Текст книги "По ту сторону сновидения. Технология трансформации"

Автор книги: Алексей Ксендзюк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 29 страниц)

Для остановки внутреннего диалога характерно исчезновение перспективы в наблюдаемом визуальном поле.

Что при этом важно помнить?

Главное – смотреть прямо перед собой, не наклоняясь, и ничего не видеть, независимо от того, на какие предметы направлен ваш взгляд. Ваша задача – прекратить процесс узнавания. Я, например, нахожу весьма удобным и убедительным простой критерий. Допустим, используя эту технику, вы случайно взглянули на обычную надпись. Вы ясно видите очертания букв и их последовательность, но не можете опознать буквы и сложить в слова. Иными словами, вы разглядываете их, как бессмысленный узор. Будьте уверены – вы находитесь в состоянии глубокой остановки внутреннего диалога.

2.2.2. Фокусировка на аудиальном (слуховом) канале

Мы можем использовать слуховое восприятие для достижения остановки внутреннего диалога.

Прежде всего, практик должен понимать, какую роль исполняет аудиальный канал в процессе построения описания мира. С точки зрения описательной работы тоналя важно иметь в виду, что слуховой канал обеспечивает фундаментальное представление о пространстве и – что особенно важно – моделирует человеческое восприятие времени как протяженности, имеющей смысл в эмпирическом опыте.

Зрение предоставляет нашей психике множество иллюстраций, которые как бы косвенно подтверждают факт течения Времени (движение объектов, их превращение, рост и изменение, и т. д.). При этом само движение Времени в значительной степени остается абстракцией, выходящей за пределы этой сенсорной модальности. Ибо Время не визуально, оно отчуждено от всего зримого.

Слуховое восприятие, прежде всего, процессуально. В поле слуховых восприятий не входят объекты. В него входят только события, в первую очередь представленные темпорально. Всякий звук имеет начало и конец – и это его главные характеристики. Разумеется, событие в аудиальном поле гораздо содержательнее, чем чистая протяженность. Оно обладает множеством свойств, позволяющих идентифицировать конкретное звуковое событие: частотой, тембром, громкостью. Однако протяженность звукового события остается его главной характеристикой, так же, как в зрительном поле главной характеристикой является размер видимого объекта и его форма.

С другой стороны, поле слуховых восприятий наиболее ярко демонстрирует пространство. Для аудиального канала, помимо протяженности, звуковое событие, как правило, имеет четко выраженную локализацию. Источник звука находится за спиной, впереди, справа или слева, близко или далеко от воспринимающего.

Поскольку слуховое восприятие не-объектно, пространство слышимых звуков для аудиального канала наиболее приближено к идее. То же можно сказать о Времени в его аудиальной репрезентации.

Таким образом, поле слуховых восприятий более всех других сенсорных модальностей занято конструированием пространства и времени как идеальных форм перцептивного континуума, в котором функционирует человеческое осознание, – форм описания мира, сотворенного тоналем.

Поэтому остановка внутреннего диалога, опирающаяся на область аудиальных впечатлений, чтобы быть эффективной, должна в первую очередь опираться на разрушение локализаций и протяженностей – как репрезентаций идеальных форм пространства и времени.

Однако психотехническая работа по достижению аудиальной ОВД заключается во множестве операций, каждая из которых предполагает то или иное разрушение смысла, существующего в поле слуховых восприятий:

1) разрыв смысловых связей между слышимым и видимым;

2) разрушение семантической оболочки каждого звукового события в отдельности;

3) слияние разнородных звуковых событий на фоне уничтожения границ (созданных тоналем) и темпорального сворачивания ряда событий в неразличимое звуковое единство, где отсутствует последовательность (протяженность) и локализация. Это то, что можно назвать «клубком бессмысленностей».

Обратите внимание, что во всех трех приемах имеет место так называемая «десемантизация». Как мы можем применить эти наблюдения в конкретных психотехнических приемах? Использую приведенную выше последовательность.

1. Как правило, мы видим источник звука и слышим сам звук (это может быть шум любого типа или произносимая речь). Связь между источником звука и самим звуком создает описание мира, о чем мы должны помнить. Аудиальный тип ОВД разрушает эту тональную связь.

Проехавший по улице автомобиль существует в нашей психике отдельно от шума, который он производит. Добиться сенсорно-семантической диссоциации поначалу непросто. Для этого практик должен сосредоточиться на звуке, не имеющем отношения к наблюдаемому источнику шума. Можно сфокусироваться на тиканье часов, на голосах в соседней комнате… При этом важно не просто механически переключать внимание. Попробуйте сбить тональ с толку и мысленно «придать» предмету другой звук. «Тикающий» автомобиль – это само по себе забавно, и наоборот – пусть часы на стене гудят и шуршат шинами, почему бы и нет?

Разрушение фундаментальной связи между видимым и слышимым требует длительной тренировки. В основе этой тренировки лежит специфическое аудиальное сосредоточение. Практик должен погрузиться в звуковое событие, сосредоточиться на его изучении, на осознании неоднородности звука, на эхе и на прочих нюансах воспринимаемого слухового впечатления. Это нечто вроде слухового созерцания. Каждое звуковое событие имеет свою пространственную перспективу – погрузившись в нее, практик может найти способ разделить источник звука и то звуковое поле, в котором оказалось его исследующее внимание.

2. Разрушение семантической оболочки звукового события – это, на мой взгляд, более простой прием. Наиболее эффективен этот способ в тех ситуациях, когда звук наполнен значениями (например, когда мы слушаем человеческую речь). Психотехническая задача заключается в разрушении семантики, «надетой» на поток речи, который на самом деле представляет собой просто поток характерного «шума», производимого человеческим голосом.

Промежуточным приемом здесь может быть экзотический способ – произвольное превращение речевого потока в то, что мы воспринимаем как иностранную речь. Почему этот прием я назвал «промежуточным»? Потому что «иностранная речь», даже когда мы полностью перестали понимать ее содержание, все равно воспринимается как речь. Это любопытный эффект слухового восприятия. В частности, мы воспринимаем речевые звуки как организованный поток – мы не знаем значения языковых структур, но регистрируем существование этих структур. В ряде случаев мы опознаем наличие синтагм, мы способны угадать морфологический строй языка, особенно если речь идет о каком-то европейском или индоевропейском языке.

Глубокая остановка внутреннего диалога превращает любую речь (даже родную) в поток полностью разрушенных структур. Язык исчезает – вместо него мы слышим своеобразный шум, абсолютно лишенный внутреннего порядка. В этом состоянии речь практически ничем не отличается от звука, который может издавать журчащий ручей или щебечущая птица.

Удержать психику в состоянии аудиальной ОВД обычно удается одну-две минуты. Но и двухминутная ОВД, настолько глубоко разрушающая семантические структуры, может привести к относительно длительному изменению режима восприятия.

3. Слияние звуковых событий на фоне уничтожения тональных границ и темпорального сворачивания последовательностей – это техника аудиодеконцентрации, которую описывает О.Г. Бахтияров[17]17
  Цит. работа, с. 19.


[Закрыть]. Я использовал эту методику несколько иначе, но, познакомившись с ней, не могу не отметить очевидное сходство.

Поскольку я исходил из тех функций, который выполняет тональ, создавая описание мира с опорой на совокупность аудиальных впечатлений, моей главной целью при исполнении этого психотехнического приема было разрушение моделируемого при помощи слуха пространства и времени.

Таким образом, основной задачей при исполнении этого типа психотехники становится устранение длительности звукового события и его локальности. То, что в конечном итоге становится источником слуховых впечатлений, можно назвать безвременным и беспространственным «аморфным комком», состоящим из совокупности аудиальных сенсорных сигналов.

Из чего состоит этот «аморфный комок»?

Во-первых, разные звуковые события тональ отделяет друг от друга, приписывая каждому из них свое происхождение (либо известное наверняка, либо предполагаемое). Во-вторых, тональ автоматически располагает звуки в соответствии с их длительностью. В-третьих, тональ локализует источники различных звуков со всей возможной степенью определенности.

«Аморфный комок» аудиальных сенсорных сигналов возникает в результате того, что тональ перестает выполнять все вышеописанные функции. В этом состоянии мы имеем дело с так называемым «актуальным настоящим» – текущим периодом времени. Аудиальный материал, поступающий в психику субъекта, никак не обрабатывается и не классифицируется. Здесь нет ни громкого, ни тихого, ни близкого, ни далекого. Содержательный сигнал (речь и др.) ничем не отличается от шума, гудения или треска. Слуховые сигналы теряют все характеристики, имеющие значение для тоналя.

Все звуки, поступающие в мозг, приходят отовсюду и одновременно. Тихое сливается с громким, осмысленное с бессмысленным, и т. д.

Единственная задача практика в этой ситуации – придерживаться позиции максимально отрешенного созерцателя поступающего неразборчивого потока аудиальных сигналов. Слушая внешний мир таким образом, практик невольно «отодвигается» от него. Мы словно «делаем шаг назад», не желая вовлекаться в хаотическое изобилие слуховых впечатлений.

Слуховая остановка внутреннего диалога очень часто сопровождается заполнением пауз между звуками чем-то наподобие «неслышимого, но явственно переживаемого грохота (рева)».

2.2.3. Фокусировка на кинестетической и проприоцептивной сенсорике

Это – наиболее плодотворный психотехнический прием достижения остановки внутреннего диалога. И даже не столько по той причине, что ощущения тела (осязание, моторика, чувство внутренних органов, тканей и мышц) – это подлинное изобилие психической продукции. Для человека, занятого Трансформацией энергетического тела, в кинестетике и проприоцептике скрыто настоящее сокровище. Обращаясь к телесным ощущениям (от осязания до переживаний, связанных с восприятием множества внутренних органов), практик обращается к значительному массиву соматических сигналов. Все они объединены в неявные структуры, где расположены многочисленные источники Энергии, которые мы, как правило, не воспринимаем или воспринимаем весьма и весьма смутно.

И даже не это самое интересное в нашем случае!

Непосредственное отношение к кинестетике имеет так называемая псевдокинестетика. То же можно сказать о массиве проприоцептивных (внутренних) сигналов. Что академическая наука называет псевдокинестетикой? Именно то множество неясных ощущений, которые исходят не от самого тела, а от якобы «несуществующих» энергетических полей, окружающих тело.

Существуют столь же неясные, «сомнительные» ощущения, которые поступают изнутри организма, а потому должны были бы относиться к проприоцептивным. Но и здесь положение туманное. К примеру, каждый здоровый человек при желании может сосредоточиться на позвоночнике – если не на всем, то на некотором его участке. Это ощущение, как вы понимаете, называется проприоцептивным, и не вызывает никаких восторгов. Обычное дело.

Однако некоторые чудаки (а именно – индийские йоги) имеют странную привычку концентрировать внимание на потоке энергии, поднимающейся по позвоночному столбу. И что интересно! После нескольких лет тренировки они явственно чувствуют пресловутый «поток энергии», движущийся по позвоночнику. Как относиться к подобным экспериментам? Если наука просто называет этот феномен «самовнушением», то мы не можем позволить себе столь однозначного подхода.

Вот почему кинестетика и проприоцептика для меня – самые интересные области. Здесь мы имеем дело с самым загадочным объектом из тех, что регулярно доступны вниманию – с энергетическими полями и потоками, с энергетическим метаболизмом и прочими малопонятными явлениями телесной жизни.

Если говорить об остановке внутреннего диалога, используя осязательные и внутрителесные ощущения, мы вновь должны проанализировать: что именно делает тональ с телесными ощущениями, когда создает описание мира и включает человеческое тело в только что созданное описание?

1. Тональ интересуется описанием человеческого тела в целом. Сюда входят основные, ясно осознаваемые элементы анатомии, положение тела относительно земной поверхности (что подразумевает некоторую регуляцию вестибулярного аппарата); нормальное расположение нижних и верхних конечностей, осанку, положение головы и т. д.

2. Тональ принимает описание внешности своего тела, опираясь на конвенциональные критерии. Оценка внешности касается лица и всего тела.

3. Опираясь на общее описание (п. 1) и конвенциональную оценку собственной внешности (п. 2), тональ конструирует ту часть Я-концепции, которая касается внешнего вида собственного тела. Я-концепция, в свою очередь, во многом определяет отношение-к-себе-для-других, что непременно влияет на конкретный способ социальной самореализации данной личности. (Другие аспекты Я-концепции я не стану здесь анализировать.) Один человек считает себя некрасивым, другой видит себя симпатичным и обаятельным. Наверняка типы их социального поведения будут сильно различаться. Иногда субъективное представление о своей внешности не имеет почти ничего общего с реальностью. Оно целиком построено из интроектов, внушенных субъекту родителями в детстве или во время первого неудачного опыта социализации (в первые 5–8 лет жизни). Этот опыт может быть настолько травматичным, что влияет на всю последующую жизнь в социуме.

Деформированная Я-концепция может породить асоциальное либо в целом нарушенное поведение, помешать нормальной реализации в социуме – независимо от того, какую роль мы избрали в своей дальнейшей Судьбе. Конечно, человек вполне способен исправить внушенные ему «дефекты». Это требует специальных усилий – как правило, со стороны психотерапевта. Если человек рассчитывает в этом предприятии только на собственные силы, то, на мой взгляд, психоэнергетическая дисциплина нагуализма может оказаться весьма эффективным средством для осуществления необходимой психологической коррекции. Причем важнейшими процедурами оказываются сталкинг себя и сталкинг базальных комплексов, а также работа по достижению остановки внутреннего диалога.

Остановка внутреннего диалога предполагает устранение «схемы тела». Мы непрерывно располагаем в воображаемом пространстве тоналя поступающие пучки сенсорных сигналов таким образом, чтобы поддерживать привычную «схему тела». Остановка внутреннего диалога предполагает радикальное изменение распределения поступающих сигналов.

Для этого можно использовать целый ряд методов.

а) Практик может выбрать две-три области своего тела, где он будет целенаправленно располагать все виды кинестетической и проприоцептивной чувствительности.

б) Практик может собрать иную, непривычную схему тела, а затем концентрировать на ней всю силу своего произвольного внимания.

в) Практик может сосредоточить внимание на энергетическом поле, окружающем тело, и постепенно перенести все свое кинестетическое внимание на созданный «эфирный призрак».

г) Практик может проецировать все имеющиеся кинестетические и проприоцептивные сигналы на условную «плоскость» или – что, на мой взгляд, эффективнее – на внутреннюю поверхность сферического поля, окружающего тело воспринимателя.

Последний метод – самый перспективный. Он подготавливает внимание и осознание к сборке так называемого «второго тела». Кроме того, он позволяет управлять объемом энергетического поля, на который перенесено кинестетическое и проприоцептивное внимание, в довольно широких объемах. Если вам хватит внимания, можно расширить объем энергетического поля до 3–4 метров в диаметре – при таких размерах поля на привычную «схему тела» внимания не хватает, и тело постепенно начинает исчезать из объема перцепции. Внимание просто перестает поддерживать телесный образ в его привычном виде.

В первый раз «исчезновение тела» может показаться шокирующим психическим опытом, но дальнейшая работа по остановке внутреннего диалога в этом направлении открывает ряд перспективных переживаний. Главным препятствием при устранении «схемы тела» является чрезмерная активизация страха смерти.

Страх смерти сильно реагирует на все значительные изменения, особенно на те, которые имеют мощный трансформационный потенциал. Работа со страхом смерти – первоочередная задача, подготавливающая тональ к любому значительному изменению.

Любой интенсивный сдвиг точки сборки (восприятие альтернативного режима перцепции), как и глубокая остановка внутреннего диалога, часто парализует тело и психику чрезвычайно мощной атакой страха смерти. Это – естественная реакция на любые метаморфозы фундаментальных координат привычного описания мира. Ибо история человеческого вида держится неизменностью формы и неизменностью того мира, который нас окружает. Опыт сотен поколений homo sapiens утверждает, что любое радикальное изменение нашей формы и внешнего Мира обозначает то, что мы либо переживаем агонию (предсмертное состояние), либо смерть.

Эту особенность своего психического устройства человек должен учитывать, когда наяву (без помощи психоактивных растений или препаратов) сталкивается со смещением точки сборки или с альтернативным состоянием сознания, вызванным временной утратой фиксации точки сборки и последующим ее «блужданием».

Страх смерти способен превратить эти весьма ценные состояния в подлинный ужас, если экспериментатор не научился преодолевать сужение осознания в момент активности данного базального комплекса.

2.2.4. Фокусировка на возникающей синестезии

Перечисленные психотехнические приемы, когда их используют в практической работе, поочередно либо одновременно, периодически могут приводить к ярким всплескам синестезии. Синестетическое переживание различается по интенсивности, длительности и объему.

Объемная и длительная синестезия легко может быть использована для достижения остановки внутреннего диалога – хотя бы потому, что в обычном (конвенциональном) описании мира синестезия не выполняет никаких стабильных функций. Синестезия не принимает участия в конструировании описания мира.

Сам факт того, что вы переживаете синестезию, говорит о том, что вы находитесь либо на границе принятого описания, либо – пересекли эту границу. В момент синестетического переживания внутренний диалог почти замирает. Тональ отчаянно ищет, как включить происходящее в описание мира без ущерба для основных законов, которым описание следует во всех возможных ситуациях. Как правило, это невозможно.

Прежде всего, нас интересует та синестезия, которая возникает как результат синтеза кинестетических и каких-либо внешних восприятий (визуальных или аудиальных). Такое синестетическое переживание как бы осуществляет непроизвольную проекцию телесных ощущений вовне. Мы можем, например, слышать или видеть какие-либо осязательные ощущения или ощущения тех или иных внутренних органов. Открытие такого «сенсорного единства» разрушает важнейший критерий, который использует тональ про построении описания мира, – разделение сенсориума на внутреннее и внешнее.

Практикующий может использовать возникшую синестезию как специфический «толчок» в сторону глубокой деконцентрации внимания, в результате которой границы между субъектом и внешним полем окончательно исчезают. Поскольку тело субъекта является основной фигурой, определяющей структуру всего поля восприятия, его исчезновение приводит к длительной остановке внутреннего диалога. Сенсорные сигналы как бы повисают в пустоте. Даже собственно телесные ощущения уже не воспринимаются как локализованные в соответствии с законами описания мира. Они превращаются в движение (вибрацию) неких энергетических полей, что, как ни странно, в гораздо большей степени соответствует Реальности вне человека.

Завершая данный раздел, хочу отметить, что остановка внутреннего диалога – не просто психотехнический прием, позволяющий практику в дальнейшем смещать точку сборки и исследовать альтернативные миры восприятия, как правило, не доступные обычному человеку.

Остановку внутреннего диалога саму по себе нужно рассматривать как экзистенциальное состояние исключительной значимости. Обретая опыт остановленного внутреннего диалога, человек значительно расширяет сферу своего осознания.

Важнейшим событием в состоянии ОВД можно считать растождествление человеческой психики с работой собственного тоналя. В определенном смысле это – не менее революционный шаг, чем первый выход человека в космос.

Вдумайтесь: человеческий вид на протяжении всей истории своего тоналя живет во вселенной, существующей вне нашего описания.

Эта вселенная никогда не подчинялась законам, которые сотворил тональ, – и сейчас не подчиняется этим законам. Мы живем в собственном «пузыре восприятия», как выразился дон Хуан в одной из книг Карлоса Кастанеды. Этот «пузырь восприятия» подобен скафандру, созданному психикой для того, чтобы внешняя вселенная казалась приемлемой и организованной в соответствии с нашими представлениями.

Чтобы хоть на минуту воспринять Реальность-как-она-есть на самом деле, человек должен совершить особое психическое усилие – остановить внутренний диалог, который поддерживает фиктивный образ внешнего мира как привычного, разделенного на объекты, явления и процессы, развернутого в трехмерном пространстве, сквозь которое движется поток Времени.

Картина, которую мы наблюдаем с помощью тоналя, должна казаться нам однообразной, монотонной и ограниченной. Но внутренний диалог, который удерживает привычное описание мира, не позволяет заметить даже этого. Научно-технические изыски вроде бы несколько расширили наблюдаемую картину – но и это якобы «расширенное видение» уже давно адаптировано интерпретационным аппаратом. Ведь описание мира в основе своей должно оставаться неизменным.

Здесь ничего не изменится и ничего не случится, пока внутренний диалог продолжает свою работу. Но мы можем его остановить – и узнать, что живем внутри сложно организованного энергетического поля, весьма отдаленно напоминающего мир, воспринимаемый при помощи тоналя – аппарата, который наделяет существующее смыслом и одновременно делает его бессмысленным.

2.2.5. Влияние психотехник на работу с чувствами и эмоциями

Остановка внутреннего диалога – главный психотехнический прием второго этапа в данной последовательности – исполняется параллельно сталкингу основных базальных комплексов. Это сочетание психотехнической работы и психологической работы с чувствами, эмоциями и реакциями может быть весьма продуктивным.

Прежде всего, само сочетание сталкинга и остановки ВД приводит к необычной глубине выслеживания. Это вызвано не только тем, что интенсивность и контроль за работой внимания благодаря практике ОВД значительно возрастают.

Остановка внутреннего диалога создает новую перспективу, благодаря которой выслеживание любой психоэмоциональной активности изменяет свою окраску и глубину. Этот эффект связан с переживанием психического «фона» и выявлением множества подпороговых ощущений, которые отражают скрытые проявления энергетического метаболизма. В совокупность этих процессов входит движение энергетических потоков и непрерывные флуктуации полей, вызванные как непосредственно психоэнергетическим компонентом переживания базальных комплексов, так и физиологическими процессами организма, сопровождающими эти всплески активности.

В частности, опыт остановки внутреннего диалога дает возможность с особенной ясностью и остротой ощутить каждый момент сужения осознания в момент переживания того или иного небезупречного чувства, эмоции или реакции.

Человек, не имеющий опыта ОВД, зачастую воспринимает заявление о неком «сужении осознания» во время небезупречного реагирования, скорее, как абстракцию. Ибо его осознание, как правило, пребывает вне пространства и переживает себя как нечто равное самому себе. Иными словами, его осознание не соотносимо ни с каким внешним объемом, а потому не может ни сужаться, ни расширяться.

Пока практик не овладел опытом остановки внутреннего диалога, он может понимать такое явление, как сужение осознания, только опираясь на косвенные признаки – например, на то, какая часть перцептивного поля им непосредственно осознается (то есть, какой объем впечатлений им отрефлексирован).

Благодаря опыту остановки внутреннего диалога мы способны обнаружить не только существование внутреннего или внешнего «фона», но и так называемое околосознательное пространство. Именно это пространство выполняет роль «объема», в который помещено то, что мы называем «областью ясного сознания».

Наблюдая за околосознательным пространством, практикующий получает возможность явственно фиксировать любые деформации осознания, происходящие с ним в процессе обыденной жизни. А это не только сужение и расширение – сюда же относится ряд характерных искажений, типичных для активизации каждого базального комплекса – страха смерти, чувства собственной важности, жалости к себе.

Каждое небезупречное чувство сопровождается специфическим «затемнением» осознания. Эти переживания всегда явлены в психическом опыте конкретного человека как субъективные проекции осознания и остаются исключительным достоянием личного опыта.

Для меня, в частности, страх смерти сопровождается сужением осознанного перцептивного поля сзади и по бокам, я ощущаю как бы характерное давление, идущее из затылка и от висков. Жалость к себе вызывает давление снизу, от горлового центра. Это давление может быть настолько сильным, что препятствует осознанию сенсорных сигналов, идущих от тела, – горловой центр словно блокирует поступающую в мозг телесную чувствительность.

Что касается чувства собственной важности, то оно в силу присущего ему разнообразия провоцирует самые разные смещения осознания. Чаще всего осознание стремится к объекту, вызвавшему всплеск ЧСВ, – то есть, вперед, в сторону лобных долей мозга.

Кроме того, сочетание сталкинга базальных комплексов и остановки внутреннего диалога открывает возможность для наблюдения за некоторыми энергетическими полями, окружающими тело. В первую очередь, это касается так называемой фронтальной пластины – энергетического поля, расположенного на небольшом расстоянии от лицевой стороны туловища.

Надо сказать, что такое наблюдение может быть весьма информативным.

Дело в том, что базальные комплексы проявляются как мощные потоки энергетического метаболизма. Эти чувства, как правило, охватывают массивные объемы всей полевой структуры человеческого тела. Таким образом, диагностируя собственный полевый «кокон», излучение и поглощение энергии, активность и локализацию энергообменных процессов, чувствительный сталкер может многое сказать об актуальном психоэмоциональном состоянии.

Я уже писал в предыдущих работах, что три основных центра энергетического метаболизма соответствуют трем базальным комплексам. Страх смерти – центр пупа, чувство собственной важности – центр солнечного сплетения, жалость к себе – горловой центр.

Состояние перечисленных центров (каналов) энергетического метаболизма может быть разным. Высокая активность того или иного базального комплекса чаще всего вызывает спазматические сокращения мышц в том районе тела, где расположен соответствующий центр энергообмена. Энергетическое истощение может вызвать противоположный эффект – чрезмерную ослабленность и полную «открытость» центра, что следует понимать как устранение необходимых «щитов». Практик, владеющий значительным опытом в остановке внутреннего диалога, способен почувствовать не только состояние основных каналов энергетического метаболизма, но и состояние внешних полей, окружающих его полевый «кокон».

В данной ситуации это позволяет предвосхитить некоторые события.

Например, благодаря высокой чувствительности по отношению к внешнему энергетическому полю мы узнаем, что многие наступающие события могут быть восприняты нами как «волна» или «возмущение», которые приближаются к соответствующим центрам энергообмена. Так, горькое разочарование или обида могут в виде «волны» или «вихря» блуждать неподалеку от горлового центра. Ощущения, связанные со злостью, стыдом, всплеском самолюбия, чаще всего приближаются к центру солнечного сплетения, а острый приступ страха напоминает холодную волну, которая подступает к области пупка или, шире, «окатывает» все тело, начиная с рук или ног.

В том случае, если практик испытывает эти необычные ощущения, речь идет не о вероятности, а о событии, которое можно оценивать как уже свершившееся. Если говорить о будущем (о том, что можно изменить, исправить, о событиях, которые могут вообще не произойти благодаря нашим стараниям), как полевая формация будущее обычно не существует в пределах чувствительности энергетического тела. Если же наступающее событие находится в энергетическом фоне и опознается нами как необычная, но близкая фигура, можно считать, что она пребывает в энергетическом настоящем – в той области эманации Времени, где, по большому счету, все уже произошло. То, что для нас это событие еще не случилось, указывает на то, насколько узкий отрезок Времени мы осознаем в качестве настоящего.

Помимо трех основных центров энергетического метаболизма, исключительное значение для человека имеет то, что происходит перед лицом и лбом. Множество неосознаваемых энергетических процессов связано с основными мимическими мышцами – вокруг глаз, вокруг губ и рта, перед межбровьем. Если говорить о Времени, то энергообмен лица, глаз, лба – это область нашего непосредственного реагирования. Это не связано с самим будущим. Скорее, это субъективные реакции, которые говорят не о событиях, а о том, к каким реакциям мы готовимся.

В чем тут различие?

Вот простая ситуация. Допустим, в течение ближайшего часа вы встретите старого друга, который будет очень рад вас видеть. Но вы уже никому не рады. Вы угрюмы и раздосадованы. И совершенно не имеет значения, кого именно вы встретите, – поле, созданное вами, имеет определенную силу инерции. Пока инерция созданного вами поля не истощится, вы можете испытывать лишь те чувства, к которым приготовили себя энергетически.

Помните высказывание наставника Кастанеды Хуана Матуса «Воин должен быть текучим»? Вы должны быть готовы к любым событиям. Инерция – вот что делает нашу Судьбу и препятствует любому проявлению Свободы.