Текст книги "Это было жаркое, жаркое лето"
Автор книги: Алексей Князев
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 49 страниц) [доступный отрывок для чтения: 18 страниц]
Рассевшись на топчанах и откупорив купленную по дороге бутылку, они принялись в деталях обсуждать план предстоящей операции. Точнее, говорил в основном Голова, Умник лишь иногда добавлял какую-нибудь упущенную главарем деталь, а Светлана внимательно слушала, порой задавая уточняющие вопросы. Когда бутылка опустела, а Света крепко уяснила свою роль в будущем деле, Голова послал Колесникова еще за одной бутылкой и оставшись с девушкой наедине, предложил:
– Ну что, давай скрепим наш договор?
– Как это? – вроде бы не поняла та, хотя по загоревшимся глазам Головы прекрасно догадалась, о чем идет речь.
– Ладно, не прикидывайся девочкой, – заявил он, запустив одну руку ей под юбку, а второй крепко прижимая к себе.
– Кстати, ею ты не была уже тогда, еще в первый раз.
– Ну, знаешь… – попыталась возмутиться Света, но Голова уже стягивал с нее блузку.
С легкостью преодолев сопротивление девушки, он удовлетворил свою похоть, и вернувшийся с водкой Колесников застал Голову застегивающим ширинку, а Светлану пытающуюся привести себя в порядок.
– Ага, вот и Умник пришел! – обрадовался Голованов. – Погоди одеваться, Светка… Давай Серый, разомнись тоже немного. – Он кивнул на девушку, которая, отвернувшись, натягивала колготки и, кажется, несколько раз негромко всхлипнула.
– Ну, что стоишь столбом? Не хочешь, что ли? Ну и зря, я ведь ее неплохо разогрел.
– Прекрати, сейчас же! – Девушка повернула к нему лицо, и Сергей убедился, что в ее глазах блестят слезы.
– Все, все! – словно сдаваясь, поднял руки Голова. Он вдруг сообразил, что если Светлана разъярится и уйдет, то они потеряют самого необходимого в предстоящем деле работника, а замены ей не предвидится. – Больше не буду. – И тут же, желая как-то сгладить свой промах, схватил бутылку и с преувеличенным усердием принялся свинчивать пробку…
Когда закончили вторую бутылку, Голова принял окончательное решение и назначил общий сбор в субботу, в восемь часов вечера возле ресторана. В этот день, как объяснил он, там собирается больше всего народа. Затем он вызвался помочь Светлане донести до дома свертки с покупками, но та, после случившегося просидевшая все время молча, лишь едва пригубив одну рюмку, с отвращением произнесла:
– Видеть тебя больше не могу, пусть лучше Сергей проводит.
Голованов, спокойно восприняв отказ, только хмыкнул.
Затем, заперев дверь, спокойно произнес:
– Ладно, в общем, мы обо всем договорились. Я пошел. – И первым покинув подвал, сунул руки в карманы и, не оборачиваясь, зашагал к дому напротив, в одной из квартир которого проживал.
Колесников провожал Свету, неся в руках кучу свертков, и не знал, с чего начать разговор. Три троллейбусные остановки, отделяющие от ее дома, они прошли пешком, так и промолчав всю дорогу, лишь иногда обмениваясь короткими односложными репликами. Уже подойдя почти к самому дому девушки, Сергей предложил покурить на лавочке, попавшейся по пути, недалеко до ее двора. Та согласилась и они уселись, разложив тут же свертки. Закурив и собравшись, наконец, с духом, Сергей кое-как выдавил из себя:
– Света, ты извини меня за прошлое…
– За что? – спросила она, отводя глаза в сторону.
– Ну, за те случаи, когда я… – Он запнулся. – Ну, когда я вместе с ними… Те несколько раз, когда мы так с тобой… Я не хотел! – уже быстро заговорил он, радуясь, что первые, самые трудные фразы остались позади. – Они тогда заставили меня, понимаешь? То есть я хотел, но… – Он опять замолчал, понимая, что окончательно запутавшись, противоречит сам себе, и теперь не знал, как выбраться из создавшейся ситуации.
Девушка неожиданно улыбнулась и повернувшись к собеседнику, осторожно взяла его за руку:
– Хотел, но не хотел. Интересная загадка. Если я правильно тебя поняла, ты хотел, но только если бы был один.
Так?
– Да… – выдохнул Сергей, обрадовавшись, что она так верно все поняла.
– Слушай, а ведь это здорово смахивает на признание в любви, а? – Глаза Светы лукаво смотрели на пытающегося выдержать ее взгляд парня. – Ну, или почти признание.
– Да, – опять коротко ответил Сергей, вспомнив то чувство негодования, которое охватило его совсем недавно, при виде нагло ухмыляющегося Головы, застегивающего ширинку и отпускавшего непристойности в адрес только что в очередной раз униженной им девушки. Когда он, вернувшись в подвал с бутылкой водки, увидел эту картину, то готов был убить своего главаря, обрушив на того всю скопившуюся внутри себя ярость.
– Сергей, ты мне тоже нравишься, – призналась Света, – и если хочешь, я согласна с тобой встречаться. А с остальными – все. Покончено. С них хватит! – решительно произнесла она, высказывая давно созревшее решение. – Если кто-нибудь из этих подонков еще хоть раз ко мне прикоснется, я не знаю, что сделаю… – Сергей почувствовал, как пальцы девушки почти до боли стиснули его руку.
Вспомнив, что дома ее ждут наверняка голодные сестренки, Света легко вскочила на ноги и сказала просто:
– Ну что, до встречи? – И неожиданно поцеловав растерявшегося от радости парня в щеку, подхватив свертки, побежала к дому…
В субботу вечером, неподалеку от входа в популярный Мшанский ресторан «Золотой Якорь» собралась слегка нервничающая перед делом пятерка ребят. Главарь, вертя головой по сторонам и поминутно бросая взгляд на часы, недавно отобранные у пьяного мужичка и сейчас красовавшиеся на его мускулистой руке, уже в который раз спрашивал, ни к кому конкретно не обращаясь:
– Ну где эта шкура? Без опозданий никак не может, проститутка хлебаная!
– Да брось, Голова, – посоветовал ему Дрын, – еще пять минут до назначенного, просто мы сами слишком рано пришли.
Кстати, не проститутка она. Проститутки за это дело деньги требуют, а она так дает.
– Все равно, сука. – Тот вдруг с интересом уставился куда-то в сторону, даже перестав на время ворчать:
– Смотрите, смотрите! – ткнул он пятерней в том же направлении. – Ничего лярва, а? Засадить бы такой по самые помидоры… – В стороне, куда он тыкал, стояла стройная девушка в туфлях на высоких каблуках, судя по наряду, явно собирающаяся посетить ресторан. Кто-то присвистнул, а Мелкий протянул:
– Да-а, неплохая… Да только с нашими бабками к такой и соваться нечего.
Вдруг Сокол оглушительно заржал и Голова тут же сильно пихнул его в бок:
– Тише, мудак! Внимание к нам привлекаешь! Чего ржешь?
– Ой, умора! – Тот все никак не мог остановиться. – Вот придурки, так придурки, Светку не узнали!
Приглядевшись повнимательнее, остальные присоединились к его смеху.
– Да… – смущенно почесал затылок Голова, – кто бы мог подумать… А ведь я сам ей с Умником все эти шмотки покупал. Нет, вы только на нее посмотрите…
Светлана, довольная произведенным эффектом, медленно приближалась, не в силах сдержать улыбки. На ней были одеты купленные недавно вещи: полупрозрачная белая рубашка, пышная юбка из светлой ткани, открывающая ноги выше коленей и туфли-лодочки на высоких каблуках. Она умело подкрасилась, выгодно оттенив красивые глаза, а элегантная кожаная сумочка, которую она держала в руке, удачно завершала ансамбль. Компания даже слегка оробела, не зная как себя вести с девушкой, внезапно оказавшейся столь шикарной. Сейчас все то, что они столь запросто проделывали с ней раньше, казалось нереальными мальчишескими фантазиями, в такое теперь было трудно поверить. Первым опомнился Голова. Нарочито грубо, чтобы скрыть свою растерянность, он спросил:
– Ну, готова?
– Готова, – посерьезнев, подтвердила девушка.
– Ладно, не дрейфь, все помнишь, как уговаривались? Ведешь его туда, ясно? – Он ткнул пятерней в дальний конец парка, раскинувшегося недалеко от ресторана. Место, в которое он указал, было самым темным на всей его территории. – Скажешь, плохо тебе вроде, подышать бы и все такое…
– Помню, помню… – Голос Светланы прозвучал слегка напряженно. – Ладно, не тяни, пока не передумала. Давай монету, и я пошла.
Голова отсчитал ей какое-то количество денег, необходимое, чтобы сделать первоначальный заказ, и шлепнув девушку по заду, напутствовал:
– Все, вали! И смотри не напивайся, дело завалишь!
Когда Света скрылась за стеклянной дверью ресторана с неожиданно появившимся откуда-то умением покачивать на ходу бедрами, Мелкий, проводив ее похотливым взглядом, произнес:
– Ну, шкура! Слушай, Голова, давай после дела отдерем ее во все щели?
– Кончай трепаться, потом разберемся, что с ней делать, – недовольно отрезал тот. – Пошли на место. Ты, Умник, дежуришь первым.
Когда все удалились, Колесников, который готов был прибить Мелкого за его слова относительно Светы, остался контролировать вход. Прохаживаясь поодаль и стараясь не привлекать внимания поджидающих кого-то на ступеньках заведения людей, он с отчаянием думал, как поступить в том случае, если они действительно захотят в очередной раз поиздеваться над девушкой. Теперь уже его девушкой… Сергей, хорошо изучив своих дружков, склонялся к мысли, что вряд ли те забудут о своих намерениях, так как красота Светы после внезапного преображения произвела на них слишком сильное впечатление.
На него, кстати, тоже. Теперь он уже ничуть не сомневался, что к нему пришло первое настоящее чувство и был в отчаянии, что вряд ли сможет защитить ее от своих дружков – он был реалистом и понимал, что со всеми ему не справиться. Задумавшись, он даже не заметил, как к нему подошел Сокол:
– Чего спишь на ходу? Не прозевал нашу красотку?
– Нет, – ответил Сергей. – Пришел меня сменить?
– Да, полчаса прошло. Иди к нашим. Следующий Мелкий…
И передай ему, пусть не опаздывает!
Меняя друг друга каждые полчаса, они с нетерпением ждали появления Светланы и гадали, кого она подцепит.
– Хорошо бы бизнесмена какого-нибудь, – мечтательно произнес Мелкий, – чтобы бабок побольше огрести.
– Бизнесмена бы неплохо, конечно, – согласился Дрын, – вот только если он не захочет идти в парк… Возьмет, да повезет ее сразу в какую-нибудь гостиницу. – При этих словах у Колесникова застучало сердце. Он тоже боялся подобного исхода, но боялся совсем по другим причинам. На деньги ему вдруг стало наплевать.
– А если она бомжа приведет? – не унимался Мелкий. – Что тогда делать будем? У них же денег не бывает.
– Бомжи по кабакам не ходят! – не выдержав, заржал Голова. – Ну че мелешь-то! Во придурок…
В подобных пустопорожних разговорах прошло несколько часов и когда компания, утомленная ожиданием, уже начала ругаться, гадая, не напилась ли их боевая подруга, веселясь напропалую и напрочь забыв о своих обязанностях, вдруг бегом примчался Мелкий, наблюдавший в тот момент за входом:
– Идет, мужики! Тащит какого-то черного. Тот пьян в дупель! На вид небедный!
Компания мигом вскочила с полуразваленной скамейки, на которой они коротали время, и стараясь не шуметь двинулась навстречу показавшейся вдали парочке, как раз проходившей в этот момент под фонарем, норовя зайти тем сбоку. Вскоре они уже тихо крались метрах в двадцати параллельно Светлане, которую обнимал мужчина кавказской наружности. Он был широк в плечах и такого громадного роста, что нависал над девушкой, которая тоже была довольно высокой.
– Че амбала-то такого привела? Поменьше никого не нашлось? – испуганно прошептал Мелкий – При его росте кавказец казался ему каким-то сказочным исполином.
– Ничего, завалим, – также шепотом ответил Дрын. – Нас пятеро – ему хватит.
– Тихо! – прошипел Голова. – Действуем как договорились. Дрын, приготовься.
Парочка уже приблизилась к тому месту, где только что сидели новоявленные бандиты. Кавказец, пьяно покачнувшись, внезапно узрел скамейку и громко произнес:
– Вот, дарагая! Скамэйка! Ты хатэла пасидэт, падышат.
Давай присядем.
Подойдя к скамейке, они уселись и Светланин спутник без долгих предисловий одну руку положил ей на грудь, а вторую запустил под юбку. Девушка, пьяно хихикая, пыталась ему помешать.
– Дрын, вперед! – тихо скомандовал Голова и тот, чуть помедлив, не торопясь вышел в направлении парочки. Поравнявшись с ними, он спросил:
– У вас закурить не найдется?
Кавказец освободил занятые приятным делом руки и внимательно осмотрел фигуру, столь неожиданно возникшую перед ним из темноты – видимо, появление в глухом месте случайного прохожего его явно насторожило. Не сводя с Дрына подозрительного взгляда и предпринимая попытки протрезветь, он достал пачку «Мальборо» и протянул в его сторону:
– Чего ж не дать? Жалко, что ли?
Дрын что-то медлил, слишком долго ковыряясь в пачке сигарет – видимо, в последний момент он немного струхнул. Затем все же переборов себя, отдал пачку обратно и быстро сунув руку в карман, достал газовый баллончик. Нервно-паралитическая струя с шипением ударила прямо в лицо Светланиного спутника, она же, наперед зная, что должно произойти, загодя отшатнулась в сторону. Прошло несколько томительных мгновений, после чего стало понятно, что кавказец и не думает отрубаться. Напротив, взревев от ярости, он вскочил на ноги и громко заорал:
– Ах ты казиол! А ты падставила меня, тыварь! – Это уже было брошено в сторону стремительно уносящей ноги Светланы.
В следующее мгновение он, коротко размахнувшись, так ударил Дрына громадным кулаком, что тот отлетел на несколько метров в сторону, будучи нокаутированным еще до своего падения на землю. Голова негромко скомандовал: «Вперед!», – и остальные бросились на помощь поверженному товарищу, только Мелкий замешкался, затоптавшись на месте, видимо не желая разделить участь Дрына. Кавказец яростно размахивал кулаками, в основном промахиваясь, но если удар достигал цели, то кто-нибудь из его противников неизменно оказывался на земле.
Вскакивая и снова бросаясь в драку, прекрасно понимая, что если они не одолеют этого страшного амбала, то он их попросту поубивает, четверка нападавших изо всех сил старалась переломить ход сражения. Первым удачно попавшим оказался Голова – от его точного удара правой у противника лопнула губа, но тот, не обращая внимания на такие мелочи, продолжал яростное сопротивление. Правда, дыхание у него явно сбилось, а скорость кулаков несколько поуменьшилась – одному против четверых даже такому здоровяку было тяжеловато.
Вскоре Мелкий, все же ввязавшийся в драку, прекрасно понимая, что в противном случае его потом изобьют свои же, удачно проскользнул в тыл оборонявшегося и бросился ему под ноги. Сокол вовремя нанес еще один результативный удар по лицу южанина и тот, перекувыркнувшись через Мелкого, упал на спину в густую траву. Пытаясь достать его ногами и постоянно промахиваясь в возникшей сутолоке, нападавшие зло матерились и подбадривали друг друга, стараясь при этом не слишком шуметь. Все же мужчине, несмотря на множество пропущенных ударов, почти удалось подняться с земли и неизвестно, чем бы закончилась затянувшаяся схватка, если бы Сокол не ударил его по голове вовремя подвернувшемся под руку камнем. Неудачливый кавалер захрипел и упал навзничь. Тут же, не теряя ни секунды времени на передышку, его принялись обшаривать нетерпеливые, трясущиеся от перенапряжения руки, стараясь не пропустить ни одного кармана. Дрын, только сейчас придя в себя, с трудом присел на корточки и застонал, обхватив голову руками. Когда все было закончено, Голова, вскочив, негромко крикнул:
– Все, конец, роем! Где Светка? – И мельком глянув на Дрына, скомандовал:
– Мелкий, Умник, тащите его вдвоем!
Быстро! – Компания принялась поспешно удаляться, оставляя неподвижно лежащее на земле тело…
Позже, сидя в подвальной штаб-квартире, участники подводили итоги. На столе лежали престижные часы «Омега», золотая цепочка, золотой перстень с маленьким бриллиантом, ключи с брелоком, записная книжка и бумажник, в котором оказалась незначительная сумма российских рублей и тысяча двести долларов США. Голова удовлетворенно потер руки:
– Неслабо! – Но в его голосе сквозь радость прорезались тревожные нотки.
Светлана сидела как на иголках. Чувствовалось, что она сильно переживает.
– А вы его не убили? – задала наконец девушка мучивший ее вопрос.
– Что с этим черножопым аферистом сделается? – пренебрежительно отмахнулся Голованов, но особой уверенности в его голосе не было. – Сама, кстати, виновата – на хрена такого амбала подцепила? Да он сам нас чуть не поубивал! Что, не видела? Тебе еще ноги за такой сюрприз повыдергать не помешало бы.
– А я виновата? Он сам ко мне приклеился, как только увидел. Да так, что не оторвать. Не нравится, иди сам снимай в следующий раз, может у тебя лучше получится… – Света еще не протрезвела и потому нисколько не боялась гнева Головы. – А что, подкрасим тебя – и вперед! – даже развеселилась она.
– Поговори мне еще, – проворчал Голованов больше для порядка. Он был доволен добытой суммой, а все остальное являлось ерундой. Правда, какое-то сомнение все же не покидало его, поэтому и было слегка тревожно на душе.
– А если он какой-нибудь крутой? – Дрын, еще не до конца пришедший в себя, будто прочитал его мысли. – Ведь нам тогда может и звиздец настать.
– Если найдут, – возразил ему Голова, убеждая заодно и себя, – только вот хрена им всем. Но в этом кабаке светиться больше нельзя, согласен. Что-то у нас не очень-то гладко получилось… Да, Дрын, а чего ты с баллончиком-то телился? – вспомнил он. – И отчего он не подействовал?
– А черт его знает. Может бракованный какой попался?
Или, еще я слышал – на некоторых не действует, особенно если пьяный… Ну и приложил же он меня, до сих пор в башке гудит. Здоровый, падла, – уважительно добавил Дрын.
– Так что будем делать дальше? – напомнил Сокол.
– Сменим кабак, – решил Голова. – Хотя жаль, «Якорь» был самым клевым, да и недалеко… В общем, там посмотрим. А сейчас, – он потер руки, – будем делить добычу…
Швейцар-охранник из заведения Бодрова, моментально признав приятеля своего патрона, предупредительно распахнул дверь. Мышастый посмотрел на часы – до встречи оставалось пять минут. Зная, что Лысый любит точность и появится минута в минуту, он не спеша вошел в зал ресторана и двинулся к отдельной кабинке, где они обычно сидели во время нечастых в последнее время встреч. Едва, оставив своего телохранителя снаружи, он уселся за покрытый белоснежной скатертью стол, появился Бодров. Точь-в-точь, – отметил Мышастый, вставая.
По нему можно часы сверять. Широко расставив руки, они заключили друг друга в объятия.
– Не часто ты меня балуешь своим появлением, – радостно провозгласил Лысый. – Что, дела одолели? Или завел себе молоденькую любовницу?
– Да какие там дела, – отмахнулся Мышастый, – так, ерунда, одна текучка.
– Ну, а насчет второго? – подмигнул Бодров. – Не злоупотребляешь?
– В наши годы не особо-то разгуляешься, – с наигранной грустью вздохнул Мышастый, глядя на собеседника с хитрецой.
– Что, какие-то нелады с этим делом? – заинтересовался тот. – Ты смотри, мы тебе его в миг на ноги поставим. Есть у меня на примете один старичок – знахарь; или, как сейчас модно говорить – экстрасенс. Тот, говорят, руками вокруг этого дела покрутит, побормочет – и настоящий Ванька-встанька получается. Так что скажи, если надо, вмиг организуем.
– Да нет, – отмахнулся Мышастый, – с этим делом пока все в порядке, не жалуюсь. Да и откровенно говоря, было б что, так я лучше не старичка-целителя пригласил бы, а молоденькую целительницу, и она не заговорами да рукомаханиями, а язычком да губками быстро бы мне все в порядок привела.
Откинувшись на мягкую спинку стула, Бодров оглушительно захохотал:
– Ты, я вижу, Антон, все такой же острый на язык! Тебе пальца в рот не клади!
Хорошо вышколенный официант почтительно, но без излишнего подобострастия принял заказ и моментально удалился. Через непродолжительное время стол был уставлен всевозможными аппетитно выглядевшими блюдами, закусками, выпивкой. Неспешно смакуя действительно вкусный обед, не забывая и о выдержанном коньячке, к которому оба были неравнодушны, если только не было появлявшегося порой настроения пить именно водку, они вели обстоятельный разговор, стараясь по возможности избегать деловых тем – оба пришли сюда просто повидаться друг с другом, отдохнуть, расслабиться, поделиться новостями. Лишь перед самым окончанием застолья Мышастый извлек из закоулков памяти просьбу жены и произнес:
– Слушай, Александр Иванович, совсем вылетело из головы… Что там у тебя с неким Романовым? Он тебе где-то дорогу перебежал?
– Романов, Романов, – наморщил Лысый свой ленинский лоб, пытаясь вспомнить, – а ну, освежи в памяти, в чем там дело?
– Да дверь его универсама что-то вдруг вылетела, огорчен парень.
– А, этот… – вспомнил Бодров. – А с чего ты, Антон, взял себе в голову, что это моих рук дело? А?
– А чьих? Ребятишки, балуясь, новогоднюю хлопушку рванули? – засмеялся Мышастый.
– Ладно, ладно тебе! – тоже рассмеялся Бодров. – Сдаюсь. Признаю, был грех, перестарались мои ребята немного. Он там просрочил какие-то выплаты, ну они напомнили, да как это водится на Руси, переборщили… Знаешь ведь сам, как все бывает? – Он посерьезнел. – А что, у тебя в этом деле имеется какой-то свой интерес?
– Да какой там интерес? – недовольно скривился Мышастый. – Жену мою кто-то попросил… Он там чьим-то дальним родственником оказался. Так, седьмая вода на киселе.
– Ну и хорошо, – расслабился Лысый. – Еще не хватало нам с тобой ссориться из-за какого-то там… Короче, скажу ребятам сегодня же, чтобы они его успокоили; тем более, что все платежи он уже давно произвел. К тому же просьба жены – святое, по себе знаю. – Он усмехнулся. – Лады?
– Ты знаешь… – Мышастый на мгновение задумался, потерев переносицу кончиками пальцев. – Повремени-ка ты с этим, я сам потом ему скажу.
– Подоить хочешь? – догадался Бодров. – Подержать его в напряженке? Ну да хрен с тобой, делай что хочешь – не больно-то он мне нужен. Дашь мне вместо него кого другого, конечно. В порядке компенсации… Да, а ты знаешь, какая недавно история произошла? – перескочил он на другую тему, заранее предвкушая удовольствие от своего рассказа. – Наказал я тут недавно одних приезжих молодцов. Совсем оборзели, кинуть хотели.
– Слышал кое-что, – уклончиво ответил Мышастый, хотя на самом деле ничего об этом не знал.
– Ну так вот, слушай… – Лысый отхлебнул из чашечки глоток только что принесенного дымящегося кофе и закурил. – Недавно провел я одну весьма выгодную сделку – купил кое-что по дешевке. Тебе подробности знать ни к чему, да и суть вовсе не в этом. Суть в том, как именно все происходило. А происходило очень просто – меня решил нагреть один партнер с Кавказа, понимаешь? Просто кинуть, и ищи-свищи его там в горах, сам знаешь, что у них там сейчас творится… Ведь достать его на ихней территории даже воспользовавшись помощью местных авторитетов было бы весьма проблематично. А узнал я о том, что меня хотят нагреть, от одного верного мне человечка – есть в тех краях мой пожизненный должник, он меня и информирует: как да что, в общем, держит в курсе. Вот он весточку мне и прислал: так мол и так, подробностей узнать не удалось, но что-то затевается, держи ухо востро, по всему видать, хотят тебя на чем-то кинуть… Ну, дождался я этих посланцев, поговорил, хотели они мне товар сбросить, причем очень дешево, чтобы я сразу клюнул. По этой, да по еще кой-каким деталям убедился я, что все сходится – в итоге ни товара, ни бабок мне не светит, в общем, все классически.
Тогда и задумал я тоже кое-какую комбинацию…
Лысый смачно затянулся и расплылся в улыбке, видимо освежая в памяти приятные подробности.
– И представляешь, во время заключения сделки всех неожижанно вяжут мусора и увозят в свои подвалы. Там и подтвердилось, что основного товара у них не было, но и тех образцов, что они привезли, хватало, чтоб десяток лет провести у хозяина. Ну, посидели они в подвале, отведали допросов с пристрастием и раскололись как миленькие – что да как, кто их надоумил и прислал. В общем, получился хороший компромат на их пахана-вдохновителя. Моего, кстати, дружка закадычного. Ну я и послал к нему гонца с этим компроматом железным… Все задокументировано, на видик записано, его ребята там все подчистую рассказывают, в общем, все дела. Короче, пригрозил я дружку третейским судом – как мол к этому делу наша общественность прогрессивная отнесется? Аксакалы, опять же, их местные… Он и просек, что те его съедят с потрохами, сдадут, чтобы имидж свой не подпортить – и пошел на попятную. Короче, пришлось ему обещанный товарец отдать мне по обещанной цене – той самой, что первоначально лишь приманкой служила, чтобы я наживку заглотил побыстрее. Да еще извинения принес, подарки прислал… – Лысый опять улыбнулся. – Потом покажу тебе мой новый «Вольво» – ничего штучка… – Он подозвал официанта и заказал еще кофе. Мышастый последовал его примеру, и все еще не до конца понимая смысла только что услышанного, спросил, нахмурившись:
– Ну, а менты что же? И тебя почему не тряхнули? Не тяни, Александр Иванович, удовлетвори любопытство.
Бодров, запрокинув голову, раскатисто рассмеялся, видимо давно ожидая этого вопроса. Вероятно, весь рассказ был им тщательно срежиссирован и ко всей этой истории еще прилагался весьма эффектный финал.
– В том-то и дело, Антон Алексеевич, – принялся разъяснять Бодров свою хитрость, – и все эти менты, и подвал, и даже сокамерники – все это было мое, мои люди. Соображаешь?
– Он опять засмеялся, довольный произведенным эффектом – Мышастый от восхищения разве что рот не раскрыл, начиная наконец осознавать гениальную хитрость Лысого. Если только Бодров не жрал водку, от чего его природная вспыльчивость повышалась до крайности, он действительно мог работать с выдумкой, разыгрывая неплохие комбинации – Мышастый знал кое-какие тому примеры. Дальнейшие его объяснения это лишь подтвердили.
– Так вот, Антоша… Предполагая во всей этой истории весьма значительный куш, я решил не скупиться на расходы – если дело того требует, нечего экономить на мелочах, потом все окупится сторицей. В общем, у меня случайно оказался небольшой особнячок в одном тихом местечке, отданный в счет погашения долгов. Особнячок – так себе, откровенное дерьмо.
Недостроен, отделка там и прочее, не в этом дело… Что с ним делать, я даже не представлял, сам понимаешь, жильем я вроде как обеспечен… – Он взял в руку очередную чашечку кофе, принесенного официантом. – А тут как раз эта история и развернулась. Вот я и занялся по-быстрому перестройкой да ремонтом, только в соответствии уже с моим личным планом, а не первоначальной задумкой архитектора. Короче, в этом самом особнячке ускоренными темпами была воспроизведена обстановка нашего Мшанского ИВС. Так, лишь примерно. Точность деталей была особо ни к чему, потому как мне в точности было известно – те ребята у нас в городе не парились, с интерьером незнакомы. Так что, главным было воспроизвести сам дух этого славного учреждения. Чтобы все было как полагается – кабинет следователя, менты в настоящей форме, камеры, баланда, параша, тюремные коридоры – в общем, все как надо, чтобы ребятки разом убедились – курорт еще тот.
Бодров в очередной раз довольно усмехнулся, заметив с каким неподдельным интересом слушает его рассказ собеседник.
– Ну, ну… – подбодрил его тот.
– Вот тебе и «ну»… Повязали их, в общем, якобы омоновцы, понял? В черных масках, все как положено. Закинули в автобус, а там натянули мешки на голову, чтобы те видеть ничего не могли. Это для того, чтобы фасад не переделывать, к чему лишние затраты? – пояснил Бодров. – В общем, дали очухаться им только в камере, а там уже компания развеселая сидит, сокамерники якобы парятся. Ну, уж в этом-то материале затруднений не возникло, сам понимаешь! – весело гоготнул Лысый. – Сам знаешь, у меня весь контингент как раз оттуда… Вот и получилось все настолько правдоподобно, что ребятам даже играть не понадобилось, только майку сними и видно, что не из пионерского лагеря. Пришлось, правда, за вредность им доплатить. – Он усмехнулся. – Александр Иванович, говорят, нам бы на молочко за вредность полагается, мы и так только что оттуда, а здесь такое дело. Тягостно, мол, давит… Единственная трудность была, – тут Бодров опять развеселился, – это кого на роль ментов поставить, чтоб ни наколок там и вообще… Ну, нашли нескольких, менты вылитые! – с удовольствием живописал он, – морды красные, пропитые, животы за ремень вываливаются – одно слово, настоящие мусора.
На допросах их помяли, конечно, не без этого, но все равно не хватало какой-то малой толики, какой-то детальки, чтобы они колонулись, ну буквально самой малости. И тут…
Лысый выдержал паузу и торжествующе посмотрел на Мышастого, по чему тот заключил, что сейчас последует кульминация и в своем предположении не ошибся, убедившись мгновением позже, что помимо всего прочего, в собеседнике скрывается и незаурядный актерский дар.
– И тут, – наслаждаясь повторил Бодров, – им устраивают очную ставку… со мной. Да-а-а-а… – Он мечтательно закрыл глаза, видимо вспоминая в очередной раз произошедшее и вновь смакуя свой триумф – некий момент истины. – Ввели меня в кабинет, как полагается, по всей процедуре, в наручниках, вот тут-то они и поплыли, раскололись как миленькие. Думали-то сначала, что я их прикрою, не последний все же в городе человек, – он с нарочитой скромностью потупил глаза, – ну, а раз меня тоже повязали, то все, крышка. А мне, собственно, даже интересно стариной было тряхнуть, когда-то ведь в художественной самодеятельности в лагере выступал, да и вообще, для разнообразия. Развлекся, в общем, разогнал скуку…
Ну и мастак! – подумал Мышастый, наконец полностью оценив гениальный замысел и немалый труд, проделанный своим коллегой. – У него порой можно кое-чему поучиться…
Позже, после дружеского прощания, уже сев в свою машину, Мышастый, глядя на проносящиеся мимо дома, все думал о только что состоявшемся разговоре, интуитивно чувствуя, что только что получил какую-то очень важную для себя информацию и не осознавая пока до конца, как же ему доведется ею воспользоваться. Но придется, точно…
Ольга Скрипка, проснувшись в одиннадцать часов дня, какое-то время нежилась в постели, стараясь как можно дальше оттянуть момент окончательного пробуждения и пытаясь удержать настроение, навеянное чем-то прекрасным, только что ей снившимся. Но хотя виденный сон был очень приятным, восстановить его в памяти не было никакой возможности, какие усилия она к этому не прилагала. Наконец, приняв твердое решение подниматься, Ольга присела, сунула ноги в мягкие комнатные туфли и посидев еще немного, решительно поднялась и проследовала на кухню, захватив по дороге белый шелковый халат, лежавший на тумбочке рядом с широким диваном, на котором она только что спала. На кухне она зажгла газ под красным в белых яблоках чайником и пошла в ванную комнату приводить себя в порядок.
