Текст книги "Книга Бытия"

Автор книги: Алексей Лукьянов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 6 страниц)

– Вот именно! И я не вижу. Как только до меня доперло, для чего живет сикараська, он слинял.

Это становилось любопытным. Патриарх Лой-Быканаха успел изрядно всем надоесть своим присутствием, постоянно отвлекал внимание от работы, но при этом ничего не говорил, а только загадочно колыхался в эфире.

– Я могу легко объяснить его исчезновение, – Дуй, глядя в чертеж, отчаянно грыз стило. – У тебя, Лой, закончилась интоксикация балданаками, вот глюки тебя и покинули. Теперь окончательно становится понятно, что Патриархов не существует.

– Нет, они существуют, – философ уселся на задние ноги, передние закинул одна на другую, а руки скрестил. – Иначе откуда появились сикараськи?

– По-моему, этот вопрос мы уже решили, – заметил Уй. – Все на свете из дерьма.

– А логически подумать? – усмехнулся эксцентрик. – Оно-то по любому не само по себе лежало, его кто-то оставил.

Ваз-Газижока сморщился:

– Ну сколько можно об этом говорить? Противно даже…

– Путь к истиневсегда лежит через нечистоты, такова специфика, – извинился Лой-Быканах.

Но Диболомы то ли слишком загрузились массовыми застройками, то ли устали за день, а может, их вообще разочаровала философия – увы, дальнейшего развития разговор не получил. И это эксцентрика рассердило.

– Ну и ладно, – вышел вон и дверью хлопнул.

Тотчас архитекторы увидели перед собой Патриарха.

– Эх, вы, преобразователи, – плюнул он.

Диболомы даже слова в ответ вставить не успели: глюк унесся в окно и грохнул ставней.

– Псих какой-то, – фыркнул Дуй, не отрываясь от плана застройки.

Дел, в общем-то, действительно было немало.

Мудрец хотел уже с радостным криком бежать навстречу Держателю, но воин вовремя захлопнул Тып-Ойжону клюв:

– Куда?!

– Но это же Патриарх!

– Сам вижу. Но откуда мы можем это знать?

– Он мир держит, разве не заметно? Вон, видите? – у него на гребне светило привязано.

Действительно, на спинном гребне Патриарха, привязанная к переднему шипу на веревочку, висела яркая блямба, которую мудрец назвал светилом. Сам Патриарх, подперев чешуйчатой лапой щеку, меланхолично вглядывался в водную гладь.

– Почему же он держит мир, если он держит светило? – прикопался Тым-Тыгдым. – Как-то все это антинаучно.

Мудрец в сердцах чуть не врезал брюл-брюлу шпор:

– Потому что свет – одна из основ Среды. Без света мы долго не протянем…

Ходоки пошептались и Ыц-Тойбол выразил следующую претензию:

– Все равно что-то у вас не сходится. Патриарх внизу сидит, а светило, – он ткнул пальцем вверх, – на небе. Как такое возможно?

Этот вопрос поставил Тып-Ойжона в тупик. Он долго морщил лоб и теребил шапку, потом вздохнул:

– Я же говорил, что я практик… Ну, давайте понаблюдаем за ним, что ли, и вы сами увидите!

Решили, что наблюдать некогда, но сейчас спускаться все равно не будут: кто его знает, этого Держателя, а вдруг сожрет?

Устроились на ночлег. И тут мудрец высказал свои предположения насчет Великой Матери.

– Не понял, – помотал головой Дол-Бярды. – Получается, что я с Патриархом любовью занимался?

Его успокоили: не он один, да и Великая Матерь такая баба, что никак не откажешься. Что сикараська перед Патриархом? – да просто недоразумение, все равно что плотник супротив столяра. В конце концов, не воин выбрал Великую Матерь, а она его. Не стоит этим вопросом грузиться, все уже позади.

– А она-то как мир держит? – удивился Тым-Тыгдым. – Это так антинау…

– Заткнись, бич, – цыкнули Раздолбаи, тихо грустящие по бабам.

– По-моему, все мы прекрасно понимаем, какона это делает, – ухмыльнулся мудрец.

Вечером все обалдели от погружения блямбы, наутро, едва что-то начало шипеть, вскочили и увидели подъем светила. И озадачились: ведь восходбыл слева, а закатсправа, а тут снова, выходит, все поменялось? А еще оказалось, что Раздолбаи с клячами сбежали.

Пока мудрец и воин поносили Тым-Тыгдыма и Ботву, Ыц-Тойбол внимательно следил за Патриархом.

На берегу разыгралась трагедия: какой-то мудрец-теоретик грохнул двоих таких же мудрецов, настолько похожих на него самого, что в глазах рябило. Ыц-Тойбол узнал в грозном мудреце Гын-Рытркына, наставника в лесном стойбище.

– Жрать хочет, – посочувствовал Гуй-Помойс.

Добив коллег, теоретик поковылял к Патриарху, но, едва потоптавшись рядом с Держателем, стал возвращаться.

– Он что, Патриарху сначала предлагал? – старый ходок уважительно хмыкнул.

Но вот теоретик вернулся к телам, сложил рядком, начал производить какие-то манипуляции, и Тып-Ойжон догадался:

– Он их тинной трухой посыпает!

– А зачем бил? – удивились остальные.

– Вы меня спрашиваете? – в голосе мудреца звенела железная ирония.

Вот другие теоретики поднялись, обменялись с первым какими-то репликами, и первый пошел прочь, а двое направились к Патриарху.

Сколько уж теоретики болтали с Держателем, никто не знал, но мудрец не вытерпел и заявил:

– Все, ничего не хочу ждать, я пошел, – и припустил вниз по струящемуся песку.

Ходокам и воину оставалось подхватить нехитрый скарб и пуститься вдогонку.

Теоретики ничуть не удивились, увидев подбежавшего со стороны гор практика в сопровождении ходоков и воина. Патриарху же, похоже, и вовсе было плевать.

– Скажите, пожалуйста, – начал Тып-Ойжон, поскольку впервые за несколько периодов встретил коллег. – Это Край Света?

– Нет, – ответили мудрецы. – Середина.

Лой-Быканах стремительно мчался по Среде Обитания. Великий вопрос: в чем смысл жизни сикарасек? – он разрешил на мах, но вслед за этим вопросом следовало реализовать ответ.

Сикараськи живут, чтобы понять замысел Патриархов. А понять Патриарха можно только одним способом – отыскав его и задав волнующие вопросы. Где искать Патриархов, философ не знал, но предполагал, что если бежать очень быстро, то в конце концов на кого-нибудь из них да наткнешься. Можно было, конечно, и балданаков накуриться, но этак недолго снова в благоговение впасть. Свобода трезвой мысли торкала сильней, чем чача из борзянкиили сушеные грибы, так что возвращаться к кальяну и четкам эксцентрик не собирался. Единственное, что осталось у него от прошлого – это мантра «Вышли хваи». Ее он в данный момент и повторял про себя, чтобы не сбить дыхание.

Что-то мелькнуло под ногами, Лой-Быканах споткнулся, полетел кубарем, и ткнулся носом в чей-то зад. Торопливо отстранившись, философ увидел спину Патриарха. Тот сосредоточенно кряхтел.

– Э… Здравствуйте? – философ поспешно отполз в сторону.

– Я занят, – напрягся Держатель.

– Понимаю, понимаю, – Лой-Быканах тактично отвернулся, и даже уши закрыл.

Вскоре специфически запахло. Кто-то похлопал философа по крупу, и он оглянулся.

Из всех неаппетитных процессов процесс творения оказался самым неаппетитным. Но отворачиваться было неудобно, приходилось терпеть.

– Что тебе, родимый? – Держатель, зачерпнув из кучки немного вещества, что-то такое лепил.

– Да вот… пришел…

– Да? А мне почему-то показалось, что ты несся куда-то, как угорелый.

– Искал. Кого-нибудь… из ваших.

– Так хапнул бы борзянки, – усмехнулся Патриарх. – Самый верный способ.

– Спасибо, я уж как-нибудь так.

– Спросить, что ли, хотел? – пальцы Держателя так и порхали, и в них постепенно угадывалась маленькая сикараська с крыльями. Последний штришок – длинный хвост – и сикараська встрепенулась и порскнула в небо.

– Точно.

– Валяй.

– Я угадал смысл жизни?

– Откуда я знаю, что ты угадал, – оставшееся вещество Держатель сгреб, слепил огромный комок и зашвырнул куда-то далеко.

– Ну, типа… Смысл жизни заключается в поиске Патриархов, – выпалил философ.

– Не в поиске, а в познании. Зачем нас искать, мы рядом, и даже ближе, чем ты думаешь.

– Где?

Патриарх вытер руку о бедро, а потом постучал пальцем по голове философа.

– Думай. Вы же по образу и подобию леплены…

При одной мысли, из чего именно, Лой-Быканаху стало дурно, но, едва приступ брезгливости отступил, его осенило:

– В сикараськах?

– Молодец, – похвалил Держатель. – Только не надо все буквально понимать, потрошить сикарасек не надо. И так жрете друг друга почем зря.

Все ответы – в сикараськах, философ почти в эйфорию впал. Во мне – все ответы!

– Я понял! – прошептал он. – Смысл не в поиске, главное – понять замысел Патриархов. Все с самого начала было так просто… так гениально просто…

В экстазе философ побрел, не разбирая дороги, но тут его окликнул Патриарх:

– Эй! Благоговеть только не надо. А то знаю я вас…

Это замечание встряхнуло философа. В мозгу что-то щелкнуло, и он вспомнил Главный Вопрос.

– Куда делась, куда делась, – Держателю уже изрядно надоело отвечать докучливым сикараськам, но положение Патриарха все-таки обязывало. – Вот она.

И он ткнул пальцем в жарко пылающую на небосводе блямбу.

– Сотворили вас на свою голову, креатив так и прет изо всех щелей, – Патриарх смерил взглядом Тып-Ойжона. – Если б вы еще понимали, что делаете.

В общем, пока эта тварь убегала, она достигла критической массы. Среда не выдержала, и тварь провалилась сквозь нее.

– И упала за Край Света, да? – догадались теоретики.

– Нет, сначала она выпала с Другого Конца Света, – поправил Держатель. – Это трудно объяснить, потому что в Среде все относительно, но попробую.

Он поднял камень, раскатал в колбаску, а потом расплющил. Получилась длинная узкая лента.

– Вот Среда, какой воспринимают ее сикараськи – плоская и долгая. Не такая узкая, конечно, иначе вы свалились бы в Небытие, но в общем – примерно такая. Однако подобная модель пространства конечна, поэтому нам пришлось ее закольцевать, – лента превратилась в кольцо. – Тут возникает другая проблема: те, кто снаружи, никогда не пересекутся с теми, кто внутри, поэтому разрываем кольцо, одну сторону переворачиваем, лепим – и получается бесконечная односторонняя поверхность. Теперь никто не одинок.

– Я понял! – вскричал Тып-Ойжон и выхватил из рук Патриарха модель Среды. – Вот тут она провалилась, – он проткнул ленту ногтем, – а отсюда – выпала, – палец мудреца, пролезший в отверстие, пошевелился. – Это с той стороны гор. Она прорвала Другой Край Света, улетела в небо, но, так как все относительно, в результате упала сюда, – и в ленте образовалась еще одна дырочка.

– Соображаешь, – согласился Держатель. – А я как раз тут сидел… думал, чего бы такого новенького запампасить… вдруг как сверху упадет что-то, как бабахнет! Я испугался даже, вот и получилось – целое море. Хорошо получилось.

Все с уважением посмотрели на взволновавшуюся стихию и без лести согласились – действительно, хорошо.

– А я это… – подал голос Ыц-Тойбол. – Ну, вот улетела она за Край Света, провалилась… а обратно-то почему вылезла?

Тут Патриарх смутился. Оказалось, любопытство присуще не только сикараськам, поэтому он заглянул следом за упавшей блямбой, мол, что это?

– Она же голодная! А у меня солнышконад головой болтается – чем-то же надо было до сих пор Среду освещать. Вот ваша макитраи погналась за солнышком: едва голову убрать успел, она из воды как сиганет – и вверх. Так и играю с ней, по утрам и вечерам…

Что потом спрашивали Дын с Бздыном, путешественники уже не слушали. Поход оказался напрасным – Патриархи все решили наилучшим образом, ничего исправлять не пришлось.

– Может, обратно пойдем? – предложил Гуй-Помойс.

– Ходоки назад не возвращаются, – хмуро ответил Ыц-Тойбол.

Старый ходок лишний раз убедился, какого правильного спутника выбрал.

Дол-Бярды отрабатывал удары. Мудрец вообще растерянно кусал края шапки, и флюгер на ней вертелся, как заведенный.

Ыц-Тойбол неожиданно остановился:

– Зато Тып-Ойжон стал Патриархом.

Все уставились на ходока:

– Что?

– Ну, Патриархи ведь творят мир. Тып-Ойжон мир изменил, и стал Патриархом.

Мудрец подумал, потом посмотрел на спутников и заявил:

– В таком случае мы никуда не возвращаемся. Что нам делать там, где мы уже есть? Вперед!

Подумал немного и добавил:

– А кляч я новых вылеплю.

– Что еще? – Держатель с опаской отодвинулся от надвигающегося Лой-Быканаха.

– А ну, – философ был настроен весьма решительно, – говори: что вы напоследок сикараськам сказали?

Эпилог

По дороге обратно Раздолбаи вдрызг разругались с клячами.

– Вам жалко, если мы немного откусим? – психовал Желторот. – Жрать охота!

– От себя откуси, бич, – надменно отвечал Тым-Тыгдым. – Вот вернемся – все Великой Матери расскажу.

– Я та-арр-чуу! – возмутился Торчок.

Тут оказалось, что куда-то исчезли Старое Копыто с Ботвой.

– Пан-рухх бича завалил, – обрадовался Желторот. – Побежали, может, и нам кусочек достанется?

Идти предстояло долго, а жрать хотелось уже давно. Решили экспроприировать у Ботвы хоть половину Старого Копыта.

Но из этой затеи ровным счетом ничего не получилось. Еще по звуку все догадались, что едой здесь и не пахнет. Заглянув за ближайшую скалу, беглецы увидели, что никто никого не ест.

Ботва и Старое Копыто самозабвенно занимались любовью.