Текст книги "История одного пета. Часть 1"

Автор книги: Алексей Калинин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 11 страниц)

– Вот бы у нас так, а то у нас король на власти помешался. Может быть, к вам в скором времени заглянет с предложением, от которого вы не сможете отказаться! – печально сказала Тана.

Она сорвала длинный стебель пустырника и теперь выковыривала из белоснежных зубов застрявшие остатки обеда.

– Ему не зачем это делать, как я уже говорил, мы давно не имеем контактов с людьми, вы первые за последние несколько лет, кто видел гнома не на картинке. Хотя нет, не так давно к нам приходил маг Гарион, он предлагал, объединившись с его людьми, завоевать королевство Ростию. Но мы отказались. Мы живем своей жизнью и нас не касаются людские войны и перемены. Гарион так разозлился, что задымился и начал потрескивать. Но мой отец остался непреклонен. В ответ на грозное лицо мага пообещал завалить все выходы, похоронив гостя под тяжелыми скалами. Гариону пришлось уйти ни с чем. Кстати, Павел, а почему ты все время ерзаешь, что-то не в порядке?

– Ну, как тебе сказать, я не привык долго скакать на коне, и возникли некоторые проблемасы интимного свойства, – замялся и попытался скрасить ответ Павел.

– Зад натер? – спросил прямолинейный гном. – Есть хорошая мазь от мозолей, постоянно с собой ношу, а то брызнет каменная крошка и порез. Мазь почти сразу заживляет раны. Намажешь, и через пять минут всё как рукой снимет, остановись и дай ее достать.

– Не стесняйся, Павел, в этом нет ничего позорного, многие натирают зады. И главнокомандующим необязательно уметь ездить верхом. Давай мажь, я отвернусь! – со смехом проговорила ехидная Татина.

Покрасневший Павел резко к ней повернулся, с желанием высказаться по поводу ехидства женского пола и Татины в частности, но от этого движения страдальчески сморщился и остановил Бегунка. Конь сразу же склонил голову к сочной траве, мощное фырканье согнало с соцветий глупых кузнечиков и навязчивых бабочек.

– Ничего, вот если бы побывала в нашем мире, то посмотрел бы я, как ты оседлаешь велосипед и проедешь километр. Все столбы стали бы твоими, – пробормотал Павел, спешившись с коня и отвязывая гнома.

– Павел, так ты не из нашего мира? Вот почему на тебе такая странная одежда… Расскажи, пожалуйста, о своем мире и в частности – что это за зверь такой – велосипед? На нем только ездить или в пищу можно тоже употреблять? – заинтересовался Крохм.

– Вот сейчас Павел намажет то, что врагу показывать нельзя, и расскажет про этого дивного зверя. А также про то, какой он важный человек в своем мире – сказки я с детства люблю! – продолжала веселиться Тана.

Не понять ей, дикарке, что мужчина и стукнуть может за такие оскорбления. Привыкла за спиной Зары прятаться. Даже мне стало обидно за покрасневшего Павла. Что эта самка о себе возомнила? Ну, прихвастнул чуток, ну кто же без греха, а под линолеум зачем опускать?

Злой Павел никак не мог распутать веревку, а это никак не помогало возможности успокоиться и ответить достойно. Наконец, разозленный неподдающейся веревкой, болью в ноющем заду и более всего – хохочущей Татиной, Павел плюнул на веревку и решил её просто пережечь. Про нож даже не вспомнил! Достав из кармана зажигалку, он принялся за дело.

Небольшой огонек из зажигалки, заставил замолчать Татину, которая набрала в грудь воздуха для очередной колкости. Она удивленно смотрела, как сгорают веревочные волокна. Обугленные концы упали на ореховый куст, повисли, как уставшая змея на ветке. Из зелени куста выпорхнула малиновка и усвистала прочь.

Удивление спутников навело меня на хорошую мысль. Когда Павел вернулся из кустов с видимым облегчением на лице, я передал ему свои соображения: «Павел, ты смог произвести впечатление. Теперь как-нибудь обыграй мобильник. Мол, ты тоже не пальцем деланный и имеешь шкатулку с заточенными душами, которые когда-то тебя разозлили».

– Павел, а что это у тебя за палочка, с помощью которой ты избавился от веревки? – упредил Татин вопрос любопытный гном.

– Это маленький дух огня. Мы долго бились с его отцом и, когда я одержал победу, он отдал мне одного из сыновей. Правда, отдал с тем условием, чтобы я иногда выпускал его и кормил! – начал выпускать на волю свою фантазию Павел. – Но это лишь малая часть из того, что я могу сотворить в нашем мире…

Татина фыркнула, но после вида грозно насупленных бровей, скромно потупила глазки и показала своим видом, что вся во власти внимания.

Павел привязал бечевкой гнома, причем тот не забыл утянуть в карман обгорелую веревочку, чтобы не оставлять следов. Бегунок недовольно покосился на приготовления, но промолчал, подождал, пока Павел поместит свое седалище, а потом от души врезал хвостом зазевавшемуся гному. Хлестко, я даже поморщился.

Из кармана грязной джинсовки вылез поцарапанный мобильник, и Павел начал рассказывать о заключенных душах и своем могуществе. Татина тихонько пофыркивала, но мой друг горделиво не обращал внимания и продолжал рассказ. Меня убаюкивал неторопливый монолог, мерное покачивание Бегунка, пригревающее солнце.

Фантазия Павла развернулась особенно бурно. Он и мобильник показал, заставив спеть единственную песню-рингтон, и рассказал об управлении автомобилем, и о конструкции велосипеда, и о полете на самолете, и еще много о чем. То есть нашел свободные уши. Я от похвальбы задремал и очнулся, когда мы остановились на привал.

Видимо с мобильником он переборщил – глаза Татины вылезали из орбит от удивления. Гном же что-то черкал заостренной палочкой на куске коры, и этой же палочкой парировал удары прилетающего хвоста. Павел сиял от счастья и собственной значимости. Но тут он допустил одну оплошность, сведшую на нет все повествование.

– К сожалению, в вашем мире у меня почти ничего нет. Иначе я давно бы разобрался с Гарионом, и нам бы не пришлось сейчас куда-то так спешно скакать, – простодушно заявил «великий и ужасный» Павел.

– Тогда какой прок от вашего колдовства? Хотя идея велосипеда мне очень понравилась, – сказал Крохм и засунул кору за пазуху, продолжив фехтование с назойливым хвостом.

Татина разочарованно закрыла рот и вернула глаза в первоначальное положение, но уже не пыталась ехидничать. «Эх, Паша, Паша, а ведь еще бы немного и она бы тебя боготворила. Это будет тебе уроком – если треплешься, так доводи треп до конца, а то одно предложение может свести на нет целый том!» – подумал я, и Павел кивнул в ответ.

На привале веревка развязалась нормально, и гном потопал по мягкому лиственному покрову, разминая ноги. Кругом из широких листьев выглядывали синие глаза цветов, по стеблям сновали деловитые мураши.

– А вас не удивляет, что я из другого мира? Можно подумать к вам постоянно заходят такие гости! – пробурчал Павел.

– Нет, мы знаем, что не одни во вселенной. Корень пришел из другого мира, так почему не может прийти кто-нибудь другой? – задал риторический вопрос Крохм.

Павел согласился с этим, и опять ушел в кусты, для облегчения страданий ноющего места.

Привал не принес с собой никаких неприятностей, а скорее наоборот – Крохм поймал большого зайца, подкравшись к тому на цыпочках, когда беспечная скотинка позволила себе наглость задремать под кустом. Павел еще раз продемонстрировал блестящее умение пользоваться зажигалкой и через полчаса мы воздавали должное непуганности местного зверья.

Пару раз Брысь мелькнул между толстых стволов, но так как Павел набирал на костер только валежник и ломал сухостой, то претензий не возникло. Крохма Брысь проигнорировал, посчитав того достаточно наказанным. Мгновение, и человекопес растворился в буйной листве.

11

После привала половину зайца убрали к Татине в мешок, хотя я и уверял Павла, что в моем мешке ему (зайцу) будет спокойнее и прохладнее. Ну да ладно, людская подозрительность всегда гасит мои благие начинания, не привыкать.

И ведь не объяснишь недоверчивым, что для них же стараешься. Как тогда, когда я съел половину окорока у нашей любимой соседки Катрин. То пиршество было не ради праздника живота – я заботился о стройности фигуры дорогой соседки. А уж после марафона, который она устроила, гоняясь за мной, и вовсе должна поставить мне памятник – ведь похудела на целых пять килограммов. Правда, она могла гордиться собой всего десять минут, пока в поле зрения не попал холодильник.

После набора потраченных калорий она явилась к Маргарите Павловне с требованиями сатисфакции. Меня в этот момент не было дома, так как я усмирял окорок внутри (а вы попробуйте плотно поесть и после устроить кросс по пересеченной местности) и нежился на солнце. Зато потом децибелы мата Маргариты Павловны выслушал сполна, запомнил, отредактировал и всегда поражал соседских котов богатыми познаниями в ругательствах.

Так мы и трусили не особенно торопясь, но все же поспешая. Павел с гномом вели тихую беседу о мечах – из какого металла лучше делать, сколько выдерживать и как закалять. Я дремал. Я всегда стараюсь подремать после обеда. И до обеда тоже. Белки прыгали с дерева на дерево, удивленные глазки провожали нашу странную процессию. Кузнечики учили лошадей правильно прыгать. Эх, какая же потрясающая графика в этой игре. Я честно начал верить, что мы в другой реальности.

Мы ехали до самого вечера, пока солнце не покрасило верхушки деревьев в ярко-красный цвет. Сумерки медленно начали подкрадываться из кустов орешника. Птицы затихали одна за другой.

Татина оживилась и снова взяла на себя роль ведущей:

– Павел, собери дров. Возьми с собой кота, пусть он найдет по пути какие-нибудь съедобные травы, я потом выброшу ненужные. Крохм, выкопай яму для костра и надери папоротника на постели. Если вам и в радость валяться на голой земле, то я все бока отлежала. И пошевеливайтесь, нужно пораньше лечь, чтобы пораньше встать.

С такой логикой спорить бесполезно, и мы отправились выполнять задания. Долго не забуду запаха дикого чеснока в пасти, когда нарвал и принес его Татине. Павел тоже справился с задачей. Вскоре костер весело заполыхал, разгоняя теплым светом вечерние сумерки. Гном натаскал папоротника даже для лошадей, хотя те отказались от подношения, и отошли в сторонку, разговаривая о чем-то своем.

– Тана, а как там себя чувствует твой отец, который угодил головой в дыру доски? – вспомнил Павел, когда все насытились и растянулись на папоротниковой подстилке.

У костра, весело выбрасывающего в небо снопы озорных искр, было тепло и уютно. Так и тянет поговорить сквозь подступающую дремоту.

– Нормально. Славко к обеду очухался, но еще недельки две проваляется, пока в достаточной степени не придет в норму. Да и не отец он вовсе, а подельник – вместе коней воровали. Меня цыгане по дороге на горном перевале подобрали, как рассказывала Зара, – разоткровенничалась Татина.

– Тогда почему же Славко наехал на меня с ножом? Чтобы вы тихо и мирно сделали свое дело, и спокойно ушли, оставив бездыханное тело лежать в навозе? – приподнялся на одном локте Павел.

– Павел, у нас сейчас цена человеческой жизни приравнена к комку грязи – раздавил и не заметил. По твоему лицу было видно, что зашумишь и разбудишь постоялый двор. Тогда, на противоположной чаше весов находились наши жизни, а теперь подумай сам, что мы должны были выбрать? – откинула ветку в сторону Татина. – И вовсе не хотел он тебя убивать, а лишь припугнуть, чтобы ты молчал. А оно видишь, как получилось.

– Ладно, Тана, не кипятись, все же обошлось и я даже рад, что познакомился с такой красивой, умной и доброй девушкой, – раздался Пашкин голос, – Ты само совершенство и затмеваешь взглядом чудесных глаз свет полуденного солнца.

Ого! Никак мои уроки пошли на пользу и сейчас он охмуряет неприступную Татину. Я заинтересованно приоткрыл один глаз.

Павел обалдело глядел на Татину, та смотрела на него, а чуть поодаль перекатывался Крохм.

– Знаешь, Павел, такого чудесного и прекрасного комплимента я не получала за всю свою недолгую жизнь, спасибо, очень изысканно, – сообщил нам голосом Татины смеющийся гном.

– Так это ты веселишься, пересмешник низкорослый, а я уж подумала, что в Павле и впрямь любовь ко мне проснулась. Ведь это не так, Павел? – спросила Татина, запустила сапогом в гнома и успешно попала тому по макушке.

После экзекуции смех Крохма обиженно спрятался и больше в этот вечер не появлялся.

– Нет-нет, да как ты могла подумать такое? Нет у меня к тебе ничего, кроме дружеских чувств, хотя если будешь еще ехидничать, то исчезнут и они, – пробормотал, пряча глаза, Павел. – Ну ладно, посмеялись и хватит. Крохм, у тебя здорово получается передразнивать, завтра научишь?

– Ага, чтобы снова схлопотать по ушам? Нет уж, эти перебрасывания сапогами как-нибудь без меня. К тому же этим даром обладают гномы, а людям это искусство дается с великим трудом, – проворчал Крохм и отвернулся от костра, давая понять, что разговор окончен.

Его примеру последовали остальные участники похода, я же подошел к Павлу и ткнулся головой в плечо: «Не переживай ты так. И ты можешь сказать Татине слова такие, что у нее заблестят глаза и шерстка пустит искры. Ой! Все время забываю, что вы люди не можете ни искр пускать, ни когтей нормально выпустить».

«Спасибо, Кешка, за поддержку. О, даже стихами заговорил. Завтра наберусь смелости и признаюсь, что она мне нравится, а там будь что будет. А сейчас давай спать!» – с этими словами Павел погладил меня по голове и прижал к себе.

В таком положении я побыл некоторое время, пока он не начал посапывать, а затем осторожно освободился из объятий. Не люблю я телячьих нежностей, не мое это, даже коробит слегка, когда лезут грязными руками.

Немного посмотрев на посапывающего Павла, я отошел поближе к затухающему костру, искр он не выбросит, а тепло с детства люблю. В просветах крон сверкали ледяные звезды, они бесстрастно смотрели вниз на нашу компанию, перемигивались друг с другом. Я любил иногда поваляться на крыше и поглазеть на скопище этих серебряных огоньков. Казалось, что это глаза космических котов смотрят на нас и хотят что-то сказать, но у них не получается. И вспомнилось то время, когда я маленький упал с забора, пытаясь допрыгнуть до этих серебряных огоньков. Хорошо, что упал в кусты и обделался легким испугом.

Вот и сейчас я снова засмотрелся на черную вуаль неба, с вкраплениями маленьких далеких звезд, и заметил, как одна звездочка покатилась вниз. В людском мире принято загадывать желание, когда звезда летит по небосклону. Поверю этим суевериям и загадаю – чтоб нам поскорее вернуться домой. Звездочка тем временем продолжала падать по спирали, постепенно увеличивалась в размерах, а конечной точкой приземления выбрала нашу стоянку.

Я подумал, что ошибся и спутал звезду с большим светлячком, слегка даже подосадовал – такое желание пропало, когда это светящееся создание подлетело ближе и превратилось в маленького человечка со стрекозиными крылышками. Человечек в голубом костюмчике, состоящем из жилета и обтягивающих трико, держал в руках небольшую дубинку и маленький фонарик.

Заметив, что я за ним наблюдаю, человечек подлетел ближе, улыбнулся, подмигнул и… вдарил дубинкой промеж глаз.

Внимание! Получено повреждение. Вы теряете сознание.

Дальше накатила темнота, казалось, все звезды скатились на землю, а меня засасывает в себя бездонное черное небо. И ведь засосало же.

12

Внимание, происходит пробуждение.

Ваша цель – понять, что произошло и помочь игроку.

Вот за что я полюбил пробуждения в этом мире, так это за новизну и неожиданность. На сей раз я пять минут не открывал глаза, отдавшись на волю остальных чувств.

Обоняние подсказало, что мы еще находимся в лесу, и я лежу возле костра. Слух же выдал столкновение качающихся ветвей, шорох трущихся стеблей высокой травы и многоголосое попискивание, в котором явно угадывалась членораздельная речь. Но добила меня чувствительность, когда с неким злорадством доложила, что я связан. Зато никаких болевых ощущений, кроме шишки на лбу, не замечено.

На вкус проверять пока нечего, кроме куска веревки в пасти, поэтому я решил открыть глаза.

Ого! Да сколько же их здесь? Тысячи три, не меньше. Над нами, подобно мошкаре летним вечером, роился сонм человечков размером с чайную ложку, которые пищали и махали слюдяными крылышками.

Пол их можно определить по одежде – женщины одеты в розовые накидки, у мужчин же преобладали зеленые и голубые тона. Они переговаривались тонкими голосками, махали ручками, порой переворачивались с ног на голову и в таком виде вели беседу. Будь я в другом положении, то охотно бы похохотал над их ужимками, а сейчас надо перекинуться парой мыслей с Пашкой, если таковой имелся в наличии.

Повернув голову, я смог убедиться, что мой друг лежал рядом, причем тоже связанный и с кляпом во рту. Ему не привыкать, поэтому сопел тихонько на ветвях увядшего папоротника, как поросенок на праздничном столе. А Татина и Крохм извивались, как могли, и как не могли тоже старались изогнуться.

Лошади опутаны за задние ноги и привязаны к стоящим неподалеку дубкам. Четвероногим оставалось нервно прясть ушами и коситься на нас.

«Павел, что это за стрекозы нас спеленали и что им нужно от нас? Почему не сработал амулет. Может, испортился?» – спросил я Павла.

«Кешка, я не знаю, кто это, и почему мы связаны. Амулет, похоже, действует, когда мне угрожает несомненная опасность. А так просто связали, и пока по отношению к нам не принимается никаких действий – он молчит. Давай подождем, что будет дальше, заодно узнаем, что этим крохам нужно», – вполне разумно ответил мой друг.

Ждать пришлось не долго, вскоре от общего роя отделился человечек, в котором я узнал ночного знакомца, и подлетел к Пашкиному носу.

– Прошу простить за неудобство временного пленения, это необходимая мера предосторожности, иначе вы раздавили бы нас как мух. Помним, как шли дела во времена Столетней войны, – горестно вздохнул человечек. – Простите, расчувствовался, сейчас я выну кляп, и мы с вами мирно поговорим, хорошо?

Павлу ничего другого не оставалось, кроме как кивнуть. Человечек подлетел к Пашкиному лицу и, уперся зеленым башмачком, в основание носа. Кляп выскочил со звуком пробки, вылетающей из бутылки шампанского. Павел пожевал освободившимися губами и начал возмущаться.

– А ну-ка, развяжите меня и корешей, принесите свои извинения и чего-нибудь поесть, а то я за себя не ручаюсь!!! Вы еще не знаете, насколько я страшен в гневе!!! – закипятился Павел. – Да я сейчас… Пык. Мык. Мммм

Кляп вернулся на свое насиженное место, и человечек вновь грустно вздохнул.

– Я ожидал такой реакции. Позвольте рассказать, почему вы оказались в такой ситуации, а потом решите – помогать нам или остаться в связанном состоянии до прихода волков. Извините за небольшой шантаж, – пояснил эльф.

Остальные мотыльки находились рядом и сосредоточенным видом выразили солидарность с оратором. Кто-то уселся на ветвях кустов и деревьев, оживленно болтали ногами и языками. На стебель пустырника возле моего носа вынырнули три муравья, оживленно потрясли усиками и пропали. Спустя несколько минут на меня пялилась целая орда рыжих муравьев, судя по лихорадочно дергающимся усикам – решали, кто первым пнет мое безвольное тело.

– Мммм, ммм, – пытался возразить Павел, остальные его поддержали, потом хор мычащих червячков постепенно стих, и мы превратились в само внимание.

– Вот и хорошо, я ожидал понимания от разумных существ. Видите ли в чем дело: нашего короля похитили три брата-людоеда и держат в заложниках. Шантажируют нас его смертью, требуют приносить каждый день грибы и ягоды, заманивать путников. Мы устали жить под их гнетом. Помогите, пожалуйста, мы не постоим за благодарностью, – попросил молодой эльф, и слезинка блеснула на его глазках.

Получен дополнительный квест – спасти короля эльфов.

Награда – авторитет в глазах эльфов.

Скрытая награда – неизвестна. 

Принять? ДаНет

Павел перекатился на другой бок и вопросительно взглянул на остальных. Те кивнули, соглашаясь сделать все возможное для освобождения главы эльфийского народа. Хотя мне думается, что кивнули скорее не от благородства души, а от безвыходности ситуации. А может оттого, что собрались обмануть стрекоз и смыться при первом же удобном случае.

– Нет-нет, прошу еще раз меня извинить, но мы не можем отпустить вас всех, – торопливо пропищал седобородый эльф. – Иначе у вас могут возникнуть неблагоприятные мысли убежать, не выполнив задания. Поэтому мы и отпускаем вас одного, ибо всем людям доверия нет!

«Павел, похоже, что снова будем работать в паре. Меня-то они отпустят, наверно!» – я быстро передал мысли Павлу.

Ужасно чесался нос, а чесать о траву чревато царапинами и попаданиями в него муравьев. Насекомые озадаченно помахивали усиками, примериваясь к нападению.

Тем временем Павел снова кивнул, и послышался звук выдергиваемой пробки. Надеюсь, он вспомнит обо мне, когда его развяжут, похоже, что у муравьев созрел-таки план нападения, и они вот-вот начнут претворять его в жизнь.

Павел не стал в очередной раз играть возмущенного и оскорбленного спасителя всего человечества, лишь более пристально взглянул в лицо молодого эльфа.

– Я согласен вписаться за вашего короля, но только если отпустите моих друзей. Вместе мы гораздо быстрее справимся с людоедами! – сказал Павел, и рой радостно загудел от его слов.

– Нет, благородный рыцарь, я снова повторюсь, что мы не можем поверить человеку на слово. К тому же отсутствие друзей лишь подстегнет тебя. Мы с самой опушки леса следим за вами. Кажется, вы скрываетесь от кого-то, и не лишним тебе будет знать, что этот кто-то вступил под кроны Вечного леса, – вмешался старый эльф.

– Тогда тем более освободите моих друзей! Мы наваляем людоедам и продолжим свой путь, не задерживаясь и теряя времени!

– Знание о приближающейся опасности, которая в первую очередь коснется твоих друзей, не позволит медлить, так что в путь, рыцарь, и пусть тебе сопутствует удача. Мириэль, проводишь рыцаря до обиталища зла! – сказал седобородый.

Он махнул ручкой молодому мотыльку, который спровоцировал появление шишки на моей голове.

– Но почему мы? Мало других прохожих? – поинтересовался Павел, растирая запястья.

– На тебе висит амулет Корня, других бы мы сразу к людоедам заманили, – объяснил седовласый.

– Вы и про него знаете? – Павел протер слегка испачканный амулет.

– Немного, в основном то, что он дает защиту носящему. Но поспешите же, сколько можно разговаривать! – рассерженный долгими расспросами эльф топнул ногой… по воздуху.

В результате такого проявления агрессии он сделал забавное сальто-мортале и снова завис на том же месте. Его собратья тихонько захихикали, но, после грозного взгляда, хихиканье стихло.

– Тогда позвольте пойти со мной моему коту, он специалист в деле разведки и воровства, – спросил Павел, пока его развязывали.

Он все же не забыл про меня!!!

Хотя мог бы выставить своего друга и в более хорошем свете. Например, как непревзойденного диверсанта. На меня стройными колоннами пошли агрессивные муравьи, усики подрагивали в такт неслышимого военного марша. Прямо как в клипе группы «Раммштайн».

– Хорошо, но остальные останутся дожидаться твоего возвращения. Это единственное, что мы можем для тебя сделать, благородный рыцарь. Надеюсь, им не придется долго ждать, – напыщенно произнес седобородый и кивнул в мою сторону.

Сразу же несколько крох накинулись на меня, сноровисто распутали и поставили на ноги. Когда же я захотел поближе познакомиться и выпустил когти, один недвусмысленно продемонстрировал дубинку. Пришлось оставить эту затею до лучших времен.

Павел бросил взгляд на лежащих в траве Татину и Крохма, те глазами пожелали ему удачи и промычали какое-то напутственное слово. Павел дернулся к ним, но рой человечков угрожающе запищал, а двое эльфов приставили маленькие кинжальчики к шеям пленников. Убить не убьют, но поцарапать могут, поэтому Павел позвал меня и двинулся за Мириэлем.

Мы ушли со злополучной поляны, и шум стрекота тысяч крылышек прекратился. Павел решился задать летящему впереди эльфу несколько вопросов, которые давно мучили его.

– Скажи, Мириэль, а что вам известно про мой амулет и про отношение к нему Гариона? А то бежим от него, даже не зная, так ли он страшен. Может, это его дурная слава наводит страх, а на самом деле всего лишь пшик? Вдруг получится его из рогатки расхлобыстать, а не убегать и таиться? – просто снял с моего языка Павел.

– Павел, за то, что согласился нам помочь, открою тебе тайны магических лучей от эльфов. Если повернешь зеленый луч, то обретешь возможность моментально переноситься из одного места в другое, но в пределах взгляда… Эй-эй, осторожнее, вот же непоседа, не дослушал до конца! Между точками перемещения не должно быть лишних предметов! – сообщил эльф, заканчивая свою речь над лежащим Павлом.

Носитель сообщил о характеристике артефакта

Получено знание – телепортация в пределах видимости

(один поворот зеленого луча)

Мой друг сразу попробовал новую возможность и в итоге здорово приложился о стоящую неподалеку сосну. Я поежился от волны холода, но виду не подал, привыкаю к этому явлению.

Хотя выглядело это впечатляюще – только что Павел шел рядом со мной и вдруг ударился лбом о дерево, находящееся в десяти шагах от нас. Дерево поблагодарило его за столь нежные объятия большущей шишкой, которая наливалась на глазах. Рядом упали несколько шишек, в мох высыпались семена с небольшими крылышками.

– Предупреждать же надо! – простонал Павел, держась за лоб и стараясь не делать резких движений.

– Это не беда, если ты знаешь о возможностях синего луча! Он может вылечить любую рану, ушиб или ссадину. Попробуй, – улыбнулся Мириэль, при этом потешно скорчив личико.

Носитель сообщил о характеристике артефакта

Получено знание – регенерация и восстановление

(один поворот синего луча)

Павел осторожно повернул синий луч, снова нанесло холодом. Он зажмурился в ожидании волшебства, но ничего не произошло. Почти ничего. Только шишка, обидевшись за пренебрежение услугами в деле украшения мужского лица, втянулась обратно. Павел повертел головой, пощупал лоб и улыбнулся. Затем потрогал нывшее от езды место и заулыбался во все тридцать два зуба.

– Вот мне такую штуку в школу, тогда бы я был непобедим. И даже одиннадцатиклассников строил бы по-черному! – мечтательная дымка упала на Пашкин лоб, взамен безвременно почившему синяку.

Пришлось ее прогонять, возвращая Павла на землю. Высунувшись из густой травы, я укоризненно уставился на него, вспугнутые бабочки разлетелись праздничным салютом.

– Главное никому не рассказывай о возможностях этих лучей. Я рассказал, потому что в твоих глазах нет отблеска зла и порока, и ты без колебаний согласился нам помочь. Тайны лучей хранятся у предводителей рас. Без ложной скромности могу сказать, что у меня пыталась узнать об амулете прелестная эльфийка, но осталась ни с чем. Она действовала по наущению Гариона, и вскоре её изгнали из королевства. Так что береги эти тайны, они когда-нибудь тебе пригодятся, – погрозил эльф маленьким пальчиком.

Скрытая награда получена.

Носитель рассказал о свойствах артефакта

– И ты так спокойно рассказываешь об этом первому встречному с амулетом? – Павел еще раз сгонял до ближайшего дерева и за пару секунд вернулся обратно.

Ни одна травинка не шелохнулась на пути следования.

– А что мне остается? Если не ты, то наш предводитель погибнет, а это знание может помочь, – вздохнул Мириэль.

«Павел, ты бы узнал поподробнее о предстоящей операции, а то идем наобум, без плана и какой-нибудь надежды на успех. Заодно напомни эльфу про Гариона – как от него можно избавиться?» – попытался я втолковать напарнику, летающему в мечтах и победах.

– Мириэль, так что там насчет Гариона? – поинтересовался Павел.

– Он очень злой и жаждет власти. К нам в лес долетают обрывки жалоб и стенаний по поводу этого колдуна. Да и сам однажды заявился с предложением вступить в ряды армии и властвовать над миром под его руководством. Наш народ отказался. Его поддержал человек, тогда еще племянник короля – Стим. Как с Гарионом справиться – неизвестно, мы попытались, так он молниями подпалил часть нашего племени. Однако другая часть здорово тогда потрепала его балахон, а один герой даже плюнул на желтый колпак! – гордо произнес Мириэль.

– Еще расскажи нам об этих братьях, к которым мы направляемся, что они собой представляют? – заинтересованно спросил Павел.

– Три здоровых чурбана без мозгов и совести. Они живут не так далеко отсюда. С ними вместе проживает их мамаша, старая карга, которой осталось дышать два понедельника. Днем обычно спят, а ночью выходят в лес и ловят заблудившихся путников, хотя последнее время они заставляют нас приводить к ним добычу. Днем легче всего застать врасплох, хотя как-то нужно обмануть их матушку, будем надеяться, что и она спит, – сообщил нам порхающий Мириель.

– Ну что же посмотрим, что можно сделать, отомстим этим тварям за Кука! – блеснул познаниями Павел. – Чтобы нам быстрее добраться, Мириэль, полезай в карман и задавай направление, а ты, Кешка прыгай на руки. Поехали кататься.

Ну как ему откажешь в такой просьбе? Забравшись на шею, я приготовился к тряске, воздушным ямам и чему-либо подобному. Мириэль же, устроившись удобно в кармане Пашкиной джинсовки, показывал на деревья, вырастающие впереди. Миг и оказывались возле указанного дерева. Мы как бы оставались на месте, а менялось лишь окружение. Представьте, что вы бежите с закрытыми глазами, а через каждые десять метров открываете их. Правда для такой пробежки вам понадобится куча бинтов и йода, ведь столкновение с дружелюбно настроенными деревьями просто неизбежно.

Лес поредел, и нам открылась большая изба, срубленная из грубо обтесанных бревен и обнесенная толстенным частоколом. Почти на каждом столбе красовался желтый человеческий череп, задумчиво улыбающийся своим неотразимым оскалом.

По Пашкиному телу пробежала дрожь, да и мне стало не по себе от увиденного зрелища. Под забором валялись обглоданные кости, а две взъерошенные вороны весело переговаривались, пока рылись в зловещей куче. Одна заговорщически подмигнула нам, и кивнула подруге, намекая на скорое пиршество.

– Вот тут и живут людоеды. Сейчас они спят, так что самое время освободить нашего короля, – пискнул высунувшийся из кармана эльф и тут же спрятался обратно.

– Ага, а дымок, поднимающийся из-за забора, это, скорее всего, от курения во сне? – съехидничал Павел.

Эльф что-то пробурчал в кармане, но вылезти и внести пояснения отказался.

«Ну что, Кешка, пойдем, разведаем обстановку, или ты горишь желанием в одиночку совершить этот подвиг?» – Павел мандражировал, и своими подколками пытался обрести хоть немного уверенности.