Текст книги "Остров неудачников(СИ)"

Автор книги: Алексей Некрасов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 9 страниц)

– Ну что, куда теперь? – заявила Настька, как только окончила монолог. Предупредив, чтобы ехала аккуратней, Влад завел мотоциклетку. Проселочная дорога от шоссе до реки, действительно была серьезным испытанием для легкового транспорта. Местами она даже и на дорогу мало походила, и он всерьез опасался, доберется ли ее "Форд" до переправы. Но к счастью до берега доехали без приключений. Когда Влад показал своей спутнице на паром, Настька с изумлением выкатила глаза:

– Ты это что, серьезно?!

– А у нас тут все не по-детски! – подтвердил Влад, правда, тут же попытался успокоить:

– Да ты не волнуйся. Доставку мы сами организуем. Это наши проблемы.

– И на том спасибо! – буркнула Настька, и осторожно, словно проходя мимо рва со львами, вступила на бревна. Когда перебрались на другой берег, Влад оставил мотоциклетку в кустах у придорожной канавы и дальше пошли пешком. По дороге он рассказывал, как с помощью естественных компонентов удобряет почвы. Помянул добрым словом и чудаковатого преподавателя из техникума. Правда, у Настьки эта фамилия вызвала только негативные эмоции. Зачет почвоведу она в лучшем случае сдавала со второго захода. Потом стали вспоминать однокурсников. Влад боялся, что она все-таки поинтересуется и его биографией, но Настька этой темы почему-то избегала. Может быть, ей действительно что-то было известно.

Когда они добрались, наконец, до картофельного поля, Влад не удержавшись, похвастал:

– Посмотри, какая красавица

Кусты действительно были мощные, ровные и даже по внешнему виду угадывалось, что картошка пошла не в ботву, а в корень.

– Класс! – иронично протянула Настька. Потом, показав пальчиком на близлежащий куст, попросила:

– Копни, пожалуйста.

Пожалев, что не взял никакого инструмента, Влад ногтями раскопал рыхлую почву и нащупал похожий на крупное продолговатое яйцо плод картофеля. Надька взяла образец кончиками двух пальцев и отправила его в целлофановый пакет. Потом попросила копнуть еще в двух местах. Когда дошли до грядок с зеленью, тетки из полеводческой бригады проявили живейший интерес. Правда сократить дистанцию не пытались, а наблюдали и судачили на расстоянии. Под их пристальным вниманием, Настька, почувствовала себя неловко. Попросив Влада взять по несколько пучков с разных грядок, объявила, что ее миссия закончена.

На обратном пути Влад шел на несколько шагов сзади, и взгляд, помимо воли, залипал на ладной фигурке, эффектно затянутой в джинсы и майку. Никогда раньше Настька не вызывала у него интереса, как женщина, но сейчас в голове что-то щелкнуло.

Распрощались они на другой стороне реки. Когда гостья уже садилась в машину, Влад не удержавшись, спросил, какое у нее впечатление, и какие у них перспективы. Ни обнадеживать, ни огорчать Настька не стала:

– Анализы проведем, там видно будет. Дальше пусть менеджеры решают.

Ни какого желания продолжать отношения с однокурсником в ее голосе он не уловил. Бросив дежурное "Пока, пока!" она села за руль, чтобы снова на неопределенный срок исчезнуть из его жизни. И тут Влад, набравшись духа, выпалил:

– Может, встретимся? Покажешь местные достопримечательности.

– Да нет проблем! Звони. Я в эти выходные здесь, по месту ссылки – неожиданно согласилась Настька, и, уезжая, одарила многообещающей улыбкой.

Назад Влад возвращался в приподнятом настроении. Мотоциклетку он нашел там, где и оставил, (за сохранность имущества в пределах "острова" можно было не опасаться). Надавив на газ, птицей взлетел на холм. Оставив транспортное средство на завалинке у конторы, бросился домой к ноутбуку. Первым делом отыскал Настькин мобильник, потом проверил состояние своего счета. Денежное довольствие в общине намечалось только в дальней перспективе, однако тратил он последнее время очень мало и кое какие сбережения из прежней жизни еще оставались.

Через несколько дней, воскресным вечером они рука об руку шли по главной улице областного центра. Выглядел местный Бродвей одновременно уютно и респектабельно. Двух-трех этажные домики старой купеческой застройки неплохо себя чувствовали посреди невысокого новостроя из стекла и металла. Навстречу не спеша шли хорошо одетые люди, и после многомесячного пребывания в царства сапог и спецовок Влад испытывал настоящее эстетическое наслаждение от созерцания этой праздно гуляющей толпы. Казалось, он растворяется в потоке людей, пропускает его через себя, через свою душу. На мостовую тем временем ложились подсвеченные фонарями мягкие городские сумерки. Провинция давала о себе знать, и народу на улицах становилось все меньше и меньше. Но по-прежнему уютно светились двери маленьких магазинчиков, где почти не было покупателей. Призывно мерцали фонари в полуподвальных кафе и барах. В одном из таких заведений они и решили скоротать остаток вечера.

Изучая меню, Влад сначала смотрел на цены, но потом аппетитные названия блюд перешли в атаку и начали материализоваться в его воображение. Бифштексы, кровяные колбаски, истекающие соком кусочки шашлыка, плыли перед глазами, возбуждая даже не голод, а какую-то неуемную жажду жизни. В данный миг это воплощалась в желании снова ощутить забытый вкус настоящего мяса, но Влад чувствовал, что переполняющие его страсти рвутся далеко за пределы гастрономических удовольствий. Ощущение вновь обретенной свободы, опьяняло его. Казалось весь мир сейчас у него на ладонях, а все его заключения просто дурной сон.

Они выбрали себе по грибному жульену и отбивные с жареным картофелем. Из напитков Влад отдал предпочтение водке, и Настька неожиданно присоединилась к его выбору. Пила она почти наравне с ним, и много болтала. Влад почти не вникал в смысл монологов. Ему просто приятно было слышать ее голос и созерцать напротив себя молодую женщину – раскрасневшуюся, захмелевшую и, кажется, вполне доступную. Правда, иногда тревожным звоночком в голове проклевывалась

" Куда деваться, если она не пустит на ночлег?"

Возвращение на "остров" в такой поздний час казалось предприятием сомнительным и даже опасным. Однако, страхи были напрасными. Настька сама предложила переночевать у нее. Сначала обмолвилась о раскладушке в прихожей, но когда они поминутно целуясь и тесно прижавшись, друг к другу добрались до ее подъезда, все условности были забыты.

Проснулся Влад за час до будильника. За окнами слышалось громыхание трамваев, быстрые шаги спешащих на работу горожан. На провинции рано ложились, но и вставали тоже рано. Настька еще спала, обнимая подушку и закинув на него одну ногу. Из-под одеяла выглядывали ее обнаженные плечи, пожалуй, слишком мускулистые для женщины. Чтобы не потревожить ее, Влад старался не двигаться. Пользуясь случаем, рассматривал при утреннем свете обстановку квартиры. То, что жилье съемное почти не ощущалось. Видно женская рука успела создать подобие домашнего уюта. А, может быть, после нескольких месяцев сурового деревенского быта, любая мало-мальски приличная городская квартира казалась верхом комфорта. Переполнявшая его вчера жажда жизни, трансформировалось в скромное желание обрести хотя бы на время домашний очаг. Он почему-то был уверен, что Настька охотно поселит его здесь. Вопрос был лишь в том, где найти в этом городе работу. Придумывая, как начать разговор, он с нетерпением ждал ее пробуждения.

Наконец, мобильник на тумбочке, вибрируя, заерзал по гладкой полировке и заиграл обрывок какой-то мелодии, повторяя его с нарастающей громкостью. Приоткрыв один глаз, Настька со злостью надавила на кнопку, потом снова рухнула на кровать и, вцепившись обеими руками в подушку, простонала:

"Еще пять минуточек. Пожалуйста!"

" Да я не против!"– мысленно усмехнулся Влад. Сам он долеживать не стал и, шлепая босыми ногами по прохладному линолеуму, отправился в санузел. Когда вернулся, Настька одевала халат. На пожелания доброго утра она буркнула что-то невразумительное и тоже направилась в ванную.

Казалось, что вчерашний вечер и прошедшая ночь случились только в его воображении. Этим утром они снова были чужими людьми, которые встретились по прихоти случая, и без какого либо продолжения должны расстаться. Настька с ним почти не разговаривала и выглядела деловой и раздраженной. Влад уже чувствовал себя лишним в ее уютной квартирке. Когда она отправилась готовить завтрак, он даже подумал, что к нему это отношения не имеет. Правда, бутерброд к утреннему кофе, он все-таки получил. Приняв это за хороший знак, Влад решился спросить, нет ли на ее фирме вакансий.

– Наверно нет, – холодно ответила бывшая однокурсница. Лицо ее стало неприятно отчужденным.

" Могла, хотя бы ради вежливости, сказать, что узнает!" – с обидой подумал Влад. Захотелось распрощаться прямо сейчас, но квартиру они все-таки покинули вместе, чтобы на первом же перекрестке разойтись в разные стороны. Ему надо было на автовокзал, ей в центр. Оказавшись в автобусе, Влад откинулся на жесткую спинку сидения, и попытался задремать. Однако, ничего из этого не получилось. Неприятные мысли не располагали к спокойной дреме. Пытаясь проанализировать причину метаморфозы, он не нашел разумным объяснений:

" Видимо какие-то завихрения женской психики. Хотя возможно все проще. Его использовали, как развлечение на один вечер, а потом дали понять, что дальнейших планов на его счет не строят. Во всяком случае, все честно!"

Но все равно обида не проходила, и больше всего донимал стыд. Вспоминая, какие планы строил еще несколько часов назад, Влад обзывал себя мечтательным идиотом.

" И еще эта просьба, на счет вакансий. Прямо как нищий на паперти!"

На своей остановке он сошел в одиночестве. Проводив глазами автобус, вступил на тропику, петлявшую среди пожухшей травы. Покрытое легкими облачками небо обещало мягкий пасмурный день, когда солнце сквозь серую дымку не печет, а ласково гладит землю, сочнее выглядит зелень, а работается и дышится куда легче, чем в жаркую погоду. На душе неожиданно стало веселее. Добравшись до своего поворота, он ускорил шаг. Дорога сначала нырнула в лес. Здесь пахло прелой листвой и грибами, низко нависающие ветки почти касались головы. Но вскоре зеленый полог раздвинулся, словно театральная занавесь, и впереди показалась лента реки. Паром был пришвартован там, где он его вчера оставил. Острые края бревен уткнулись в песчаную отмель, мелкая волна, выползая из-под них, облизывала мокрую кромку берега. Вступив на бревна, Влад оттолкнулся шестом, когда плот подхватило течением, стал перебирать туго натянутый канат. Через минуту он уже спрыгнул на песчаный пляж "острова" и неожиданно поймал себя на мысли:

" Вот я и дома!"

Спас на крови

К середине августа дела общины пошли в гору. Ярмарки выходного дня приносили небольшой, но стабильный доход. В обустроенном курятнике поселились первые наседки. Удалось получить несколько заказов и на установку ветряков. Даже дядя Миша сдержал слово и предложил электрификацию дачного коттеджа. Заплатил местный мафиози не щедро, однако, похвалив работу, снова пообещал, что заказов будет много. Вскоре Андрей и Давид уже целыми днями пропадали на выездах, а ключи от склада приходилось передавать Марьяне. Подписала договор и «Экология». Тут же встал вопрос о доставке, но временный выход быстро нашли. Через речку овощи решили перевозить традиционно на прицепе квадрацикла, а дальше до областного центра на грузовике. Об аренде машины за умеренную цену удалось договориться с одним спившимся местным предпринимателем. Правда она уже год была не на ходу, но Давид, осмотрев грузовик, пообещал, что за пару дней заставит его бегать. Проблему транспорта это, однако, не снимало и на мужском активе всерьез обсуждалось идея своими силами восстановить мост. Но это трудовое свершение отложили на начало сентября, а пока что решено было отпраздновать всей общиной первые успехи.

Ближайшим из праздничных дней оказался Яблочный Спас. Он удачно символизировал хороший урожай, приближение осени и усыпанные поспевающими плодами заброшенные сады острова. Когда за ужином Илья предложил сделать следующий день праздничным, слова его были встречены аплодисментами. Правда, Давиду и Андрею с утра опять предстояло ехать на заказ, нашлись мелкие неотложные дела и у некоторых других представителей мужской половины, но женщины в полном составе занялись приятными хлопотами по подготовке праздника. Командование взяла на себя повариха. Николая и Сашку Надька отправила собирать яблоки. Бориса, как самого положительного и непьющего, вместе с Марьяной откомандировала в поселок докупить спиртного и кое-чего к столу. Анастасия, Юлька и Клюкины занялись чисткой овощей и резанием салатов. Чуть позже к ним присоединились Влад и Станислав. Илье же с утра пришлось ехать в областной центр, улаживать последние формальности с "Экологией".

Вернулся он только во второй половине дня, и еще на подходе к поселку услышал шум праздника. Громче всех звучал Надькин голос, остальные сливались в единый веселый гул. Ускорив шаг, Илья завернул за угол конторы и оказался на "трапезной площади". Открывшаяся картина почему-то сразу напомнила знаменитое "Письмо запорожцев турецкому султану". Женский контингент тоже удачно вписался в композицию. Клюкины с двух сторон осаждали смущенного Бориса. Надька, подбоченясь стояла у стола. Налегая мощным бюстом на богатырские плечи Сашки, она что-то громко рассказывала и сама же смеялась. С Анастасией же произошла настоящая метаморфоза. Щечки барышни раскраснелись, в глазах появились игривые искорки. Устроившись между Давидом и Андреем, она очень живо и кокетливо вела беседу, как бы невзначай облокачиваясь то на одного, то на другого. По другую сторону стола за ней с усмешкой наблюдал Станислав. Кулак его с зажатой в ладони трубкой, как у одного из персонажей репинского шедевра, покоился на спине товарища. В этой роли сейчас выступал Николай. Низко согнувшись, он опустил голову к столу и, похоже, был уже сильно пьян. Чудь дальше сидела мрачная как туча Марьяна. В сторону Ильи она даже не обернулись, за то остальная компания встретила председателя радостными возгласами.

– Штрафную, быстро! – скомандовала Надька.

– Помилосердствуйте! – взмолился Илья, увидев в ее руке полный до краев пластиковый стаканчик.

– Нечего! Пей до дна! – грозно заявила повариха.

– Пей до дна, пей до дна – грянул хор голосов, в основном женских. Выдохнув воздух, Илья осушил стакан, что тоже было встречено одобрительными криками.

– Присаживайтесь, огурчиком закусите, – позвал его Влад, и, подвинувшись, освободил рядом с собой место. Усевшись за стол, Илья подцепил пальцами с тарелки пупырчатый соленый огурец. Прохладная, только что из погреба. закуска приятно захрустела на зубах и показалась удивительно вкусной.

– Это наш второй засол, сорт самый удачный оказался – с гордостью сообщил главный общинный аграрий. Илья подтвердил, что огурчики получились на славу, и отправил в рот еще один. После следующей стопки от огурцов они плавно перешли к проблемам своего аграрного хозяйства. В обычной жизни Илья относился к Владу настороженно, хотя и ценил, как специалиста. Теперь же за праздничным столом, отчуждения исчезло. Все больше хмелея, Илья чувствовал, что проникается к собеседнику искренней симпатией. Он думал о том, что его былая неприязнь вызвана общим отношением ко всем сверстникам Влада. В общении с собственными дочерями он очень остро ощущал конфликт поколений, и, наверное, невольно переносил это на остальных молодых людей. Сейчас же, обсуждая общие дела с этим парнем, он совершенно не ощущал той безжалостной агрессии и пренебрежения к старшим, что так явно проступала в поведении его любимых девочек. После еще нескольких рюмок он уже панибратски хлопал молодого человека по плечу, называл его опорой и надеждой общины. Но в какой-то момент Илья вдруг почувствовал, что собеседник гораздо трезвее его и, наверное, воспринимает этот пьяный разговор как-то иначе.

– Пойду, проветрюсь! – объявил он, и пьяно покачиваясь, встал с лавки.

– Вам помочь? – с улыбкой поинтересовался Влад. Проскользнувшая в его голосе ирония, больно резанула по самолюбию и тут же вывела Илью из блаженного ощущения всеобщей любви к людям. Ничего не ответив, он двинулся прочь от стола. Уходя, краем глаза заметил, что рядом со спящим Николаем образовалось пустое пространство. Станислав и Марьяна куда-то исчезли.

Свежий ветерок на склоне холма помог вырвать мысли из хмельной трясины. Немного придя в себя, он почувствовал стыд за свое пьяное панибратство. Но этот неприятный осадок быстро ушел. Слишком хорошо было вокруг! Откосы холма зелеными волнами сбегали к серебрящейся ленте реки. На другой стороне за узкой полосой леса поля уходили под самый горизонт и смыкались с облаками. В голову пришла неожиданная мысль:

" Наверное, только у нас земля так соприкасается с Небом. От того наша сила, да и беды тоже..."

И тут торжественный ход мысли неожиданно был прерван истошным криком. Женский голос громко звал на помощь. Окончательно протрезвев, Илья вскочил с земли. Кричали откуда-то со стороны бани. Продравшись сквозь заросли бурьяна, он оказался на тропинке и перешел на бег. Хмель выветрился из головы, однако, выпитое давало о себе знать сердцебиением и одышкой. Впереди были видны спины бегущих, а навстречу неожиданно попался Николай. Он шел, пошатываясь, и, казалось, ничего не видел пред собой. Перехватив его сумасшедший взгляд, Илья побежал быстрее. Он уже начал догадываться, что могло произойти.

Когда Илья подбежал к баньке, перед дверями уже сгрудилось несколько человек. Пока он пытался восстановить дыхания, люди испуганно расступились. Сгибаясь под низкой дверной балкой, Андрей выволок безвольно висевшего на его руках Станислава. Илья услышал слабый стон, а потом совершенно трезвый и спокойный голос Давида. Он давал перепуганным женщинам указания готовить помещение к операции.

Утром перед застольем Николай обещал Марьяне, не брать в рот спиртного. Сначала, казалось, что зарок выполнить не сложно. Однако, по мере того, как оживлялись сидящие вокруг люди, а разговор становился громче и непринужденнее, в душе поднимался протест:

" У всех праздник, а я что, не человек!"

В том, что после пары рюмок он сможет остановиться, Николай был совершенно уверен. А тут еще подвернулся Станислав:

– Давай залпом, пока не видит! – прошептал он на ухо и, подмигнув, подвинул полный до краев стаканчик. Марьяна в этот момент действительно о чем-то говорила с Надькой. С опаской покосившись в ее сторону, Николай опрокинул стакан залпом. Через несколько секунд ему стало так хорошо, как не было никогда раньше. Могучий поток радости тут же смел все запреты. Потом он пил, уже не оглядываясь на Марьяну, произносил тосты, пытался встрять в разговор на другой стороне стола. Его не слушали, но это не имело больше никакого значения. Хмельная волна увлекала все дальше, и вскоре он уже плохо соприкасался с действительностью. Лица перед глазами кружились, разговоры за столом превратились в бессвязный гул, а потом накатила слабость. Чувствуя, как тело перестает его слушаться, Николай бессильно опустил голову на дощатый стол, и на какое-то время совсем выпал из реальности.

Проснулся он от сильного толчка. Над ним склонилось что-то большое и горячее. Голос, очень похожий на Надькин, прошептал:

– Вставай мужик! Жену проспишь!

Испуганно вскинув голову, Николай стал искать глазами Марьяну, но ее нигде не было. Пустовало и место председателя напротив. Смутные подозрения, что еще недавно изводили булавочными уколами, обрели беспощадную остроту ножа.

" Вместе ушли!" – резануло прямо по живому. Вскочив с лавки, Илья бросился к дому председателя. По дороге несколько раз упал, но опьянение быстро проходило. Темная звериная волна ненависти гнала его дальше.

Оказавшись в месте предполагаемой измены супруги, он обшарил глазами углы, и даже заглянул под кровать, потом в растерянности остановился посредине комнаты.

Промелькнула мысль : "Может быть у нас дома?" – но поверить в то, что Марьяна повела любовника в их семейное жилище, он не мог даже в сильнейшем приступе ревности. И тут его снова резануло:

" Баня! Там они сейчас!"

Чтобы не попадаться никому на глаза, он обогнул трапезную площадь и через заросли лопухов и крапивы продрался на тропинку. Руки горели от крапивных ожогов, но ни зуда, ни боли он сейчас не чувствовал. Темная сила ревности повела бы его сейчас и через кипящее масло, и все-таки пока в душе еще трепетала надежда:

" Вдруг совпадение. Марьянка отошла по нужде, а председатель проветриться. Сейчас где-нибудь на берегу сидит."

До самого последнего мгновения он хватался за эту мысль, но когда, на пороге бани услышал приглушенные голоса, надежда растаяла. Кому принадлежал мужской голос, различить было трудно, зато женский он узнал бы из тысячи. Остановившись, Николай перевел дыхание, нащупал в кармане рукоятку складного ножа, и тут же холодной отрезвляющей волной накатил страх:

" Может, уйти, пока не поздно уйти. Сделать вид, что ничего не происходит?"

И вдруг сквозь маленькое оконце бани он услышал страстный женский стон. Этого он уже не смог снести. Слепая звериная ярость бросила его вперед, хотя голова работала на удивление трезво. Раскрыв нож, Николай отвел правую руку за спину. Когда-то его напарник на стройке, бывший боец спецназа, по пьяному делу показывал мужикам из бригады приемы владения оружием. От него Николай узнал, что перед собой нож держат только артисты в кино и лохи. Продолжая прятать лезвие, он согнулся под низкой притолокой и переступил порог. В двух шагах от него на широкой банной лавке страстно обнимались двое. Обнаженный мужской торс закрывал от Николая женщину, однако она сразу его заметила. Раздался испуганный крик. Мужчина быстро отскочил в сторону и Николай увидел Марьяну. Белизна обнаженной женской груди обожгла взгляд. Увидеть предназначенную для другого наготу любимой жены, оказалось пыткой еще более страшной, чем все прошлые муки ревности. Теперь Николай уже не сомневался в том, что должен сейчас делать. Переведя взгляд на соперника, он рассчитывал увидеть искаженную страхом ненавистную физиономию Помидорчика, однако, налетел на ухмылку своего бригадира. От растерянности нож чуть было не выпал из рук. Перехватив его, Николай глубоко порезал указательный палец. Кровь тоненькой струйкой побежала вниз по лезвию, но боли он сейчас не чувствовал.

" Тебе чего не спалось, Колюня?" – насмешливо поинтересовался Станислав. Страха он не проявлял, во всяком случае, внешне. Не обращая внимания на трясущегося, как в лихорадке, Николая, Станислав нагнулся, чтобы поднять с пола рубашку.

– Коленька, прошу не надо! – истошно закричала Марьяна, но Николай уже налетал на своего оскорбителя. Сильный удар в живот остановил его. Казалось, внутри что-то разорвалось, но ярость не дала согнуться от боли. Выбросил правую руку, он воткнул лезвие во что-то мягкое. Потом ударил кулаком наотмашь.

Как он оказался на улице, Николай не помнил. Ничего больше не слыша, не различая лица бегущих навстречу людей, он шел к месту своего последнего вздоха. Жизнь, казавшаяся непрерывной цепочкой обид, теперь просто потеряла для него смысл. И ничего больше не держало его в этой юдоли обмана и унижений...

Анастасия чувствовал, что она сегодня в ударе. Еще накануне, узнав о празднике, дала себе слово, что заставит Станислава ревновать. Заставит его прочувствовать свою ошибку, и самому искать ее внимания. А там может быть простит, но скорее всего, нет.

Сначала все шло по намеченному. Чувствуя мужское внимание, она постепенно увлекалась игрой. На Станислава старалась не смотреть, лишь иногда боковым зрением ловила его усмешку. Казалось, он хорошо понимает, для кого разыгрывается этот спектакль. И тогда опять брала верх проклятая натура верной рабыни. Она чувствовала, что покорно побежит на зов, стоит ему лишь только поманить пальцем. Память же предательски рисовала, как они вдвоем идут по тропинке, петляя среди зарослей лопуха и крапивы. Оказавшись знатоком фольклора, Станислав рассказывал ей про существо, которое, согласно легендам, обитало в деревенских банях. В отличие от степенного домового, банник не заплетал гривы лошадям, а предпочитал проказы другого рода. Молодые женщины и девицы часто становились добычей этого похотливого персонажа. Смущаясь, Анастасия слушала сочные откровенные истории. Думала о том, что фантазии эти навеяла женщинам жаркая банная истома и невольно ставила себя на их место. А когда, Станислав предложил зайти посмотреть на шалуна, засмеявшись, согласилась. Правда, порог переступила с опаской:

" Вдруг и правда откуда-то выскочит! За свою женскую честь она вряд ли тогда сможет поручиться!"

Так собственно все и вышло! Воображение уже наделяло фольклорный персонаж чертами Станислава. Оказавшись в его объятиях, она сначала пыталась сопротивляться, но слишком быстро сдалась, и безвольной куклой в его руках опустилась на холодные грубые доски банной скамейки...

Не переставая напропалую кокетничать с Андрюшкой и Давидом, она видела, как Станислав спаивает Николая, как он подсаживается к Марьяне. Когда они вместе ушли, она уже знала куда. Кураж тут же прошел. Андрей и Давид, как и все остальные мужчины мира, стали ей одинаково безразличны. Закусив губу от обиды, она думала только о том, кто сейчас обольщал ее соперницу. Словно сквозь туман Анастасия смотрела на пьяные веселые лица, невпопад отвечала Андрею, а когда со стороны бани раздались крики, побежала вместе со всеми. При виде раненного Станислава, она чуть было не забилась в истерике, но услышав приказания Давида, побежала их выполнять.

На операционном столе ее темный кумир выглядел несчастным и жалким. Операцию пришлось делать с местным обезболивающим. Станислав громко стонал, двое мужчин крепко держали его, а она, выполняя роль операционной сестры, заворожено следила за работой хирурга, и словно автомат делала то, что он говорил. Когда все было законченно они вышли на воздух. Протянув ей сигарету, Давид закурил сам и устало опустился на завалинку. Анастасия села рядом. Плохо попадая кончиком сигареты в огонек, с трудом прикурила, а потом вдруг прижалась к его сильному плечу и зарыдала...

Юлька одна из первых прибежала на крики. Наверное, сработал инстинкт журналистки. Но когда вынесли Станислава, с ней случилась истерика. Оказавшись за углом злополучной бани, она несколько минут захлебывалась рыданиями, а когда припадок прошел, уже знала, что не пробудит здесь и лишней минуты. Забежав в комнату, которую в последнее время делила с Анастасией, она в спешке покидала вещи в сумку. Вполне возможно что-то забыла, а, может быть, и прихватила что-то от соседки. Аккуратно она обошлась только с ноутбуком, бережно уложив его поверх скомканного тряпья. Выбегая из дома, наткнулась на одну из сестер Клюкиных. На удивленный вопрос ответила матерной бранью. Пока ошарашенная женщина удивленно хлопала глазами, Юлька уже сбегала по дороге с холма.

Перебирая канат парома, она боялась оглянуться. Казалось, сделаешь это, и превратишься в соляной столб, или просто останешься здесь навсегда. В себя она пришла только на шоссе. Машину удалось поймать почти сразу. Упав на заднее сидения Юлька ощутила бешеный прилив радости:

" Неужели все кончилось, и уже сегодня она будет дома!"

Эпилог

Переступив порог своей квартиры, Илья сразу ощутил спертое дыхание давно не проветриваемого жилья. Пройдя прямо в ботинках по паркетному полу, он распахнул окна. Ноябрьский воздух, холодный и чистый в преддверие первого снега, вошел в комнату. Включив свет, Илья огляделся, и тут же глаза затуманила влажная пелена ностальгии. Пребывание чужих людей не оставило явных следов и все здесь было как прежде в далекие времена счастья. Когда-то много лет назад они с женой привезли сюда из роддома маленький пищащий комочек – их старшую дочь. Эпохальное событие перевернуло жизнь, наполнило ее радостью, тревогами, новым смыслом. Где-то совсем рядом за стенами семейной цитадели кипели политические страсти, рушился старый порядок, и на руинах буйным сорняком прорастал новый. Все это, казавшееся когда-то столь важным, бесследно кануло в лету. В памяти остался только детский плач, бессонные ночи, прогулки с коляской, смешанные с тревогой надежды.

По крупицам, а когда и целыми кусками внешний враждебный мир отнимал его счастье. После переезда на большую площадь, однокомнатная квартирка сдавалась внаем жильцам. Семье это приносило стабильный доход. Но как неприятно было осознавать, что в твоем доме живут другие люди! И помимо этого что-то чужое враждебное постепенно входило в их жизнь. Появление второго ребенка уже не стало столь волнующим событием. Планомерное улучшение благосостояния не вызвало теперь особых эмоций. Не могло это сравниться с радостью, что приносили когда-то покупки, на которые молодой семье долго приходилось откладывать деньги. А потом и вовсе, что-то разладилось в их маленьком уютном мире, и трещина быстро стала расширяться до состояния разлома.

Открыв кухонный сервант, Илья обнаружил еще одну вещь из прежней жизни. Старенький электрочайник быстро зашумел, создавая на кухне иллюзию уюта. Он вспомнил уже другие одинокие вечера, когда долгими чаепитиями пытался обмануть пустоту, поджидавшую его за порогом комнаты. И это период жизни к счастью остался позади. Теперь у него была община, и то, что личная жизнь так и не наладилась, не имело большого значения. Через несколько дней он планировал вернуться. Одна половика души уже рвалась обратно на "остров", вторая же, цепляясь за воспоминания, хотела продлить командировку в родной город.

Злополучный праздник встряхнул общину, но, слава Богу, что последствия оказались не столь трагичны. В самый последний момент Андрею удалось вытащить Николая из петли. Илья боялся, что после этого, супруги покинут "остров". Возможно, так бы и случилось, если бы им было куда идти. Но они остались, хотя первое время, словно прокаженные, избегали общества остальных общинников. Станислав уехал, как только зажила рана. На прощанье Илья щедро выдал ему "дорожные" из общинной кассы и из своих сбережений. Станислав же пообещал, что оставит происшествие без последствий. Юлька исчезла бесследно, а через некоторое время Влад обнаружил в интернете сатирические очерки некой Отшельницы. Прочитав несколько страниц, сразу понял, кому посвящается этот пасквиль, и кто прячется за псевдонимом. Дальше он читать не стал, но все равно несколько дней преследовало неприятное ощущение, что их всех в нижнем белье выставили на потеху толпы. Однако за текущими делами и это скоро забылось. В начале сентября они своими силами начали восстанавливать мост. Несколько недель почти все мужское население общины трудилось от рассвета до заката. В итоге на старых бетонных опорах удалось соорудить надежный настил из браконьерски добытых в ближайшем лесу бревен. Треугольные опоры, оплетая бетонный каркас, уходили глубоко в воду. По расчетам это должно было удержать настил в половодье. Во всяком случае, до весны проблема связи с большой землей была решена.