Текст книги "Человеческий парадокс"

Автор книги: Алексей Горват

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 5 страниц)

Альмерх не помнил точно, что говорила Кристина, но сегодня его мысли заняты были только ей. Он хотел встретить хоть одного человека, способного мыслить. Он мог бы включить чип, но хотел использовать только свой разум, и доверился своей памяти. Она была права, когда говорила, что люди живут бесцельно. Он слышал много раз, как ему жалуются на жизнь, и всякий раз не понимал, почему люди, зарабатывающие мало, не перейдут на другую работу или не откроют свое дело – другие же это смогли сделать; почему те, кому отношения приносят лишь разочарования, не расстанутся; почему люди надрываются на нелюбимой работе, надеясь, что жизнь подкинет им какой-нибудь бонус за их усилия, хотя сами ничего не предпринимают.

Альмерх шел по улице. Прохладный сырой ветерок обдувал ему лицо. Он уже привык к питерской атмосфере и перестал замечать диковинки этого города. Альмерх напомнил себе, что поставил целью понять человеческую сущность, выявить у них достоинства и отметить особенности, которые наделяют их жизнь смыслом. Он хотел перенять опыт у народа, который еще не был под властью машин. На Неоре даже трудно было сказать, кто живет более полно: алгоритмы или самары. У алгоритмов хотя бы имелась цель, а самары просто существовали.

«Не благодаря всем людям происходит прогресс, – подумал Альмерх. – Я выбирал не те места, чтобы познать человеческую индивидуальность. – он оглянулся и посмотрел на яркую вывеску клуба. – Здесь люди пьют, чтобы быть счастливыми; знакомятся, чтобы заполнить душевную пустоту; и постоянно жалуются, чтобы услышать поддержку таких же неудачников».

Альмерх теперь понимал, как Кристина была права. Все люди, на которых подействовал его шарм, желали казаться крутыми, хотя в действительности такими не являлись. Он много раз слышал, как они говорили, что деньги – это главное, и он с понимающей улыбкой соглашался с ними, хотя искренне негодовал, как можно быть настолько невеждой, чтобы так считать. Неужели какие-то бумажки или монеты стоят больше, чем их жизнь? Он слышал, как люди завистливо обсуждают преуспевающих друзей, пытаясь их принизить, но не протестовал против этого. Альмерх понимал, что таким образом люди пытаются оправдать свою ничтожность. Он твердо для себя решил с завтрашнего дня попасть в иную среду, к людям, которые знают цену своему времени, знают, ради чего им вставать с постели, и которые оптимистично встречают каждую преграду, в то время как ничтожный человек принял бы первый отказ за поражение и опустил руки.

В первый день Альмерху показалось, как счастливы люди и как полны их жизни, но за десять дней он обнаружил, насколько похожи самары и люди: обе расы бесцельно прозябают. Только в отличии от Неоры, на Земле есть шанс себя проявить. Каждый человек может добиться успеха, славы и заработать состояние; каждый может стать счастливым и жить спокойной и умеренной жизнью, просто необходимо предпринимать для этого хоть какие-то действия, а не просто надеяться, что жизнь изменится. Почти никто, с кем Альмерху доводилось общаться на Земле, не имел конкретную цель по достижению благосостояния, хотя все они хотели этого. И не было бы страшно, если бы всех удовлетворяла их жизнь, но люди хотели большего, чем имели, и единственные действия, которые они предпринимали, – пустой треп и распускание сплетен.

– Я не понимаю, – как-то раз сказал Альмерх в баре. – Ты так много рассказываешь о своих планах, но ничего не делаешь.

– У меня просто не хватает времени! – возразил собеседник, словно смотря не на Альмерха, а сквозь него. Он изрядно выпил, и даже сидя его немного пошатывало, когда он говорил. – Сейчас невозможно стать богатым. Ты посмотри на статистику. В стране нищета, бедность. А власти вообще уроды!

– Причем тут власть или статистика? – не выдержал Альмерх. – Миллионы людей живут так, как ты мечтаешь, а миллиарды только и делают, что жалуются. Чтобы чего-то добиться, надо хотя бы что-то делать!

– Так я работаю, как вол! За какие-то гроши!

– А что тебе мешает поменять работу?

– Ты просто ничего не понимаешь, – отмахнулся мужчина. – У тебя самого, видимо, богатые родители, раз ты можешь так ссорить деньгами. А я обычный работяга.

– Ты не ответил на вопрос!

– Я больше ничего не умею делать! Я еще пацаном таскал эти мешки, и школу даже не закончил. Такая жизнь поганая, и мне уже поздно что-то менять. У меня дома три голодных рта сидят. Я же их не брошу.

– Так что тебе мешает чему-то обучиться. Насколько я понимаю, люди зарабатывают столько, сколько заслуживают. Грузчиком может быть каждый, а вот, например, дизайнером, быть уже посложнее. Или кем ты хочешь быть?

– Кем я хочу быть? – насмешливо переспросил мужчина, с грохотом ставя пивную кружку на барную стойку. – Миллиардером!

– А на чем ты хочешь заработать?

– Ты вроде нормальный мужик был, а сейчас говоришь всякую ересь! – отозвался тот. – У меня такая жена, что…

Альмерх освежил в памяти этот эпизод и понял, как много времени он потерял зря, общаясь с такими людьми. Эти разговоры ни к чему бы не привели. Он и сам с трудом еще разбирался в человеческой системе ценностей, но твердо уяснил, что неудачники, которые ничего не достигли в жизни и не достигнут, делятся на два типа: одни говорят, что деньги ничего не значат, сами в душе лелея надежду на легкое обогащение; другие готовы продать себя, свои ценности и семью ради клочка бумаги, и даже если они как-то преуспевают, то по-прежнему остаются несчастными. Для Альмерха это было дико. Его мучал вопрос: в чем смысл жизни? И деньги никак не помогали на него ответить. Разницы нет, будь ты самаром или человеком, материальные блага не приносят счастье, а преподносят лишь кратковременные наслаждения. На Неоре было все необходимое для жителей, но если бы не чипы, разумных живых существ бы на ней не осталось. Самарам не надо было думать о еде, жилье или о здоровье. За этим следили алгоритмы, поддерживающие их существование. Альмерх встречал людей, которых неудачники считали успешными: роскошные машины, дорогие аксессуары и высокие зарплаты. Но они не знали, что и их кумиры были такими же несчастными, только с набитыми карманами.

– Успех и богатство – это разные вещи, – как-то раз сказал ему какой-то миллионер средних лет, которому Альмерх подарил бутылку дорогого шампанского в клубе, и тот попросил его присоединиться к его компании, где он в обнимку сидел вместе с двумя девушками, которых земляне считали бы привлекательными. – Я много работал, и теперь у меня своя компания по производству мебели. Мы вышли и на Европейский рынок. Когда-то я считал копейки и желал стать богатым, а теперь, когда у меня есть все, о чем я мечтал, я понял, что я мечтал не о том.

– А о чем тебе надо было мечтать? – поинтересовался Альмерх у выпившего собеседника.

– Не знаю, – тот пожал плечами и осушил рюмку. – Счастье в нашей голове. Я хотел бы себе любящую и понимающую девушку, а не тех, кто на одну ночь. – Его ни капли не смутило то, что его обнимали две красавицы-на-одну-ночь, да и им было без разницы.

– А что для тебя счастье? – спросил Альмерх.

– Я только сейчас начал об этом задумываться, и сожалею, что не сделал этого раньше, – он оттолкнул девушек и нагнулся к Альмерху. – Понимаешь, что-то в этой жизни не то. Я столько времени потерял. У меня нет ни жены, ни детей, которые бы меня любили и понимали. Нет настоящих друзей. Когда я чуть не разорился, они все оставили меня, а потом, когда все нормализовалось, те пришли извиняться, будто ничего страшного не произошло. Мне нужна была их поддержка, но я им не был нужен без денег – в этом вся беда. – Мужчина взял рюмку и резко опрокинул ее, зажмурив глаза. – Ах… ядреная. – А потом добавил: – Иногда я хочу все продать и уехать в горы.

Приближаясь к своему отелю, Альмерх окинул взглядом улицу. Машины до сих пор мельтешили перед глазами. Вспоминая беседу с миллионером, он понимал, что этот человек был на правильном пути, но он не обрел еще счастья. Кристина понимала то же, что и он, хотя она и не сталкивалась с подобными проблемами, которые пришлось пережить мужчине. Наглядный пример, думал Альмерх, что и на чужих ошибках можно поучиться. Не обязательно самому набивать синяки. Если тебя предупреждают, где яма, можно ее обойти, чтобы не упасть.

«Мне надо найти Кристину»

Глава 4

18 июня 2020 год.

Каждый новый день Альмерх встречал с перемешанным восторгом и печалью. Он приспособился к земному ритму, к слякотному питерскому климату и человеческой ограниченности. В этот день Альмерх встал пораньше и с трепетом встретил восход, с восхищением смотря на расцветающее Солнце, озаряющее своими мягкими лучами остывший полуживой город.

Когда Солнце уже возвышалось над горизонтом, город оживал, тротуары и дороги заполнялись. Даже если на улице дул сильный ветер с моросящим дождиком, тело Альмерха защищал термокостюм, который мог видоизменяться в человеческую одежду, однако он сохранял тепло и был способен выдержать любую температуру, даже если на него пролили бы жидкий азот или по нему растеклась бы лава, – Альмерх все равно бы ничего не почувствовал. Неора была полностью подчинена технологиям, ИИ контролировал температуру и следили за комфортным существованием жизни самар, словно в теплице с климат контролем, в которой овощи некогда были одними из самых разумных существ в радиусе сотен тысяч световых лет. По просьбе граждан мог выпасть снег, и морозные деньки были лишь редкостью, потому что вскоре большая часть населения планеты подписала петицию об отмене холодов, просто потому что им было привычнее в обыденной умеренно влажной и теплой атмосфере. Зона комфорта так поглотила самар, что они вовсе перестали делать что-то новое, что-то необычное. Быть посредственностью – это привычка, и как любая привычка, она глубоко заседает в подсознании и ее очень трудно выкорчевать, особенно, когда ты перестаешь замечать ее.

Альмерх включил чип и мысленно дал приказ Эйрис, чтобы она достала из его памяти портрет Кристины и отыскала ее в Санкт-Петербурге всеми доступными методами.

– Чаще всего ее можно встретить возле станции метро Лесная… – раздался голос Эйрис в голове Альмерха. – Примерно в десять часов утра она идет к метро и потом отправляется гулять по городу, в совершенно разные места. Я не вижу здесь системности, она просто идет туда, куда ей заблагорассудится. По камерам не всегда можно отследить ее маршрут, но, судя по всему, она просто гуляет или просиживает в недорогих кафетериях, наблюдая за прохожими.

Альмерх отключил чип и его голова словно охладела. Он никогда не замечал, какое давление на его разум оказывает Эйрис, а теперь, когда он привык пользоваться мозгом самостоятельно, ему всякий раз не терпелось быстрее отключить надоедливый чип, загромождающий тонкий и легкий полет его собственных мыслей. Ему нравилось быть самостоятельным, хотя это было для него чем-то новым и необычным: самары чуть ли не с самого рождения дают чипу принимать решения в самых мелких вопросах, даже не понимая, что из каждодневных маленьких решений и состоит жизнь, и любая важна дилемма, касающаяся, например, в выборе партнера на всю жизнь, опирается именно на маленькие независимые кирпичики, построившие характер и являющиеся фундаментом независимой личности. Чип, а точнее персональный друг каждого самара, как, например, у Альмерха это была Эйрис, выполнял задачу заботливой матери, которая постоянно принимает за своего ребенка решения, что в дальнейшем приводит к тому, что он полностью зависим от него в будущем, и когда стоит вопрос, какие пищевые добавки принять на ужин, куда пойти погулять или что говорить собеседнику, он не в состоянии сам этого решить и обращается за советом к своему помощнику. Тем не менее самарам это не кажется проблемой, они привыкли к такой безвольной жизни, поэтому выбор супругов полностью ложится на плечи индивидуальных помощников, которые анализируют пожелания своих хозяев и выбирают подходящий вариант среди конкуренток. Чипы получают запросы от других механических собратьев, и, проанализировав, советуют своему носителю ту или иную партию. С одной стороны, это очень удобно для самар, потому что их супруг соответствуют большинству или даже всем ее критериям, но с другой стороны, что такое страсть – никто не знает. Хотя чип бы и все равно не позволил бы испытывать страсть самарам, он настроен на холодное и последовательное мышление, и всегда держит в узде пылкие эмоциональные порывы, оставляя от любви лишь привязанность, подстраивая самар в зону комфорта друг друга и помогая им самовоспроизводиться, чтобы передать свои гены дальше.

Альмерх, побывав так недолго на Земле, уже смог повидать, как под экстазом ослепляющей любви люди творят совершенно ненормальные вещи как для их культуры, так и для них самих. Он видел, как мужчина ползал на коленях на улице перед девушкой, когда та высокомерно поглядывала на него сверху вниз и отвергала его любовь. Немного освоившись в земной обстановке, даже Альмерху стало противно от такой покорности.

«Эмоции делают людей слабыми, – подумал тогда он. – Неудивительно, почему на нашей планете мы не испытываем почти никаких чувств»

Альмерх, выполнив все утренние ритуалы, оделся и вызвал такси. Когда водитель подъехал, сев в машину, он размышлял, как на самом деле прекрасно ощутить страх, гнев, радость, веселье и любовь. Он сравнивал пресную жизнь самар, словно искусственное озеро, с бурным человеческим существованием, которое больше напоминает горный ручей, быстро стекающий вниз, врезающийся в камни и пронизывающий зыбучий песок. Даже обычному офисному клерку будет что вспомнить на смертном одре, даже он сохранил фрагменты жизни, которые согревают его душу. Перед смертью, возможно, он и будет сожалеть о прожитых в без толку годах в качестве непримечательной шестеренки, но он все равно сможет найти тысячи причин, почему его жизнь не напрасна. Эмоции скрасят ему пребывание в этом мире, и когда перестанет биться его сердце, Система с хладнокровным безразличием отпустит в небытие очередную пустую душу с несбывшимися мечтами и надеждами.

Альмерх по вечерам архивировал из памяти файлы книг и старался осознанно разобраться в написанном. Так ему удавалось понять по одному произведению в день, и результат не заставил себя ждать. Его мысли стали глубже, а все научные факты и полученные на Неоре знания начали потихоньку принимать осмысленный окрас и больше не казались грудой ненужной информации. Факты были бесполезны, пока Альмерх не придал им свое значение и не заставим их служить его картине мира.

«Будда говорил: чтобы быть счастливым, не нужно ничего ждать от жизни. Ожидания делают людей несчастными. – думал Альмерх, сквозь глаза наблюдая за проскальзывающими картинками города. – Но разве не ожидания в то же время дарят людям счастье? Разве не благодаря мечтам я смог прилететь на эту планету через расстояние, которое просто неспособен понять человеческий разум? Разве не благодаря оптимистичным ожиданиям я смог заказать такси и уже через пару минут оно подъехало к моему отелю? Разве не благодаря нереалистичным, казалось бы, идеям, смертность от болезней на Земле сокращалась в прошлом столетии в геометрической прогрессии, а ни один самар вовсе не болел несколько веков. Что являлось первопричиной достижений? Разве не мечты? Если бы это было не так, то самары, как и люди, никогда бы не эволюционировали и не создали нечто подобное.

Никто бы просто так не работал, если у него не было бы определенных ожиданий, ради чего он все это создает. То, что люди ждут результатов в проделанной работе, – это дает им счастье. Не пустые мечты, к которым они даже не прикасаются, а цели, к которым они стремятся, наполняют жизнь смыслом, делают ее важной и особенной. И только там, где человек видит свое призвание, только там, где есть для человека миссия, он может чувствовать себя на своем месте. И только такая среда более всего благоприятна для взращивания счастья. А то, что предлагает своим ученикам Будда, безусловно, может избавить человеческую душу от страданий. Но их жизни будут бесплодны. И не заботясь о будущем, человек будет жить на подачки судьбы, что, в свою очередь, может привести к полной нищете и голоду. А разве кто-то сможет наслаждаться сегодняшним, когда инстинкт самосохранения трубит мозгу о надобности подкрепиться? Разве человек сможет получать удовольствия от жизни, когда все его мысли занимает боль, которую испытывает от недомогания организм?

И, в конечном итоге, нужно ли нам счастье? Чтобы ответить на этот вопрос, следует сначала разобраться, что из себя представляет жизнь. Ради чего я живу? Ради чего живет обычный человек? Ради чего живет таксист, который меня довозит, и счастлив ли он? Если он ответит «да», не обманывает ли он себя? Жить согласно принципам Будды сегодняшним днем, не возлагая на будущее никаких надежд, чтобы себя не расстраивать – не это ли принцип слабых и трусов? Стоит ли жить, если в жизни людей или самар нет никакого смысла? После их смерти они растворятся в вечности, ничего не принеся или не унеся с собой. Самары, как и люди, заполняют пустоту мира пустыми душами, чтобы создать иллюзию единства и осмысленности.

И самый главный вопрос: стоит ли вообще искать смысл там, где его может и не быть?»

Альмерху нравилось то, о чем он рассуждал, на какие высоты разума он смог пробраться. На Неоре он никогда не видел книг, вся информация переходила в мозг вместе с вживлением чипа при рождении. И то, что он научился анализировать информацию, научился независимо думать, а не бездумно перенимать чужую точку зрения, ему нравилось.

– Вас тут высадить? – спросил таксист, вытянув Альмерха из мысленной дремы, от чего он даже вздрогнул.

– Да, давайте, – сказал Альмерх, протягивая тысячу рублей. – Сдачи не надо.

– Спасибо, – вежливо улыбнулся таксист. – Всего вам доброго!

Альмерх вышел из машины и сел возле метро. На часах было пятнадцать минут десятого. Он не знал, сколько ему придется здесь стоять: пять минут или пять часов, но он намеревался во что бы то ни стало встретить Кристину, и если придется, то простоит на морозе хоть весь день, если она не появится, и на следующий день придет сюда вновь. В любом случае, хоть он и хотел лучше узнать человеческую природу, ему казалось намного полезнее находиться наедине с собой, чем заводить общение с очередным бестолковым человеком, который не сможет ему сказать ничего нового. Единственный здравый ум, который ему довелось повстречать на Земле – Кристина (миллионер, который пытался разобраться в жизни, был примерно на той же ступени, что и сам Альмерх, но Кристина в его глазах была гораздо осознаннее). И пока он с ней не встретиться, ему будет составлять компанию его собственный разум.

Альмерх теперь понимал, почему умные люди зачастую стремятся к одиночеству: их отталкивает стадная мораль и однообразие общества. Он мог бы включить чип, чтобы Эйрис затуманила рассудок на время ожидания, притупила чувства и бурлящие в нем эмоции, но ему не хотелось этого. Он не желал заполнить свободное время, он не боялся одиночества. Он смотрел на людей и видел, как те, казалось, не могли перенести наедине с собой хотя бы одну минуту, постоянно то доставая телефон, то засовывая его обратно. Они, как и самары, физически были здесь, но их разум этого не осознавал: он плавал где-то в других окрестностях, с другими людьми и в других обстоятельствах.

Прохладный поток ветра ударил по бледным щекам Альмерха, вскинув его черную кофточку вверх. Вой машин. Неразборчивый гул людишек. Нескончаемый поток людей. Влажный теплый асфальт. Легкое вздымание волос. Альмерх ощущал, что он больше, чем его человеческое обличие, больше, чем его физическая оболочка самара. Но тогда кто или что он представляет из себя?

10:18

«Это она?»

Альмерх неуверенно пошатывался из стороны в сторону, смотря на быстро шагающую к дверям метро девушку. На ней были синие джинсы в обтяжку и красная кофта, в которой она чуть ли не утопала. Из-за капюшона не было видно лица, но походка ему казалось очень знакомой. Он ринулся вперед с хватил за руку девушку. Она повернулась к нему.

– Отпустите меня, мужчина!

– Извините, – Альмерх попятился назад. – Обознался.

«Да что ты будешь делать! – мысленно взбунтовался Альмерх, сохраняя на лице непринужденную улыбку. – Как мне понять, кто из них Кристина? Возможно, я ее даже пропустил, пока думал о своем»

Ответ не заставил долго ждать. Альмерх включил чип и спросил у Эйрис, проходила ли Кристина. Та ответила, что еще нет, и он вздохнул с облегчением. Включить Эйрис было необходимостью, и он вновь почувствовал тот дискомфорт, когда его мозг делят двое хозяев. Ему становилось все труднее сконцентрироваться. Ему казалось, что его голова налилась свинцом, но уже через пару минут он привык к этому чувству. Основной задачей Эйрис было засечь по камерам приближение Кристины, и, поняв по импульсам в мозгу, что хозяин не хочет общения, она ничего не говорила. Кристина вот-вот должна была появиться, Альмерх чувствовал это. Но он не рискнул действовать самостоятельно.

– Она идет, – раздался в голове Альмерха голос. – Полностью в черном. Проходит мимо магазинчика сотовой связи, справа от метро. Через тринадцать секунд появиться в поле твоего зрения.

– Понял, – вслух ответил Альмерх, посмотрев в сторону Кристины.

Заметив девушку, он ее позвал:

–Кристина!

Та обернулась и на ее лице сначала отразилось удивление: она не могла понять, кто ее позвал, а потом, заметив пристальный взгляд, несколько секунд не могла вспомнить этого мужчину, пока по ее лицу не растеклась дружелюбная улыбка.

– Привет, парень из Челябинска! – поприветствовала она его, подойдя поближе. – Что ты тут делаешь?

– Хотел встретиться с тобой.

– Со мной? Зачем?

– Я хотел с тобой еще немного пообщаться, – ответил Альмерх и улыбнулся. Он тогда так и не понял, какой она была красивой, но сейчас, проникнувшись человеческой культурой, ему она даже понравилась.

– Как ты меня нашел? Откуда ты узнал, что я буду здесь проходить и что я живу именно на этой станции метро?

– Почувствовал, – сказал Альмерх и прикоснулся к ее плечу. – Так ты со мной прогуляешься, Кристина?

– С удовольствием, – улыбнулась она, а потом, немного помешкав, спросила: – Напомни свое имя, а то из головы вылетело.

– Альмерх.

– Так куда пойдем, Альмерх?

– Я слышал, что в Питере есть парк аттракционов. Я там ни разу не был.

– Ты про «Диво Остров»?

– Да.

– Только в детстве там была с родителями. Надеюсь, ты не будешь визжать как девочка!

– Мне и не на таком приходилось кататься, – возразил Альмерх, и они оба захихикали.

Сидя в метро с Кристиной, они разговаривали на обыденные темы, но в этот раз Альмерху не было скучно. Он узнавал Кристину лучше с каждым ее новым словом. После первой встречи она ему казалось глубоким и серьезным человеком, но сейчас он видел, насколько она проста и местами поверхностна, но это его не разочаровывало. Альмерх понял, что портрет, который мы складываем о человеке без достаточной информации, будет расходиться с действительностью: мы любим идеализировать, любим прихорашивать. Воображение Альмерха присвоило Кристине тонкий жизненный вкус, как у циничного философа, но сейчас все его иллюзии о ней разрушились, но, к его удивлению, это расхождение никак его не тревожило.

Она рассказывала про фильмы, которые больше всего ей нравятся, про книги, которые недавно прочитала, про места, где уже побывала или куда хотела бы попасть, и Альмерх слушал с неподдельным интересом. Она, безусловно, отличалась от людей, наверное потому, что в подтексте ее слов читался живой интерес к ее жизни. Она любила и хотела жить. И желала посвятить себе свое время, а не миру.

– Я хотела бы побывать в Америке, – сказала Кристина. – Только сейчас мне это не по карману. Нужно заработать и скопить деньжат, и потом я вновь отправлюсь в путь.

– У меня друг сейчас в США, – вставил Альмерх.

– И как ему? Нравится?

– Не знаю, через полмесяца мы уже встретимся и он все расскажет.

– Повезло ему.

– Почему? Разве Россия не красивая? Это огромная страна. Ты побывала в стольких странах, узнала их культуру и прониклась их жизнью, но по своей ни разу не проехалась.

Кристина что-то хотела сказать, но ничего не ответила. Она мило уставилась на Альмерха, возможно, с грустью в глазах, возможно, с раскаянием.

– Мне нравится Санкт-Петербург, но на этом городе не заканчивается Россия, – произнес Альмерх. – Я бы с удовольствием проехался бы по ней, ощутил бы природу. Моей целью было понять здешних людей, узнать их получше, но еще я хотел насладиться настоящей жизнью. Почувствовать себя свободным.

– Я всю жизнь мечтала порхать, как птица, быть независимой и своевольной. И вот что я тебе скажу: сколько бы ты не менял места проживания, тебе постоянно будет чего-то не хватать. Внутреннюю пустоту нельзя изменить локацией, зато можно заполнить любовью. Любовь раскрывает глаза в полной мере, она словно обостряет зрение к прекрасному. Обычные вещи тебе больше не кажутся обычными, так что тут говорить о прекрасном. Если ты хочешь по-настоящему насладиться красками этого мира, путешествовать тебе надо под экстазом любви.

Когда они вышли из метро, они уже забыли разговор про путешествия, зато Альмерха не покидали слова Кристины о любви. Он никогда не любил. Чип ему этого не позволял. Он лишь испытывал привязанность, у него была своя зона комфорта, и не более. У него было еще около двух недель до истечения срока пребывания на Земле. Он подумывал остаться здесь, среди людей, и знал, что родители не будут горевать по нему, как и его народ (они просто на это не способны), но чувство долга звало его вернуться назад. Возможно ли вдохнуть жизнь в самар или уже все слишком поздно? Позволит ли ИИ ему что-либо предпринять, или усыпит его, поселив его сознание в кузнечика и заставив жить вечно в виртуальном мире, запертым в ничтожное тельце. Но Альмерх надеялся, что сможет что-то предпринять. Ему хотелось в это верить, поэтому он и не пытался терзать себя сомнениями, и даже старался не думать об этом. Более того, если он вернется с координатами Земли и советами, как можно улучшить качество жизни самар, он мог бы войти в историю планеты навечно. Но его это почему-то больше не волновало. Благодаря ежедневному уединению на Неоре, когда он отключал Эйрис, в нем появилось тщеславие, но сейчас его дом казался ему все более далеким и неродным. Ему попросту была неинтересна ни слава, ни иллюзорная значимость.

До того, как прийти в парк, Альмерх даже не мог подумать, что ему будет хоть немного страшно, однако сейчас, смотря на все эти аттракционы, ему было не по себе. Да, он путешествовал по космосу, да, ему доводилось проходить через кротовые норы, но никогда он даже не задумывался о страхе, потому что с ним всегда была Эйрис. Сейчас же он совершенно один, без своего бесчувственного, одурманивающего спутника. Когда он покупал билеты на американские горки себе и Кристине, он понял, что не поехать он уже не может, потому что она справедливо решит, что он боится, и тогда, возможно, он подпортит ее уважение к себе. Он даже удивился от того, что его заботят мысли о том, что подумают о нем людишки. Похоже, он все больше походит на человека, и человеческая среда уже стала неотъемлемой частью его самого, поэтому, как и любой человек, он стал частичкой общества.