Текст книги "Сввпсу-"Ю". Часть 2 (СИ)"

Автор книги: Алексей Кулецкий

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 5 страниц)

*****

Утро встретило нас непроходящим чувством жажды. Один из вчерашних «пробитых», мирно спал в натянутом прямо над печкой гамаке, а второй тщетно искал второй ботинок, стоя одной ногой в носке, среди мусора и щепок, и бестолково тыкаясь в куче снаряжения. Вчерашние девки, по всей видимости, выпали в осадок и больше не появлялись. Не мудрено... После такого-то... Ильдар с матюками растолкал нас в половину шестого утра и сказал, чтобы мы сворачивали наш временный лагерь. Было немного лениво, но ничего не поделаешь, пришлось собираться. Нам сегодня предстояло подняться немного выше – на Ангарский перевал и встать там лагерем на так называемых «Полянах МАН».

С трудом поднявшись и, приглушенно матюкаясь, упаковав свои вещи в рюкзаки, мы свернули палатки, снова вышли на большую дорогу, где погрузились в троллейбус и выдвинулись в сторону Перевала. На сей раз обошлось без еврейских анекдотов. И без анекдотов вообще. Мы пребывали не совсем в том состоянии. Нам – поспать бы... А анекдоты будут потом.

А пока – троллейбус достиг отметки высоты в 752 метра и остановился. Ангарский перевал. Выбросив свои рюкзаки через заднюю дверь троллейбуса и, сказав "У-у-у-у-бля...", поежившись от утреннего холода, мы пошли вверх по хорошей грунтовой дороге, в направлении скалы "Козырек", неприступным бастионом возвышавшейся над дорогой. Где-то там, под ней, нас ждал новый привал на полянах МАН и новые приключения.

Уйдя с трассы, мы в скором времени прошли мимо памятника первым строителям дороги между Симферополем и Алуштой и постепенно углубились в лес. Поздно утром, или рано днем, мы наконец, были на месте. Поляны эти достаточно обширны, но вот беда – источников воды – раз, два и обчелся! К тому же и расположены на довольно крутом склоне. Стали искать место для палаток. Возле чахлого родника – гиблое дело. Во-первых, грязно и все вокруг истоптано, а во-вторых, тьма народу, как стоящего лагерем, так и шарахающегося вокруг. М-да... Весело. Праздники, ничего не поделаешь, турьё со всего Крыма съехалось содержательно время провести.

Обошли поляны с правой стороны. Вся нижняя их часть – сплошной туристический притон – палатки... палатки... палатки... Кто-то готовит еду, кто-то копается в своих вещах, чьи-то ноги в драных шерстяных носках, торчат из палатки. Мы на этом празднике жизни явно лишние. Нам милее тишина, запах леса и дым костра. Пошли вверх. До воды конечно, далековато, но уже попросторнее. Скала "Козырек" нависает уже практически над нами, склон становится все круче.

Нашли более-менее пологую площадку, на ней уже стояли две палатки. Жильцов пока не видно, но все уже замотались – "Все, ну их всех во п.зду! Отсюда больше никуда не пойдем!" Кого именно – не сказали, всех – да и ладно. На карте, под самой скалой были обозначены какие-то кошары, но не факт, что они вообще уцелели за время, прошедшее с даты проведенной топосъемки. Да и лезть, однако, было довольно круто.

Попадали на площадке прямо в жухлую, прошлогоднюю траву, перекурили, перевели дух. Разбили палатки, стали обживаться. Двое ушли за водой, все остальные пошли вверх по склону за дровами. Вид с нашего места открывался совсем неплохой. Громадина Чатыр-Дага виднелась в аккурат напротив, на востоке, представая перед нами совершенно в непривычном виде. На юг уходили склоны южного Демерджи, 1239 метров, с его Долиной Привидений, а еще дальше, теряясь в дымке, лежала Алушта и море... Эх, туда бы сейчас, да еще не сезон... Море еще холодное. На севере вид замыкал небольшой купол "Лысого Ивана", обозначенного на топографической карте как Пахкал-Кая, 1131 метр над уровнем моря. Наконец-то узнал, как он называется на самом деле.

Пока мы занимались обустройством, со стебом, матюками и прибаутками, в палатках наших соседей произошло шевеление и из-под полы выглянула, рассматривая нас, сонная рожа. Оказывается спали они! Видать не так давно сами сюда пришли, поставили палатки и завалились с устатку спать. А тут мы такие нарисовались. Доброе утро! Точнее – день, но это в данный момент это было не принципиально. Сказано – утро, значит – утро!

Во второй палатке тоже зашевелились. Полы распахнулись и на свет божий появились два создания – мужского пола, представлявший из себя типичного тощего ботаника в очках с толстыми стеклами, такого, как его рисуют в книжках и его подружка, знойная женщина, мечта поэта, как сказали о такой личности Ильф и Петров. Арбузные груди под тельняшкой и пронзительный взгляд завершали композицию. Мастерка спортивного костюма даже не пыталась их удерживать и они рвались на свободу.

Наши соседи наконец-то вылезли из палаток и мы их смогли хорошенько рассмотреть. Оба парня – щуплые создания, те самые, классические "ботаники", зато из подруги достойны были отдельного описания. Одна из них, под стать своему другу, такая же "дощечка", имени ее к сожалению, в истории не сохранилось, зато вторая – та самая "знойная женщина", являлась полной противоположностью своему кавалеру и по характеру и по комплекции. Вся компания называла ее уважительно – "Лидусик". Лидусик была девушка весьма харизматичная, а своим другом, который вел себя, как типичный подкаблучник, командовала, как хотела.

Настало самое время познакомиться. Мы представились, благо рассказывать, кто мы и откуда, слишком долго не пришлось – стрижки, армейские ботинки, спортивные костюмы, военные бушлаты, штормовки и специфический жаргон и без того, выдавали в нас курсантов с головой. Соседи отрекомендовались студентами Симферопольского Университета, представлявшими биологический факультет, чем немало повеселили всех присутствующих, уже окрестивших их, как уже и говорилось – "ботаниками".

Мы натаскали дров, разожгли костер и стали готовить еду. "Ботаники" решили видно для себя, что таскать на себе дрова и разжигать свой костер – лишком накладно и они все равно не успеют и попросились к нам. Ну, а нам-то что, хотите – пожалуйста! Продукты у них были в достаточном количестве – нам опять же, небольшая экономия, а стол, сервированный женскими руками – выгодно отличается от сооруженного мужскими. Так что старались они, как могли.

Откуда-то появилась "огненная вода". Она вообще – появляется словно из ниоткуда. Это еще больше сблизило нашу тесную компанию. Девять "брутальных молодых самцов" и четверо "ботаников" – ну чем не сливки общества! Лидусик в полной мере открыла нам свои таланты – оказалось, что она, несмотря на свою комплекцию, абсолютно о том не переживала и, вдобавок ко всему, неплохо танцевала – у биологов обнаружился еще и старенький магнитофон. Да и вторая, худышка тоже начала казаться довольно симпатичной и приятной наощупь. Ботаники всего этого не замечали, или старательно делали вид. Нас все же девять.

Еще немного – и девки оказались бы в наших палатках. Однако, поглядев на немного поникших "ботаников" и прикинув масштаб конкуренции, граничившей в этом случае с "групповухой" и, соответственно, криминалом, в наших рядах, решили от этой идеи отказаться, вдоволь наприкалывавшись над незадачливыми студентами. К тому же, завтра нам нужно было вновь сниматься с лагеря и возвращаться в Сосновку, где предстояла встреча с руководителем группы и долгожданный выход на маршрут.

"Ботаники" уже порядком устали от веселья. Ну не было у них такой жизненной школы, как у нас! И понемногу начинали "сдуваться". Мы подурковали еще немного и сами тоже отправились спать. Завтра предстоял трудный и содержательный день.

*****

Утром решили рано не вставать, все равно встреча со старшим должна была состояться ближе к вечеру. Однако, что такое для курсанта – «не вставать рано»? Это все, что чуть позже семи часов утра, хотя... В ту пору мы могли не спать сутками уже к концу первого курса. И спать могли тоже – в любом месте и в любое время. Да и сейчас эта прекрасная школа все еще дает себя знать.

Утром не стали сильно возиться, позавтракали сухим пайком и стали собраться. Повалили палатки, рассовали снарягу и вещи по рюкзакам. Попрощались с едва только начавшими приходить в себя биологами и выдвинулись к седловине между Северным Демерджи и "Лысым Иваном", где решили провести тренировочное восхождение. Его сравнительно небольшой купол маняще маячил перед нами, а само восхождение было делом не очень сложным, несмотря на довольно крутой склон.

Добравшись до седловины, сделали небольшой привал и полезли наверх. Иногда слышишь, как люди задают вопрос, скорее самим себе – "Ну вот что за прикол – лезть куда-то высунув язык? Что, нельзя прогуляться по более ровному?" Отвечу, от себя – вершина, пусть и небольшая – это цель, которую ты поставил себе достичь. Зачастую – место очень красивое. Ты идешь к ней, превозмогая собственные слабости. А когда, несмотря ни на что, все-таки дошел до нее, то какими словами описать словами тот восторг от открывшегося у твоих ног вида... И – ты смог! Ты – пришел!

В полной мере я осознал это много лет спустя, когда мы с другом полезли на Чатыр-Даг, причем шел я, после того, как провел полгода на больничном из-за перелома ноги, имея в левом колене титановую пластину и семь болтов. Мы пошли с Перевала в лоб. Для верности решили залезть на "Сахарную головку" – небольшую конусообразную горку, возвышающуюся над Перевалом, у подножия нашей цели. Не буду описывать в деталях, как лезли, выплевывая легкие, с металлическим привкусом во рту, а пластина, казалось бы, уже сама была готова выскочить из колена по дороге... Но – вылезли на небольшую площадку на вершине, отдышались, хлебнули воды... "Сможешь идти?" – спросил друг. "А, х.й с ним, полезли! Вроде не сдох!" – глядя наверх, ответил я.

И мы полезли по крутому желобу между скалами, прекрасно видимому с трассы. И вылезли наверх после часа убийственного подъема. И дошли до главной вершины Чатыр-Дага и, оттуда, с высоты полутора тысяч метров, с края трехсотметрового отвесного обрыва, увидели Солнце, отражающееся от моря в окрестностях Севастополя! И взглянули на облака, летящие под нами и нашу родную Алушту, лежавшую под облаками на берегу моря, уже более полутора тысяч лет. И на Симферополь, видневшийся вдали и пол-Крыма у своих ног... Как Вы думаете, это стоит затраченных усилий? Я думаю – да.

Безусловно, привыкший сидеть на диване, у телевизора, с банкой пива на глобусообразном животе, или фанат Портвишка под философские беседы с сигареткой, скорее всего скажет – "Да нах.й надо!" Ну так я у таких и спрашивать не стану. И – переубеждать тоже. Здесь я обращаюсь к тем, в ком еще не иссяк дух авантюризма первых землепроходцев. И они, я так думаю, меня поймут, как никто другой.

Выбравшись на вершину "Лысого Ивана", налюбовались открывшимся видом. Под нами извивалась трасса, спереди над нами нависал Чатыр-Даг, а сзади раскинулся широченный купол Северного Демерджи, с двумя вершинами высотой в 1356 и 1359 метров, разделенных пологим прогибом. Направо уходила долина в сторону Симферополя, а налево – раскинулось море. По пути нас намочил небольшой "слепой" дождик, сделав камни довольно скользкими. Где-то там, далеко внизу, завывала моторами машин трасса, изгибаясь по ущелью. Под нами, вниз уходил довольно крутой, но ровный скат, а по нему, куда-то по своим делам, бежала небольшая стайка косуль.

Мы начали спуск. И вот тут пришлось пожалеть о том, что лист целлофана, которым мы накрывали нашу палатку, я затолкал в рюкзак, а не заправил под лямки станка, сделав своеобразную подушку между спиной и рюкзаком. Чем ценен станковый рюкзак? Тем, что можно особо не заморачиваться насчет укладки вещей – мягкое к спине, остальное дальше... Здесь можно просто позапихать все вовнутрь, как тебе заблагорассудится. При движении на подъем и по ровной дороге, рюкзак отлично лежит на спине и консервные банки абсолютно не действую на нервы, врезаясь в спину.

Но, вот при движении вниз, стало грустно. Станок, так чудесно выручавший все время, теперь беспощадно лупил по копчику, набив к концу спуска огромный синячище внизу спины. Как говорится – за одного битого, двух небитых дают, в дальнейшем я сразу же, как мы снимались с лагеря, складывал наш целлофан, сняв его с палатки и засовывал себе под лямки станка. Первое время ушибленное место побаливало, но теперь уже было без разницы, вверх мы идем, или вниз. Было – просто мягко и приятно.

Мы благополучно "свалились" вниз и, пешком пришлепали в Сосновку. Особо располагаться не стали, старший группы мог все переиначить, а приготовили еду и с аппетитом поели, дико проголодавшись за время наших перемещений.

Когда уже начинало темнеть, прибыл наш старший. "Фу, блять, дошел без задних ног!" – вместо приветствия выдал он, здороваясь с каждым из нас за руку – "Прохерачили по этой Бурульче от истоков до устья! За день! Там – вообще девственные места, бурелом, тропы почти нет! Но было офигенно!" Капитан Гладкий не стал располагаться в больших, приютовских палатках, а увел всю группу на окраину приюта на самую дальнюю стоянку, практически к началу подъема на нижнее плато Чатыр-Дага, в целях экономии времени на сборы. Рано утром нам предстоял подъем наверх и, не исключено, что на вершину пятой по высоте горы Крыма. Для многих из нас – впервые.

А пока – мы с интересом слушали спонтанно организованный нашим старшим концерт, на котором звучали песни Юрия Визбора... "Серега Санин", "Милая моя", "Лыжи у печки стоят...", "А мы едем за туманами..." и много чего другого в исполнении артистов нашего турклуба. Гитара, песни, палатки, котелок, висящий над огнем, отблески пламени костра – это было поистине круто!

*****

Проснулись часов в шесть и, умывшись в небольшом ручье, принялись собираться, не разводя костра. Нам предстоял подъем на нижнее плато Чатыр-Дага по так называемой «Красной тропе», змеившейся по склону почти сразу по выходе со стоянки. Красной ее назвали из-за специфического красноватого цвета горной породы, слагавшей этот участок плато.

Ноги периодически скользили по окатанным камням конгломерата, но мы упорно продвигались вверх по склону. Тягомотный подъем длился казалось бы, бесконечно. Впереди был, казалось бы, перелом профиля, дающий надежду, что мы наконец-то пойдем по более-менее ровной поверхности. Но впереди появлялся новый увал и подъем продолжался так же монотонно и медленно. Чуть левее по курсу появилась бывшая воинская часть. Мы прошли мимо, недалеко от широко известных ныне пещер – Эмине-Баир-Хосар и Мраморной, тогда еще мало обустроенных. Ненадолго остановились у пещеры под названием Трехглазка. Три дыры в поверхности Нижнего плато, обозначали ее вход.

Покрутившись возле нее, пошли дальше. Следующий пункт – пещеры Тысячеголовая и Холодная. Холодная – первая на пути. В конце каменной осыпи – небольшая лужица воды. Слазили в нее – ничего интересного. Метров через пятьсот – пещера Тысячеголовая, или Бинбаш-Коба. Название красивее самой пещеры. И снова – ничего особого. Смотреть по большому счету нечего. Обе пещеры освоены и разграблены давным-давно.

Мы пошли дальше, в направлении крутого скального взлета, господствовавшего над остальным плато, венчающемся главной вершиной, Эклизи-Буруном, или Мысом Церковным, высотой 1527 метров над уровнем моря. Вообще, нижнее плато Чатыр-Дага – это место с совершенно уникальной энергетикой. Нигде в Крымских горах нет такого ощущения безмятежности и собственной эфемерности, как там. Ни на Бабугане, ни на Демерджи, ни на Ай-Петри. Плато идет более-менее ровно на высоте порядка тысячи метров. Но потом оно круто взлетает примерно метров на пятьсот. Попутно исследовали попадающиеся на пути карстовые воронки, на дне которых во многих случаях зияла какая-нибудь расщелина или заросшая колючими кустами дыра. куда она ведет – одному Богу ведомо. Наверняка, где-то в глубине эти расщелины и дыры соединяются в какую-то огромную полость, о которой мы еще, по всей вероятности, не знаем.

Мы пересекли плато от одного края до другого. Капитан собрал всю группу на борту плато, со стороны Заповедника, возле одной из кастовых воронок, и разложил карту. "Так... вот здесь должен быть большой родник Дамчи-Кая, будем ночевать возле него, потом будем рвать когти на Бабуган" – пояснял он, водя пальцем по листу – "Ясно? Теперь, те, кто желает, могут идти наверх, время еще есть."

Третьекурсники идти наверх не захотели и ушли с капитаном. А мы побросали рюкзаки на дно довольно глубокой, заросшей деревьями воронки, закидав их ветками и прошлогодними листьями. Народу в эту пору по плато ходило не очень много, значит, наше имущество вряд ли кому-то понадобится. Мы выбрались обратно и, налегке, буквально побежали к вершине, преодолевая еще один длинный и тягомотный подъем. По пути прошли через достаточно обширный участок выгоревшего можжевельникового редколесья. То тут, то там, мертвыми скелетными костями, торчали обгорелые пеньки. Видать, знатно когда-то здесь пылало...

Параллельно нашему движению, шел невысокий скальник, двое, или трое наших залезли на него и пошли немного выше нас. Ближе к вершине скальник постепенно сошел на нет и мы снова встретились. Чуть не подрались Ларин и Остапенко. Что-то не поделили и устали. Бывает... Усталый человек раздражителен. Триангуляционный знак, обозначавший вершину, становился все ближе. Вообще, последние сто метров до цели – самые долгие. Наконец, первый из нас, достигнув верха, залез на знак и заорал – "Эверест взят!" Фотоаппарат, поставленный на автоспуск, зафиксировал семь замордованных, но не сломленных, полузамерзших туловищ у триангуляционного знака. За нами был примерно трехсотметровый отвесный обрыв и, образовавшаяся за тысячелетия, внушительная каменная осыпь.

Эверест может быть и был взят, но наверху, нас ждал неприятный сюрприз. Ветер, который толкал нас в спину, помогая на пути к вершине, разогнавшись над плато и дополнительно добавив по вершинному скальному взлету, словно в аэродинамической трубе, теперь грозился буквально нас сдуть оттуда в сторону Алушты. К тому же мы изрядно вспотели, энергично двигаясь вверх и теперь недавний наш союзник, пробирал нас до костей. Вечерело и становилось холодно. Сфотографировавшись на память, мы начали спуск.

Буквально сбежали вниз, потому что Солнце уже начало свое движение за горизонт и нам абсолютно не улыбалось быть застигнутыми темнотой на склонах. Нет, умереть мы бы не умерли, благо абсолютно все обладали некоторым пусть и начальным опытом горных походов, к тому же у нас были спальные мешки и изрядный запас еды. Но вот отстать от остальной группы... Было бы нехорошо. Нужно было поторапливаться.

Дошли до "нашей" воронки, достали рюкзаки, они никому так и не понадобились и, подойдя к ориентиру, назначенному нам старшим, стали спускаться вниз, уже в сторону заповедника. Мы пошли по довольно разъезженной грунтовке, по которой видимо, личный состав части, мимо которой мы проходили утром, ездил за водой. Следы от тракторных колес прослеживались с самого верха. Мы пришли к большому роднику, у которого из трубы выливался целый поток и вскоре нашли наших. "Ну, бля..." – протянул Игорь Владимирович, – "Мы уже тут начали было думать, что вы потерялись!"

Небольшой костерок был уже разведен и обложен аккуратной стеночкой из камней, чтобы сделать отсвет меньше. Теперь нам нужно было соблюдать осторожность. Мы находились хоть и с самого краю, но уже на территории Крымского государственного Заповедника. Связываться с егерями нам абсолютно не хотелось, даже несмотря на наличие военных билетов, выгодно отличавших нас от браконьеров и прочего беспокойного люда, шастающего по горам в любое время года.

Мы поставили уже совершенно впотьмах, еще одну палатку, поужинали и залегли спать. Впечатлений за этот день было у нас предостаточно. А Саня Деркач, распаковав свой рюкзак, вдруг с интересом обнаружил в нем пару довольно крупных камней, кусок толстой арматурины и невесть откуда взявшуюся трубку от таксофона, причем со шнуром... Эдакая месть за более легкий, чем у всех остальных, рюкзак.

Саша было обиделся, но потом, арматурина и трубка были нашими "переходящими призами", которые мы периодически подкидывали друг другу, пользуясь невнимательностью товарищей. Их по очереди, таскали абсолютно все, до окончания нашего похода, за исключением пожалуй, самого капитана. Попутно мы устроили небольшое полевое совещание, на котором решали, как и в каком направлении нам нужно выбираться из Заповедника, чтобы пройти маршрут вовремя.

*****

Встав и позавтракав сухим пайком, мы вышли на маршрут. Нам предстояло найти дорогу вон из Заповедника, чтобы продолжить свое движение в сторону турбазы «Орлиный залет», обозначенной, как конечный пункт нашего маршрута через несколько дней. Вполне возможно, нам нужно было перейти через один из невысоких перевалов – Кебитский, отделяющих массив Чатыр-Дага от прочих гор Главной гряды, выйти со стороны Алушты и продолжить движение по довольно приличной «Старой царской дороге». После чего, снова выйти наверх, взойти на высочайшую вершину Крыма Роман-Кош и, вероятно, заночевав где-то наверху, так и идти дальше.

Но... все это было хорошо только в теории. На практике, нас вероятно подвела карта. Нет, карта была просто сказочная. Старая, добрая советская топографическая карта. Секретная. За нее бы нашему шефу оторвали голову в секретной библиотеке, да и не только голову... Да, карта была хорошая, но – "километровка". А на ней были обозначены лишь самые основные лесные дороги. "Пятисотка" нас может быть и спасла бы, но вот "километровка" подвела.

Мы благополучно вышли в нужном нам направлении, ориентируясь на маячивший сквозь лес, внушительный силуэт горы, на вершине которой вчера побывали. Потом – куда-то повернули, куда-то залезли... Силуэт исчез. В результате благополучно обошли по кругу небольшой хребет и вечером, практически не чуяв под собой ног, "сделав" за день километров тридцать, так же благополучно встали на ночевку километрах в пяти от прежнего места, но уже с другой стороны хребта.

Решили сделать небольшую рекогносцировку. Полезли вверх прямо по склону этого самого хребта будь он неладен, чтобы взглянуть оттуда, где же мы оказались. Выбрались. "Внушительный силуэт" красовался там же, где он красуется уже миллионы лет, но – немного дальше от нас, чем накануне. "Ну ё. твою мать!" – в сердцах проговорил Балховитин – "Почти никуда не ушли!" Соскочили вниз. Стали искать подходящее место для ночлега. С некоторым трудом, но нашли. С той только разницей по сравнению с прошлыми стоянками, что были вынуждены специально забираться как можно глубже в чащу, подальше от людей, потому что до нас начинал доноситься собачий лай с близлежащего кордона, до которого, по ощущениям, было метров пятьсот.

Объясняться на ночь глядя, кто мы и откуда нам абсолютно не хотелось, однако голод теткой нам не был абсолютно и мы, практически сделав из костра крытый очаг, сварили себе рисовой каши, кое-как ее потом сгрызли и решили назавтра во что бы то ни стало, выбираться из этой жопы, под названием "Заповедник", в которую мы так нежданно-негаданно попали.

*****

Едва замаячил рассвет, мы были уже на ногах. Без лишних слов счавкали по банке тушенки с хлебом и отправились, соблюдая скрытность, на маршрут. Собачий лай с кордона стал понемногу затихать. Мы углубились в лес, который, благодаря режиму заповедника, стал более диким. Подошли к небольшой речушке, пересекавшей дорогу. Речушка из тех, которую не перепрыгнешь, и глубиной – ниже щиколотки. Ярко выраженного брода, чтобы не замочить ноги – нет. Крупных камней в русле – тоже. Каменная крошка под ногами проваливается и ямка тут же заполняется водой.

"У тебя есть переключатель?", – спросил Леха Король Володю Ревенко, который вместе со всеми мялся у кромки воды. "Что за переключатель?" – не понял тот. "Переключатель "Пох.й – не пох.й" – тумблер такой, ставишь в нижнее положение и – попер!" – Леха внес конкретику. "А-а-а-а..." – протянул Вова, – "Ну тогда – переключаю в положение пох.й!" Мы надели на ноги все, имеющиеся в наличии целлофановые пакеты и пошли через ручей не обращая внимания но заливающуюся в обувь воду.

Вообще, целлофановый пакет в походе, вещь если не незаменимая, но, бесспорно – необходимая. В него можно поскладывать все, что сыплется. Можно засунуть туда то, что не должно промокнуть. Можно, во время дождя натянуть его на голову и тогда ваша голова будет сухой. За неимением резиновых сапог, надеть их поверх носков и вы не замочите ног. Можно с его помощью добывать воду для питья... Много чего еще можно сделать при помощи простого целлофанового пакета.

Ручей петлял по довольно ровному дну распадка и, упомянутый выше переключатель приходил нам на помощь еще пару раз. При очередном переходе через водную преграду, послышался звук мотора, а за ним, на поляну вынырнул голубой "Газ" с тентованным кузовом. Вот так, нарвались на мужика на машине и набрались наглости попросить его нас подвезти. Капитан, на удивленный вопрос мужика – "А что вы тут делаете?", пояснил – "Упали с Чатыр-Дага, заблудились, теперь идем на Чучельский перевал, выбираемся отсюда".

Мужик, к счастью, оказался вполне нормальным и вменяемым, – "Прыгайте в кузов, только сидите и не высовывайтесь!" Нас долго не нужно было уговаривать, все не топать на своих двоих, попадали в кузов и поехали. Куда? Да хрен его знает! Куда-то! Проехали километров десять, затем мужик повернул к очередному кордону и остановился. Выпали из кузова, мужик примерно объяснил, куда идти, мы поблагодарили его и пошли в указанном направлении по лесной дороге.

Шли довольно долго, вслушиваясь в окружающие нас звуки. Вроде тихо. Машин не слышно. Упали на привал на живописной полянке, вытянув начинавшие гореть огнем, ноги. "Кормушки, блять!" – вдруг вскрикнул старший. "Ну кормушки и... Х.йня какая..." – вначале не поняли мы. "Клещи!" – снова выкрикнул Ильдар, уже надевая на себя рюкзак. Мы подняли головы и разглядели в кустах кормушки для оленей, полные сена. А где дикое зверье, там жди клещей. Тем более, время уже было довольно теплое. Оставаться там нам было никак нельзя.

Рванули с полянки "в темпе вальса". "В ближайшее время нужно осмотреться по поводу клещей!" – сказал капитан. На ближайшем привале бегло осмотрели друг друга. На одежде нашли пару штук и тут же удавили кровососущих тварей. Вышли на асфальтовую дорогу. Залезли в кусты, прикинули по карте, куда можем выйти. И правильно сделали, что залезли. По дороге прогрохотал очередной "Газон" с людьми в кузове. "Егеря!" – со знанием дела провозгласил Ильдар. По всем прикидкам, выходило, что мы идем туда, куда нужно. Но вот вопрос – сколько?

Поднимались по горному серпантину на Чучельский перевал – перевал между горами Большая и Малая Чучель, высотой соответственно 1311 и 1288 метров и отрогами Роман-Коша. Это один из самых высоких перевалов в горном Крыму, высотой в 1157 метров. Во время Великой Отечественной, в этих местах шли жесточайшие бои – это прямая дорога на Южный берег. Пару раз, заслышав звук мотора машины, успевали спрыгнуть в придорожные кусты и спрятаться за отбойником, но в один прекрасный момент удача нам изменила.

Срезав очередную дорожную петлю и тупо вскарабкавшись метров на десять выше, туда, где дорога шла в другую сторону, потому что всем смертельно надоело идти по дороге в одну сторону, потом поворачивать назад и идти в противоположную, метрах в десяти выше, мы радостно выскочили прямо на бортовой "Газон" с толпой егерей в кузове. Егеря все ехали с "ружбайками" наперевес и бежать от них было себе дороже, да и не солидно для таких статусных чуваков, как мы.

Егеря на этот раз, попались какие-то нервные. Наверное – работа такая. Потратив минут сорок на объяснения мы наконец "отмазались" от довольно агрессивно ведших себя работников заповедника при помощи военных билетов, мы наконец-то вышли на довольно прямую дорогу к перевалу. Пришлось объяснять, что мы не браконьеры, а законопослушные люди. Причем – военные, учимся в Симферопольском ВВПСУ и вообще – сами поймаем браконьеров, если встретим. Егеря нехотя нас выслушали, но потом показали дорогу и, сдержано попрощавшись, поехали по своим делам.

Выползли на перевал. Ура! Мы сделали это! Но сил любоваться красотами Крымских гор у нас сегодня уже оставалось мало. С перевала открывался шикарный вид на две высочайшие вершины Крыма – Роман-Кош и Демир-Капу, высотой в 1545 и 1540 метров, стоящие по краям котловины Заповедника. Попадали прямо на лужайке возле памятника. Желания куда-либо идти не было совсем. Сфотографировались у памятника павшим воинам и, сперва "на полусогнутых", а потом более бодро, стали спускаться к верховьям реки Качи, где и запланировали привал и на завтра, небольшой отдых.

Прикинули, сколько отмахали за прошедший день. Оказалось – не меньше километров пятидесяти. О чем говорить, если на пятках курсантов – первокурсников, которые от кирзовых сапог и строевой подготовки, стали больше напоминать копыта, образовались водяные мозоли размером по паре сантиметров. Идти, когда разошелся – еще можно, но вот заставлять себя идти после привала – китайская пытка!

Нашли довольно комфортную поляну над грохотавшим потоком горной реки. Река Кача бесилась на дне все более углубляющегося ущелья и, в это время была весьма полноводна. Через силу заставили себя разбить палатки и натаскать дров. Теперь уже можно было особо не бояться непрошенных гостей, хотя мы все еще были на заповедной территории. Обложили костер небольшой стеночкой, для того, чтобы отсвет от огня не сильно освещал деревья, приготовили ужин. Наконец-то мы выбрались. Но на это ухлопали два дня и теперь наш дальнейший маршрут под вопросом.

*****

Не поднимались и не вылезали из палаток, пока не отоспались. Сегодня нам предстоит идти вверх, на высшую точку Крыма. Наконец, голод и необходимость идти, выгнали нас из палаток. После вчерашнего марш-броска, ломило все тело, болели ноги, плечи, спина и водяные мозоли на пятках. Самочувствие – шикарное! Впечатление было такое, как будто вчера нас всех кто-то пинал ногами. Новые дежурные, чертыхаясь и ходя «враскорячку», развели костер и стали готовить пищу.

После завтрака – свернули лагерь, надели рюкзаки и полезли вверх, к дороге. Стали прикидывать, как можно было так "убить" ноги. Капитан объяснил нам предельно просто. "Когда ты идешь по грунтовой дороге, или тропе, то ступня работает по всей площади, потому что поверхность неровная" – рассказывал он, – "А когда ты шлепаешь по ровному асфальту, то более всего работает лишь одна точка на ступне, отсюда и водянки..."

Выбравшись на дрогу, наконец-то обратили внимание на виды, открывающиеся вокруг. Справа от нас шло ущелье, по дну которого грохотала камнями в своем русле река Кача. А справа возвышались склоны Роман-Каша. Где-то над нашими головами находилась главная вершина Крыма. Однако лезть в лоб никакого желания не было – каменные осыпи и скальные выступы превратили бы наш путь неизвестно во что. Ноги и без этого горели, словно их засунули в костер.