Текст книги "Видение Нагуаля"
Автор книги: Алексей Ксендзюк
сообщить о нарушении
Текущая страница: 26 (всего у книги 31 страниц)
Надо сказать, что поверхность кокона возвращает утраченную чувствительность достаточно быстро. Иногда это происходит даже слишком быстро и сопровождается интенсивными сдвигами точки сборки. Если такое произошло во время выполнения только что описанного упражнения, важно быть готовым к "толчку Земли". На первых порах он редко бывает опасным. В любом случае, есть прекрасный способ остановить нежелательный сдвиг – упасть ничком, прижав руки к груди и животу.
Именно потому, что потенции безмолвного знания в нашей жизни здесь, в мире повседневности, поистине неисчерпаемы, искусство его вызывания и использования кажется "настоящей магией". Оно ведет нас сквозь обстоятельства повседневной жизни настолько искусным образом, что зачастую производит обманчивое впечатление, будто мы управляем своей судьбой, будто мы – чуть ли не хозяева намерения. На самом деле это разные вещи, и здесь важно не запутаться. Это тот самый враг человека знания, названный доном Хуаном "ясностью".
"Ясность" – великое искушение и еще один повод по-настоящему «заблудиться» на толтекском пути. Еще бы! Мастерское владение безмолвным знанием дает нам возможность знать подлинные чувства и мотивы других людей, открывает нам их планы и даже судьбы (особенно если они имеют отношение к нам лично). Сновидение и сталкинг делают масштабы этого знания огромными. В какие-то минуты нам может показаться, что мы «знаем» судьбы народов и даже всего человечества. И самое главное – мы чувствуем, что знаем самих себя.
В какой-то степени все это соответствует действительности. Но лишь до той поры, пока мы молчим и продолжаем свой путь – аккуратно, шаг за шагом. Стоит толтеку перевести свое «знание» на язык тоналя, как он утрачивает чувство, разделяющее вымысел и правду. Тональ – великий обманщик. Он привык обманывать себя и всех вокруг, более того, он привык искренне верить в свой обман, что еще хуже. Поэтому всякому, кто время от времени сталкивается с безмолвным знанием, было бы полезно запомнить: "БЕЗМОЛВНОЕ ЗНАНИЕ – ЭТО МОЛЧАЩЕЕ ЗНАНИЕ". В противном случае «ясность» победит его и оставит в дураках, превратившись в свою противоположность – иллюзию, туман, наваждение, а в конечном итоге – заведет в тупик и бросит его среди недоучившихся экстрасенсов, полусумасшедших предсказателей и витающих в облаках оккультистов.
Чем ближе вы к видению, тем ярче и однозначнее проявляет себя безмолвное знание. Тем более оно масштабно. В сновидении безмолвное знание регулярно снабжает наше тело специфическими способами дальнейшей тренировки, которые относятся только к нашей уникальной конституции, а потому не имеют никакого значения для окружающих.
В сновидении область свечения осознания, и без того расширенная, под влиянием безмолвного знания расширяет свой объем еще больше, включая области, которые не могут быть проинтерпретированы наяву даже косвенно. Насколько мне известно, именно оно оставляет в нас ощущение, что мы забыли что-то важное после того, как проснулись. Это могло быть знание «дубля» или знание специфической практики, которая нам нужна, чтобы сделать следующий шаг, это может быть даже знание о "третьем внимании". Его не описать и не передать другому. Утешает, что тело «помнит» все и пользуется своей «нагуальной» (неописуемой) памятью в процессе дальнейшей работы.
Видение в какой-то мере меняет положение дел. Часть безмолвного знания транслируется через восприятие энергетических нитей, коконов, структур. В этой самой мере знание становится доступным языку описания – та его часть, что интегрирована, «слита» со знанием первого внимания и принимает участие в уже совершившейся трансформации. Все остальное – по-прежнему безмолвие. Оно указывает путь нашей целостности, всему нашему телу, оставляя томительное чувство, будто мы что-то знаем, но при этом по-прежнему не знаем ничего. Оно всегда содержит в себе наш следующий шаг, который только предстоит сделать, прочувствовать, пережить.
2. "Голос эмиссара" и "голос видения"
Весьма «мистический» и интригующий компонент видения (впрочем, не постоянный) – так называемые «голоса». Экзальтированные мистики и столь же экзальтированные сторонники той или иной религии часто слышат «голоса», чем заслужили себе известную репутацию у психиатров. Отдельную разновидность «голосов» с большим интересом слушают так называемые «контактеры». То, с какой страстью и уверенностью те и другие отстаивают достоверность получаемых ими «сообщений», делает их по сути представителями единой религии, которую на протяжении всей истории человеческого вида наш тональ строит для ублажения самого себя.
Услышать от голоса свыше, что "из созвездия Тельца к нам через 10 лет прибудет армада звездолетов, чтобы спасти умирающую экологию Земли" или что "мир погряз в грехе и через 10 лет будет уничтожен, а спасутся только свидетели Иеговы", – сообщения равноценные. Да и не в этом дело. Дело в том, как к таким сообщениям относиться? Бежать к психиатру, в церковь или вступать в общество контактеров? Даже "последователи Кастанеды", казалось бы искушенные в подобных фокусах, порой впадают в этот массовый идиотизм. Да и как не содрогнуться начинающему видящему, услышавшему наяву, например, такое: "Встань и иди! Обратись ко Христу!" (И такое бывает.) Встает вчерашний «толтек» и бежит исповедоваться. Возможное вторжение инопланетян, между прочим, тоже вопрос серьезный – а вдруг правда?
Опыты обнаружили существование двух видов «голосов». О природе одного из них мне ничего неизвестно. Известно лишь, что он непрерывно врет. В соответствии с терминологией дона Хуана, назовем его "голосом эмиссара".
Второй же говорит правду (насколько это возможно проверить) и, кажется, принадлежит нам самим. Вслед за Кастанедой назовем его голосом видения. Голос видения объявляется довольно редко, всегда крайне лаконичен (два-три слова, и все) и сообщает только действительно необходимую в данный момент информацию. Например, если во время видения вы столкнулись с неизвестным светящимся объектом, то голос видения может сказать: "Это твой друг Сергей. Он спит". Эмиссар же заведет, скажем, такую беседу: "С правой стороны ты заметишь темное пятно, которое при надавливании на него вызовет сдвиг точки сборки вверх и совместное сновидение в той области эманаций, где возможно обрести объекты силы. Эти объекты силы были доступны только древним магам и несут в себе намерение переноситься на большие расстояния. Возьмите один из этих предметов и направьте внимание на верхнюю светящуюся точку…" Если бы я захотел поиздеваться над читателем, то записал бы историю целиком – ее вполне хватило бы на приличную главу для содержательной книги "N-ное открытие Силы".
(Справедливости ради стоит заметить, что ситуация с «эмиссаром» все же не столь однозначна. Время от времени – возможно, чтобы удержать гаснущее внимание сновидца, – он сообщает нам информацию, касающуюся вещей, которые можно проверить. Я, например, именно от него узнал о существовании древнегреческого города под названием Кротон. Сообщение «эмиссара» о том, что "Кротон разрушен", предваряло длинную историю о связи некоторых дней мистического месяца, состоящего из 32 дней, и состояния сексуальной энергии в человеческом организме. До сих пор у меня нет ни малейшего представления, существовал ли такой "тайный календарь" на самом деле и какое ко всему этому имеет отношение Геката, несколько раз упомянутая в тексте. Но зато я выяснил, что в Кротоне жил основатель философско-мистической школы Пифагор приблизительно в VI веке до н. э. Поскольку я никогда настолько подробно не интересовался античным мистицизмом, а тем более пифагорейской школой, это сообщение можно вполне отнести к разряду достоверных, но необъяснимых с точки зрения первого внимания. Такие «вкрапления» достоверности в сообщения «эмиссара» достаточно обнадеживают – и именно этим сбивают с толку исследователя. Цель «эмиссара» – построить для нашего внимания ловушку и «приковать» к себе – может, видимо, достигаться и такими путями.)
Чаще всего голоса возникают в момент особой перегрузки тоналя. На первых порах такая перегрузка возникает чуть ли не ежесекундно. Не думаю, что видящие, для которых это состояние привычно и регулярно достижимо, слишком часто общаются с невидимыми собеседниками. Скорее всего, это, так сказать, "симптом неофита".
Однако опыт показывает, что специально бороться с «эмиссаром», а тем более с голосом видения, не стоит. Что касается «эмиссара», то единственное, чего он жаждет, – это нашего внимания. Слушать его или пытаться прогнать – то и другое ему лишь на пользу. Оставленный надолго без всякого к себе внимания, «эмиссар» начинает откровенно бредить, рассуждать о несуществующем или бесполезном, классифицировать все на свете, придумывая неудобопроизносимые слова. Он может затихнуть-разочарованно, но не обольщайтесь – его терпение не знает границ, в любой момент этот болтун готов проснуться и с удвоенной энергией взяться за свое.
Особо надо отметить тот факт, что, судя по всему, ни тот ни другой голос не имеет отношения к внутреннему диалогу. Видение настолько переполняет тональ информацией, что никакой внутренний диалог в этом состоянии не представляется возможным. В этом специфика видения и его симптоматическое отличие от сновидения, где, как уже указывалось, внутренний диалог может протекать почти с той же свободой, что и наяву.
И все же главный урок видения заключается не в постижении нагуаля, что, как много раз говорилось, все равно невозможно, а в прагматическом его использовании. Иными словами, начинающий видящий должен постоянно искать и находить пересечения своего видения и тонального восприятия. Конечно, это возможно отнюдь не всегда. Объект видения может находиться в одном из миров второго внимания или в мирах сновидения – в этом случае оставьте его в покое. Начинающий видящий должен искать объекты, доступные первому вниманию, исследовать их, и результаты своих исследований подвергать практической проверке. Все возможные ошибки должны постоянно учитываться. Отговорки типа "этот объект (существо) находился во время видения в другом состоянии, потому что я был во времени нагуаля, а оно, наверное, наступит через неделю" использовать не следует. Даже если вы правы, то все равно «промахнулись» на неделю, а это говорит о несовершенстве видения и необходимости учесть обретенный опыт. Это долгий путь – но ведь нас интересуют реальные результаты!
«Трэмпинг» точки сборки. Его роль в формировании видения
Блуждание точки сборки по тем многочисленным позициям, где наш тональ способен собирать целостными миры (или творить иллюзии таковых миров) я назвал трэмпингом (см. «После Кастанеды: дальнейшее исследование»). С этим явлением сновидящий сталкивается на том этапе практики, когда его тело сновидения достаточно уплотнилось и сформировалось, в результате чего передвижение по мирам иных типов «сборки» становится реальным, а не воображаемым.
Если в обычном осознанном сне (lucid dream) "переход из сна в сон" чаще всего просто изменение декораций, смена проекций тоналя, по большей части основанных только на его собственном воображении, подлинный трэмпинг – штука серьезная, иногда непредсказуемая и чревата опасностями. Но в данном случае речь не об этом. Речь пойдет о том, каким образом подобные «путешествия» сновидящего ведут его к видению в сновидении.
С самого начала важно понять, что смещение точки сборки в максимально возможное число различных позиций – не прихоть искателя приключений и даже не познание устройства Большого Мира ради самого познания (как, возможно, думали древние толтекские маги, искавшие в этих мирах Силу). Это – необходимый практический способ для достижения видения.
Я уже писал, что видение в столь развитой и действительно прагматичной форме, как оно культивируется в толтекской традиции нагуализма, скорее всего, совершенно не известно никаким иным мистическим и оккультным направлениям. И связано это, прежде всего, с таким лежащим на поверхности, но неприметным явлением, как бессознательная склонность восприятия фиксироваться на любом доступном ему режиме (диапазоне). Этим частично объясняется консервативность нашего первого внимания, и этим же – тупик, в котором оказываются оккультисты всех школ и мастей, когда открывают для себя так называемый "потусторонний мир".
Мифология и метафизика оккультизма останавливают ищущего сразу за порогом. Сама идеология этих учений, само их мировоззрение определяют открытый мир необычного восприятия как один из «высших», как ступеньку в Иерархии Бытия. Сотворенная ими воображаемая «вертикаль» есть на самом деле не что иное, как сон в одном и том же месте – сон все более туманный, абстрактный, все больше насыщенный иллюзиями. Идея «приближения» к некоему Абсолюту, Единому Сознанию, Безличному или Пустоте "парализует".
Поначалу процесс имеет вполне продуктивный и многообещающий вид. Например, точка сборки сместилась за пределы кокона и «маг» (мистик, оккультист) попадает в «астрал». Он воспринимает объекты, он встречает сущности, блуждает в разных местах. Его точка сборки обрела полезный навык движения по одной, вполне определенной траектории. Время от времени точка сборки колеблется вокруг данной траектории и положения новой фиксации, в той или иной степени удаляясь от "человеческой полосы" – того диапазона, где структурированное восприятие для воспринимающего аппарата человека возможно. Но как воспринимает эти флуктуации наш оккультист? Ведь он, как было сказано, ищет более «высоких» уровней бытия, каковые, по его мнению, должны быть одновременно более «тонкими», демонстрирующими все большее единство, слитность, а главное – дарующими это столь ценимое ощущение "безличного сознания", что и есть, по мнению оккультиста, проблески Абсолюта.
Понятно, что оккультист стремится попадать в эти области восприятия как можно чаще. Обычно послушный тональ, пока он еще способен хоть что-то производить, начинает генерировать там вдохновляющие галлюцинации – встречи с «учителями», «махатмами», душами великих, вплоть до Иисуса Христа. Все это убеждает нашего героя, что он на верном пути. В конце концов его точка сборки заходит слишком далеко влево и останавливается там, поскольку неразличимый океан света понимается оккультистом как цель его практики, как желанное «слияние» с Абсолютом.
Как вы догадались, это не трэмпинг. Чтобы обрести видение, мы нуждаемся в большом количестве позиций и траекторий. А приведенный случай – это многократное повторение одного и того же с постепенным уклоном влево и окончательная "консервация".
Чтобы активизировать эманации кокона до критического объема, который и породит всплеск видения, точка сборки должна все время что-то собирать – причем разное, по мере возможности. Главная проблема здесь заключается в том, чтобы из внимания сновидения перейти во второе внимание, поскольку внимание сновидения дает весьма ограниченный набор траекторий смещения точки сборки с ее последующей фиксацией. Для того чтобы преодолеть этот естественный барьер, сновидящий должен быть безупречно терпелив и не забывать свое главное намерение.
Внимание сновидения дает все возможности для дальнейшего прогресса. Цепляясь вниманием за реальные энергетические импульсы «извне», даже здесь сновидец постепенно увеличивает число фиксаций, не удаляясь от "человеческой полосы" (если, конечно, не соблазнится величественными галлюцинациями традиционного оккультизма). Его тело уплотняется, и наконец происходит поистине великий момент в его практике – он переходит во второе внимание, "пробуждается во сне".
Дальше приближение к видению стремительно ускоряется. Всякий раз, когда сновидец переходит из одного мира второго внимания в другой (даже в том случае, если они вроде бы мало чем отличаются друг от друга), сборка воспринимаемых эманаций претерпевает весьма существенные модификации. В процесс восприятия вовлекаются все новые и новые полевые части кокона. Он вынужден не только воспринимать, но и реагировать на действия реальных структур, находящихся в других энергетических диапазонах. Он вынужден совершать реальные действия, а не просто воображать их себе, как часто бывает во внимании сновидения.
Каждый "переход из сна в сон" в таком состоянии – это расширение площади активизированных энергетических волокон внутри кокона. Тело бурно реагирует на эти вещи, а тональ в значительной мере утрачивает всякие критерии отличия «сна» от «яви», первого внимания от второго. Побочным эффектом такого расширения энергообмена и снижения фиксации точки сборки неминуемо становится "сновидение наяву".
Как видите, важнейшим условием трэмпинга является неуклонное пребывание сновидящего в мире объектов, в мире «сборки». Если он хочет достичь видения, а не культивировать иллюзии, ему необходимо всячески избегать "зон неразличимости", где сборка отсутствует, – всяких "океанов Света", "морей Любви и Блаженства", «слияний» с Духом и т. п. Только так он может по-настоящему блуждать среди больших эманаций, непрерывно тренируя свои способности двигать точку сборки и фиксировать ее. Он должен дождаться того момента, когда количество смещений и фиксаций перейдет в качество.
Как ни странно, сделать это нелегко. Искушение «замереть» подстерегает нас постоянно. Как уже неоднократно писалось, человеку несвойственно искать свободу. Гораздо естественнее для него – искать убежище. Вот почему даже на самых высоких уровнях толтекской практики безупречность не утрачивает актуальности. Всякий открывшийся мир, всякий диапазон восприятия желает стать нашей "новой родиной" – даже в том случае, если в нем нет вожделенного Абсолюта, а есть просто что-то новое, приятное и интересное.
Только с обретением видения большая часть этих проблем оставляет толтека. Традиционный оккультизм не справился с этой задачей, потому что не знал, что делает и зачем. У нас же есть шанс.
Спонтанность видения
Но одна проблема остается нерешенной: каким же все-таки образом человеку, никогда прежде не входившему в режим видения, определить – это видение или хитроумная галлюцинация тоналя, сработанная тем же методом, что и Сат-Чит-Ананда ведантистов, «слияние с Духом» и т. п.?
Сегодня я могу сообщить о нескольких, на мой взгляд, достаточно четких отличиях видения от любых проекций, мыслеформ, галлюцинаций.
1. Видение всегда приходит спонтанно, т. е. совершенно неожиданно и резко. В случае того или иного вида галлюцинирования (т. е. когда имеет место «поперечный» сдвиг точки сборки) картина воспринимаемого меняется относительно плавно. Как правило, следует череда картин, последовательно все менее различимых. Их светимость может нарастать, и завершается либо слиянием со светом, либо абсолютной пустотой, переполненной Бытием как таковым. Думаю, отсюда и идут общие для самых разных оккультных школ идеи об иерархичности бытия, о разных «планах», по которым душа восходит к чему-то неописуемому.
Когда же включается видение, воспринимаемая картина «взрывается» светом, пренебрегая ступенями, планами и прочими «лестницами». В этот момент вы не переходите из одного мира второго внимания в другой, вы остаетесь там же, где и были.
2. После взрыва (вспышки), который длится несколько мгновений, мир начинает «укладываться» заново. Вы можете воспринять бесчисленное множество светящихся точек, затем – мириады линий, пронизывающих все вокруг и вас в том числе. Эти этапы перестройки восприятия на принципиально новый уровень еще не гарантируют, что у вас действительно «включилось» видение. Главное начинается тогда, когда вновь возникают "отдельные объекты". Это могут быть самые разные формы или структуры светимости. Они совсем не обязательно должны совпадать с тем, что описал Кастанеда, потому что на первых порах перцептивный аппарат лихорадочно перебирает самые разные формы интерпретации этого колоссального потока сигналов, к которому он не был приспособлен.
Важно то, что даже на уровне видения «сборка» продолжается. Светящиеся линии собираются в пучки, «клубки», «спирали», «туннели». Темное пространство между ними тоже структурируется – из него в любой момент могут «возникнуть» не замеченные раньше образования света. Все это пульсирует и движется.
По мере адаптации восприятия «объекты» становятся четче, они отделяются от массы других форм светимости. Постепенно строится мир, который невозможно описать, но мир, разделенный на объекты и фон, мир не монолитный, а «прерывистый». Как сказал бы физик, мир «квантов» и конструкций из этих «квантов». Другое дело, что здесь все решает внимание – именно оно выбирает размеры «квантов», их форму, оно выбирает объем воспринимаемого. Видящий это чувствует. Приходится быть осторожным со своим вниманием, поскольку оно определяет «настройку». Первое время трудно удержать исследуемое пространство стабильным – пребывая в довольно узком диапазоне интерпретируемых тоналем сигналов, мы привыкли лениво перебирать их, так как по опыту знаем, что с фиксированной «полосы» все равно никуда не убежим. Видение демонстрирует нам совершенно иной тип отношения воспринимателя и перцептивного поля – это бесконечное пространство, в котором легко заблудиться, если не обуздать порывы собственного внимания. Однако главный критерий – дискретность, собранность – сохраняется в любом случае. При «поперечном» сдвиге этого не бывает – там воспринимаемое стремится к однородному и монолитному сенсорному "шуму".
3. Бурная реакция тела. Об этом уже было сказано в другом контексте, здесь лишь уместно сказать, что взрывообразное распространение светимости, которое имеет место при включении видения, всегда переживается почти как шок. Пока трудно сказать, как именно работают в этом состоянии различные системы организма на уровне биохимии и физиологии, но наверняка ясно, что вся наша «телесность» подвергается серьезному испытанию на прочность. Даже в сновидении это сравнимо с ударом электрическим током с последующей волной чудовищного давления. Хорошо, что это длится недолго.
4. Отсутствие эмоций. Конечно, впервые столкнувшись с видением, вы можете испытать приступ восторга и эйфории. Но даже в этом случае, все происходит чаще потом, после того, как вы вернулись в нормальное восприятие. Галлюцинирование, в отличие от видения, эмоционально окрашено. Собственно говоря, поток эмоций (положительных или отрицательных) является неотъемлемой частью самого процесса галлюцинирования. Эмоции провоцируют иллюзии, питают их, и наоборот – иллюзии вызывают эмоции и поддерживают ими себя.
Видение бесстрастно. Здесь нет ничего, даже отдаленно напоминающего блаженство или, тем более, экстаз. То чувство, которое сопровождает видение, глубже любой эмоции, но при этом совершенно не имеет качества. Здесь невозможна Любовь, здесь невозможен Страх. Человек, пребывающий в этом состоянии восприятия, может даже усомниться в том, что он остается человеком. Впрочем, такого рода сомнения тоже приходят "задним числом", в состоянии видения и они невозможны.
Наиболее доступное человеческому эго настроение во время видения – это настроение исследования. Когда проходит телесный и перцептивный шок, когда разворачиваются различные варианты новой «сборки» поступающих сигналов, в дело вступает та часть нашей психики, чье предназначение – познавать и изменяться, становиться сильнее и мудрее. Какой-нибудь христианский моралист с ужасом назвал бы это состояние «нечеловеческим», но мне кажется, что это и есть та сокровенная часть нашей природы, которая ведет нас к бессмертию и свободе. Она кажется неуютной только поначалу, пока мы слишком переполнены маленькими делами и заботами, которые всю нашу жизнь казались нам основным ее содержанием.
Как мне кажется, опираясь на приведенные здесь критерии, практикующий может довольно определенно отличить видение от многочисленных самодельных видений, с такой назойливостью посещающих адептов различных мистико-оккультных школ и тех «кастанедовцев», что позабыли про безупречность.
