355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Алексей Менялов » Смотрите, смотрите внимательно, о волки! » Текст книги (страница 20)
Смотрите, смотрите внимательно, о волки!
  • Текст добавлен: 6 октября 2016, 18:22

Текст книги "Смотрите, смотрите внимательно, о волки!"


Автор книги: Алексей Менялов


Жанр:

   

Эзотерика


сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 21 страниц)

Идеальный ритуал Дня Победы

Для празднования 9 мая существует идеальный ритуал.

Его не может не быть.

Ритуал – это то, что помогает старейшине совершить непопулярные действия. Непопулярно – это когда живущему в каждом из нас хорьку (толпарю) не по шёрстке.

К тому же ритуал – лекарство от забывчивости. Ритуал помогает сохранить целостность вести, ради которой данный ритуал установлен.

Деталей этого идеального ритуала я не знаю. Сами, ребята, сами.

Но некоторые принципы, которые при исполнении этого ритуала не могут не быть реализованы, восстановить мне удалось.

Ясно, что священнодействие 8 – 9-го мая должно происходить вокруг пламени-огня-креса-ГР. Не знаю, что лучше: то ли пламя костра в лесу, то ли огонь в горне, начале Ворги, то ли красота креса, то ли горение, хранилище многих слов, смыслом которых можно насладиться только с обретением Гребня Девы.

Минута Молчания перед огнём-пламенем-кресом-ГР – обязательно. Но какой смысл и, так скажем, направленность Минуты Молчания?

Цивилизаторы внушают нам ограничиваться так называемым литературным русским языком. Ограниченность этого убогого диалекта нашего языка цивилизаторов устраивает. В литературном языке мы для «пороговой стихии» Креста Девы обнаруживаем только два обозначения – «огонь» и «пламя». Однако в настоящем русском языке есть ещё два. Одно – «крес». Мы его различаем в слове «кресало» (приспособление для высекания огня). Кресало ещё называют «огнивом». Слово «крес» со смыслом «огонь» встречается в специальной литературе по русской культуре – у Афанасьева, например. Слово «искра», однокоренное «кресу», сохранилось, никуда не делось.

А ещё пороговую стихию обозначает слово от корня ГР («высший путь», «путь гармонии»). Этот корень мы встречаем в слове «горение». Этот корень входит в слово «варга» (В-ГР – «внешние формы[5]5
  пути


[Закрыть]
гармонии»). Горн (устройство, в котором идёт горение, пылает огонь) – тоже от этого корня. Горение и герой – слова однокоренные. Гуру – от того же корня. Другое дело, что те толпари, которые называют себя «гуру» – шарлатаны, потому что давным-давно перестали быть кузнецами. В древнегреческом языке слова от корня ГР означают «мудрость», «жизненный опыт». Слово «агора», взятое из жизни Древней Греции, мы слышали все. На Русском Севере то же значение имеет слово «угорье». Угорье может быть ровным, без склонов. На угорье проводятся ритуалы. На угорье идёт причитать невеста во время ритуала свадьбы.

Судя по тому, что из четырёх слов утеряно именно то, которое происходит от корня ГР, ключевое для передачи смысла пороговой стихии именно оно. Оно выводит на Гребень Девы.

Возможно, мы его вовсе не потеряли. Одно только ощущение утраты. Да и то цивилизаторами создано искусственно. При составлении словарей цивилизаторы в упор не желают замечать слово «ворга», хотя мы, русские употребляем его с десятком оттенков, по меньшей мере, в десятке губерний. Возможно, точно также цивилизаторы охраняют словари и от обозначения «пороговой стихии» через корень ГР. Прошу читателей о помощи: сообщите, в каких населённых пунктах употребляется искомое слово?

Цивилизаторы нам внушают Минуту Молчания отдавать не героям, а павшим вообще и даже просто не вернувшимся. На первом месте, нам намекают, должны быть конкретные бабушки и дедушки. Воспоминание – а не приобщение к одному из принципов вечности.

Казалось бы, благородно, каждому по серьге, и героям, и трусам, и предателям, и по собственной вине попавшим под колёса, и умершим от дизентерии, и умершим от заражения крови после трусливого самострела.

На самом деле, при такой подмене мы теряем всё. Благословение Минуты Молчания исчезает, ибо оно от героев, а цивилизаторы изничтожают у наших детей будущее.

Простенькой подменой цивилизаторы сбивают нас с тропы, ведущей к источнику победы. А эта тропа идёт по следам, оставленным на воде героями, в окружении новых форм их вечной жизни.

Ясно, что сверхнапряжение Минуты Молчания должно соединять нас с Тем, Кто обеспечивает всякую победу. День Победы – это день особенной близости с Его потомками, героями. С героями не с точки зрения какой-нибудь из администраций, а с героями с точки зрения вселенской, с теми, кто, заслужив вечность, встретится уже в воде. Ну и при воскрешении тоже.

В самом деле, вот, воюют между собой синеухие и зеленоухие. Один из зеленоухих бросается со связкой гранат под танк синеухих и гибнет. По ряду второстепенных признаков самопожертвенно. А на соседнем участке фронта, наоборот, уже синеухий бросается со связкой гранат под танк зеленоухих – и тоже гибнет. И тоже по ряду второстепенных признаков самопожертвенно. Который из них герой? Оба одновременно след на воде оставить никак не могут – ведь один против другого, а Истина одна.

Возможно, никто из них не ГР – потому что герой это тот, чьи усилия обращёны к вечности, к Деве, к Истине. Синеухие и зеленоухие, возможно, просто «мочили» друг друга – и больше ничего.

Итак, один из принципов 9-го мая: перед Минутой Молчания старший должен изъяснить младшим, кто есть настоящий герой, чтo есть вечность, о какой вечной памяти говорил Сталин, вспоминая погибших в Войне героев. И слушающему из числа тех, кто только знакомится с сокровенными (и скрываемыми) принципами жизни, полезно видеть перед собой горение, пороговую стихию, порог.

Путь постижения сущности героизма только один. Логическое доказательство единственности пути (Крест) тоже одно: Гребень Девы.

Ключ к Гребню Девы – Вызволяющее Слово, раскрывающее противостояние Девы и Великой Шлюхи.

Таким образом, в День Победы над огнём должно быть произнесено Вызволяющее слово «космос» – и определён его смысл. Как следствие озвучивания смысла, подсознание активизирует живущее в каждом из нас знание о Деве.

Слово огонь напоминает, что пороговая стихия Креста Девы инициирует в достойном участия в Минуте Молчания гения, Прапредка. Победитель это он. И он – Отец героев.

В слове «пламя» открывается волк, ПЛ, спаситель. Строго говоря ПЛ – не имя волка, а одно из его качеств. Качество, лучше всего являемое в волке. И качество это противоположно эпитету «плохой».

Я не собираюсь ничего доказывать, но для меня и без Гребня Девы герой не только сам Сталин, и не только те, которые шли в атаку со словами «За Родину! За сталина!», понимая сакральную глубину этих слов, но и тот волк, который добровольно отдал свою жизнь, чтобы передать аморака Сталину. И те волки, которые просто готовы принести себя в жертву ради воскрешения Прапредка.

Ещё раз говорю: спорить отказываюсь – тот, кто перед пламенем смог настроиться на верную волну Минуты Молчания и тем высвободил в себе великий источник энергии, со временем распознает в себе признаки всё большего и большего посвящения на Спирали Девы. Ему будет оказана помощь: человек придёт, сокол прилетит, волк явится как бы ниоткуда, собака принесёт целебную траву, в давно потухшем горне кузницы из искры возгорится пламя.

А тем, кто на верную волну Минуты Молчания настроиться не захотел, объясняй не объясняй, доказывай не доказывай, всё бесполезно. Чего тут спорить?

Почему имен четыре: огонь, крес, пламя, горение?

Я пишу (форма особо напряжённого размышления) уже второй десяток лет. Первые десять лет я рубил головы дракона. К примеру, работал в архивах музея Толстого и выяснил, что всё, что вешают на уши СМИсители и училки о Толстом – наглейшее враньё. Или работал в Институте Российской истории РАН, занимался летом 1941-го года. О Войне, выяснил, врут в соответствии с заказом. Причём в научных изданиях тиражом в 300 экземпляров правда допускается, но на 100 000 000 телезрителей спускают, ну, полное дерьмо. И так далее. О Булгакове враньё, о Сталине, о волках, обо всём. Рассказы о Евангелии тоже враньё – и это легко доказать всякому, кто в состоянии дочитать Евангелие до конца.

Я эти драконьи головы сносить замучился.

Одну снёс, а в это время поджидающим оплатили выращивание ещё тысячи.

Поневоле задумаешься: где растёт та сосна, на которой висит сундук, в котором яйцо и игла – переломи которую, дракону смерть.

Буквально взвыл: неужто нет каких-то таких ОБЩЕДОСТУПНЫХ источников знания, которые цивилизаторам сфальсифицировать не по плечу в принципе?

Так, чтобы без архивов можно было бы обойтись в принципе?

Тут на помощь и явилась нить жизни Сталина. В Сольвычегодске впервые услышал прежде неслыханное словосочетание: культ Девы. Потом понял что синоним – культ предков. Потом выяснил, что в каждом из нас живут все предки, Гений в том числе, надо только его вызволить. Гений – огонь.

Потом, той же осенью, спустя всего четыре месяца после открытия Сольвычегодска, в Заполярье я принёс первое в моей жизни жертвоприношение Деве. Через три дня открылось Вызволяющее Слово и постепенно открылся весь Гребень Девы.

Расчёсанные волосы составляют косу. А КС – это первая часть слова «космос».

Потом на священном Кит-Кае (первая ссылка Сталина) прочувствовал, что на воде остаётся след, этот след оставляют только герои, рыцари Девы (любого, разумеется пола), и что следа вполне достаточно, чтобы последующим поколениям вступить с героем в общение непосредственно. Слово «прочувствовал» выделено потому, что прежде я этот принцип понял логическим умом, анализируя корень слова «след».

А пламя – это ПЛ, волк, апостол, спаситель. Это уже Нарым.

А на границе «страны колдунов», у хозов, я вышел ночью в лес и трижды обратился в сторону леса: «Волк-Волчок! Научи меня уму-разуму!»

Вот и выяснил в итоге, что есть четыре имени у огня-пламени-креса-ГР, и каждое из имён указывает на один из четырёх источников познания, независимых от вранья.

И именно об этих источниках в ритуале 9-го мая и должен напомнить или рассказать старейший (СТР-Ш – «постигший гармонию»).

Таким образом, идеальный ритуал празднования дня Победы включает:

угорье, укромное место (выход из-под психоэнергетического давления стаи, и, напротив, освобождение пути амораку);

огонь-крес-пламя-горение и объяснение смысла имён пороговой стихии Креста Девы (Спирали Девы);

определение истинного героя (как следствие постижения противостояния открывающегося в слове «космос»);

Минута Молчания – минута особого усилия при соединении с теми, кто богат опытом яркой жизни, но кто в генетические предки к тебе не попал.

Застолье в День Победы, уверен, вполне уместно. Хлеб-соль, братина и всё такое.

Важная деталь: тому, кто не заступил на Воргу, пытаться что-либо объяснить бесполезно. Следовательно, к общему огню допущен может быть только тот, кто хотя бы на бытовой газовой плите раскалил гвоздь и его расплющил. В конце концов, это можно сделать и на камне перед началом ритуала. Но лучше всё-таки заранее.

Итак, Сталинский День Победы – это не стакан водки, как приучали нас цивилизаторы, и не воспоминание о погибшем или получившем ранение отце, деде или прадеде.

Сталинский День Победы – это призвание из пламени чистоты и интуитивного всеведения волка, от огня гениальности Прапредка, от креса Девы обретение защитного ремня логического осмысления мира, бесстрашие героя от горения. Герою же даёт бесстрашие великая мудрость-ГР.

Эта даруемая огнём опора и дарует приклонившемуся в Минуту Молчания великие при биологической жизни возможности.

Волк на пороге кузницы, среди детей, – образ не отвлечённый. Кузница только тогда кузница, когда на пороге стоят дети, а всё происходящее одухотворено присутствием волка. И только тот для кузнеца по-настоящему удачный день, когда кто-то из стоящих на пороге детей к этому невидимому волку протянет руку – ладонью вперёд.

Валдайский кузнец

Можно ли обрести высшее ведение, живя на Прародине безвыездно?

Невозможно.

Третья стихия постигается только в путешествиях, в непосредственном общении с планетой. Не в любовании видами – а во вбирании отдельных аспектов мудрости. В каждом месте аспект свой.

Итак, чтобы обрести мудрость, надо, войдя в огонь и, пройдя воду, охватить Землю-матушку-Деву – а уж потом общение с апостолами Прародины. Возвращаться или в первый раз.

Сталин тем и ценен с точки зрения технологии познания, что легко выявить его в третьей стихии путь. Увы, далеко не всякую точку. Но и контуры – громадное богатство.

Цивилизаторы боятся всякой истины – древних исконных топонимов в том числе. Вернее так: из всех топонимов цивилизаторы особенно боятся исконных – тех, которые «проговаривают» тот или иной волос. Поэтому они исконные топонимы и переименовывают. В разные Богородицки, Борисоглебски, Свердловски и Питеры.

Боятся, потому что исконные топонимы даны тем, кто был сведущ в культе земли, и верное название облегчает путь к благословению от данного места планеты – примерами полон «Культ Девы».

«Валдай» тоже исконен. Я проверил и на себе, и по легендам, и по особенностям жизни населения в пределах вести ВЛД.

Если подходить упрощённо-формально, то такие слова как «Виланд» (древнейший английский бог кузнецов), Вёлунд (кузнец-волхв в древнеисландской «Старшей Эдде») и «кувалда» объединены одним корнем – ВЛД. Виланд (ВЛД-Н) – по Гребню Девы «старший над ВЛД», в простонародье «бог». То есть из одного этого имени бога следует, что Валда – это «кузнец». Вёлунд богом не назван, но, так скажем, следующим после него, финном (волхвом) – то есть в точности Н-ВЛД. «Кувалда» подтверждает.

Мне формальные способы не нужны – я исконное место читаю непосредственно. И это чтение формальный подход подтверждает.

Что означает имя легендарного кузнеца «Валда», точно не знают даже в местном краеведческом музее. Полагают, что это «просто» имя первого кузнеца, поселившегося на берегу озера. Согласно современному варианту легенды он приехал, Дева-озеро в него влюбилась, а он уехал. А у озера, Прекрасная Дева, тоскуя, из года в год зовёт его: «Валда… Валда…» Эти слова отчётливо угадывались в шорохе волн.

Проезжие купцы тоже услышали и подумали, что озеро нашёптывает своё собственное имя – и его запомнили. Так и обрело озеро имя Валдай.

Это останки некой истинной легенды (образное изложение волоса). Вернее, это та часть легенды, которая понятна экскурсоводам, не ведающим.

Во-первых, даже искажённый вариант даёт нам подтверждение: «валда» – это «кузнец-финн». (Здесь «финн» = «пинн». Загадочным образом в ряде языков П было подменено на Ф. На Украине – Иосип, а в Грузии – Иосиф; по-английски – wolf, но поменяйте Ф на П и получится ЛП – в точности lupus латинского языка от которого, как утверждают, и произошёл английский. Примеров множество.)

Что «во-вторых» – много интересней.

То место, которое мы привыкли называть «кузница» меняет свою суть в зависимости от масштаба личности того, кто движется в свете пламени горна. В одном случае кузница не более чем производственная площадь, в которой посвящение молотобойца может произойти спонтанно, без поддерживающей воли валды.

Но навес с наковальней (кузница) преображается в храм Девы – если у наковальни не кузнец, а валда.

Какое слово от чего? Слово «кузнец» содержит букву З – «плоть, грех». Ничего удивительного, что от того же корня КЗН мы обнаруживаем такие слова как «казнь», «закон», «князь». Закон нужен только для того, чтобы ограничить желающих прокатиться на чужом горбу. «Казнь» и «князь» – сами додумывайте.

А вот «валда» слово удивительное – в него вписываются сразу три имени Девы, причём самых известных – ДВ, ЛД, ВЛ. ДВЛ – «дьявол», соответственно, на Ворге «валда» это «чистая истина». Или «[6]6
  познавший


[Закрыть]
истину». Или «[7]7
  преподающий


[Закрыть]
истину». Из одного этого кузница-валдай храм именно Девы, а вовсе не огня, как написано даже в лучших справочниках деградантов.

Косвенным подтверждением является и то, что «кузнец» в языке отступников от веры предков присутствует, а «валда» забыто. Точно так же, как «жизнь» присутствует, а «карна» забыта, хотя и обнаруживается как часть таких слов, как «реинкарнация» или в противоположном прочтении «некро».

Подытожим «во-вторых».

Ясна ось: кузнец-волхв (валда) и Дева.

Дева не просто деваха – ибо она озеро. Да и веет от легенды глубинами мудрости.

Что валда отнюдь не самец, а именно волхв, тоже ясно: не может же Деву-озеро заинтересовать смерд. Только волхв!

Ясно, что история эта протяжённостью не в одно поколение. За приходом и уходом Валды угадывается глубина тысячелетий.

Раз Дева зовёт, то, следовательно, Валды сейчас нет. Настолько нет, что до этих строк никто не смог вычислить истинное значение этого слова.

Но Валда когда-то у озера был – и сюда же вернётся.

В каком смысле волхв от Девы ушёл? Что за бред?

Тут же вспоминается уход волхвов в «пустыню» и их предречённое возвращение. Предречённое тысячи лет назад. Ясно, что они «ушли», а Дева их «зовёт». Зовёт, потому что есть смысл звать – они хотят вернуться. Вернуться им надо помочь. Помочь самим себе вызволиться.

Может, валдайская легенда, на самом деле, одно из пророчеств о возвращении волхвов?

Но почему Дева говорит нам, народу как целому, чреватому валдой, шорохом волн именно этого озера? Я сюжета подобного «Дева зовёт Валду» в привязке иной, чем пространное «страны Гиперборейские» что-то не упомню, чтобы где встречал. Даже в «Старшей Эдде» хоть и всё то же самое, но более расплывчато.

Не знаю, так уж ли с берега Валдая ушли в «пустыню» волхвы, очень может быть – анализ «Старшей Эдды» это подтверждает – но то, что кузнец-валда из «пустыни» выйдет именно на берег Валдая, очень похоже на правду.

«Выйти» – это означает, что после тысячелетия кузниц какая-то превратится в валдай.

Валда из валдая понимать будет много больше, чем привычный кузнец. Что такое «валда» понимать, во всяком случае, он будет. А ради такого случая и до Прародины, думается, прежде доберётся. К волку прийти можно только через огонь, а дверь валдая открывается только с Прародины.

Но что бы ни значило то послание предков, которое цивилизаторы приучили население называть легендой, сдаётся мне, что озеро и/или окрестности особенным образом способствуют обретению слова (инициации в культе предков).

Скажем так: энергии культа земли будут «поддерживать руки» того, кто собрался пойти через огонь к общению с волком на равных.

Вот и получается, не на берегу ли Валдая мне поставить кузницу?

Я уж давно говорю, что мечтаю организовать кузницу, в смысле, храм инициации для детей. Да вот только места подходящего никак не мог найти. А сюда, на Валдай, добрался и в первые же сутки, ещё ничего не зная не то что о значении слова «Валдай», но даже и о штабе Победы, голос Земли услышал отчётливо и понял: здесь. В первый же день. Ещё ничего не зная.

А ведь, правда, давно эта мечта к сердцу подбирается: завершить, наконец, книгу о смысле жизни – все предыдущие мои книги только к этой книге ступени – и приступить, наконец, к делу – построить передвижную кузницу. Детям – бесплатно, с взрослых – мзда. Чтобы принять, надо быть готовым отдать. А мне не на пустяк – фильм сниму. До молодых людей без книги не достучаться. Внук Сталина внутри будущей кузницы расскажет об устройстве валдая, объяснит в нём символы – лисья шкурка, оленьи рога, резные столбы и т. п. – то есть в запоминающейся форме расскажет о ступенях возвращения к Прапредку. А я расскажу потом о Сталине, о том, как он этот путь прошёл. Откуём что-нибудь на пару. Из медного самородка, который привезу с Таймыра. Воды, пролитой через «каменный топор» (из коллекции Владимира Константиновича), выпьем. Есть и ещё интересные мысли. Как сюжетец?

Но кроме сердечного желания есть ещё и обязанность.

Должок есть за мной.

Цыганскому баро.

Уж дважды я публиковал о баро «отчёт», думал всё, а получается опять надо. Это посвящение к третьему тому «Катарсиса»:

«Посвящается цыганскому барону города Болграда, все смысловые уровни предсмертного поступка которого я был бы счастлив понять ещё при жизни

«На миру и смерть красна» — так народная мудрость подмечает то, что нет ничего труднее, чем решиться на высокий, продиктованный талантом поступок, зная, однако, наперёд, что никто, ни единый человек тебя не то что не поймёт, не то что не поддержит, но все осудят – приговорят к смерти, и притом немедленной! – в том числе и твоя жена с детьми, казалось бы, самые близкие тебе люди…

Несколько тысяч лет назад нечто подобное произошло с Ильёй – Лаокооном, жрецом бога Солнца из Илиона. Это сейчас он человек знаменитый (среди мыслящих), а в то время его самопожертвенный, вплоть до мучительной смерти, поступок могла понять одна только пророчица Кассандра, толпой, кстати, тоже совершенно не понятая.

Так произошло и с современным жрецом цыган – которому и посвящается заключительный, главный том «КАТАРСИСа» – но ему было, похоже, много тяжелее, чем Лаокоону: за тысячи лет люди ещё больше деградировали, надежда на то, что толпа сможет ощутить тепло Истины от столетия к столетию становится всё более призрачной, и, главное, не было рядом особенного взгляда Кассандры…

Да, метнув в обманного деревянного коня, дара осаждающих Трою данайцев, своё единственное, положенное по духовному сану, копьё-символ, Лаокоон обрёк себя, обезоруженного, на мучительную смерть в сжимающихся кольцах змия – всё это ради Кассандры, – но он, очевидно, был знаком со старинными письменными пророчествами как о её судьбе при собственно жизни, так и о её великом предназначении в веках и потомках – ведь Лаокоон был храмовый жрец, берите выше, фламин, а они обязательно были люди книжные, знакомые с содержанием хранящихся в храмах книг о тонких уровнях грядущего.

Совсем другое дело Цыганский Барон: как и все таборные цыгане, человек он явно не книжный и потому не мог быть знаком ни с самим «КАТАРСИСом» (да и работа над ним продвинулась тогда лишь до середины), ни с давними об этой книге письменными пророчествами – в силу лишь перечисленного идти на мучительную смерть жрецу цыган было много труднее, чем Лаокоону.

Но с другой стороны, что значат письменные источники для того, кто явно овладел сутью Тайного Знания – и обрёл способность черпать понимание из окружающего непосредственно?! Цыгане и так знамениты исключительной способностью видеть будущее (понятно, лишь грубые его слои), цыганскому же барону, понятно, в грядущем открыты и те слои, которые недоступны разномастным прорицателям из толпы.

Необычайные поступки по силам только необычайным людям.

«Барон» у цыган вовсе не аналог властителя-самодура средневековой Европы, воплощение принципа психоэнергетического подчинения человека человеку во всём, включая и мнения об устройстве мира и критериях того, состоялась жизнь или нет. Цыганский барон воплощение прямо противоположного принципа – непосредственного восприятия Истины. Он – жрец. Подобно слову «барон», идущее от той же древности слово «жрец» не просто многозначно, но даже значения его противоположны. Цыгане, если не последний на нашей планете народ, то, во всяком случае, один из немногих, который возносит способность составлять суждения на основе нравственной справедливости (мерило которой не подавлено «мусором» стайно-угоднической психологии) до статуса жречества.

Различить такого жреца возможно: ведь доступ к Тайному Знанию проявляется во всех сторонах жизни его носителя-неугодника.

Знающие цыгане говорят, что их барон виден сразу — уже с детства, с первых же лет. Заметив его среди играющих детей, за ним постоянно наблюдают, и так многие годы, и лишь окончательно удостоверившись, что замечен действительно бессознательный носитель логосов Тайного Знания и что он не оступается, его «коронуют» уже формально.

Смысл жизни настоящего цыганского барона отнюдь не в дальнейшем структурировании какой-нибудь субстаи-иерархии, к чему стремятся элементы современных священнических иерархий или авторитеты группировок, преступных на иной манер.

Есть поступки, за совершение которых «коронованный» цыганский барон должен быть исторгнут с лица земли – причём его умерщвление вменяется в обязанность каждого цыгана, за исключением разве что родных братьев и сыновей.

Стержень, объединяющий караемые немедленной смертью поступки, – бесчестие древнего идеала цыганского народа; некоторые формы бесчестия специально оговорены. Например, смертным преступлением считается то, что цыганский барон склонится в поклоне перед другим человеком Земли, тем более, если он в поклоне поцелует кому из мужчин руку. Это у русских подобный жест означает наивысшую степень духовного благоговения, у цыган же наоборот – это знак унижения всего цыганского рода, попрание его совести, духовного идеала.

Так что, когда болградский Цыганский Барон остановил меня у своего дома и на глазах у всей своей семьи в троекратном поцелуе руки обратился ко мне, как к автору предречённого «КАТАРСИСа», на том диалекте жестов, который только и понятен русскому, он не оставлял себе ни малейшей надежды прожить и суток…

Многого (ни того, кто есть барон у цыган, ни пророчеств об обстоятельствах появления «КАТАРСИСа») я тогда ещё не знал, и не только не увидел в его поступке руки помощи познавшего Тайное Знание, но, хуже того, испугавшись, видимо, с отчётливым выражением омерзения на лице, я бросился от него прочь к знакомым с соседней улицы отмывать руку…

А дня через три-четыре узнал, что Цыганский Барон уже похоронен – умер он всего через несколько часов после той роковой встречи. Но в те дни мне, если чему и было по силам удивиться, так только тому, что похороны его были неестественно бесшумны – неестественно как для городка такой численности, что в нём все друг друга знают, так и для обычно шумных цыган – как будто родня чего стыдилась. А ведь напрашивается: как мог этот человек с чертами лица васнецовского Ильи Муромца (примесь русской крови? сверхдревний архетип – защитника священных пределов?), будучи накануне явно здоровым, так быстро, всего за несколько часов, «естественно» умереть? Но нет, не догадался…

А о том, что Цыганского Барона убили, я по более обыденному маршруту сразу не догадался, потому что уголовное дело заведено не было. Взятка? А может, проще: родня молчала, а уполномоченные лица, не представляя мотива для возможности внутрисемейного убийства, закономерно его и не предположили…

Все эти годы о его на глазах у всех поклоне я вспоминал – в трудные минуты. О чём в соответствующих главах настоящего тома и написал. И поскольку тоже «не видел мотива», причинно-следственную связь в них выстроил с противоположным знаком: естественную, дескать, смерть предваряло предсмертное состояние, а не наивысшее проявление жизни. Но исправлять уже отредактированное и откорректированное собратом – помощником добровольным и бескорыстным! – не буду: что написал, то написал.

Теперь же думать, что именно моя нечувствительность вкупе с неведением о тонких уровнях жизни цыганского народа и вынудили этого удивительного человека на такую форму реализации таланта, – тяжело, больно.

Но ведь не один же я оказался вовлечён в то роковое событие?!

Рядом стоял и приехавший в гости на допотопной машине неизвестной марки его, похоже, старший сын. Там стояли остальные его дети, чуть поодаль жена и ещё какие-то женщины.

В конечном счёте, разве там не присутствовали все те, кому о его предсмертном поступке стало каким-либо образом известно?..

Может, всё дело в том, что мы, люди, за тысячелетия со времени грехопадения прародителей, деградировали настолько, что значимым для нас становится только то событие, которое «подкреплено» чьей-либо смертью? Тем более самопожертвенной личностно, вне внутренних течений стаи?

Да, я от него долго бегал. Всякий раз, оказавшись в центре Болграда (все восемь лет, что туда ездил), я постоянно натыкался на внимательный взгляд «Ильи Муромца». Но заговорить он попытался всего лишь раз. В то самое лето, когда разворачивались события, описанные в «КАТАРСИСе-1», – лет за пять до его убийства. Он был первым, кого В. увидела в Болграде – барон на своей лошади подъехал к автобусу совсем близко (встречал?). Попытка заговорить была неудачной не по его вине – я попросту шарахнулся, памятуя только об общеизвестных отрицательных сторонах цыганского народа.

Он, обращаясь ко мне, верно, знал наперёд, что я шарахнусь в сторону, как, верно, знал и то, что и спустя пять лет я вырвусь после троекратного поцелуя и помчусь отмывать руку. Прости меня, Илья.

А ещё он, верно, знал, что придёт время и я пойму смыслы его жеста – его в сложившейся ситуации посильный вклад как в создание «КАТАРСИСа» – ободрение фактор немаловажный, – так и, возможно, в распространение вести для тех, кому подвиги предков выровняли путь к счастью владения Тайным Знанием, – и тот лёд непонимания людей, в котором он и испепелил своё сердце…

О том, кто такой цыганский барон, я узнал – при следующих обстоятельствах.

Когда на следующий день после завершения работы над последним томом «КАТАРСИСа» я лежал, распяленный проводами датчиков на реанимационном столе кардиологического отделения, когда звуковые сигналы навешанных вокруг меня приборов не могли заглушить стоны агонизирующего – точно так же распяленного на соседнем столе – старого профессора с чеховской бородкой, дико боящегося момента смерти, когда я не мог заставить себя не слышать бессвязные бормотания других мужчин и женщин, последующая судьба которых мне неизвестна, – мысли мои вполне соответствовали положению:

А может, остановиться, отступить? Может, текст от редактора вернуть и сжечь? Ведь вот, до агонии осталось полшага…

Действительно, трудно не догадаться, что реанимационный стол для, несообразно ему, молодого человека событие не случайное. Тем более если он попытался восстановить поруганную о Понтии Пилате правду; правду, отворяющую Дверь к Тайному Знанию настежь, потому ими и скрываемую. Всего лишь сорокадевятилетний Михаил Булгаков и за меньшее, всего лишь за обозначение этой Двери, расплатился смертью и, притом, мучительной…

Но у Булгакова не было половинки, его уход ни для кого не потеря, а мне жену сиротой оставлять?..

А стоит ли шире отворённая Дверь этого?

Сами посудите: что ни сделай, что ни напиши, всё равно дураки останутся дураками, а те немногие, кому дано, разберутся и сами, разве что проплутают подольше – пусть пару десятилетий или даже десяток поколений… А ты расплачиваешься сердцем уже сейчас (плавает оно, оказывается, в какой-то жидкости, которой быть не должно!), от угроз и оскорблений утираешься тоже уже сейчас, опять таки «каморка папы Карло»… Да и что ждёт дальше? Кто не знает, что наилучшая для книги реклама – это смерть автора? Желательно, насильственная? И ещё более желательно – мучительная?

Точно так же: кто из знакомых с историей литературы не знает, что превосходящие общий уровень тексты создаются в невероятных условиях: или в холодном подвале, или на пыльном чердаке. А вот когда приходит известность и гонорары за переиздания позволяют перебраться хотя бы в обычные для времени условия, глубина текстов исчезает. Жизнь и мне не позволила избежать этого условия: хотя я и родился в обеспеченной семье, в которой на моё образование не скупились, если не сказать больше, но жизнь всех удобств лишила, загнала в полуподвал (чердака, правда, не было, вместо него была зимовка в полуразрушенном доме с моментально остывавшей кухонной печуркой). Итак, если был приведён в исполнение закон начала, то почему бы не исполниться и другому – о завершении?..


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю