Текст книги "Футурология"

Автор книги: Алексей Турчин

Соавторы: Михаил Батин
сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Демография. Демография еще более инертна, так как ситуация в ней медленно меняется со временем, и на нее могут повлиять как новые технологии, так и новые идеи, а также катастрофы.

Нечто непредсказуемое – «черные лебеди». Поскольку это «нечто» нам пока неизвестно, мы не можем предсказать его место в рейтинге.

Предсказуемость и горизонты прогноза

Кроме выбора основных трендов, любой футуролог должен определить, какой, по его мнению, является модель мира по отношению к ее предсказуемости.

Важно подчеркнуть разницу между вариантами 2 и 3: случайные события подчиняются определенным известным распределениям, и это позволяет довольно точно предсказать вероятность того или иного исхода. В хаосе же нет и этого, то есть мир является полностью непредсказуемым, и связано это со сверхсложностью происходящих в нем процессов.

Идея о непредсказуемости мира лежит в основе апофатической футурологии (от греческого слова αποφατικος, что означало в богословии путь познания Бога через описание того, чем он не является), которая исследует не возможное будущее, а пределы наших знаний о том, что мы можем знать о будущем. Цель апофатической футурологии – не дать прогноз, а развеять заблуждения о будущем.

Одним из сторонников такого подхода был Станислав Лем, который в одной из своих притч писал о профессоре Коуске, который в 1900 году не мог предполагать никаких ключевых событий XX века: ни то, что в Германии будут топить печи людьми, ни то, что шарик белого металла сможет взорвать целый город.

Примерно таким же образом подходит к предсказаниям Нассим Талеб, автор книг «Одураченные случайностью» и «Черный лебедь». Он не пытается предсказывать тенденцию, а делает ставку (в буквальном смысле – это была его стратегия игры на бирже) на небольшую вероятность невероятных событий. Он полагает, что основные события происходят не в силу тенденций, а благодаря очень небольшому количеству малопредсказуемых обстоятельств.

Однако у невероятных событий есть определенная плотность – раз в 10–20 лет происходит нечто непредсказуемое, и в этом смысле они предсказуемы и подчиняются теории вероятности.

Нечто, непредсказуемое для одних, вполне предсказуемо для других.

Сейчас часто говорят, что экономический кризис в 2008 году был вызван «черным лебедем» – внезапным крахом банка Lehman Brothers. Но для тех, кто читал экономиста Нуриэля Рубини, это вовсе не было неожиданным событием, так как он давно предсказывал, что накопление плохих кредитов на балансе банков рано или поздно приведет к их краху.

Любая футурологическая теория становится апофатической в зависимости от выбора ею горизонта прогноза: ни одна теория не говорит ничего о том, что будет через 1000 лет (за исключением тех теорий, которые говорят о полной гибели человечества). В то же время даже самая радикальная теория непредсказуемости не отрицает того, что завтра взойдет Солнце и будет, почти наверняка, такой же день, как вчера.

В современной футурологии почти нет осмысленных предсказаний будущего после XXI века, за исключением ряда астрономических событий.

Горизонтом прогноза можно назвать ту границу, за которой наше знание сменяется незнанием, и верное определение такой границы – уже большое достижение.

Краткосрочные прогнозы касаются в первую очередь текущей политической и экономической ситуации, они являются необходимым условием деятельности любого экономического агента. Пять лет – это довольно четко выраженный срок, в пределах которого возможно видение ситуации в ее основных деталях. В пределах пятилетнего прогноза можно смело предполагать, что мир будет примерно тем же, и будут действовать определенные правила игры.

Обучение в институте продолжается 5 лет, планирование в СССР шло пятилетками, примерно по 5 лет продолжались обе мировые войны, примерно 5 лет занял период перестройки. (Конечно, многие важные уровни планирования приходятся на один год, на месяц и на один день, но они выходят за пределы футурологии как науки о будущем человечества.)

Среднесрочные прогнозы в духе «перспектив на 2025 год» являются отражением модели мира правительств и других глобальных игроков, которые их заказывают. Здесь мы сразу сталкиваемся с тем, что футурология не существует абстрактно. Ею кто-то занимается и для кого-то.

В принципе прогноз нужен лицам, принимающим решения, чтобы определить свою долгосрочную стратегию. Но на практике высшее руководство сильно обеспокоено не долгосрочными стратегиями, а ближайшими выборами, и оно использует прогнозы, чтобы противопоставить их прогнозам конкурирующих за власть групп. Кроме того, прогнозы всегда связаны с ценностями.

Например, коммунисты более заинтересованы прогнозировать «гибель капитализма» и новое торжество своих ценностей. Исламисты представляют себе торжество мирового халифата.

Прогноз зачастую превращается в программу действий.

Поскольку достаточно отдаленное будущее имеет бóльшую неопределенность, чем настоящее, подавленные социальные группы могут проецировать на него свои ожидания.

Перед человечеством в XXI веке стоят как невероятные риски, так и огромные возможности, и от наших действий зависит исход событий.

При этом важно делать различие между прогнозом и предсказанием. Точнее, это различие можно описать как различие между тем, «что» будет, и тем, «когда» это будет. В некоторых случаях хорошо известно, что будет, но неизвестно, когда.

Например, мегаземлетрясения с магнитудой более 9 баллов у побережья на западе Канады происходят каждые 300–500 лет, и последнее было в 1700 году. Нет сомнений, что там произойдет очередное землетрясение, если Земля продолжит существовать. Но оно может случиться и завтра, и в XXIII веке. И здесь самым важным является вопрос «когда».

Вопрос «когда» более актуален для краткосрочных прогнозов, а вопрос «что» – для долгосрочных.

Самый же важный вопрос – это вопрос бессмертия человечества (избежание глобальных катастроф и сохранение жизни максимально возможного числа людей на неограниченный срок).

Например, если мы сможем предсказать, что в 2094 году мировую экономику ждет очередная рецессия, это будет абсолютно неважно. Но если мы точно предскажем, что в 2100 году огромный астероид уничтожит Землю, то это будет настолько важно, что потребует принятия мер уже сейчас, возможно, придется отслеживать и менять его траекторию или строить космические колонии.

Примечания

1. Вернор Виндж (род. 1944) – американский математик и писатель-фантаст, автор романов «Мир Гримма», «Мирная война», «Затерянные в реальном времени», сборника «Истинные имена и другие опасности».

2. Герман Кан (1922–1983) – американский социолог и футуролог, представитель течения «технологического оптимизма» в футурологии.

3. Дэниэль Канеман (род. 1934) – всемирно известный психолог, лауреат Нобелевской премии по экономике (2002).

4. Амос Тверски (1937–1996) – пионер когнитивной науки; ключевая фигура в открытии систематических человеческих когнитивных отклонений в оценке риска и потенциальной выгоды.

5. Нассим Николас Талеб (род. 1960) – писатель и математик, ввел термин «черный лебедь» в своей одноименной книге. Этот термин объясняет существование и возможность возникновения труднопрогнозируемых и редких событий, которые имеют значительные последствия.

6. Иен Макдональд (род. 1960) – ирландский писатель-фантаст.

7. Игорь Артюхов – заместитель директора по науке Института биологии старения: «Я очень недоверчивый человек. Поэтому, когда мне говорят, что нечто невозможно, я говорю: докажите».

8. Технологическая сингулярность – момент резкого ускорения и усложнения технологического прогресса, после которого станут возможными создание искусственного интеллекта, интеграция человека с компьютерами или существенный апгрейд человеческого мозга за счет биотехнологий.

9. Станислав Лем (1921–2006) – польский писатель, сатирик, философ, фантаст и футуролог.

Глава 2

История футурологии

Утопии и пророчества

Термин «футурология» был предложен в середине 1940-х годов немецким профессором Осипом Флехтхаймом, а как научная дисциплина она сформировалась к 1960-м годам, благодаря усилиям Германа Кана из корпорации RAND и ряда других ученых.

Однако будущее интересовало людей задолго до этого, и первые предсказания, которые дошли до наших дней, были сделаны еще в античные времена.

В Античности (VIII в. до н.э. – V н.э.) и в Новое время (XVII– XIX века) основным жанром «футурологии» были утопии в духе «Государства» Платона или «Утопии» Томаса Мора. Они представляли собой проекты идеальных обществ, довольно оторванные от реальности и не привязанные к конкретному месту или времени.

Утопии не показывали пути достижения желаемого результата.

Их авторам казалось, что достаточно описать идеальное будущее, чтобы оно по этому описанию создало себя само.

В промежутке между Античностью и Новым временем о будущем писали в рамках христианской традиции – в жанре пророчеств и откровений, носивших антиутопический характер и часто предвещавших конец света.

Яркий пример пророчеств – предсказания Нострадамуса, основная тема которых – политическое будущее Европы, вплоть до начала астрологической эры Сатурна (2242 год), а откровения – Апокалипсис – второе название последней книги Нового Завета «Откровение Иоанна Богослова», которая среди прочего описывает многочисленные катаклизмы, которые произойдут перед вторым пришествием Христа. Поэтому часто «апокалипсис» употребляется в качестве синонима конца света или катастрофы планетарного масштаба.

Однако постепенно накапливался опыт нереализации заявленных катастроф.

Трансцендентальное предвидение будущего через откровения дает настолько аморфные предсказания, что их можно привязать к любому событию, но невозможно превратить в конкретный прогноз.

Таким образом, метод откровений оказался несостоятельным в предвидении будущего. Однако у него, как и у утопий, до сих пор есть свои сторонники. Обычно им чужда идея критического анализа источников, а также другие важные составляющие научного метода, при этом свойственны более высокая внушаемость и вера в авторитеты.

Первые модели для предсказания будущего

Одна из первых моделей для предсказания будущего принадлежит Томасу Мальтусу. В 1798 году он написал книгу «Опыт о законе народонаселения...», основные идеи которой заключаются в том, что население удваивается каждые 25 лет, если имеет достаточно ресурсов; однако прирост ресурсов носит только линейный характер, в результате чего население исчерпывает любые доступные ресурсы, и тогда включаются естественные регуляторы в виде голода, болезней, войн.

Мальтус создал модель, применимую к любым возможным вариантам будущего, но не дающую конкретных предсказаний.

В целом она не работает, поскольку, как любая модель, опирается на ряд произвольных предположений, которые не совпадают с реалиями. В частности, оказалось, что существуют мирные механизмы регуляции численности населения, такие как демографический переход – снижение рождаемости в развитых странах. А за счет развития технологий доступные ресурсы растут не линейно, а тоже экспоненциально. Пример тому – зеленая революция – резкий рост продуктивности сельского хозяйства в середине XX века за счет применения новых удобрений, химических препаратов по уничтожению вредителей, появления новых сортов риса и др.

Однако, наряду с утопиями и откровениями, модель Мальтуса пережила несколько «реинкарнаций», например в работах Денниса Медоуза, и у нее есть свои приверженцы.

Книга Томаса Мальтуса «Опыт о законе народонаселения в связи с будущим совершенствованием общества; с комментариями теорий Уильяма Годвина, Жана Кондорсе и других авторов» – это ответ на книги У. Годвина «Исследование о политической справедливости» (1793), где в качестве причин бедности называются неравномерное распределение доходов и недостатки общественных учреждений, и Ж. Кондорсе «Эскиз исторической картины прогресса человеческого разума» (1794), в которых рост численности населения оценивается как положительный фактор.

Еще одна утопия, которую можно назвать социально-технологической, была создана в 1835 году Владимиром Одоевским. Он описал события 4338-го года в одноименном рассказе.

Вот как выглядит это будущее. Россия занимает оба полушария мира, Москва слилась с Петербургом. Люди питаются газами, недостаток ресурсов восполняется поставками с Луны. Лошади вымерли, основным транспортом являются аэростаты. Земле угрожает падение кометы, тепло закачивается на экваторе и по трубам пересылается в более холодные районы. Изобретена «книга, в которой посредством машины изменяются буквы в несколько книг», ученые страдают от информационной перегрузки. Описан даже аналог современного «Живого Журнала» – онлайн-дневника.

Следующую важную футурологическую модель мы находим в работах Карла Маркса. Его представление о будущем содержит как элементы утопии, так и модели. При этом модель служит путем, который связывает настоящее и будущую утопию. Этот путь состоит из определенных этапов: рабочее движение – революция – социализм.

Маркс рассматривает технологии, называемые им «производственными силами», как главную движущую силу прогресса. На каждом этапе именно технологии определяют формы собственности и как следствие – отношения между классами в обществе. Маркс также показал неизбежность циклических кризисов при капитализме по причине перепроизводства и закона убывающей отдачи от вложений.

Важная особенность марксизма – неотделимость прогноза будущего от действий по изменению будущего.

Маркс сделал правильное, основанное на экстраполяции предсказание, что в результате развития производственных сил достаточно будет нескольких процентов работающих, чтобы создать все необходимые материальные блага. Действительно, сегодня во многих европейских странах безработный может жить на свое пособие несравненно лучше, чем любой рабочий в XIX веке, и пользоваться такими благами, о которых не могли помыслить богатые буржуа.

Негативная сторона марксизма проявилась в ХХ веке, когда жестокая борьба за власть в виде революций, гражданских войн и деспотизма привела к пренебрежению ценностью человеческой жизни. Можно сказать, что сработал закон непредвиденных последствий, общий для всех футурологических исследований. Согласно этому закону любое действие может и не привести к желаемому результату, но у него обязательно будут какие-нибудь непредвиденные последствия. (Этот закон по-разному формулировался разными авторами от закона Мерфи до «Суперфрикономики» Стивена Левитта и Стивена Дабнера.)

Следующий рывок футурология совершила в конце XIX века благодаря творчеству писателей-фантастов Герберта Уэллса и Жюля Верна.

Верн в своих произведениях предсказал научные открытия и изобретения в самых разных областях, в том числе акваланги, телевидение и космические полеты. Уэллс придумал универсальное «футурологическое оружие» – машину времени, позволяющую узнать все, что будет в будущем. Фактически именно Уэллс оформил «будущее» как отдельное пространство со своими законами, куда, однако, можно попасть.

Фантасты не прогнозируют будущего, они придумывают его образы.

Развернутые метафоры, созданные авторами, далеко не всегда согласуются с реальностью, поскольку у них другая задача – развлечь читателя.

Например, описание Жюль Верном подводной лодки не было предвидением, поскольку подводные лодки тогда уже существовали, но «Наутилус» как образ затмил современные ему подводные лодки, о которых знали только специалисты.

Фантастика предложила новый способ привыкания к будущему, сумевший преодолеть барьеры скептицизма.

Художественные произведения не вызывали критического отторжения, поскольку воспринимались как выдумка авторов.

В то же время фантастика сослужила футурологии дурную службу, превратив все будущее в выдумку и нечто несерьезное.

Зарождение научной футурологии

В 1901 году Герберт Уэллс написал книгу «Предвидения: о воздействии прогресса механики и науки на человеческую жизнь и мысль», в которой изложил свое видение жизни в XX веке, вплоть до 2000 года.

Уэллс угадал развитие пригородных поселений, военное поражение Германии, рост сексуальной свободы и создание Евросоюза. А вот первый самолет, по его мнению, должен был взлететь только в 2050 году, а подводные лодки годились только для утопления своего экипажа.

В первой половине XX века вышло много книг о будущем, подобных «Предвидению...» Уэллса. Они тоже рассматривали будущее как продолженное настоящее с теми или иными технологическими усовершенствованиями, но с сохранением прежней социальной структуры. Но наряду с ними возник новый жанр модели-антиутопии.

Яркий пример таких произведений – «Закат Европы» Освальда Шпенглера, в которой автор говорит о неизбежной дегуманизации европейской культуры, о растущем техницизме как новом источнике власти.

Фантастика перебирает все возможные на данном этапе представления о будущем. Писателям позволено то, что не позволено ученым, поскольку им не нужно отвечать за несбывшиеся прогнозы. При этом влияние фантастики на сознание читателей очень велико.

Художественные произведения могут подготавливать людей к возможному будущему. Поэтому фантастика была востребована как сторонниками тоталитарного режима, так и его противниками.

Роман Джорджа Оруэлла «1984», впервые опубликованный 8 июня 1949 года, считается одним из известнейших произведений в жанре антиутопии, предупреждающих об угрозе тоталитаризма. Большинство черт тоталитарного общества Оруэлла заимствовано из его прообразов – Советского Союза в период диктатуры Сталина и гитлеровской Германии. В 2009 году газета The Times включила роман «1984» в список 60 лучших книг, опубликованных за последние 60 лет, а журнал Newsweek поставил роман на второе место в списке 100 лучших книг всех времен и народов.

В XX веке важную роль стали играть не идеи о технологической эволюции, а идеи об эволюции человека.

Ницше высказывал идею о сверхчеловеке, которая стала одним из источников современного трансгуманизма. Альтернативой идеям Ницше стала позиция русских ученых-космистов, в первую очередь Циолковского. Он создал метафору-утопию «лучистого человечества» – людей, осваивающих просторы космоса в новых телах, а также описывает принципы реактивного движения, необходимые для начального этапа развития ракет, тем самым проложив путь к желаемому будущему.

Циолковский предлагал заселить космическое пространство с использованием орбитальных станций, выдвинул идеи космического лифта, поездов на воздушной подушке. Считал, что развитие жизни на одной из планет Вселенной достигнет такого могущества и совершенства, что это позволит преодолевать силы тяготения и распространять жизнь во Вселенной.

Циолковского, высказавшего мысль: «Земля – колыбель человечества, но не вечно же жить в колыбели!», вдохновляли идеи русского мыслителя Н. Ф. Фёдорова, сформулированные в труде «Общее дело». Именно Фёдоров, мечтающий воскресить всех людей, когда-либо живущих на Земле, впервые заявил о том, что перед восстановленным во всей полноте человечеством лежит путь к освоению всего космического пространства.

В 1950-е годы развивается жанр техноапокалипсиса, связанный с осознанием рисков ядерной войны.

В этом жанре написан ставший литературной сенсацией 1957 года роман Невилла Шюта Норвея «На берегу», описывающий мир после Третьей мировой, ядерной войны, которая произошла в 1964 году и полностью уничтожила население Северного полушария.

В 1957 году Хью Эверетт выдвинул идею об актуальном существовании множества миров в виде квантового мультиверса (то есть о том, что все вероятные вселенные реально существуют и при каждой возможности выбора состояния квантового объекта появляются две новые вселенные), а Кинг Хубберт предложил свою теорию о колоколообразной форме кривой, описывающей добычу любого конечного ресурса.

В том же году И. А. Ефремов написал научно-фантастический роман «Туманность Андромеды», в котором показана впечатляющая панорама будущего на объединенной Земле.

Ефремов нарисовал общество, населенное принципиально новыми людьми. Они решили большинство социальных и технических проблем, перестроили планету, превратив ее в цветущий сад, вышли к звездам, влились в «Великое Кольцо» коммуникаций с иными цивилизациями, готовясь преодолеть последние ограничения, накладываемые законами природы на скорость «межзвездной связи».

А через два года братья Стругацкие ответили ему фантастической утопической повестью «Полдень, XXII век». Обе эти книги являют собой один из самых привлекательных образов идеального завтра.

Повесть «Полдень, XXII век» стала первой в цикле книг, описывающих так называемый мир Полудня. Пожалуй, это одна из немногих утопий, в которой было бы приятно и интересно жить. Здесь разрешен конфликт между потребностью человека в приключениях и созданием идеальной утопии. Однако даже в этой утопии есть КОМКОН-2 (Комиссия по контролю научных достижений), ограничивающий технологии и убивающий людей. И в завершение наступает сингулярность – торжество сверхчеловеческого разума люденов – следующей ступени развития Homo sapiens.

Характерно, что позднее и Ефремов, и Стругацкие перешли к более пессимистичному взгляду на будущее человечества. Яркое проявление этих изменений – роман Ефремова «Час Быка», написанный в 1968 году.

«Час Быка» – своеобразная антиутопия, предупреждающая мир об опасностях, таящихся в стремительном прогрессе бездуховной цивилизации. Обесчеловеченный разум рождает чудовищ – так возникает мир инферно – непрерывного и бесконечного, безысходного страдания. В советское время эта книга была изъята из магазинов и библиотек практически сразу после своего выхода в свет.

Вообще, многие фантастические произведения, созданные в 50-е годы ХХ века, в художественных образах будущего очень точно отражали настоящее.

1960-е годы – эпоха штурма и натиска

В 60-е годы XX века нахлынула очередная волна технооптимизма, вызванная экспоненциальными успехами в освоении космоса. Тогда же Н. Хрущёв заявил, что нынешнее поколение людей будет жить при коммунизме.

В то же время в обществе накапливалось разочарование из-за несбывшихся прогнозов. Выражением этого стали идеи о непознаваемости будущего и бессмысленности существования людей, выраженные в произведениях Станислава Лема.

Бесцельная и бесконечная эволюция роботов на забытой планете в «Непобедимом» Лема – это четко сформулированная констатация бессмысленности существования как отдельного индивида, так и цивилизации в целом. Лем создал в своих книгах Вселенную, в которой человечество играет в безвыигрышную игру.

В 60-е годы вспыхнули первые искры идей, развившихся только к концу XX века.

В 1959 году Ричард Фейнман в своей лекции «Там, внизу, полно места!», которую он читал в Калифорнийском технологическом институте, высказал идею о нанотехнологиях.

Слово «внизу» в названии лекции означало «в мире очень малых размеров». Тогда Фейнман сказал, что когда-нибудь, например, в 2000 году, люди будут удивляться тому, что до 1960 года никто не относился серьезно к исследованиям наномира. Он считал, что человек сможет легко освоить наномир, если создаст машину-робота, способного делать уменьшенную, но работоспособную копию самого себя.

В 1965 году Ирвинг Гуд опубликовал статью о первой сверхинтеллектуальной машине, в которой писал: «Определим сверхразумную машину как машину, которая способна значительно превзойти все интеллектуальные действия любого человека, как бы умен тот ни был».

В 1960 году Хейнц фон Ферстер публикует статью «Судный день. Пятница 13 ноября 2026 года. Дата, когда человеческая популяция достигнет бесконечности, если она будет расти с той же скоростью, как и последние два тысячелетия». В этой работе он показывает, что численность населения Земли растет не экспоненциально, а гиперболически, то есть пропорционально 1/t, где t – это время до некой ключевой точки в будущем. По мнению, Ферстера, это происходит за счет сложения двух факторов. Первый – естественный рост численности населения. Второй – рост технологий, который пропорционален росту численности населения, поскольку чем больше людей, тем больше изобретателей. Очевидно, что Ферстер не прав, полагая что человек может размножаться неограниченно быстро. И вскоре после написания этой статьи стала очевидна тенденция демографического перехода и естественного снижения рождаемости.

В 1962 году Артур Кларк написал книгу «Профили будущего». В ней он сформулировал так называемые Законы Кларка, в соответствии с которыми развивается современная наука.

Первый закон: если заслуженный, но престарелый ученый говорит, что нечто возможно, он почти наверняка прав. Если же он говорит, что нечто невозможно, он почти определенно ошибается.

Второй закон: единственный путь обнаружить пределы возможного – уйти за эти пределы, в невозможное.

Третий закон: любая достаточно ушедшая вперед технология неотличима от магии.

Основной проблемой футурологов Кларк считал отсутствие воображения.

Предсказания и идеи Артура Кларка

В 1945 году в статье «Внеземные ретрансляторы» была предложена идея создания системы спутников связи на геостационарных орбитах для организации глобальной системы связи. На этой идее базируются практически все современные глобальные системы коммуникации, в том числе Интернет.

В 1954 году в письме к директору отдела науки Американского национального бюро погоды была высказана идея использования орбитальных спутников для предсказания погоды. Позднее она была реализована.

В разное время были сделаны предсказания до 2100 года. Точно были предсказано появление сотовых телефонов, «всемирной библиотеки» и беспроводной передачи энергии. Однако часть прогнозов оказалась слишком оптимистичной: овладение термоядом – 1980–2000 годы, колонизация планет —1990–2010 годы, контроль погоды – 2010–2020-е.

В 1963 году Станислав Лем пишет книгу «Сумма технологии». В ней он проанализировал возможности возникновения принципиально новых групп научных дисциплин и полностью отказался от простых экстраполяционных построений будущего. Лем пришел к выводу о неизбежности некого перехода, который завершит фазу экспоненциального роста человеческой цивилизации, причем это произойдет в ближайшие сотни лет. Он не сделал конкретных предсказаний на ближайшее десятилетия, но показал панораму будущего, в котором рассмотрел последствия самых невероятных изобретений.

Например, Лем подробно разбирает проблему тождества копий, которая возникнет, когда станет возможным копирование человека с точностью до атомов. Кроме того, он исследует ситуацию с экспоненциальным ростом числа ученых, в результате которого все люди на Земле должны стать учеными. Сейчас мы знаем, что эта тенденция переломилась, в странах бывшего СССР число ученых снижается, в развитых странах стабилизировалось и растет только в Китае.

Позже Лем написал двухтомное исследование «Фантастика и футурология», в которой подверг прогностические способности современной ему футурологии жесткой критике, равно как и художественные достоинства фантастики.

На общем фоне ученых и писателей, делающих предсказания будущего, выдеяется фигура Германа Кана из «мозгового танка» RAND. Его исследование будущего строится на приближенном к реальности пространстве закономерностей. Это позволяет ему учитывать взаимодействие разных видов капитала.

Наиболее знаменита его книга «О термоядерной войне», написанная в 1960 году. В ней Кан не только описывает технологию и политику, но и показывает их связь с экономикой и сохранением человеческого капитала. Основная идея книги – термоядерная война возможна, и ее можно выиграть – шла в разрез с набиравшими силу пацифистскими настроениями эпохи.

Основой метода предсказания Германа Кана был анализ темпа экономического роста разных стран. В 1967 году он написал книгу «Мир в 2000 году», где предсказал рост благосостояния других стран до уровня США и торжество термоядерной энергетики, но не сделал никаких предсказаний об Интернете, сотовых телефонах и распаде СССР.

В 1968 году вышла книга стэнфордского профессора Пауля Эрлиха «Популяционная бомба», в которой он предсказал массовый голод в 1970–1980-х годах. Единственной защитой от реализации мрачного прогноза, по его мнению, могло стать ограничение рождаемости. Хотя предсказание о голоде не сбылось, Эрлих продолжает настаивать, что его модель в целом была верна, а в ошибочности прогноза виновата неопределенность начальных данных, а именно снижение рождаемости и успехи зеленой революции в сельском хозяйстве.

Вообще, в 1960-е годы происходит взрыв интереса к футурологии во всем мире, в том числе и в СССР. Как писал И. В. Бестужев-Лада, тысячи людей бросились в прогнозирование. Однако в СССР этот проект был вскоре прикрыт, так как он мог стать альтернативой партийному планированию. В 2001 году в курсе лекций «Социальное прогнозирование» он дал развернутую историю футурологии до 80-х годов ХХ века.

В 60-е годы ХХ века начали распространяться трансгуманистические идеи.

Но в единое движение трансгуманизм оформился только в 1980-е годы благодаря работам Марвина Минского и Ганса Моравека.

В конце 60-х зародилась крионика.

Впервые идею замораживания тела человека с целью последующего воскрешения предложил Роберт Эттингер в книге «Перспективы бессмертия», вышедшей в свет в 1962 году.

Подробнее об этом см. в главах «Бессмертие» и «Трансгуманизм».

Кризис в футурологии

Взлет оптимизма по отношению к будущему, совпавший с началом освоения космоса и всеобщим экономическим ростом, завершился с окончанием космической гонки и «хрущевской оттепели». В конце 1960-х годов зародилось экологическое движение под лозунгом: «Никакой футурологии без экологии!». Кроме того, в обществе стали распространяться теории о конвергенции социализма и капитализма.

В 1970-м году Элвин Тоффлер опубликовал книгу «Шок будущего», в которой исследовал влияние не человека на будущее, а будущего на человека.

Основная заслуга Тоффлера – в выделении постиндустриальной стадии общества, которую он называет третьей волной. А первыми и вторыми волнами являются соответственно аграрное и индустриальное общества. Тоффлер также исследовал, как влияет на людей развитие технологий: он описал состояние человека, пребывающего в растерянности из-за множества происходящих перемен, потерянного во времени.

Идея шоков будущего в 2004 году была развита Элиезером Юдковски.

В 1972 году Деннис Медоуз сделал знаменитый доклад Римскому клубу (подробнее – с. 46), в котором предсказал резкий спад экономики и числености населения в середине XXI века. Его модель, так же как и у Мальтуса, базируется на неких предположениях, которые могут оказаться ложными. Выводы Медоуза основаны на линейном характере роста технологий и связанного с этим прироста доступных ресурсов и не учитывают экспоненциальный рост сверхтехнологий, наблюдаемый в реальности.