Текст книги "Половинки космоса"

Автор книги: Алексей Толкачев

Соавторы: Иван Наумов,Светлана Тулина,Татьяна Кигим,Владимир Венгловский,Алекс де Клемешье,Евгений Лобачев,Борис Богданов,Александр Сальников,Тимур Алиев,Владимир Марышев
сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 20 страниц)

Вальку захлестнула волна паники. Только сейчас он осознал, насколько важна их миссия. Нет, ее смысл не в банальном контроле за ледяной планеткой и не в стычке с америкосами за месторождения синего мха. Схватка с иным разумом, угрожающим России уничтожением, – вот что привело сюда их десантный корабль…

Ведь что случится, попади безобидный на вид мох на Землю, на Луну – в Российскую Федерацию?.. Дружелюбие к врагу, а в перспективе открытость границ и полное уничтожение Америкой.

Нет, такого нельзя допустить! Нужно противостоять этому любой ценой! Но как?..

Вдруг, словно в ответ на мысли Вальки, цилиндр в его кармане будто шевельнулся. Десантник шепотом обругал себя последними словами. Да ведь у него в руках находится мощнейшее оружие, способное уничтожить целую планету вместе с ее коварными обитателями, а он еще раздумывает!

Стараясь делать это незаметно для Эйба, Валька расстегнул карман и осторожно потянул цилиндр на себя, но нечаянно задел руку американца. И замер, затаив дыхание… Однако противник никак не отреагировал. Десантник скосил взгляд – судя по отсутствующему взгляду, Эйб был погружен в свои мысли. Ну и отлично! Он продолжил активацию…

Уже нажимая на кнопки и понимая, что жить и ему, и планете осталось не более минуты, десантник представлял, как в родном кадетском корпусе назовут его именем отряд. И как какой-нибудь молодой патриот, похожий на Вальку в молодости, вызубрив историю подвига, будет мечтать походить на героя!..

Взрыв раздался ровно через минуту. Планета содрогнулась, ледяные пласты, между которыми были зажаты селениты, резко пошли в стороны, открывая далеко-далеко внизу бездонную глубь и принимая в свои объятия так и не примирившихся врагов…

* * *

Валька зря поверил Марату – заряд, заложенный в десантном боте, был способен уничтожить только сам кораблик, но никак не целую планету. Правда, он мог слегка изменить ее орбиту.

Однако и этого не случилось с Европой. Второй взрыв, прозвучавший почти одновременно с первым, скомпенсировал его последствия. Такое иногда случается.

Инициатором же второго взрыва стал Эйб. Не в силах более противостоять влиянию мха-телепата, склонявшего его к мысли, что русский Валентин – неплохой по сути парень, он активировал аналогичное устройство. Взрыватель от американского бота формой напоминал параллелепипед, но это было его единственное отличие от российского взрывателя…

А ни в не повинный мох, не обладающий на самом деле ни телепатией, ни разумом, продолжал покрывать поверхность Европы, не обещая в ближайшие пару миллионов лет появление разумной жизни на спутнике Юпитера.

* * *

В Министерстве обороны миссию десантного отряда на Европе решили признать неудачной, а всю информацию о провале – уничтожить. Файл операции лишился названия, получив вместо него длинный обезличенный номер, а персональные дела всех членов спецотряда были удалены даже с закрытых серверов.

Но зато сбылась мечта селенита Вальки. Отряд молодых патриотов все-таки получил новое имя. Правда, произошло это не на Луне, а на Земле. Третьему «б» классу одной из московских школ на торжественной линейке было присвоено имя Героя России майора Павла Каратаева. Впрочем, история, которую патриотам рассказывали про сорок каратаевцев, грудью встретивших многократно превосходившие их силы врага, звучала совсем иначе, нежели в этом рассказе.

Александр Сальников.Лучшая работа на Земле – работа на Марсе!

Артем пересчитал наличку, по привычке перевел юани в рубли и прикинул – на угощение должно было хватить.

За окном в сыром, сальном и копотном воздухе вечереющего Екатеринбурга медленно опускались белесые хлопья. Они кружились в диодном свете уличных фонарей первым снегопадом. Свет падал на них, отражался от симметрично застывшей воды, красил в ослепительно белое.

Девственная, пусть и обманчивая, белизна первого снега всякий раз уносила Артема куда-то в детство, к горкам, санкам и каникулам. Окунала в щемящее чувство утраченных возможностей, потерянных иллюзий. Во времена беззаботности и свободы, когда мороз горячит щеки, завязки ушанки стегают по шее, а сам ты несешься, задыхаясь от восторга, вниз, уцепившись сквозь овчинные варежки за санные поручни. И уже тормозя, успокаиваешь колотящееся в ушах сердце и набираешь полную грудь звенящего от чистоты морозного воздуха. Артем перевел раздраженный взгляд на сломавшийся полгода назад кондиционер. Поморщился, отгоняя дурные мысли о неоплаченных счетах, натянул перчатку и надел очки визора.

Сквозь вспыхнувшую подсветку очков снежинки уже не смогли прикидываться белыми. Артем нахмурился и склонил голову. Луч минипроектора лизнул столешницу, выложил в сантиметре от нее иллюзорную кладку из терракотовых прямоугольников. Артем слегка дернул мизинцем. Впаянные в латекс контактные дорожки среагировали мгновенно – на кирпичной стене рабочего стола взбухли кнопки набора номера. Набрав восемь цифр, Артем принялся ждать.

Егор, как водится, ответил не сразу.

– Привет, – хмурое, помятое лицо Егора скривилось в улыбке. Артем готов был биться об заклад: за серым пластиком очков в глазах Егора уже плескался нелегальный алкоголь. – Чего-то ты рано позвонил. Разбогател, что ли?

– Разбогатеешь тут, – пропустил издевку Артем. – Гостя жду дорогого.

– Насколько?

– Очень. Думаю, два. В юбках. Есть возможность?

– Тебе когда надо? – помешкал Егор.

Артем согнул безымянный палец и скосил глаза влево, на вспыхнувшие зеленым цифры:

– Часа через три.

Егор пожал плечами:

– Плюс двадцать за спешность. Буду подъезжать – наберу, – приятельски улыбнулся он и погас.

Артем снял очки и потер уголки глаз. Мелькнула малодушная мысль – а может, ну его, этот разговор? Может, плюнуть, смириться и как все: дальше, глубже погружаться во всеобщую истерию и сказки о новой эре, возвращении к корням, чистому топливу и чистому воздуху. Верить и ждать, что все это будет, причем еще на его, Артема, веку. А пока потерпеть, поднатужиться, затянуть пояса и сжать зубы. Может, просто посидим, поперебираем старые воспоминания, пообнимаемся и простимся снова лет на пять-десять, пока не появится еще один кусок времени, который не будет жаль скормить ностальгии стареющих однокашников.

У Артема не было друзей. Когда-то жизнь в стране свободного предпринимательства научила его быстро переводить их в разряд приятелей, а потом и деловых партнеров. Оставались только те, кого Артем знал до. До, как он его называл, времени потерянных иллюзий. Те, кто в силу жизненных обстоятельств, росли параллельно Артему, те кто, конечно же, изменился под их грузом, но о ком думать так не хотелось, а хотелось играть в давно негласно принятую игру – мы такие же, как и раньше, мы те же, что и до.

Одним из таких редких для Артема людей был Игорь Крупнов. Кровь с молоком и косая сажень в плечах, он вылетел с третьего курса рудно-технологического, нанялся на военную службу и даже получил какую-то награду за героизм во время Байконурского конфликта. Рано вышел на пенсию, женился и завел двоих близнецов. Но все это было теперь неважно. Важным стало вдруг то, что последние девять лет Игорь работал в РосФобосе. В службе безопасности.

И не охранял занюханную проходную наборного пункта в провинциальном филиале, а гордо носил три звезды на погоне, что вознесло его в головной офис, расположенный в негласной столице Компании, скрытой от праздных глаз новостройке. В режимном Медведьевске.

Артем знал Крупнова до. Игорь остался одним из последних чистых воспоминаний, заставляющих разграничивать на светлые и темные куски не только прожитые годы, но и самого Артема. Но время научило стирать и эту разницу. Артем загнал поглубже нерешительность и еще раз прокрутил в голове предстоящий разговор.

О Великом противостоянии тридцать пятого начали говорить загодя, лет за пять. Марс только еще приближался к своему перигелию, а в Сети и на телеэкранах заманчивым калейдоскопом запестрели свежие ролики с красной планеты. Американская полярная станция увеличила производство водорода на три процента сверх запланированного! Китайскими терраформными укатчиками спечено более четырехсот квадратных километров грунта! Прорыв индийских агрономов – марсианский рис дал первые ростки!

И над всем этим гудело мощью: РосФобос – построим завтрашний день! Лучшая работа на Земле – работа на Марсе! Объявлен дополнительный набор! Не упусти шанс стать гражданином будущего!

Человечество жадно вглядывалось в бледно-розовый шарик, вращая его затянутыми в латекс ладонями в окошке Google-Mars. Ловило редкие движения орбитальных лифтов, замерших вокруг Марса в углепластиковой паутине струн. Серебристые цилиндры то дремали диковинными бабочками, подставляя солнечные паруса потокам тепла, то вдруг вздрагивали и плавно опускались в парниковый туман розовой жемчужины, набитые до предела оборудованием, материалами, провиантом.

Первородная дымка скрывала от любопытных глаз бурые от пыли купола модульных автономных станций, размежеванную паукообразными ботами равнину Амазония, долину Маринера, землю Аравия. Витые тела подземных транспортных тоннелей, металлическими гусеницами взборонившие терракотовый грунт. Где-то там, в этой нежно-розовой праатмосфере еще необжитой планеты, уже намечались границы и закладывались фундаменты новой жизни. Жизни мудрой, выверенной набитыми на пути прогресса синяками и шишками. Жизни счастливой и безоблачной. Райской.

Вот только отведать яблок этого Нового Эдема сможет не всякий… Разве? У каждого есть шанс – стань пенсионером от РосФобоса! Четыре года вахты – и ты обеспечен до конца дней. Гражданство Марса и право на собственность! А если здоровье, потраченное на общее благо, не позволит переезда – не беда: твои генетические наследники увидят марсианские закаты с лоджий многоэтажек из спеченного реголита. Мы работаем для будущего всех землян!

Такой массовой атаки на сознание Артем не помнил с двадцатого. Тогда казалось, что переплюнуть феерический успех в Сочи и красочные выборы Президента сможет только его волнующий доклад об успешном завершении проекта «Фобос-Грунт» и ожидаемых прорывах российских атомщиков по вопросу гелия-3. Пока американцы размахивали конвенцией об открытом космосе от 1967 года, на широкую ногу и всерьез стали обсуждать колонизацию Марса. В трехлетний разговор втянулись китайцы, индусы и двенадцатизвездные итальянцы. Япония согласилась поучаствовать даже не после запуска «Марса-2023», а только когда астронавты вышли на связь и доложили о штатном режиме при разворачивании орбитальной станции.

Время старта космических паромов с Восточного назначили на февраль. Заинтригованный и ошарашенный происходящим социум прилип к экранам и получил желаемое: первые корабли Международной флотилии взревели газофазными ядерными двигателями и, оплавив алтайскую землю, скрылись в хрустящем от мороза небе.

Запуск шел четыре недели. Новенькие красавцы «Клиперы», заменившие «Союзы» и «Прогрессы», резали острыми носами стратосферу, первенцы китайского народа «Ци Шихуаны» грузно взмывали, подчеркивая величие и незыблемость Поднебесной, индийские великаны «Мадхаваны» гордо отрывались от Земли, стыдливо пряча в нутре напичканные японским оборудованием контейнеры. И именно тогда громогласно заявила о себе компания РосФобос, ведь именно ее бренд украшал бока двух космопаромов из стартовавших десяти.

Флотилия унесла сто пионеров-марсопроходцев к мечте человечества о счастливом исходе. А через два года вернулись челноки РосФобоса и привезли четыре тонны сжиженного гелия-3. Марсианского гелия.

Верилось – теперь все изменится, но время шло, и, когда компетентных лиц спрашивали «доколе?», компетентные лица ответственно заявляли: топливо нужно Марсу! Конечно, проблемы энергоресурсов и экологии будут решены в уже обозримом будущем, но терраформация Красной Планеты для всех нас является первостепенной задачей. И пока марсонавты-герои сражаются с трудностями в первичных колониях, строя для человечества Новый Эдем, мы должны затянуть потуже пояса и сплотиться в едином порыве. И каждый из нас может внести посильную лепту в эти героические времена!

Поначалу желающих появилось немного. Медики пугали последствиями перелетов и жизни в чужом мире: остеопороз и рак кишечника, дистрофия тонических мышц и силикозы, сбой вегетативной нервной системы и приступы параноидальных фобий. Но когда обозначился оптимальный срок пребывания, гарантирующий полное восстановление организма под чутким надзором присягнувших Гиппократу, а в прессе появились счастливые лица первых молодых пенсионеров, дело пошло на лад. «Строгая диета и комплекс упражнений, оптимальный режим проживания и полета», – добавляли гарантий рекламные слоганы РосФобоса. «Искусственное магнитное поле вокруг кораблей, баз и станций защитит от ионизирующего излучения Солнца», – кивали конструкторы. «Социальный пакет и крупная сумма на пенсионном счете, а в перспективе – даже недвижимость в Раю!» – кричали менеджеры. Весь этот елей и блеск зримых и посуленных богатств выстроил очереди в пункты по найму персонала Компании. Ставки росли. Выросли и требования к соискателям счастья, сделав для некоторых лучшую работу на Земле недосягаемой.

Артем невольно сжал зубы и нахмурился. Его руки машинально собирали на стол нехитрую холостяцкую закуску, а в голове неоновыми буквами сияла набившая оскомину реклама: «Не упусти шанс, дарованный Великим противостоянием! Два дополнительных челнока, пятьдесят вакантных мест, десять специализаций! Обращайся в наборные пункты РосФобоса в твоем городе! Медицинское освидетельствование профпригодности за счет Компании!»

По столу запрыгал в беззвучном режиме коммуникатор визора. Артем сдвинул очки со лба к переносице и принял вызов.

– Выходи, – не включая видеосвязи, буркнул Егор.

Артем вытряхнул из кошелька банкноты, натянул куртку и уже в лифте отчетливо понял – разговор состоится. Обратной дороги нет.

* * *

Игорь бурым медведем занял сразу полприхожей. Стряхнул жирный снег с форменной плащовки, затопотал берцами и сграбастал в охапку Артема.

Во время дружеских похлопываний Артем не удержался, косо глянул на висящий на поясе гостя шокер полицейского образца.

– А как ты хотел? – во все зубы улыбнулся Игорь, отстегивая кобуру. – Мы ж, считай, пограничники. Стоим на страже звездных рубежей Родины! Кстати о рубежах. Я тут из новогоднего пайка выкроил. На-ка вот, – выудил он из пакета номерную продолговатую коробку с бутылкой «Звездной». – Ну, давай, показывай, как ты тут.

Артем сунул водку в холодильник и повел гостя на экскурсию. Экскурсия в однокомнатной квартире вышла недолгой и закончилась за кухонным столом. Игорь прицокивал языком, удивленно и долго, крутил в руках бутылку шотландского виски, разглядывал этикетку, но спрашивать о контрафакте не стал. Сказал только:

– Кучеряво живешь, Артемий!

– Остатки былой роскоши, – махнул Артем, выставляя на стол рюмки. – Ну, за встречу!

К середине второй бутылки вискаря Игорь спросил в лоб:

– И когда ты решишь сказать мне, к чему все эти любезности?

Артем поморщился.

– Скажи, Игорь, – прищурился он поверх наполненной рюмки, – а насколько глубоко ваши шерстят кандидатов?

Теперь прищурился Игорь.

– Достаточно. Знаешь, Артем, – Игорь говорил медленно, будто взвешивал на разновесах каждое слово, – у нас очень серьезная контора. С довольно специфическим внутренним укладом.

– Красиво заплетаешь, – улыбнулся Артем.

– Годы тренировок. – Игорь хмыкнул. – Так все-таки, чего ты хочешь?

– Вот, посмотри. – Артем на мгновение заглянул в очки визора и в два движения отправил файл на кухонную видеопанель. – Пять из семи основных показателей выше среднего, – в голосе Артема звякнула нотка гордости.

Игорь коснулся панели кончиком пальца и, не поверив, приблизил четвертую строчку медицинского сертификата профпригодности:

– Девяносто три и восемь? Я думаю, людей с такой генетической устойчивостью к остеопорозу не то что у нас – в мире пара сотен от силы. Это ж как в лотерею выиграть!

– Но есть нюансы. – Артем ткнул пальцем в крестик на экране, и панель погасла. – Моя мать была казашкой.

Игорь помолчал. В наступившей тишине Артем налил им обоим.

– Ты упоминал об этом, – снова взялся за разновесы Игорь, – в официальных документах?

– Только раз, – пододвинул стопку Артем.

– До введения уни-паспортов?

Почему-то Артем вдруг ощутил себя на допросе, а его замызганная кухня превратилась разом в дознавательную комнату опорного полицейского участка.

– До, – кивнул Артем. – Я заполнил всего одну анкету. В военкомате.

Игорь задумался. Райвоенкомат вместе с архивом сгорел еще до отправки Игоря в постоянно действующие части. Казахов на карандаш тогда еще не брали, и, если сидящие на офисных должностях бальзаковские дамы халатно подошли к электронному делопроизводству, шанс, пусть и не большой, оставался.

– Понимаешь, Артем, – сказал после долгой паузы Игорь. Начало хорошего не предвещало. – Тут дело не в том даже, что некоторые в нашем государстве равнее остальных. И будь у тебя в роду грузины, таджики или эстонцы, ничего бы не изменилось. РосФобос держит патент на гелиевый реактор, а это уже вопросы национальной безопасности. Со всеми вытекающими консультантами из внешней разведки.

– Ты сам-то в эту хрень веришь? – Артем скривился в лицо товарища.

– А мне не за веру платят! – рыкнул Игорь. – У меня двое детей, Артем, – примирительно добавил он. – У меня семья. Нам есть что терять.

– Четверть пенсии, – сухо отчеканил Артем.

Игорь выпрямился.

– И чего ты хочешь?

– Устрой тестирование в головном офисе и сдвинь мою заявку вверх по списку, – будто о малости попросил Артем, – показатели-то позволяют.

– И за это ты отдашь мне четверть?

– Если меня не забракуют твои соратники. Если, – повторил Артем и улыбнулся как можно радушнее. Отсалютовал стопкой, выпил и уже на выдохе добавил: – Правда, я слышал, что есть и другие варианты. Именно в Медведьевске. А ты слышал?

Артему вдруг подумалось, что ровно такими глазами смотрел когда-то рядовой Крупнов поверх автоматного целика.

– Тридцать процентов, – натянул поводок Артем, и Игорь дрогнул, отвел взгляд. – И еще мне понадобится от тебя гостевое приглашение. На всякий случай, – добавил Артем и замер.

Глядя, как хмурятся брови и гуляют желваки Крупнова, Артем не пытался разгадать его мысли. Ему плевать было на мотивы, эмоции и интересы, что роились и сталкивались сейчас внутри помрачневшего Игоря. Что чувствовал и думал офицер службы безопасности РосФобоса по поводу официального четырехдневного приглашения неблагонадежного товарища в режимный Медведьевск, было несущественно для Артема. Важным оставался только ответ.

– Есть один человек, – медленно начал Игорь и в упор посмотрел на Артема. – Его называют Кудесником, – взгляд Игоря стал невыносимо тяжелым. Он ронял слова в пустоту, они падали и натужно входили гвоздями в одеревеневшее пространство кухни. – Говорят, он успешно решает вопросы подобного рода. За вот такие деньги, – Игорь кончиком пальца вывел на столешнице шесть цифр. – Это в юанях, – добавил он.

Кадык Артема дернулся. Игорь помедлил, выжидая ответа, и, так и не дождавшись, продолжил:

– Я устрою тебе встречу с Кудесником. Как вы там с ним договоритесь – это ваше личное. Если дело выгорит, ты отдашь мне сорок процентов.

На сорок Артем никак не рассчитывал. Делить шкуру не то что не убитого – не рожденного еще даже медведя было легко, но в словах Игоря содержалось столько уверенности, что в Артеме на секунду всколыхнулась жадность.

Игорь расценил молчание по-своему.

– Если тебя отбракуют, то в тот же день посадят на самолет. Суточная виза соискателя нам не подходит, тут ты прав. – Игорь внимательно смотрел на Артема. Словно сканировал малейшие движения мимики. – Кудесник – человек своеобразный, он устанавливает место и время. Я думаю, люфта в четверо суток хватит, но пригласить тебя к себе я не могу, сам понимаешь.

– И как тогда… – начал было Артем.

– Сорок процентов – очень большая сумма, – перебил Игорь. – Я пришлю тебе приглашение. Это моя проблема. Ничему не удивляйся и мне не звони. А когда приедешь – не звони вообще никому. У нас весь эфир пишут. Я сам тебя найду. И вот еще что, – тоном командира расстрельной команды сказал вдруг Игорь. – Если у тебя с Кудесником ничего не выйдет – давай без сюрпризов, договорились?

Артем помешкал и протянул ладонь:

– А как вы нас отсеиваете? – и, когда Игорь уже пожал протянутую руку, добавил: – Есть формулировка?

– Вызови мне такси, – невпопад ответил Игорь, но так и не смог пересидеть выжидательную паузу. – Отрицательный тест на психологическую совместимость. Обычно мы добавляем: попробуйте в следующий раз с новой командой.

Уже на пороге Игорь еще раз пристально посмотрел Артему в глаза:

– Я должен спросить, Артем. Просто обязан. Ты все хорошо взвесил?

– Более чем, – уверил Артем и, едва за гостем захлопнулась дверь, набрал бутлегера.

– Ты угомонишься сегодня, нет? – звонок явно отвлек Егора от чего-то более интересного.

– Не шуми, – оборвал его Артем. – Помнишь, мы общались по поводу займа? Давай обсудим условия.

* * *

Идентификатор был вмонтирован прямо в стойку контроля прибытия аэропорта. Миловидная брюнетка в форме службы безопасности РосФобоса едва заметно поджала губы, пока Артем мешкал, не сразу распознав в металлическом выступе сканерное устройство уни-паспорта. Зеленая форма очень шла ей, добавляла глубины глазам. Ей даже шла снисходительная улыбка, которую успел заметить Артем. Он приложил большой палец к пористому латексу. Кожу начало привычно покалывать. Теплая волна, будто слизывая микрочастицы пота, скользнула по подушечке.

– На какой день будете брать обратный билет, Артем Геннадьевич? – донеслось из-за пуленепробиваемого стекла.

Артем покосился на внимательных полицейских, что вполголоса общались в дальнем конце накопителя, сцепив широкие ладони на цевьях автоматов, и как можно спокойнее произнес:

– На четвертый.

Пальцы девушки запорхали по сенсорной панели:

– Вылет двадцать третьего в семнадцать сорок пять по Москве. Место 36-Б, – она снова улыбнулась уголками губ. – Добро пожаловать, Артем Геннадьевич!

Турникет распахнулся. Артем подхватил сумку и, как можно быстрее миновав автоматчиков в синем, шагнул в разъехавшиеся двери.

В ярко освещенном холле аэропорта царила суета. Гомон пассажиров смешивался с металлическим голосом, объявляющим посадки и регистрации, шумом разбитого в центре водопада, громкими рекламными слоганами РосФобоса. Роящийся ком звуков поднимался к высокому потолку.

Потея и оскальзываясь на кафеле, отполированном щетками ботов-уборщиков и смазанном чуть подтаявшим с его подошв снегом, Артем пробирался сквозь людскую массу к выходу. То тут, то там возникающие будто из ниоткуда фигуры в синей и зеленой форме добавляли торопливости. Стараясь не смотреть в сторону полицейских и росфобовских эсбэшников, Артем прибавил ходу и, вывалившись из душного нервного зала на улицу, шумно вдохнул.

Воздух был вкусным. Он был словно произведен на заказ: мощный аромат хвойного леса с тонкой ноткой озона. Но не это заставило Артема задрать голову и глупо открыть рот.

Площадь перед аэропортом размером с пару футбольных полей огораживали гигантские буквы. Они высились черными громадами, и казалось, что не человеческие руки возвели и отделали гранитом этих колоссов, а сказочные великаны сложили из цельных кусков благородного камня эти пятиэтажные глыбы. «Медведьевск» – наваливалось справа. «РосФобос» – прижимало к земле слева. «Добро пожаловать!» – замыкало пространство впереди. От надписей веяло таким величием, такой имперской мощью, что слово «пожаловать» заиграло новыми смыслами, а в голове не укладывалось, что желтый кирпичик под буквой «П» – это всего лишь рейсовый автобус, выезжающий с площади через арку.

Артем машинально сложил прямоугольник из больших и указательных пальцев рук, чтобы запечатлеть это великолепие, но тут же вспомнил, что очки, коммуникатор и перчатки визора убраны глубоко в багаж. Он сморгнул попавшую в глаз снежинку и вдруг понял, что чувствует тепло озябшими стопами. Не долетая до земли сантиметров двадцать, снег таял и ложился каплями на греющий воздух асфальт. Капли собирались в тонкие ручейки и, повинуясь силе тяжести, текли по поверхности гигантской асфальтовой линзы с невидимой глазу кривизной к бровке, исчезали в глубинах водостока.

Чтобы окончательно не стать похожим на неандертальца с окраин, Артем взял себя в руки и отвел взгляд, но было поздно. Шурша шинами по фантастическому асфальту, перед ним остановился желтый ё-мобиль муниципального такси.

– Едем? – донеслось из-за приспущенного стекла.

Артем закинул сумку в багажник и устроился на заднем сиденье. И пока возился с ремнем безопасности, водитель подсказал наперед:

– Пальчик там, слева можно приложить. Под подголовником. Куда едем? В кадровую РосФобоса?

Сканер второй раз за день лизнул палец. Монитор на панели под спидометром оживился. Таксист глянул на зеленую ладошку справа от артемовской физиономии и поскучнел:

– А, так вы в гости, – протянул он. – Мы рады гостям нашего города! – дежурно пробубнил он.

– Ну так чаевые в вашем городе никто же не отменил? – вернул расположение таксиста Артем и назвал адрес. Домашний адрес Константина Заборихина.

Кем был господин Заборихин, Артем не имел ни малейшего представления, но именно его именем было подписано гостевое приглашение, упавшее на почту в начале месяца. Памятуя об обещании не звонить и не удивляться, Артем ударил по рукам с бутлегерами и сел на рейс до Медведьевска.

Проводив взглядом перекладину пятиэтажной буквицы, проплывающей над машиной, Артем молча уставился в окно. В животе опасливо холодело. В голове ворочались вопросы.

Водитель добавил громкости в магнитоле, тактично оставляя попутчика наедине с мыслями.

За стеклом ё-мобиля проплывали стволы сосен, высоких и взрослых деревьев. Нарочито одинаковые, они высились вровень друг с другом и, казалось, даже стояли промеж собой на кем-то утвержденном расстоянии. Их разлапистые ветки были присыпаны снегом, но проглядывающая хвоя смотрелась на белом фоне еще более зеленой и ненастоящей. Сколько Артем ни старался, так и не смог различить в темнеющей за обочиной стене хоть какой-нибудь изъян – только ряды вытянувшихся во фрунт калиброванных гренадеров-сосен, равняющих носки армейских берцев по невидимой линии лесного плаца. Форма у лесных стражей была тоже зеленого цвета.

– Красиво тут у вас, – отмел тревожные мысли Артем и поперхнулся фразой: бор кончился. Внезапно. Слева еще стояла стена деревьев, таких же ровных и одинаковых, а справа, докуда хватало взгляда, уже раскинулись покрытые изумрудным газоном поля без единого белого пятнышка. Снега не было ни на них, ни над ними. Белели лишь какие-то постройки.

– Ага. И полезно, – кивнул таксист, мигом сделав японскую попсу потише. – Мы сейчас проезжаем второе кольцо. Фермерское. Вы давно пробовали бифштекс из парного мяса? Обязательно зайдите куда-нибудь отведать, не пожалейте денег.

Желудок Артема застонал.

– Долго еще?

– Минут сорок. Сейчас частный сектор пойдет. Там тоже есть на что поглазеть, – через плечо бросил таксист. – У пенсионеров денег, как у дурака махорки. Такого наворочали, кто во что горазд – экскурсии проводить можно.

В экскурсии поверилось еще на подъезде к пригороду.

За коваными ажурными заборами раскинулось сказочное великолепие. Модные неодревнеримские виллы, окруженные мраморными истуканами, сменялись псевдогерманскими замками, возвышающимися над лабиринтами диковинно стриженных кустарников. Искусственные водопады и горнолыжные спуски тянулись вдоль дороги вперемешку с уменьшенными копиями мировых достопримечательностей.

– А может, и не уменьшенными, – подумал Артем, разглядывая сквозь стекло люка Эйфелеву башню.

Дорога вильнула и пошла в гору. С вершины Артему открылся Медведьевск. На словно выглаженной утюгом равнине он распластался октагоном из стекла и бетона. Город сиял. Ряды небоскребов делили на кварталы реки медленно текущих огней дальнего света, зеркальные стены многоэтажек отражали заходящее солнце, с крыш подмигивали маяки вертолетных площадок. Ближе к западной оконечности города среди расступившихся домов лежало гигантское серебристое блюдо. Над ним, подсвеченные фиолетовыми всполохами, метались плохо различимые тени.

– Спорткомплекс? – ткнул в тарелку Артем.

– Колизей. У нас там гладиаторские бои по пятницам.

– 3D? – Артем вспомнил трансляцию первого чемпионата мира по римским боям без правил. Водопадом хлеставшую нарисованную кровь из отрубленных конечностей виртуальных великанов, медленно падающих на арену под рев толпы и крики проигравшего раунд спортсмена, в ярости срывающего очки визора и суставные датчики. Чемпиона, надевающего лавровый венок и швыряющего в невменяемых от счастья болельщиков перчатки, принесшие ему титул. – Я думал, у нас их всего четыре на страну.

– Ну, – кивнул таксист и посмотрел на Артема через зеркало заднего вида. – На страну – четыре. И у нас один. Есть, кстати, настоящие. Если интересуетесь, я могу устроить пару ночных экскурсий по злачным местам.

– Буду иметь в виду, – улыбнулся Артем.

Таксист протянул через плечо бумажный прямоугольник:

– Звоните, я вас покатаю. Здесь принцип один – мы славно поработаем и славно отдохнем. Так что удовольствий масса. Если аккуратно отдыхать, конечно.

– А это что? – решил сменить тему Артем, но визитку взял.

На расстоянии около двух кварталов вдоль города гасли и загорались маленькие красные точки. Они мигали монохромной гирляндой, которая опоясывала город, разрываясь лишь в двух местах: там, куда утыкалось шоссе, и на севере, где город выплюнул из себя стальной раструб пневмометро. По обе стороны от железной дороги так же моргали красные гирляндные лампочки.

– А это охранный периметр, – протянул водитель. – Эсбэшники нас берегут как могут. Дай им бог здоровья! – добавил он, сбрасывая скорость перед КПП.

Лейтенант полиции махнул полосатым жезлом, целя в арку досмотрового сканера. Перед въездом хмурились два автоматчика в зеленой униформе РосФобоса. Автомобиль отстоял положенные минуты под изучающими лучами и медленно въехал за периметр. Первым, что встретило Артема с той стороны, была огромная голографическая надпись, вращающаяся в воздухе вокруг стартующей с постамента бронзовой ракеты: «Лучшая работа на Земле – работа на Марсе!»

Остаток дороги ехали молча. Артем рассматривал вывески, рекламные огни, спешащих с работы людей. Вблизи Медведьевск не выглядел так величественно, а напоминал бетонно-зеркальный муравейник. Никакой кричащей роскоши, скорее наоборот – подчеркнутая строгость и чистота.