Текст книги "Знак Василиска 3 (СИ)"

Автор книги: Алексей Рудаков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 8 страниц)

"Ладно," – подумал он: – "Клин клином".

Неспешно встав, он потянулся, разминая затекшие от сидения ноги, и, безо всякого предупреждения, рявкнул: – Капитан Самсонов! Смирно!

– А? – оторвав лицо от рук, Михаил непонимающе посмотрел снизу-вверх: – Что, Сэм?

– Отставить! Смирно! Слушай приказ!

Подействовало – вскочив, всё же вбитая годами армейская дисциплина брала своё, капитан вытянулся по стойке смирно.

– Приказываю! Первое. Биологический объект закопать. Второе. Механизм доставить на корабль для дальнейшего изучения. На всё – десять минут. Вопросов нет. Исполнять!

– Есть сэр! – коротко кивнув, его шлем лежал на плаще рядом с броней Судьи, а к пустой голове – да вы и сами знаете, Самсонов принялся отдавать приказы.

– Док? Вы ещё здесь?! – Отметив характерное саркастическое выражение его лица, Сэм переключился на следующую жертву: – На корабль, коновал! И чтобы через час, нет – через сорок секунд, Прохор на ногах был!

– Вы хотели сказать – минут, сэр? – Подобрался Жвалг – настрой командира он отнес к воздействию своих лекарств и сейчас пытался пощупать ментально состояние Сэма: – За срок секунд я и до короля дойти не успею!

– Не успеешь, – кивнул в ответ тот: – Если как обычно – нога за ногу плестись будешь, разговоры по пути разговаривать! Бегом на корабль! С-спиноза!

Убедившись, что движение началось, а Док, вызывая смешки бойцов, потрусил к кораблю, Сэм позволил себе расслабиться. Отойдя в сторону, он выудил из-под кирасы пачку сигарет и закурив, с удовольствием выпустил струю дыма в сторону уже наполовину севшего солнца.

– Разрешите, сэр? – Послышался голос Михаила, отчего Люциус невольно напрягся – не должен был капитан так быстро выполнить все приказания.

Выпустив к светилу вторую струю, он неспешно повернулся на голос: – Да, капитан, что такое?

– Сэр. Ребёнка мы, сэр, – его голос дрогнул: – Закопали. Вынули из гадости той, водой из фляг обмыли и закопали, – вздохнул он: – Всё же это мы его...

– Не мы, Михаил. Не мы – попы его убили. – Видя, что капитан снова готов сорваться, Сэм, схватив его за верхний вырез кирасы, подтянул к себе и громко зашептал ему прямо в лицо: – Они его убили, Миха, они. Когда вырвали из его молодого тела, лишили нормальной жизни – вот тогда убийство произошло.

– Думаете, сэр?

– Уверен. Ребёнка они или купили, или – во что я верю больше просто забрали у родителей, типа на обучение. Ещё могли и денег с них, с родителей, срубить.

– Ну а... Нет, сэр. Его, ну – ребёнка же, возвращать придётся. Ну, потом.

– Бог взял, – молитвено сложив руки и устремив взгляд на начавшие поступать звезды, напевно произнёс Сэм: – Ангелочек ваш сейчас подле Бога, сущего, на небесах. Ему там лучше, чем здесь. На храм пожертвовать не забудьте – спуститься душа его вниз, заприметит жертву вашу, да и возрадуется, делу вашему благому.

– Сэр!

– Извини, Самсонов. Увлёкся.

– Вы... Вы уверены, что, ну...

– Что так было? Да. Так, или очень к этому близко.

– Но это же...

– Чудовищно? Дико?

– Ну да, сэр.

– Когда на кону стоит власть, – грустно усмехнувшись, Сэм отпустил кирасу Михаила и хлопнул его по плечу: – То для тех, кто рвется к ней никаких запретов не существует. Ладно, – ещё раз хлопнув его по плечу, он отстранился от капитана: – Ты чего хотел-то? Ведь не ради могилы пришёл?

– Да, сэр. Виноват, отвлёкся. Вот, прошу посмотреть, – на его ладони лежал небольшой зелёный кусочек пластика прямоугольной формы, и только взяв его в руки, Сэм понял, что именно так заинтересовало капитана, благо ему, как родившемуся и проведшему большую часть своей жизни в другой вселенной такие детали были хорошо знакомы.

На ладони Сэма лежала самая обычная печатная плата. Её зеленоватая поверхность была усеяна различными резисторами, транзисторами и прочими, привычного вида компонентами, скопление которых окружало, раскинувших длинные серебристые ножки, пару черных микросхем. И если электронная мелочёвка широко применялась и в местных, аналоговых, схемах, то вот наличие микросхем выглядело, для этой вселенной, совсем чужеродным явлением.

– О, блин! Микрухи! Сто лет не видел! – Не сдержавшись присвистнул он, поднося плату к глазам и пытаясь прочитать маркировку, нанесённую на спинках чёрных прямоугольничков.

– Чего? Какие марку...мирку? Вы что, сэр, знаете, что это?

– Да это же микросхемы, Михаил, основа всей электроники! – На автомате, продолжая попытки разобрать символы, с трудом различимые в наступивших сумерках, выпалил Сэм, слишком поздно осознавая, что для человека, выросшего в этой вселенной – за которого он себя выдавал всё это время, он только что допустил совершенно неприемлемый поступок.

– Микросхемы? Проклятая электроника? – Отступив на шаг назад, Самсонов осенил себя символом Веры: – И вы, сэр, вы с этим знакомы?! Сэр... Прошу пояснить, – его рука метнулась было к кобуре, но замерла на пол пути – ствол дробовика Сэма недвусмысленно смотрел ему в лицо.

– Тихо, Михаил. Тихо. Да – мне это знакомо, – не отводя ствола, подкинул на ладони плату Люциус: – И да, я поясню тебе, да и всем остальным – откуда мне подобное знакомо. Вот уберёмся отсюда – расскажу. Обещаю.

– Точно? – подняв руки на уровень плеч переспросил Самсонов.

– Да ну тебя, – закинув оружие за спину, покачал головой Сэм: -Михаил – мы же не первый год вместе и что?

– Что?

– Я давал тебе повода не верить моим словам? Тебе, твоим парням, или кому-либо из наших?

– Нет. – Опустив руки, но держа их в сторону от оружия, покачал головой капитан.

– Расскажу, – подкинул на ладони кусок пластика Люциус: – Всё расскажу, и уж поверь – раз такая пьянка пошла, – плата снова взлетела в воздух: И ещё. Зла сюда, – он обвёл рукой вокруг: Я не несу.

– Извините, сэр, – Он усталым жестом потёр ладонями лицо: – Я... Был неправ, сэр.

– Что-то ещё капитан? – вытащив новую сигарету, Сэм вопросительно посмотрел на капитана.

– Да, сэр. Извините – сбили вы меня. Про элек... Про деталь эту, – Будучи не в силах произнести веками вбитое в запрет слово, Михаил запнулся: – Мы её из Судьи вытащили.

– Хм...

– В неё, сэр, вот сюда, видите разъёмы, – избегая касаться пластика пальцами, он показал на пару самых обычных разъёмов на краю платы: – Сюда подключались провода от камер и микрофонов, мы по проводке проследили.

– Зрение и слух?

– Да, сэр. А вот отсюда, или сюда, не знаю, как сказать, сэр, – теперь его палец завис над неприметной белой трубочкой с другого края платы: – Тут жила подходила.

– Жила?

– Что-то типа вены что ли... Или кишки... Как червяк земляной.

– Погоди-погоди, – повернув пластинку этой частью вверх, Сэм постарался разглядеть содержимое трубочки, но сумерки уже плавно перетекали в темноту и его попытки не увенчались успехом: – Сюда? Что-то живое?! А шло оно куда? Ну отсюда? – Он постучал ногтем по белому кембрику: – Отсюда – куда она шла? Отследили?

– Да, сэр, – несмотря на сгущавшуюся тьму было видно, как побелело лицо Самсонова: – В мозг тот оно шло. Мы и того... Вывернуло нас, сэр, когда мы это рассмотрели.

– Неудивительно, – сглотнув вновь подкативший ком, кивнул Сэм: – От такого любого вывернет. Это ж надо – живое и мёртвое срастить... Бррр...

– Это не всё, сэр. – Вытащив из висевшей на плече сумки ещё один кусок пластика, он осторожно протянул его собеседнику, торопливо вытерев ладонь о броню, стоило только новому объекту покинуть его руку: – Вот это мои парни в подвале нашли. Там их много было – склад, наверное, готовой продукции, сэр. А в соседнем здании – тоже в подвале, сэр, производственная линия была. Там ящики и с пластиком этим зелёным были, и детальки разные.

– И много вы таких... – Не став травмировать Михаилом словом электроника, Сэм предпочёл просто покачать в воздухе новой платой, которая походила на вытащенную из Судьи, как старший, уже взрослый брат, походит на своего гораздо более молодого родственника – на новой просматривалась точно такая же компоновка, что и на маленькой, вот только микросхем было раза в три больше, да и выходных, тех самых – белых, трубочек было три.

– Много их там было?

– Много, сэр. Паллет семь – восемь. Да, сэр, точно – восемь. В два ряда по четыре стояли, на каждой, штук по двадцать ящиков с этими, как вы их назвали, сэр?

– Платы. Типовые платы для... Кхм. Платы.

– Да. Ящики все с этими платами были, сэр.

– Что вы с ними сделали?

– Ничего, сэр, – пожал плечами Самсонов: – Команды не было, взяли образцы, да и ушли.

– Значит так. – Сунув её подмышку, он повернулся к капитану: – Планы меняем. Собирай своих – пусть они обшарят все здания, соберут всё ценное. Тела – тоже обшарьте, всё ценное, включая цепочки, браслеты – всё, включая зубы золотые – забрать, – при этих словах Михаил недовольно поморщился, но пересилив себя кивнул: – Тела раскидайте вокруг, типа залётные были. В подвалы – по паре гранат киньте, но оттуда ничего не брать. Пожар устройте – в паре зданий. Ясно?

– Да, сэр, но зачем такие сложности?

– Пожар увидят из городка. Прибегут – а тут трупы и следы посадки крупного корабля. Ценностей – нет, оборудование, а я не сомневаюсь, что среди спасателей будут те, кто на заводе работают, или монахи из тех, кто был в городе – так вот, оборудование не тронули. Не интересно оно грабителям – кинули гранату для порядка и ушли. Все увидят банальный грабёж и искать будут бандитов, выведя за скобки интересующую нас часть, – щелкнул он по плате.

– Вас понял, сэр. Объясню парням – сделаем всё красиво.

– Исполняй, – повернувшись спиной к обреченному монастырю, Сэм двинулся к Весельчаку, бросив капитану на последок через плечо: – И не забудь – через час после взлёта собираемся в кают-компании.

– Я буду, сэр!

Поднимаясь по трапу, Сэм бросил прощальный взгляд на бывший ещё несколько часов назад таким ухоженным монастырь, из окон зданий которого начинали подниматься жирные клубы дыма.

– Любуешься? – поинтересовался встречавший его в проёме люка Шнек.

– В кают-компанию отнеси, – сунул ему в руки платы вместо ответа Люциус: – После взлёта собери всех, разговор есть. Пленные где? В себя пришли?

– Очухались. О чём разговор будет? И что за хрень ты мне сунул?

– Потом, Шнек, всё потом. – усевшись на трап, он вытащил почти пустую пачку сигарет: – А знаешь, – закурив, Сэм показал тлеющим кончиком на постепенно разгоравшееся пламя, чьи отблески уже проступали сквозь выбитые глазницы окон: – Тот маркиз... Ну к кому я с фильмом ездил... Как там его...

– Ээээ... Хм... Симерз?

– Не, вот, вспомнил – Сиверс его звали. Так вот он меня обвинял, что я, с Весельчаком, монастырь вырезал.

– Как же как же, помню, – улыбнулся Шнек: – Такое и не помнить! Женский! Ты там ещё всех баб перепортил.

– Старпом! – обернувшись назад он погрозил довольно улыбавшемуся другу кулаком.

– Адмирал я, – привычно проигнорировал его жест тот: – А чего вспомнил-то?

– Да так, – выщелкнув окурок он встал: – Все же первый монастырь сжигаю.

– Всё бывает в первый раз, – пожал плечами в ответ Шнек и усмехнулся, радуясь своему каламбуру: – Даст Бог – не последний.

Глава 4

Межсистемное пространство.

Если бы кто-то выскочил сейчас из гипера в пустоту между двумя ничем ни примечательными системами, то, скорее бы всего, никто из присутствовавших на борту подобного гостя, не смог бы и заподозрить, что совсем рядом с ними висит, включив все огни – и ходовые, и габаритные, боевой корабль. При самом большом везении, такой счастливчик мог бы обнаружить небольшой металлический астероид, не представлявший никакого интересу везучему первооткрывателю.

К подобному маневру часто прибегали контрабандисты, выжидая окна в графике патруль, да другие темные личности, желающие скрыться от жаждущих с ними встретиться, среди которых, зачастую, было много охотников за головами.

Весельчак, а это именно он сейчас висел неподвижной глыбой в пустоте, не относился ни к первой, ни ко второй категории, но его командиру требовалось время, а лучшего места, где бы ни кто не смог их побеспокоить найти было нельзя.

– Ну что, братья мои, – заложив руки за спину, Сэм неторопливо прогуливался по основному коридору эсминца, вглядываясь в бледные лица застывших у переборки пленников. Несмотря на понимание своей незавидной участи, держались трое братьев достойно, не унижаясь до угроз или просьб о милосердии.

– Во второй раз вопрошаю вас, – приподняв на уровень их лиц круглую шапочку с электронной начинкой, повторил свой вопрос он: – Что это такое?

Тишина.

– Молчите... Ладно. – Махнув рукой, он подозвал стоявшего в отдалении бойца с подносом в руках. Содержимое подноса было накрыто тканью и опознать, что она скрывала не было ни какой возможности – небольшим и округлым могло быть что угодно.

– Пакеты захватил? – Спросил он у бойца и, получив в ответ утвердительный кивок, вновь повернулся к монахам: – Послушайте сюда, братья мои. Хорошо, – усмехнулся Сэм, увидев, как перекосилось при его последних словах лицо одного из пленников: – Не брат я вам. Хорошо. Но вот ответьте мне, ээээ... Святые Отцы, допустимо ли честным людям, а особливо стражам и ревнителям Веры, а я ни на миг не сомневаюсь, что вы именно такие, в отличии от меня, грешного, – вздохнул он: – Допустимо ли вам, да поганить свои тела – творения Божие, сосуды бессмертной Души, богомерзкой, прости меня, Господи, электроникой?! Вы же обрекаете себя на, на... На гибель вечную?!

– Не понимаю, о чем ты говоришь, бандит, – нарушил молчание один из монахов, чья разодранная в нескольких местах ряса была отмечена толстой жёлтой каймой, шедшей по подолу и обшлагам рукавов: – Древние запреты – святы! – приподняв скованные руки он осенил свою грудь знаком веры.

– Святы? А это что?! – Встряхнул перед его лицом шапочкой Сэм.

– Переговорное устройство, – откинув голову в таком же головном уборе к переборке: – Новая модель, – коротко пояснил он, сквозь полу прикрытые глаза внимательно следя за Люциусом.

– Переговорное? А микрофон где? Наушник? Как вызывать с него?

– Всё было, – качнул головой монах: – В бою потеряли.

– Потеряли? В бою?

Не удостаивая его ответом, брат прикрыл глаза.

– Не хорошо, святой отец, ложью душу свою пачкать, – покачал головой Люциус: – Или ты, – подойдя к монаху он схватил его за складку рясы на груди: – В глаза смотри! Или душа твоя и так уже проклята? И ещё один грех не важен – место в геенне огненной под тебя уже забронировано, а? Молчишь? Сюда смотри! Ну?! Смотри!

Сорвав ткань, Сэм обнажил взорам присутствовавших весьма неприглядную картину.

На подносе, на боку, оскалив в недоброй усмешке рот и широко открыв глаза, лежала человеческая голова, на макушке которой всё ещё просматривалась порядком запроса, но всё ещё различия тонзура.

Голов, если быть точным было две, правда второй монах, чья главная часть тела сейчас лежала на подносе, был не только абсолютно лыс, но, и весьма невезуч – потеряв голову и, как следствие, жизнь, он не остановился на достигнутом – на подносе, демонстрируя мастерство хирурга, лежала только половина головы. Скальпель в руке врача разрезал её вертикально, по линии носа, отчего лежащая вскрытой частью своего содержимого голова сейчас более всего походила на учебное пособие из медицинской академии, где ей, в окружении подобных наглядных пособий и было бы самое место.

– Брат Павел, – ахнул стоявший посреди своих товарищей монах, по чьей рясе проходила широкая зелёная кайма, разукрашенная вдобавок, тонкими серебристым полосочками с небольшими кружочками того-же цвета на концах. Этот брат, в отличии от остальных двух и был основной целью Сэма, сразу приметившего резко контрастирующее, техногенное оформление его рясы.

– Значит его звали Пётр, да? – подхватив, безо всякого почтения, голову за нижнюю челюсть, он поднес её сначала к первому монахи, а затем и ко второму: – Пётр? Ну что же... У меня плохие новости как для вас, так и для отца Петра, впрочем, он уже, а в этом я не сомневаюсь, тестирует новую сковородку в аду. Так вот, святой отец... Отец, – вернув голову к лицу первого Сэм вздохнул: – Не знаю я имени твоего, да и, говоря по-честному, и знать не хочу – нет у меня, человека верующего, – переложив голову в левую руку, он быстро совершил знак Веры над сердцем: – Нет у меня желания поганить слух свой твоим проклятым именем.

Увидев, что техногенщик, а Сэм так, для себя, обозначил монаха с зелёной каймой, приоткрыл рот, желая что-то сказать, он проворно заткнуть ему рот ладонью: – Молчи, проклятый Богом! Молчи! Один звук и клянусь – за борт выкину, – подтверждая свою угрозу, Сэм кивнул на люк аварийного шлюза, находившиеся на противоположной переборке, прямо напротив пленников.

Убедившись, что его слова дошли до затуманенного страхом сознания монаха – техно-брат был молод, хотел жить – его тело сотрясала крупная дрожь, Сэм, поставив в уме жирную галочку, повернулся к первому.

– Сюда смотри, – помогая себе второй рукой, он повернул голову макушкой к монаху так, что стали видны провода, уходящие вглубь черепа: – Что это по-твоему?

– Я же сказал, – мотнув головой, упрямо повторил пленник: – Переговорное, импланты у нас.

– Импланты говоришь?

– Да. – Кивнул монах: – Такие же как зубы, или протезы. Святая Церковь не запрещаем чадам своим лечиться.

– Зубы, значит? Лечиться, да? – положив голову на поднос, Сэм приподнял за нос половинку черепа, демонстрируя его внутреннее содержимое: – Скажи мне, святой отец, а давно ли Святая Церковь разрешила размещение печатных плат в головах своих слуг? – Свободной рукой он указал на торчавший из внутренней поверхности затылочной кости кусок пластика: – Серебренными болтиками прикрутили, – покачал головой он: – Щедра, мать ваша, церковь святая, о здоровье, чад своих, заботится. О телесном – наплевав на души ваши, бессмертные. – Отпустив кусок головы, он упал на поднос с глухим стуком, Люциус поднял лежавший рядом с ним небольшой кусочек пластика, чья уже знакомая зеленоватая поверхность была испачкана запёкшейся кровью: – А это что? А, брат?

– Не знаю, – равнодушно пожал плечами тот, отворачиваясь и избегая смотреть на пластинку, в отличии от техно-брата, который прямо-таки впился взором в кусок электроники, что не осталось незамеченным Сэмом.

– Не знаешь? А я тебе скажу. Это, – Сэм поднёс пластинку поочерёдно к лицам обоих братьев: – Это печатная плата. А вот это, – кинув её на поднос, он поднял другую – ту самую, что Михаил вытащил из Судьи: – А вот это – другая плата. Мы её из того механического монстра вытащили, который напал на нас в вашем монастыре. Ну? – отступив на шаг, он обвёл глазами всю троицу: – Молчите? Так я скажу – это богомерзкая и проклятая вовеки электроника. Да-да, она самая. И, что хуже для вас, предателей веры, все эти гадости имели контакт с живой плотью!

– Мы веру, – подал голос третий из монахов, молчавший всё это время, по краям рясы которого тянулся тонкий белый кантик: – Веру не предавали! В отличии от тебя, вор! Ты, посягнул на святую обитель и душа твоя, в отличии от наших, будет проклята, и гореть тебе...

– Свою судьбу я знаю, – перебил его Сэм: – А вот что касаемо вашей – всё зависит от вас.

– Неужто отпустишь? Ты? Нас? – Скривил рот в усмешке всё тот же монах, чья ряса имела полосы синего цвета.

– Отпущу, – серьёзным тоном заверил его Люциус: – Ответите на мои вопросы – будите жить. Нет, – он развёл руками, давая понять, что какой-либо торг невозможен.

– Тогда – казни, – выпрямился, принимая гордую позу синий: – Я готов умереть за Веру. Уверен, – посмотрев на братьев он перевёл взгляд на Сэма: – И братья мои предпочтут краткие телесные муки вечному блаженству.

– Как скажешь, – не стал спорить Сэм, возвращая плату на место и беря в руки самые обычные ножницы: – Знаете, святые отцы, как умерли эти двое, – ткнул он ими на поднос: – Вы все пятеро, когда вас подняли на борт ранены не были. Двоим мы решили снять ваши эти тюбетейки, – показал он на голову первого монаха: – Да вот незадача, первый, – металл ножниц неприятно лязгнул о кость половинки черепа: – С его мы шапочку просто сняли, оторвав провода, так вот – он в судорогах бился минут двадцать, прежде чем не того. Второму, – ножницы указали на целую голову: – Ему мы проводки один за одним, поочерёдно резали. И знаете, что интересно? Эти проводки... Хотя нет. Как говорится – лучше один раз увидеть. Этого, – указал он стоявшим поодаль десантникам на монаха с синей каймой: – Сюда. На колени.

Дождавшись, когда охрана разместит пленника перед двумя его собратьями, он, пощёлкав ножницами, наклонился над ним: – Ты говорил, что готов умереть за Веру? – И, не дожидаясь его ответа, продолжил: – Сейчас у тебя будет такой шанс.

– Предаю я тело и душу мою, и всего себя в руки Твои. Да пребудет... – начал молиться монах, но Сэм, коротким тычком заставил его замолкнуть и, повернувшись к десантникам, поинтересовался, подпустив в голос озабоченности: – Пакет захватили?

Один из бойцов кивнул, демонстрируя в ответ большой пластиковый пакет.

– Отлично, сюда встань, – показал Люциус на место рядом с жертвой: – Сейчас из него польётся, а наш адмирал просто не переносит грязь на борту. Что же... – одним движением распоров материю шапочки, он осторожно стащил с головы ткань, обнажая небольшую плату, зажатую в небольших держателях, короткие ножки которой уходили прямо в череп.

– Как вы видите, – начал он лекторским тоном: – На голове объекта закреплено некое устройство, несомненно искусственного происхождения и содержащее некие, опять же несомненно, электронные, компоненты. Для более детального анализа данного кейса, – не преминул щегольнуть новым словечком Сэм: – Мы произведём отсоединение искусственной компоненты от биологического объекта.

Надавив на держатель, при этом монах коротко вскрикнул от боли, он отсоединил плату, и она повисла на голове святого отца, удерживаемая только пучком проводов, шедших от неё, через отверстие в крепеже куда-то вглубь черепа.

– Как вы видите, – продолжил Сэм, внимательно отслеживая поведение стоявших у стены монахов: – Данный модуль имеет связь с мозгом нашего биологического объекта и сейчас мы, опытным путём, – ножницы в его руке негромко лязгнули: – Проверим – верно ли утверждение нашего гостя, – выпрямившись, он посмотрел на первого монаха: – Что данное устройство не более чем коммуникатор. Так ведь, святой отец? Молчишь? Ладно. Руки подними, – наклонился он над стоявшим на коленях человеком и когда тот приподнял скованные наручниками руки, продолжил: – Вот это, – между лезвий ножниц оказался ничем не примечательный серого цвета проводок: – Отвечает за работу рук.

Щёлк!

Руки монаха бессильно упали на колени.

– Как мы видим, нарушение связи между модулем и биологическим объектом, ведёт к параличу конечностей последнего, – подытожил Сэм, выпрямляясь: – Конечно, принимая во внимания слова нашего уважаемого гостя, – он посмотрел на первого монаха: – Принимая их за правду, я могу допустить, что таким образом наш подопытный выбирал абонента для связи – модуль отслеживал движения его рук, которыми он нажимал кнопки в списке, который, в свою очередь, проецировался ему на сетчатку благодаря уже вот этому проводку, – теперь между лезвиями оказался синий провод: – Мы сейчас перережем и его, отчего наш объект, – Сэм вздохнул, изображая сожаление: – Ослепнет. Ну так что? – он снова посмотрел на монаха, переходя на нормальный тон: – Ты всё ещё утверждаешь, что это коммуникатор?

– Да!

– Не жалко его? Ослепнет – и это только начало.

– Что есть краткие муки по сравнению с вечной жизнью?

– Дурак ты, – покачал головой Люциус: – Как есть дурак. Патриарх со своей братией сделал из вас марионеток, нашпиговав тела гадостью этой, а ты его выгораживаешь. Я сейчас буду перерезать провода один за одним – отключу всё, кроме речевых функций, слуха и нервных окончаний, а потом подам питание, больше расчётного. Знаешь, что он почувствует?

– Вы не посмеете, – техно-брат, отлипнув от стены, сделал шаг вперёд, не обращая внимания на упершийся ему в живот ствол одного из охранников: – Лучше просто убейте! Имейте же сострадание к пленникам!

– Убью, – Кивнул Сэм: – Именно этим я и занимаюсь сейчас, если ты этого не заметил. А что касательно сострадания... Узнаёшь? – Взяв с подноса извлечённый из Судьи модуль, он поднёс его к глазам монаха: – Вот цена вашему состраданию – вот этот белый кембрик видишь? Знаешь, что было в нём? С чем вы соединили это железо?!

– Знаю... – Опустив голову монах, подчиняясь давлению ствола, вернулся на своё место: – Но терзать беззащитных...

– А тот ребёнок? – Отбросив на поднос и плату, и ножницы, Люциус подошёл к нему и взяв за подбородок, рывком поднял его голову: – На него, что? Сострадания и милости у вас не нашлось? Может это ты, – дёрнув его голову, он заставил монаха поднять глаза: – Может ты убил его? А? Извлёк мозг и засунул в тело того монстра?

– Нет, это не я, не мы, – затряс головой, пытаясь отвести взгляд тот: – Мы только модули управления делали, мозгами на...

– Молчи! – Выкрикнул первый и ударив плечом едва не повалил говорившего на пол: – Брат Пивус! Во имя Веры – молчи!

– В шлюз! – Рявкнул Сэм, понимая, что брат Пивус вот-вот сломается: – И этого тоже, – Показал он рукой на стоявшего на коленях монаха.

– Смотри, брат Пивус, – подтащил он молодого к небольшому окошку в шлюзовой двери: – Сейчас мы начнём медленно стравливать воздух. Асфиксией, думаю тебя не удивить, но вот когда в их жилах закипит кровь, а глаза начнут лопаться – ты будешь смотреть и знать, что их мучения – на твоей совести!

– Не надо, прошу вас, – Пивус попытался отодвинуться от окошка, но заранее предупреждённые бойцы не дали ему это сделать, с силой прижав его лицо к стеклу.

– Начиная стравливать, – махнул рукой Сэм технику, стоявшему у панели управления и тот кивнув начал вращать штурвальчик ручного управления шлюзом.

– Смотри... Смотри... – дверь не пропускала звуков, но через чистое стекло было хорошо видно, как монах с синей каймой принялся массировать горло, в то время как его товарищ с парализованными руками просто задёргал головой.

– Прекратите! О милосердии взываю!

– На твоей совести мучения их! Смотри!

Первым на пол упал монах с белым кантом. Его собрат – с синей каймой, продержался чуть дольше – он сел на пол, привалившись спиной к двери спустя почти полминуты и принялся жадно разевать рот, пытаясь затолкать в легкие хоть какие-то крохи воздуха.

– А вот сейчас начнёт закипать кровь и полопаются глаза. Смотри и запоминай – их страдания на тебе.

– Прошу вас...

– Хочешь облегчить их страдания? – Подойдя к Пивусу, бросил взгляд внутрь шлюзовой камеры Сэм: – Одно моё слово, и они получат лёгкую смерть. Обещаю.

– Что вы хотите?

– Ты всё рассказываешь. Про мозг, мозги те, платы эти – всё, полностью.

– Я...я...

– Поспеши – смотри вот тот уже глаза трёт. Начинается слепота – сетчатка отслаивается, а это и страшно, и больно. Ну? Облегчи страдания своих братьев, прояви милосердие!

– Я всё расскажу... Всё, только прекратите это.

– Клянись! Душой своей и Верой клянись! – выхватив из рук одного из бойцов Книгу Веры, Сэм протянул её Пивусу и тот, положив обе скованные руки произнёс необходимую формулу.

– Пусти давление, – отдав команду, Люциус вновь посмотрел в отсек. Синий стоял на четвереньках, мотая головой, отчего кровь, текшая из его глаз, щедро пятнала пол шлюза. Второй брат сучил ногами, пытаясь сесть без помощи рук.

– Чёрт... Шнек меня убьёт, – глядя на пятна крови проворчал себе под нос Сэм и, повернувшись к Пивусу вздохнул: – Наш адмирал – ну, я уже говорил, помешан на чистоте. А твои весь пол загадили... Эххх... И кто мыть будет?

– Я... Я вымою, дочиста, – торопливо закивал парень: – Я хорошо полы мою.

– Ты?! – Покачав головой и, с сомнением в голосе, посмотрел на него Люциус: – Ты же по платам этим спец. Да и думать тебе сейчас надо о том, что ты мне расскажешь – если смерть быструю и лёгкую, как и они, – он кивнул на окно: – Заслужить хочешь. Да, кстати, – подозвав бойца, Сэм махнул рукой на шлюз: – Пристрели, тела борт.

– Есть, сэр, – кивнул боец и, зайдя внутрь дважды выстрелил.

– Ну а аккуратнее не мог что ли? – Досадливо проворчал Сэм, заглянув внутрь: – Выстрелил бы в сердце – кто шлюз от мозгов отмывать будет? Ты? Рр-работнички! Вот ничего доверить нельзя! Гоблины, блин, деревянные! Представляешь? – Повернулся он к Пивусу: – Ни-че-го! Всё контролировать лично приходится – чуть на самотёк пустишь, так всё – бери тряпку в руки.

– Я... Я вымою всё... эээ... сэр?

– Что? Жить хочешь?

– Хочу! Очень хочу! – Торопливо закивал головой парень: – Не убивайте меня... Сэр?

– Люциус. Меня зовут Сэм Люциус, – скрестив руки на груди представился Сэм: – Слыхал?

– Нет, сэр.

– Хм... А про Святого Пью – слышал?

– Какого святого? Пью? – Наморщил лоб монах и покачал головой: – Извините, нет – не знаю я такого. Не такой числится в святцах. Может не святой, а подвижник там, или – мученик?

– Не числится... В святцах у ни не числится... Бардак!

– Простите, сэр...

– Ну так что – жить хочешь?

– Да, господин, сэр, Люциус.

– Тогда пошли, – потянул его за рукав Сэм: – В кают-компании, перед всеми расскажешь, что знаешь. Будешь отвечать честно – умрёшь быстро. Обещаю.

За дверью что-то щёлкнуло и тела двух монахов, подхваченные воздушным потоком, покинули борт Весельчака, начиная своё бесконечное путешествие в межзвездной пустоте.

– А будешь врать – выкину за борт. Живьём, – постучал он пальцем по стеклу и парень, всё ещё не отошедший от будничности, с которой только что были убиты два человека, судорожно сглотнул, без сомнения примеряя на себя подобную участь.

– Ну, наконец-то! – Отставив в сторону кружку с чаем, Шнек, сидевший во главе стола, недовольно посмотрел на свой комм: – Обещал через час после взлетает, а сам? Час двадцать уже прошло!

– Надо же было вам время на чаи дать, водохлебы, – парировал Сэм, заходя в кают-компанию: – За мной иди, – бросил он через плечо замешкавшемуся в дверях Пивиусу.

– А это ещё кто? – Всё тем же недовольным тоном осведомился адмирал, недовольно кривясь: – У нас тут вроде как внутреннее мероприятие, вон Миха, – кивнул он в сторону капитана, вольготно развалившегося на диванчике: – Все уши нам прожужжал, что у нашего дорогого командира есть некое, мега-важное сообщение для всех нас, а ты с собой какого-то задохлика, да ещё в наручниках, тащишь.

– Блин! – Досадливо хлопнул себя по лбу Сэм: – Про них я и забыл. Ээээ... Как тебя там? Пивиус? Вон к нему иди, – мотнул он головой в сторону дивана: – Самсонов, сними с него, да пригляди – гость наш молодой и горячий, как бы не натворил чего с дуру.

– Не натворю, я... – пискнул было гость, но Михаил, одним движением оказавшись рядом, легким толчком отправил его на диван, одновременно, незаметно для паренька, сняв наручники, отчего тот, шлепнувшись на мягкие подушки недоуменно уставился на освобожденные от оков руки.