Текст книги "Ёжиково молоко"

Автор книги: Алексей Ильин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 9 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]

Золотой дождь

– Я хочу, чтоб ты меня обоссал.

– Что?,– я поперхнулся дымом от сигареты и уставился на Аню.

– Я хочу, чтоб ты меня обоссал,– упрямо повторила она, с вызовом впялившись мне в глаза.

– Нахуя?

Мы только что закончили заниматься сексом и стояли, куря на балконе. Аня отвела взгляд,

– Понимаешь, это такой фетиш. Мне очень хочется ощутить, как твоя горячая струя бьет по моему телу, и теплая моча плавно стекает вниз,– она провела руками по тощим бедрам, очевидно символизируя траекторию стока, – Ты поссышь на меня?

–В рот?, – уточнил я на всякий случай, вспомнив несколько просмотренных роликов с подобной тематикой, где жирные самки хлебали сливаемый им в пасть «мате» с жадностью верблюдов только что вышедших из засушливой Сахары. Аня скривилась,

– Фууу, ну нет, конечно. Только на лицо и грудь. И вообще – это такой интимный акт высшего доверия друг к другу. После этого мы перейдем на новый этап отношений и будем всегда вместе.

По моему мнению, с этой функцией отлично справляется совместная долларовая ипотека и трое детей, но спорить не хотелось.

Мы познакомились четыре месяца назад в городском парке, где Аня вместе с подругой отмечала свой восемнадцатый день рождения, а я подрабатывал, раздавая рекламные буклеты известного обувного бренда. Аня была сексуальна и обольстительна, а я был пьян и искрометно весел. Конфетно-букетный период сроком в одну неделю, секс после третьего свидания, на грязной скамейке автобусной остановки, два совместных похода в KFC и поездка с друзьями на районный рок-фестиваль. Я начинающий консультант салона сотовой связи, с хорошей перспективой карьерного роста до старшего менеджера торгового зала, а она помощник воспитателя в детском саду «Ладушки», отлично делающая минет и замечательно готовящая котлеты по-киевски. Теперь, для перехода на новый этап отношений, я должен был на нее поссать. Расставание в мои планы не входило.

– Хорошо, – сказал я, приспуская резинку своих семейных трусов.

– Нееет. Ты что дурак? Ну не тут же,– она схватила меня за руку и потянула за собой в ванную.

Я поплелся за ней, по пути вспоминая, как в ясельной группе во время тихого часа обоссал своего обидчика Петю Гладких, сломавшего мою игрушечную пожарную машинку. А потом он нажаловался воспитательнице, и меня на полчаса поставили в угол. Это детское воспоминание было, вероятно, единственным, что могло меня каким-то образом примирить с окружающей действительностью.

В ванной Аня скинула с себя халатик, запрыгнула в чугунную емкость со следами навсегда въевшейся ржавчины и сев на корточки застыла в напряженном ожидании готовящегося к прыжку льва.

– Давай, – сказала она, зажмурив глаза.

Я достал член и прицелился ей в лоб. Поссать в лицо помощника воспитателя детского садика «Ладушки» – в этом определенно есть какой-то вызов обществу и морали. Что-то дико революционное и протестное. Это почти, как пойти на митинг против действующей власти или записаться в бойцовский клуб, первое правило которого «никому не рассказывать о бойцовском клубе», только при этом тебя никто не будет пиздить и составлять административный материал.

Хотелось бурным напором, словно из брандспойта, сбить ее с ног, чтоб она барахталась в моче, захлебываясь и прося о помощи. В этом есть даже что-то ницшеанское, убеждал я себя, сжимая пальцами вялый член. Но, несмотря на все мои философские измышления, струя почему-то не шла. А я все острей ощущал себя каким-то золотодожным импотентом, тщательно скрывая нарастающее чувство неловкости перед сидящей в ванне девушкой. Сжав зубы, я собрался с силами и максимально напряг мочевой пузырь, так и не сумев выдавить из него ни капли. Аня, поерзав по дну, приоткрыла глаза,

– Ну что?

– Не получается, – я виновато убрал член в трусы, и отвернулся, – надо что-то попить.

– В холодильнике пиво стоит,– она с азартом выскочила из ванной и пошла со мной на кухню.

Пиво мы пили около получаса.

– И давно ты этого хочешь?, – спросил я, допивая вторую бутылку. Она смущенно заулыбалась,

– Ну, еще с юности, всегда хотелось почувствовать что-то подобное. Просто не было никого подходящего рядом, кому я могла бы открыться и довериться.

Я с пониманием кивнул. Заебись, моя кандидатура оказалась лучшей на роль ее ссыкло-дефлоратора. Не понятно только, стоит ли этим гордиться?

– Ну что, ты готов?

Я неопределенно пожал плечами, и мы опять потащились в ванную. Анька привычно заняла исходное положение в центре емкости, а я обреченно достав член, вновь прицелился ей в лоб. Я представлял себя священником, готовящимся окропить святой водой очередного покаявшегося грешника. Но струя по-прежнему не шла. Я смотрел в лицо помощницы воспитателя детского садика «Ладушки», обладательницы третьего разряда по альпинизму и любительницы творчества Леены Лехтолайнен, и никак не мог на него поссать.

– Давай…давай…, – подбадривал я сам себя, тряся членом из стороны в сторону, словно безумный шаман-извращенец, вызывающий таким нехитрым образом проливной дождь, спасая свое племя от засухи.

– Ну что там, скоро уже?, -нетерпеливо интересовалась ебанутая извращенка. Видимо очень спеша перейти на новый этап наших совместных отношений. Хорошо, что еще не попросила насрать ей на голову.

– Жди, – сказал я, полностью сконцентрировавшись на ощущениях в области мочевого пузыря.

Наконец пиво нашло выход, и долгожданный фонтан ударил в довольную морду грязной фетешистки. Я ссал ей в лоб, в глаза, в уши, на сиськи. Я ссал и не мог остановиться. Хотелось ссать на нее вечно. Последние капли я стряхнул ей на соски. После чего молча развернулся и пошел на балкон покурить.

Аня появилась минут через пять. От нее благоухало ароматом какого-то фруктового шампуня и дешевых духов. Я тщательно принюхался, но ноток мочи в этом шлейфе не прослеживалось. Она стыдливо улыбнулась, пряча глаза.

– Малыш, ты не обиделся на меня за такие необычные фантазии?

Я бросил окурок вниз, проследив за его траекторией, а потом, склонив голову поцеловал ее в висок, еще раз обнюхав волосы.

– Ну что ты, милая.

В конце концов у всех есть свои маленькие фантазии и секреты. Ане нравится, когда ей ссут на лицо, а мне нравится трахать ее любимую сиамскую кошку. Главное, что эти секреты делают нас ближе друг к другу и позволяют перейти на новый этап отношений.

Измена

– Она мне изменяет.

После этих слов пьяное тело, сидящее напротив меня, залило себе в глотку очередной стакан косорыловки, громко икнуло и обиженно засопело. Я сочувственно похлопал его по плечу, и заглянув в осоловелые глаза, сбоянил,

– Хуевые твои дела брат. Видимо у тебя пиздец как не хватает кальция в организме, раз рога до сих пор не выросли. Ты бы витамины какие попил, штоле,– и протянул ему упаковку аскорбинок оставшуюся от предыдущих хозяев квартиры, милых старичков практикующих лечебное голодание, уринотерапию и прочую народную медицину.

Безумный Макс приперся ко мне с утра. На самом деле по паспорту он Паша Кравцов, но иначе как Безумный Макс его не называл никто еще с младшей ясельной группы. Я хуй его знаю, что за насекомые свили гнездо в его покосившемся скворечнике, но в моем личном рейтинге ебанутости среди знакомых он занимает всю пальму первенства с отрывом, как Бугатти Вейрон на велогонке «Тур де Франс».

Особенно после того случая, когда во время празднования нового года его подружка Анечка сказала, что предпочитает исключительно обрезанные хуи, так как это ниибацо эстетично, гигиенично, бонтон и лакшери. На что Макс, тут же достав свою залупу, и разместив ее на праздничном столе аккурат между салатом оливье и корейской морковью, при помощи кухонного ножа обстружил ее, как чертежный карандаш «Картограф» прямо в присутствии всех гостей, а потом для дезинфекции окунул в стакан с шипящей бормотухой. Такая импровизированная брит мила. Кстати, подружка то ли впечатлившись подобным гусарством, то ли запав на экстравагантный половой хуй своего гардемарина, впоследствии вышла за Макса замуж. Хули, ебанутые они всегда друг к другу тянутся.

А теперь Макс сидел у меня на квартире с ебальником напоминавшим портреты ученых в школьном кабинете химии, которые смотрят куда-то вдаль, и явно ахуевают от объема информации накопившегося в их чердаках, а также от того сколько проблем их открытия потом принесут малолетним апездалам на экзаменах. Я даже немного насторожился, бо последний раз в таком состоянии я его видел, когда в седьмом классе мы посмотрели Одиссею капитана Кусто, и Макс несколько недель ходил замороченный, обдумывая, как же и ему с головой окунуться в завораживающий подводный мир атлантического океана? После чего этот ихтиандр спиздил из подсобки у военрука противогаз, и в припадке безумного пароксизма упиздил погружаться в полноводную реку Кубань, курсом школа-речка-побыстрей. Как позже выяснилось, противогаз хуевая альтернатива аквалангу, а военрук нихуя не соблюдает Женевскую конвенцию по обращению с военнопленными и основные принципы ювенальной юстиции.

После непродолжительного молчания Макс вновь сказал:

– Она мне изменяет.

И еще что-то про колдовство, битву экстрасенсов и цыганский табор, который традиционно съебывается в небо без всякого блять скафандра.

Оказывается, на днях Макс шароебился по рынку выбирая картошку, морковку и прочие блять корнеплоды, я хуй его знаю, чего там не хватало в его продуктовой корзине. И тут, хуякс, к нему цыганка подплывает. Таких обычно еще в передачах криминальной хроники показывают регулярно, типа «пожилая бабушка Зоя по дороге в районную поликлинику была загипнотизирована коварными цыганскими мошенниками, отдала им всю свою пенсию, а потом сошла с ума, уехала в Армавир и стала элитной проституткой Илоной». И потом еще в конце говорят, внимательно посмотрите на этот уебищные лица, если вы вдруг тоже пострадали от действий этих криминальных элементов, то вы нам обязательно позвоните, и мы все вместе поржем с вашего долбоебизма, телефон два-два-два-три-три-три спросить Валеру (звонок платный).

И вот эта блядская Кармелита Максу втирает – «позолоти, ручку, я тибе всю правду скажу, што было, и што бля будет, а если хочешь, могу ещо и наколдовать, што хуй в два раза увеличится безоперационно». Такой блять Амаяк Акопян на пенсии. А Макс он и без того был нидахуя адекватный, а после армии вообще на всю башку простужен, особенно по отношению к различным меньшинствам сексуальным и национальным: евреям, цыганам, кавказцам и остальным бурятам. Так что сразу приветливо пресек всю эту иллюзию обмана, пообещав наколдовать цыганке волшебных пиздюлей, и чем медленней она съебется за границу слияния неба с земной поверхностью, тем больше этих чудес ей за шиворот насыплется. Цыганка, конечно, обиделась, как Хилари Клинтон, которой вместо работы в овальном кабинете предложили торговать беляшами на Рижском вокзале, и запиздила в дальше ряды с бананами старых кочерыжек гипнотизировать. А на прощание еще пробурчала,

– Хочешь, верь, хочешь, не верь, но она тебе изменяет, вот те крест.

Пиздец, короче, пророчество индейцев майя. Только у Макса от этой мантры совсем кукушка съехала по оси координат, а на периферии межушного пространства зазвучала мелодия популярной песни в исполнении ВИА «Хенде Хох» «чужие губы тебя ласкают».

Заморочился шопесдец. Стал он ежеминутно обдумывать, а вдруг не спиздела эта Ванга хуева? Вдруг действительно ебется его ненаглядная Анечка где-то на стороне не хуже той актрисы из короткометражки «очкастый студент долбит очко своей бухой соседки по общаге», и возможно даже с какими то чучмеками в два смычка? Этож пиздец как никой несолидный для его семейного очага натюрморт вырисовывается, кисти неизвестного художника. Подозрительным сделался, как Мюллер при виде Штирлица в тельняшке и с татуировкой ВДВ, то улыбка ему у жены кажется какой-то ненатуральной, то тапочки не на том месте стоят, где обычно. Даже перископ купил у какого-то отставного мичмана, чтоб в окна с улицы заглядывать и пару раз домой раньше времени возвращался. А признаков адюльтера не больше чем лобковых вшей в трусах у шестидесятилетней монашки девственницы из ордена Сестер Святейшего сердца Иисуса.

– Мне нужна твоя помощь, тринадцатый, понимаешь?

Хуя себе поворот.

– Тебе, – говорю,– Макс, помощь хорошего психолога нужна. Он тебя на кушетку положит, истории твои бредовые послушает, потом чек выпишет и на хуй пошлет. Ну, может еще какие витамины пропишет, чтоб в твоем котелке хрючелово через край не переливалось.

И вновь на всякий случай заботливо протянул ему упаковку с аскорбинками на закуску. Но Макс уже завелся, хули, у него в башке походу безостановочно ролики циркулируются, где рота грузин в эсесовской форме его Аничку в интердевочки массово посвящают.

– По братски прошу, проследи за моей Аней пару дней, я в долгу не останусь, атвичаю.

А у самого глаза горят безумно. Гиперболоид инженера Гарина нах. Мне даже очково стало, что занавески от подобной еболы загорятся, а у меня дома из всех средств пожаротушения только хуй. Выпил я еще один стакан, и обстоятельно ему отвечаю,

– Ну его нахуй в замочную скважину подсекать, как твою Аничку какие-то отщепенцы пялят. Нездоровая это хуйня. А если еще на это подрочить, то вообще вуайеризм какой-то в анамнезе. В пизду такие девиации.

Выгнал, короче я этого еблана ревнивого. А через неделю он опять ко мне приперся.

– Пиздец, – сказал он емко и лаконично, и сожрал всю упаковку аскорбинок. Причем по его виду было очевидно, что это действительно Пиздец. В общем, этот Отелло окончательно мутировал в Карацупу со сторожевым бультерьером Индус, и всю неделю безрезультатно караулил пизду своей Дездемоны от вероломных покушений извне. Все больше склоняясь к том, чтоб приковать супругу к батарее и пиздить резиновым шлангом по голове, пока она сама во всем не сознается. Пока однажды, выйдя на работу, он не забыл дома шапку. Пришлось возвращаться, хули, без шапки ни разу не комильфо в Карбышева зимой играть. Я так однажды уши себе отморозил. Неделю потом как Чебурашка ходил, в поисках своих друзей. Пока опухоль не спала, и голова в дверной проем не пролезла. Ну и когда он возвращался, как назло еще лифт сломался нипадецки. Техногенная сцуко катастрофа и ниибет.

В лифте хорошо застревать, если ты герой зарубежного фильма. Потому что там по сюжету с тобой обязательно окажется симпатичная мулатка, которая через пять минут заточения жадно отсосет твой горячий болт, а через десять даст в жопу. Потом к вам присоединится сексуальная лифтерша и вместо ремонта грузоподъемной машины отлижет пизду этой мулатке, предварительно засунув туда по локоть свой кулак. Полный даст ист фантастиш, и гитлер капут.

В реальной жизни все вообще нихуя не по этому сценарию происходит. Вместо мулатки с Максом чурек какой-то застрял. Впизду такие порнофильмы если чо. Макс блять на работу опаздывает, а этот еблан стоит с букетом цветов в культяпках, видимо телке какой настроился присунуть с утра пораньше, не просто же так он с этим веником по улицам шароебится, флорист хуев, и улыбается ебальником довольным, как ведущий дядя Володя из популярного ток-шоу «Спокойной ночи, малолетние ублюдки».

Не знаю, кто как, но лично я вообще нихуя не доверяю людям, способным по утрам улыбаться. Хуй проссышь, что за хлам у них во флягах пылиться. Может они в день летнего солнцестояния ебут трупы красноухих черепашек, или обмазавшись говном суют себе в жопу жареные гусиные головы, надрачивая при этом по феншую на фотографию Евгения Петросяна. Но по любому у них со скворечниками не все ровно, раз они способны спозаранку на такие отчаянные ужимки.

Макс тоже поначалу насторожился, а потом ничо, пока лифт стоял даже разговорились. Этого бабая Анзором кличут. Ну, он Максу и говорит, что к девушке торопится. Ну как, к девушке… « к лубовницэ, брат спишу…» И подмигнул еще так сцуко хитрожопо. «Дэвушка пэрсик, атвичаю, брат. Аничкой зовут. А муж казьел какойта, на работе сийчас. На сидьмом этаже жывут, да…». Он еще что-то хотел что-то добавить про ебаных лифтеров и мэрэ кунем их ближайших родственников, но не успел, потому что Макс со скоростью разъяренного гепарда догоняющего бухих братьев Запашных уже приступил к тотальному тюнингу его ебальника. Ну а хули, не надо быть дахуя Лобочевским, чтоб определить, что у них в подъезде на седьмом этаже только три квартиры, в одной из которых живет потомственный синяк в третьем поколении – дядя Коля, в другой престарелая пара маразматиков деда Миши и бабы Шуры –ровесников Второй Пунической герильи, героев Куликовской битвы и взятия Бастилии, а в третьей Макс со своей ненаглядной. Такая ниибацо шарада с тремя неизвестными.

Когда лифт открыли, Анзорик уже успел просмотреть перед глазами все свою скоротечную жизнь, и вовсю готовился встретиться с дедушкой Месропом и тетей Барият, последние десять лет наблюдавшими за ростом картошки исключительно со стороны корневой системы, а Макс уже окончил колотить его монитор и старательно пытался засунуть букет ему в жопу. Увидев открытую дверь Анзор на всех мослах пополз в сторону седьмого этажа, развивая при этом скорость на порядок превышающую установленную правилами дорожного движения, а Макс сломя голову побежал на улицу. В башке у него дозревал план мести. Бессмысленный и беспощадный. Как передача «Фитиль» если ее показывать на китайском языке с сурбопереводом.

Первым делом он взял свой телефон и отправил с него рассылкой по всем контактам видеоролик, где он свою благоверную отчаянно сношает в ротовую полость, со всей пролетарской ненавистью. Как-то снял шутки ради, и все вот руки не доходили удалить. Он там еще ей на лицо кончает, от чего у нее тушь потекла и круги под глазами такие прикольные – я ебу панду кунг-фу называется. По любому всем должно понравится. Особенно ее тете Софе из Бердянска. Эта чопорная пизда, когда к ним в гости приезжала, даже при слове писька морщилась, как будто говна кусочек на бутерброд ей намазали, вместо черной икры.

Потом он позвонил Ане на работу, и, представившись ее мужем, сказал, что она в этом ебаном шапито больше не работает. Ибо ну его нахуй работать в организации, где начальник пассивный пидарас и копрофаг, главбух пиздит деньги и ебется с клерками, а их секретарша проститутка на пенсии. Сказать, что они удивились, это как сказать, что в пизде Вуппи Голдберг немного пасмурно.

Затем он тщательно разрисовал ржавым гвоздем ее четырехколесный пепелац граффити в стиле «умри в корчах мудоблядская твареебина», и перечислил все деньги с их карты на счета благотворительных организаций. Пусть теперь сука при разводе отсуживает эти бабки у гринпис, фонда «обожженные зоной» и адвентистов седьмого дня, сказал он себе, радостно потирая при этом руки.

И в довершении всего он пошел к своей горячо обожаемой теще, Тамаре Федоровне. Когда эта ничего не подозревающая женщина открыла дверь, и, глядя на его обезумевший ебальник, недоуменно раззявила снабженный искусственной челюстью пищеприемник– Максимушка, а што такое случилось? Он ей сказал что такое случилось – что ее Аничка ебаная блядь, и она сама старая ебаная блядь, раз вырастила такую дочь, и ее мама тоже ебаная блядь, и все они ебаные бляди, очень странно, что это не записано у них в паспорте вместо фамилии. А потом он сделал то, о чем мечтал с самого момента регистрации в ЗАГСе. Он четко провел ей двоечку точно в челюсть. Когда туша гулко рухнула на пол, Макс пнул ее пару раз ногами, а потом расстегнул ширинку и помочился на голову пожилой одинокой женщине, громко напевая популярную отечественную рок-композицию «я свободен…я забыл, что значит страх…я свободен словно птица в небесах». Оставалась кульминация. Навестить Анечку и поговорить лицом к лицу с этой коварной блядиной, так бездарно пустившей по пизде их семейную ячейку.

Поднявшись к себе на лестничную площадку Макс нажал кнопку звонка. В этот момент распахнулась дверь соседней квартиры алкоголика дяди Коли, из которой выскочил с наглухо заштореным бинтами монитором Анзор. Следом за ним выбежала приятная девушка, которая чмокнула его в щеку и заскочила обратно. Анзор увидев Макса, несмотря на то, что мусульманин, трижды перекрестился, шарахнулся в сторону и шустро съебался вниз по лестнице. А Макс стоял, слушая, как жена открывает дверь изнутри, вспоминая, что еще вчера она ему говорила, что дядя Коля неожиданно сдал свою квартиру какой-то молодой семейной паре, а сам уехал на дачу культивировать ромашки и кабачки.

Теперь Макс сидел у меня в квартире и долго молча смотрел в одну точку. Затем он так же молча прошел на кухню, взял топорик для рубки мяса и направился к выходу.

–Куда?,– спросил я больше из любопытства.

– Искать цыганку, -ответил Макс и закрыл за собой дверь.

Я задумчиво посмотрел на календарь и подумал– хорошо, что сегодня среда, и с Аней мы договорились встретиться только в пятницу.