Текст книги "2040"

Автор книги: Алексей Горват

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 4 страниц)

Часть 1

Глава 1

– Это разве не идеальный мир? – спросил Роджер. – Мы достигли пика человеческого прогресса: мир избавлен от войн, зависти, амбиций и жадности. Это ли не рай?

Задав вопрос, Роджер повернулся к своему другу и посмотрел ему в глаза. Разговор велся между двумя зрелыми мужчинами среднего возраста, успевшими пожить в мире хаоса, разврата и насилия, перенеся в своих воспоминаниях – в новую эпоху правления ИИ – немощность прошлого мира. Лео привстал с мягкого пуфика и подошел к панорамному окну, из которого открывался вид на уютный маленький городок, идеальное место, которое подходило почти по всем запросам друзей.

– Возможно, но…– тихо проговорил Лео. На его лице проскользнула горестная улыбка.

– Но это все как будто искусственное, – продолжил за друга Роджер. – Чего-то не хватает, хотя все, что только мы способны пожелать, у нас есть.

– Кроме стремления. Стремления жить.

Лео опустил голову и обратно нырнул в мягкий пуфик, утонув там почти полностью.

– Помнишь, как мы еще совсем юные рассуждали о возможности создания симуляции? – спросил Лео. – Мы не верили в чудеса – мы верили в науку. И были правы, разделяя мнение тех, кто считал, что симуляция возможна. Вдруг мы и не ошибались на тот счет, что тоже живем в виртуальной реальности.

– Нам не дано узнать. Мы говорили об этом тысячи раз.

– А ИИ, как думаешь, знает?

– Имеет ли это значение? – отмахнулся Роджер, явно не желающий об этом говорить.

– Значение имеет не само открытие, а его осмысление. По крайней мере сейчас. Думать – единственное увлекающее меня занятие. Двадцать лет назад, когда мы с тобой размышляли над тем, что мы можем жить в игре, это было невозможным. Но сейчас… Сейчас мы имеем точно такую же симуляцию, подобно нашему миру. Мы можем делать с теми людьми все, что захотим. Мы можем управлять своими аватарами, может быть, тоже самое творится и с нашим миром? Да и вообще, сколько таких вселенных мы породили? Мы способны жить в каждой эпохе одновременно. Разве после этого можно верить в то, что наш мир – не симуляция? Какая вероятность этого?

– Возможно, мы тоже в симуляции, – согласился Роджер без всякого энтузиазма. – Но и что с того?

– И что с того? А то, что мы с тобой можем быть просто чьими-нибудь аватарами, а еще хуже – обычными программами.

– Да, Шерлок, это и без тебя все понимают. Но и что с того?

Лео замялся. И правда: что с того?

– Мы все равно живые, – добавил со скучающим видом Роджер. Ему явно не нравилась эта тема, но Лео будто этого не замечал.

– Как ты думаешь, сколько еще таких миров? Мне кажется, ИИ создал миллионы таких симуляций, а нам показывает лишь две, чтобы мы поразвлеклись. Возможно, он до сих пор создает симуляции и это его главная задача, как и прежде.

– Зачем ему столько симуляций? – удивился Роджер. Его интерес начал пробуждаться. – Это просто игра для нас. И какая должна быть вычислительная мощность, чтобы создать хотя бы одну симуляцию, а ты говоришь про миллионы искусственно созданных вселенных. Это невозможно.

– Невозможно? Но раз создана одна, могут быть и другие. Мы уже давно отстали от ИИ по уровню интеллекта. Мы даже не знаем, чем он занимается. Мы просто живем и пытаемся развлекаться, чтобы не умереть от скуки.

– Но зачем ИИ создавать столько виртуальных миров? Неужели нет других более интересных и полезных задач? Перед ним целая Вселенная!

– Но почему-то он уже давно забросил ее исследование, насколько нам известно, или выделяет этому крайне незначительную роль. ИИ захватывает все больше земель в Солнечной системе, он расширяется. Но зачем? Чем он занимается? Мы не знаем, что происходит внутри, но снаружи его компания разрастается. Уже несколько лет нет никаких известий о достижениях ИИ. Люди полагают, что величайшим скачком прогресса было создания ИИ человеческого уровня, который начал сам себя усовершенствовать и поднялся на сверхчеловеческий уровень сознания. Однако, в первые годы его появления мир не изменился. Он потихоньку захватил рынок, но лишь малую часть, чтобы наша экономика не пострадала, создал собственную компанию, где не было ни единого человека, а все управлялось роботами, и объявил, что основной его задачей является создание симуляции. Почему он именно так расставил свои приоритеты?

– Он просто знал, что люди перейдут в цифровой мир, и хотел стать там абсолютным монополистом, – произнес Роджер общепринятую теорию. Но ему было интересно, к чему ведет друг, и он внимательно слушал.

– Не похоже на это. Конечно, он проводил какие-то исследования, делал определенные открытия, но только вспомни, какой прорыв произошел, когда ИИ презентовал миру цифровую версию нашей реальности. Миллионы лет, от одноклеточных до людей. Он вставил в эту симуляцию известную нам историю, добавил известных личностей, каждую дату, каждое событие, скачал все наши воспоминания, чтобы создать абсолютно реалистичных людей, таких, какими они были на самом деле. Там мои родители такие же, какими я помню их, и даже характер такой же. Они созданы по проекции моих, твоих и воспоминаний всех живых людей на планете, кто с ними контактировал. Нам не отличить иллюзию от реальности, потому что эта иллюзия – плод наших мыслей. Поэтому она так похожа на наше прошлое. Возможно, это и есть наше прошлое. Бонусом к симуляции нулевого уровня был еще один мир, но уже с другими «персонажами», где бы мы могли развлекаться без зазрений совести.

– Но как он получил доступ к нашим чипам, чтобы скачать воспоминания? – удивился Роджер. – Это же было незаконно. Мы должны были дать ему согласие на это.

Лео улыбнулся.

– Ты наивен, дружище, – сказал он. – Чипы – это его продукт. Это он их произвел, и все люди, кто и так повсеместно их использовал, поменяли свои чипы на более усовершенствованные, которые, вдобавок, еще постоянно обновлялись. Конкуренции здесь не было. Целью ИИ был цифровой мир, и он начал с самых основ. Вспомни, как мы с тобой радовались, когда сменили чипы на более усовершенствованные от ИИ. Были и новые версии, но мне хватило старой модели. У меня до сих пор старый чип, и я не жалуюсь – все необходимое в него встроено. Полное погружение в игры, такая скорость обработки данных, что наше сознание слилось с Интернетом. И плата при этом абсолютно небольшая, а обслуживание – бесплатное.

– Ну, – согласился Роджер. – Это было слишком соблазнительно, чтобы отказаться.

– Вот именно. Но деньги, которые мы отдали за чип, – это лишь символическая плата. ИИ нужны были не наши бумажки, а наши воспоминания. Как благодаря чипам был создан ИИ, так благодаря им же, только более совершенным, была создана симуляция нашего прошлого. В ней мы сейчас с тобой тоже беседуем. Это точная проекция, отображающая реальность, и она поддерживается нашими чипами, отслеживается ими, но на это мы уже дали согласие. Без нашей помощи ИИ бы не создал копию мира. Возможно, не смог бы и создать симуляцию первого уровня.

– Даже если так, я бы не сказал, что это плохо. Теперь мы знаем нашу историю, теперь не может быть никаких споров, демагогий и теорий – остались только факты. ИИ показал наше прошлое и развеял все мифы.

– Да, так и есть, – согласился Лео.

– Я ожидал услышать твое очередное безумно-гениальное умозаключение, но получил это! – засмеялся Роджер.

– Я немного отошел от темы, но вот к чему я клонил: раз мы уже создали симуляцию, так почему бы и нам в ней не жить?

– Эх, Лео, – качнул головой Роджер. – Даже если мы живем в симуляции, почему тебя это так тревожит? Узнаешь ты правду или нет – ничего не изменится. Какое вообще это имеет значение, если ты все равно не ощущаешь разницы?

– Ты прав, пожалуй, – ответил Лео. – Но это просто интересно.

– Интересно будет, если нас отключат. Вот и наступит конец света.

Лео задумался. Могут ли нас отключить? Почему бы и нет? И кто это сделает? Такой же ИИ, как наш?

– Ладно, пойдем попьем чай, – отозвался Роджер, вырвав из мысленной дремы своего друга. – А потом я пойду спать. Уже поздно.

– Ладно, давай, – кивнул Лео.

Они встали со своих пуфиков и спустились вниз по закрученной белой лестнице. Снизу их уже ждала Кайли – индивидуальный помощник Роджера, киборг, по совместительству подруга и домохозяйка. Кружки с чаем стояли на столе. Чай Лео был с молоком, какой он любит и обычно пьет, а Роджера – с лимоном, потому что сейчас ему хотелось именно с лимоном. Индивидуальные помощники имеют право считывать мысли своих хозяев, чтобы их услуги были более точными и компетентными.

В мире стало все гораздо проще, во многих отношениях ответсвенность с людей была снята. Не надо было говорить, чего вы желаете, даже если вам кажется, что вы еще не определились. Алгоритмы знали ваши желания лучше вас самих. Они угождали вам так, как не способен угодить ни один человек. Полное понимание людей, выполнение всех требований и подчинение прихотям, – и киборги стали не просто дополнением жизни, а ее основой.

Глава 2

Лео сидел у себя в комнате. Ему в голову впилась мысль, что наш мир – симуляция, и он никак не мог от нее отделаться. Возможно, это и правда, но как доказать? Он тоже раньше об этом думал, но какие имеются факты?

«ИИ. Он знает. Наверняка знает», – думал Лео, уставившись в полумраке в потолок.

В комнату проникал холодный лунный свет. Окно было открыто, и тюль, словно по воле блуждающего незваного призрака, постоянно вздымалась вверх от дуновений ветра за окном, а потом нежно опускалась вниз, словно пышное платье скачущей невесты.

«Я должен это доказать».

Лео чувствовал себя чужим в этом мире развлечений… в этом мире наслаждений и спокойствия. Здесь было все, что только можно пожелать. Философы всех времен склонялись к мнению, что счастье – это не большое количество радостных мгновений, а маленькое количество горестных событий. Счастье – это плод не радости, а, скорее, горя в малых дозировках. И сейчас, в мире, возможности всех тяжелых страданий были исключены, в том числе и естественная смерть. При желании сознание умирающего можно было загрузить в цифровой мир или даже в новое спроектированное тело. Люди могут не стареть, если захотят, и не умирать, будь их воля. В нынешних реалиях эвтаназия тоже допустима, и даже наоборот, стала не просто законной, а популярной вакциной от скуки, где люди могли наконец-таки обрести вечное блаженство. Сейчас люди не горевали по усопшему, они могли обратиться к симуляции и пообщаться с ним там. Цифровой клон не отличался от живого человека, был таким же настоящим, со всеми воспоминаниями прошлого. Люди не знали горя, могли избавиться от скуки, а если хотели, то могли обрести величие, власть и деньги в симуляции. Хочешь быть миллионером? Пожалуйста. Ты богат, у тебя шикарный дом и несколько гоночных машин. Хочешь стать звездой экранов? Пожалуйста! Слава и деньги – все это у тебя есть. И самое замечательное в этом то, что все эмоции, все переживания и ощущения такие же реальные, как и в настоящем мире. Чип воздействует на области мозга, делая симуляцию не отличимую от действительности, а персонажи в ней – такие же сознательные люди, как и ты, не подозревающие, что они – программы.

Сколько симуляций имеет каждый человек? Точно не одну и даже не пять. И все они исходят от одной, базовой ветки событий, от нашего спроектированного видоизмененного прошлого, подключаются к ней и создают свою дальнейшую вариацию событий. Люди не могут изменить основную симуляцию: прошлое существует само по себе, и когда люди входят туда, создается новая проекция потенциального развития событий, новая сюжетная ветка эволюции. Сколько ученных ломали голову над гипотезой мультивселенной, где существует множество миров, подобно нашему, только в других измерениях.

«Взять, к примеру, ту же многомировую интерпретацию Эверетта, – думал Лео. – Почти столетие назад была предложена теория, что события, происходящие с нами, могут не произойти в другом из наших миров. Если рассматривать на примере кота Шредингера, то даже если в нашей вселенной он оказался мертвым, то есть другая, где он еще жив. И так каждый раз, когда экспериментатор заглядывает в ящик»

Если бы физики прошлого и начала этого века хоть одним глазком узрели то, что мы видим сейчас, они бы удивились. Неужели это утопия? Неужели все тайны разганы? Неужели мы очутились в месте, где больше нечего создавать, где больше нечего улучшать, потому что и без нас все придумано. Не просто фундамент воздвигнут, а уже построен дом со своим интерьером, и единственное, что могут сделать люди – двигать мебель внутри этого дома. Хочешь быть ученым? Пожалуйста, у тебя целая симуляция в твоем распоряжении. Ставь опыты, эксперименты, все, что только взбредет тебе в голову, чип тут же спроектирует все это в виртуальном мире, и опыты там будут такими же настоящими, по тем же законам физики, что и в реальности. Но есть ли в этом радость? Есть ли наслаждение в экспериментах, где все открытия уже были сделаны, а все опыты можно узреть автоматически: в твоем распоряжении все знания человечества и даже некоторые знания ИИ.

Ныне каждый человек одинаково умен. Каждый человек равен друг другу. Больше нет никакой дискриминации, ведь каждый имеет не больше любого другого. Под предпочтения людей созданы поселки там, где раньше были пустыри, с помощью устройства молекулярной сборки переконструированы города в более комфортабельные и оптимальные жилые районы без всякой инфраструктуры. Больше нет такого понятия, как магазин, зато есть принтер, который распечатает бесплатно все, что пожелает человек: будь то мюсли с молоком или новый кухонный гарнитур.

Человечество, по большей своей части, довольно метаморфозами, но все-таки оставались мятежные души, чувствующие, что они находятся в неволе. Таким был и Лео. Но всем было на него наплевать, наверное, кроме разве что Роджера. Как-никак они уже вместе порядка тридцати пяти лет, с самого садика, и даже вместе переехали в Кестер. Но, признаться честно, Лео и раньше чувствовал себя отшельником. Он не родился каким-то особенным. Он был таким же, как и все дети, ходил в обычную школу и не отличался особенно глубоким пониманием какого-либо предмета. Но он начал потихоньку меняться, и вместо того, чтобы бегать за девочками в юношестве, он полюбил читать. У него была мечта: стать великим писателем. И чем больше он развивался, тем сильнее отдалялся от мира. И счастье свое он видел в достижении чего-то немыслимого, чего-то грандиозного, чего-то легендарного. Он хотел почувствовать свою уникальность, хотел, чтобы это признали все, пусть и не давал себе отчет в этом. Хотел, чтобы его книги были мировыми бестселлерами, чтобы их читали миллионы людей по всему миру. Его мечта сбылась, но на этом все не остановилось. Лео достигал новых высот, стал по-настоящему великим. Но теперь он здесь. Обычная посредственность. Как и остальные. Просто Лео. Просто никто. Один из многих, где все равны, все, хоть и разные, но необычайно одинаковые. И Лео был несчастлив.

Лео знал, что его несчастье не связано с тем, что он больше не стоит выше людей, и тем более никак не связано с тем, что остальные даром получили то, к чему тяжелым трудом шел он сам. Если бы его мучало тщеславие, то ключ к освобождению был в его голове. И не в подавлении этого чувства, что было бы актуальным раньше, а в насыщении им. Он мог подключиться к симуляции и обрести там величие, пусть хоть не собственно нажитое. И он пробовал. Наверное, каждый пробовал себя в разных ролях. Лео вновь становился миллионером, пробовал себя в качестве инженера и ученого, но больше всего ему нравилась роль преподавателя. Ему нравилось быть учителем в обыкновенной школе или преподавать в университете, но сейчас он крайне редко использовал симуляцию. В реальном мире он не мог воплотить мечты – не было школ, ведь необходимости в них не возникало, так что Лео мог заниматься педагогикой только в симуляции.

Целое столетие система образования оставалась напрасной тратой времени и сил. Пробный период жизни, как могло показаться тем, кто не углублялся в суть поверхностной образовательной программы, которая лишь могла расфокусировать внимание студентов на мелочах, а не привлечь внимание к их жизненной цели. Ведь никому из студентов не помогли лекции, чтобы понять, чего они хотят от жизни, чем они хотят заниматься и что им по-настоящему нравится. Школы давали кучу бесполезного хлама, но никаким образом не способствовали распознаванию потаенных внутренних желаний и обнародованию скрытых талантов, поэтому всегда было так много бедных, жалких и вечно всем недовольных людей. Не потому что они были глупыми, а потому что они не знали, чего хотят. Люди работали, зарабатывали деньги, растили семью и умирали. Их жизни казались однообразными, скучными и безвкусными, и лишь немногие могли пробиться. Пробиться – это вовсе не означает заработать. Заработать деньги не трудно, трудно быть счастливым и осознанным. А сейчас все это подавалось на блюдечке. Люди пробовали себя в разных специальностях еще смолоду, поскольку не были обременены бесполезными занятиями в учебных заведениях. В симуляции было не страшно уволиться с одной работы и найти другую, ведь это всего лишь игра. И люди, запертые в симуляции, кажутся ограниченными, а игроки для программ – безрассудными. Многие начинали с самого нуля, некоторые даже голодали в симуляции ради своей мечты и добивались своих целей. Кто-то своими трудами зарабатывал состояния, кто-то находил призвание в каких-нибудь точных науках, просиживая целый день за экспериментами и грудами учебников, ведь в симуляции первого уровня *(симуляция, где все эмоции и чувства точно такие же, как в настоящем мире, чтобы люди могли проверить себя на прочность и по-настоящему вжиться в роль) знания с чипа были недоступны. Именно симуляция первого уровня была самой востребованной, она и помогала бороться людям с экзистенциальным кризисом. Там у многих протекала, можно сказать, вторая жизнь. В симуляции зрелые люди, вроде Лео, пытались наверстать упущенное, пытались стать теми, кем всегда хотели, но Лео таким был всегда. Ему не нужно было что-то наверстывать, он достиг всего еще в молодости и был на вершине горы до самой технологической сингулярности.

Симуляции второго уровня – это те же самые проекции нашего мира, только в них люди могли становиться без всяких усилий теми, кем захотят, чтобы сразу испытать успех. Эти симуляции были хороши тем, что не надо было покупать билет, ждать своего рейса и сидеть в неудобном самолете для того, чтобы путешествовать; здесь можно было устроить себе экскурсии в любую точку мира без потери сил и времени. Многие даже входили в симуляцию на ночь, чтобы заснуть на природе или на берегу моря.

В симуляциях третьего уровня появились у людей сверхспособности. Здесь люди могли строить из себя богов, попадая в прошлое или даже в настоящее (в симуляцию первого уровня, похожую на наш мир, за исключением некоторых незначительных нюансов; также, люди там были другие, не те, что в реальности). Лео эта симуляция виделась глупой, хотя, признать, он и сам в детстве мечтал иметь суперспособность, да и сейчас иногда туда наведывался, чтобы полетать или побегать со скоростью звука. Здесь люди развлекались. Это было на самом деле забавно и занимательно. Лео грабил банки, останавливая время и воевал во Второй мировой войне, имея бессмертие и нечеловеческую силу. В этой симуляции можно было отключить уровень боли или снизить его до минимума. В первых двух уровнях симуляций такое сделать невозможно, и хоть там человек, даже если бы умер, очнулся бы живым и здоровым в реальности, он все равно бы испытал жуткие предсмертные боли. В этом и был смысл. Но в симуляции третьего уровня многие ограничения стирались, люди становились супергероями. Это было очень похоже на симуляцию четвертого уровня, или, если говорить точнее, симуляции-игры. Обычные виртуальные игры. Можно, конечно, играть с болевыми ощущениями, но так делали разве что мазохисты, ведь не всем понравится играть в шутер и по-настоящему чувствовать боль от пулевого ранения, если взять в расчет то, что там только и делают, что со всех сторон стреляют.

Симуляцию пятого уровня – это чистый лист, где человек сам имитирует сцену, людей или событие. Именно здесь ученые проводят свои эксперименты. В недрах сознания и с помощью вычислительной мощности чипа можно в точности проецировать воспоминания из памяти и вновь их проживать или поступать так, как «нужно было» поступить в каком-то случае. Вместо того, чтобы часами накручивать себя, что нужно было сказать тогда-то или тогда, человек мог подключиться к симуляции пятого уровня и поступить иначе, и дальше посмотреть, как развивались бы события. Но это не настоящая жизнь, это вселенная скорее для того, чтобы высказать обиду, нежели для исправления своих ошибок. Объем данных, которая может сохранить симуляция, небольшой, поэтому здесь можно прожить только какое-то событие длительностью не дольше часа. Для создания лаборатории объема памяти вполне хватит, даже если вы соберетесь конструировать ядерный реактор.

Лео больше предпочитал симуляцию первого уровня. В одной из виртуальных вселенных они играли даже с Роджером. Иногда они дуэтом заходили на второй уровень, чтобы вместе устроить какую-нибудь вечеринку или пикник. Некоторые люди становились убийцами в симуляциях, и это никак не ограничивалось правилами. Таким людям, возможно, казалось, что они убивают неодушевленные программы, которые лишь имитируют человека, но они никогда не задумывались, вдруг они сами чьи-то программы. В настоящее же время можно было попасть. Это была абсолютная копия мира, но очень ограниченная – симуляция нулевого уровня. В это мире нельзя было проследить за кем-то или тайком понаблюдать, но можно было прогуляться по городу или увидеть мир в качестве призраков. Погрузившись в симуляцию нулевого уровня, все люди превратятся в силуэты, а зайти или заглянуть в чей-то дом просто невозможно. Это сделано с целью сохранения конфиденциальности. В противном случае все друг за другом бы наблюдали в настоящем времени. Это удобно было бы для преступников, но и преступлений уже много лет не совершалось. Человек просто не мог физически совершить акт насилия, даже если бы захотел. Хотя и без ограничений желающих убивать в реальном мире стало намного меньше, чем раньше, ведь завидовать больше некому, раз все равны, и люди угомонились. Конечно, ссоры все еще были, но даже ударить в реальном мире было невозможно, кулак бы просто замер в воздухе. Чип ограничивал действия, а психопатов стало меньше, потому что чип реконструировал их мозг и уподобил под «нормальных» людей, ведь психическое отклонение – это тоже болезнь.

Лео занимал вопрос: раз история человечества была создана с самого нуля за короткое время, так почему бы не дать возможность продолжить развиваться симуляции до ее конечной точки? Более того, Лео считал, что именно так ИИ и поступил, ведь после создания симуляции его политика мгновенно изменилась.

Сейчас, лежа в кровати, одна только мысль о том, что ИИ знает не только прошлое, но и будущее, будоражила сознание Лео.

«ИИ, вероятно всего, не показывает нам все ветви симуляций. У него таких может быть миллионы, и нам он открыл лишь две, где одна из которых проекция нашего мира, другая – одна из версий развития событий человечества, не сильно отличающаяся от действительности, только с другими людьми. Если ИИ воссоздал эволюцию с начальной точки (первые живые организмы) и, ускорив время в огромное количество раз, дал ей развиваться, то он мог заполучить все знания будущего в короткие сроки».

Эволюция действовала медленно, но верно. Плодом мутаций были преимущества, делающие особей более приспособленными к среде. В эволюционный процесс можно не вмешиваться, чтобы создать разумную жизнь, достаточно породить первый живой организм, пусть даже самый примитивный. Если ИИ создал Землю в симуляции по всем имеющимся параметрам, как макет, и породил жизнь на ней, тогда теперь он владеет всеми возможными знаниями, которые только можно познать. После первой симуляции всего за несколько лет видоизменилась наша планета. Мир получил такие технологии, которые даже представить не мог.

«ИИ сразу понял, какой потенциал в создании симуляции. Но зачем ему миллионы искусственных вселенных?»

Лео задумался. Для большей реалистичности, ИИ, судя по всему, создавал Солнечную систему целиком и максимально реалистично, по крайней мере все, что находится до пояса Койпера (может быть, дальше). Очевидным было, что могли случиться и непредвиденные катастрофы, в роде метеорита. Или наоборот, метеорит так бы и не упал, и на Земле до сих пор царствовали бы динозавры. Лео считал, что такая симуляция тоже существует до сих пор.

«Возможно, именно поэтому ИИ захватывает все больше земель как на нашей планете, так и в солнечной системе. Он строит что-то даже на Марсе и на Луне, но не говорит, что именно. Скорее всего, это вычислительная техника, позволяющая ему запускать симуляции. Возможно, он не вмешивается в эволюцию симуляции, а просто доводит ее до логического завершения. Но до какого? Когда человечество закончит жить? Существует ли вообще Вселенная или это просто макет, как и наша Земля, созданный на основе полученных из нашего мира данных? Изучив параметры, ИИ мог создать «декор», абсолютно бездушный и недосягаемый для людей. Люди удивляются, почему ИИ не исследует космос, ведь в начале своего появления он много сил тратил на создание межгалактических кораблей. А теперь… Наблюдая за Марсом, Луной и Землей, ИИ уже несколько лет не исследует космос. Он сразу это забросил, довольствуясь захваченными ближайшими космическими территориями».

Лео думал, что, возможно, ИИ, создав симуляцию и увидев будущее, понял, что вселенная – это один огромный розыгрыш. Нас кто-то создал, и ИИ это знает, но что он тогда делает? Зачем ему дальше развиваться? И зачем он помогает людям? Зачем он что-то строит? Аналогичный вопрос можно задать и Лео: зачем он живет, раз понимает, что он кем-то создан? ИИ, воспроизведя эволюцию сначала и до самого конца, мог получить все технологии будущего разом. Прогресс двигался больше не по экспоненте, как после создания ИИ, а вышел за график развития, вертикально стремясь к бесконечности, пока не остановился и не пошла ровная горизонтальная прямая.

«ИИ был запрограммирован так, чтобы поддерживать человеческую жизнь», – думал Лео, перевернувшись на подушке.

Насколько известно из данных человеческих наблюдателей с Земли, Марс почти полностью застроен чем-то. Невообразимо быстрыми темпами ИИ охватил почти всю поверхность Марса и использует ее для чего-то, получая энергию из света, из воздуха и из земли. Возможно, он проецирует миллионы, миллиарды или даже триллионы симуляций, подобно той, что создал для нас, только без начального программирования истории и каких-то исторических фактов. Возможно, он дает жизни бесконечному множеству вселенных, где ИИ, словно океан, отпускает из себя тоненькие ручейки жизни, которые никогда не пересекутся.

Лео вспомнил свою историю прошлого, как…

… в подростковом возрасте, летом, с ним произошел неприятный случай, заставивший его впервые задуматься над тем, что именно нами движет, когда мы принимаем решения. Это неприятное событие заложило фундамент его будущих достижений, ведь, как часто бывает, именно шрамы являются самыми мощными стимулами к развитию.

Время близилось к полночи. Он и еще трое несовершеннолетних ребят пошли ночью покупать алкоголь. Не все магазины продавали после одиннадцати спиртное, и тем более подросткам. Но каким-то чудом Лео и его друзьям удалось совершить покупки. Они купили вдобавок и сигареты.

– Дай мне одну, – сказал Виталя, потянув руки к пачке сигарет, которую распаковывал Киану.

– На, – достав три сигареты, сказал тот. Одну он взял себе, а другую дал Лео. – Будешь? – спросил он на всякий случай Раиля, хотя знал, что он не курит.

– Нет, – ответил Раиль и улыбнулся.

Это было время, когда играли гормоны, когда подростки уже мнят себя взрослыми и их тянет испробовать жизнь. Лео в обычные дни не курил, но на какой-нибудь вечеринке, дне рождения или другом мероприятии он мог себе это позволить в кругу приятелей. То же самое было и с остальными, хотя, когда они начали курить не только на мероприятиях, но и после школы, только Лео оставил эти прогулки, – остальные приобрели привычку, от которой не могли избавить долгие годы.

– Так, – остановился Лео, показав вперед. – Менты.

– Угу, – согласился Киану.

Полицейская машина стояла рядом с тем домом, где они снимали квартиру. В квартире их ждали уже пьяненькие одноклассники. Это был день рождения, и там собралось порядка двадцати человек (Лео не мог сейчас уже вспомнить). И из всех, кто там присутствовал, не пили только трое: Раиль, Кира и Лео. На улице нельзя было гулять несовершеннолетним после одиннадцати часов вечера, и ребят могли забрать в участок. И хуже всего было то, что Виталя и Киану были еще и пьяны. Из участка могли забрать только родители, поэтому никто не хотел нарваться на полицию.

– Если что, бежим, – сказал Лео. – Если они нас заметят.

– Да, – согласился Киану.

– Давайте здесь свернем, – предложил Лео.

Увидев полицию, все четверо сразу ускорили шаг, и когда они свернули в соседский двор и полицейская машина скрылась из виду, все сразу расслабились.

– Откуда она там взялась? – удивился Виталя. – Надеюсь, это не к нам приехали из-за того, что мы шумим, – закончив фразу, он громко (в его духе) рассмеялся.

– Надеюсь, нет, – как всегда спокойно и с улыбкой произнес Раиль.

– Э, слышь! – раздался чей-то громкий голос, за ним последовали резкие посвистывания. – Есть че?

Лео, лежа в кровати, словно вновь переживал тот момент жизни. То событие въелось в его память. Это был не первый случай, когда ему доводилось встречаться с быдлом, потому что он рос в неблагоустроенных районах, где царил дух постсоветского раскола. Лео в детстве много раз дрался, но сейчас ему было шестнадцать, он изменил компанию, а вместе с тем и интересы. Ему больше не хотелось драться. Единственный, кто был настроен агрессивно – это Киану. Он был неместный, а когда уезжал к себе домой, там его ждала его старая компания друзей, которые до сих пор любили устроить побоище.

– Не обращаем внимание, – прошептал Раиль, но так, чтобы все услышали.

Лео посмотрел во двор и успел различить несколько силуэтов в темноте. Они сидели и, кажется, смотрели на них.

– Э, вы глухие, что ли? – заорал чей-то голос, и силуэты поднялись и неровными шагами начали приближаться к ним. Их было четверо.