Текст книги "Комплекс полноценности"

Автор книги: Алексей Миронов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 22 страниц)

Глава девятая
Стилисты, визажисты, педерасты

 
Это стучится время
естественного отбора.
 

На работе Гризов появился после обеда. Как оказалось, oн был первым, кто пришел в такую рань. За это он был моментально наказан судьбой, поскольку второй пришла Маруся. Она сразу же выдала ему новое срочное задание. Оно хоть и не относилось к теме, о которой писал Антон, – опять приходилось выручать заболевших коллег, – но и не было таким уж тяжелым.

От Гризова требовалось сходить вечером на презентацию новой коллекции модных трусов начинающего, но уже довольно популярного российского модельера Жоржа Жужина. Для краткости и делового понта Жорж просил друзей, знакомых и незнакомых называть себя просто – Жэ-Жэ.

Показ модных трусов с последующим фуршетом для VIPoв должен был состояться в здании, где раньше располагалась церковь, потом склад, а теперь подсобное помещение модельного агентства «Лучшие тела». Отправляться на презентацию надо было только через полчаса, поэтому Гризов решил приготовить себе чашечку кофе и немного помедитировать, глядя в компьютер.

Высыпая кофе со сливками из пакетика в чашку и заливая все это кипятком, Антон вспомнил недавнее сообщение в новостях. Американские ученые вдруг обнаружили, будто кофе чрезвычайно вреден для здоровья. Те, кто его постоянно употребляет, спят хуже и живут меньше, а зубы у них выпадают гораздо чаще, чем у тех, кто предпочитает чай. В тот момент эта информация несколько озадачила Гризова, и он пару дней кофе не пил.

Через два дня Антон услышал новое сообщение. Другие американские ученые, после многолетних клинических испытаний, в течение которых они держали в одной комнате человека, обезьяну и кота, ежедневно вливая в них по десять чашек кофе, установили, что кофе очень полезен для здоровья человека.

Результаты испытаний были просто ошеломляющими: подопытный кот сначала ошалел, затем околел. Обезьяна перестала спать и есть бананы. Шерсть у нее встала торчком, как у дикобраза. Появилась привычка курить, а скоро обозначились и первые зачатки речи, смутно напоминавшие матерные выражения дрессировщика.

Что касается человека, который много лет пил кофе в компании с котом и обезьяной, то теперь он пребывал в состоянии непрерывного возбуждения. Внешне он был весел, бодр, здоров и прыгуч. Целую неделю после окончания клинических испытаний. Таким он и умер от разрыва сердца, как сообщалось в следующей порции новостей.

После регулярного прослушивания информации о достоинствах и недостатках кофе Гризов пришел к выводу, что американским ученым просто было нечем заняться, раз они не могли оторваться от своих клинических испытаний. Но американские ученые не унимались. Они продолжали свои испытания и выяснили еще массу интересных вещей.

Чай, в зависимости от времени суток, был то полезен, то вреден. То же самое было со сдобными булочками, макаронами и шоколадными конфетами. Очень скоро обнаружились целебные свойства пива. При ежедневном употреблении оно и укрепляло, и расслабляло одновременно. Укрепляло память и координацию движений, а расслабляло мышцы живота. Не останавливаясь на достигнутом, путем постоянных исследований и кропотливых испытаний, американские ученые доказали, что и водка имеет полезные, даже целебные свойства. Ее можно употреблять как лекарство-антидепрессант. Впрочем, на Руси эти свойства были давно известны. То же самое скоро случилось с текилой, виски, ромом и шнапсом. Единственное, что не поддавалось никаким клиническим испытаниям, был самогон.

Наконец, американские ученые подвергли клиническим испытаниям табак. Неожиданно выяснилось, что никотин, много лет считавшийся ядом, также является полезным для здоровья веществом. Во-первых, одна его капля убивает больную лошадь, избавляя ее от мучений. Это гуманно. Во-вторых, человек – не лошадь, он запросто выкуривает по пять пачек сигарет в день и ничего плохого при этом не чувствует, поскольку чувства притупляются. Некоторые курильщики даже курят, когда у них стресс или болят зубы. Им кажется, что у них все проходит. Так было доказано, что сигареты можно использовать в качестве успокоительного средства и местной анестезии.

Все полезные для здоровья продукты американские ученые рекомендовали к широкой продаже на территории стран третьего мира, в который, по их мнению, входит и Россия. На территории самих США продажа таких товаров была запрещена до окончания клинических испытаний за рубежом.

В России за последние годы клинические испытания только вошли в моду. Раньше, видимо по своей серости, Гризов полагал, что «лучший в мире» означает, что в мире есть только один такой. Как показали клинические испытания, он ошибался. Очень скоро выяснилось, что в России уже продается около сотни «лучших в мире» марок стиральных порошков и еще около двадцати «лучших в Европе». Добрая тысяча компаний были «мировыми лидерами» производства в одной и той же области. Вкуса в одной и той же жвачке с каждым годом становилось все больше. Все обычные товары были заклеймены позором и уступали позиции необычным. В последнее время Гризов даже стеснялся покупать в магазине обычную туалетную бумагу и все ждал, когда же выпустят какой-нибудь новый сорт с прибамбасами.

Допив свой напиток с невыясненными до конца свойствами, Гризов достал из ящика стола компактный диктофон, которым привык пользоваться наравне со смартфоном, умнеющим каждый месяц. Положил его в сумку и отправился на презентацию новой коллекции модных трусов загадочного Жэ-Жэ.

Предъявив на входе свой пропуск охранникам, журналист прошел в зал и смешался с пестрой толпой. В первом зале находился отстойник для гостей с парой диванов. Вход в зал, где располагался подиум, был еще закрыт. Публика млела в ожидании шикарного дефиле, разбредаясь по углам. Взяв у боя-разносчика бокал с шампанским, Антон присел на огромный желтый диван в углу обширного зала и стал наблюдать за прибывающей модной публикой.

Кого здесь только не было. Журналисты из модных изданий, зализанные и зачесанные по последней моде, прибыли заранее. Все они с нетерпением ожидали Жоржа Жэ-Жэ прямо у входа в надежде первыми задать ему вопрос о новой коллекции. Жужин, как и положено звезде, опаздывал. Зато в его отсутствие внимание публики было приковано к двум его коллегам по модному цеху: Вике Сметкиной и Автандилу Похлебкину. Поговаривали даже о приезде самого Рудольфа Бурова. Но все сходились на том, что этого не случится.

Рудольф Буров сейчас находился в заграничной поездке по Франции, где представлял свой проект непромокаемых ночных кальсон местному министру обороны Бертрану Вограну, который мнил себя новым Наполеоном и мечтал начать войну с Россией. Но побаивался. Поэтому, чтобы не потерять лицо в нужный момент, решил позаботиться о будущем. Кальсоны предполагалось сшить из двух тысяч изящных прокладок и украсить боевыми лампасами с бахромой из пятидесяти тысяч тампонов. Такая конструкция позволит министру обороны Франции всегда выходить сухим из воды и даже прослыть большим модником и радикалом, щеголяя на заседании кабинета в обновке от русского модельера.

Помимо Сметкиной и Похлебкина, окруженных кучкой преданных почитателей высокой моды, в толпе одиноко прохаживалась московская гостья Берта Африканская – пышногрудая и зеленоглазая женщина-вамп. Она привлекала к себе множество любопытствующих взглядов, поскольку была завернута в леопардовую шкуру и время от времени рычала на окружающих, оскаливая белые зубки, словно всамделишный леопард.

Антон направил на женщину-вамп свой анализатор сущности и узнал, что Африканскую Берту на самом деле звали Ефросинией Манохиной. Что родилась она в Вологодской области и, до того как с глузду двинуться, работала приемщицей стеклотары в райцентре Заболотово. Но поэтическая душа и модные журналы сделали свое дело. Девчонке страсть как захотелось поехать в столицу и стать самой красивой. Прочитав в модном журнале о российском конкурсе «Мисс Бюст», победительница которого получит сто тысяч долларов и приглашение сниматься в Голливуде вместе с самой Памелой Андерсен, Ефросиния Манохина, внимательно оглядев себя в надтреснутое зеркало, решилась.

На полученные от сданных бутылок деньги она купила билет до Москвы и сказала родителям, что едет поступать в институт. Билет был куплен в один конец, поскольку девушка решила без победы на родину не возвращаться. А если победа будет полной, то вроде бы и возвращаться особенно незачем.

Прибыв налегке в столицу, она прямиком направилась по месту проведения русского конкурса «Мисс Бюст» в модельное агентство «Параметры», что на Сретенке. Там ее встретили с распростертыми объятиями целых пять продюсеров мужчин и один продюсер женщина. Ее тут же измерили со всех сторон, начав с бюста, и зачислили в список претенденток на самый большой бюст под номером 10553. После зачисления Ефросинии выдали жетон с номером и приглашением на фотопробу, которая состоится через три дня согласно другому номеру, который ей сообщат в день съемок.

Кроме того, после контрольных замеров, независимо от итогов этого конкурса, ей порекомендовали участвовать в параллельных состязаниях девушек на звание «Мисс Суперпопа» и «Мисс супербедра». Когда немного смущенная Ефросиния спросила, какие от нее потребуются навыки для прохождения этих конкурсов, один из продюсеров мужчин сообщил, что в модельном бизнесе самое главное – уметь «крутить и покачивать».

После этого озадаченная Ефросиния взяла расписание фотопроб и подготовительных просмотров. Насилу отбилась от предложения трех продюсеров мужчин и одного продюсера женщины поужинать всем вместе в каком-нибудь тихом местечке. Проводила удивленным взглядом двух оставшихся продюсеров, которые покинули агентство под ручку, мило воркуя. И направилась ночевать к родственникам, которым предварительно сообщила, что приехала поступать в институт.

Начались суровые будни претендентки на звание «Мисс Бюст». Отправляясь в Москву, двадцатилетняя Ефросиния Манохина уже понимала, что такое бюст, но вот, что такое «мисс», знала нетвердо. Не наше это было слово, не русское. Спрашивать, однако, Ефросиния боялась, чтобы не прослыть провинциалкой среди претенденток на это звание. Самое главное, что за победу сулили сто тысяч долларов, которые в сознании Ефросинии находились где-то рядом с магической суммой в миллион долларов. А имея последнюю сумму, уже можно начинать жить легкой жизнью.

Мысль о том, что в случае победы она даже может попасть на съемки с самой Памелой Андерсен, ее завораживала. Хотя, кто такая Памела Андерсен, Ефросиния тоже еще не успела узнать. Желая восполнить пробелы в образовании и не выглядеть на показе полной дурой, Ефросиния накупила модных порнографических журналов и углубилась в чтение картинок с подписями. Из журналов она выяснила, наконец, что Памела Андерсен – это не родственница знаменитого сказочника, а известная топ-модель, обладательница той самой гигантских размеров груди, о происхождении которой спорила вся Америка. Журналисты, поклонники, завистницы и сексуальные маньяки, сверив всю имеющуюся информацию, сходились на том, что супергрудь Памелы Андерсен на семьдесят процентов состоит из силикона. В модной прессе говорилось о том, что девушка пошла на пластическую операцию по увеличению объемов исключительно для того, чтобы найти работу, поскольку с обычной грудью в Америке уже работу не найти. Необходимо, чтобы у тебя хоть что-нибудь было просто «супер».

После операции Памела сразу же получила сотни деловых и непристойных предложений. Вся Америка хотела видеть Памелу на обложке без одежки. И Памела согласилась, поскольку в Америке работу в одежке найти гораздо труднее, чем без нее. Она приняла предложение голливудских продюсеров сняться в сериале «Спасатели Малибу», но при первых же съемках начались сложности. Дело в том, что силикон обладал хорошей плавучестью. Очаровательная Памела во время съемок никак не могла изобразить девушку-спасателя, нырявшую за утопающими людьми, – ее все время подбрасывало над волнами. Однажды, во время ночной съемки, ее даже случайно забыли в океане. А когда спасательный катер наутро прибыл к месту пропажи Памелы Андерсен, то обнаружил, что она прекрасно провела это время, рассматривая звезды, поскольку гигантская грудь сделала топ-модель абсолютно непотопляемой.

Уяснив, с кем ей, возможно, придется скоро сниматься в кино, Ефросиния Манохина начала вникать в условия конкурса. Согласно условиям, нужно было сделать несколько хороших фотопроб, научиться носить модную одежду и ходить по подиуму.

Придя на фотопробы через три дня после приезда в Москву, Ефросиния обнаружила, что в агентстве «Параметры», которое снимало половину старинного особняка на Сретенке, рано утром уже было полно народу. Претендентки на самую большую грудь заполонили все свободное пространство, все залы и даже коридоры. Кругом наблюдалась однополая эротическая теснота.

Помимо претенденток в этот день в фирме было полно штатных моделей, которые сегодня снимались для рекламы в особом зале. Работа там шла полным ходом. Модели работали над ярким рекламным образом вечерней элитной пижамы от фирмы «Закат». То и дело, одетые в реквизит, они выходили в коридор покурить тонкие стильные сигареты и свысока поглядывали на многочисленных претенденток. Внимательно присмотревшись к одной из штатных моделей, Ефросиния не обнаружила у нее никаких признаков груди. Видимо, профессионалок отбирали по каким-то особым параметрам.

Скоро началась съемка и для соискательниц титула «Мисс бюст». Это стало понятно после появления совсем юной девочки-подростка, которая несла в руках табличку с крупной надписью: «ФОТОПРОБА МИСС БЮСТ», под которой чуть ниже мелким шрифтом значилось: Эрнест Ниглижэ. Принимаю по вторникам и пятницам круглосуточно.

Проходя через коридор, девушка зычно выкрикнула:

– Номера с десять тысяч пятисотого до десять тысяч семисотого пройдите на съемку в кабинет номер шесть!

Что именно Эрнест Ниглижэ принимал по вторникам и пятницам, Ефросиния так и не поняла, но вместе со своими коллегами-соперницами устремилась в кабинет № 6.

За короткое время пребывания в агентстве ей уже успели рассказать, чтобы стать девушкой с табличкой, тоже нужно пройти строгий отбор. Поскольку особенно талантливых разносчиц часто приглашали носить таблички на телешоу и платили за это приличные деньги. Высшее образование при этом было обязательным.

Перед кабинетом с золотой цифрой «6», большой синей звездой и надписью по центру «Эрнест Ниглижэ» снова образовалась толпа из претенденток, желавших сделать свое фото для конкурса. Эротическая теснота нарастала. Соседка Ефросинии, пышнотелая крашеная блондинка с номером десять тысяч шестьсот девяносто девять, не выдержала и пожаловалась ей:

– Такая жара, что я аж взопрела. Скорей бы уж начали снимать!

Когда очередь дошла до Ефросинии, было уже почти три часа дня, Манохина бочком вошла в кабинет Эрнеста Ниглижэ и обнаружила там трех мужиков. Все мужики были на вид небритые и немытые. Но, как ей потом объяснили, – так теперь модно. Фотостудия Эрнеста Ниглижэ представляла собой широкую комнату, стены которой были задрапированы белыми занавесками, а посреди, перед фотокамерой, находился изящный черный стул.

Один из мужиков, шатен в прозрачной рубашке со смазанными чертами лица, усадил ее на этот стул и, пока двое остальных радикально перекуривали «беломором», стал внимательно разглядывать. Это был Иван Ружони, как он представился, профессиональный стилист. Закончив свои наблюдения, Иван сказал:

– Рекомендую вам испанский стиль. Надо немного расстегнуть блузку, пуговицы на четыре, приспустить юбку сантиметров на десять, взъерошить ваши длинные черные волосы. И сесть на стул задом наперед. Так, словно вы оседлали андалузского жеребца. Фото будет что надо! Жюри закачается.

Следующий рахитичного вида мужик, с копной рыжих волос на голове, был одет в полосатый свитер на голое тело и все время норовил понюхать верхнюю часть своей ладони. Это был профессиональный визажист Георг Третий, как он представился. Посмотрев с минуту на Ефросинию мутным взором, визажист выдал, наконец, диагноз:

– Тебе надо припудрить носик, щеки и уши, чтоб не очень горели. А в остальном потянет.

Он взял пудреницу и стал напудривать ей все, что хотел, приговаривая при этом, что ему довелось пять недель стажироваться в Голливуде у тамошних визажистов и даже гримировать саму Сару Монзани. Кроме того, он был личным визажистом актера, который играл боцмана в знаменитой комедии «Титаник».

Пока над Ефросинией Манохиной работали стилисты и визажисты, из угла на нее нетрадиционно глядел сам Эрнест Ниглижэ, попыхивая «беломором». Это был пухлый низкорослый мужичок, которому недавно стукнуло сорок семь. В его блестящей лысине отражались софиты, руки дрожали от рабочего возбуждения, но при этом в нем за версту угадывался профессионал кнопки и объектива. Кого он только ни снимал за свою долгую фотожизнь: и Леонида Ильича Брежнева, и Эм-Си Горбачева, был знатным комсомольцем и общественником. А вот теперь подался на модные хлеба, поскольку здесь платили гораздо больше, хотя и не давали государственных премий. Кроме того, в работе эротического фотохудожника была своя прелесть, неведомая остальным фотографам и особенно приятная на старости лет. Бес в ребро, так сказать.

Он сделал несколько снимков Ефросинии Манохиной в испанском стиле, подарил ей свою визитку, угостил клубникой из вазочки и стал шептать на ухо, что «принимает по вторникам и пятницам круглосуточно». Смущенная Ефросиния поспешила уйти, сославшись на то, что ей надо осмотреть подиум.

Весь следующий день один из продюсеров и специально приглашенный известный московский модельер Павел Крыхтун учили претенденток ходить по подиуму. Крыхтун был тощим и небритым, как все модные мужики. Специализировался на изготовлении купальников и как раз в ближайшее время собирался показать на публике несколько своих новых прозрачных моделей.

В этот день Крыхтун негласно подыскивал себе среди претенденток подходящий бюст-тренажер, на который не стыдно надеть эксклюзивный купальник, образец высокой моды. Собственно, по его заказу и заказам еще нескольких крупных модельеров, а также содержателей интернациональных публичных домов, и устраивался конкурс «Мисс Бюст».

На эту приманку, как мухи на мед, слетались со всех концов страны искательницы легкой жизни, готовые запродать себя кто за грош, а кто и гораздо дороже. Наиболее продвинутые девушки, не желавшие учиться или идти на завод, понимали, что разницы между карьерой модели и куртизанки, в принципе, нет никакой. И та, и другая работает телом. И той и другой голова нужна только для того, чтобы носить шляпки. Обеим не обязательно что-то знать и уметь говорить, это только помешает карьере. Зато успешной модели платят больше и не нужно врать, объясняя, кем ты работаешь. Впрочем, одно другому не мешает.

Павел Крыхтун был гениальным модельером с обостренным коммерческим чутьем, который вышел из простого портного. Раньше он шил демисезонные пальто и кроил шаровары с начесом, но рынок скоро показал, что лифчики продаются гораздо лучше. Свой первый лифчик в жанре высокой моды Крыхтун смастерил из лифчика своей первой жены: приделал к нему восточную бахрому от старой скатерти и раскрасил акварельными красками – шедевр был мгновенно продан жене одного нового русского за тысячу долларов. И дело пошло.

Вот уже пять лет Крыхтун спал и видел себя законодателем парижских салонов. Ему казалось, что весь модный мир пищит в эротическом экстазе от его полиэтиленовых купальников с начесом. Однажды ему даже приснился сон, где он сам демонстрировал свои купальники, причем сразу три штуки одновременно. Наутро эта идея показалась ему почти реальной. Эх, как было бы здорово, если каждая свободная женщина смогла бы носить сразу по два, а то и по три купальника! Это могло увеличить его доходы от модного бизнеса до неимоверных сумм.

Вдохновленный кутюрье уже начал продумывать рекламные ходы. Он действительно был неплохим психологом и знал, что мода – это всего лишь процесс управления сознанием масс. Если их грамотно направлять, то все будет в порядке. Захотел продать какую-нибудь хренотень – сделай ее модной! И, какой бы бездарной она ни была, люди оторвут ее с руками, только ради того, чтобы иметь такую же, как у других. А налетом элитарности можно запудрить мозги доверчивым барышням окончательно, что позволит делать ограниченные тиражи и экономить на нитках.

Однако судьба была против. Конкурирующие модные дома на Западе уже запустили в тираж идею нового эротичного образа жизни, предложив барышням ходить на работу вообще без лифчиков. Мужчинам предлагалось делать вид, что это нормально, сохранять спокойствие и радоваться, что идея Крыхтуна запоздала.

В модных кругах между тем поговаривали, что скоро станет очень модным появляться в приличном обществе вообще без нижнего белья. Мужчины крепились, поскольку в деле моды далеко отстали от женщин, у них не было купальников.

Все эти события загнали Крыхтуна в депрессию. И даже неожиданно свалившийся денежный заказ на изготовление большой партии пиджаков на подкладке из наждачной бумаги и дюралевых плавок с рюшечками из десятимиллиметровых болтов для московского общества садомазохистов не мог его успокоить. Прибыли падали, модные купальники продавались плохо. О модельере стали поговаривать, что он вышел из моды. Крыхтун как никогда был близок к инцесту и суициду.

Именно в это время он и увидел на просмотре в агентстве «Параметры» Ефросинию Манохину и наметанным глазом отметил в ней задатки классной модели. Она была несколько меньше в объемах, чем Мерилин Монро, но плотнее сухощавой Клавдии Шиффер. Один минус с точки зрения сознания воспитанных Голливудом масс все-таки был – Ефросиния родилась брюнеткой, значит, топ-моделью не будет. Опыт между тем подсказывал Крыхтуну, что прозрачный купальник мог сделать привлекательной даже дубовую вешалку. А здесь и так глазам было где разгуляться. Конечно, еще требовалось научить ее основному принципу моды «крутить и покачивать», а также внедрить в сознание, пока не окрепло, мысль об эротическом образе жизни. Но эти хлопоты Крыхтун считал своими профессиональными обязанностями.

Конкурс «Мисс Бюст» прошел с большой помпой на одном из стадионов столицы. Места для подробного показа почти одиннадцати тысяч бюстов было предостаточно. Девушки, впервые попавшие на такой конкурс, который было принято называть шоу, делали вид, что волновались. Хотя на самом деле они уже давно знали, на что идут, и были не против щегольнуть бюстом, поскольку больше щеголять пока было нечем.

Сам показ в эксклюзивных купальниках от Крыхтуна занял почти шесть часов. Небритая публика в смокингах на голое тело, при золотых цепях и пистолетах, потягивала дорогущий коньяк, восторженно глазея во все стороны и причмокивая. Все конкурсантки уже были заранее расписаны. Предварительные беседы проведены, авансы проплачены, большинство согласно. Для народа по телевизору передавали официальную дурилку, мол, победительница поедет в Голливуд, еще десять лучших девушек в Париж, а еще десять в Шанхай. Остальным же наверняка найдется работа у отечественных кутюрье.

Ефросиния, к удивлению Крыхтуна, заняла тридцать третье место – поскольку не могла скрыть свое волнение перед залом и двигалась как-то неуверенно, все время пытаясь найти несуществующую юбку, чтобы ее одернуть, прикрыв тем самым природную наготу. Профессиональные знатоки женщин из жюри расценили эту скованность как отсутствие свободы личности, но природные формы сделали свое дело: Ефросиния вошла в список пятидесяти лучших бюстов России.

После конкурса ей показалось, что способностей быть моделью у нее нет и она почти решила вернуться домой в семью, но тут в ее судьбу вмешался Крыхтун. Он убедил ее, что именно эти ручки и эти ножки просто созданы для того, чтобы передвигать по подиуму это изящное тело. А этот бюст просто специально придуман для того, чтобы показывать купальники от Крыхтуна. Он пообещал ей головокружительную карьеру в модельном бизнесе. Сказал, что Ефросинии Манохиной скоро позавидует даже Памела Андерсен, – куда той со своим силиконом против натурального продукта. Он обещал ей много денег и много поклонников, неограниченную возможность носить самые модные шмотки на многочисленных показах. И воображение сделало свое дело – Крыхтун был хорошим модельером.

Возникшее сразу после конкурса отвращение к самой себе быстро улетучилось. Папа с мамой, ожидающие возвращения дочки из Москвы с дипломом инженера-технолога, продолжали ее ожидать. А Ефросиния тем временем начала делать карьеру в модельном бизнесе. Надо было торопиться. Как говорил ей Крыхтун, пока ты молода, надо побыстрее и подороже продать все, что в тебе есть, чтобы хватило до старости. Он устроил двадцатилетнюю Ефросинию на квартиру, дал ей немного денег. И начались трудовые будни.

Вместе с десятью другими штатными манекенщицами дома моделей Крыхтуна Ефросиния Манохина исполняла тяжелую работу – надо было переодеваться по десять раз на дню в разные металлизированные проекты модельера. Скоро ее научили профессионально «крутить и покачивать», а потом допустили к показам. Она стала появляться на подиумах в самых престижных местах Москвы и быстро снискала успех – бюст и эротичные прогулки с покачиванием делали свое дело. Мужчины откровенно восхищались, женщины завидовали.

После показов следовали фотосъемки для рекламы, и скоро она стала официальным лицом, официальным бюстом и даже официальной спиной дома Крыхтуна. Между показами и фотосъемками были шикарные машины, всякие тусовки с дорогим вином и кокаином, где она, только в силу природного отвращения к наркоте, умудрилась не заторчать. Все остальные девять штатных моделей торчали регулярно и запросто пили «виски» прямо из горлышка. Они появлялись на клевой работе с глазами кролика и часто их начинало ломать прямо на подиуме. Ефросинию пока бог миловал. Иногда, вспоминая официальную версию приезда в Москву, она даже почитывала книги между показами, чем несказанно удивляла своих коллег.

С момента начала карьеры модели секса в жизни Ефросинии стало хоть отбавляй. Точнее, должно было стать, поскольку домогались её все встречные мужики. Нет, не модные, конечно, те были через одного педиками. Им бы только «Голубую луну» поорать во все горло да потанцевать в расстегнутых рубашках на какой-нибудь сцене. Ефросиния никак не могла понять, почему все педерасты любят танцевать в расстегнутых рубашках, даже если они не мускулистые, а наоборот рахитичные или жирные. Это же было не эстетично.

Ефросиния крепко оборонялась от мужиков и пристававших на всех показах лесбиянок. Только среди десяти коллег по цеху Крыхтуна их было целых пять. Нет, конечно, у нее были увлечения, но очень мало. Поскольку в модном мире ей попадался один мужской мусор, а она выросла разборчивой от природы.

Так прошло два года, и Ефросиния начала тосковать. Заметив привычное для него состояние депрессии, Крыхтун сначала решил, что девочка колется слишком часто, но он знал, что она не колется вообще. Тогда, убедившись, что все её проблемы происходят от головы, посоветовал Манохиной изменить имидж с сексуальной девочки-подростка на страшно красивую и опасную женщину-вампира. Тем более что в Москве это в последнее время было очень модно: женщин типа вамп уже развелось штук тридцать и каждая имела свой неповторимый имидж. Среди них были девушки-вампиры из Бруклина, лондонские кровопийцы, фройляйн-кровососы и даже вампиры с Арбата и Тверской. Ефросинии он предложил стать хищницей со звучным псевдонимом Берта Африканская. Специально для этих целей даже отдал ей свою подержанную шкуру леопарда. Посоветовал купить вставную челюсть с клыками и рычать перед зеркалом для тренировки. А в качестве проветривания спонсировал поездку в Питер на дефиле Жоржа Жужина, своего старого приятеля еще со времен изготовления демисезонных пальто.

И вот теперь Ефросиния Манохина – Берта Африканская дефилировала между стайками модной публики и рычала на всех встречных, вызывая бешеный ажиотаж. Трисексуальный корреспондент модного журнала «Метрополитен» попытался было взять у нее интервью, но африканская Берта так на него рыкнула и едва не укусила за палец, что трисексуал почти поверил в ее африканское происхождение. Отступая, он спрятался за желтый диван, на котором сидел Антон. Глядя на все это, Гризов включил прерыватель агрессивности. Берта так и застыла перед ним в позе рычащего леопарда, на несколько секунд став зомби.

Антон решил воспользоваться сложившейся ситуацией, поскольку мгновенно оценил прошлое девушки и почувствовал ее будущее. А потому накрепко впечатал ей в память свое имя и телефон с просьбой позвонить до отъезда. После этого Берта очнулась и снова зарычала, но уже на стоявшего рядом представителя дружной кучки художников-бодиартистов Ерему Хромого. Ерема, который хотел предложить ей выступить в качестве модели для раскрашивания, мгновенно затерялся в толпе ожидающих.

В этот момент у входа послышались радостные возгласы, возник сначала водоворот, а затем и затор из поклонников: это появился сам Жэ-Жэ. Модельер, кутюрье по трусам, любимец модной публики и сексуальных меньшинств, Жорж Жужин, естественно, был одет только в трусы собственного покроя. Но что это были за трусы! Таких трусов свет еще не видывал. Замечательные трусы Жэ-Жэ состояли из тысячи и одного лоскутка разной материи, поскольку Жорж использовал при создании своего шедевра восточные мотивы. Они сияли и переливались всеми цветами радуги. Естественно, поскольку именно Жоржу принадлежала идея делать трусы в обтяжку, дабы подчеркнуть в мужчинах мужественность, а в женщинах женственность, его собственные трусы были исполнены в суперобтяжку и выставляли напоказ все его фаллические символы красоты.

Толпа поклонников и, что странно, поклонниц преградила Жоржу дорогу, радостно скандируя:

– Слава Жэ-Жэ! Да здравствует свобода чувств и тела! Да здравствует самый утонченный модельер эпохи!

Сметкина и Похлебкин стояли неподалеку, делая вид, что не слышат этих ошибочных криков, и грациозно пили шампанское. Всем же и так было ясно, кто самый утонченный кутюрье на свете. При этом они старались не смотреть друг на друга. Наблюдая из противоположного угла отстойника для гостей сцену встречи, Антон не удержался и пробормотал себе под нос:

– Интересно, где вас таких только штампуют.

Жужин эротично расписался кисточкой на потных от восторга спинах поклонников и проследовал в гримерную, чтобы навести марафет. За ним, печатая шаг, проследовал строй его манекенщиков в длинных пальто. Публика зашелестела. Видимо, в этом был сюрприз от Жз-Жэ, чтобы никто заранее не увидел его эксклюзивную коллекцию трусов.