Текст книги "Тихая стража. Дело о похитителе душ."

Автор книги: Алексей Кунин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 18 страниц)

Глава 23

– Так что со вчерашнего вечера, вернее ночи, после ее отъезда с Могадо, принцессу никто не видел. – Саул отставил недопитую кружку с элем в сторону и с сочувствием посмотрел на Феликса, сидящего напротив.

После их необычного знакомства, Саул отвел Феликса в расположенную неподалеку таверну, уже понемногу заполнявшуюся разношерстным людом: от моряков, со стоящих в гавани кораблей, и портовых грузчиков до ищущих развлечений молодых компаний и разного рода, подозрительно выглядевших, мужчин и женщин, явно предпочитающих ночную темноту солнечному свету.

За кувшином эля Саул рассказал Ройсу свою историю знакомства с Беатой, подтвердив догадку Феликса. Молодой вор и вправду был застигнут на месте преступления и, если бы девушка не сжалилась над ним, куковать бы сейчас ему в Холодной башне, в ожидании клеймения. В благодарность за снисхождение Саул, узнав, что Беата ищет редкие рукописи о магических артефактах, воздействующих на людской разум, пообещал принять участие в поисках.

Вскоре он наткнулся на одного торговца древностями, который, после изрядного количества чаш с вином, принялся проклинать иноземного мага-варвара, купившего у него древний фолиант, с описанием некоего магического артефакта, но заплатил всего лишь половину от условленной суммы, а вторую часть платить отказался. Услышав далее, что городской судья отказывается принимать жалобу на мага, ссылаясь на его свойство с самим королем, Саул подумал, что, возможно, этот иноземный маг – тот самый Могадо, о котором рассказывала принцесса. В таком случае, в обмен на обещание доплатить обманутому торговцу недостающую сумму, можно попытаться узнать о содержании проданной книги.

Ройс, в свою очередь, поделился с парнем результатами встречи торговца с принцессой.

Саул рассказал, что не видел Беату последние несколько дней. Поэтому, встретив на рынке ее служанку, Фаттию, с которой он познакомился в одну из его встреч с принцессой, Саул расспросил ее о делах хозяйки. От нее он узнал, что вернувшись в особняк вчера поздно ночью, Могадо сразу приказал собирать свои вещи, а сам, забрав Беату, десяток стражников и Дондру, своего слугу, отбыл в неизвестном направлении. С тех пор ни он, ни принцесса в особняк не возвращались.

– И что, ни у кого в доме нет никаких мыслей, куда они могли деться? – мрачно спросил Феликс, которого начали одолевать плохие предчувствия.

– А какие у них могут быть мысли? – пожал плечами Саул. – Они же не местные. Для них город, что для нас с вами дикие джунгли. У них тут ни родственников, ни знакомых. Но мы договорились с Фаттией встретиться на рынке завтра, через два часа после полудня. Возможно, у нее будут какие-то новости. Будете искать принцессу? – Саул отхлебнул из кружки. – И того мага?

– Буду, – кивнул Ройс. Рассказывать парню о том, что все обстоит куда сложнее, чем просто желание не первой свежести мужчины найти молодую девушку, спасенную им от убийц, не имело смысла. Пусть Саул считает, что Феликс просто волочится за принцессой. Тем более, если не врать самому себе, такие мысли были недалеки от истины.

– Хорошее дело, – с энтузиазмом кивнул парень. – А то мало ли, что это чучело косоротое может с ней учудить. А принцесса – девушка благородная, и сердце у ней чистое и справедливое. Вы, если помощь какая понадобится, не побрезгуйте до меня снизойти. Я, хоть и мелкая сошка, а все ж таки какой никакой опыт имеется. Могу, если что, и к Пятому отцу дойти за помощью. А то и к Четвертому.

– К какому отцу? – непонимающе взглянул на парня Ройс.

В следующие полчаса Ройс получил очередное подтверждение древней поговорки "век живи – век учись". Нет, Феликс и раньше догадывался, что криминальный мир отнюдь не являлся тем хаотическим образованием из убийц, воров и разного рода мошенников, как это зачастую представляется рядовому обывателю. Однако он и не подозревал, что преступный мир Мирра организован не хуже какого-нибудь государства, со своими органами управления, судами, казначейством и прочими атрибутами организованной власти.

Оказалось, что вся королевская столица была поделена на районы, преступную деятельность в каждом из которых возглавлял один или несколько человек. Эти люди контролировали практически любую незаконную деятельность в королевстве, начиная от контрабанды и содержания злачных мест, и заканчивая домами удовольствий и чеканкой фальшивой монеты. Каждый, кто занимался чем-то противозаконным в городе и имел от этого какую-то прибыль, делился с такими главарями. Которые, в свою очередь, передавали деньги еще выше. Все преступное сообщество столицы возглавлялось неким советом Пяти отцов, состоявшем, согласно названию, из пяти наиболее могущественных вожаков преступного мира королевства.

Пятый отец, по словам Саула, контролировал всех промышлявших кражами и воровством, а также скупщиков и торговцев краденым, то есть, говоря военным языком, был непосредственным начальником Саула. Правда, между ним и парнем, по иерархической лестнице, стояло с добрый десяток главарей поменьше, но, видно, юноша знал способы, как добиться приема у самого Отца. Возможно, с усмешкой подумал Феликс, это от того, что в стройные ряды воров и мошенников еще не проникли крючкотворы навроде тех, с кем он столкнулся по приезду в Малой королевской канцелярии, пытаясь добиться аудиенции у короля.

– Хорошо, – с сомнением в голосе кивнул Ройс. – Я буду иметь в виду твою возможную помощь. – В конце концов, подумал он про себя, иметь контакты с теневым миром города, действительно не помешает.

– Да вы не сомневайтесь, – верно уловил Саул нотки сомнения в голосе Ройса. – У нас все обустроено – ухх. – Он сжал кулак, свободный от кружки. – Даже Каменному братству можем сто очков вперед дать.

– Каменному братству? – Феликс вздрогнул от знакомых слов.

– Ну да. Навроде нас парни, только где-то в Высоких землях работают. В Таршише, в Монтейе. Слыхали, может?

– Да уж наслышан. – Феликс помрачнел. Воспоминания, уже не во сне, а среди белого дня, вновь нахлынули на него. Король Таршиша Торас Златолюбивый, предавший альянс народов Хиона; прекрасная Ингрид, оставившая следы и в душе, и на теле Феликса; и, конечно же, забияка Джой Честер, встретивший то злое лето предательств молодым повесой-бароном, а осень – главой тайного общества, сейчас известного на весь Хион.

– Ну, раз уж самому братству можете фору дать, тогда конечно, – успокоительно махнул Ройс рукой Саулу, встревоженному его молчанием.

– Ага, – перевел дух парень. – Меня, если что, в любой таверне в миле от порта спросите. Скажете, мол, Ромовый малыш нужен. Мне передадут, я вас сам найду. Вы где остановились?

– В "Львиной короне". А почему тебя зовут Ромовый малыш?

– Да ну, – отмахнулся Саул. – Долгая история, как-нибудь в другой раз расскажу. А "Львиная корона", это которую тетушка Меланж держит? Недалеко от Шелкового квартала?

– Она самая, – Ройс поднялся со скамьи. – Ну что ж, Саул, спасибо за помощь. Надеюсь, что с принцессой все будет в порядке. – Он, было, вытянул серебряный ригель, собираясь рассчитаться за эль, но Саул лишь замахал руками, так что Феликс спрятал деньги, подал юноше руку, рукопожатие которого оказалось не по годам крепким, и, распрощавшись, покинул таверну.

Глава 24

Возвращаясь в «Львиную корону», Ройс размышлял сразу о нескольких вещах. Куда мог податься Могадо и грозит ли опасность Беате? Можно ли доверять внезапно встреченному молодому представителю преступного мира столицы? Как отреагирует Койт на известие о пропаже Могадо? Отыскал ли Публий в библиотеке книгу, о которой он вспомнил во вчерашнем разговоре? О странностях и превратностях судьбы нового знакомого, полуардара, чьим отцом был дэргар...

Поглощенный этими мыслями, Феликс не сразу осознал, что попал в людскую толчею, хотя, вроде бы, пытался держаться подальше от рыночных площадей и ремесленных улочек, заставленных разнообразными мастерскими, одновременно производивших и торгующих произведенным товаром.

Как оказалось, людской водоворот возник на одной из тихих, в обычную пору, площадей. В ее центре возвышался фонтан, из которого на несколько ярдов вверх били струи чистой прозрачной воды, даря ощущение прохлады всякому, проходящему поблизости. Сейчас фонтан окружала людская толпа, а на его каменном парапете стоял какой-то мужчина, что-то втолковывавший окружающим его людям.

Ройс, заинтересовавшись происходящим, пробился поближе к поребрику и смог разглядеть оратора получше. В летах, но еще не старый мужчина, высокий, чью фигуру скрывал наброшенный на плечи поношенный длинный плащ. Откинутый капюшон открывал широкое, загорелое под солнцем и задубевшее под ветрами лицо, усеянное морщинами. На высокий покатый лоб падали седые пряди волос. Несмотря на солидный возраст, глаза на лице горели ярким, молодым светом, пронизывая всех, стоявших вокруг. Феликс прислушался.

– И кто же вынес на своих плечах всю тяжесть этой ужасной войны? Разве это были герцоги и бароны? Или, может быть, ростовщики и менялы? А, может быть, купцы или лендлорды? Нет, говорю я вам! Простые люди, плоть от плоти земли нашей – пахари и кузнецы, мельники и портные, жестянщики и каменщики, зеленщики и садовники, вот кто истинный победитель в этой войне. Все те, кто взял в руки оружие и встал на защиту родной земли от мрунов, от сонмищ этих зеленокожих тварей.

– А как же лорд Сеттби? – выкрикнул какой-то молодой парень из толпы. – Или лорд Утер Риверсон. Они-то, небось, не пахарями были, а чтобы без них с нами было?

– И Хьюго Болвейн, дай ему Свет здоровья, тоже не из кузнецов был, – поддержал молодого его сосед, судя по всему, какой-то зажиточный лавочник.

– В их руки были вручены наши судьбы лишь потому, что кто-то решил, что они обладают этим правом по праву рождения, – принял вызов седовласый. – Лишь потому, что мы с вами должны именовать таких людей лордами. Но что было бы, спрашиваю я вас, если бы во главе армии встал простой человек, без титулов и званий, однако заслуживший это право своими воинскими умениями и мудростью? Такой, как Уолтер Слепой, к примеру.

По толпе пронесся вздох. Вздохнул и Феликс. Уолтер Слепой до войны был обычным подмастерьем в гильдии ювелиров, помогая своему мастеру огранивать драгоценные камни и отливая из расплавленного золота удивительные вязи браслетов, ожерелий и диадем. Во время осады города, когда многие горожане поднялись на стены для защиты от мрунов, Уолтер был среди них.

Во время осады он не единожды отличился, храбро сражаясь на стенах и поддерживая своим примером других. В одной из стычек он потерял один глаз, получив прозвище Уолтер Одноглазый. Затем, когда почти все, кто имел воинский опыт, были выбиты пламенем войны, он возглавил оборону одной из частей городской стены. За время осады, на этом участке враг так и не смог взойти на стену. Защитников вынудил уйти только прорыв мрунов в других местах. Уолтер уцелел в сражении и после ухода Орды, собрав вольную дружину из таких же погорельцев как он, двинулся вслед за мрунами, чтобы затем несколько лет подряд кружить со своим все разраставшимся отрядом вокруг вражеских туйменов, подобно волкам вокруг отары овец.

Во время одной из стычек Уолтер потерял и второй глаз, поменяв свое прозвище на Уолтер Слепой, однако и это не остановило его мстительности. Он продолжал возглавлять свою дружину, пройдя через всю войну, а после нее те, кто не нашел себе места в наступившем мире, составили под командованием Уолтера отряд наемников, ставший известным под названием Бронзовые плащи. Феликс знал эту историю, знал и самого Уолтера. Хотя бы потому, что его дружина в тот решающий день стояла в рядах правого фланга армии лорда Сеттби, который так неожиданно было суждено возглавить Ройсу.

– Ну и к чему ты клонишь, старик? – нетерпеливо выкрикнул молодой студент.

– Истину глаголю вам, – поднял палец седовласый. – Разор и несправедливость воцарились на этой земле. Сильный обижает слабого, богатый обирает бедного, а королевский суд стоит на страже интересов сильного и богатого.

– Этак ты договоришься, что и король не нужен, – насмешливо выкрикнул какой-то парень в фартуке подмастерья и сразу же пугливо заозирался, словно испугавшись собственной храбрости.

– И кто же защитит нас от произвола? – вступила в разговор женщина с усталым, заморенным от работы лицом и согбенной спиной. – Не ты ли?

– Есть еще в королевстве те, кто может выступить защитником для слабых, и поддержкой для угнетенных, – мужчина простер руку над толпой. – Стойкие духом люди собираются воедино и нарекают себя Братством. Братством справедливости. Ибо устали они бояться неправедного гнева, и алчности сильных мира сего. И не остановит их на пути к справедливости и воздаянию каждому по заслугам его, ни сила королевского указа, ни хитрость королевских крючкотворов, ни сила кор...

По толпе прокатилось волнение. Люди, стоявшие перед Ройсом, колыхнулись, на несколько мгновений закрыв ему обзор, а когда перед ним вновь появился просвет, Феликс увидел, что перед фонтаном стоят трое мужчин в серых плащах и один из них, весьма недружелюбно, сдергивает с фонтана старика.

– Ты поедешь с нами, – безапелляционно прозвучало от одного, видимо, старшего из трех. В следующее мгновение сдернутый с парапета седовласый трепыхался в руках серого. Старик, впрочем, отнесся к проявленному к нему насилию без особого страха или даже удивления. Он просто стоял и смотрел куда-то по сторонам, словно происходящее его ничуть не касалось.

– Эй, вы, – выкрикнул один из кучки отдельно стоящей молодежи, высокий дюжий парень. – Чего к старику привязались? Он вам что, вор какой, али убивец? По какому праву?!

Толпа недовольно загудела, выталкивая перед собой, словно живое копье, самых смелых из возмутившихся.

– Этот старик задержан по обвинению в преступлении против короны. – Старший из трех обернулся к парню и Феликс смог рассмотреть его лицо: несколько узковатое, с тонкими сжатыми губами. Серые, под цвет плаща, глаза, поблескивали холодной сталью, от которой становилось зябко.

– Распространение лживых слухов и клеветнических наветов на короля и его чиновников, а равно возмущение различных волнений среди подданных, смут и подстрекательств к неповиновению, караются смертью. – Последнее слово было словно выделено говорившим жирной черной чертой и прозвучало особенно отчетливо в наступившей тишине.

– Да кто ты вообще такой? – снова подступился к мужчине дюжий парень. Толпа, словно поддерживая его, морским приливом нахлынула, напирая на передние ряды, в глубине уже раздавались возгласы: "врежьте им хорошенько", "по какому праву". Однако, в следующее мгновение толпа вновь отхлынула, так что перед тремя серыми и стариком образовалось пустое пространство в несколько ярдов шириной.

Старший из трех распахнул плащ и Ройс понял реакцию толпы. Под плащом тускло отблескивала кольчуга, с кожаного пояса, усиленного бронзовыми заклепками, свисал недлинный меч в ножнах, а с другого бока висел легкий арбалет. Но, судя по всему, отреагировала толпа таким образом вовсе не на вооружение серого, а на то, что свисало с его шеи: золотой медальон, на простом кожаном шнурке, украшенный стилизованным изображением глаза. Такие же медальоны граф Ландро всего пару дней назад вручил Койту с Ройсом. Феликс, если честно, совсем забыл о своем.

– Глазастики...серые...Седьмая когорта... – прошелестело по толпе. Возмущенная молодежь куда-то ретировалась, вокруг Феликса стало ощутимо свободнее: толпа растекалась по окрестным улицам и переулкам, словно вышедший из берегов ручей по весенней траве.

Возникшая давка вдруг вынесла Ройса прямо к тройке серых, невозмутимо наблюдавших за растворяющейся толпой. Один из них, засунув два пальца в рот, залихватски свистнул и через несколько мгновений из-за угла недалекой улочки вынырнул возок, запряженный двумя конями. На облучке восседал еще один в сером плаще. Старик, все так же не выказывая видимого неудовольствия или возмущения, молча стоял, уставившись в землю.

– У вас к нам какое-то дело...мессир? – предводитель, блеснув глазами, холодно взглянул на Ройса. Феликс вдруг осознал, что сейчас на площади практически никого не осталось, кроме плащей, старика, и него.

– Да нет, – пожал плечами Ройс, спокойно встретив взгляд старшего. Их взгляды скрестились, словно рапиры: впору было искры высекать. – Разве что узнать, куда его? – он кивнул на старика. – Неужели его речи, несомненно, вызванные какими-то печальными событиями в его жизни, так уж подрывают авторитет королевской власти?

– Оценку его речам давать не вам, – все так же холодно ответил мужчина и, видимо, потеряв интерес к дальнейшему разговору, отвернулся к двоим своим товарищам и махнул в сторону подкатившего возка.

– Загружайте.

Феликс, было, собрался достать медальон, врученный им графом Ландро, однако, по зрелому рассуждению, сдержался. Что он докажет этим служакам, выполнявшим сейчас свой долг так, как они его понимали, как в свое время выполнял свой долг Ройс в Геронне? В конце концов, о судьбе этого седовласого можно будет узнать и у самого графа. Придя к такому выводу, Ройс взглядом проводил возок с серыми плащами и задержанным стариком, и продолжил свой путь в "Львиную корону".

Глава 25

Когда Феликс добрался до таверны, на город опускались первые сумерки и в главном зале уже набралось достаточно народу, намеревающегося завершить свой трудовой день за кружкой эля или чего-либо более изысканного. Однако достаточное количество столов еще пустовало и Ройс удобно устроился за одним из них, в дальнем углу зала, из которого открывался отличный вид на все помещение. Не успел Феликс сделать заказ, как увидел спускавшегося по лестнице Огаста. Окрикнув ардара, Ройс приглашающе махнул на свой стол. Тот, несколько мгновений подумав, принял приглашение и опустился на лавку напротив Феликса, крикнув пробегавшей мимо девице с подносом в руках, чтбы захватила для него кувшин темного эля.

Поприветствовав друг друга и дождавшись подноса, заставленного разнообразными блюдами, среди которых возвышались два кувшина с элем – светлым для Ройса и темным для Огаста, свежеиспеченные соратники по вызволению короля Нолдерона непонятно из чего, сдвинули кружки и, приложившись к пенному напитку, обменялись новостями за день.

Огаст сообщил, что благополучно завершил переезд в "Львиную корону" и его комната помещается через две от комнаты Ройса. Койт, как ушел утром во дворец, так и не возвращался, а днем тетушка Меланж подавала на обед сногсшибательный олений бок, запеченный с горными травами и медом, так что корочка на мясе просто таяла во рту...

Феликс, едва не подавившись слюной, заел такое красочное описание обеда зайчатиной, тушеной в горшочках с овощами и разнообразными приправами, обмакнув напоследок в густую подливу, оставшуюся от зайца, кусок горячей, недавно из печи, лепешки. Затем, в свою очередь, поведал ардару свои дневные приключения, в том числе и эпизод со странным стариком и серыми плащами из Седьмой когорты.

Огаст отозвался с уважением о бойцах, отбираемых для гвардии графа Ландро, заметив, что кое-что слышал о Братстве справедливости, но развивать эту тему не стал. Добавил лишь, что, по его сведениям, образовалось Братство вскоре после войны, где-то в Западном пограничье, и постепенно проникло в провинции, лежавшие вокруг столицы, а теперь, стало быть, и в саму столицу.

Затем, наполовину опустошив кувшины, что весьма способствовало их сближению, только вчера впервые увидевших друг друга, оба собутыльника, вернее, сокувшинника, ударились в воспоминания о пережитых ими за военные годы событиях. Обменявшись несколькими историями, выяснили, что в нескольких битвах Феликс и Огаст сражались на одном и том же поле, правда, в разных отрядах, что не помешало им отыскать в своих воспоминаниях общих знакомых.

За вторым кувшином Ройсу удалось узнать кое-что об истории дэргаров и самого Огаста.

Десятилетия спустя после катастрофы, в результате которой и появились дэргары, хионцы, словно подтверждая язвительное высказывание одного из туатских мудрецов, что человек найдет свою выгоду и на пепелище соседа, обнаружили, что даже катастрофичное для Грозовых гор бедствие, может принести выгоду предприимчивым людям.

Катаклизм, разразившийся во время явления Эмургана, и сопровождавшийся извержением новых вуланов, землетрясениями и разрушениями, поднял к поверхности земли множество богатых разнообразными драгоценными камнями и металлами жил, ценных для любого из народов Хиона. Первые охотники, вернувшиеся из своих путешествий вглубь Проклятых гор с самородками золота, с голову ребенка, или изумрудами, размером с голубиное яйцо, вызвали небывалый ажиотаж в провинциях Нолдерона и Пентакоры, примыкавших к горам, и настоящий шквал охотников поживиться вновь открытыми сокровищами.

Оказалось, однако, что добраться до сокровищ не так уж и легко. Выходящих прямо на поверхность месторождений было не много, а залегающие, даже на небольшой глубине, жилы драгоценных металлов и камней, приходилось искать, а потом закладывать настоящие рудники и разрабатывать недра, уходя все ниже под землю. Между тем, охотников за подземными сокровищами ожидало на пути к нему немало опасностей: от внезапно раскрывающихся новых трещин в земле, извергающих лаву вулканов и диких зверей, до появлявшихся, словно ниоткуда, неведомых существ, нападавших на старателей.

Вскоре волна желающих заработать быстрые шальные деньги схлынула и в горах остались только те, кто готов был упорно трудиться ради возможности получения подгорных богатств. Постепенно такие старатели стали объединяться в отдельные группы, а затем и в поселения, жители которых занимались всю свою жизнь работой на рудниках.

Но после того, как жизнь таких рудознатцев вошла, вроде бы, в свою колею, появилась еще одна напасть, сделавшая труд добытчиков еще более горьким.

На поверхности начали появляться и нападать на людей дэргары. В основном, жертвами нападений становились одинокие путешественники или небольшие группы рудознатцев, хотя случались и набеги на поселения, защищенные стенами. Поначалу считалось, что дэргарами движет обычная жажда разрушения, привитая им их новым хозяином. Но впоследствии стало ясно, что основной целью таких нападений были похищения женщин. Никто не знал, для чего они понадобились дэргарам. О возможности иметь потомство от родителей, относящихся к разным народам, было известно издавна, однако насчитывалось немного случаев, когда туаты сходились с людьми или наоборот, а уж о сожительстве между ардарами и людьми и вовсе в основном ходили лишь слухи. Как бы то ни было, поселенцы гор смирились с еще одной напастью, стоящей между ними и подземным богатством и продолжали свой упорный труд.

Мать Огаста была похищена из одного такого поселения, во время очередного набега дэргаров. Его отец, Эйрик Темное копье, был магом. Огаст рос среди дэргаров, где-то в глубинах Проклятых гор, до двадцати лет, и что с ним происходило в это время, Ройсу так и не удалось выспросить. Как бы то ни было, в двадцать лет Огаст оказался на поверхности и начал свой путь во внешнем мире.

За время беседы друзей, успевших стать таковыми после двух кувшинов вина, зал наполнился почти до отказа. Служанки ласточками метались по залу, разнося подносы и кувшины, а за всеми их перемещениями из-за стойки, словно маршал на поле боя, наблюдала тетушка Меланж, протирая фартуком бесчисленные кружки и чаши. Один раз восторженные возгласы посетителей оторвали их от беседы, впрочем, как и практически всех, находившихся в зале. Оказывается, один из поставщиков эля привез хозяйке таверны партию свежесваренного напитка и Коринна выкликнула добровольца в кожаных штанах. Таковой быстро нашелся: судя по всему, это был один из стражников, зашедший после своей стражи опрокинуть кружку-другую эля.

Одну из скамей в центре зала очистили от седоков, затем торговец, набрав в кувшин эля из одной из привезенных бочек, щедро плеснул им на скамью. Стражник уселся прямо в центре скамьи, немного поелозил и затих. Окружавшие его выпивохи громко вели счет и, дойдя до "сто", дружно взмахнули руками. Стражник попытался встать со скамьи, однако с первой попытки ему это не удалось: штаны приклеились к скамье, что вызвало бурю восторженных возгласов. До этого Ройс лишь слышал о таком способе проверки качества эля, но видеть пришлось впервые. По убеждению многих знатоков эля, если человек, сев кожаными штанами на деревянный табурет или лавку, щедро смоченную элем, приклеится к ней, значит, продукт удался на славу, а варщик эля постарался на совесть, не разводя напиток водой.

Наконец, в очередной раз распахнувшуюся входную дверь вошел маг и Ройс замахал ему кружкой из-за занятого им с Огастом стола. Койт подошел к столу, уселся рядом с ардаром и укоризненным взглядом обвел обоих.

– Как вы можете напиваться тут в безмятежности и набивать свои бессовестные брюха этой тушеной зайчатиной, – маг повел носом, точно определив содержимое горшочка, стоящего перед Ройсам, – в то время, как ваш друг, как голодная крыса, шныряет день-деньской по коридорам королевского замка, охотясь за крохами сведений.

– Думаю, во время войны ты не раз бы с радостью обменял зажаренную тушу быка на крохи сведений о нахождении мрунов, – ухмыляясь, ответил Ройс. – Да и не верю я, что ты не нашел бы в замке возможности отведать королевских разносолов.

– Ты как всегда прав, но мы не на войне, а поэтому... – Койт поймал пробегавшую мимо служанку и опустил непонятно откуда материализовавшийся в руке серебряный ригель в кармашек на блузе девушки, покрывающую внушительную грудь. – Милая, сбегай-ка на кухню со своим чудным подносом и принеси нам его обратно, нагруженным лучшим, что у вас есть этим вечером.

– Сию минуту, мессир, – девушка поклонилась в некоем подобии реверанса, прыснула, подхватила свой деревянный поднос и умчалась в сторону кухни.

– Итак, какие новости? – спросил Феликс.

– Новостей много, но все не очень радостные, – вздохнул маг, бесцеремонно отрубив от лежащего перед Ройсом окорока внушительных размеров ломоть и вгрызаясь в мясо. – Во-первых, король, с малым числом приближенных, в которое вошел и небезызвестный нам Могадо, удалился в один из своих загородных дворцов. Вроде бы располагается где-то в пяти милях от города.

– И что говорят об этом при дворе?

– Что говорят при дворе, меня, по чести, не очень волнует, – Койт с видимым удовлетворением проследил взглядом за примчавшейся из кухни служанкой, начавшей выгружать с подноса и расставлять перед магом разнообразные блюда, миски, плошки и соусники. – Спасибо, милая, – маг наполнил из доставленного девушкой кувшина свою чашу, и продолжил.

– В данном случае меня интересует, что думает наш общий знакомый, граф Ландро. Надо сказать, что он в недоумении. В еще большее недоумение его привело то, что дворец и, соответственно, короля, охраняют – кто бы ты думал?

– Алые, – пожал плечами Феликс.

– Клесийцы. – Койт с ухмылкой посмотрел на Ройса. – Да, моя челюсть, наверно, выглядела примерно также, когда я услышал от графа эту новость. Ландро рвет и мечет, но что он может сделать? Воля короля.

– Дела, – протянул Феликс.

– Но это еще не все. Есть и другая новость: наконец-то из Сфиона, от Элдеринда, прибыл вестовой грифон с ответом на письмо Лервуа. Оказывается, что наш Могадо, который, как ты помнишь, также именуется Рене ван Гофт, имеет и третье имя – Эрик Кершо.

– И что тут любопытного? Надеюсь, они пришлют кого-нибудь из Элдеринда, как просил Лерува?

– Боюсь, что нет. По крайней мере, торопиться они не будут. Ты помнишь, Магистериум ответил на прошлое письмо Лервуа, что вскоре в Мирр прибудут трое магов высшей ступени посвящения, а с ними – член Элдеринда, достопочтенный Атридус. Но сейчас Атридус, вроде бы, задерживается в Кхазарде, в гостях у Великой арии, а какой-либо опасности от этого Кершо Магистериум не усматривает.

– Это еще почему, прах их побери?! Откуда им там, сидя в Сфионе, знать, с чем, вернее, с кем, мы тут столкнулись?

– Да потому, что Эрик Кершо, – Койт оторвался от обгладывания перепелиного крылышка и взглянул на Ройса, – когда-то учился в Магистериуме. И был изгнан из него, из-за недостатка природного таланта и ненадлежащего рвения в развитии имеющегося. Именно поэтому в Элдеринде уверены, что Лервуа паникует напрасно и Атридусу, по их убеждению, нечего торопиться.

– И что, ты думаешь, они правы? – задался вопросом Ройс. Огаст, не принимавший участия в беседе, лишь хмыкнул: по-видимому, он считал, что Койт еще не закончил, что сразу же и подтвердилось.

– Может, и правы. А может, и нет. Дело в том, что мне доводилось как-то слышать о человеке по имени Эрик Кершо.

– И что именно?

– Сейчас это не важно, – отмахнулся Койт. – Важнее то, что сегодня я встречался с Публием. Моя магия ему все-таки помогла и он вернулся на службу. Но, к сожалению, он так и не смог найти книгу, о которой рассказывал тебе. Хотя клянется и божится, что обыскал всю библиотеку сверху донизу.

– А это значит, – сделал вывод Ройс, – что кто-то покопался в библиотке в отсутствие Публия и забрал книгу.

– Именно, – кивнул Койт. – А поскольку до короля сейчас не добраться, то я так и не смог осмотреть ни перстень, ни зеркало. Так что, какой именно предмет Кершо использует для своих целей, похоже, мы уже не узнаем.

– Возможно, в этом смогу помочь я, – вмешался в разговор Огаст. Койт и Феликс выжидающе глянули на ардара.

– Я решил не рассказывать Феликсу, чтобы не повторяться дважды, – словно извиняясь, сказал Огаст. – Сегодня я разговаривал с одним своим знакомым, ардаром. Он – большой знаток истории нашего народа и всего, связанного с дэргарами, в частности, с Каменным принцом. Я расспросил его о предметах, будто бы созданных Седриком с применением магии и механики. Он уверил меня, что все, о чем я слышал, это всего лишь малая часть правды. Седрик действительно создавал при помощи магии и механики такие создания и предметы, каких Хион не видел ни до, ни после него. Сейчас тайной создания таких вещей владеют лишь единицы из магов дэргаров. Так вот, – Огаст отхлебнул из чаши и продолжил. – Среди прочего мой знакомый упомянул одну легенду. Согласно ей, Седрик создал первые предметы с помощью магии и механики, еще будучи просто младшим сыном Великой арии. И он не подсыпал яд своей сестре. Просто однажды подарил ей зеркало...

– Зеркало? – воскликнул Феликс. – Койт задумчиво нахмурился.

– Да, – кивнул Огаст. – В одной из книг неизвестный автор пишет, что Седрик заключил душу сестры в бронзовый храм, где она пребывает и поныне.