Текст книги "В мире животных"

Автор книги: Алексей Макеев

Соавторы: Николай Дроздов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 20 страниц)

На Командоры устремились одна экспедиция промысловиков за другой. Начиная с 1780 года там стали забивать до 30 тысяч морских котиков ежегодно. В 1749 году возникло крупнейшее объединение того времени – Русско-Американская компания. Она просуществовала около 70 лет. Миллионы варварски уничтоженных животных и баснословные прибыли – таков печальный итог существования этой компании. Численность морских зверей на Командорах резко сократилась. От полного истребления морских котиков, каланов и других зверей спасли законы, ограничивающие промысел в этих краях.

Одно из крупных лежбищ морских котиков находится на северо-западном побережье острова Беринга, недалеко от поселка Никольское. Туда ведет хорошо накатанная колея, и по ней можно добраться даже с комфортом – на грузовике ГАЗ-66.

По пути останавливаемся возле охотничьего домика. Вертянкин предупредил, что хочет познакомить нас с группой биологов-охотоведов. Они здесь лечат котиков, но об этом более подробно расскажут сами.

Группу биологов возглавляет профессор Анна Ивановна Колеватова. Она приезжает сюда уже четвертый сезон подряд. А привела их сюда, за многие тысячи километров, беда: в последние годы усилился падеж молодняка котиков. Анна Ивановна достает из папки снимки, на которых запечатлены лежбище, самки и… погибшие щенки.

– В каком возрасте они погибают?

– Нам удалось установить, что молодняк вначале заболевает, а погибает в возрасте от трех до четырех недель.

– Что это за болезнь?

– Возбудители болезни – небольшие круглые черви унцинарии, отсюда и название заболевания: унцинариоз. Черви длиной около сантиметра. Они обитают в песке повсеместно. В организм котиков попадают в виде личинок. Чаще всего с кормом, но могут проникать и через кожу. Щенки заражаются, когда пьют молоко матери. Червячки питаются кровью животных. У щенков развивается малокровие, резко снижается гемоглобин – в три-четыре раза.

– Можно внешне отличить больного котика от здорового?

– Конечно. У больных детенышей тусклый мех. В первые дни болезни они еще подвижны, но затем становятся вялыми. Свернется малыш клубочком и больше не поднимается. В отдельные годы погибало до 40 процентов новорожденных котиков. Было как-то не по себе видеть такое. Мы стали оказывать заболевшим помощь. Разработали способы лечения. За два года испытали различные медицинские препараты. Некоторые действуют эффективно: через несколько дней малыши выздоравливают.

– Скольким котикам вы оказали помощь?

– Прошлым летом мы вакцинировали около 500 животных, а этим летом почти все малыши получили нашу помощь. Одновременно мы их метим особыми метками, чтобы затем, если котик погибает, узнать причину смерти. Среди умерших не было ни одного с нашей меткой. Значит, мы на правильном пути.

– А как вы возвращаете детей их матерям? Принимают они их обратно легко или здесь возникают трудности?

– Существует правило: мы должны вернуть малыша на то место, где взяли его для лечения. Мать, увидев малыша, обнюхивает его и издает звуковой сигнал. Не было случая, чтобы мать не приняла малыша. Однажды мы выпустили детеныша чуть дальше от того места, где брали его, и опасались, что мать не признает его. Но она все же нашла малыша и покормила.

– Как малыши чувствуют себя, пройдя курс лечения?

– Они хорошо едят и быстро растут. Через неделю-другую становятся настоящими бутузами. Снова начинает блестеть мех. Они делаются игривыми, подвижными.

На грузовике направляемся к лежбищу. Машина делает остановку на довольно большом расстоянии от берега. Дальше проезд запрещен: нельзя беспокоить котиков. К лежбищу ведет пешеходная тропа. Она пролегла меж зеленых холмов в густом разнотравье. Идем за Анной Ивановной гуськом. Вокруг обилие цветов. Вот над нами промелькнули несколько чаек, значит, скоро берег.

В какой-то момент начинаешь улавливать необычные звуки. Ничего подобного еще не приходилось слышать. Это одновременно и рокот, и пофыркивание, и блеяние, и урчание. Все выше поднимаемся на гребень холма. Шум усиливается и перерастает почти в рев. И вот с высоты открывается удивительная картина, одна из тайн животного мира. Лежбище морских котиков!

Песчаный пляж длиной около километра и шириной метров сто сплошь усеян темными точками. Мелководный залив украшают белые буруны. И всюду котики – на песке и в пене прибоя, у подножия прибрежных скал и далеко в море. Не терпится рассмотреть их вблизи.

Спускаемся на небольшую смотровую площадку, сооруженную у крутого спуска на пляж. От нее вниз ведет деревянный коридор. По нему можно пройти к смотровой башне, разместившейся в центре котикового царства. Из башни есть выход к животным. Вместе с Анной Ивановной направляемся к башне. Рев на лежбище стоит невообразимый.

В боковых стенках коридора проделано несколько смотровых отверстий. Отодвигаем задвижку и выглядываем наружу. Котики рядом. Их шкуры лоснятся на солнце. Но вот ближний секач замечает нас и издает весьма устрашающий звук. Он широко раскрывает пасть, обнажая грозные клыки. Светлые и длинные усы топорщатся на морде. Лучше его не беспокоить. Приходится закрыть окошко.

Проходим к деревянной башне и по узкой лесенке поднимаемся наверх. Здесь хорошо оборудованная смотровая площадка. Из окон обзор во все стороны пляжа. Для наблюдения за лежбищем ученые используют бинокли и подзорные трубы.

Тысячи, многие тысячи котиков! Лежбище в движении. Одни звери направляются к воде, другие возвращаются. Всюду малыши – «черненькие», как их здесь называют, их мамаши и грозные секачи. Вначале очень трудно сосредоточиться. На что обратить внимание? На помощь приходит Анна Ивановна, она жизнь котиков изучила досконально.

Котики встречаются в Тихом океане на довольно обширных пространствах – от Берингова пролива до Японских островов и Калифорнии. По мнению ученых, данный географический район наиболее благоприятен для жизни этих животных. Океан у берегов прогревается слабо, что создает своеобразие микроклимата лежбищ.

Известны четыре основных района, где размножаются эти морские звери: Командорские острова, остров Тюлений, некоторые острова Курильской гряды и острова Прибылова.

Большую часть жизни котики проводят в море, лишь позднюю весну, все лето и часть осени обитают на суше. Выход на лежбище начинается в мае. Сначала здесь появляются взрослые самцы-секачи. Каждый из них занимает участок и отдыхает, поджидая подруг. Их собирается до 50 к одному секачу. Естественно, не каждому самцу удается заполучить, а главное, отстоять целый гарем. Анна Ивановна рассказывала, что «рыцарские турниры» между секачами за свой гарем и свою территорию порой бывают довольно жестокими и кровавыми.

Как бы далеко ни заплывали самки во время зимних странствий, ко дню рождения детенышей они обязательно возвращаются на родное лежбище. Самки выходят за сутки до появления малышей. Первые дни мать очень заботливо ухаживает за своим детенышем, отважно защищает его от других котиков и нахальных песцов, которые шныряют по лежбищу в надежде легко поживиться.

И сейчас мы заметили несколько песцов. Черненькие уже подросли, но их все еще опекают взрослые. Время от времени на песцов с грозным криком бросался секач или одна из самок. Но юркие песцы вовремя убегали. У лежбища всегда есть отходы. То секач нечаянно задавит малыша, то случается, что те погибнут от какой-нибудь болезни. Их-то и подбирают песцы или чайки – «санитары» лежбища. Чаек здесь сотни.

Немного окрепнув, черненькие собираются в отдельные группы на небольших площадках подальше от берега. Такие скопления ученые называют «детскими садами» – они находятся под присмотром «нянек». А матери сюда приходят, чтобы покормить своих детенышей. Мех у малышей легко намокает, поэтому первые три месяца они не покидают берег. К осени же он становится очень густым. Ученые подсчитали: на квадратном сантиметре до 49 тысяч волос. С такой шубкой малыши, как и взрослые, могут находиться в открытом море, не намокая.

Как правило, гаремы многие годы располагаются в одних и тех же местах. Это связано с инстинктом дома, хорошо развитым у котиков, ведь многие из них из года в год возвращаются к месту своего рождения. Постоянны лежбища и у самцов-холостяков. Кстати, о холостяках. Промыслу, забою подлежат лишь они, и не только потому, что имеют ценный мех, а чтобы не разрушать уже сложившиеся семьи – это главное.

Конечно, интересно наблюдать за котиками в бинокль или подзорную трубу. И все же ничто не заменит прямого контакта человека со зверем. А как их лечить? Ведь надо же заболевшего котика изъять из детского сада. Но, памятуя, какие клыки у секачей да и у самок, к животным опасно подходить. Секачи агрессивны и могут постоять за себя и своих родственников.

Выход был найден очень простой. Лишний раз подтверждается истина: все гениальное просто. Ученые и работники охраны природы путешествуют по лежбищу в фанерном ящике – его назвали «танком». Ящик длиной метра два и высотой полтора, рассчитан на двоих. Люди забираются в него сквозь небольшой проем и наглухо закрывают дверцу. Теперь они в безопасности. «Танки» носят на себе, для этого там все приспособлено, выглядывают лишь головы да видны ноги, так как во время транспортировки ящик чуть приподнимают. «Танки» всегда находятся на лежбище, и животные к ним привыкают. Их не пугают предметы, которые они видят постоянно.

Мы тоже забрались в такой «танк». Рядом приподнялся еще один – с учеными, и мы направились к ближайшей группе молодняка. Вот один малыш чуть отлучился от «детского сада». Над ним приподнялся и тут же опустился фанерный ящик. Мы приблизились к ученым. Малыш был у них в руках. Он громко блеял и таращил огромные глаза. Его быстро взвесили, обмерили и отпустили. Операция заняла не более минуты.

Секачи и самки хотя и видели людей, но страха не испытывали. Некоторых приходилось расталкивать, чтобы они чуть подвинулись и пропустили наши «танки». Вести наблюдение с такого расстояния – одно удовольствие.

В конце лета животные заняты в основном едой и туалетом. Одни ныряют в прибрежных водах в поисках корма, другие ходят, даже бегают вдоль берега по песку – видимо, тренируются перед дальним путешествием. Третьи, как и положено на лежбище, лежат неподвижно – набираются сил. Скоро осень, скоро в путь – в просторы океана.

В ноябре, когда выпадает снег и начинаются осенние штормы, котики покидают лежбище, устремляясь вдоль побережья Камчатки на юг. Плывут они по ночам, а днем, как правило, спят, слегка покачиваясь на воде.

Здесь, на Командорах, люди заботятся о животных. Анна Ивановна сообщила нам, что ближе чем на два километра к лежбищу нельзя подъезжать на автомашине или вездеходе. Запрещено разжигать костры и держать собак без привязи. Охраняются лежбища и с воды. Морским судам строго запрещено даже приближаться к лежбищам. Любое неосторожное вмешательство человека может привести к панике среди животных. И тогда быть беде: спасаясь, секачи могут подавить десятки, а то и сотни черненьких. Вот почему так строги правила охраны лежбищ. И их здесь чтут безоговорочно.

Арий Камень

Километрах в пятнадцати от острова Беринга расположен небольшой остров – Арий Камень. Мы подошли к нему метров на сто. Ближе нельзя: в тот день море штормило. Пришлось довольствоваться тем, что наше судно «Эвекун» сделало круг почета вокруг острова. Правда, и островом-то его можно назвать с большой натяжкой – это скала окружностью около километра.

Арий Камень знаменит своими птичьими базарами. Охотовед Сергей Егорович Рогожников – довольно частый гость здесь. Остров, как нам сказали, находится под его покровительством.

– Сергей Егорович, несколько неожиданное и очень красивое название у этого острова. Откуда оно?

– Местные жители называют самых распространенных птиц на этом острове кайр – ари, отсюда и название – Арий Камень. Хотя есть и другое название – Сивучий: зимой на нем находят пристанище сивучи – крупнейшие ушастые тюлени. Ну а сейчас, летом, остров, как видите, оккупировали птицы. Здесь у них большие колонии, которые справедливо называют птичьими базарами.

– Какие же птицы здесь хозяйничают?

– Здесь гнездятся и бывают на пролетах многие десятки видов. Самые распространенные – кайры, бакланы, чайки, топорки. Из редких можно увидеть краснолицых бакланов, ипаток, красноногих моевок.

– Остров охраняется?

– Конечно. Арий Камень – это заказник. Сюда никто не имеет права высаживаться без разрешения. Как и лежбища морских зверей, птичьи базары нельзя тревожить. Последствия могут быть самыми трагичными. Птицы бросают гнезда, в суматохе сбрасывают с обрыва яйца, а то и птенцов. Этой ситуацией пользуются хищники – серокрылые чайки.

– В этом году кто-нибудь уже высаживался на острове?

– Нет еще.

– Значит, мы первые?

– Но вот погода подводит нас. За птицами, к сожалению, придется наблюдать издали. Берега скалистые, и высаживаться в такой шторм рискованно.

«Эвекун» бросил якорь на максимально близком расстоянии от берега – около сотни метров. Удивительное это место – гвалт, шум, крики, непрерывные взлеты и посадки! Многие тысячи птиц облюбовали скалу высотой около 100 метров.

В начале июля заканчивается кладка у всех колониальных птиц. Спустя несколько недель уже повсюду пищат птенцы. Теперь у родителей одна забота – кормить потомство.

В бинокль хорошо видно: каждый выступ или терраска здесь заняты и хорошо освоены. Гнездо к гнезду живут чайки-моевки. Более просторные карнизы заняли кайры. Гнезд у них нет. Одно-единственное яйцо грушевидной формы эти пернатые откладывают на камни. При легком толчке оно не скатывается вниз, а вращается вокруг своей оси. По мере насиживания и развития зародыша устойчивость яйца повышается. В августе у кайр уже довольно крупные птенцы.

От Сергея Егоровича можно узнать интересные подробности из жизни кайр. Удивительна, например, способность этих пернатых находить свое место. Вроде никаких особых примет у гнезда нет, а кайры в любую погоду безошибочно тормозят в полете именно там, где надо, даже при тумане, который здесь бывает довольно часто.

Кайры – моногамы: потомство воспитывают сообща, по очереди насиживают яйцо. Когда появляется птенец, оба родителя отправляются за добычей – рыбой. Не всегда мойва, песчанка и другая мелкая рыбешка находится вблизи гнездовий, и тогда кайры за кормом летят за многие километры. Вот и перед нами то и дело низко над водой стремительно проносятся черно-белые птицы.

Кайры – типичные колониальные птицы. Правда, принесенным кормом они не делятся с чужими птенцами, а своего от чужого отличают по голосу.

Врагов у кайр на Командорах нет. Единственный хищник – серокрылая чайка – в это время покидает колонии и улетает в тундру на линьку. Лишь обвалы камней на скалах бывают причиной гибели кайр и других пернатых.

Охотовед сообщил, что кайр на Командорах добывают очень мало – около 1000 особей. Не запрещен и сбор яиц. Ежегодно их собирают до 15 тысяч. Но это со всех птичьих базаров Командор. Такие масштабы сбора «урожая» не снижают многолетнего уровня популяции командорских кайр, ведь общая численность этих пернатых здесь не менее 150 тысяч пар. Яйца кайр очень питательны, их калорийность почти в полтора раза выше калорийности говядины.

Каждый обитатель птичьего базара придает ему неповторимый колорит. Трудно представить себе птичьи береговые поселения без бакланов. Их здесь два вида – краснолицый и берингов. Это довольно крупные птицы, вес первого, например, до трех килограммов. Гнезда они сооружают из сухих трав и мелких веточек, иногда устилают перьями. Бакланы, как и кайры, моногамы.

Корм бакланы добывают недалеко от берега. Часто можно видеть такую картину: растопырив крылья, стоят эти птицы на камнях или уступах скал и сушат перья. Другие так не делают. Почему? Сергей Егорович объяснил, что у бакланов железы слабо вырабатывают жир, поэтому перья легко впитывают влагу. Бывает, что птицы увлекаются поиском корма, намокают и теряют способность взлетать. Тогда они вынуждены добираться к берегу вплавь.

Ипатку справедливо называют одной из самых красивых птиц командорских скал. Они проносились поодиночке, а то и небольшими стайками мимо нашего судна, часто взмахивая короткими крыльями. В бинокль удалось рассмотреть их. Грудь и низ у них ослепительно белые, верхняя часть большого клюва красная, а основание желтое, вокруг глаза красное кольцо. Верхняя часть головы и спина черные, лапы блед-но-красные. Ипаток еще называют северными попугаями. Действительно, очень нарядные птицы!

Заметны крупные чайки – это серокрылые. Весят они около двух килограммов, а крылья в размахе метра полтора. Совсем не пугливы. Немало их сопровождало нас в пути, а некоторые даже путешествовали с комфортом – на нашем судне. Эти чайки вездесущи, их можно увидеть на любом из островов и в прибрежной зоне. Летуны они отменные, совершают большие облеты в поисках съедобных выбросов моря.

У острова Арий Камень Сергей Егорович насчитывал около 150 пар серокрылых чаек. Они здесь гнездятся. Человека к гнездам не подпускают, стремительно пикируют на каждого, кто пытается приблизиться к их поселениям.

Серокрылые чайки – птицы всеядные, ловят рыбу, собирают по побережьям разную живность. Мы их видели на лежбищах морских котиков – там они подбирали все съедобное. На птичьих базарах эти хищники зорко следят вокруг. Заметив брошенное без присмотра яйцо, тут же расклевывают его. Воруют они и птенцов. После окончания гнездования взрослые птицы летят в тундру и становятся на некоторое время вегетарианцами: поедают ягоды и семена растений. А в зимнюю пору переключаются на морских ежей. Наблюдали, как прожорливые птицы заглатывали ежей целиком, вместе с иглами. На Командорах этих пернатых добывают охотники. Мясо у птиц довольно вкусное.

Неожиданно задрожала палуба. Оказывается, наше судно дало задний ход. Позже капитан объяснил, что сорвало якорь и волны стали прибивать «Эвекун» к острову. В этих местах дно скалистое, и якорь зацепился не очень прочно. Пришлось переходить на другое место.

Сергей Егорович, внимательно разглядывавший остров, оторвался от бинокля и радостно воскликнул: «Смотрите, сивучи!» На нижнем уступе скалы, у самой воды, лежали несколько крупных животных светло-коричневого цвета.

– Скоро начнется массовая миграция сивучей. А это, видимо, разведчики.

– Откуда же они плывут?

– С острова Медного. Там у них лежбище. А здесь, на Арьем Камне, они отдыхают, набираясь сил перед дальним путешествием.

– Остров ведь небольшой. Сколько же их здесь?

– Мы насчитывали до тысячи. Каждый уступ здесь будет занят этими гигантами. Забираются на скалу довольно высоко. Некоторые очень эффектно прыгают с уступов и террас.

– А другие морские звери здесь не останавливаются?

– Иногда делают остановку редкие тюлени антуры, но их бывает немного – десятка три или четыре. Антур – островной тюлень, за пестроту окраски его еще называют «тюлень-цветок».

– А как обстоят дела с каланами?

– Эти ценные звери тоже заглядывают на Арий Камень. Мы наблюдали здесь и большие каланьи залежки.

– Да, Арий Камень – настоящий оазис жизни в океане. Очень хорошо, что он охраняется.

Несколько сивучей по-прежнему лежали неподвижно. Обидно, никакого внимания нашему судну. Капитан дал прощальный гудок, но только один зверь зашевелился, лениво приподнялся, посмотрел вокруг и снова завалился на бок.

Мы направлялись в Никольское. Завтра предстояло последнее путешествие по Командорам – на остров Медный.

Остров Медный

Перед тем как взять курс на восток, к острову Медному, мы решили заглянуть на крошечный остров Топорков. Он расположен километрах в пяти к югу от острова Беринга. Но из-за шторма на Топорков мы так и не попали, прошли рядом.

Название этому острову дали птицы – топорики, или топорки, как их чаще называют. Они буквально оккупировали остров, хотя обитают и на Арьем Камне. Известны топорки тем, что живут в норах длиной до двух метров и сами роют их своими мощными клювами. В конце норы – гнездовая камера, выстланная перьями, сухой травой и пухом. Потомство там находится в безопасности, защищено и от пернатых хищников, и от непогоды.

Нрав у этих птиц неуживчивый. Редко кто из пернатых селится рядом с ними. Топорки – отъявленные драчуны. На острове их гнездится несколько десятков тысяч пар. Рассказывают, что к вечеру топорки вылезают из нор и усаживаются на отдельных площадках, которые биологи назвали «клубами». С наступлением сумерек множество птиц поднимаются в воздух и начинают носиться по кругу. Так продолжается более часа. Затем постепенно они вновь рассаживаются у своих нор. Вероятно, подобная птичья карусель в воздухе представляет собой нечто вроде прогулки перед сном.

Проплывая мимо острова, мы видели лишь отдельных птиц. Размером топорки со среднюю утку. Очень нарядны: на голове две золотистые пряди из перьев, клюв и ноги ярко-красные. Эти птицы – близкие родичи ипаток. Как и Арий Камень, остров Топорков – заказник.

Остров Медный – второй по величине на Командорах. Он вдвое меньше острова Беринга, но природа его не менее интересна. Метрах в двухстах от берега бросил якорь наш «Эвекун». Дальше идем на двух надувных моторных лодках. Каждая берет до восьми человек. Набежавшая волна буквально выносит лодку на галечный пляж.

Нас встречает Юрий Михайлович Климов – автор многих фильмов о животном мире нашего Севера и Дальнего Востока. На его лице столько удивления, что он несколько раз произносит одно и то же: «Откуда, ребята?»

С Юрием Михайловичем мы давно знакомы. Он часто выступал в передаче «В мире животных», показывал свои работы.

Обменявшись новостями, отправляемся к лежбищу, где обитают котики и сивучи.

Около километра мы поднимались по тропе в гору и наконец вышли к крутому обрыву высотой метров триста. Внизу – огромное лежбище: десятки тысяч животных. Темные – котики, светлые – сивучи. Но как к ним спуститься по такой крутизне?

Юрий Михайлович показал путь. Нужно спускаться по откосу градусов в семьдесят, держась за канат. Длина каната – 700 метров. На самых крутых участках вырыты ступеньки – это облегчает спуск. Но в других местах скользишь по влажной траве, как по льду. Однако через полчаса мы были уже на лежбище. С непривычки к подобным спускам дрожь в коленях. Садимся передохнуть. Котики – в нескольких метрах. Рев, стон, крики!

– Что, устали? – Климов улыбался. – Поджилки трясутся? Ничего, спуск – это семечки, еще подниматься придется.

Лучше об этом не вспоминать. Посмотришь вверх – голова кружится. Просто не верится, неужели мы оттуда спустились?

Сивучи расположились в центре лежбища котиков. Отдельные особи и небольшие группы зверей лежат на больших камнях и скалах. Но чтобы к ним добраться, нужно пройти сквозь гаремы котиков, а там на страже секачи. Мы спросили Климова, как же подойти к сивучам.

– Как и мы пробираемся, – ответил он. – У нас есть еще один запасной путь, который ведет прямо к ним. Но он еще более крутой, чем этот. Я пользуюсь тем спуском. Страшно, но кое-как добираюсь. У нас там легкая переносная будка – «танк».

– Видели мы два «танка» на котиковом лежбище острова Беринга. Сами с его помощью путешествовали среди животных.

– Для нас это своеобразный скрадок. Мы его смастерили своими силами. Все в нем приспособлено для съемок: есть куда камеру поставить и повесить, там же находится и запас кинопленки. Вот и путешествуем вдвоем с кинооператором по лежбищу.

– С какой скоростью передвигаетесь?

– С черепашьей. Метров пятьдесят в час.

– Как сивучи относятся к вашему присутствию?

– Терпимо. Подпускают довольно близко. Главное – не потревожить их.

Осторожно пробираемся к группе сивучей, которые разместились на большой глыбе у воды. В августе некоторые гаремы котиков уже распались, но секачи по-прежнему агрессивны. Юрий Михайлович хорошо знаком с повадками котиков, мастерски обходит грозных секачей. А вслед за ним гуськом идем и мы.

– Здесь остановимся, – сказал он, – дальше нельзя, а то сивучи начнут прыгать в воду.

Присматриваемся к зверям. Они заметили нас, но беспокойства не проявляют. Мы сфотографировали их. Расспрашиваем Юрия Михайловича о повадках этих гигантов наших дальневосточных морей.

Сивучи – самые крупные тюлени из семейства ушастых тюленей. Старые самцы бывают до четырех метров длиной и весят до 1300 килограммов, самки гораздо мельче. Цвет их шерсти довольно разнообразен – от темно-бурого до почти белого. Сивучи – самые усатые из всех тюленей. Длина вибрисс у взрослого самца достигает полуметра, и с каждой стороны губы их насчитывается не менее 30.

Лежбища сивучей расположены так, что звери могут с уступов бросаться в воду. Меню довольно разнообразно: многие виды рыб, осьминоги, кальмары, каракатицы.

Сивучи, подобно всем ушастым тюленям, – общественные животные. В открытом море они держатся небольшими группами, а на берегу собираются в огромные скопления – по нескольку тысяч голов. Самки приносят только по одному детенышу. По наблюдениям биологов, сивучихи более заботливые матери, чем самки котиков. Юрий Михайлович рассказывал, что, когда на лежбище появляются люди и довольно близко подходят к малышам, самки нередко хватают детенышей зубами и спускаются с ними в воду. Опасность пережидают метрах в 100 от берега. Такая осторожность, видимо, у сивучей в крови. Ведь этих гигантов в прошлом интенсивно истребляли всюду, где они обитали, – в Беринговом, Охотском и Японском морях. Местные жители – алеуты, камчадалы и айны – использовали мясо сивучей в пищу, а из кожи делали байдары, ремни, обувь и одежду. И все же они не наносили ощутимого урона поголовью сивучей.

Резкое сокращение стада началось в восемнадцатом веке с развитием пушного промысла в северной части Тихого океана. В массе уничтожали котиков и каланов, а заодно стали истреблять и сивучей. В последние годы охота на них велась в крайне ограниченных размерах. Охотоведы считают, что современное состояние запасов сивучей в нашей стране позволяет перейти к регулярному промыслу. Мировые запасы этих животных оцениваются в 250–300 тысяч особей. У нас этих зверей около 50 тысяч, в том числе на Командорах около 10 тысяч.

Рыбаки рассказывали, что в открытом море сивучи ведут себя менее осторожно, чем на лежбищах. Они забираются даже в неводы и там поедают рыбу, при этом нередко портят сети. Когда же невод начинают стягивать, сивучи покидают его. Бывает, что они подплывают к борту рыболовецкого судна и берут рыбу прямо из рук моряков.

Непросты отношения сивучей и с соседями, ведь свои лежбища они устраивают в тех же местах, где и котики. Но по праву сильного занимают более удобные площадки вдоль полосы прибоя. Для котиков лежбище сивучей – препятствие, которое они не всегда решаются преодолеть. Перемещаясь по лежбищу, сивучи своей массой давят неосторожных черненьких – детенышей котиков, правда, отходы незначительны. Сивучи – не конкуренты котикам и при добыче корма. Они ищут себе пропитание на больших глубинах, чем котики. Во всем остальном и те и другие уживаются, а своим вторжением на котиковые лежбища сивучи даже приносят косвенно пользу, заставляя соседей расселяться.

Юрий Михайлович обратил наше внимание на небольшое существо, которое безмятежно покачивалось на волнах метрах в пятидесяти от берега. Издали оно было похоже на обкатанное морем бревнышко. Это был калан. Этих зверьков нередко можно увидеть в тех же местах, где обитают котики и сивучи, но на берег они предпочитают не выходить. На суше калан очень неловок, того и гляди может угодить под сивуча или секача-котика. В воде же он – сама подвижность и грация.

Стал накрапывать дождик. Такими же сложными тропами мы покидали лежбище. «А каланов мы увидим в другом месте, – пообещал Юрий Михайлович. – Я знаю прибрежные мели, где живет немало этих зверьков».

Поднимаемся в гору. Приходится крепче держаться за канат. Трава мокрая, скользкая, чуть расслабишься – и понесет вниз. Спускаться было нелегко, а подниматься и того тяжелее. Часто останавливаемся, отдыхаем. На подъем пришлось затратить целый час. Вскарабкались наверх – и повалились на траву, чтобы прийти в себя.

Однако пора возвращаться на стационар. Прощальный взгляд на лежбище. Теперь оно не кажется безликим скоплением животных. Многих из них мы видели, что называется, прямо в лицо. Каждый зверь – индивидуальность, у каждого свои особенности, свои привычки, поведение. Это начинаешь замечать, когда хоть непродолжительное время проведешь среди обитателей лежбища.

Почаевничали на стационаре – и снова в путь: ученые посоветовали навестить озеро Гладковское – там создается каланарий. По пути к озеру нам удалось повстречать этих удивительных зверьков и понаблюдать за их поведением.

«Не могу передать красоту этого животного в живом состоянии: когда оно бежит по земле, то кажется чернее атласа и его яркая чернота сверкает» – так написал о калане Георг Стеллер. В то время каланов на Командорах было великое множество, и животные до такой степени не боялись людей, что подбегали к огню.

С тех пор много воды утекло. И каланы чуть было не разделили судьбу морской коровы. А всему виной их мех – мягкий, шелковистый, необыкновенно прочный и густой. На одном квадратном сантиметре каланьей шкурки 120 тысяч волосков – это в пять раз больше, чем у соболя. Вот почему калана считают самым ценным в мире пушным зверем.

Роскошная шуба и явилась причиной почти полного истребления этого вида. В окрестностях острова Беринга каланов полностью выбили спустя несколько десятилетий после того, как там побывала экспедиция Беринга. К началу нынешнего века из большой популяции Берингова моря уцелело лишь небольшое стадо на острове Медном. Считали, что из-за малочисленности каланы там не выживут, но зверьки уцелели, более того, стали понемногу размножаться. К счастью, в 1926 году у нас запретили промысел каланов.

Уже более 60 лет охраняются, и это дало свои плоды. Охотоведы рассказали, что на Медном обитают уже более 800 каланов. Но самое неожиданное: зверьки вернулись на остров Беринга. Это случилось в 1972 году. Там же появилась и первая зимняя залежка каланов. Это был молодняк. По весне звери возвратились домой. С 1977 года каланы поселились на острове Беринга уже прочно и стали осваивать прибрежные воды и земли. Сейчас их там более полутора тысяч особей.

С надувной моторной лодки мы наблюдали за животными с расстояния около 50 метров. Ближе они не подпускали – скрывались под водой. Летом каланы чаще питаются рыбой, причем выедают у нее только лакомую филейную часть, а остальное выбрасывают. Эту особенность питания хорошо знают чайки и все время кружатся здесь, а иногда бесцеремонно выхватывают куски рыбы у зверей из-под носа. Очень любят каланы головоногих моллюсков, особенно осьминогов, в их меню и двустворчатые моллюски, а также крабы и морские ежи. Морские ежи – любимое лакомство. За ними зверьки ныряют на дно, собирают лапами в складки кожи на груди. Вынырнув на поверхность и внимательно оглядевшись вокруг, калан начинает трапезу.