Текст книги "Путешествие в Золотой Город (СИ)"

Автор книги: Алексей Кукарцев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 9 страниц)

Удостоверившись, что к пальцам вернулась былая гибкость, Юки произвела ими несколько плавных движений и прошептала формулу. Простая магия, призывающая в ладонь чародея небольшой светящийся шарик. Подобными заклинаниями балуются студенты первого курса чародейской академии, которым даже такая мелочь кажется настоящим волшебством.

Голова девушки не замедлила взорваться очередным приступом острой боли. Жестокая судорога скрутила живот, чародейку вырвало желчью, по верхней губе прокатилась тяжелая капля горячей крови, в носу запахло железом. Тяжело дыша, Юки откинулась назад и прильнула щекой к холодной каменной стене.

– Даже не пытайся. Чародеям не место в этом городе, – голос донесся с противоположной стороны камеры. То, что Юки поначалу приняла за груду грязного тряпья, оказалось худым, как скелет, стариком, с очень длинной бородой. Он сидел на нарах, свесив тощие ноги, и пристально смотрел на девушку.

В иное время, Юки бы вздрогнула от неожиданности, или резко подскочила бы с места, но сейчас ей было слишком плохо. Не отрывая щеки от холодной стены, она задала единственный вопрос, который мог в такой ситуации прийти ей на ум:

– Кто ты?

Старик невесело усмехнулся.

– В данный момент – такой же узник, как и ты. С небольшими отличиями, если быть до конца точным.

– Отличиями?

– Я стар, ты – юна, я мужчина... был когда-то... ты – женщина. Но все это мелочи, не имеющие серьезного значения. Куда важнее то, что нас объединяет!

Юки отлипла, наконец, от стены, и вытерла рукавом рубашки кровь, текшую из носа и заливавшую ей нижнюю половину лица.

– И что же нас объединяет? – спросила она без видимого интереса. Мысли ее витали очень далеко отсюда.

– Ну, например, мы оба узники!

– Это я уже поняла.

– А еще, мы оба – маги, утратившие свою силу.

Путешествующим мыслям Юки пришлось спешно вернуться обратно. Девушка даже немного подалась вперед, вглядываясь в своего собеседника.

– Подожди... то есть, ты – чародей?

Старик склонил голову набок. Будь он потолще, и покрыт перьями, то сошел бы за филина.

– Чародей? Да. И нет. Был раньше. Теперь не могу сотворить даже простейшей магии.

– Но, что с тобой случилось?

– Я пал жертвой собственной глупости, что же еще. Это, вообще, самая распространенная причина человеческих неудач. Глупость. Недальновидность. Наивность.

– Это... довольно общий ответ.

– О, нюансы, всех интересуют нюансы! Но, на самом деле, есть лишь начало и конец, причина и следствие, рождение и смерть. Все прочее – пыль и прах.

– Не могу с тобой согласиться, старик. Середина, порой, не менее важна, чем крайности.

– Я тоже так думал, до недавнего времени. Меня переубедили.

– Что ж, тогда грош цена твоим убеждениям.

– Может быть и так. Кто знает?

– Я знаю.

– Смелое заявление.

Юки не представляла, почему, но этот старик ее чем-то сильно раздражал. В академии, где училась чародейка, было полно таких же пожилых преподавателей, любивших, порой, задать студенту пару дополнительных вопросов, и за счет этого снизить ему итоговую оценку, но даже они не вызывали у Юки таких негативных эмоций, как ее нынешний собеседник.

– Послушай меня, бывший чародей. Я не имею понятия, как ты оказался в этом городе, но я сюда приехала добровольно. Ты, может быть, уже не чувствуешь этого, но я скажу тебе – здесь все переполнено магией. Она стекается сюда со всей округи, и сжимается в плотный комок, превращая Ветроид в спящий вулкан, готовый вот-вот проснуться. Здесь творятся странные вещи. Воистину странные! Здесь нарушаются законы Вселенной. Основополагающие законы, о которых ты, маг, не можешь не знать! И здесь же находится причина всего этого безумия, в которой кроется корень всех бед и которую я обязана найти! И если мой приезд сюда был началом, то вот это, – Юки ткнула пальцем в пол камеры. – Это не может быть концом. От того, что я сделаю сейчас, будет зависеть очень многое. В том числе – как закончится эта история! Вот, чем бывает важна середина, бывший чародей! Она предоставляет тебе выбор!

Старик несколько секунд ошеломленно смотрел на молодую волшебницу, потом пожал плечами и махнул рукой.

– Будь по-твоему. Я спорить не стану.

До Юки начало доходить понимание, почему старик ей так не нравится. Он сдался. Опустил руки. И это, в его случае, было бы вполне нормальным, если бы он не призывал последовать своему примеру других. А ведь сейчас он был занят именно этим. Старался убедить ее, Юки, что сопротивляться нет смысла. Что надо принять свою судьбу и смиренно склонить голову. Чародейка никогда не любила вестников предопределенности и пророков неизбежности. Она с самых юных лет считала, что, как бы не обернулась против тебя жизнь, все можно изменить в лучшую сторону. И сейчас собиралась поступить так же. Правда, пока что она не представляла, как же выберется из сложившейся ситуации, без помощи магии.

Чародейка поднялась со своего места и принялась расхаживать по камере. Она подергала каждый прут в решетке, простучала стены, полюбовалась на крошечное окошко у потолка, и дошла до того, что заглянула в отхожее место. Прутья в решетке не поддавались, расшатать их было невозможно. До смотровой амбразуры, через которую лился лунный свет, было не достать, к тому же она казалась слишком узкой, чтобы через нее смог пролезть человек, пусть и самой хилой комплекции. Отхожее место... даже если бы был шанс через него сбежать, Юки ни за что в жизни не воспользовалась бы подобной возможностью. Проделав все эти манипуляции, чародейка, вдруг, почувствовала себя настолько беспомощной, насколько никогда еще не бывала в жизни. Раньше, она без труда могла разнести здесь все магией. Но что ей делать теперь, когда чарами она может разнести только собственную голову?

От нечего делать, Юки вернулась к нарам и улеглась на них. Лежать на голом, не струганном дереве было жестко. Девушка вспомнила, какой чудесный, мягкий матрас у нее дома, и чуть не завыла от досады. Треклятый город! Лучше бы его никогда не существовало! Она повернула голову, и встретилась глазами со стариком, который упорно продолжал сидеть, свесив ноги, и наблюдал за ней.

– И давно ты тут сидишь, бывший чародей?

– А какой нынче месяц?

– Конец допреля.

– Весна... выходит – восемь месяцев. Да уж...

– Как так вышло, что тебя схватили? И за что?

Старик смерил ее странным взглядом и склонил голову на другой бок.

– О-о-о, это забавная история. Меня огрели по голове бутылкой. С тех пор меня мучают провалы в памяти. Но тот вечер я помню прекрасно... почти.

– Так что же с тобой случилось, расскажешь ты наконец?

Маг поскреб пальцем нос, почесал в затылке, хлопнул по коленям, и, наконец, кивнул. Было заметно, что ему хочется выговориться.

– В тот день, так уж вышло, я должен был заночевать в Ветроиде. Все из-за дурацкого расписания магорельса, – старик заболтал ногами в воздухе, как ребенок. – Мне нужно было попасть в Дошингтон, на Совет Чародеев. Кажется, это было связано с каким-то важным открытием... эээ... что-то про удаление каменного налета на зубах? Нет-нет. Выведение камней из почек... обработка камней магией? Не то... что же? Развитие каменной клинописи? М-м-м. Тема явно была философской... Не помню! Да и ладно. Все сложилось так, что я прибыл в Ветроид слишком рано. Магорельс в Дошингтон ходит раз в двое суток, и меня угораздило оказаться в этом городе за день, до отправления следующего рейса. Я решил, что грешно было бы не воспользоваться случаем, и не отоспаться, как следует, наверстать, так сказать, упущенное! Но, кто же откажется от кружечки эля перед сном? – спросил старик, активно подмигивая чародейке, однако, никакой реакции не дождался – девушке сейчас было не до шуток. Тогда он продолжил:

– Эм, ну, кто-то, может, и откажется, вкусы у всех разные. Вот только там, где я снял комнату, эль не подавали. А погода стояла отвратная. Дождь, ветер. Без эля ну никак нельзя было, понимаешь? – брови бывшего мага жалобно искривились, он уставился на Юки, в ожидании хоть какой-нибудь поддержки, но, в очередной раз, тщетно.

Печально вздохнув, старик слез со своего места и начал расхаживать по камере, заложив руки за спину. Голова его подергивалась в такт шагам. Теперь он больше походил не на филина, а на старого, общипанного голубя.

– Я нашел какой-то местный трактир, и там мне, наконец-то, налили эля. Я выпил всего одну кружку, и, честно сказать, слегка охмелел. Никогда со мной такого не было! Чтобы от одной кружки... пилась она, правда, долго. Удивительно! Я, ведь, просидел за ней целый вечер! – он застыл на месте, подняв указательный палец к потолку. – А раньше я над этим и не задумывался... очень странная кружка эля, – старик опустил палец, и принялся чесать подбородок. Так продолжалось не меньше минуты.

– Пил ты эль, дальше-то что? – не выдержала Юки.

Бывший чародей вздрогнул и уставился на нее бессмысленным взглядом. Глаза его, понемногу, начали проясняться, и он встряхнул головой.

– Ах да, точно. Значится, захмелел я. И, видимо, все обернулось так, что я ввязался в спор с группой других посетителей. Что-то мы с ними не поделили... или не пришли к общему мнению? Не помню. Я тогда разозлился, и поспешил покинуть трактир. Кажется, даже хотел применить магию, но, благо, одумался. И вот, иду я себе по улице, думаю о хорошем, и тут мне в затылок прилетает бутылка! Представляешь? Сильно, наверное, те ребята обиделись. Догнали, и бутылкой. Разве можно так? – старик замолк, ожидая ответа чародейки. Юки молчала. Тогда он уселся обратно на нары и положил руки на колени. – А потом я очутился здесь.

Юки, ожидавшая продолжения, еще какое-то время внимательно смотрела на своего собеседника, но тот не проронил больше ни слова.

– И все?

– Ага.

– То есть, ты напился, повздорил с местными, и тебе дали бутылкой по голове?

– Ну, вообще-то, я не говорил, что я напился...

– И тебя запихнули в тюрьму? За пьяную драку, что ли? На восемь месяцев? Ничего не понимаю.

– Я, честно говоря, тоже.

– Чепуха какая-то.

– Вот и я о том же. А потом здесь начались все эти странности с магией. Я тогда еще чувствовал. Настоящая буря! Видать, из-за нее я и остался без своей волшбы.

Бывший чародей потянулся и зевнул.

– Спать что-то охота, – сообщил он, и уставился на амбразуру. – Ах, да. Ночь же на дворе. Ночь... – старик замер с открытым ртом.

– Слушай, – сказал он вдруг. – Ко мне ведь приходил этот лощеный тип, который у них здесь за главного! На следующую ночь, после того, как меня упекли в эту камеру!

– Какой еще тип? Глава Совета, что ли?

Старик выпучил глаза и ткнул в Юки пальцем.

– Точно! Он самый. Южный Цезарь. Юный Слесарь. Нет-нет. Но точно кто-то Юный...

– Юний Чезарь.

– Да! Пришел ко мне сюда, улыбался, даже благодарил меня за что-то! Я его, правда, тогда не слушал особо, голова у меня болела, после удара бутылкой-то...

– Тебя благодарил глава Совета? Заключенного?

– Ну да. Не помню за что, я не слушал. Переживал шибко. На мне, ведь, такая ответственность была!

У Юки голова шла кругом. Слишком много всего обрушилось на нее за последние двое суток. Решительным усилием воли она отодвинула на задний план все лишние мысли, глубоко вздохнула, стараясь не обращать внимания на царящий в камере неприятный запах, и попыталась разложить все по полочкам.

– Нет, так не пойдет. Давай по порядку, – обратилась она к своему сокамернику. – Какая такая ответственность? Из-за чего ты переживал? Из-за того, что не попал на Совет Чародеев, со своим докладом?

Старик засмеялся.

– С докладом? Ха! Плевать бы мне было на доклады! Я не просто ехал в Дошингтон на Совет! Я что-то туда вез! Что-то важное! И оно пропало у меня, понимаешь?

– Что ты вез?

Бывший чародей сразу сник.

– Не помню.

– Как не помнишь? Хотя бы намекни! Хоть что-то осталось в твоей голове?

– Эээ...

– Соображай!

– Хмм...

– Ну?

– Хр-р-р...

– А ну проснись!

– О!.. Нет, не помню. Но это было нечто невообразимое! Наверное, поэтому я не в состоянии этого вообразить.

– Так. То есть ты вез нечто особенное в Дошингтон. Вынужден был остановиться в Ветроиде на ночь. Получил бутылкой по голове, оказался в тюрьме, твой груз пропал, а на следующую ночь тебя приходил благодарить Юний Чезарь?

Старик пораженно прикрыл рот рукой.

– Откуда ты узнала?

– Ты сам мне рассказал!

– Правда?

Юки вскочила и принялась бегать по камере, как умалишенная. Впервые с момента приезда в Ветроид у нее в голове начала складываться логичная картина происходящего. Как же долго она этого ждала! Ее внутренний страннолог урчал от удовольствия и разминал когти в предвкушении разгадки. Чародейка чувствовала, что нащупала верную нить. Ей не хватало всего нескольких фактов... и свободы. Сидя в тюрьме она точно ничего не сможет сделать.

Внезапно в ее голове что-то щелкнуло, и она вперилась широко раскрытыми глазами в своего сокамерника.

– Ты! Ты тот самый старик, про которого мне рассказывали люди из-за стены!

– Ась?

– Точно! Они говорили, что ты сидел, пил эль, а потом принялся рассказывать им про золото!

– Правда? Извини, я не помню...

Юки вплотную подошла к бывшему чародею и присела на корточки, буравя его взглядом.

– А ты никогда не думал, – сказала она тихим голосом. – Что мог стать причиной всего происходящего здесь?

Старик несколько раз открыл и закрыл рот, потом произнес:

– Если ты о магической буре, то я на такое просто не способен...

– Конечно. Но косвенно ты вполне можешь быть причастен.

Чародейка встала и подошла к решетке. Упершись лбом в прутья, она закрыла глаза. Ей срочно нужно поговорить с учителем. Он, наверняка, сумеет прояснить для нее некоторые вопросы. А, ведь, не попади она в тюрьму, так и тыкалась бы по углам, как слепой котенок. Но теперь оставаться в камере – означало бездействовать. Как же она хотела бы выбраться отсюда! Это желание жгло ее изнутри раскаленным клеймом.

В коридоре раздались шаги. Девушка отпрянула от решетки и уселась на свое место. Через пару секунд перед камерой возник стражник. Юки узнала его – это был тот самый парень, который толкнул ее в грудь, а потом разговаривал, придерживая за подбородок. В голове у нее сложилась пара весьма интересных вариантов, касательно того, как она могла бы ему за это отплатить. К сожалению, оба они были неприменимы, пока их разделяла решетка.

– О, я вижу, вы уже познакомились друг с другом! Замечательно! Ведь вам предстоит провести вместе очень много времени! – сказал стражник, оглядывая камеру. На лице его играла гнусная ухмылка. – Проникновение за Стену – серьезное нарушение...

Юки заставила себя улыбнуться и заговорила спокойным, примирительным тоном.

– Мне кажется, офицер, возникло недоразумение... Видите ли, я поданная другой страны, и не знакома с местными законами. Я и понятия не имела, что безобидная прогулка по городу может привести к таким негативным последствиям. Если бы я знала, что нельзя пересекать стену, то ни в коем случае так не поступила бы. Может быть, в отношении меня стоит обойтись устным предупреждением, и отпустить?

Стражник довольно оскалился.

– Беда-беда, но у меня связаны руки. Незнание закона не освобождает от ответственности, неужто никогда не слышали? Однако, если вы будете сотрудничать с нами, я думаю, срок вашего заключения можно значительно сократить, м-м-м? Как вы думаете?

Чародейка встала и подошла к решетке.

– Если под словами "значительно сократить", вы подразумеваете, что отпустите меня в течение суток, я готова рассмотреть ваше предложение.

Офицер зло рассмеялся.

– Ну нет, так не пойдет. Нам многое нужно узнать от вас. Кто пригласил вас в город? С кем вы беседовали за Стеной? Что интересного услышали о Ветроиде за все это время? Тем для разговора огромное количество. За день мы ну никак не успеем! Более того, как я уже говорил вам, нам предстоит познакомиться поближе... А...

Глаза стражника, вдруг, скосились к переносице, и он осел вниз. Показавшийся из-за его плеча Бруд подхватил падающее тело и осторожно уложил вдоль прохода.

– Бруд! – воскликнула Юки. Рыжий паренек неловко улыбнулся.

В коридоре раздался шум, и рядом с Брудом появился Жбанс. Писателя было не узнать – в каждой руке он держал по черной дубинке, лоб его был перевязан красным шарфом, рукава закатаны, на щеках, чуть выше линии бороды, красовалась пара нарисованных чернилами полосок. Он молниеносно подскочил к решетке, отбросил одну из дубинок, и с размаху ударил ребром ладони по прутьям.

– Ки-й-а! Ой... больно.

– Что ты делаешь? – спросила его чародейка.

– Решетка должна была сломаться! По крайней мере, так мне обещали те монахи, из кидайского монастыря, в котором я, однажды, ночевал, проездом, – Жбанс заозирался кругом. – Ничего, сейчас мы тебя вытащим!

Из-за ноги Бруда высунулся Аса и протянул парню тяжелую связку ключей.

– Ух ты! Молодец, Аса, – похвалил енота юноша и в два оборота открыл дверь темницы. Аса тут же бросился к Юки и забрался к ней на руки.

– Как вы узнали, что я здесь? – не выдержав, спросила девушка.

– Это все Бруд, – пояснил Жбанс, яростно тряся ладонью и то и дело принимаясь на нее дуть.

– Извините меня, но я нарушил ваш приказ... – рыжеволосый парень, красный, как помидор, решительно посмотрел в глаза чародейке.

– Он не стал сразу возвращаться в трактир, как ты ему велела, а проследил за тобой. Говорит, два часа валандался на той стороне стены, и, в конец концов, увидел, как тебя тащат стражники.

– Ты что, перелез через стену следом за мной? – удивилась Юки, буравя взглядом Бруда.

Последний смущенно пожал плечами.

– Извините меня...

– Ты же говорил, что уже пробовал раньше, и тебя не получалось!

– Я... я... было очень сложно! Но я постоянно думал о вас, госпожа Минами, и...

– А потом он примчался ко мне с Асой, и сказал, что тебя схватили. И вот, мы тут, – пояснил Жбанс, заходя в камеру и осматриваясь по сторонам.

Бруд отвернулся в сторону и стыдливо прикрыл глаза ладонью. Похоже, он сильно переживал, что пошел против воли Юки. Однако, та подошла к нему ближе и дотронулась до руки.

– Ты молодец. Спасибо.

Юноша убрал ладонь от глаз и удивленно отпрянул назад, но, в тот же миг, улыбнулся.

– Главное, что с вами теперь все будет хорошо.

– Так, нам пора! Мы вломились сюда через парадную дверь, и, так уж вышло, что стражники, которых я вырубил, скоро начнут приходить в себя. Поэтому стоит поторопиться, – Жбанс сделал приглашающий жест в сторону выхода.

– Нам надо взять с собой старика! – запротестовала чародейка.

– Какого старика?

– Вон того!

Писатель, Бруд и Аса проследили за жестом, и, наконец, увидели, что кроме Юки в камере наличествует еще один обитатель.

– Здравствуйте! – добродушно поздоровался бывший маг.

Жбанс, оценивающе окинувший его взглядом, наклонился к Юки и полушепотом произнес:

– Он же совсем тощий!

– И что с того? – удивилась чародейка.

– Ну, как бы это... нам, возможно, придется скрыться, залечь, так сказать, на дно! А там, если у нас кончится еда, и нам придется выбирать, кого съесть первым...

– Жбанс!

– Что?

– Этот старик идет с нами, и это не обсуждается.

Тон Юки полностью отбивал любое желание с ней спорить. Все, что оставалось писателю, это щелкнуть каблуками, закатить глаза, и самозабвенно отрапортовать:

– Так точно!

Помогать бывшему магу подняться на ноги не пришлось. Он с легкостью соскочил на каменный пол и радостно спросил:

– Куда идти?

Вся делегация высыпала в коридор. Юки не преминула наступить на живот оглушенному офицеру. Бегом преодолев узкий проход, они оказались у лестницы наверх, которая, в свою очередь, вывела их на первый этаж тюрьмы. Здесь чародейка увидела работу Жбанса – три бесчувственных тела, сваленных в кучу у одной из стен. У нее возникли новые вопросы к писателю, но задавать их сейчас она посчитала несвоевременным. Входная дверь здания была распахнута настежь, а прямо перед входом стояла невзрачная самодвижущаяся карета. Жбанс повел группу беглецов прямиком к ней. Когда они приблизились, дверца повозки отворилась, и на землю спрыгнул Людвиг вон Шанс.

– Карета подана, господа!

***

Оказалось, что поездки на самодвижущихся каретах – не самое приятное занятие. Грохот и скрежет, издаваемые средством передвижения, внутри слышались в несколько раз громче, чем снаружи. Разогнавшись на каменной брусчатке чуть быстрее черепахи, карета начинала заметно вибрировать и раскачиваться, моментально вызывая сухопутный вариант морской болезни у любого неподготовленного человека. Сиденья были довольно жесткими, и давали в полной мере прочувствовать все несовершенство местных дорог. Вдобавок ко всему этому, Юки ощущала, будто чудо-повозка вытягивает из нее и без того значительно подорванные чародейские силы. Из-под колес в кабину задувало такое количество магии, что вполне можно было подхватить волшебную простуду, или совсем не волшебный сердечный приступ.

Кое-как устроившись на жутко неудобном кресле, Юки выглянула из окна и увидела, как удаляется мрачный массив местной темницы.

– А я думала, что тюрьма расположена на той стороне стены... – чтобы быть услышанной в этом скрежете и грохоте, Юки пришлось как следует напрячь голосовые связки.

– Нет. Здание тюрьмы – единственное в городе, войти в которое можно с обеих сторон, – прокричал чародейке Людвиг, старательно теребя рычаг управления.

– Выходит, что оно появилось вместе со стеной?

– Не знаю, но раньше его там не было.

Наслаждаясь локальным массажем нижней части спины, под симфонию лязга и грохота, пассажиры кареты довольно быстро добрались до центральной площади и выехали на Бродипей. Пока что никакой погони Юки не замечала. Людвиг, бросив на постоянно выглядывающую из окна девушку понимающий взгляд, поспешил разъяснить ей ситуацию:

– Вы не думайте, что вас оставят в покое, – сказал он, перекрикивая дребезг. – К полудню вся городская стража будет знать про побег. Теперь, появляться на улицах вам не рекомендуется. А лучшим вариантом было бы вовсе покинуть Ветроид. Чем скорее, тем лучше.

– А ты можешь довезти нас до магзала, Людвиг? – проорал на ухо трактирщику Жбанс. Тот покачал головой.

– Извините, но при всем желании – на этой карете нельзя отъехать от границ города больше, чем на двести метров. Встает намертво и перестает работать. Та же история, что и с зеркалайпами.

– Я не собираюсь никуда уезжать, пока не найду причину происходящего. Что насчет вашей "ля таверн"? Будем ли мы там в безопасности, хотя бы какое-то время? – выкрикивая вопрос, Юки отчаянно боролась с дурнотой.

– Ну, до завтрашнего дня обыскивать трактиры никто точно не будет. Стража наверняка посчитает, что это было бы слишком нагло со стороны сбежавших – прятаться в подобном месте. Сначала они прочешут другие, более подходящие преступнику укрытия.

– Значит мы будем предельно наглыми! – Юки последний раз выглянула на улицу и задвинула оконную штору. Аса спокойно сидел у нее на коленях, зажимая уши лапами, и жевал орехи прямо с руки у Бруда.

Когда карета остановилась на заднем дворе трактира, уже светало. Небо было затянуто тучами, шел мелкий, противный дождь. Юки, выбравшись из повозки, несколько секунд стояла под холодными каплями и дышала полной грудью, пытаясь прийти в себя. Аса недовольно урчал и ежился, но ей сейчас было не до него. Кое-как подавив тошноту, чародейка глубоко вздохнула, и следом за остальными вошла в дом.

Спустя пол часа, тщательно умывшись и переодевшись в свою привычную, и, что самое главное, чистую одежду, девушка присоединилась к расположившейся на первом этаже компании. Писатель сидел за столом и черкал в блокноте. Рядом с ним высилась уже приличная стопка исписанной бумаги. Людвиг вон Шанс, чему-то улыбаясь, протирал полотенцем посуду. Бруд стоял у окна и внимательно наблюдал за улицей. Енот с упоением лакал чай из блюдечка. Старик-чародей, с расчесанной бородой и в запасной одежде Жбанса, которая висела на нем, как на вешалке, за обе щеки уплетал нехитрый завтрак. Как только Юки спустилась с лестницы и подошла к стойке, Жбанс Грустиан Пандерсен оторвался от своих записок и задал ей прямой вопрос:

– Так... и что мы будем делать дальше?

Этот простой и незамысловатый вопрос, часто ставил в тупик людей, находящихся в куда более прозрачной и понятной ситуации, чем Юки. Чародейка же вовсе не знала, что на него ответить. Прозрение, нахлынувшее на нее там, в тюремной камере, казавшееся таким четким и ясным, теперь выглядело туманным и неопределенным. Да, почти наверняка виной всему, творящемуся здесь, был артефакт, или предмет силы, привезенный старым чародеем в Ветроид. Но дальше-то что? Главный советник приходил в тюрьму благодарить бывшего мага. За что? За артефакт? Как он о нем узнал? Как смог им воспользоваться? Что это чудо-вещица такая, которая за ночь возводит зачарованные каменные стены, и накрывает целый город магическим колпаком? Чтобы сделать верные выводы, нужно обладать точным знанием. Кто предупрежден – тот вооружен. А чародейка очень не хотела бы оказаться в ситуации, когда ей придется останавливать несущийся навстречу магорельс тоненьким сосновым прутиком. Ведь, в таком случае, гораздо лучше иметь за спиной многотонный таран, с магоускорителями и укрепленными стальными накладками.

Погрузившись в свои мысли, Юки не сразу поняла, что почти две минуты неподвижно стоит на месте и молча смотрит прямо в глаза терпеливо ожидающему ответа Жбансу. На чародейку, в свою очередь, уже были обращены взгляды всех остальных, присутствующих в комнате, даже старого мага, сидящего с поднесенной к открытому рту вилкой и стаканом эля в руках.

– Мне очень надо связаться с моим наставником. Но я не представляю, как сейчас это сделать, – ответила, наконец, девушка, задумчиво потирая пальцами лоб.

– О-о-о. Это проблема, – кивнул Жбанс и принял позу глубокой задумчивости.

– А ваш наставник – тоже чародей? – спросил девушку Людвиг, явно находящийся в хорошем настроении.

– Конечно, как же может быть иначе, – ответила Юки, машинально поглаживая Асу по загривку.

– И у него, конечно же, есть зеркалайп?

– У всех чародеев подобного класса есть зеркалайпы, но что... – тут до нее наконец дошло. Девушка подняла широко раскрытые глаза на трактирщика. – Это может сработать! Но... у кого-то есть вообще?.. – она принялась растерянно озираться.

Людвиг вон Шанс отставил в сторону натертую до блеска тарелку и исчез под крышкой стойки. Спустя пару секунд он появился обратно, с пыльной позолоченной коробкой в руках. Внутри лежал абсолютно новый, незапятнанный прикосновениями пальцев зеркалайп.

– Купил давным-давно. Но ни разу не пользовался – разговаривать мне особо не с кем. Те, кому я нужен, обычно приходят лично, – он вытащил вещицу из коробки и положил на стол перед Юки. – Пятая модель! Лучшее творение Работса за все это время!

Чародейка взяла зеркалайп в руки и погладила рамку. В отражающей поверхности прибора заклубился туман. Юки до сих пор не до конца верила в реальность таких миниатюрных моделей этого сложного, чародейского устройства, поэтому, даже сейчас, когда она держала одну из них в руках, ее терзали сомнения – а получится ли? Подняв глаза на улыбающегося Людвига, она, вдруг, спросила:

– Почему вы мне помогаете? Когда я сюда приехала, вы хотели обмануть меня, а теперь? Теперь вы рискуете, вывозя меня из тюрьмы и скрывая у себя в трактире. Даете свой зеркалайп и всячески содействуете. Почему?

Людвиг взял очередную тарелку, и принялся ее надраивать. Уголки его губ опустились, на лбу проступили морщины, в глазах сверкнула странная искра. Когда он заговорил, в его голосе не осталось и следа былой веселости.

– Потому что я разочаровался в людях, госпожа Минами. Я не поклонник общевизма, и его идеи выглядят для меня диковато. Но, иногда, я смотрю вокруг, и думаю – где же мы свернули не туда? Народократия, права человека, торжество разума... все это звучит прекрасно. И я всегда считал это направление единственно верным. Но чем дольше я живу здесь, тем больше вижу, что наши идеалы потихоньку отходят на задний план. Уступают место бесконечному человеческому стремлению к личной выгоде. К золоту. К теплому месту. И если для этого надо топтать других – то люди делают это не задумываясь. Ветроид – явное тому подтверждение, – трактирщик отставил в сторону тарелку, которая вполне могла соперничать своим блеском с чистейшим из бриллиантов, и принялся нещадно тискать собственные пальцы. – Ведь мы... мы изменились! Мы покупаем счастье за деньги, но в глубине души понимаем, что несчастны. Мы общаемся друг с другом, но на самом деле, нас больше интересует новая модель зеркалайпа, чем мысли другого человека. Мы считаем, что наше мнение – единственно верное, и совсем разучились принимать мнение других. Мы ослепли на один глаз, и оглохли на одно ухо. Мы видим и слышим лишь одну сторону, и не имеем понятия о другой. Я смотрю на все это, и начинаю задумываться – а, может быть, общевизм – не такая уж и плохая идея? – Людвиг перестал мучать пальцы и принялся протирать следующую тарелку, хотя она и без того была кристально чистой. – Почему я помогаю вам? Потому что вижу в вас противоположность нашему обществу. Вы бескорыстны. Привержены своему делу. Готовы ради него терпеть боль и страдания. Упорно тянитесь к правде, и, даже обжигаясь, не отдергиваете рук. Наблюдая за вами, я думаю – а может быть еще не все потеряно? Вы нравитесь мне, как человек, госпожа Минами. Вот почему я помогаю вам. И, возможно, делая это, пытаюсь хотя бы немного измениться сам.

Высказавшись, Людвиг поставил последнюю тарелку поверх остальных, взял всю стопку в руки, и не говоря больше ни слова скрылся за дверью кухни.

Юки удивленно посмотрела на Жбанса. Тот покачал головой, и задумчиво вернулся к своим записям, делая какие-то пометки на полях. Внезапная речь Людвига натолкнула его на новые мысли, и ему срочно требовалось их зафиксировать. Чародейка ощутила, как проваливается в бездну размышлений и яростно встряхнула головой (тут же пожалев об этом – ее все еще мутило). Сейчас у нее нет на это времени. Девушка провернула серебряный зеркалайп на пальцах, и решительно направилась к лестнице. С учителем она хотела поговорить наедине, без посторонних.

Добравшись до комнаты, она заперла дверь и распахнула внутренние ставни на окнах. В помещение хлынул серый, нагоняющий тоску свет пасмурного утра. В стекло барабанил дождь. С крыши текла тоненькая струйка воды, падающая прямо на мостовую, по которой уже покатили первые самодвижущиеся кареты. Людей на улицах еще не было. Отвернувшись от окна, Юки уперлась взглядом в свой рюкзак, и подошла к нему. Действуя на автомате, она достала из сумки записи, и неспешно пролистала их. Открыв чистый лист бумаги, чародейка написала на нем слово "артефакт", провела от него длинную линию, и поставила на другом ее конце жирный знак вопроса. Бросив записи на стол, девушка уселась на кровать и поднесла зеркалайп к лицу.