Текст книги "Русская фантастика – 2016 (сборник)"
Автор книги: Алексей Махров
Соавторы: Дмитрий Казаков,Александр Громов,Алексей Бессонов,Андрей Буянов,Александр Золотько,Антон Первушин,Майк Гелприн,Дарья Зарубина,Максим Хорсун,Эльдар Сафин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 25 (всего у книги 49 страниц)
Приносила дамочка несколько раз пиво в кувшине откуда-то. Причем хорошее. Не разведенная конская моча, которую вечно норовил ему подсунуть Магвайр. Откуда взяла, ежели, кроме воды, у них ничего и не имелось? А герань! Лет десять стоял на подоконнике горшок с этой засохшей дрянью. Остался от давней зазнобы, все руки не доходили выкинуть. Рыжеволосая нашла, денек покопалась в слежавшейся сухой земле, а на следующий – в горшке оказался зеленый росток. Странная, одно слово.
Через пару недель случился «казус», как любил говаривать Магвайр, подцепив словечко от кого-то из заезжих, не побрезговавших его заведением, торговцев. Дугги возвращался домой ближе к полуночи, трезвый и оттого очень злой. Сегодняшний наниматель заплатил меньше, чем договаривались, и нужно было придумать, где наскрести еще, ибо срок оплаты за хибарку приближался неумолимо. Тем не менее все шло относительно благополучно, пока дорогу О’Доэрти не заступил дюжий молодчик в рыбацком свитере и надвинутой на глаза кепке. Дугги напрягся, сунул руки в карманы пиджака, попытался пройти мимо, но ему не дали.
– Эй, работяга, поделись-ка с другим работягой чем бог послал.
Дугги начал свирепеть. Мало того, что недоплатили. Так еще и последнее отобрать хотят. Никаких дружков у молодчика не имелось, и О’Доэрти расхрабрился, поднимая голову и готовясь принять вызов.
В общем, дело закончилось суровой дракой, и домой Дугги притащился в весьма плачевном состоянии (деньги, впрочем, остались целы). Но разбитая, кровоточащая бровь, свернутый нос, вывихнутое плечо… Кряхтя и охая, Дугги вскарабкался на постель и дал волю стонам, проклятьям и жалобам на жизнь.
– Я помогу, – порхнула к нему Кэрри.
В ее ладонях, словно по волшебству, возник кубок с необычным питьем, пахло оно травами и чуть дурманило рассудок. Дугги было запротестовал, но Кэрри ласково взглянула своими зелеными глазами, не менее ласково схватила его за вихры, и когда рот у него открылся в беззвучном вопле, недрогнувшей рукой влила в глотку несколько капель подозрительного напитка.
– Это поможет, – шептала она, пока Дугги уплывал в приятное беспамятство.
К счастью или к сожалению, беспамятство оказалось не полным. Он будто со стороны наблюдал, как легким, неуловимым движением Кэрри вправляет ему плечо, как она гладит тонкими пальчиками его нос, и тот выравнивается под ее прикосновениями, как женщина прикасается губами к рассеченной брови, и рана затягивается, словно это прикосновение не обычной женщины, а… а…
Святой Патрик!
Едва Дугги очнулся, тут же вскочил на ноги и рванул прочь из дома. Но не тут-то было. Кэрри – молчаливо и грустно – встала возле двери, загораживая проход.
– Не надо, сэр Дуглас, – попросила она.
– Ты… ты…
– Ну да, – женщина опустила глаза.
– Фэйри, – выдохнул О’Доэрти, шлепаясь на пол.
– Ши, – подтвердила рыжеволосая.
Прошло, наверное, минут с десять, прежде чем Дуглас рискнул пошевелиться.
– А почему у тебя нет никакого… э-э… уродства? – спросил он осторожно. – Мне бабушка говорила, фэйри всегда можно вычислить по какому-нибудь недостатку.
– Думаю, по-вашему это – недостаток.
Кэрри повернулась спиной, откинула волосы, обнажая затылок. В затылке виднелась маленькая аккуратная дырочка.
– Так я разговариваю с деревьями, – сказала ши.
– Значит, ты… не злая фэйри? Помогла мне. И пиво вон носила.
– Раньше я охраняла рощу.
Кэрри вздохнула и опустилась на пол, рядом с Дугласом.
– Так это, расскажи, что ль. Как ты в городе-то оказалась?
Еще один вздох.
– Мою рощу уничтожили. Люди строили новый порт. Они вырубили все деревья, разрушили холм, в котором я жила. Я пыталась остановить их. Долгое время мне даже удавалось. Ну знаешь, у нас есть свои секреты. Можем страху напустить на смертных, можем морок навести, можем попросить помочь баньши или лепреконов. Но баньши всегда себе на уме, помощь же лепреконов обходится очень дорого, да и не держат они слова, если другая сторона им больше золота предложит. Так у меня и получилось. Хозяева стройки сговорились с лепреконами, и те бросили меня, ушли в другое место. А одна я не справилась.
Кэрри помолчала.
– У вас, людей, тоже свое колдовство есть. Ваши строители им воспользовались – мой холм обложили кусками какой-то твердой пакости и… – она запнулась, очевидно, вспоминая слово, – взорвали. А я с местом обитания связана крепко, меня выбросило куда-то далеко-далеко, хоть я и не находилась в холме в этот момент. Пришла в себя уже на улице города. Мне было страшно… и мне очень был нужен дом. Пусть временный. Иначе я могла бы просто раствориться, исчезнуть.
– Вон оно чего, – присвистнул Дугги. – Проклятые англичане! Ну, тогда ясно. А сейчас?
– Сейчас я вновь набираюсь сил. Кроме того, изучаю ваши повадки и обязательно стану сильнее. Тогда никто не сможет больше прогнать меня из дома. – Фэйри гордо вскинула подбородок, но вдруг виновато моргнула. – Не бойся, тебе я зла не причиню, ты меня спас.
Дугги почесал макушку.
– И долго ты собираешься у меня… гостить?
– У тебя хорошо, спокойно. Можно я останусь пока?
О’Доэрти развел руками. Что, мол, с тобой делать, оставайся. И фэйри осталась.
Продержался Дугги еще три недели. Нет, Кэрри была мила и добродушна. При случае всячески к нему ластилась, и Дугги грешным делом решил даже, что рыжеволосая в него втюрилась. Но она его пугала. Он так и видел перед собой эту ее дырку в затылке. И ладно бы только пугала. С ней он по-прежнему был вынужден каждый день вскакивать ни свет ни заря и отправляться на заработки. А главное, никаких пабов! Пара кружек, сотворенных фэйри из воды, перед сном – не в счет. Да и безопасно ли глотать воду, до которой дотрагивалась ши? Бабушкины истории – захватывающие, но большей частью леденящие душу – раз за разом всплывали теперь в памяти Дугласа. В них тоже фэйри сначала заманивали путников сладкими речами, а затем вершили над ними свои обряды.
Кэрри, может, еще ничего бабенка, но возьмет заявится однажды в гости ее сестрица баньши – и пойдут у них Дуггины ребрышки под пивко.
«Нет, так дальше продолжаться не может!» – решил О’Доэрти и, вместо того чтобы пойти на работу, отправился на прогулку по ближайшим рощам. Потом сходил еще разок. Вернувшись, много думал. И наконец завел разговор с Кэрри.
– Я нашел для тебя дом, – сообщил он.
– Правда? – обрадовалась рыжеволосая. И тут же насторожилась. – А где?
– Да недалеко тут. Ну, не очень близко, но рощица хорошая. Тебе подойдет.
– Это хорошо, только… мне же придется покинуть тебя.
– Ничего-ничего! – слегка испуганно воскликнул Дугги. – Ты сможешь приходить ко мне в гости. Иногда. Если захочешь.
– Да? – Кэрри снова оживилась. – Тогда чудесно. Покажи мне это место.
– Конечно. Хоть завтра.
Новый дом Кэрри понравился. Небольшой лесок с полянкой в центре, несколько красивых аккуратных холмов, никем до сего дня не занятых. Фэйри поблагодарила Дугласа и соблаговолила обосноваться здесь. На прощанье она свернула в трубочку желтый лист орешника, дунула, и на ее ладони образовался вытянутый музыкальный свисток с шестью дырочками. Кэрри протянула его Дугласу.
– Вот. Это если тебе понадобится позвать меня. Я прилечу немедленно, – краснея, произнесла она. – И запомни: не верь лепреконам, в каком бы обличье они ни приходили. Они всегда обманут.
Какие лепреконы? Зачем ему это? Дугги взял свисток, скороговоркой пробормотал «спасибо» и поспешил убраться из заповедного – теперь, с появлением там фэйри – леса. Свободен! Неужели он свободен?!
Этим же вечером Дугги напился так, как, наверное, еще никогда в жизни. Все, больше никаких женщин! Нет, то есть женщины – это прекрасно, но простые и понятные. Свои, земные, а не… как некоторые.
Зима прошла тихо и спокойно. Дугги все так же перебивался случайной подработкой; едва не замерз в особо холодный январь – дров для домовой печки хватало лишь на поддержание температуры, пригодной для выживания, но не более. Тут он подумал, что лепреконы с их золотом были бы очень кстати.
Выручили его, однако, не лепреконы. Кэрри – опять не поймешь, к счастью ли, к горю – старалась навещать непутевого Дугги и в очередной раз принесла ему угля для растопки. И где только раздобыла?
К весне дело пошло на лад. Снова на улицах Дублина было тепло, Магвайр опять открыл Дугги кредит, и О’Доэрти позабыл на время о рыжеволосой фэйри.
А та и впрямь отчего-то пропала. Не навещала своего спасителя месяц, другой, третий… «Наверное, освоилась, теперь я больше ей не нужен», – с облегчением решил Дуглас.
Узнал о ней он самым нетривиальным образом.
Однажды, возвращаясь из центра, почувствовал на себе чей-то пристальный взгляд. Обернулся. Померещилось, будто в проулке быстро скрылась темная фигура. Нахмурился, но больше ни в этот день, ни в последующие ничего не произошло. А спустя неделю возле его дома остановилась закрытая коляска. Трое серьезных мужчин в сером выскочили из нее, скрываясь за дверью. Спустя всего пару минут брыкающегося Дугги выволокли из комнаты и затолкали в коляску. Свистнул бич, лошади сорвались с места, унося О’Доэрти в грозную неизвестность.
Он уже приготовился к смерти, сотню раз мысленно воззвал к святому Патрику и к святому Петру заодно, но вместо застенков, казематов, сточных канав и темных пещер Дугги в конце концов оказался в просторной светлой комнате. Очень богатой комнате. С тяжелыми бархатными портьерами, мебелью красного дерева и хрустальными канделябрами.
Трое сопровождающих оставили его рядом с массивным столом, не предложив сесть, не сели и сами, лишь отошли к дверям. Дугги стоял, переминаясь с ноги на ногу, больше всего опасаясь задеть хрусталь или испачкать ботинками дорогой ковер, хотя… уже испачкал.
Дверь отворилась. Невысокий человек, полноватый, с сеточкой багровых прожилок на щеках и тяжелым взглядом, прошел в комнату и уселся за стол, напротив оробевшего Дугги. Одет человек был под стать комнате – богато.
– Так-так, – произнес он, осматривая О’Доэрти с ног до головы. – Значит, это тот самый? – обратился человек к серой троице. Говорил он с отчетливым английским акцентом.
– Да, сэр.
– Поразительно. Что ж, подойдите, – он махнул Дугги.
Тот сделал робкий шаг к столу.
– Да ближе, ближе, не мнитесь. – Дождавшись, когда подневольный визитер окажется совсем недалеко, человек продолжил: – Нам стало известно, мистер О’Доэрти, что одно время у вас проживала некая особа. Осенью, если не ошибаюсь.
Дугги недоуменно кивнул. «Богач», так Дуглас окрестил его про себя, улыбнулся.
– Особа, которая в некотором роде является не вполне человеческим существом, – понизив голос, сказал он. – И которая сейчас… обитает, назовем это так, в лесу к югу от города.
О’Доэрти кивнул снова, все больше впадая в ступор. Богач откинулся в кресле, побарабанил пальцами по губам, опять наклонился к столу, поманив Дугласа еще ближе.
– Я хочу сделать вам деловое предложение, мистер О’Доэрти.
– Откуда вы знаете мое имя? – только и смог выдавить тот.
Богач смерил его сочувственным взглядом.
– Посмотрите на меня, мистер О’Доэрти. Вам не кажется, что если я захочу что-то узнать, я это узнаю? Но не будем терять времени. Так вот, деловое предложение. Я выделю вам некоторую сумму… значительную сумму, если вы окажете мне одну маленькую услугу.
– К-какую? – пробормотал Дугги.
– Вам нужно будет попросить ту рыжеволосую особу, с которой вы так близко знакомы, провести с вами один вечер.
– Провести вечер? И… все?
– Да, мистер О’Доэрти, все.
– И за это вы дадите мне денег.
– Именно так.
Дугги нахмурился. Подвох. Как пить дать подвох! Но в чем?
– Она неплохая женщина, сэр. Хоть и ши. Не знаю, что вы задумали, но лучше вам объясниться, иначе ничего я делать не буду.
Дугги вперил взгляд в пол, храбрый и непокоренный. Богач понимающе хохотнул.
– Знаете, мистер О’Доэрти, давайте я сначала покажу вам, о какой сумме идет речь.
Он махнул рукой, и один из троицы, подойдя, выложил на стол внушительный… не кошель даже, а целую мошну. Завязки скользнули, открывая содержимое. Челюсть у Дугги медленно опустилась вниз. Соверены. Золотые соверены. Чтоб ему сквозь землю провалиться. Он сглотнул, пытаясь хоть как-то смочить разом пересохший рот.
– А… – протянул он.
– И все это за то, чтобы вы провели один вечерок в обществе вашей доброй знакомой.
– Сэр, – заставил себя произнести Дугги, – все-таки объясните. Зачем?
Богач вздохнул:
– Мистер О’Доэрти, вы наверняка слышали о новом поселке, который строится вблизи Дублина. Хороший поселок. Многие из состоятельных жителей города давно мечтают приобрести там маленькие уютные домики. Но их мечта может сбыться лишь при условии отсутствия в данной местности одного всем мешающего зеленого насаждения. Понимаете, на его месте планируются совсем иные сооружения, мистер О’Доэрти. И я, как тот, кто несет ответственность за строительство, разумеется, устранил бы это маленькое недоразумение, если бы не некая рыжеволосая особа, поселившаяся как раз на месте будущей… скажем, школы.
Теперь до Дугги начало доходить. Богач кивнул в ответ на его просветленный взор.
– Да. Ваша… то есть теперь уже наша, знакомая несколько мешает нам произвести плановую вырубку. Всего один вечер, мистер О’Доэрти. У меня достаточно людей, справятся они быстро.
Дугги молчал. Взгляд его метался от двери к матово поблескивающим соверенам. Богач начал нетерпеливо постукивать пальцами по столешнице.
– Ну же, мистер О’Доэрти.
– Да она ж тогда снова придет ко мне жить! – воскликнул Дугги. – Ну нет, спасибочки.
Богач снисходительно улыбнулся:
– Здесь столько денег, что вы сможете купить себе дом где угодно. Хотите – далеко отсюда. Хороший дом. Свой дом. Она не найдет вас. А уж за нее не переживайте. Ши она и есть ши. Переселится в соседний лесок, что ей.
Дугги опустил глаза.
– Ну, в конце концов, вы же не лепрекон, – произнес он непонятное.
Вечер обещал быть неплохим. Легкий июньский ветер задувал в открытое окошко, разлохмачивая волосы на голове О’Доэрти. Солнце уже клонилось к закату. Дугги вздохнул, в очередной раз посмотрел на свисток, лежащий на ладони, и поднес его к губам.
Кэрри появилась не сразу. Прошло, наверное, минут пятнадцать, прежде чем раздался тихий стук в дверь. Дуглас открыл.
– А-а, пришла, – промямлил он, чтобы хоть что-нибудь сказать.
– Ты же позвал меня! – воскликнула фэйри. – Ты меня еще ни разу не звал. У тебя что-то случилось?
Дугги неопределенно повел плечом.
– Только я не очень надолго, – сказала Кэрри. – Есть обстоятельства.
– Проклятые англичане.
– Что ты говоришь?
– Ничего. Это так, просто. Ну, в общем, увидеть тебя надо было. Вот.
Кепка в руках Дугги постепенно превращалась в мятую тряпку. Он еще несколько раз пытался придумать хоть какую-то тему для разговора и все время терпел поражение.
– Хочешь пива? – наконец пробубнил он.
– Пива? Дуглас, ты ведь зачем-то звал меня? Я тебя…
Кэрри внезапно прервалась. Замерла, будто прислушиваясь к чему-то на улице.
– Посиди со мной! – перепугавшись, заорал Дугги, хватая фэйри за руку и заставляя опуститься на стул. – Я это… знаешь, давно хотел тебя спросить…
Рыжеволосая уставилась на ладонь, которую сжимал Дугги, покраснела.
– Да, Дуглас?
– Хотел спросить… э-э… – Он собрался с духом и неожиданно для самого себя выпалил: – А расскажи, откуда берутся баньши?
Дрогнув, ладонь Кэрри выскользнула из его кулака.
– Ну… баньши, они наши сестры, – немного растерянно проговорила женщина. – Только если мы живем в холмах, нередко общаемся друг с другом, то баньши – одиночки. Рождаются они по-разному, но в основном это получается, когда фэйри…
Кэрри опять умолкла на полуслове, вслушиваясь в происходящее где-то вдалеке, и вдруг подскочила с места.
– Лес, – прошептала она. – Мой лес! Дуглас, ты… – Ее глаза полыхнули зеленым пламенем. – Как ты мог?!
Она развернулась и кинулась прочь из дома.
Дугги шумно выдохнул, вытер пот, ручьями стекающий по лбу. Хвала святому Патрику, ушла. А теперь бежать, бежать, Дугги, уносить ноги! И, подхватив собранную заранее торбу, О’Доэрти тоже выскочил за дверь.
Новая жизнь Дугги нравилась. Хватило на все. И на домик, и на крохотный, но постоянный доход от банковского вложения. Тихо, мирно, замечательно. Работать, конечно, приходилось, но проявлять при этом энтузиазма не требовалось. Соседи вокруг приятные. Выйдешь, бывало, за порог – здороваются, а то и в гости на пудинг зовут. Вдовушка из дома напротив, опять-таки, весьма миловидна и нравом не строга.
Дугги сменил одежду, завел себе тросточку и новое кепи, по образцу английского. Мелькнула даже мысль украсить подоконник каким-нибудь фикусом, как у вдовушки. Но, почему-то вспомнив про зеленый росток герани, спустя десять лет пробившийся из ссохшейся земли, О’Доэрти от этой идеи отказался.
Про цветы, деревья и прочие растения он вообще старался не думать. И в очаровательную светлую рощицу, до которой миля спокойным шагом, гулять не ходил. Так, на всякий случай. Вряд ли, конечно, что-нибудь произойдет – место, где жила Кэрри, давно завалили кирпичом и досками; и если фэйри не нашла себе хотя бы временного дома… тут Дуглас обычно смурнел лицом и топал в ближайшую лавку за добрым ирландским элем.
Но в целом жизнь была мирна и размеренна. Единственное, что его удручало, – так это неожиданно проснувшаяся тоска по Дублину. По каменным улочкам, по разноцветным дверям и пабам, по Магвайру с его дрянным виски. И однажды Дугги не выдержал.
Добравшись до города, он с упоением провел там целый день. Шатаясь по знакомым местам и заведениям, встречаясь с их завсегдатаями. Последние радостно приветствовали «пропащего бродягу» и, расчувствовавшись, угощали его с королевской щедростью.
До гостиницы от Магвайра было всего ничего. Квартал, не больше. Как и год назад, набережная Лиффи имела счастье услышать громогласное «Нет, ни за что, никогда!», исполняемое, казалось, с удвоенной страстью.
Не прекращая воплей, Дугги ступил на мост. Шаг, другой… «Ходил я в пивную, там часто бывал…» Мелодия прервалась.
Силуэт на мосту. Силуэт с рыжими волосами и огромными зелеными глазами.
Дугги захлебнулся песней.
Рыжеволосая ухмыльнулась, из-под верхней губы показались остро отточенные клыки. Ногти на руках отчего-то стали в десять раз длиннее и тверже. Глазницы запали, и зелень в их глубине начала сменяться багровым блеском.
Дугги икнул.
– Кэрри? Не… не надо… я все объясню, я…
Ведьма открыла рот, и – словно тысячи гадких, мерзких, отвратительных чаек заорали вдруг прямо в уши Дугласу О’Доэрти. Безумно. Жутко. Оглушающе. Он вскинул руки и бессильно уронил их, сползая по перилам моста.
Кэрри замолчала. Подошла к распростертому телу, ткнула носком сапожка, хмыкнула:
– А ты думал, откуда берутся баньши.
Артем Белоглазов
И дано будет
Вся королевская рать. Вместо пролога
Господин Альбер смотрел на Эрика с непонятным выражением, и Эрик невольно устыдился своей необразованности. Да, он не читал книгу Роберта Уоррена. Что там! – он и не слышал об этом писателе. В голове вертелся только детский стишок про Шалтая, который свалился со стены. Подоспевшие на помощь королевская конница и королевская рать не сумели собрать бедолагу.
– Я процитирую, – сказал наконец поверенный. – «Ты должен сделать добро из зла, потому что его больше не из чего делать». Раз уж вы помянули дорогу, вымощенную благими намерениями, уверяю вас, не все они ведут в известное место.
В намеках господина Альбера проскальзывала едва различимая ирония, ведь героем книги «Вся королевская рать» был политик вроде Лукаса Арбера, циник и демагог. Любопытства ради Эрик взялся полистать роман и одолел без малого две трети, но так и не дочитал. Не успел.
Там. 4 (Бег)
Эрик бежал. Редкие желтые листья под ногами, грязь на мокром асфальте, облетевшие акации – все казалось до боли знакомым и оттого совершенно неправильным. Он никогда не думал, что будет так бежать. Что сможет так бежать – по этим улицам, по этому городу. Что станет дичью, а не охотником.
Бешеный пульс крови в ушах. Резь в боку. Сумбур в мыслях.
Сейчас он вообще не думал. Потом, все потом! Ломился, как зверь сквозь чащу, расталкивая прохожих, прыгая через лужи, уворачиваясь и снова прыгая. От него шарахались. Еще бы: левая половина лица – сплошной кровоподтек, глаз заплыл и плохо видит, куртка разорвана; в замотанной тряпьем руке пистолет. В пистолете единственный патрон. Эрик пока не решил, для себя или…
От Завокзальной он метнулся на Братьев Касимовых, затем на Янгеля. С выбором пути Эрик ошибся: улица Янгеля, прямая и длинная, делала его удобной мишенью. Дома по обеим сторонам стояли вплотную, расстояние между арками превышало сто метров. Влетев в первую же арку, он наткнулся на запертые ворота и, подарив преследователям несколько драгоценных секунд, помчался дальше, к перекрестку с Камаринской. Опять искушать судьбу Эрик не пытался.
Болели отбитые пятки. Легкие превратились в два пылающих факела, икры сводило от напряжения. Как назло, нельзя было свернуть в проулок, затеряться в толпе, вскочить на подножку трамвая – здесь не было проулков, толпы и трамваев. Ах да, и подножек-то у трамваев не было. Не то время, не то место, не те традиции. Впрочем, это бы не спасло. Он чувствовал: не уйти. Будто струна оборвалась, крепкая, туго натянутая, лопнула на финальном аккорде. Итог печален – жидкие аплодисменты, свист; занавес.
Топот преследователей настигал с каждой секундой. Эрик кожей, лопатками, затылком ощущал их злобу, их ненависть, ярость погони. Почему они не стреляют? Почему?! Рукоять пистолета жгла ладонь: решай. Решайся. Он не самоубийца, сражаться бессмысленно. Вывод? К дьяволу выводы! Одного он точно положит. Вот и славно, вот и хорошо. Но почему же они не стреляют?
Зебра. Красный сигнал светофора. Бесконечный поток машин.
Ведь это шанс. Шанс! Эрик рванул что есть мо́чи. Он почти успел. Почти. Сзади образовалась каша из столкнувшихся авто; гудки, крики, визг тормозов. Проклятья. Эрик не оглядывался, но что-то дрогнуло в нем, нечаянная предательская радость затопила грудь, и он не заметил непривычно высокого бордюра у края тротуара. Отчаянными скачками Эрик несся вперед, к свободе.
И лишь когда он запнулся, и упал, и, выронив пистолет, покатился по новенькой, криво уложенной брусчатке, матерясь и обдирая ладони, то вдруг понял – быстрая смерть не для него.
