Текст книги "Терминатор 1965 (СИ)"

Автор книги: Алексей Осадчий

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 32 страниц)

И хотя Станислав Говорухин ещё и не думал об экранизации ещё не написанной «Эры милосердия», а примерно в эти дни уехал на съёмки «Вертикали», кто такой или такие Промокашки, мои оппоненты прекрасно поняли. Недобро зыркнули, но впечатлённые мастерством усатого хохла, оказавшегося матёрым паханом, виртуозно косящим под недотёпу, угомонились. Без пяти семь от столика, где квартет пролетариев важно рассуждал о перспективах колонизации Луны и поручении Юре Гагарину «застолбить» территорию спутника Земли, объявить её собственностью СССР, резко отпрыгнули три из четырёх «астронавтов».

–  Васильич, ты чего?

–  Фуууу!

–  Бляяя.

–  Ребята. Сам не знаю, как вышло…

–  Это в пиво ацетон добавляют, уже не первый случай по Москве, говорят.

Т-а-а-а-ак, неужели получилось?! А похоже на то. Почти сутки назад (пять-десять минут роли не играют) боролся с Васильичем на руках и «задал программу» слесарю-патриоту. Тогда гражданин Портфель должен обделаться примерно через четверть часа, я к нему вчера позже подходил с расспросами про Тухачевского, дескать, а какой он был, красный маршал?

И Портфель не подвёл. Заозирался и бочком-бочком выкатился из забегаловки, проигнорировав окрик продавца о забытой шляпе.

Есть! Понятно теперь, как проводить «отсрочку». Надо не часов циферблат представлять во время контакта, а мысленно «прогнать через себя» время, оглушенное «пациенту» до рокового «часа Ч». Вечер-ночь-утро-день-вечер-БАЦ!

Сейчас закреплю, заодно с хулиганьём разберусь. Двое там явные птенцы, только вкусившие блатной романтики, а старший, нервный мужик лет тридцати – конченый урка, его не жалко в расход пустить, на опыты…

–  Ну что, бродяги, – подошёл к столику мешающей пиво с водкой троицы, – расклад такой. Я Никола Луганский, в столице транзитом, встречу нужного человека и отвалю. А к вам есть деловое предложение. Вместо того чтоб фраеров «на боюсь» брать рядом с опорным пунктом милиции, можно заработать три сотни за сущую мелочь.

–  Чего делать надо. Отмудохать кого?

–  Зачем сразу отмудохать. У одного большого человека. Очень большого человека, директора крупного завода, сын запал на блатную романтику. Пацану всего шестнадцать и на увещевания родителей, участкового и комитета комсомола кладёт юноша с прибором. Татуировку первую набил, портвейн из горла показушно хлещет…

–  Так что, на обучение птенца взять надо?

–  Тьфу, тоже мне, нашлись учителя. Авторитеты в поисках трёхи, трясушие командировочных в тошниловках, надо же. Нет, тут иначе сыграть требуется. Если договоримся, пацанёнка покажу издалека, а дальше работаете точно по инструкции. Надо отвратить юношу от уголовного мира, чтоб в науку пошёл, по стопам отца и деда. Как себя вести, что говорить – расскажу подробно завтра, здесь же, в это же время. Тогда и аванс выдам. А пока обмозгуйте, устройте, так сказать, производственное совещание, возьмётесь или нет.

–  Да что там думать, согласны, да. Серый, – самый молодой, Павел, отрекомендовавшийся предельно солидно, Павлухой, глянул на вожака.

–  Не забегай вперёд паровоза, – важно процедил предводитель, – я ещё не решил.

Да уж, не решил он. Понты понтами, но на цифру ТРИСТА все трое среагировали как надо, назавтра припрутся в сию точку общепита кабы не с утра, за инструктажем и денежкой. Радостно скалясь распрощался с жуликами, крепкими, силушку богатырскую демонстрирующими, рукопожатиями, во время коих «кодирнул» предводителя, Серого. Если всё пройдёт штатно, помрёт Серж через сутки, здесь же, в кафешке. Такая сволочь (больно уж вид мерзкий и повадки шакальи, подлые) просто поносом не отделается.

Вышел на свежий воздух и нешуточно задумался, куда двинуть на ночлег. Наталья или Антонина? Выбрал весёлую вдовушку, с которой неделю как кувыркаюсь, получая кроме сексуальных утех и ценную информацию по деловым людям Москвы.

А столица гудит, слегка уязвлённая тем, что завод по производству легковых автомобилей итальянцы построят на Волге, в Тольятти. Вообще Италия и всё итальянское сегодня котируются в СССР весьма высоко. И ладно бы мода и кинематограф, так нет – граждане Советского Союза и даже официальные лица итальянскую мафию именуют не иначе как народным сопротивлением буржуазному обществу зародившимся в беднейших территориях страны…

До чего же хочется советским гражданам заполучить в личное пользование «приличный» автомобиль. Известие о договоре с ФИАТ-ом такую радость вызвало в обществе, такие ожидания перемен и отхода от колхозно-казарменного социализма, что шутить про наступление светлого будущего в 1980 году и сливать инсайдерскою информацию о замене коммунизма Олимпиадой категорически не хочется. Денежные граждане, знакомцы мадам Свечиной, все как один на низком старте и загодя начали «хлопотать» по постановке в очередь на приобретения авто. Во как – ещё Волжский автомобильный завод строится не начал, а списки «заслуженных очередников» есть.

Неожиданной проблемой стал «делёж» Антонины свет Семёновны с другим квартирантом. Пылкий южанин Урусян, считавший хозяйку личной собственностью, попытался устроить даме сцену ревности, а затем ринулся бить морду счастливому сопернику. Пришлось покататься по просторному коридору, имитируя борьбу. Почему то Жора Михайлович в морду с хода не заехал, рубашку порвал, за грудки схватив. Сыграл в поддавки, упал, потянув за собой свирепого армянина, маленько побарахтались, снесли два ведра с цветами гражданина Урусяна, наконец оппонент выдохся.

–  Жора, хватит хулиганить, идём коньячку накатим и мировая. Годится?

–  Э, Коля. Тебе баловство, а у меня – любовь!

–  Да ладно заливать. У кого жена и трое детей в Армении?

–  Сердцу не прикажешь. Молодой, потом поймёшь.

–  Всё, идём, идём Отелло. Полечим раны душевные…

Урусян долго сетовал на судьбу злодейку и, сдержанно гордясь, рассказывал о близком знакомстве, практически дружбе с чемпионом мира по шахматам Тиграном Петросяном. После блистательной победы Тиграна Вартановича над Борисом Спасским Жора Михайлович пару месяцев назад удостоился чести быть гостем на праздничном банкете, цветы поставлял туда. Ни рубля ни взял! От души потому что! Восхищаясь армянским братством и уважительно поддакивая, налил по первой.

Антонина хоть и обрадовалась, что не дошло до поножовщины, смертоубийства и вызова милиции, оскорбилась предложением жить и с Колей и с Жорой, которое я выдвинул после литра коньяка, по иронии судьбы отнюдь не армянского, а из Азербайджана. Таки в СССР живём, интернационализм, все дела, дружба народов.

–  Нашли шалаву! Как погоню одного и второго.

–  Тоня, ша! Не буксуй! Тут такая ситуация, то я в отъезде, то Жора Михайлович. Ты – женшина, без плеча мужского надёжного нелегко, ясен пень. А так под присмотром и приголублена, чем плохо?

Упоив хозяйку и оттащив цветовода в его комнату, присел на подоконник. По иронии судьбы, в той кафешке, где завтра, точнее уже сегодня должен «скопытиться» мелкий уголовник Серый, собираются медики, то ли три, то ли пять лет назад дипломы получившие. Это из подслушанного разговора двух молодых парней выяснил, организующих встречу однокурсников. В том кафе одна половина со столиками, стульями, официантами, как положено, а там где пиво жахают, водкой до ерша доводя, столики «стоячие». Прикольно будет, когда урке Серому станет «плохо», а выпивающие в соседнем зале врачи, постараются его откачать. Глядишь, так и подберу «кандидата» на роль медицинского светила…

Глава 13

В прекрасный солнечный сентябрьский денёк одна тыща девятьсот шестьдесят шестого года таки сделал я первый шаг в «Большой игре», взялся за изменение реальности всерьёз.

Да и пора, если честно. Год после чудесного «переброса-попаданства» прожил в своё удовольствие, надо и отдаленным будущим озаботиться. Тем более с такими ТТХ (тактико-техническими характеристиками) как у Саши Новикова, он же Витя Протасов, он же Коля Писаренко, жить можно сколь угодно долго, так сказать – пока не надоест. Но! Только до порабощения человечества искусственным интеллектом.

А посему – за работу! Потихоньку «шаманить», нарабатывая авторитет костоправа-чудотворца, это всегда успеется. Ну а как упустить удобный случай «смешать пешки на шахматной доске». Впрочем, Юрий Владимирович Андропов даже сейчас далеко не пешка. Не ферзь, конечно, но и не конь-слон. Ладья, однозначно, ладья! Был…

Представляю, как возбудились бы и возмутились фанаты «Генсека с Лубянки» убиением их кумира. Однако ж пара аргументов в свою защиту, если выйду на суд потомков, имеется. Во-первых, сама личность Андропова, мягко говоря, вопросы вызывала, особенно в бурные девяностые века двадцатого. Многие учёные мужи задавались вопросом, не стал ли Юрий Владимирович, настоящий отец перестройки, сознательным могильщиком Советского Союза, запустив хитрую операцию по ослаблению мощи советской державы, поставляя руководству страны дезинформацию, втянув СССР в гонку вооружений и афганскую войну.

А во-вторых, уж больно удачно «карты легли». Только представьте: идёт бравый хлопец Коля Писаренко мимо здания столичного горкома КПСС (взял за обыкновение там прогуливаться через день) и видит, как выбегает к большому чёрному «членовозу» мелкая партийная шестёрка и в полупоклоне дверцу рвёт угодливо, чтоб «барин» не заморачивался. А барин тот – сам Андропов, пока ещё не главчекист, но целый завотделом ЦК КПСС по связям с коммунистическими и рабочими партиями социалистических стран. Какого хрена он делал в МГК КПСС – не знаю, главное подставился удачно – 140 примерно метров, для попаданца-киборга не расстояние. Ускорившись, выхватил из кармана металлическую болванку любовно исполненную неведомым токарем виртуозом в виде перьевой ручки и приобретённую на Птичьем рынке за три полновесных советских рубля у модника-барыги.

Уяк! Точно в сердце партфункционеру угодил метательный снаряд, на котором мастер любовно выгравировал: «Космос – наш»! Вот так-то – Суслова думал вальнуть первым, а попался Андропов…

Не сбиваясь с шага, удалился от места происшествия, недоумевая, почему милицейские свистки молчат, не трезвонят, не призывают стражей порядка найти и уничтожить агента империализма, угробившего видного деятеля Коммунистической Партии Советского Союза.

На следующий день газеты скупо «известили» об обширном инфаркте, сразившем прямо на боевом посту верного ленинца Юрия Владимировича. Спокойно так «известили», без нерва и надрыва, во всяком случае Рыбинск переименовывать никто не собирался. Но по столице тут же поползли слухи, дескать – прикончили партийца, почти что вождя, буржуинские разведки, а ещё стреляли в Подгорного и Брежнева, но промахнулись…

Хозяйка под «нумером два» часами сидела на телефоне, обзванивая знакомых. Едва узнав крупицу информации Антонина Семёновна тут же перезванивала «нижестоящим» подругам и уже со своими комментариями пересказывала ужасные подробности. Оказывается, грохнули Андропова венгры, состоящие на службе английской разведки. За 1956 год мстили злобные мадьяры. И теперь английская королева и кабинет министров Великобритании в панике – венгры то не согласовали убийство с начальством, а атомные бомбы сейчас на Лондон посыплются и начнётся заваруха как на Кубе в 1962 году, а потому следует закупать соль, кофе, шоколад, макароны и выезжать из столицы подальше в провинцию. Мало ли – как долбанут англо-американцы по Москве в упреждение или в отместку.

Заметил, в шестидесятые годы Великобританию советские люди ценят куда больше чем в конце двадцатого, начале двадцать первого века. Понятно, не как Соединённые Штаты опасаются, но всё-таки с должным уважением относятся к «непотопляемому’ авианосцу» НАТО. Наверное, то из-за недавней (20 лет лишь минуло) войны, когда коалиция СССР-США-Великобритании разгромила Германию. Да и старик Черчилль совсем недавно помер, года не прошло, да и фильмы о приключениях Джеймса Бонда в Союзе мегапопулярны, попасть на «закрытый» показ новых серий ой, как непросто. Антонина на неделе меня в качестве эскорта звала на «Голдфингер», у какого то мидовца на даче просматриваемый, дико удивилась моему равнодушию и наплевательскому отношению к шедеврам мирового кинематографа, сельским вахлаком обозвала даже.

Но Жору Михайловича с собой на дачу к дипломату не взяла, хотя тот и напрашивался. Получив отказ, гордый представитель армянского народа затаил злобу, почему то на меня, а не на коварную сучку Антонину. И удалось товарищу Урусяну изрядно напутать лихого попаданца. Нанял ведь гадёныш, денег не пожалел, уркагана, чтоб тот пришил счастливого соперника.

Я сначала, когда слежку заметил, решил, – всё, кранты, выпасли чекисты, брать будут, наверное, по орудию убийства, по стальной «ручке перьевой» проследили, нашли и чудо-токаря и барыгу продавца и пробили как-то Колю Писаренко, гостя столицы. Ан нет, то интриги Жоры Михайловича.

Когда понял, что преследователь явно не из спецслужб и «выпасает клиента» в одиночку позволил мокрушнику приблизиться и метнул копейку в левый глаз оппонента. Тот взвыл, я же, времени не теряя заорал: «Расступитесь, я врач» и быстро «заколдовал» негодяя, наложив на глаз платок носовой, убрал болевой шок и «включил» незадачливому убийце, подчинение. По дороге в «поликлинику» узнал всю подноготную. Жора Михайлович не пожалел трёх тысяч рублей, гнида эдакая, причём тысячу Мише Графу выдал авансом. Из той тысячи восемьсот девяносто рублей обнаружились у самого Графа-киллера, в пяти карманах «расфасованные», ибо цветочный король Урусян расплачивался исключительно рублями и трёшками, приберегая крупные купюры для «серьёзных» сделок. Вот же сука носатая! Смычка криминала и деловых к середине шестидесятых практически свершилась, все мало-мальски солидные цеховики работают с авторитетами, вполне обычное дело нанять урок для разовых акций по устрашению конкурентов. Хорошо хоть, пока бригады свои не формируют, впрочем, кавказские землячества в Москве и Питере уже и этим озаботились, привлекая в качестве силовой поддержки студентов из республик, обучающихся в столичных вузах.

Информированным гражданином оказался Миша Граф, даже жалко «стирать» такого кадра. Но обрастать помощниками из уголовников дело хлопотное, их контролировать надо постоянно, а «кодировать» желательно не реже раза-двух в неделю. Всё-таки «бригадирский уровень» я пока только осваиваю, ошибок больше чем успехов. Нет, на протяжении 24–48 часов после Контакта, влияние на сознание и организмы «подопытных» удерживается отлично, взять того же урку Серого, скопытившегося аккурат через сутки после «крепкого рукопожатия», но неделю бесконтактного контроля за «пациентами» пока не вытягиваю, увы…

До Мытищ уехали с Графом на такси, где и пришлось сломать шею урке, предварительно забрав денежку и документы. Менты пускай грешат на криминал, всё равно Михаил Петрович Горчаков, он же Граф, после трёх ходок гвардейцем пятилетки не стал бы точно, а на комсомольские стройки в Сибирь поехал бы исключительно под конвоем.

Щедро (два счётчика и четвертной сверху) заряженный таксист через два часа, как и договаривались, подъехал к мытищинскому автовокзальчику.

–  Погнали, шеф!

–  Как приятель, нормально с глазом?

–  Обошлось, тут сестра его двоюродная живёт, как раз врачиха по глазной части, примочки сразу поставила, все дела. Сам Мишка после зоны обращаться по врачам официально боится. Вроде и нет на дураке никаких грехов, а зековские понятия, так их распротак…

–  Да, заметил, что дружок после отсидки.

–  Таксисты народ такой, приметливый…

Добрался до квартиры Антонины, попил чай со знойной вдовушкой и понял, почему так вызверился на меня Урусян. Хозяйка по телефону как раз болтала с очередной подружкой и на вопрос товарки, отчего Тонька так хорошо выглядит последнее время, ответила, задорно похохатывая, – мол, любовника завела, молодого и горячего. Нет, не отдаст даже разок попользоваться, да, жадина и жмотина, но такими, пардон, ебарями не делятся…

Так-так-так, а действительно, Антонина свет Семёновна за то время что живёт плотски с бравым хлопчиком Колей Писаренко, помолодела лет на 15. Уже не пятидесятилетняя, пусть и ухоженная дама, а энергичная и счастливая молодая женщина слегка за тридцать. М-да, и ведь целью не ставил омолодить тётеньку. Видимо, непроизвольно, в процессе соития, представлял Антонину в выигрышном ракурсе, вот и перенастроил её организм на самый ебабельный возраст, сам того не замечая.

И ревнивый армянин, кавказский собственник, не смог вынести вида расцветшей с другим женщины, решился на нехорошее. Ну да ладно, недолго тебе осталось, Жора Михайлович…

Не знаю, как изменились внутрипартийные расклады после трагической гибели товарища Андропова от «обширного инфаркта», но на улицах столицы удвоилось число военных патрулей, проверяющих документы, в том числе и у гражданских. Пару раз пришлось доставать паспорт с вложенным листком командировочного удостоверения. Приходилось, конечно, перебелять докУмент, новые даты проставляя, но много времени сей процесс не занимал.

Шляясь по столице, нечаянно завёл полезное знакомство, недалече от главного корпуса МГУ «отобрал» гитару у бестолкового исполнителя и «зажёг», исполнив песню про «улочки московские». Парням предсказуемо понравился куплет про «Каты нэт, ответил грузин», а барышни пытались подпевать про «звонкие Кузьминские, бойкие Люблинские, шпанские Таганские и милые Мещанские». Гитарист не обиделся и, представившись (тёзкой оказался – Николаем Морозовым), спросил за авторство слов и музыки, а как узнал – Коля Писаренко и есть поэт и композитор, восхитился и потребовал ещё песен.

–  Да легко, песен этих у меня как гуталина на фабрике гуталиновой…

–  Слушай, есть певица начинающая, можно ей предложить.

–  Симпатичная? Как зовут?

–  Алла.

–  Пугачёва что ли?

–  Ага, а откуда ты…

–  Кто ж не знает Аллу Борисовну Пугачёву. Для неё песен нет, уж извини, девчачьих не пишу. Вот, слушай: «От вечернего шума устанешь. И по старым проулкам пройдешь. И друзей своих рядом представишь. И студенческий воздух хлебнешь. Вечерок этот дивный, блаженный. Повторяется с каждой весной. И затянет беседой душевной. Закачает как мост под весной»…

Когда дошёл до Гагарина свершившего свой высокий полёт, толпа слушателей составляла уже человек с полста.

–  Старик! Это гениально! Нам надо обязательно поехать к…

–  Ша, Коля, не надо никуда ехать. Я патриот родного Харькова и там песни и пристрою.

–  Но, «Улочки московские»?!

–  Да просто всё, приехал в столицу, карту сидел заучивал, чтоб не заплутать, оттого и сложилась песня про улицы Москвы.

Меломан попросил у знакомой девушки листок бумаги и настрочил удивительно чётким почерком адрес и телефон.

–  Держи, звони в любое время суток. В Москве проездом?

–  В командировке, но уезжаю в ночь.

–  Диктуй свои координаты, будем связь держать. Я твои песни пристрою, есть знакомые…

–  Пиши, Харьков, улица Юрия Шатунова дом семнадцать, квартира пятьдесят четыре, Николай Романов.

–  Прям как последний царь.

–  Не, я по отчеству Максимович…

Еле отбился от восторженных поклонниц и осатаневшего Морозова, настаивавшего ехать прямиком к Кобзону! Ибо, Иосиф, пока ещё не Давыдович, мой земляк, с Украины! Да, Кобзон уже фигура, это Пугачёва первые шаги на эстраде делает, а Киркоров вообще не родился, равно как и Максимка Галкин. Выскочил на проезжую часть, такси завидев, незаметно от Коли Морозова, но так, чтоб шофёр видел «засветил» красненький свежий червонец. Таксист тормознул, к явному недовольству супружеской четы, расположившейся на задних сиденьях.

–  Гони, шеф!

–  Послушайте, мы заказали такси не для того чтобы…

–  Гражданка, прекращайте бузить, мне с вами точно по пути, не стесню, разговорами донимать не стану.

–  А по какому случаю вас толпа студентов провожала, – вклинился в разговор водитель, – прямо как артиста народного.

–  Да я и есть артист. Воронежской филармонии, Басков Николай, не слышали? Пока не народный, но скоро обрасту званиями и наградами.

–  Баритон наверняка, – язвительно поинтересовался-констатировал мужчина, до ужаса напоминавший управдома Буншу или артиста Яковлева, кому как удобнее.

–  Угадали, сразу видно – профессионал!

И, благо настроение после общения со студенчеством дивное, «урезал», отбивая такт по дверке автомобиля, очередную песню из репертуара «Любэ», на сей раз, сообразуясь с обстановкой, – «Дорога». Коля Расторгуев, прости, но не только Электроник могЁт петь аки Робертино Лоретта, для киборга-попаданца спеть голосом любимого певца президента Путина (здесь пока что – шпаны питерской) такоже ничего не стоит.

Удивительно, но склочные супруги и водила примолкли, внимательно прослушав про «забытые богом российские вёрсты» и «дороги печаль»…

–  Поразительно, – «Бунша» прокашлялся, – молодой человек, это чья песня?

–  Семён Тарасович преподаёт вокал, – гордо аттестовала мужа, сухая, словно вобла волжская, тётка.

–  Всё потом, всё потом. Приходите на концерты Коли Баскова и будет вам счастье. Шеф, тормозни, благодарю, мигом домчал!

Прогулялся по вечерней Москве, показал документы усиленному, милицейско-военному патрулю. По правде говоря, такие патрули хороши лишь для «упаковки» пьянчуг. Солдатики, получив возможность покуражиться над гражданскими, отрываются на полную. Как студенты рассказали, их вояки цепляют очень часто, если документов нет, волокут «для выяснения». Зато теперь студиозы без паспорта или студенческого на улицу не шастают.

Чуйка попаданческая сработала, не стал давить кнопку звонка у милой вдовушки, осторожно открыл солидную дверь, кажется дуб (железные пока не в моде) двумя ключами. Накинутая цепочка – не препятствие, вырвал тихо и аккуратно, ибо на кухне явно происходит нечто нехорошее, судя по крикам и всхлипам.

Так и есть, горный орёл-козёл Урусян вооружился наганом и, поставив Антонину на колени, вёл допрос с пристрастием. Расквашенный нос женщины как бы намекал, вкупе с наганом, что у Жоры Михайловича «сорвало резьбу». А почти пустая бутылка коньяка лишь подтверждала сию гипотезу.

Тоня, заметив за спиной злого армянина рыцаря-спасителя, так радостно-удивлённо «распахнула» глаза, что джигит, надо отдать ему должное, – вмиг учуял опасность. И ведь пьян, но не стал разворачиваться корпусом, – отпрыгнул вправо, одновременно переметая ствол на место, где должен стоять предполагаемый противник. Интересно, от природы Жора такой резкий или обучался где, дашнак хренов? Будь на моём месте обычный гражданин – кранты приключились бы враз. Да и подготовленному милицейскому оперу туго б пришлось. Однако попаданцу с мышечной реакцией раз примерно в 8–9 быстрее, торговец цветами ничего противопоставить не мог. Бережно «забрал» наган из руки Жорика (тот и понять не успел, что обезоружен) и долбанул по лобешнику молочного брата и соперника, отключив ревнивца.

–  Коля, я знала! Знала – ты придёшь и спасёшь! Любимый мой, хороший мой!

–  Всё, Тончик, успокойся. Всё закончилось, всё хорошо!

–  Кооооооллляяяя!

Успокоив женщину весьма оригинальным, но действенным способом (развернул и пару раз больно шлёпнул по заднице) включил командирский голос и потребовал «докладывать обстановку».

А дело было так. Урусян пришёл на квартиру нервно-оживлённый, выпил стакан коньяка и пошёл выяснять отношения с отвергнувшей его хозяйкой. Он и ранее, до появления в столице Коли Писаренко, практиковал с Антониной жёсткий секс, включая брутального мега-самца. Бабе нравилось, но тут случилось явление неотразимого, гарного парубка Коли, на которого женщина и подсела как на наркотик. Высказав Жоре, что он как любовник никакущий, да и вообще – козёл, Антонина получила удар в лицо, а когда оклемалась, то квартирант размахивал наганом, грязно матерился, утверждал, что милого Коленьку убили уголовники и приказывал отсосать, а то застрелит.

–  Ишь, минет обожает, мудень, – сказал и легонько стукнул очухиваюшегося вражину, снова в лобешник. Тот дёрнулся и затих.

–  Надо сообщить в милицию.

–  Зачем?

–  Тебя убьют, Коля. У Жорки знакомых много среди отсидевших, не зря хвастался, наверное, заплатил за тебя. Мне страшно, Коляяяя!

–  Стоп! Прекратить истерику! Пока жив, как видишь. Но если оставить всё как есть, точно прирежут. Да и тебе не поздоровится.

–  Что же делааать?

–  Не причитай, а делать ясно что…

В меру актёрских талантов изобразил руками петлю и как она затягивается на шее Жоры Михайловича. Вроде и не Смоктуновский, но Антонина этюд восприняла правильно.

–  Ой. Нас же посадят. Я не смогу.

–  Зато Жорик точно сможет. Мне то что – перееду в гостиницу.

–  Нет! Коля! Не бросай меня! Пожалу-у-у-йста-а-а-а!!!

–  Не реви, не на мне едином клином белый свет сошёлся. Помиришься с ухажёром, заживёте как прежде. А меня свирепый армянин прикончит, прогноз точнее чем у Гидрометеоцентра.

–  Коля, я без тебя не смогу. Я ж помолодела лет на двадцать! У меня седина прошла, Коля!

–  Какая седина, – включать дурака, так уж включать.

–  Я же красилась, давно красилась. А теперь, как у молодой, волос стал густой без седины, и кожа и грудь…

–  Да, титьки зачётные, упругие!

–  Не отпущу! Говори что делать, всё исполню.

Впавшая в сексуально-боевое безумие женшина без команды, по наитию, схватила со стола кухонный нож и кинулась к бездыханному Урусяну. От удивления и любопытства я прошляпил, даже несмотря на мега-реакцию, момент когда сталь вонзилась в брюшину Жорика Михайловича. Пришлось вмешаться, крови не хватало на стенах и полу, – перехватил осатаневшую Антонину, успев мгновенным движением сломать шейные позвонки невезучему Ромео.

–  Тоня, что ты натворила!

–  Коля! Это всё ради нас! Теперь мы одной верёвкой связаны!

–  Это точно, одной. Зачитает прокурор приговор и расстрельный взвод отменно выполнит приказ…

–  Что?

–  Да ничего. Надо думать, как труп спрятать. И что говорить, когда искать Жору начнут.

–  Милиция?

–  Если бы милиция. Дружки его блатные.

–  Сюда они не приходили, только по телефону.

–  Да какая разница. Адрес знают, припрутся якобы за долгом, в комнате пошарить захотят, наверняка тебя станут спрашивать. Да с пристрастием.

–  Ой, что делать, что делать!

–  Не реви. Раз уж пошла на такое дело ради меня, не брошу, не сбегу. Вместе потянем ношу.

–  Коля, я за тебя хоть в тюрьму; хоть в огонь!

–  Верю, солнышко, а теперь глотни коньяка и поищи мешок какой. Всё-таки труп в квартире, а ты обниматься лезешь…

Понятно, в деле сокрытия улик от хозяйки толку чуть, потому «усыпил» женщину на час-другой, чтоб не мешала «поработать» с хладным трупом сволочного горца. По правде говоря, спускать Жоре покушение не собирался, ответка случилась бы обязательно. Но тут так удачно совпало – и женщину типа спас, и чужими руками уконтропупил вражину и заимел верную сподвижницу-подельницу.

Конечно, подсевшая на усовершенствованный попаданческий, пардон, хрен, Антонина и так выполнит всё, что скажу, тем более, если ещё и «кодирнуть» дамочку. Но тогда уже совсем неспортивно. А так – прям идеально, госпожа Свечина убила гражданина Урусяна, а её молодой любовник повёл себя благородно, хоть и безрассудно. В милицию не побежал, помогает спастись любимой, улики прячет.

Так пофигистично себя вёл ещё и потому, что личина Коли Писаренко – временная. Настоящий Коля живёт себе на(в) Украине, давно уже паспорт восстановил и ведать не ведает, чем занимается его почти что двойник в столице. Главное здесь и сейчас не влететь по глупому, на патруль какой не нарваться, а потом видно будет в кого «вселяться» и вершить историю по собственному разумению далее…

Многовековой опыт и выдающиеся физические данные позволили быстро и практически «бескровно» упаковать останки Жоры Михайловича в матерчатые хозяйственные сумки. Антонина Семёновна «пробудившись» ошалело наблюдала как её ненаглядный Коленька «утилизировал» сына гор.

–  Проснулась? Реветь и дёргаться больше не станешь? Ну и молодчинка. Одевайся, в гараж пойдём. – Зачем?

–  Затем. Надо вывезти сумки за город и прикопать где в надёжном месте.

Хозяйка, немного отойдя от шока, наконец-то осознала, что сотворила и прогнозируемо рухнула в глубокий обморок. Однако уже через полчаса Антонина Семёновна открыла расположенный недалече от квартиры гараж, в который я бодро, за один «рейс» утащил останки Жоры. Конспирации ради уволок расчленёнку в тумбочке, небрежно взваленной на плечо. А что – осень, народ с дач да на дачи гоняет, гражданка Свечина решила старую мебель в гараж переместить, всё понятно и логично. Ну а то, что грузный и тяжеленный кадавр Урусяна я не запыхавшись уволок за раз, тут, безусловно, прокол. Отойдёт Антонина от шока, задумается. Разумеется, Коля могучий богатырь, но не до такой же степени…

Ладно, нашел, чем голову забивать. В гараже не пожалел отличной бочки под дефицитный бензин, перелил горючку в иные ёмкости, а от бочки отхреначил крышку. Через пару часов в гараже, благодаря мятой трёшке и прорабу-коррупционеру лежали два мешка негашёной извести. Которой вскорости и «загасил» упокоенного в бочке Жору Михайловича. Финита ля комедия, болельщик «Арарата», вот на кой ляд ты к уркам побежал, заказ делать на попаданца?

–  А как мы теперь, Коля? А?

–  Если по бабьей дури и на нерве не побежишь каяться и признаваться, всё будет хорошо. У милиции улик нет. Подумаешь, пропал постоялец. Он и раньше уходил, не предупреждая на неделю и больше.

–  Не было такого.

–  А кто проверит? Нет таких проверял, значит было.

–  Дружки Жорины скажут…

–  Окстись, Тоня! Да они зашхерятся и от ментов гаситься начнут, чтоб на них не повесили дело. Зато потом, как уляжется, обязательно к тебе пойдут за денежкой цветочной.

–  Думаешь Жора в квартире большие деньги держал?

–  Может и не держал. Но как это растолковать тёмным личностям с Колхозного рынка?

Пришли домой, а поскольку золотодобытчик мотался по приискам и в Москву ближайшее время не собирался, накатили для снятия стресса изрядно. Уложив нарезавшуюся Антонину, пошёл шерстить комнату безвременно почившего Жоры. Кстати, ключ его заныкал, по легенде продавец цветов закрыл дверь и отбыл в неизвестном направлении. Просто и без подробностей. Никаких экзотических версий, дескать, пришли земляки, позвали вершить кровную месть и прочей белиберды об угрозах по телефону конкурентов по цветочному бизнесу. Был, жил, ушёл. Да, давно ушёл. Куда не сказал. Точную дату не помню. Ищите, на то вам фуражки и пистолеты выдали…

Отменная зрительная память здорово выручает, все вещи оказываются там, где и лежали, тютелька в тютельку. Хотя указать на «неправильность» мог только ныне покойный Жорик. Менты вряд ли припрутся раньше чем через неделю. Но, но, но, – всё может быть. Всполошится супружница из далёкого Еревана, поднимет хай вселенский, армянки они такие.