Текст книги "Русская зима (СИ)"

Автор книги: Алексей Изверин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 36 страниц) [доступный отрывок для чтения: 13 страниц]

Хотя… А что толку, что не будут? Как сам-то я буду жить теперь, зная, что некоторые ошибки стоят жизни?

И как снова буду принимать решения, зная, чем это может закончиться…

– И что нам с ним делать? – Словно бы продолжил мои мысли Святогор. – Девчонка, его дочь, видела, какую драку вы там устроили. И она знает, что ты не такой простой человек, каким кажешься. Ей-то так рот заткнуть, а? Расстрелять? И заодно остальных, чтобы никто не мог проговориться… Всю семью расстрелять?

Святогор посмотрел мне в глаза.

– Пусть Ленка и Лешка ошиблись, это все забудется очень скоро. Но дело в том, что они не продемонстрировали способностей своих, ясно тебе? А вот ты – продемонстрировал. Ты продемонстрировал, что ты – киб. Пусть никто еще не знает вас всех в лицо – разговоры пойдут все равно… Знаю, думать об этом во время боя ты не мог. Не та ситуация… Но все же подумать об этом ты обязан.

– Командир… Но если взять подписку о… – Заикнулся было я.

– Какую подписку, о чем ты? – Перебил меня Святогор. – И зачем все это надо делать, скажи-ка? Чтобы еще больше подстегнуть интерес ее? А полисы, они что? Ручаюсь, что они жаждут с ней поговорить – и даже наш прямой приказ их не остановит. Так я уж их подбирал…

Я молчал. Святогор вполне мог подбирать руководство полиции, звание полковника Спецкорпуса, которых всего пять человек, это ему позволяло. Да и он достаточно пожил… Он киб. А это значит, что именно он был среди тех, кто пришел в наш мир почти сто лет назад.

Космопорт Стальград, база флота. Московский край, 2123 год

– Волнения мутантов в Красноярске! В Красноярском Крае объявлено военное положение! Начата переброска войск из центральной части Федерации Земли!

С этого начался день.

Маленькая комнатка в недрах военной базы. Серые стены, простой керамит, из которого тут все сделано. В стене вделан экран телевизора, сбоку прозрачная капсула душевой кабинки. Шкаф с одеждой, оружейный шкафчик на замке. Закрыт, опечатан, но все равно сейчас пустой, личное-именное оружие мне тут не положено. А вещей вроде как и нету, кроме двух комбинезонов моего размера. В одном я за Психом гонялся, ждет отправки в утилизатор, а другой выдали на базе утром, на замену.

Стол у стены, под экраном. Над столом вентиляционная решетка, горит синяя точка работы кондиционера. Ветер шевелит бумажные полоски, приклеенные к решетке вентиляции.

Три стула, и моя кровать на противоположной стене от душевой. Вот и вся обстановка.

Но хорошо хоть один, комната на одного рассчитана. Как и узкая койка.

Все утро по тиви шло все то-же. Судя по заставке передача шла из студии государственного канала. Только там есть такие возможности, забивать на половину трансляций и гнать в эфир…

– Сегодня около шести часов утра, – поведала мне симпатичная дикторша, выглядевшая немного подавленной, но все равно бодрой, – начались волнения мутантов в Красноярске. В городе объявлено чрезвычайное положение. Войска около космопорта приведены в состояние боевой готовности!

Неужто мутанты атаковали?

К полудню положение так и прояснилось. Мутанты в Красноярске, до того мирно грызущиеся между собой на помойках городских окраин, подняли восстание. Для начала напали на оранжереи, проникли в пределы охраняемой территории, захватили несколько отделений полиции, и стали выдвигать свои обычные требования. Жратвы для всех и даром, социального обеспечения тоже задарма, уравнять в правах с остальными гражданами Федерации, еще раз жратвы и бухла, а также свободы для всех подряд и каждому лично.

Переключившись на внутренний правительственный канал, я узнал чуть нового.

Конечно, никто мутантов слушать не стал. На штурм бросили подразделение полиции с автоматами, и в это время из-за реки начался исход адаптов. Сезонное бешенство, как думали вначале.

Отделения тяжелой пехоты, чьи казармы были в Красноярске, поднялась по тревоге. Подняли по тревоге и десантников, охрану космопорта, из Иркутска вызвали помощь, флаеры огневой поддержки зависли над городом и готовились прижечь тех, кто вздумает баловаться с тяжелым оружием. Такое ведь бывало – однажды старым ПТУРсом утопили один старый катер, новостей было на месяц по всей Федерации, а в другой раз артиллерия прошлась по Красноярску даже с закрытых позиций. Пока ее вычислили и уничтожили, несколько зданий было разрушено.

И теперь начиналось что-то подобное.

К вечеру в наших комнатах ожили громкоговорители, и была сыграна боевая тревога.

– Всем кибам собраться в пятом конференц-зале через двадцать минут. Все остальные приказы откладываются на неопределенное время. Повторяю – всем кибам собраться в пятом конференц-зале через двадцать минут. Все остальные приказы откладываются на неопределенное время. Повторяю – всем…

Сообщение повторялось снова и снова.

Всем кибам… Это надо же так сказать…

Да, теперь-то нас бросят в этот чертов Красноярский край, будь он неладен…

При этих мыслях сработала программа поиска, выдав на вспомогательный экран общую информацию про Красноярский край, выделив ключевые пункты.

Столица края город Красноярск. Население города семь миллионов человек. Пригороды, население пять миллионов человек. Тридцать процентов городских районов с полной защитой от внешней среды. Космопорт. База армии «Сибирь-3». Станция проекта «Гео». Магнитные пути, они же Рельса, в Иркутск.

– Исчезни! – Зашипел я. Ничего никуда не исчезло, конечно же. Пришлось успокоиться, и задать команду нормально, чтобы схемы местности не мешали.

В пятом конференц-зале, ничем не отличавшемся от девяти остальных, был только один человек.

Громадный зал, здоровенный экран на стене, а под ним, на стуле, осторожно восседал Галахад. Спокойное лицо киба не выражало вообще ничего – мертвенная маска давно умершего человека, лишь изредка пробиваемая мерцанием глаз. Коротким мерцанием, даже каким-то нарочитым, что ли. Смотрите, вот он я, вот я тут, и что вы теперь-то будете делать?

Большие окна были осветлены, и за ними палило солнце и электромагнитные излучения малой посадочной площадки космопорта.

Мне едва не стало плохо. Сам Галахад – и тут! Для неназначенного командира всех боевых отрядов Спецкорпуса мы мелкие насекомые, какие-то там новые кибы. По сравнению со старыми кибами мы как дети в сравнении с частями специального назначения. А Галахад один из старейших кибов. Старше его только легендарный Роланд, про которого я слышал еще в детских сказках, да Петр Дрейк.

Но Роланда уже давно никто не видел. Знали только, что он был, но где именно? А вот остальные… Петр Дрейк хоть изредка показывается на телеэкранах.

Я поймал себя на том, что изучая Галахада со всех сторон. И с помощью своих детекторов тоже.

Маскировка у него была идеальная. Никто бы не заподозрил в нем киба первого поколения, даже при поверхностном осмотре. Просто очень странный человек. Мало ли что у него в жизни было? Может, он в том самом Отделе Це работает? Насмотрелся там разного, вот и прокатила жизнь его…

Но для киба не узнать собрата – позор. Для наших детекторов станет сразу видно все. И изменения глаз, и рельеф мышц, и моторика движений, да еще с пару десятков признаков, в которых не ошибешься. Не так-то просто одному кибу скрыть свою сущность от другого киба. А вот этот почти что скрыл. Что значит опыт.

– Последний. – Устало сказал Галахад, когда вошел Лешка. – Начинаю.

Мы быстро расселись.

Лешка сел справа от меня, Ленка – слева.

– Сотоварищи, вы уже слышали новости по тиви. – Галахад начал быстро и напористо. Наверное, он просто не умел говорить хорошо. – Но это все ерунда. Наши войска при поддержке Десанта уже загоняют мутантов обратно.

Галахад помолчал, оглядывая нас.

Все мы тоже молчали, ждали, чего он нам скажет.

– Но на этом проблема не будет исчерпана. По некоторым данным, наблюдается активность адаптов по всей Сибири. Атаки на сибирские города участились, люди пропадают. Строительство оранжерей находится под постоянной опасностью. Нами принято решение атаковать адаптов в их же логове. Этот разгром станет для нас отличной стартовой площадкой для очистки окрестностей наших поселений. Что я скажу дальше, секретно.

Галахад, не поворачивая головы и не меняя позы, пробежался по нам взглядом и лениво улыбнулся. Не знаю, что он хотел показать этой улыбкой, но мне стало не по себе. Словно невидимые проволочки растянули в стороны уголки его губ.

– Вы должны будете пойти в глубокий рейд, почти до Урала… И, помимо всего прочего, исследовать возможность проведения через эти земли рельсового сообщения. Напоминаю, что эта информация не для распространения.

– Так сбросьте на них атомную бомбу. – Проворчал лениво Лешка. – И сразу решите все проблемы. А рельсе ж все равно, по какой земле идти?

– Этого нам не позволяют высшие соображения. – Так же лениво улыбнулся Галахад. Блеснула в его зрачках прицельная система.

После такой улыбки Лешка сразу же перестал важничать и вытянулся в струнку, всем своим видом выражая беспрекословное повиновение и подчинение вышестоящему начальнику.

Галахад на это никак не отреагировал, он продолжал говорить все тем же спокойным, немного усталым голосом.

– Так что вы поступаете в распоряжение майора Тамары Михайловны Ивановой. Формально она будет подчинена Владиславу Сергеевичу Гладкову. До поры, конечно. Пока Красноярский край не очистят от мутантов. Разрешаю вам самим принимать решения, что и как нужно сделать… В пределах приказов вашего командира. Но что она прикажет, исполнять быстро и беспрекословно. Вопросы?

– Это та самая Тамара Иванова? – Удивилась Ленка.

– Нет, это ее дочка. – Ответил Галахад. – Но с ней шутить я вам не советую, ясненько, сокол мой? – Киб вперил тяжелый взгляд в подобравшегося как кот при виде сметаны Лешку.

– Так точно!

– Не подумай ничего такого. – Осадил его Галахад. – Если она тебя прибьет, то мне долго придется оправдываться, почему это я пропустил такого дурного кадра. Да и за Святогора обидно – как это он не углядел, кого набирал? Ясненько, соколик?

Лешка немного оторопело кивнул.

– Так что через полчаса проследуйте в помещение три-семьсот сорок, получите там личные чипы. Хранить как кредитку. Кредитку тоже получите. И комплект формы. Оружие получите уже в Красноярске. Потом идете на взлетное поле, корабль будет закодирован в ваших чипах. По прибытии доложитесь Тамаре Ивановой, заместителю командира, она в курсе.

И почти сразу же стекло мелко-мелко задрожало. В небесах послышался нарастающий гул. Короткие мгновенья он был невыносимым, но сработала аудиозащита, и шум сошел на нет за пару секунд. По окнам скользнула какая-то огроменная тень, и я успел заметить черные дюзы небольшого космолета, который разворачивался над посадочным полем.

– Ну, что встали? – Галахад упорно не желал менять тональность своей речи. – А ну, вперед! Номер комнаты помните?

Втроем мы вышли из конференц-зала.

– Вот и все. – Уныло заявил Лешка. – Теперь на фронт? Мутантов пострелять? И оборотней? Патронов-то хватит?

– Да кто его знает… – Неясные подозрения шевелились у меня в душе. Что это еще за дела? Тамара Иванова, известная прежде всего своим дедом, генералом Александром Ивановым. Тот командовал частью десанта времен вторжения. Сама она вроде бы пару раз мелькала по тиви. Вроде бы, она как раз занималась обороной тех мест от мутантов.

Темная тень грузового космолета возилась на поле, зажимаясь в швартовочные мачты. Гул реверсируемых моторов мелкой вибрацией проникал в пол.

Не такие уж и маленькая штука приземлилась в космопорте Стальград. Вроде бы, это называют «средний транспорт». Вроде бы у инопланетчиков их десятка два.

Всегда, когда я смотрел на чертежи транспортов, мне они напоминали громадных набычившихся людей, лежащих на земле с поджатыми под грудь мускулистыми руками. Немного горбатая спина летательных машин только усиливала сходство. Два громадных маршевых движка были вынесены на пилонах в стороны, длинный хвост венчался сразу четырьмя стабилизаторами, наклоненными под углами. Дюзы поменьше торчали на носу и под стабилизаторами.

В на самых крайних точках боков транспорта бугрились округлые наросты. Какое-то оружие, закрытое. Такие же бугры были на самой высокой точке горба и под носом.

Я глянул на транспортник, и быстро, от нечего делать, включил поисковую программу.

Про Красноярск программа знает, а вот про транспорты что скажет?

Сразу же высветился один такой космолет.

Средний транспортный космолет типа «Энтон».

Обнаружено вооружение включенное в систему ПРО

Нестандартное радарное излучение

А еще что знаешь?

Средний транспортный космолет типа «Энтон». Грузоподъемность в стандартном варианте 12 000 тонн. Оснащен захватами для буксировки крупногабаритных грузов. Экипаж 12 человек. Система управления квантовый компьютер, могут варьироваться в зависимости от модели. Ускорение…

Потянулись цифры, которые я не без труда отключил.

Транспорт медленно готовился к разгрузке.

– Пошли, что встали? – Дернула нас Ленка. – Нам еще и на этот третий уровень тащиться, где он там… И вещи получать.

Вопреки опасениям Ленки, третий уровень и нужную комнату нашли быстро.

Худая девушка с большими зелеными глазами выдала нам три чип-карты, которые служили не только удостоверениями личности, но еще и пропуском, и небольшим электронным блокнотом, и еще парой полезных функций. Выдала и три кредитные карты, с небольшой суммой на них.

В соседней комнате мы получили комплект одежды, в том числе новые комбезы с пустыми нашивками. И три запечатанных ноута самого простого вида.

– Девушка, а сумки где, мы все это…

– Сейчас будут. – На стойку легли три просторные сумки, тоже запечатанные. А на них еще три пакета с вещами.

– Тут все остальное. Нашивки ваши не забудьте! И на сумки сверху легли три комплекта черно-красных скошенных прямоугольника.

– Леш, что такое? – Спросил я у нахмурившегося при виде нашивки киба.

– Не очень полезная нашивка, если разобраться. Стажер в армии вроде низшего звена, любой может спросить, что делаешь. Или дело какое дать. Тем более, вне Академии стажеров редко увидеть можно. И выпуск не такой большой, все погодки друг друга знают.

– Да ну и что, у нас вот… – Я покрутил в руках чип-карту. Все, как положено. Моя фотография, защищенная от несанкционированного сканирования магнитная полоса и служебная информация. И волшебная надпись «Спецкорпус».

Вот это штука. С такой, насколько я знал, можно пройти куда угодно и сделать все, что угодно. Спецкорпус отчитывается мало перед кем…

А перед кем, кстати?

Что там есть в моей большой-пребольшой памяти?

– Не факт, что это хорошо.

Я вопросительно посмотрел на Лешку.

– Расскажи уж, я никогда в армии не был. Даже в полицию один раз забрали, да и то по ошибке.

– Я, что ли, долго там был… Вот представь, ты офицер. Ты видишь группу стажеров, к ним подходишь. Спрашиваешь, кто такие. А они тебе показывают чип-карты с надписью вот этой… – Лешка чиркнул ногтем по надписи «Спецкорпус», – и на тебя смотрят. А со всех сторон на тебя смотрят другие стажеры… И знают, что мы эс-ка. Причем еще вырядились как на маскарад. Кто с нами потом общаться будет? В армии маскарадов не любят, их там не понимают.

– Значит, надо не привлекать к себе внимания. – Сказала до того молчавшая Ленка.

– Попробуй тут не привлеки, в зоне секретности… – Буркнул в ответ Лешка. – Пошли в корабль. Чем раньше сядем, тем меньше к нам будут цепляться. Только сначала надо переодеться, в гражданке если пойдем, проблемы будут.

Переодеться, особенно когда есть только комбез, это не так долго.

С военными комбезами я раньше дело толком не имел. Ремонтный комбез – это совсем не то, что военный. У ремонтников застежек и настроек меньше, хотя карманов и разных лямок не в пример больше.

Ботинки к этому комбезу полагалось одевать отдельно, я с ними в первый раз помучался, пока не догадался запросить свою память.

Так стало легче.

Сначала одеть комбинезон. Потом застегнуть все молнии, потом ботинки и затянуть синтетические клапаны на голенях. Вот и все, готово.

К тому же, комбез со шлемом герметичен. Внутрь ничего не зальется и не заползет. В зараженных районах это очень важно. Достаточно провалиться ногой в лужу с верхом, как химикаты зальются в ботинок. А химикаты там такие, что они даже кожу ботинок растворят, не то что человеческую.

Плюс еще защита от сканирования паразитных излучений. Тепло рассеивается, шум глушится, воздух смешивается. Великолепная вещь.

Быстро распихав кредитку и чип-карту, я прицепил к поясу перчатки. Застегнул пустые сейчас лямки, на которые должны вешаться кобура ННТ и запасные аккумуляторы. Лямки высокого воротника прижал к плечам, все карманы застегнул.

Выключил экран, и присмотрелся на себя в зеркальную поверхность. Краси-ив… Не хватает только тактического шлема, маски, АСВ и ранца с припасами. Правда, нашивки стажера все портят, но вот это ерунда. Так даже интереснее.

В дверь раздался стук.

– Что застрял-то? Давай, на выход – идем транспорт искать!

– И что его искать? – Я быстро окинул взглядом комнату, которая уже почти успела стать моей родной.

Идти пора.

Долгие коридоры вывели нас на посадочные терминалы.

Через узкие окна была видна колонна грузовиков, идущая через порт и теряющаяся где-то в подземных отстойниках. На громадном боку корабля ползали несколько ремонтных роботов, проверяющих обшивку.

Нас вел Лешка, он лучше ориентировался в мешанине космопорта.

В переходах нам встречались военные, изредка приходилось открывать двери чип-картами.

Попытавшись сканировать окружающее пространство, я столкнулся с просто полной засветкой всей энергетической картины. Равномерный бело-желтый шум, как волны океана. Можно различить что-то на близком расстоянии, но и то не всегда. Обилие аппаратуры космопорта, настоящей, серьезной, создавало такую картину.

– Нам нужен восьмой терминал, там нас должен ждать встречающий. Он нам место на корабле и покажет. – Сказал Лешка.

– Да где этот восьмой терминал? – Пробурчала Ленка. – Лех, поимей совесть, уже минут двадцать бродим вроде как по кругу.

– Не по кругу, тут терминалы так расположены. Знаешь, как устроен космопорт? Есть большая такая вроде бы яма, защитная насыпь, в треть корпуса глубиной, в которую садиться космический корабль. Там его принимают на распорки. Корабль открывает трюмы, уже внизу, через эти трюмы загружается. Или контейнеры цепляются. Вокруг разные причальные и обслуживающие устройства. Но все переходы и перемещение малогабаритных грузов только под керамитовым покрытием. Иногда двигатели начинают фонить. Вот мы сейчас по этой яме и идем, нам надо к носу космолета. Там должны быть пассажирские терминалы.

– А кар нельзя было взять?

– А где ты его видела, этот кар? Я тут вообще ничего не понимаю, это военный коспоморт. Может, тут вообще каров не предусмотрено? Я, например, еще ни одного не видел… Кстати, мы уже почти пришли.

Большая дверь с желтой цифрой «восемь» перед нами разъехалась в стороны, пропуская нас в здоровенное помещение.

Народу в помещении было не протолкнуться. Какой-то народ в комбезах и с самыми разнообразными нашивками медленно двигался в сторону большой прозрачной посадочной трубы. Через большие прозрачные окна был виден нависающий нос корабля.

– Вот, а ты говоришь, долго.

Около входа стоял пост, два человека в комбезах космолетчиков.

– Ребят, кто последний на посадку? – Громко спросил я.

Откликнулась группа рабочих в комбезах и с громадными баулами у ног.

– Становись, за нами будешь.

Очередь двигалась быстро, у каждого тут были чип-карты, которые и служили пропусками. Охранники на входе просто направляли людской поток и смотрели, чтобы не затесались зайцы.

Подошла и наша очередь.

Чиркнули чип-картами по ридеру.

– Вы втроем вместе? Каюта 83, зеленая палуба 2. Она зеленого цвета. В помещения с желтой либо красной цветной маркировкой во время старта не оставать… Ого! – Охранник заметил полоску Спецкорпуса. – Не заходить все равно… Следующий.

Палубу нашли быстро. Небольшая каюта, на десяток человек, была полностью в нашем распоряжении.

– Располагаемся. – Лешка с некоторым трудом открыл лежанку койки, под которой оказался глубокий ящик, и ухнул туда свою сумку. – Все вещи надо под койки, в рундуки. Сейчас начнется ускорение, не нужно, чтобы что-то летало тут по салону. Перед стартом нас предупредят.

– А где остальные? – Обвел я взглядом каюту. – Тут человек десять может поместиться…

Надо же, я впервые на самом настоящем космическом корабле. И ничего такого особенного не ощущаю, не чувствую. Керамитовые стены, полы и потолки, совершенно обычные светильники, по стенам внизу идут кабельные туннели, вверху и внизу тянет воздух вентиляция.

– Да вряд ли кто будет… По третьему сигналу всем надо находиться на кроватях, пристегнутыми. Умеете пристегиваться?

Ленка только фыркнула, как кошка.

– Откуда? – Удивился я. – Я космические корабли только на схемах и на картинках видел до того.

– Значит, никто из вас на первую степень космонавтики не сдавал? Даже в школе?

Ленка нехотя кивнула.

– У нас были в школе, на последнем уровне. Но я уже почти ничего не помню…

– А ты?

– Да нет, не было. Знаю так, немного…

– Ладно, я вам расскажу. Вообще-то, если у нас нету сданной степени космонавтики, то и на борт нас можно допускать только в исключительных случаях. И под присмотром члена экипажа, который так и называется – «стюард». А если по мелочи, тут просто. Во-первых, не надо путаться под ногами экипажа. А во-вторых, при всех маневрах корабля надо пристегиваться. Вот, ремни на койке… Видите? Как только объявлена предстартовая или предманевровая готовности, то надо сразу же идти в каюту. На стартовой и, соответственно, маневровой готовности надо быть уже пристегнутым. Вот в тех ящиках аварийные скафандры…

Зашипела корабельная трансляция.

– Внимание пассажиров. Предстартовая готовность объявляется в три часа сорок минут. Нахождение пассажиров во время предстартовой готовности вне отведенных им помещений не допускается. Спасибо за внимание.

– Вот, первое объявление. Теперь мы только в каютах…

– Леш, а откуда ты все это знаешь-то? – Спросила Ленка. – Ты кем до всего вот этого… – Она сделала сложный жест рукой в области своего живота, – Был-то?

– Работал в космопорте, неужели не понятно? – Широко улыбнулся Лешка. – А ты кем была, Лена?

– Машинистом поезда. – Ответила Ленка.

– А я студентом. Недоучившимся. – Влез я, чтобы забить образовавшуюся паузу. – Леш, покажи, как пристегиваться к койке.

– Да тут просто… Ложишься вот сюда, ремни крепишь сюда и сюда. Потом закрываешь вот эту сетку, если что по салону летать будет, то в тебя не прилетит.

Я лег на лежанку, оказавшуюся очень удобной. Заурчали сервомоторы, которые приспосабливали кресло к моему телу. Я оказался как бы полулежа, ногами к центру помещения.

– Во, вот так.

Ремни быстро пересекли меня в нескольких положениях.

– Кнопка аварийного отключения ремней – вот тут, большая, красная. Сетку пока что можно не закрывать.

Я потренировался пристегиваться и отстегиваться. Действительно, очень просто оказалось.

– Если бы мы были членами экипажа или были в длинном перелете, то за нами бы закрепили гермокомбезы…

– Это скафандры, что ли?

– Нет, их часто ошибочно называют скафами, но настоящий скаф предназначен для работ в космосе или в вакууме. А гермокомбез – это так себе. Позволяет прожить в вакууме и перемещаться кое-как. Мягкий шлем, нету приборов видения и нету толком освещения. И тем более, нету двигателей. В скафе никто на борту космолета ходить не будет. Здоров он слишком.

– Хм, сложно все это… – Я отстегнул ремни и сел на койке. – Леш, а ты летал на корабле?

Лешка помрачнел.

– Летал бы, если бы к вам не попал. Я чуть второй уровень не сдал для такого же «Энтона», если б не…

– Что «не»? – Снова влезла любопытная Ленка.

Лешка помрачнел еще больше, и уже явно собрался сказать что-то нехорошее.

– Внимание по кораблю, объявляется предстартовая готовность. Пассажирам оставаться в своих каютах. Объявляется предстартовая готовность, пассажирам оставаться в своих каютах.

– Ну вот, ложимся… – Протянул я. – Леш, скоро летим?

– Скоро! – Лешка быстро скользнул на койку.

Ожили здоровенные двигатели.

По корпусу, по полу и стенам прошла легкая дрожь.

– Прогрев двигателей. – Прокомментировал Лешка.

Вибрация нарастала, и внезапно кончилась, сменившись ровным и мощным гулом.

– Быстро они, это уже на рабочий режим вышли. Новые движки, что ли?

Дверь в кубрик открылась, появилась худенькая маленькая девушка лет двадцати, в комбезе космонавта.

– Все пристегнуты, пассажиры? – Осведомилась она приятным низким голосом. – Все нормально?

– Какой у нас стюард зззззамечательный! – Приподнял голову Лешка. – Нормально, красавица! Но у меня что-то ремешки жмут… Не посмотришь?

– Перебьессси! – Хихикнула девушка, но все же прошлась около нас, подергала ремни, уделив особое внимание Лешке. – Ну вот, все в порядке. До Красноярска летите, эс-ка. экипаж желает вам счастливого полета!

Дверь за ней захлопнулась.

– Ну вот, я ж говорил. Теперь полкорабля будет на нас смотреть как медведь на елку… – Лешка заворочался, устраиваясь поудобнее. – Елкин свет, да что она так затянула-то?

И, минут через двадцать, новое объявление.

– Внимание по кораблю, объявляется стартовая готовность. Начат обратный отсчет. Десять! Девять! Восемь!

И быстро долгожданное уже.

– Старт.

Пол дрогнул.

Я просто физически ощутил, как громадный корабль отрывается от земли. Как он вздрогнул, как дрогнули и оторвались от опор посадочные «ноги», как раскаленная реактивная масса бьется в керамит покрытия. Как медленно начинает ползти вверх туша корабля, все набирая и набирая скорость.

– Есть отрыв.

Навалилась небольшая тяжесть.

– Вот, оторвались… – Снова сказал Лешка. – Сейчас будем набирать ускорение. И на орбиту.

Тяжесть нарастала. Корабль все набирал и набирал высоту, но отсюда не было видно ничего.

– Пять минут, полет нормальный. – Прошипела трансляция.

Корабль карабкался в небо долго и неторопливо. Перегрузки, вопреки моим ожиданиям, была вполне терпимой. На потолке мигала красная лампа, освещение тоже сдвинулось в красные края спектра.

– Леш, как думаешь, нам долго еще? – Спросила Ленка.

– Не знаю… Вроде бы должны уже половину пути пройти, сейчас идем через кольцо. Чувствуешь, как напрягается корабль?

В самом деле, вокруг снова появилась противная мелкая вибрация, а мои детекторы ощутили биение выводимых на полную мощность конвертеров. Электромагнитное излучение зашкаливало.

– Силовое поле сейчас включат… Наши детекторы должны засечь. Ребят, смотрите!

Я сначала не понял, куда смотреть. А потом система быстро показала мне картинку, как растет напряжение силовых полей, как некоторые излучения теряются в нем, а некоторые, наоборот, возбуждаются еще больше. Все в белом свете, ярком, как солнце.

Свет мигнул, и создался где-то далеко от нас. Через стены и корпус корабля мои приборы не добивали, еле-еле можно было увидеть схематично часть коридора за нами и соседних помещений.

– Сейчас через Кольцо пойдем. Корабль должен начать дергаться. Тут хорошие силовые поля, «Энтон» за это и любят.

Вибрация нарастала.

Энергетические потоки, которые я мог видеть, уплотнились и набухли, стали похожими на канаты.

А потом еще скакнули на уровень выше, так, что я уже ничего не смог увидеть.

– Все, просмотрели. Эх, эти товарищи бы экран хоть включили… – Посетовал Лешка.

Над дверью и в самом деле торчал здоровый наклонный экран, сейчас темный.

– Да и ну их… Ребят, я подремлю. – Ленка повозилась немного, устраиваясь.

– Ну вот, самое интересное пропустишь.

С полчаса еще продолжалась долгая вибрация, когда корабль под прикрытием силового поля преодолевал Мусорное кольцо.

Потом я заметил, что энергетика понизилась, напряженность поля потерялась наполовину.

Лампы общего освещения сменили спектр желтый. Аварийная сигнализация продолжала мигать красным.

– Внимание по кораблю, предманевровая готовность. Пассажирам не покидать каюты.

– Ну вот, мы уже на орбите… – Лешка потянулся. – Жаль, что экран не включили. Я тоже подремлю. Тут делать уже нечего, нас разбудят.

– Хорошо.

Я и сам не заметил, как задремал.

Во сне я смутно чувствовал, как корабль дергается, как меняет курс. Тело мое то провисало, то снова напрягалось в ремнях.

Разбудила нас та же маленькая девушка.

Сначала я услышал шаги по коридору, а потом распахнулась дверь.

– Утро красит нежным цветом… Эс-ка, подъем. Сходим с орбиты над Красноярском. Скоро будет посадка, приготовьтесь!

– Ага, красивая… Как сядем, разбуди! – Лешка попытался перевернуться на другой бок, забыв про ремни.

Через минуту нам еще раз настоятельно посоветовали приготовиться к маневрированию.

Быстрая перегрузка, которую я едва почувствовал, сменилась нарастающей тяжестью. Корабль падал с орбиты на столицу одного из самых наших беспокойных краев.

В тишину вплелся ровный гул движков. Транспортник тормозил, сбрасывал орбитальную скорость. Мои датчики отметили небольшое повышение температуры. Системы охлаждения не успевали отработать все тепло, что собирал в себе укутанный силовыми полями корпус транспорта.

Лежа, мысли текли легко и свободно. Ленка спала, я слышал ее дыхание. Лешка тоже спал или хорошо притворялся, я не стал его беспокоить.

Хорошо летать до Красноярска через орбиту… Быстро, безопасно и удобно. После того, как пропадали над этими областями целые эскадрильи самолетов, после того, как там без следа растворилась пятитысячная армия, посланная навести тут раз и навсегда порядок, после того как тут пропали даже несколько аэрокосмических истребителей и даже боевой корабль сошел с орбиты и разбился где-то там…

А все потому, что посреди страны расползается жуткое пятно. Выжженные радиацией, химией и микробами земли. Люди там не живут, а живет такое, что можно диву даться. Такие твари, что просто удивительно, как они успели там завестись за столь короткое время.

Про эти земли не знали почти ничего. Только редкие съемки с высоко летящих автоматов, и фотографии с корветов и спутников «Гео» через Кольцо.

Но с орбиты, да еще и через пыль и мусор, многого не разглядеть, над этими равнинами сходила с ума самая высокоточная аппаратура, а автоматы, поднимаясь над облаками, могли разглядеть только рельеф местности. Да и то не очень долго, потом связь с ними пропадала.

Там выросли ядовитые леса, много хуже чем в Подмосковье, там жили кошмарнейшие твари, в которых радиация превратила вполне обычных зверей, там жило множество насекомых, на которых радиация тоже действовала, и, что самое страшное, там жили потомки тех, кто пережил Третью мировую войну.

И совсем не собирались уходить оттуда. Да и куда им было идти? «Чистые законы» и генетическая политика Федерации закрыла для них возможность нормальной жизни. Ограничения в правах, запреты на потомство, запрет на владение оружием и собственностью, запреты на работу… Да еще и Чистота.