Текст книги "Сквозь лёд и снег (СИ)"

Автор книги: Алексей Архипов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 12 страниц)

– Я так и знал, что произойдёт какой-то геморрой, Вэн!!!

– Чо такое? – отвечал Вэндэр.

– Да Зордакс достал со своим капитанством, мутит всякую хрень, любовные интриги посреди Антарктики, не перед кем ему выпендриться понимаешь ли! А мы теперь вместо музыки должны прислушиваться как зайцы в кустах к негодованиям их с Джонсом пассии.

– Да ладно забей, нам они и так много позволяют! Лучше посидеть тихо какое-то время, пока они там решат свои проблемы, а мы ещё успеем оттянуться, впереди целых восемь тысяч миль.

– Ну-ну… Всë равно весь кайф уже испортили. Сколько они ещë будут там кудахтать, весь трек мне испахабили! Почему они вообще её игнорируют?

– А что там у них случилось, почему я не в курсе? – заинтересовался Вэндэр.

– Ну, давай я тебе ещё начну сейчас рассказывать эту мыльную оперу посреди гонки! Ты потом остальным передашь, и начнётся у нас уже своя полярная трагикомедия с подоплёкой.

– С чего ты взял, что я буду потом кому-то рассказывать?

– Да что ты говоришь?! Я уже финишировать из-за этого не хочу, сейчас начнётся «расследование капитана Коломбо»! Ты Фрэю не знаешь что-ли?

– Ну не хочешь – не говори!

– Ой, да ладно, подумаешь, история какая, – начал было Хэлбокс, но тут в основном радио эфире отчетливо и громко послышался тревожный голос Джонса.

– Зордакс! Зордакс! Ты в порядке?! Ответь!

Спустя несколько секунд он повторился.

– Зордакс! Ответь! Что с тобой?!

– Джонс! Что происходит?! Что с Зордаксом?! Почему вы игнорируете эфир?! – довольно жестко и настойчиво вмешалась Фрэя.

– Я потерял визуальный контакт с его сновигатором около минуты назад, – ответил Джонс, – последнее, что я видел, это огромный столб снега позади. Он шёл сзади, потом точка его сновигатора на экране моего радара остановилась. Я возвращаюсь к нему!

– Хорошо, – сухо ответила Фрэя, – я тоже сейчас подъеду, оставайся там. Всем остальным продолжать движение в прежнем режиме!

Через несколько минут «Fast Vector» Джонса уже стоял около перевернутого и покареженного сновигатора «Strict Supressor». Машина была в ужасном состоянии, от сопел ионных двигателей вверх поднимался лёгкий пар. Джонс проверил статистику на мониторе бортового компьютера, за бортом было минус пятьдесят градусов. Он спокойно отстегнул шлейф коммутации от гермошлема, ремни безопасности и нажал кнопку разгерметизации кабины. Крыша и лобовое стекло кабины с шипением плавно отдалась вверх. Он вылез из своего сновигатора и осторожно подошëл к лобовому стеклу кабины Зордакса, которая лежала набоку, зарывшись на треть в сугроб. Почистив прилипший снег, он сложил руки побокам глаз полусогнутыми ладонями, как делают когда смотрят в окно с улицы, и посмотрел внутрь кабины. Зордакс был внутри, пристегнутый к креслу, голова свисала вниз. Жив он бы или мертв было не понятно. Джонс с силой постучал в лобовое стекло и позвал его, но Зордакс так и продолжал сидеть неподвижно пристёгнутый к креслу. Затем Джонс спокойно без эмоций стал пошагово выполнять то, чему их учили в таких ситуациях.

– Фрэя, говорит Джонс, ты слышишь меня?!

– Я слушаю! – отзвался голос в эфире.

– Я на месте, произошла серьезная катастрофа. Сновигатор разбит и перевернут, Зордакс внутри кабины не подает признаков жизни, вызывай спасательный вертолет, я попробую до него добраться. Угрозы взрыва вроде бы нет.

– Я поняла! – спокойно и коротко ответила она.

Джонс попытался открыть крышку отсека вспомогательного оборудования и инструмента, который находился вдоль длинного борта, ее заклинило и подморозило замки, но два десятка хороших ударов ноги решили эту проблему. Добравшись до его инструмента, он достал саперную лопату и монтировку и начал механически вскрывать люк аварийного буя. Через несколько минут крышка люка сама отскочила. Джонс зацепил монтировкой петлю тросика ручного взвода маяка и, отойдя в сторону, сильно рванул его на себя. Эффект был как у подушки безопасности: ярко оранжевая полосатая груша из плотного синтетического материала с хлопком вылетела наружу, резко надувшись сжатым гелием, и взлетела вверх на высоту пятидесяти метров над сновигатором. Прикрепленная тонким стальным тросом, она ритмично мигала как маяк, внушая своим непревзойденным видом и иллюминацией несомненную уверенность в том, что вас обязательно спасут.

После этого Джонс приступил к раскапыванию кабины, ещё через несколько минут послышался характерный свист двигателей приближающегося сновигатора Фрэи.

– База, база! Ответьте! Я Фрэя, капитан первой группы, приём!

– База слушает! – внезапно прозвучал чей-то голос.

– Я в квадрате восемь, дистанции «Конкордия – Халли». У нас ситуация «один – четыре», срочно нужен спасательный вертолет.

– Вас понял! Вертолёт уже взлетел.

Фрэя никогда еще не чувствовала себя такой виноватой. Она вылезла из кабины, быстро подошла к Джонсу, в её лице чувствовалось отчаяние и тревога. Она не выдержала и обняла его, на её глазах проступили слёзы.

– Нафига вы это сделали?! – сказала она чуть не плача.

Джонс стоял молча, одной рукой прижав её к себе, в другой держа лопату.

Фрэя резко отстранилась, подбежала к своему сновигатору, достала саперку, и стала нервно и быстро раскидывать снег вокруг кабины «Супрессора».

– Оставь, – пробормотал Джонс, – Вертолёт будет минут через сорок, я справлюсь один, всё равно кабину просто так не открыть, нужен специальный инструмент и медики, чтобы не навредить ещё сильнее.

Фрэя спокойно положила лопату на место, залезла в свой «Space Shark», закрыла кабину, сняла шлем и заплакала. Джонс продолжал откапывать снег.

Чуть погодя, Фрэя успокоилась, взяла себя в руки и, надев шлем, серьëзным голосом строго произнесла в эфир:

– Всем пилотам! Я капитан Фрэя! У нас произошел несчастный случай, в результате которого капитану Зордаксу придётся покинуть гонку на неопределенное время. В сложившейся ситуации мне придётся временно принять командование второй группой на себя, поэтому приказываю пилотам обеих групп спокойно и внимательно продолжать следование до станции Халли, дальше вести себя по распорядку, обо всëм незамедлительно докладывать мне! Надеюсь, что меня услышали все и вопросов нет!

В ответ в эфире прозвучала пара щелчков.

– О.к.! – продолжила она, – увидимся на Халли.

Когда вертолëт прилетел, Джонс уже основательно очистил всё вокруг сновигатора, предоставив абсолютный доступ к кабине.

Вертолёт сел метрах в тридцати от места аварии. Из пассажирского отсека вышел мужчина в оранжевом комбинезоне. Он быстро приблизился к Джонсу, о чем-то спросил, потом осмотрел всё вокруг, заглянул в кабину и побежал обратно к вертолету. Обратно он вернулся уже с двумя напарниками в таких же комбинезонах с инструментом и носилками. Один из них достал плазменный резак и начал оперативно прожигать металл в местах расположения петель крыши кабины и запирающих устройств. Второй собирал в это время довольно сложную конструкцию из гидравлических шлангов, захватов и штанг и упоров. Крышку кабины довольно быстро отжали гидравликой. Зордакса внимательно осмотрели, прощупали, отстегнули от кресла, аккуратно уложили на носилки и отнесли в вертолёт. Фрэя и Джонс стояли и смотрели молча за происходящим. Внезапно в рации послышался чей-то голос:

– Так, короче, жить он будет! Мы взлетаем. Что с ним конкретно сказать не могу. Оставляйте всë так и продолжайте свой рейс. Сюда скоро прибудет бригада эвакуации, они разберутся с остальным. Дальнейшие указания получите от своего руководства!

– Вас поняла! – растерянно ответила Фрэя.

– Поехали отсюда! – коротко сказала она Джонсу, и они тронулись в путь.

Всю дорогу радио эфир молчал. Никто из пилотов ни о чём не спрашивал, и это в принципе было естественно. Все прекрасно понимали, что если бы Зордакс погиб, то об этом уже сообщили. О его реальном состоянии в таких условиях сейчас бы точно никто не сказал, а излишне суетить обстановку при сложившихся обстоятельствах, да ещё и с такой предысторией, сейчас точно никто не хотел.

Шельфовый ледник все прошли без приключений довольно гладко. Сновигаторы подходили к Халли медленно и очень красиво, время было около полуночи.

ГЛАВА VIII. СТАНЦИЯ «ХАЛЛИ»

Станция № 82 «Халли» (Halley) Великобритания 75⁰ ю.ж. и 26⁰ з.д. Была основана в 1956 году экспедицией Лондонского королевского общества и первоначально носила название Халли-Бей в честь астронома Эдмонда Галлея. Летний сезон на Халли продолжается с начала ноября до конца февраля, типичной температурой для этого периода является -10⁰ Цельсия. В своём современном виде «Халли-6» состоит из восьми модулей, установленных на сваях с салазками станция была официально открыта в Антарктике 5 февраля 2013 года.

Двое мужчин в костюмных брюках и теплых толстых свитерах с высоким горлом стояли возле большого иллюминатора, за которым простиралась бесконечная ночная тёмно-синяя мгла со звездами. Они разговаривали.

Первый держал в руках серебряный подстаканник с чаем, руки второго были сплетены на груди. Оба разговаривали друг с другом на безупречном английском:

– Послушайте, Мак Гилл, у русских всегда случается какая-нибудь пакость, когда их собираются встречать особо приближенные к Британской Короне?

– Сожалею, Сэр, но вы вовсе не обязаны расстраиваться по всякого рода пустякам.

– Вы называете это пустяками? Устроить драку из-за юбки посреди Антарктики на машинах стоимостью как военный истребитель? У них что, есть такие деньги?

– Они офицеры, Сэр. У них есть честь офицерского мундира.

Мужчина с подстаканником усмехнулся, сделал глоток чая и продолжил.

– Я прилетаю сюда через все полушарие с конкретными поручениями от Его Величества, чтобы провести официальную встречу и сделать важные шаги для совместного развития и сотрудничества, а какие-то два придурка устраивают у меня под носом детский сад и я теперь должен как нянька влезать в эти их проблемы. Зачем мне это?

– Извините, Сэр, но мы никак не ожидали такого развития событий.

– Ладно, Мак Гилл, не говорите им ничего. Выясните, что им необходимо и пусть не задерживаются здесь. Я не хочу убирать за ними это дерьмо. Щас у них тут начнётся великое следствие. Своих проблем нам и без этого хватает. Пусть уезжают с утра по-возможности. Скорее всего, их руководство начнёт расследование с утра и до полудня, то есть к вечеру, когда они приедут на Ноймаер их будет ждать там и честь офицерского мундира и всё остальное вместе с ней.

Мужчина допил свой чай, поставил подстаканник на стол и, направляясь к двери, сказал напоследок:

– «To hosts hasn't stuck to clean shit after dogs of the guests». (Хозяевам дома не пристало убирать дерьмо за собаками своих гостей.) Отправьте это с утренней почтой на Амундсен-Скотт Архипу Великому, пускай просвещается… наследник… Лондонского Престола… тоже мне придумал… какую-то ерунду. Ха!.. И приготовьте, пожалуйста, вертолет, я немедленно улетаю!

ГЛАВА IX. «BIG FATHER HOUSE»

Станция Амундсен-Скотт, Головной Офис Совета Антарктической Миссии программы «Polar Navigation». Полдень следующего дня.

В огромном просторном зале царил полумрак. Огромные входные двери были выполнены из натурального лакированного дуба. На основном ярусе в десяти метрах от дверей начинался огромный длинный стол из такого же дубового массива. Вокруг стола стояли глубокие кожаные передвижные кресла с ортопедическими настройками для отдыха. Стразу за столом начинался лестничный двух метровый подъëм ко второму ярусу семь метров шириной, где и открывался объемный затонированный витраж, высотой пять метров, прозрачный как бриллиант с явной антибликовой защитой от солнца. Глубину высоких тёмных потолков было трудно разглядеть, когда главный свет был выключен. Общая обстановка напоминала дорогой аквариум с красивыми такими толстыми рыбами, похожими на пираний, черного, коричневого и красного цвета, который здесь также присутсвовал. Стены были обиты кожей, как обивают дорогие диваны с использованием пуговиц в ромбовидном порядке, с сочетанием все того же дуба и блестящих, полированных до зеркального блеска, вставок из нержавеющей стали и никеля, хромированными матовыми полосками и синей ионной подсветкой.

В целом все изгибы и линии были выполнены в стиле «Hi-Tech», если не считать манеру обшивки стен, которая явно относилась к стилям кабинетов высших чинов ещё со времён девятнадцатого века. За витражом открывался великолепнейший вид: слева – направо простиралась открытая снежная равнина, изборозденная полозьями сновигаторов, которая в конечном итоге представляла собой полигон, по всей длине огороженный невысокими холмами на горизонте. Причем невозможно было однозначно понять, являются ли эти возвышенности естественной холмистостью или искусственными снежными насыпями этого тренировочного пространства.

У витража стоял человек невысокого роста, среднего сложения лет сорока. Он был достаточно просто одет в костюмные серые брюки, костюмную рубашку светло голубого цвета с пёстрым тиснением без галстука. Сверху на плечи была накинута легкая серая кофта в стиле «Поло» из тонкой английской шерсти. Волосы были серые, обычная модельная стрижка не сильно контрастировала своей креативностью с остальным внешним видом, да и сама внешность в целом была довольно нейтральной и соответствовала членам среднего гольфклуба предпенсионного возраста, ничем особым не выделяясь. Человек спокойно смотрел куда-то вдаль на те самые отдалённые холмы, за столом сидели еще двое. Один объёмный, постарше, в дорогом костюме с галстуком от Ив Сен Лоран и золотыми часами Патек Филипп, которые просто били по глазам своей внешностью и блеском, дополняя всю композицию в целом вместе с галстуком. Другой был высокий скулистый темноволосый, тоже в костюме, но, напротив, без галстука, приталенной шелковой рубашке ядовито рубинового цвета, какие носят в дорогих клубах или казино, и чёрных замшевых модельных туфлях-макасинах без носков на босу ногу. Оба сидели молча, явно ожидая, что человек около витража им что-то скажет. Внезапно дверь открылась и в комнату вошла женщина в форме офицера высшего командования с кожаным портфелем. За ней вошёл ещё один человек тоже в такой же форме, но без знаков отличия. Он быстро прошёл вокруг стола против часовой стрелки, раскладывая какие-то папки перед сидящими, одну папку он положил на пустом месте у изголовья стола, а затем удалился. Женщина выложила из портфеля стопку документов и заняла свое место. Все сидели молча, как бы ожидая всë того же человека на втором ярусе, который всë также продолжал смотреть в окно, не обращая особого внимания на происходящее вокруг.

– Послушай, Архип, я думаю ты тоже можешь прилететь через весь океан ко мне и посмотреть на обстановку моего офиса! На твою я уже насмотрелся вдоволь! – внезапно произнёс большой в галстуке.

Человек у витража повернул голову в сторону сидящих и, глядя на женщину в форме, спокойно сказал:

– Мы можем начинать.

После чего он развернулся обратно и занял прежнюю позицию.

Женщина медленно встала, взяла лист и начала читать вслух:

– 17 июня 2032 года. Протокол расследования чрезвычайного происшествия в квадрате номер восемь, дистанции «Конкордия – Халли», командной миссии номер один, программы «Polar Navigation».

– Давайте сразу к основному заключению по техническому и медицинскому отчету! – перебил её Архип.

Женщина отложила листок в сторону и продолжила без бумаги.

– Вчера в 11:45 на скорости в триста восемьдесят километров в час капитан второй командной группы Зордакс, совершая манёвр, начал входить в очередной вираж. Его сновигатор провалился одной стороной в талый карман, образовавшийся от подземных течений, в результате чего получил резкий и сильный удар в конструкцию подвески. При ударе на высокой скорости он критически завёл штурвал вправо и на интенсивном манёвре его «Strict Supressor» начал крениться набок. В результате, сновигатор встал на одну лыжу и ушёл с прямолинейного вектора инерции движения в зятяжной переворот. Другими словами, он раз пятнадцать «крутанул горизонт» в боковом заносе, в результате чего капитан Зордакс получил серьезную черепно-мозговую травму в виде сотрясения мозга пятой степени и растяжение позвоночного отдела шейной области. Сновигатор модели «Strict Supressor» («Жëсткий Подавитель») получил значительные повреждения на тридцать процентов. Капитан Зордакс сейчас находится в военном госпитале, его состояние стабильное, до полной реабилитации врачи прогнозируют два месяца.

– К тому же англичане остались недовольны! Их посол вынужден был улететь ни с чем, а это серьёзно нарушает традиции наших взаимоотношений и создает угрозу для запланированных контрактов, – внезапно добавил высокий черноволосый в клубной рубашке.

– Англичанам на самом деле плевать на то, что произошло! Им лишь бы не тратить свои деньги, а виноватыми выставить остальных! Тысячелетняя история английских королей, воплощенная в бесконечном множестве их дворцовых библиотек с лёгкостью позволяет им делать дурака из кого-угодно при любых обстоятельствах! – внезапно произнес Архип с некоторой раздраженностью, – теперь я из-за какого-то там Зордакса должен как дурачок бегать за каждым придворным его Величества и клянчить деньги, чтобы реализовать программу для них самих же. Очень ловкий трюк на самом деле. А они при этом остаются эдакой пострадавшей по нашей вине стороной. Это же надо так было ещё постараться! – Архип начал явно эмоционально заводиться, повышая голос.

– Но у тебя же есть деньги, – вмешался в разговор высокий черноволосый, – вложи свои активы. Какая разница? В любом случае в долгосрочном периоде всё вернëтся и оставим уже это!

– Жаль, никак в Москве пожить не получилось, – всё хочу добиться такой же расслабленной невозмутимости и лёгкости в решении вопросов, как у тебя, Борис, – довольно зло и ехидно ответил Архип.

– Угу… – медленно и спокойно протянул высокий черноволосый во встречно – издевательском тоне, раскачиваясь в кресле, – ни каждому дано бывает.

– Так! Ну ладно, я в следующий раз ещё своих маленьких внучек с собой захвачу с благодарственными букетами, – начал опять троллить присутствующих объёмный с галстуком, – давайте уже побыстрее перейдём к решению «по массовым расстрелам» и полетели отсюда, у меня гольф запланирован. Этого твоего Зордакса предлагаю повесить, а из остальных сварить суп для голодающих негров в Африке, оставшиеся доли сольëм немцам и дело с концом! На этом месте он злостно так и нагло засмеялся.

– Ну у вас и шуточки! – произнесла женщина в форме.

– Ладно, – хладнокровно произнес Архип, – подписывайте бланки постановления, решение я оформлю без вас, мне нужно будет подумать.

– А что тебе почасовую аренду офиса включили? Почему нельзя сразу на месте ознакомиться? – возмутился Борис.

«А оно тебе надо?» – чуть было не сказал Архип в ответ, но во время спохватился.

– Я тебе результат по факсу вышлю потом, – продолжил он.

– А почему не на северных оленях? – бросил Борис свой брезгливый ответ с унылым сарказмом и явно выраженным неудовлетворением.

Присутствующие по-очереди подписали документы и начали расходиться.

– Только под твою ответственность и с условием, что обязательно сваришь суп! – дошучивал, подписывая документы человек в галстуке.

– Задержитесь, – сказал Архип женщине.

Когда двое ушли, он продолжил.

– Через час заберете у меня список мер, впечатаете его в постановление, и немедленно отправляйтесь на Ноймаер. Оповестите там всех о проведении внештатного экстренного собрания, дальше вы сами знаете.

– Хорошо! – твердо сказала женщина и строгой женской походкой с военной выдержкой вышла из офиса.

Так прошло внеплановое заседание Совета Управления Программы «Polar Navigation».

ГЛАВА X. СТАНЦИЯ «НОЙМАЕР» (часть первая)

Станция № 55 «Ноймаер» (Neumayer) Германия 70⁰ ю.ш. 8⁰ з.д. названа в честь известного немецкого геофизика и полярного исследователя Георга фон Ноймайера. Температура обычно колеблется от 0 до -5 ⁰С в летний сезон и от -25 до -30 ⁰С в зимнее время. На Атлантическом побережье Антарктиды не так холодно, как в глубине материка, где термометры зимой фиксируют

– 60…-75 ⁰С. База расположена на территории Земли Королевы Мод и соседствует с норвежской станцией Тролль и российской станцией «Новолазаревская». Эти земли норвежцы назвали в честь своей королевы Мод Уэльской, дочери британского короля Эдуарда VII и королевы Александры Датской. Мод была супругой норвежского короля Хокона VII и приходилась двоюродной сестрой последнему российскому императору Николаю II.

Когда команда пилотов вышла со станции «Халли», было уже одиннадцать часов утра. Расстояние в четыреста тридцать восемь и пять десятых мили проходило полностью через шельфовый ледник Роне-Фильхнера. Обе группы шли на средней скорости осторожно, теперь уже никто из них не торопился, периодически с левой стороны для них открывался непревзойденный вид на море Уэдделла с высоких протяженных снежных обрывов ледника. Поэтому им было чем полюбоваться и развлечь себя в пути, хотя каждый понимал, что их ждёт на станции «Ноймаер». До станции они добрались за четыре с половиной часа, поэтому, когда они прибыли им предложили провести небольшую экскурсию в ознакомительных целях, тем более немцам действительно было, чем похвастаться.

Немец, по имени Фридрих Краус был очень приветлив и подвижен, постоянно улыбался и, не смотря на довольно сильный немецкий акцент, очень хорошо говорил по-русски. Пилотов сразу поразило, насколько чётко и аккуратно спланирована техническая оснастка стартового полигона и станции в целом, а именно той её части, которая относилась к развитию программы высокоскоростной Полярной Навигации. Сначала всем показали, их комнаты, затем был лёгкий полдник. После полдника Фридрих подошёл к Фрее и сказал:

– Ваше руководство только что передало, что проведение внештатного экстренного совещания начнется в 18:00, плюс – минус десять минут. Я очень сожалею и соболезную о случившемся, но у нас в запасе есть один час пятнадцать минут. Не желаете познакомиться с нашей пилотной группой?

– У вас есть пилоты и сновигаторы? – удивленно спросила Фрея.

– О, да! – наше руководство очень заинтересовано в развитии этого проекта, поэтому определённый круг лиц в Германии распорядился немедленно принять активное участие для создания всего необходимого в этом направлении. Есть правда один нюанс – наши пилоты, как вы сами понимаете, не говорят на русском, поэтому общаться между собой вам придется на английском языке. Но это в целом… Я не заставляю вас с ними плотно вести дискуссии, вы можете просто посмотреть и сделать свои выводы, они для нас очень важны!

– Что ж с удовольствием! – ответила, Фрэя.

Команда проследовала за Фридрихом. Они пришли в огромный светлый машзал, тепловые завесы монотонно обдували огромные ворота, перед которыми стояли два очень красивых немецких сновигатора.

– А вот это наши красавцы! – сказал Фридрих, – «Junger Wolf» и «Meerschlag», что с немецкого означает «Молодой Волк» и «Морской Удар» соответственно. Наши механики и инженеры, – продолжил он, – выполнили их на одной базе, но с разными параметрическими характеристиками для разных погодных условий. «Юнгер Вольф» – для более экстремальных, низких температур в зимний период и «Миршлаг» – более легкий ориентированный на прохождение мелких озёр, талых льдов и снега в более теплый период. Все работы проводились в машиностроительном холдинге Даймлер Бэнц, поэтому как вы сами можете догадаться, внутри они соответствуют всем стандартам безопасности и комфорта в лучших традициях немецких авто производителей.

Все присутствующие действительно замерли и были ошеломлены, потому что не ожидали увидеть не только целый набор новых форм корпусов и геометрии внешнего вида, но и достаточно интересных, в плане мощностных показателей, систем и разработок. Каждый из пилотов по очереди залезал по трапу наверх и осматривал внутреннюю эргономику кабин, причём кабины были выполнены взаимно не эдентично и отличались каждая оригинальностью собственных решений. В целом сходство между двумя представленными моделями заключалось только в конструкции силовых энергетических установок, то есть самих ионно-турбинных пульсарах или, как их еще называли, ионных импульсно-турбинных нагнетателях, которые в свою очередь совмещали простоту двухсопловой конструкции и, по-видимому, серьёзную мощность, исходя из объема, который достигался значительным выносом двигателей в стороны от продольной оси фюзеляжа. В этот момент в машзале появились двое высоких стройных мужчин в очень красивых лётных комбинезонах, в руках они несли гермошлемы.

– А вот и наши пилоты! – громко и весело сказал Фридрих, делая жест рукой в сторону приближающихся мужчин, – знакомьтесь, пожалуйста, это Ганс Майер!

Он указал на пилота с чёрными вьющимися волосами средней длины, округлым лицом с выразительной мышечной структурой, как у дремнеримских полководцев.

– И Йозеф Кëхлер!

Второй пилот был коротко стриженный скулистый блондин с ядовито нижней челюсти. От одного его взгляда с непривычки становилось немного не по себе. Но это было еще ничего, пик напряжения начинался в момент, когда второй немец, как потом выяснилось, он был на самом деле австрийцем, начинал говорить. Причем не имело значения, на каком языке он произносил слова немецком или английском. При его внушительных габаритах голос был очень звонкий и хлёсткий, заставляющий нервы вздрагивать при каждом начале диалога. При этом иногда он как-то каверзно вытягивал целые предложения, медленно и с железным спокойствием. В этот момент возникало неприятное чувство непонятного страха или ужаса, хотя говорил он обычным тоном и довольно простые по своему содержанию вещи, но при этом создавалось внутреннее ощущение, что тебя жёстко допрашивает оберштурбанфюрер «SicherheitsDienst» («Зигерхайтс Динст») на допросе в подвалах «Geheime Staatspolizei» («Гехайм Штатс Полицай»). В процессе беседы это чувство потихоньку спадало, и ты начинал привыкать, но как только он начинал говорить вновь после долгих пауз, всё повторялось заново. Форма, то есть лётные термокомбинезоны и гермошлемы были таких же разработок, но пошиты по другим стандартам с другими знаками отличия и с другой цветовой геометрией. Цветовая палитра формы каждого пилота была аналогична расцветке их сновигаторов соответственно. Немцы действительно продумывали всё до мелочей, так чтобы сбивать привычное восприятие с ног и замораживать сознание на месте. К примеру, когда включался защитный экран из жидко-плазменного стекла на гермошлемах, у одного пилота он отблескивал и переливался характерным немецким крестом, а у второго гербовым орлом Германии.

– Хорошо ещё хоть свастики никуда не прилепили, – подумала Фрэя, но это пока были слишком ранние её выводы.

И Ганс и Йозеф были очень вежливы, приветливы и аккуратны в общении. Они отлично владели английским, поэтому между пилотами не возникло проблем во взаимопонимании. Немецкие пилоты пообщались с гостями на общие темы, после чего напоследок продемонстрировали пилотам российской группы свои машины, стартовав из боксов на тренировочный заезд.

– Что ж, давайте я провожу вас до аудитории, где будет проходить ваше совещание, – сказал Фридрих, – у нас осталось до начала пятнадцать минут минут.

– Да конечно! – ответила Фрэя.

– Я вижу, что вы остались впечатленными нашей короткой экскурсией, не так ли? – продолжал Фридрих.

– Само собой, разумеется! – поспешила ответить Фрэя, хотя на самом деле внутри она чувствовала какое-то раздражение и злость, причём и по отношению к Фридриху тоже. Ей начинало казаться, что Фридрих нарочно дразнит и провоцирует её, и всё происходящее – есть ничто иное, как какой-то мерзкий и отвратительный эксперимент. Дело в том, что она знала, какой тяжёлый психологический удар ждёт её сейчас на этом совещании, и с каждым шагом давление её капитанской ответственности неизбежно наростало. Неизвестность того, что должно произойти на собрании, зависть из-за уровня немецких машин и великолепной формы вперемешку с «садистским» голосом Ганса, немецкой символикой и какой-то обидой за то, что и пожаловаться в действительности не на что и выразить свои негодования некому. Всё это скорее полностью дистабилизировало, раздражало и угнетало, чем вызывало какие-то положительные эмоции. Фридрих начал казаться каким-то злобным горным троллем, который весело скачет вокруг и злорадствует по поводу её поражения, хотя никакого явного поражения и не было. Фрэя начала вспоминать какие-то методы и термины из психологии о негативных стратегиях, к этому почему-то добавилось ещё и то, что немцы были известны как очень серьёзные психиатры, и что всё это в комплексе могло быть спланировано ими, чтобы подавить её как оставшегося капитана. В общем, ужас, что творилось у неё в голове, и сейчас она мечтала только об одном – поскорее бы всё закончилось, чтобы пойти и лечь спать.

– Я знаю, что тебе нужно! – вдруг одернул ее Лу на ходу, – если надумаешь – заходи после собрания, я весь в твоем распоряжении. У меня есть очень подходящий сорт, ты такого ещё не пробовала, – и он улыбнулся так, что Фрэю сразу позитивно поправило, даже не делая ни одного глотка чая. Настроения действительно прибавилось, плохие мысли, как и усталость, сменило предвкушение нового неиспробованного сорта и настоящей китайской чайной церемонии. Вдобавок ко всему она была заинтригована тем, насколько точно и ловко Лу поймал её внутреннее настроение и поддержал в трудный момент. Все это было похоже на какую-то магию, а Лу на весёлого фея. Она даже чуть не хихикнула, подумав об этом.