Текст книги "Смоленское направление"

Автор книги: Алексей Борисов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

Глава 6. Месть киевлянина.

В двенадцать часов дня раздался щелчок радиостанции, Пахом Ильич, наплевав на всю конспирацию, только отойдя от городских причалов, вышел на сеанс радиосвязи. Новгородец ретировался из Смоленска, отдав распоряжение торговать в лавке до победного конца, то есть с утра и пока не продадут весь товар. То ли ночной кошмар, то ли интуиция купца, помноженная на авантюризм, гнали Ильича прочь от города, подальше, на базу Лексея. Бывший пиратский струг, заваленный на три четверти булыжниками, с четырьмя девочками двенадцати лет, взятый на буксир, изрядно тормозил продвижение. Ветра не было, гребцы делали свою работу, а Пахому казалось, что всё стоит на месте и даже утка плывёт быстрее. Изволновавшись, купец и открыл сундучок с рацией.

– Лексей, Лексей, это я, Пахом. – С опаской прошептал и осмотрелся, не подслушивает ли кто? Вообще-то услышать голос, а точнее приглушённую речь человека, на судне, идущем на вёслах, под ритм гонга, вернее бубна, невозможно. Если не бьют в натянутую на обруч кожу, то загребной подаёт команду, под этот крик и грохот вёсел о воду Ильич сказал, что необходимо срочно увидеться, а так как разговор деликатный, то он, собственной персоной, себе в убыток спешит на встречу.

Ну что ж, если надо, то почему бы и не поговорить. Выйдя из палатки, обошёл лагерь вокруг, снял пробу ухи, предложил использовать картофель. Повар уже был в курсе, что это за клубни, соглашаясь со мной, кивнул головой, и как только отошёл от кухни, пробормотал, мол, только испортит всё. База строилась, уже был выложен фундамент стены. Камней, привезённых первой баржей, хватило только на это, благо речного песка было – завались. Фрол, обучившись управляться с бензопилой, здорово помогал своей бригаде заготовлять брёвна, двое рабов, делавшие со мной доски для причала так и остались работать на циркулярке. Из корявых, необрезных досок сколачивали щиты, ставили параллельно друг другу, в полуметровый промежуток между ними клали камни и раствор. Строить дом из сырого леса было нельзя, семь рабов таскали заготовки брёвен к камню с палаткой и вскоре холм превратился в лесозаготовительный склад. Савелий распорядился поставить пятиметровую смотровую площадку, и если бы не моё вмешательство, то так бы оно и было. В итоге первое строение с крышей стало напоминать караульную вышку, десяти метров высотой, которую можно наблюдать в местах не столь отдалённых моего времени. Караул из двух человек, сократили до одного, что дало больше времени на подготовку воинства. Вперемешку со щелчками спускаемой тетивы арбалета изредка слышался звон клинков. Меч не предназначен для фехтования, рубящий удар можно сбить с поражающей траектории, но лучше уклониться, посему и звон редок. Чем выше класс мастерства мечника, тем меньше шума от него. На вышке установили прибор ночного видения и дешёвое переговорное устройство. Всё что видел караульный, мог моментально знать сотник. Савелий же докладывал мне только в случаях, требующих немедленного решения. Сотнику за бой с пиратами сделал подарок, один из перстней с выращенным рубином украшал безымянный палец Савелия. Как-никак командир должен отличаться от рядовых бойцов, тем более сотник. Сколько солдат было в дружине Рязанского князя? Три, максимум три с половиной тысячи. Из них тысяча действительно дружинников, экипированных, обученных и служащих, так сказать, по контракту, остальные оруженосцы. Горожане в сорок – пятьдесят тысяч населения не смогли бы содержать больше. Следовательно, Савелий – один из десяти приближённых к князю, и только великая нужда заставила его наняться охранником на ладью, да и то, скорее всего, маршрут следования совпадал. Ведь когда восемь охраняют десятерых, это нонсенс, не соловьёв-разбойников же конвоировали.

– Ладья Пахома приближается. Лось говорит, струг тянут. – Лосем звали караульного на вышке, вместе со мной, он ходил на резиновой лодке, когда мы били разбойников. Здоровый крепыш во время боя забывал обо всём и пёр напролом, за что и был удостоен своего прозвища ещё в Рязани, раз оставался жив, значит, подобная тактика для него оправдывалась. Сотник стоял рядом со мной и ждал ответа.

– Хе, опоздал Пахом к ухе. Савелий, распорядись, чтобы разгружали баржу, заодно кран подъёмный опробуем. – Краном называлась конструкция, состоящая из двух деревянных полозьев, соединенных поперечными досками, на которых была установлена тележка, типа вагонетка. Рёбро колеса не давало соскользнуть тележке в сторону. Сверху с помощью блока корзину с грузом тянули на возвышенность, разгружали и аккуратно спускали своим ходом, стопор не позволял тележке слететь в воду. Более десяти пудов не грузили, так что конструкция пока выдерживала. Промятые полозья легко было заменить, да и строилось всё это только для перегрузки камня. Баржу подвели к причалу с помощью каната, по методу бурлаков, пришвартовали, после чего рабы стали перевозить булыжники. Разгруженный струг переставили к левому борту купеческой ладьи, чтобы без помех можно было воспользоваться резиновой лодкой. С утра можно было возобновить строительство кусока стены, защищающего лагерь со стороны реки.

Ильича встретил лично, поздоровались и пошли в палатку для приватного разговора. Купец заметно похудел, малиновая сорочка уже не облегала пузо, как при нашей первой встрече, шишка хоть и небольшая, но больно заметная, украшала лоб. Все попытки спрятать её под чёлкой разрушал ветерок. Отсутствие головного убора надо было исправить.

– Пахом Ильич, возьмите шапочку, вечером становится прохладно, а простудиться сейчас ну никак нельзя. – Подобные шапочки через шесть веков будут вязать девушки Туманного Альбиона, чтобы защитить головы английских солдат от пронизывающего ветра так 'обожаемой' ими Балаклавы. Шапочки с тех пор и называют 'балаклавки'.

Новгородец принял подарок, достоинство не уронил, а вот шишку прикрыл, ну так не простужаться же, право слово. В палатке стояли два раскладных стульчика, включённый фонарь, подвешенный к петельке верха, освещал ярким белым светом. Комаров не было, роза ветров данного места такова, что вреднючих насекомых сносит в сторону, а может, что-то ещё им мешает. Не дав Пахому открыть рот, указал пальцем на фонарь. Купец явно приехал искать защиты, значит, наличие такого артефакта только убедит его в правильности решения.

– Специальная лампа, негоже сидеть без света. – Если б Ильич стал спрашивать принцип действия светильника, пришлось бы наврать, мол, светлячков в банку насадил, пусть проверит на досуге. Новгородец оценил лампу, потрогал пальцем и поведал мне всё, что произошло в Смоленске. О том, как сидел, словно неразумное дитя, в келье у настоятеля, о том, как смог вспомнить разговор только после удара по голове, и о том, каков мерзавец трактирщик, срезавший кошель со многими гривнами. Мне хотелось добавить, что ещё были куртки замшевые импортные три и…. Особо акцентировал купец внимание на свои сны, ибо считал их знамением чего-то важного. Разговор прервал Савелий, подойдя к палатке, попросил меня выйти к нему.

– Ладья, в версте от нас, парус спустили, идут на двух вёслах, народу много. И ещё Алексий, многие в доспехах. Это нападение, если отобьемся, потеряем половину. – Невесело как-то мне стало, совсем невесело. Ночной бой с хорошо вооружённым противником, это не расстрел бандитов, у которых самым грозным оружием был топор. Надо взять себя в руки и не показывать виду, что волнуюсь.

– Пойдёмте-ка Пахом Ильич посмотрим, что за гости к нам идут. Вон на ту смотровую башню поднимемся и посмотрим. – Мы стали забираться на вышку, купец ворчал, что в такую темень ничего не видно, но когда посмотрел в оптику, перекрестился.

– Там, безухий, киевлянин, из сна. – Новгородец показал рукой в сторону реки.

Время было дорого, план возник, пока слезал с вышки. 'Змей горыныч', вот решение проблемы, за триста метров до причала русло реки делает поворот, и будет прямая видимость противника. Уж с такого расстояния я попаду, не могу не попасть. Бегом в палатку, вытащил ящик, прикрепил прицел на 'Шмель', трубу на плечо и на причал.

– За мной никому не стоять, Сотник, расставь людей. – Как расставить, мы не отрабатывали, будем надеяться на Савелия, главное, что была команда, а значит, есть план ведения боя. Так людям спокойнее.

Луну периодически закрывали облака, но даже этого света было достаточно, ожидая появление противника, от напряжения дико захотелось отлить. Посмотрел по сторонам, себе под ноги, присел на одно колено, думал, пройдёт мандраж и просмотрел, как судно вышло из-за поворота реки, крадучись приближается к месту нашей стоянки. Триста шагов разделяли нас, меня заметили, вёсла работают все, вспенивая воду по бортам ладьи. Для нападающих сейчас важна скорость, внезапной атаки не получилось. Будут рвать жилы, двигаясь рывками, как же стрелять, с упреждением, без? Ах, была, не была, площадь накрытия большая, авось не промажу.

– Пуск! – Ору я, выстрел заглушает мой голос, ракета летит по направлению к ладье, мне кажется, что она рикошетит от воды и попадает точно в мачту. Водная гладь осветилась огромным огненным шаром, пламя, сжирая кислород на много десятков метров вокруг эпицентра, испепелила судёнышко, вгрызлось в реку и распалось. Объёмный взрыв – проносится в голове. Я ничего не слышу, от яркого света больно глазам, это пройдёт, это не страшно, плохо другое, взрослый человек натурил в штаны. Какая стыдоба, чувствую, как покраснел, уши малиновые. Что делать, что делать? Сейчас все увидят, и авторитет равен нулю. От переживания оступаюсь, неловко взмахиваю руками, труба 'Шмеля' тянет вперёд, цепляюсь за воздух рукой и не находя опоры падаю в воду.

В холодную воду вошёл как топор, у края причала глубина метра три. Бесполезный 'Шмель' упал в воду вместе со мной, всплыть с ним не смог, сам чуть не утоп. Плотность речной воды меньше солёной морской, с непривычки чуть не захлебнулся, на карачках выбрался на берег и упал на спину, отдышался, вода уже не стекает с меня ручьём.

– Ура! Как всё здорово! – Необъяснимое веселье нахлынуло, вынесло напрочь все мысли, голову в области висков сдавило, разум отказывался служить, сквозь смех меня вытошнило.

– Дышит, живой, Ратибор, Лось! Несите Алексия в шатёр. Положите и бегите к лесорубам, проверьте там. Микула, Прохор, захватите верёвки, пошукайте на берегу, всех, кто выплывет, вяжите и сюда. – Командный голос Савелия вывел из ступора весь лагерь, люди засуетились, подбросили хвороста в костёр, который еле тлел. На шум взрыва прибежал Фрол, со своими людьми, в руках топоры, их чуть было не приняли за разбойников, но сотник, казалась, видел всё и всех. Приказал мастеровым сесть на землю и не мельтешить перед глазами. Приехавшие с Пахомом девочки жались друг к дружке, боясь высунуть нос из воинской палатки, их никто не обижал, обещали накормить, но, видимо не до них теперь. Как назло стал накрапывать дождь, грозящий перерасти в приличный ливень. Лесорубы потихонечку стали возвращаться к себе в палатку, сотник полез на вышку, чтобы рассмотреть всё самому, у костра остались гребцы во главе с купцом в поисках, куда бы спрятаться. Походная баня оставалась единственным незанятым местом.

Очухавшись, приоткрыл глаза, неприятный привкус во рту, в затылке гудит, сплюнул. Не помогло, неужели контузило, каким образом? До корабля одноухого было более двухсот шагов, что ж это за огнемёт такой? – Инструкцию до конца прочитать надо было. – Подсказал внутренний голос. Кое-как встал на ноги и расстегнул молнию, открывая дверь перехода. Жизнь одна, показаться врачу просто необходимо, если ничего серьёзного, то вернусь обратно. Самоуверенность сыграла со мной злую шутку, о каких таких успешных действиях против кочевников можно говорить, если даже оборона собственной базы от атаки разбойников не подготовлена. Это хорошо, что удалось потопить банду на подходе, попытались бы они напасть со стороны леса – всё, писец. Артель Фрола вырезали бы мгновенно, Пахом, скорее всего, утёк бы на ладью и дал дёру. Савелия с бойцами смяли бы атакующей массой, человек десять смог бы застрелить из пистолета, про дальнейшее не хотелось думать, приступ тошноты, еле сдержался, чтоб не вырвало в комнате перехода.

Глава 7. Военный совет.

– Лёшенька, что случилось? Весь бледный, мокрый, а запах, чем от тебя несёт? – Полина помогла дойти до ванной комнаты и стала снимать с меня одежду. – Это в стирку, где так можно извазюкаться? Наверно по бабам пошёл, вот тебя в речке и искупали.

– Какие бабы, Полина. Бандиты напали, бой был. Звони Фирташу, нужен врач, до города я не доеду, скажи лёгкая контузия. – Тёплая вода из душа смывала с меня грязь и песок прошлого, заботливые руки мылили голову, стало хорошо и приятно. Вымытого, в халате меня довели до дивана, мокрый платок на лбу и тазик на полу, в случае, если станет тошнить. В таком виде меня и застал приехавший с зятем Моисея Исааковича врач. Пока доктор, в сопровождении Полины отправился мыть руки, Лёня поинтересовался что случилось.

– Из 'Шмеля' стрелял по плоту, да так, что в реку свалился.

– Ну, ну, мне-то можешь не заливать, тут речка шестьдесят метров шириной, на таком расстоянии тебя бы сдуло от взрыва.

– Вдоль реки стрелял. – Пытался оправдаться я.

– Лёха, зять у меня человек правильный, с дерьмом общаться не будет, даже за хорошие деньги, посему и живёт бедно. На счёт тебя предупредил, что добрым делом ты занят, и просил помогать тебе по мере возможности. Но если дураку доверить гранату, то он себя ею и подорвёт. – Подобное сравнение несколько обидело меня, но крыть было нечем, да и доктор уже входил в комнату с больным. Леонид пожелал выздоравливать, просил звонить и пошёл к автомобилю дожидаться врача.

Неделю отлёживался, глотал витамины, пил какие-то настойки, в общем, набирался сил. Два раза приезжал эскулап, мерил давление, смотрел зрачки, заставлял выполнять упражнения на координацию движений, оставаясь мною очень доволен, хвалил Полину, которая презентовала ему сумку неотложной медицинской помощи, нашпигованную современными дорогущими препаратами. На восьмой день моего заточения стал собираться в дорогу, пора было навестить базу в средневековье. Чудесное выздоровление, сухая одежда, всё должно было вызвать вопросы, на которые мне бы не хотелось отвечать. В десятилитровую канистру налил кагора, на машине съездил в Хиславичи, купил шестикилограммовый торт 'Наполеон', девочкам пакет ирисок, с этими подарками отправился навещать свой отряд.

Выйдя из палатки, попал под дождь, да такой, что через минуту пожалел, что нет дождевика. Вымокнув достаточно, что бы не вызывать расспросов, решил позвать Савелия, в это время небо осветил разряд молнии, как будто трезубец Нептуна вынырнув из облаков ударил в землю.

– Сотник! Доложите обстановку. – Первое слово прозвучало громко, а вот остальное скрыл грохот грома. Савелий уже спускался с вышки и чуть не слетел с мокрой лестницы.

– О, Алексий, быстро ты очнулся, грешным делом подумал, Богу душу отдавать собрался. – Сотник улыбнулся, но было видно, что командовать без меня ему нравилось больше, чем в моём присутствии. Восстанавливать статус-кво надо было немедленно, повернувшись к воинской палатке, показывая на неё рукой, отдал приказ:

– Через десять минут сбор в палатке всему воинскому составу, кроме караула. – Где будут мокнуть под дождём бойцы, меня не интересовало, нужно было перевести девочек в мой шатёр, от греха подальше. Юные создания напрочь отказывались выходить из-под крыши, и только предложение испробовать заморские конфеты позволило переселить их ко мне. Ириски, маленькие коричневые параллелепипеды посыпались на столик, они были без обвёрток, но для детей, никогда в жизни не видевших сахара, это было сокровище.

– Держать во рту, пока не растает, съесть все, иначе отсюда не выйдете. – Взял конфету со стола и сунул себе в рот. Посмотрел, как четыре маленькие ручки потянулись за лакомством, подхватил канистру с вином и отправился к отряду. Воины во главе с сотником уже стояли возле палатки, все семь человек.

– Вот что товарищи бойцы, сегодняшнее нападение показало, что нам по силам одолеть любого врага, если он движется по воде, но не факт, что когда враг будет на суше, мы с ним справимся. Камня мало, его хватит на стену у причала, либо поднять высоту всех стен на полметра. Не думаю, что лихих людей возле Смоленска так много, что в ближайшем будущем можно ожидать повторной атаки. Среди нападающих Пахом Ильич опознал некого безухого киевлянина, который пытался ограбить и сжечь его лавку в городе. Посему, режим несения службы прежний, уделять особое внимание одиночным путешественникам, среди них, наверняка будут шпионы. Вопросы, предложения будут? – Воины зашевелились, обдумывая сказанное, их взоры устремились к сотнику, что он скажет. Выдержав паузу, Савелий указал пальцем на канистру и поинтересовался, что в ней.

– Вино там, кагор, как раз запас на подобный случай. Велимир, налей в братину, горло совсем пересохло. – Открыл канистру и передал самому младшему из бойцов. Вино цвета крови пенилось, лилось в кубок, наполнило его до краёв, и потрясающий аромат перебил все запахи воинской казармы.

– Выстроить стены и держать оборону, место хорошее, с трёх сторон густой лес, всадники не пройдут. – Передал братину следующему.

– Справа обрыв, почти отвесный, дно усеяно камнями, там ладью не провести, днище расколет. Слева по реке кустарник у самого берега, даже если высадятся, идти будут к причалу, на подходе посечём стрелами. Стену нужно ставить и две башенки. – Кубок пошёл по кругу и достиг сотника.

– Лес это хорошо, это друг, но и враг, одновременно. Захотят, подпалят деревья, за день задохнёмся. Тут дожди через каждые шесть дней, пожара особого не будет, но нам хватит. Лес на сто шагов надо вырубить. Сидя за стенами – ворога не одолеть. Надо наступать, рвать его на переходах, как волки, укусил и отошёл. Мы зачем к Святославу Мстиславичу шли? Рать собирать, землю Рязанскую освобождать, али забыли, что по костям жён наших кочевник лютый ходит, детей малых в полон гонит. Прости меня Алексий, но если ты решился отсидеться за стенами крепкими, нам не по пути. Оружие чудесное тебе не поможет, уж начто стены града нашего велики и прочны были, в шесть дней пали, а этого места и дня не удержать. – Савелий отпил вино, вытер рукавом рот и передал братину мне.

– Есть резон в словах твоих сотник, да только клятву ты мне давал служить Руси верно. Базу достраивать будем, это не обсуждается. К князю можешь не идти, это последний год его жизни, да и не любят в Смоленске полоцких. А вот сиднем сидеть не будем, так что нам по пути. Многое мне известно о вороге лютом, когда и где он двигаться будет. Путь его через нас пойдёт, как река схватится льдом, так и поползут их тысячи. На Смоленск пойдёт целый тумен, это сто сотен кочевников. В боях их изрядно потрепало, значит ждать надо около шести, может семи тысяч. Обоз такого войска будет их тормозить, по замёрзшим рекам можно быстро передвигаться, но слишком мало еды. Подкрепления у них не будет, они сами, так сказать, подкрепление. Отвернём орду от Смоленска, войска Бату не дойдут до Новгорода.

– Это как же десяток сто сотен одолеет? – Не сдержавшись, спросил Велемир, получил локтём в бок и замолчал, склонив голову. Не принято старших перебивать, но уж больно этот вопрос у всех на языке крутился, нашёл слабину и вырвался.

– Кочевники будут двигаться на север, к Днепру. Через нас будет проходить головной отряд, первая тысяча, обоза нет, идут двуконь, к вечеру выбирают открытое место, где можно попасти коней, и становятся лагерем. Это открытое место в трёх верстах от нас. От лагеря будет выслана разведка дальше по реке, её надо будет перехватить и истребить кроме одного человека. 'Счастливчик' доложит, что попали в засаду. Что бы сделал ты, Велимир?

– Собрал бы всех и перебил бы засаду. – Не поднимая головы, как бы под нос пробурчал самый младший.

– Будем надеяться, что тысяцкий будет постарше, и пошлёт полсотни конных лучников. Мы не будем стоять на месте и двинемся им навстречу. – Я достал карту местности, снятую с воздушного шарика, и указал точку, где мы будим находиться.

– Вот отсюда, уничтожаем полусотню. Если у командира монголов варят мозги, а дураку, наврятли доверят тысячу, то атаковать он больше не будет. Дождётся утра, пошлёт донесение, что нарвался на неприятеля и попытается атаковать всеми силами. Вокруг реки лес, значит, наступать будет по льду, ширина реки двести шагов, в атаку пойдут все, кроме сотни охраны. С помощью одной придумки мы сильно порядим атакующих, а когда они выйдут к крепости, уничтожим их. Остаётся перебить оставшийся резерв в лагере, как это сделать, пока не знаю. Выманить их не удастся, либо отойдут назад, либо заведут в ловушку. Будем думать поле окончания боя у крепости, и надеяться на чудо. – Закончив речь, посмотрел на присутствующих и остановил взгляд на Савелии. Из всего отряда, только он мог дать дельный совет, исходя из своего военного опыта.

– Чудес, Алексий, не бывает, есть удача. А она улыбается только тем, кто заранее всё планирует, а не бросается в бой, надеясь на авось. Это мне, в своё время Евпатий говорил, воевода от Бога. Зело удачлив боярин был, думу свою так же рассказывал, всё на песочке прутиком малевал, камешки расставлял, прямо как ты. Только до холодов дожить ещё надо, к тому времени, может, и надумаем чего. – Сотник взял кубок, допил вино и поставил возле карты, вроде как завершил совет. Не хочет смириться Савелий, что не он старший, ну да хрен с тобой, золотая рыбка, у каждого свои задачи и свои цели. На данный момент они у нас совпадают, дальше, как говорят в Одессе, 'будем посмотреть'.

– Выжившие тати с утопленной ладьи есть? – Сделал попытку перехватить лидерство у сотника, и получилось. Микула со своим дружком Прохором ходили по берегу в поисках выплывших, даже верёвку с собой прихватили, да всё без толку. Они и поведали мне, минуя сотника, что на их берегу никто не показался, а на противоположном видно не было. Савелий встревать не стал, вопросов больше не было, пора было закрывать совещание.

– Всем спасибо за службу, свободны. – Встал, отряхнул прилипшее сено с брюк и вышел на свежий воздух, дождь, к концу нашей беседы уже закончился и лишь редкие капли стекали по натянутым тросам палатки. Климат в этой области России довольно мягкий, но туманы и частые дождики, так любимые рыбаками мне не нравятся. Житель Севастополя, привыкший к особенностям проживания у моря, попав в среднюю полосу, чувствует себя немного дискомфортно, пока не закончится акклиматизация организма. Мои же шастанья, туда-сюда, видимо давали какой-то сбой в его настройке, и вечерами меня знобило. Тёмные кучевые облака, принёсшие непогоду, уходили на север, луна освещала лагерь, и в это мгновенье мне показалось, что рядом с палаткой мелькнула тень.