Текст книги "Смоленское направление"

Автор книги: Алексей Борисов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

Мойша пересказал инструкции по использованию инструментов, услышанных от Савелия, порадовался за родственника и пошёл доделывать лекарство от диареи, для прожорливого немецкого купца. Истолчённая сушёная черника, вперемешку с двумя зёрнышками перца была смешана с яичной скорлупой и ссыпана в глиняный стаканчик.

– Ишая, отнеси снадобье немцу, десять кун серебра с него, за редкое чудодейственное лекарство. Ночь не спал, готовя его. – Аптекарь улыбнулся, зевнул и отправился почивать, слишком напряжённым выдалось утро.

Купцы немецкой слободы боялись обращаться к русским знахарям, в результате переплачивали за медицинскую помощь втридорога.

Прокоп Фёдорович состоял в Псковской гильдии купцов торгующих воском, созданной в противовес 'Ивановской общины' Новгорода. Что бы подчеркнуть свою принадлежность к 'вощникам', по его повелению на лавке была намалёвана толстенная пчела, при ближащим рассмотрении напоминающая трутня. Головки воска, называемых 'Пи', весом в одну капь складывали в подвале лавки, которая фактически была торгово-закупочной базой Пскова в Смоленске. Разница Новгородского 'Иваньского ста' и Псковской гильдии была в сумме обязательного взноса. В первом случае платили пятьдесят гривен, псковчане ограничивались тридцатью. Во всём остальном, гильдии были близнецы-братья. Даже профессиональный праздник, день рождества Ивана Предтечи, 24 июня, отмечали одинаково. (1 капь = 8 ливонских фунтов = 4 пуда)

Год назад, товарищ по гильдии не оказал Прокопу денежную помощь при закупке воска, в результате чего, Новгородцы подчистую скупили весь воск в Полоцке и стали монополистами в течение года на рынках Балтики. По решению суда гильдии, дом ненадёжного товарища перешёл Прокоп Фёдоровичу в качестве отступного.

Выслушав своего приказчика Семёна, рассказавшего о возможности продажи неликвидной недвижимости, напоминающей о прошлогодней неудаче, Прокоп согласился выставить дом на торги.

– Десять гривен, Сёма, не меньше. Смотреть на этот терем противно. – Добро на продажу дано, и Семён побежал исполнять.

Воистину, сегодняшний день был для Евстафия счастливым. Всё у него получалось, даже за приобретённый дом не пришлось отдавать гривны, сошлись на одной кольчуге. Псковский приказчик не поленился, и сбегал к патрону, показать бронь, оцененную в два фунта серебра. Дело оставалось за малым, найти прислугу и переселить Елену, так некстати оккупировавшую комнату хозяина. Дожидаясь Савелия, приказчик подсчитывал прибыль, отложив треть выручки для Пахома Ильича. Получалось неприлично много. Обманывать хозяина на крупной сделке Евстафий не стал, проверка будет неизбежна, хватит и процентов. А вот с кольчугой и теремом, тут непосредственно заслуга самого Евстафия. За один день личный капитал удвоился, не грех и горло промочить.

После обеда в лавку зашёл сотник, узнав о решении жилищной проблемы, потребовал немедленно показать дом и вместе с Еленой отправился на смотрины. В заброшенном тереме давно уже никто не жил. Мальчишка Филимон, присланный Семёном для передачи имущества, лихо перелез через забор, открыл ворота с внутренней стороны и запустил новых владельцев.

– Вот ключ. – Филимон поклонился и не получив дальнейших распоряжений быстро ретировался.

Терем выглядел довольно сносно, однако хоромами назвать было его нельзя. Нежилой дом быстро приходит в запустение, но для Савелия, это не имело никакого значения. Возвращаться в Рязань он уже не хотел. Приобретённое строение надо было зарегистрировать в княжеской канцелярии, где при двух свидетелях подтверждался договор купли-продажи. Оформлять сделку без видоков было возможно, но здание явно превышало стоимость трёх гривен.

Савелий с Еленой остались осматривать дом, попросив Евстафия привести гулявших в трактире Ратибора с Велимиром. Вскоре дружинники, прихватив небольшой запас снеди, на первое время, в сопровождении приказчика появились у ворот дома сотника.

– Савелий то молодец, только в Смоленск попал, а уже жёнку себе нашёл, дом вот купил. – Делился своими мыслями Велимир.

– Станешь сотником, и у тебя терем с жёнкой будет. А что это челяди не видно? – Ратибор покрутил головой и остановил взгляд на Евстафии.

– Так дня не прошло, как купили, с утра найму людишек и приведу. – Приказчик упустил из вида данную проблему, решив, что Савелий уже позаботился о работниках.

Наутро, уплатив сорок резан пошлины, в Смоленске появился новый горожанин: сотник Рязанского князя Савелий с супружницей Еленой. О том, что брак не освящён, тактично умолчали. Время поджимало, венчание отложили на конец месяца, когда прибудет Пахом. Кроме Алексия и Новгородца на роль посажённого отца никто не подходил.

Увольнительная подходила к концу, на причале, закреплённого за новгородцами, бойцы перетаскивали в рыбацкую лодку сёдла и упряжь, которую только что принесли от кожевенного ряда. Корзина с мягкой рухлядью была укутана куском кожи, защищая ценный мех от просмоленных досок лодки. На берегу, из общей массы людей выделялась пара, стоящая невдалеке от лодки. Одежда женщины, казалось, была сделана целиком из стали и бирюзы, блестящие чешуйки на длинной безрукавке переливались, отражая солнечный свет, вызывали завистливые взгляды проходивших мимо дам и молоденьких девочек. Ярко голубой сарафан из редчайшего шёлка с вышитыми понизу цветами, доходил владелице до щиколотки, из-под него были видны сиреневые сапожки на высоком тонком каблуке. Кокошник в виде скошенной к затылку шапочки кубанки был украшен рисунком неизвестных птиц с длинными перьями на хвосте. Изюминкой наряда был газовый шарф, повязанный вокруг шеи.

– Сотник рязанский, со своей боярыней. Ишь, как милуются. – Авторитетно заявила подружке торговка пирожками. Степанида торговала на рынке более десяти лет и знала всё про всех.

– А что это на ногах у неё? Каблук, какой странный, а зад как выпятила, фу, бесстыжая. – Продолжила интеллектуальный разговор собеседница Степаниды.

– Дорогу! Дорогу! – Разговор прервали грузчики, катившие бочки с дёгтем на ладью, пришвартованную у соседнего причала. Торговки прыснули в стороны, облаяли работников порта и разошлись по своим делам. Жизнь продолжалась.

Глава 14.
Строительство лагеря и поездка в Смоленск.

Наконец-то начали строительство дома, наблюдая за работой артели, каждый раз удивлялся точному инженерному расчёту плотников. Вроде бы строительство велось на глазок, а в качестве инструмента всего лишь: топор, рубанок и верёвка – придраться было не к чему. Верхнее бревно приспосабливают к опорному, сопрягая в точности контуры каждого из них. Угловые замки древесины тщательно, неоднократно подгоняются друг к другу. Бревно изначально конусное, так как основание дерева шире, чем его вершина. Поэтому бревна, используемые в стенах, сужаются от одного конца к другому. Для компенсации этого, дерево чередуют в стене, постоянно сопрягая тонкий конец с толстым в каждом последующем ряду, так, чтобы полная стенная высота была одинакова. Фрол, в основном, занимался очерёдностью подаваемого дерева, сетуя, что по уму лес должен был хорошенько отлежаться.

– Осядет терем, видит Бог, осядет. Ты Лексей, зря торопишься. Мы-то, конечно, постараемся, да только первый год следи особо за сыростью. – Понятий о влажности, регуляторов климатического контроля и прочих современных хитростей Фрол не знал. Опыт поколений подсказывал возможную осадку здания и способы борьбы с этим.

– Ты мне вот что скажи, бригадир. Сумеет ли Игнат печь положить по новому чертежу? – Если в успешной постройке дома сомнений не было, то с печью пришлось повозиться. В качестве основы была взята печь Кузнецова. В надтопочной части такой печи нет каналов для циркуляции дыма, вместо них горячие газы поступают в так называемый 'колпак', расположенный над топливником замкнутой камеры. В верхней части 'колпака' концентрируются самые горячие газы. Отдав тепло, они охлаждаются и, опускаясь вниз, уже оттуда поступают в дымовую трубу. Чтобы ни произошёл полный конфуз, мы с Игнатом смастерили маленький макет печки из кубиков и клея, выполняя постройку строго по инструкции. Печник сразу уловил преимущество новодела, однако продолжал сомневаться в конечном результате. Пришлось даже привезти современный огнеупорный шамотный кирпич и отожженную проволоку для вязки стенок. Глину и песок брали местную, качество у них отменное. Очажную плиту, чугунные дверцы, решётку и задвижку достал с трудом – либо весьма популярны русские печи, либо выпускают аксессуары ограниченным числом.

– Игнат, печник от Бога, такие руки ещё поискать надо. Не одна печь у него ещё не развалилась. – Фрол был настолько уверен в своих людях, что не терпел возражений.

С началом строительства, вход в портал стал недоступен. Палатку пришлось переставить почти у вышки. Шастать в открытую в другое измерение, на глазах у множества людей – опасно, тут уж никакие иконы с крестами не помогут. 'Демонов' никто не отменял. Наличие же огромного валуна внутри будущей конструкции объяснил своей прихотью. То, что это было расценено дуростью, пропустил мимо ушей. Кто платит, тот заказывает музыку. На этом, моё участие в 'стройке века' было завершено. У причала ждала лодка, в которой оставшиеся не у дел сидели девочки. Савелий прохаживался рядом, нервно поглядывая в мою сторону, скоро ли я освобожусь. Предстоял вояж в Смоленск, знакомство с так сказать бедующей дочерью.

Надувную лодку с мотором замаскировали брезентом и обвязали верёвкой. Привязанная за рыбацкой лодкой она выглядела как баржа с грузом. В принципе, таковой она и являлась, туда были сложены подарки от Полины. В случае непредвиденных обстоятельств, бежать из Смоленска придётся быстро. И тут наплевать на конспирацию, когда на кону собственное здоровье.

На радостях, от предстоящего пошива шубы из соболя, всевозможная домашняя утварь едва уместилась в багажник автомобиля, и если бы не мой решительный протест, по поводу перегруза, то одной лодки было бы недостаточно. Что поделать, таковы женщины. Узнав, что Савелий купил для невесты дом, Полина потребовала срочно привезти видео, на котором в обязательном порядке, на фоне покупки должны стоять сотник с Еленой. Тут, как говориться, проще отдаться, чем объяснять, что не можешь.

Перед отъездом, под рубаху надел облегчённый бронежилет, наплечную кобуру с пистолетом скрывала жилетка, именуемая в простонародье – 'вшивник'. Сабля на боку, трикотажная шапчонка на голову, серебро в мешочке на поясе – готов к труду и обороне.

В городе, помимо семейных заданий, необходимо было завербовать Евстафия. За день до отъезда, караульный с вышки заметил одинокую лодочку с двумя подозрительными субъектами. Всё бы было хорошо, да только крутились они в том месте, где была сожжена ладья с татями. Что делали монахи в лодке, так и не узнали, слишком резво ушли шпионы в сторону города. Наезд церкви на Пахома Ильича, ночная атака разбойников, монахи – шпионы на месте гибели корабля, всё это ещё не складывалось во взаимосвязанную цепочку, но связь уже чувствовалась. Новгородский приказчик подходил на роль соглядателя, наилучшим образом: смекалист, вороват, немного трусоват, родственник Пахома Ильича, тщеславен, хитёр, любит выпить. Подобные качества, можно расценивать при вербовке двояко. Следовательно, никаких тайн. Просто попросить поинтересоваться некоторыми людьми, как бы невзначай, за соответствующее вознаграждение. На торгу узнаются все новости города и окрестностей, самые осведомленные, конечно же, трактирщики, но вероятно они уже являются доверенными людьми власть предержащих. В большую политику города лезть глупо, не тот уровень. Прожил бы здесь пяток лет, оброс бы связями, тогда – пожалуйста. Но и сидеть, тише воды ниже травы уже не подходит, кто-то упорно пытается мне насолить. Кто этот недоброжелатель, очень хотелось выяснить. Из кандидатов на роль врагов подходило несколько группировок: Смоленский князь, Православная церковь, преступный мир, торговые конкуренты.

Для князя моя персона слишком незначительна, в государственные вопросы, как то: территории, налоги, система управления мне хода нет. Пятачок земли, который я оттяпал, никакой ценности не представляет, даже наоборот, лишнее укрепление перед городом, за чужой счёт, только на пользу княжеству. Высокого титула нет, дружины, способной на серьёзные действия – тоже. Налог заплатил и до свидания, до следующего года. Князя можно вычёркивать.

Церковь, кроме пакостей моему торговому партнёру и шпионов, которые были замечены у лагеря, препон пока не ставила. Правда, оставался вопрос в десятипроцентном налоге, но и священника пока видно не было. За что ж платить-то? Значит, пока под вопросом.

Преступный мир, конечно, пострадал от моих действий. Одно судно захвачено, второе потоплено. Если Пахом Ильич опознал одного из воров на ладье, который был замешан в попытке мести за разбойничий струг, значит – это уже управляемая система мероприятий. А вот кто стоит за этой системой, предстояло выяснить.

Купцы-конкуренты, пока, тоже под вопросом, торгует ли кто стеклом в городе, помимо Ильича, не известно. Евстафий должен знать, у него и спросим. Вот с такими мыслями, к вечеру, мы причалили к Смоленску.

Сам город расположился на левом берегу Днепра, от современного Смоленска где-то восьмая часть. Причалов штук двадцать, всё забито судёнышками. Как объяснил рыбак, многие причалы закреплены за городами, которые постоянно торгуют в столице. За постановку плавающего средства у причала необходимо платить пошлину, посему выгрузились возле домика хозяина лодки, даже ноги почти не замочили. Ворота в город закрывают перед закатом солнца, приходилось поспешить, чтобы не ночевать на берегу. Прощаясь с лодочником, упросил присмотреть за лодкой. Девочки несли самоё лёгкое, остальное, кое-как смогли поднять и тащили на пару с Савелием, приспособив рыбацкое весло. Так и несли, как заправские охотники тащат убиенного кабана. Пройдя метров сто, плюнули на это дурное занятие и наняли грузчиков, ребята взялись за дело профессионально, оставалось только догонять. Дом сотника тут знали, благодаря красавице Елене, которая произвела фурор на пристани своей одеждой. Степанида не поленилась, и проследила за ней до самого дома, чтобы потом похвастаться перед подружками своей осведомлённостью. Те рассказали своим мужьям, знакомым, и понеслись по городу сплетни, из коих выходило, что Савелий вывез из горящей Рязани богатую казну, жену княжну и заморскую чудо-птицу, говорящую человеческим голосом. Что расскажут грузчики, переносящие объёмистые узлы, – оставалось только догадываться.

Самым сложным, было не глазеть по сторонам, ведь всё, что было по пути к терему сотника, напоминало музейные экспонаты. Сорок шесть лет назад город практически сгорел дотла, уцелели лишь детинец и часть западной стены города с пристройками. Судя по новым деревянным домикам, пожары здесь так же часты, как у нас автомобильные аварии. Литовцы и Черниговцы периодически совершали набеги, и селиться в предместье народ особо не хотел. Пару десятков домиков и множество огородов по ту сторону Днепра, это всё, что можно было разглядеть. Город походил на крепость, которая имела вал, начинавший свой путь на востоке у верховьев Зелёного ручья. Далее он шёл до Козловского оврага, минуя его, прерывался проходами и круто поворачивал на север, затем на северо-запад до Пятницкого ручья. Таким образом, линия вала как бы разделялась на три опорных участка. Первый прикрывал с напольной стороны Козловскую гору, второй – Соборную гору и третий – северную часть Вознесенской и Воскресенскую горы. Прибрежная часть стены была выстроена из дуба обмазанного глиной, и была наиболее массивной, остальные стены обнесены тыном. Видя это, стал понимать, что постройка забора у камня, довольно серьёзное фортификационное сооружение для этой эпохи. Общая площадь города была оценена мною не более шестидесяти пяти гектаров.

Улицы города были покрыты деревянной мостовой, правда, не все, а так сказать главные дороги. Вот на такой проспект мы и вышли с Подола, минуя ворота. Дом сотника находился возле Пятницкого острога, где находилась княжеская резиденция. Вроде и не центр, а район престижный, тут все домики в два этажа, есть и поболее. Полчаса хода и носильщики остановились возле ворот скромного особняка. Занеся узлы во двор, стал вопрос об оплате, у Савелия денег не было, у девочек тем более. У самого в кошеле только гривны и четверти.

– Вот что, уважаемые. Здесь четверть гривны. – Достав серебряный прутик из кошелька, показал старшему амбалу.

– Часть от этого – Вам за работу, за вторую часть, вы должны с утра привести сюда человека, желательно женщину, которая знает, что творится в городе. Договорились? – Старшина взял прутик, поклонился, посмотрел на своих подельников. – Найдем, боярин такого человечка, можешь не сумневаться. Утром будем тута. – Довольные оплатой грузчики поспешили к себе на Подол. К закату, попивая пиво или что покрепче, будут рассказаны новые истории о Рязанском сотнике, у которого в слугах боярин. Самым интересным в этой истории будет то, что платит боярин за перенос шести увесистых узлов не пару резан, а четверть гривны. Знать и вправду знатную казну из Рязани сотник вывез.

Елена встретила нас перед дверью. Небольшой поклон в мою сторону, в руках деревянный ковшик, похожий на большой половник с кривой ручкой. Мне, как гостю довелось испить кислый квас, аж передёрнуло всего. Находясь в средневековье, пил только кипячёную воду и минералку из шестилитровой фляги. Но нарушать традиции не стал, средства от отравления и расстройства желудка лежали в аптечке, и находились в одном из узлов. Больше меня заинтересовало поведение женщины перед мужем. Елена поклонилась Савелию в пояс, причём не из-под палки, а от души. Уважение стопроцентное, улыбка на лице, в глазах радость, движения размеренные, уверенная походка, никаких лишних слов.

– Прошу, заходите в дом, желанные гости. – Хозяйка пропустила нас вовнутрь, на девочек ноль внимания и закрыла дверь. Вот тебе раз, а вещи? А девочки у порога?

– Савелий, я пока вещи занесу и детей пристрою. Где тут можно разместиться? – Действия Елены у меня не укладывались в голове, но как выяснилось, решение, кого впускать в дом, а кого нет, заносить вещи или оставлять на улице принимает муж. Сотник, увидев любимую, обо всём позабыл, в результате произошло недоразумение.

Первым делом мы занялись освещение терема, никаких керосиновых ламп, а тем более электрических фонарей не было. Использовали свечи, семь подсвечников из бронзы с креплением на стену разместили по периметру светлицы, в которой находился большой стол. Стульев не было, только широкие лавки у стен. Два окошка разделены на ячейки и затянуты бычьим пузырём, открывались ли они, проверять не стал. В воздухе одновременно пахло деревом и пылью и какими-то травами. Чтобы не смущать хозяйку, попросил сотника помочь разгрузить баулы. Стол переставили таким образом, чтобы можно было сидеть с двух сторон, накрыли скатертью, большую керамическую бутылку с вином торжественно водрузили на середину. Затем стали размещать посуду и съестные припасы, приготовленные к ужину. Полина постаралась и приготовила салаты, заботливо упакованные в полиэтиленовый пакет. Термосумка на тринадцать литров вместила в себя мороженое, фрукты, несколько приготовленных кур и шоколадные конфеты. К столу девочек звать не стали, бутербродный ужин был у них в рюкзачках. Разместившись на первом этаже, дети с помощью 'лягушки' надули свои матрацы и готовились ко сну.

Ожидая Елену к ужину, смерил рулеткой окна, записал размеры, спросил Савелия, не желает ли он поставить нормальные окна, доволен ли домом и главный вопрос – где мне придётся спать?

В это время появилась хозяйка. Не зря говорят: – по одёжке встречают. Бордовое бархатное платье с длинными разрезами по бокам. Белая нижняя юбка защищала ноги от посторонних глаз, на груди цепочка с кулоном, явная бижутерия, но эффектная, рукава обшиты кружевами, а на голове самая настоящая корона. И только присмотревшись при свете свечей, понял, что это хитрый головной убор с обручем. Он одевался на короткий, почти прозрачный платок и водружался на голову. У сотника аж рот раскрылся:

– Еле… Елена, это Алексий, боярин из Мурманска, мы тут, там, вместе… – Савелий не находил слов, надо было официально представить гостя, садиться за один стол с незнакомцем было не принято. Вдруг враг, или хуже того – кровник.

– Алексей, мы с Савелием строим вместе невдалеке крепость, позвольте разделить с Вами трапезу. – По стойке смирно, доложился хозяйке дома, выручая сотника. Хотел было добавить, про прекрасный вкус в выборе одежды, но вовремя остановился. Комплементы о внешнем виде жены можно говорить только мужу, иначе в его присутствии это можно расценить как ухаживание.

Савелий сел во главе стола, по правую руку от него, протиснувшись, уселась Елена. Сесть напротив хозяина дома не представлялось возможным, в связи с отсутствием посадочных мест. Пришлось размещаться с края, невдалеке от дамы. Наличие на столе вилок и торчащие ложки в вазах с салатами смутило хозяев дома, подобная сервировка была не принята. Вилками, напоминающие миниатюрные вилы, пользовались, но только для удержания продуктов резки на основном блюде. Ситуацию надо было исправлять, причём таким образом, чтобы ни унизить сотника в глазах жены. Ведь всё съестное, что было на столе, фактически принадлежало мне.

– Позвольте показать Вам, как едят у меня на Родине. Будет очень приятно, если Вы последуете моему примеру. – 'Селёдка под шубой', 'оливье', винегрет стали перемещаться на большие тарелки. Ловко орудуя ложкой, распределил угощение, вынул пробку из бутыли, янтарный Токай разлил по хрустальным фужерам и произнёс тост: за здоровье хозяев, за крепость дома, наличие большого количества детишек и долгих лет жизни. Обошёл стол вокруг, чокнулся бокалами с сотником, затем с Еленой, выпил половину и сел на место. С помощью вилки и ножа стал поглощать салатики, краем глаза посматривая, как повторяют за мной остальные. Получалось у них неважно, и если бы не салфетка, предварительно положенная на колени, по моему примеру, то платье пришлось бы основательно чистить. Русские люди быстро учатся всему незнакомому, так вышло и на этот раз.

Ответный тост произнёс Савелий, вставать не стал, прямо из-за стола поднял в руке недопитое вино и произнёс:

– Восславим Бога, за то, что мы живы, за радость, которую мне дали. – Сотник повернул голову в сторону любимой и склонил голову.

Елена кокетливо улыбнулась и сразу же стала серьёзной, произнося тихеньким голосом коротенькую молитву, перекрестясь при этом. Выглядело это умилительно.

Застолье продолжалось, после того, как последний кусок курицы превратился в косточку, из дорожного холодильника было извлечено мороженое. Немая сцена из бессмертного произведения Николая Васильевича, как нельзя лучше подходила к этому месту.

– Очень вкусно, очень. – Это были вторые слова, после молитвы, произнесённые хозяйкой за столом.

Объяснять происхождение заморских фруктов и клубники, которая была расценена, как огромная земляника, не пришлось. Раз стоит на столе, значит так и надо. После бокала Токая, Елена заметно опьянела и к напитку более не притрагивалась. Как ей удавалось держать ровно спину, не облокачиваясь на стену, аккуратно отправлять в рот мороженое, закусывая ягодами, было выше моего понимания.

Ближе к полуночи, когда вино было выпито практически всё, стали укладываться спать. Подушек и перин не было, спать предложили в соседней со светлицей комнате, размером меньше прихожей в моей квартире, в Севастополе. Чулан без окон, доска у стены, вот и все условия. Когда Савелий вышел из моей опочивальни, надул крепкий полиэтиленовый пакет воздухом, завязал, вроде не травит и положил в мешок – подушка готова. Снял рубашку с ботинками, кое-как укрылся безрукавкой, подумал, что надо было спросить про уборную. С мыслями об удобствах сон овладел мною.

– Дядя Алексий! Дядя Алексий! Поднимайтесь, к Вам люди вчерашние пришли, у ворот дожидаются. – Девочки проснулись первыми, из интереса стали ходить по дому, осматривая, что к чему. Наткнулись на стол, с остатками еды и доели всё подчистую. В этот момент и расслышали стук в ворота. Вчерашние грузчики выполнили условие договора и привели самого знающего человека в городе, по их мнению.

Торговка пирожками Степанида, откликнулась на их зов из чистого любопытства. Собрав корзинку с только что испеченными пирожками, прикрыла чистой холстиной, помолилась и отправилась в сторону Пятницкого острога к дому рязанского сотника. Два портовых грузчика решили проводить свою протеже до места, дабы показать, что договор выполнен. Дождавшись, пока ворота раскроются, слопали по одному хлебобулочному изделию и представили Степаниду.

– Это жёнка нашего товарища Васьки Щуки. Всё знает, а чего не знает, то выдумает, как узнать. – Лучшей рекомендации и быть не может.

– Мы, это, пойдём боярин, работать надо. Коли чего надо поднесть, мы завсегда готовы. Нас на Подоле все знают. – Поклонились и ушли. Кто все и кто они – так и не понял.

– Проходите во двор. Э… как Вас, кстати, звать величать? – Поинтересовался, пропуская через ворота пухленькую женщину.

– Степанида Щука. – Торговка подхватила корзину и шагнула во двор.

На моё предложение рассказать о преступном мире Смоленска, описать подозрительных людей, где собираются, кто руководит, получил решительный отказ.

– Мне, моя жизнь дорога, куны, там не пригодятся. – Степанида показала пальцем в небо.

В итоге долгих уговоров выяснилась проблема самой торговки. Придурковатый сынок Егорка, в порыве любви к дочери местного кузнеца, огрел брата любимой по голове, деревяшкой от забора. Когда тот пытался утащить сестру с посиделок. Беда в том, что после совершённого действия, сын кузнеца Пётр три дня ни ест, ни пьет, а только блюёт. Егорку на днях из поруба потащат на правёж, знающие люди предложили откупиться, согласно Русской Правде. Вот только таких огромных денег нету.

– Степанида, если мне получится вызволить твоего сына и договориться с кузнецом, ты согласна на мои условия? – Может это и подло, играть на чувствах матери, но других кандидатур не было.

– Если спасёшь мою кровинушку, то отслужу, вот тебе крест. – Женщина поднесла пальцы, ко лбу ожидая моих слов.

– Договорились, попробую. Как звать кузнеца и где его найти? – По всем симптомам у паренька типичное сотрясение мозга. Инструкция в аптечке при таком случае была, сам недавно был в похожем состоянии.

– Данилой кличут, мастер бронник. Кузня его напротив кирпичной мастерской. – Рука Степаниды совершила движение вниз к животу, затем к левому плечу и к правому.

– Жди меня тут, сейчас вернусь. – Уже на ходу в сторону двери предупредил торговку.

Дав задание девочкам, рассказать проснувшемуся Савелию, что дядя Алексий отправился в кузнечный ряд к Даниле броннику по срочному делу, вооружился, прихватил сумку с аптечкой, деньги и вышел во двор.

– Веди Степанида Щука к Даниле, будем спасать твоего сына. – Ворота за нами закрыла шустренькая девчушка, и мы отправились в сторону Зелёного ручья, почти к самой реке.

– Дальше не пойду, вот его кузня. – Торговка сняла с плеча корзину и уселась на короткое бревно, лежащее у дороги.

Понятно, боится, так даже лучше. Схожу один. Сплюнул через левое плечо, поправил саблю и зашагал в сторону строения, из трубы которого сочился дымок.

В кузнеце познакомился с Данилой, представился путешественником с севера, знающим искусство врачевания. Про Егора говорить не стал, сначала больной, а там по обстановке.

– В бане сынок лежит, как раз за кузней. Плох очень. – Данила беспокоился о здоровье сына и тут же проводил меня к нему. Видимо местные эскулапы ничем помочь не смогли, раз кузнец согласился воспользоваться услугами незнакомца.

Пётр лежал на полатях в одних портках, пахло валерьянкой, видимо поили, что бы облегчить страдания. Кадка с водой и ковшик для питья стояли возле больного.

– Данила, оставь нас одних, твой сын при смерти, буду его спасать, тебе на то смотреть негоже. – Кузнец не стал спорить и вышел из бани, правда, недалеко.

Растерев руку спиртом, вколол Петру сорока процентный раствор глюкозы, для снятия внутричерепного давления. Парень стал постепенно приходить в себя, и что-то бормотать. По инструкции от головокружения нужен бетасерк, в качестве болеутоляющего подойдёт максиган, либо анальгин. Двадцать таблеток выдавил из упаковок и сложил на два куска бересты.

– Данила, иди сюда, знаю, что где-то рядом. – Крикнул в открытую дверь бани.

Кузнец не заставил себя долго ждать и появился в проходе. Увидев пришедшего в сознание сына, схватился левой рукой за свой затылок и громко выдохнул.

– Вот пилюли, три дня будешь давать сыну по две в день с этой кучки и вот с этой. – Показал рукой на бересту с таблетками.

– Четыре дня по одной из каждой кучки. Постарайся не тревожить больного, полный покой, сон, питье, которым его поили тоже давай. Если нет валерьянки, вот склянка с валокордином. Десять капель на черпак воды. Зачерпнул ковшиком воду и накапал из пузырька десять капель. Взял четыре таблетки, поднёс ко рту Петра и заставил запить лекарство. Делал всё медленно, что бы Данила видел и запомнил.

Названные лекарства для кузнеца ничего не значили, Отче наш не успел прочесть кузнец, а сынок очухался. Помощь при спасении можно принять от кого угодно, пусть знахарь не крестится, молитв не читает, бес с ним. Главное сына поднять.

–Батя, как это. – Прошептал ослабевшим голосом Пётр.

– Лежи сынко, спи, знахарь вылечит. – Данила погладил сына по голове и остался с ним, пока тот не уснёт.

– Приду завтра, проведаю, вот ещё что, никаких судебных тяжб покуда сын на ноги не встанет. Иначе, не помогут лекарства. До завтра. – Вышел из бани и пошёл к поджидавшей невдалеке Степаниде, оставив наедине сына с отцом.

– Плохо дело, парень еле жив, дай Бог подниму его на ноги. – Врать торговке не имело смысла, если Пётр три дня не поднимается, изредка приходя в сознание, то возможен ушиб головного мозга. Выживет, уже хорошо, а будет ли нормальным после травмы, это под вопросом.

А что же делать? – Степанида остановилась, чуть не плача схватила меня за рукав и развернула к себе.

– Ждать. Парень получил самое лучшее лекарство в этом мире. Будем надеяться на крепкий молодой организм. Пока идёт лечение, суда не будет. – Убрал женскую руку со своего рукава и зашагал дальше, к дому сотника. Торговка не отставала и следовала за мной, возможно, именно во мне она видела единственное спасение своего непутёвого сына.