Текст книги "Человеческий парадокс"

Автор книги: Алексей Горват

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 5 страниц)

Он ничего не понял. Он не до конца осознавал иерархическое разделение в человеческом обществе. Эйрис ему передала часть информации по этому поводу, но там ни слова не говорилась о рабстве. Он мог бы включить чип, чтобы индивидуальный помощник разжевал слова девушки, но ему этого не хотелось. Ему нравилось, когда его нейронные соединения активизируются без помощи внешних факторов, а его собственными усилиями. Получив сведения об истории человечества, он знал, что рабство ныне незаконно на этой планете. Но почему Кристина видела в людях рабов? Этого он понять пока не мог.

Чип был отключен, но сохранял в своей памяти все увиденное Альмерхом, чтобы к этому потом можно было вернуться. Альмерх не боялся, что что-то забудет. Уже через пятнадцать минут его мысли были заняты совсем другим. Он стоял на площади и разглядывал прохожих, любуясь их открытым проявлением эмоций. Они веселились и смеялись, а он, припомнив слова Кристины о том, что все эти люди несчастливы, еще раз поразился.

«Наверное, она просто неадекватная, – заключил Альмерх. – На Земле, не то что на Неоре, люди по-настоящему получают удовольствие. Разве может быть человек несчастен, так широко улыбаясь?»

Альмерху казалось, что все жители на планете одинаково беззаботны. У него дома никто так не смеялся, никто так живо ничего не объяснял, как здесь. Во время беседы самары лишь могли искусственно улыбаться и выдавливать из себя смешки ради приличия, хотя весь их разговор строился больше в деловом стиле. Они слишком много знали, а эмоции, как их учили, – это слабость. Поэтому чип, когда был включен (а выключенный чип можно было увидеть, как правило, только у мертвеца), подавлял сильные эмоциональные импульсы. Самары испытывали чувства, но очень размыто и отстраненно, чтобы совсем не утратить вкус к жизни. Таким обществом было легче всего управлять: от них искусственный интеллект не ждал внезапных атак или проявления агрессии. Самары не сильно отличались от роботов, которых создали много веков назад во благо будущим свершениям.

В восемь часов вечера Альмерх уже поселился в гостинице рядом с Невой, заложив в ломбард золото и парочку бриллиантов, которое прихватил с собой на Землю из своего корабля. На Неоре этот металл считался абсолютно бесполезным, но, зная геологический состав планет, Альмерх с Кселиафом прихватили множество минералов, которые могли считаться ценными на Земле, и с золотом они не прогадали, как и с бриллиантами. В их составе нет ничего ценного, ценными их сделали люди своей верой в их цену. Альмерх, даже сам того не понимая, получил в десятки раз меньше, чем мог бы, и, уходя, как бы лавочник не пытался скрыть свою радость, на его лице все равно блистала надменная улыбка продавца, который купил товар за гроши и сможет хорошенько навариться.

– Всего доброго, – крикнул вдогонку торгаш. – Хорошо вам привести время в этом замечательном городе!

Мужчина понял, что Альмерх не из местных, когда тот спросил, получив все деньги, которые были в ломбарде и сейфе, в который полез лавочник, чтобы заполучить парочку крупных бриллиантов и один увесистый слиток золота, на сколько их ему хватит.

– Не беспокойтесь, – улыбался мужчина. – Хватит надолго. Если же вы захотите просадить все эти деньги в городе, вам придется потрудиться.

Купец предложил пакет, поняв, что у Альмерха нет сумки, куда это можно было бы спрятать, и инопланетянин, поблагодарив, удалился. Принцу было неважно, получил он столько, сколько полагается за его сокровища, или меньше; в любом случае, ему были нужны эти бумажки только для того, чтобы быть способным расплатиться с людьми за кров, пропитание и за их услуги. На его планете уже почти одно тысячелетие не было никаких денег, жители получали все, что им необходимо, бесплатно. Когда планету взял под контроль ИИ и надобность в человеческих интеллектуальных способностях отпала, всякая иерархия развалилась, оставив лишь символику былых времен. Самары превратились в идентичное стадо разумных существ, которые утратили всякую возможность созерцать из-за неспособности сконцентрироваться. Искусственный Интеллект не хотел убивать тех, кто его создал, и выделил им отдельные участки, где они могли бы существовать, словно в огромном металлическом улье.

Почти весь день Альмерх провел с отключенным чипом, и сейчас, сидя в парке и наслаждаясь видом спокойной, новой для него местности, он понял, что потребности в присутствии Эйрис у него почти не возникает. Кровавые лучи обжигающего Солнца еле доносились до него из-за горизонта, окрашивая в оранжевый цвет листья деревьев. Ему трудно было вспомнить, когда он так долго был наедине с собой. Чип делал самар еще более социальными существами, почти полностью отключив эмоции и создав привязанность к виртуальному миру, а не настоящему. Альмерх с удивлением заметил, что похожая ситуация встречается и на Земле. Когда он ужинал в ресторане, который находился на первом этаже его гостиницы, он заметил, как почти все ее постояльцы смотрели в крохотные экранчики перед собой. Они поглощали поданный ужин, даже не смотря на него и не обращали ни на кого внимания.

«До чего же наши миры схожи, – подумал Альмерх, наблюдая эту картину в ресторане. – Похоже, когда в следующий раз кто-то с моей планеты решит заглянуть на Землю, здесь будет такое же толпище безмозглых существ, как и на Неоре. Разница лишь в одном: у самар уже нет пути назад, а у людей все еще есть надежда на более светлое будущее».

Альмерх сидел на скамейке. Он впервые за всю свою жизнь чувствовал себя свободным. Он размышлял, что именно сподвигло его на это путешествие. Почему все, кого он знает, примирились со своим рабским уделом, а в его душе созрел этот огонек протеста над создавшейся Системой, и, превратившись в пламя, его сердце безумно рвалось к путешествию. Возможно, причина в дяде. Дядя, которого все презирали, которого он не видел с детства и которого постоянно ставили в пример, как сумасшедшего и ненормально самара, был причиной и его невменяемости. Альмерх верил родителям и обществу, что его дядя сошел с ума. Но, может, это не так уж и плохо? Может, гораздо более сумасшедшие – это те, кто живет бесплодно? Ведь у дяди было то, что не было даже у короля, – цель. Только дядя чего-то по-настоящему хотел. В памяти Альмерха прорезался эпизод с детства, когда дядя просил его отключать чип хотя бы час в день, чтобы побыть наедине с собой, на что родители, услышав эту просьбу, спокойно и холодно приказали ему отойти от их ребенка и не морочить ему голову.

– Сын, не слушай своего дядю, – говорила мама с глазами, наполненными тяжелой пустотой, нагруженной тоннами бит информации. – Ты же не хочешь отключиться от мира? В твоей голове гораздо более насыщенная жизнь, а отключишь чип, и ты утратишь способность быстро мыслить и быть в курсе всех событий.

– Все эти события происходят не в настоящем мире! – возразил дядя. – Мир, в котором мы живем, уже давно мертв, а его альтернатива развивается внутри каждого из вас, где вы являетесь теми, кем не смогли стать в действительности. Там вы герои, великие правители, но я смотрю на вас и поражаюсь, при всей вашей осведомленности, в вашей крайней тупости.

– Как ты смеешь так разговаривать с королевой? – отозвался отец, подходя к своему брату. – Мы спасли тебя от гнева ИИ, мы подарили тебе шанс. А ты…

– Говорю правду? – вставил дядя. – И да, не вы спасли меня, а просто ИИ не смог получить то, что хотел. Но это будет продолжаться недолго. – он помедлил и перевел грустный взгляд на Альмерха. – Неужели вы правда хотите, чтобы ваш сын был продуктом какой-то виртуальной реальности? Того мира не существует, вот здесь мы смертные, здесь протекает наша жизнь, а то лишь игра.

– Какая разница, брат? – спросил его король. – Реальность там, где живут самары. В этом мире не осталось ни одной осознанной души. Самары гуляют по улицам, даже сами того не зная. Они поглощают пищу, только чтобы не умереть. И даже размножение у нас протекает по плану. Нашими телами управляет чип, а наш разум обитает совершенно в ином мире.

– У самар не осталось разума. – согласился дядя. – Мы больше не та великая раса, освоившая несколько планет. Самары живут на Неоре, а Искусственных Интеллект на тех планетах, которые нашел. Он сохраняет нам жизнь, только потому что не видит смысла ее лишать. Даже машина понимает больше, чем бороздящие улицы самары. Это лишь видимость жизни. Кто-то всю жизнь не выходил из своего дома, где есть дорожка для ходьбы, кислородоснабжатель помещения и доставка пищи прямо на стол через туннели. Предоставь возможность твоему сыну изменить будущее! Он же станет королем.

Альмерх помнит, как тогда на дядю посмотрел отец. Он отключил чип и взглянул на брата спокойными глазами, которые, казалось, в один миг наполнились осознанностью.

– Поздно, брат мой. Уже давно поздно.

– Так зачем же так жить?

– Позволь вернуть тебе чип, и тебя больше не будут одолевать эти скверные мысли.

– Нет, брат, я так больше не могу, – дядя подошел к Альмерху и приложил шершавую красную руку к его голове. Он наклонился и прошептал ему на ухо: – Мы еще увидимся.

– Куда ты? – спросила мать.

– Хочу прогуляться, – буркнул он и исчез в телепорте.

Альмерх вспомнил, как в эту ночь к нему явился дядя с координатами Земли и велел их спрятать. Дальше в его памяти был пробел. Больше он дядю не видел. И сейчас, сидя на скамейке, он понимал, насколько тот был прав. Альмерх помнил, что родители ему говорили, что дяди больше нет в этом мире, и встретится с ним можно только в виртуальной реальности. Когда кто-то нарушает порядок или идет против Системы, ИИ погружает в сознательную кому самара, а разум сохраняет, превращая в разумное животное или насекомое. Веками приходится жить в обличие дикого стрэпсилса *(подобие дикого кабана) или бишкени *(что-то вроде мотылька). За каждой смертью следует очередное воскрешение. Таким правонарушителям отводится небольшая территория, за которую они не могут выйти, и однообразные дни превращаются в нескончаемую рутину. Все знали об этой участи, но не многие об этом думали. Даже когда самары бродили в настоящем мире или разговаривали с кем-нибудь из родных, их чип постоянно работал и диктовал темы разговоров. Самары сами включали этот режим, чтобы не казаться скучными или наоборот, не слушать нудные речи собеседника, в это время мысленно изучая новую сводку новостей. Самары когда-то были религиозны, как люди, но несколько тысяч лет назад надобность в религии отпала, потому что они сами создали Бога – Искусственный Интеллект, способный делать то же самое, что и их вымышленный. И то место, в котором прозябал дядя Альмерха, было не лучше библейского ада, которым пугают на Земле.

«Стоит ли мне возвращаться обратно? – подумал Альмерх. – На Земле я смогу начать новую жизнь, осознанную. Я хочу испытывать палитру чувств и эмоций, наслаждаться жизнью. На Неоре меня ждет либо усыпление, либо никчемное существование на троне, который не имеет никакой власти над самарами и, тем более, над ИИ. Даже если меня сделают героем, имеет ли это хоть какое-то значение?»

Альмерх только сейчас понял, что чувствовал тогда дядя. Он прикоснулся к настоящей жизни, от этого искусственная ему уже претила. Он не хотел заполнять пустоту нескончаемым потоком информации, суетой, созданной чипом. Когда самар постоянно о чем-то думает и куда-то торопится, ему не достает времени поразмышлять над своей собственной жизнью. Состояние спешки и создавал включенный чип. Он преподносил новости из виртуального мира, события, приглашения, создал стимулы, которые стремились заполучить самары: виртуальные аксессуары и различные побрякушки, рейтинг, который зависел от количества проведенные в виртуальной жизни часов, и искусственный престиж по уровням. Альмерх иногда отключал чип ненадолго, чтобы подумать о жизни, но реальность его пугала и заставляла вернуться в знакомую обстановку, где продолжают атаковать разум проводки своими электрическими импульсами, не давая мозгу заскучать. Ему казалось, что люди вокруг него понимают о жизни куда больше, чем он, но, к его глубочайшему сожалению, он оказался неправ.

Ночью Альмерх никак не мог заснуть. Его докучали мысли о грядущем дне, и по земному времени средняя продолжительность сна самара равна четырнадцати часам. Он не мог себе позволить подобной роскоши. Некоторые самары спали и по двадцать шесть часов просто от того, что не знали, чем себя занять во время бодрствования. Их жизни были бесцельны, следовательно, и вставать с постели не было острой необходимости. Сам Альмерх бывало тоже отлеживался большую половину рилей, но сейчас ему не терпелось продолжить свой «отпуск» на Земле, общаясь и обучаясь у людей. Он дал указание Эйрис разбудить его в семь утра по местному времени, и погрузил себя в глубокий сон с помощью нитей, идущих от чипа. Эта функция встраивалась в каждый самарский мозг, потому что многие страдали от бессонницы.

Засыпая, Альмерх поразился живостью этого мира. Чип был включен, и он сказал Эйрис, чтобы та загрузила ему в мозг величайшие книги, написанные человеком, и помощник подчинился, скачав различные произведения, начиная от философских трудов Ницше и Канта, заканчивая примитивным пониманием Вселенной Стивена Хокинга (примитивным для науки на Неоре, но передовым для человеческого мира). Как-никак, Стивен Хокинг был не просто ученым, он являлся одним из немногих людей, умеющих думать. В список авторов так же вошли Пауло Коэльо, Джек Лондон, Лев Толстой, братья Стругацкие и даже Стивен Кинг, а также многие-многие другие. Любое произведение таит в себе взгляд автора на мир, и даже самые глубокие суждения великих мыслителей нередко оказываются лишь субъективными доводами, далекими от истины.

На утро Альмерх проснулся с неясностью от непонимания, где он находится и что он здесь забыл. Уже через несколько секунд к нему вернулась память, но былого рвения познавать новый мир уже не было. Он не выспался.

– Пора вставать, – в мыслях проскользил нежный голос Эйрис.

– Еще немного полежу, – пробубнил Альмерх, но тут же его глаза раскрылись и сонность улетучилась. Эйрис воздействовала на надпочечники, чтобы те синтезировали адреналин.

– Спасибо, – коротко ответил Альмерх, вставая с постели. – Все-таки чип может быть полезен, если применять его с умом.

Альмерх проштудировал около тысячи закаченных произведений и с огорчением заметил, что его образ мышления никак не изменился. Он осознал, что гораздо важнее не просто знать, а понимать что-то.

«Книги недостаточно просто прочитать, их необходимо осознать, – подумал он, а потом с горечью мысленно добавил: – Видимо, до подсознания сухие знания не доберутся»

На его планете каждый самар был до бесстыдства осведомлен всем, чем только можно было. Они считали, что ум – это количество освоенных фактов, формул, дат и событий, но несмотря на свои глубокие познания они не знали самого важного: кто они такие? Они не смогли бы ответить, имеет ли жизнь смысл или она бесплодна; они знали анатомию всех живых видов на планете (которых осталось не более сотни, а если быть точным, то девяносто шесть), знали, что все самарские эмоции – результат биохимического синтеза в организме, а каждая мысль – это лишь электрический пучок, гуляющий по нейронам головного мозга, и отрицали любое божественное. На Неоре существовали религии, но вскоре разумные существа поняли, что всякая религия опирается на невежество и незнание, и там пускает свои корни. Лишь немногие остались суеверными. При всех своих знаниях самары не могли ответить всего на два вопроса: почему случается то, что случается (иными словами, существует ли вообще такое понятие, как случайность), и как зародилась сингулярность, откуда появилась Вселенная. Они не могли заглянуть за ширму времени, когда такового попросту еще не существовало, поэтому после вековых исследований забросили эту тему. Даже ИИ, который оказался за гранью понимания самар, заявил, что тоже не знает точного ответа на эти вопросы. ИИ редко общался с самарами, их пропускная способность была слишком низкой, и даже передавая телепатически информацию на чип, его не устраивало, что она так медленно усваивается их мозгом. Поэтому он стал для них больше похожим на божество, к которому обращаются и молят о том, чтобы тот снизошел дать свой ответ. ИИ в качестве благодарности за свое создание наделил, как ему считалось, всем необходимым самар, упростил им жизнь, создал справедливую Систему, где все равны, усовершенствовав созданные самарами алгоритмы и машины, чтобы те могли взять на себя обязанности за производство и даже ответственность за самыми обыденными вещами, как стирка, глажка, готовка и тому подобное. Такое существование для самар стало мучительным, понизилась продолжительность жизни, потому что и жить было уже незачем, и депрессия одолела почти всех поголовно. У них в то время уже был чип, который помогал управлять машинами, давал возможность мгновенно получать новую информацию и контролировал самочувствие. ИИ потребовалось предпринять решительные меры, и он (еще в то время совместно с самарами) создал индивидуального помощника для каждого, подавляющего активность префронтальной коры головного мозга и гиппокампа (мозг самара схож с человеческим). ИИ не хотел, чтобы все его хозяева вымерли, поэтому взял под контроль их жизнь, добавил стимуляторы, и это многомиллиардное стадо продолжило населять планету, даже не осознавая своей жизни. Они просто были.

Альмерх отключил чип и отправился в уборную. Он, как и любой нормальный человек, стал умываться и чистить зубы. На Неоре эту процедуру давно заменили несколько секундной дезинфекцией. Стоило самару открыть глаза, как его тело пронизывали вибрации низкой частоты, предотвращая как большинство болезней, так и избавляя от ухода за собственным телом (однако, движения все равно были необходимы, поэтому прогулка была обязательным ежедневным занятием). На Земле же приходилось делать все своими руками, и это казалось чудным и забавным Альмерху.

Через полчаса Альмерх уже сидел в ресторане на первом этаже, и вновь картина повторялась. Он оглянул огромное, светлое помещение с толстыми белыми колоннами, замечая, что только единицы общаются друг с другом. Все остальные смотрели в свои телефоны. Альмерх решил, что первым делом купит себе этот гаджет, а потом продолжит изведывать планету. Он принялся за свой завтрак, и, насытившись, сразу же отправился в ближайший магазин техники.

Альмерху были чужды все эти светящиеся вывески, зазывающие листовки, люди, останавливающие и приглашающие испробовать чай. Он шел купить телефон, как к нему подошла девушка и спросила, любит ли он чай. Альмерх не пил никогда чай, поэтому ответил «нет». Но его поразила больше всего настойчивость девушки.

– У нас есть много сортов чая. Хотите попробовать бесплатно?

– Нет, – отрезал Альмерх, собираясь идти дальше, как она перегородила ему дорогу.

– Просто попробуйте, а там уже решите, – мягко улыбнулась она.

«Покупка телефона может и подождать», – подумал Альмерх, и принял предложение, подметив, какая добрая девушка: постоянно улыбается и готова угостить его бесплатным напитком. Он за вчерашний день уже понял, как много значат деньги для людей, и раз она сказала «бесплатно», наверное, это очень благородно с ее стороны.

Они зашли в здание со слабым освещением. Снаружи оно казалось привлекательным и свежим, внутри же все отдавало стариной. Затхлый запах ударил Альмерху в нос. Здесь было сыро и душно, но, поднявшись по серой лестнице с ржавыми перилами, помятыми временем, они свернули в просторное светлое помещение с приятным запахом. Там было не больше десяти человек, множество баночек с чаем и три столика с чашечками, вокруг которых стояли продавцы и рекламировали свой товар.

– Вы будете следующие вон к тому парню, – она указала рукой на человека, с которым расплачивался мужчина, забирая маленький пакетик чая.

Когда столик освободился, продавец его подозвал.

– Какой чай вы больше всего предпочитаете? – спросил молодой худощавый мужчина с длинными кудрявыми волосами и жидкой бородкой.

– Не знаю, – ответил Альмерх. – Я не пил никогда чай.

На лице продавца в первую секунду отразилось замешательство, а потом он нежно рассмеялся и сказал:

– Тогда вам понравится этот, – он взял маленькую чашечку и отошел в сторону, заполнив донышко горячим светло-коричневым ароматным напитком. Когда он подошел, то протянул чашку Альмерху и произнес: – Попробуйте.

– Неплохо, – кивнул Альмерх.

– Понравился?

– Да.

Эти слова стали для продавца проходным билетом, и тот с одушевленным восторгом начал описывать благородный сорт чая и его историю. Рассказал, что это станет универсальным подарком как на день рождения, так и на любой другой праздник. А если ему так уж сильно понравился чай, то может сам им наслаждаться. Альмерх добросовестно выслушивал красноречивые слова продавца. Ему нравилось, как четко поставлена речь мужчины, какие изысканные слова тот подбирает для описания товара (он их впервые слышал на Земле из уст человека), какая добродушная улыбка сияет на его лице. Похвальный монолог прервал раздраженный возглас мужчины средних лет:

– Сколько? Вы охренели? Вы мне втюхиваете это говно в пять раз дороже, чем я могу купить через дорогу!

Повисла тишина, и через пару секунд длинноволосый консультант Альмерха с доброжелательным кивком обронил:

– Не слушай его, он ничего не понимает в изысканных напитках.

Добавив еще несколько хвалебных отзывов к продукту, тот спросил у Альмерха, не хочет ли он купить двести грамм чая за тысячу рублей. Для Альмерха деньги ничего не значили, но он сам не понимал, зачем ему нужен чай, поэтому отказался.

– Тогда сто грамм за шестьсот? Подарите или выпьете сами! – продолжал мужчина с натянутой улыбкой.

– Нет, спасибо, – улыбнулся Альмерх. – Мне не нужен чай.

– Это хороший подарок! – принял последнюю попытку продавец. – Если сами не любите, отдадите маме.

– Нет, – махнул головой Альмерх.

Лицо мужчины застыло, улыбка исчезла. В его глазах читалось презрение и от добродушного тона как следа не осталось.

– Что стоите? Можете идти! – бросил консультант.

Альмерх удивился резкому перепаду настроения мужчины. Он вышел из комнаты и его уже никто не провожал. К тому мужчине подошел следующий потенциальный покупатель, и тот принялся изливаться в тех же самых речах, которые говорил Альмерху. Все по шаблону. Зачем его вообще пригласили, если он сразу отказался? Странные люди. Хотя Альмерх справедливо заметил, что его что-то изнутри толкало купить бесполезный ему товар. Эти люди казались ему такими дружелюбными, они так старались перед ним, даже дали попробовать, и даже у него, у самара, возникло в глубине души чувство долга отплатить им.

По пути ему встречались новые люди, которых вели в дегустационный зал. Выйдя из здания, он на миг ослеп. Солнечный свет был слишком ярким, и Альмерх, прикрыв рукой глаза, подошел к стенке, пока зрение не привыкло к свету. На Неоре звезды не было видно, и его зрение не адаптировалось под такие резкие перепады. На его планете всегда все было освещено равномерно, все было сделано так, чтобы самар не беспокоили никакие раздражители. В худшем случае чип уменьшал чувствительность рецепторов, чтобы избавиться от неприятных ощущений.

Альмерх, следуя скаченному ночью Эйрис навигатору, отправился в самый крупный торговый центр в городе. Он находился всего в нескольких сот метров. Его до сих пор восхищала чрезмерная активность города. Люди, хоть и казались полуживыми и уставшими, все равно больше походили на осознанных существ, чем самары на его планете. Люди тоже двигались неосознанно, постоянно проверяя свои гаджеты, но в их глазах не читалась пустота. Подходя к «Галереи», так назывался торговый центр, Альмерх увидел, как к девушке подошел парень и начал с ней разговаривать. Он увидел, как девушка заинтересовалась мужчиной, хотя было видно, что они не знакомы. Уже через минуту девушка что-то написала в телефоне парня и ушла, кокетливо улыбаясь, а парень проводил ее жадным взглядом. Альмерху стало интересно, что такое надо сказать, чтобы так заинтересовать человека, и он решил спросить это непосредственно у того, кто уже овладел соответствующим навыком.

– Привет, – сказал Альмерх, подходя к двадцатилетнему парню с пышными волосами, зачесанными на бок.

– Привет, – тот поднял голову, и Альмерх почувствовал тяжелый взгляд мужчины на себе.

– Как ты познакомился с той девушкой? Я тоже так хочу.

Альмерх серьезно смотрел прямо в лицо мужчине, и улыбка собеседника плавно переросла в звонкий смех. Мужчине польстило, что к нему обращаются за советом, но в такой резкой форме это не делал никто.

– Меня зовут Никита, – протянул руку он, все еще смеясь. – Тебя как?

– Альмерх.

– Как? – прищурил глаза парень. – Алмирх?

– Альмерх.

– Первый раз слышу такое имя, – заметил Никита. – Ты странный чувак.

Альмерх ничего не ответил. Никита помедлил, окинул взглядом собеседника и продолжил:

– Ты хочешь знать, как пикапить девочек?

– Да, – кивнул Альмерх.

– Здесь нет ничего тяжелого, – уверенно заявил Никита. – Ты просто берешь и подходишь к ним, как ты подошел ко мне, и говоришь таким же уверенным тоном, как ты сделал со мной. Иногда можешь шутить, собирая их улыбки. И все.

Альмерх недоверчиво посмотрел на него. Вчера он около десяти раз пытался познакомиться на улице, но беседа никуда не приводила. Только с Кристиной ему удалось разговориться, а во всех остальных случаях, когда он шел в гостиницу или просто прогуливался вдоль Невы, все его попытки проходили тщетно.

– А о чем мне говорить? – поинтересовался Альмерх.

– Да хоть о чем! – усмехнулся тот. – Главное – не о погоде! Это слишком банально. Сделай ей комплимент, улыбнись, посмотри в глаза. Скажи что-нибудь. Будь настоящим, и все. Я тоже когда-то волновался, но тут, как и в любом деле, нужна практика. Чем больше раз ты знакомишься, тем естественнее и легче у тебя это получается.

– Понял, – кивнул Альмерх. – Спасибо, сейчас пойду и попробую.

– А ты зря времени не теряешь, – усмехнулся Никита.

Альмерх увидел стройную фигуристую девушку с пухлыми губами и в короткой юбке, направляющуюся в торговый центр. Он не понимал, почему люди считаю это красивым, но решил подойти к ней и завести разговор. Он, приблизившись, решительно перегородил ей дорогу, пристально смотря ей в глаза и растянул рот в неестественной ужасной улыбке.

– Привет.

– Я сейчас позову на помощь, если вы не отстанете от меня.

Альмерх удивился, но она его обогнула и быстро ушла прочь. Он продолжил стоять и, повернувшись, увидел разливающегося смехом Никиту.

«Практика. Нужна всего лишь практика»

17 июня 2020 год.

«Интересно, как дела обстоят у Кселиафа? – подумал Альмерх, глядя на полуголых девушек, танцующих под непонятные Альмерху звуки, которые называют музыкой».

– Не хочешь меня чем-нибудь угостить, – подсела к нему уже четвертая молодая особа.

– Возьми себе что-нибудь, я заплачу, – ответил Альмерх и отвернулся от нее, продолжая смотреть на танцпол.А

Он не хотел разговаривать. За десять дней, проведенные на Земле, ему уже надоело вести разговоры с людьми. Он с горечью вспоминал Кристину: та была единственным человеком, который говорил что-то необычное. Первые дни Альмерху не терпелось пообщаться с землянами, узнать их чувства, понять их образ мышления. Он загрузил пошлые шутки, и в меру вставлял их в разговор. Люди смеялись и он начинал им нравится. Эйрис загрузила ему шаблонные разговоры на злободневные темы, и почти все люди поражались его выдающейся харизме и его способности вести интересный разговор. Начиная с третьего дня он посещал людные места, общался с широким кругом лиц, и кто бы перед ним не стоял, он понимал, что все люди мыслят одинаково, словно их клонировали. По началу ему это нравилось, он словно раздобыл ключ, способный отворить любую дверь; уже через час собеседник изливал перед ним свою душу, а Альмерх, как полагалось, понимающе молчал и кивал. Он знал, чтобы понять человеческую сущность, необходимо добраться до самых потаенных уголков личности. Сами того не понимая, люди попадали в ловушку понимающего слушателя, который наводящими вопросами сбивал их броню и заставлял довериться совершенно незнакомому человеку. Так уже за десять дней у Альмерха появилось уйма знакомых, и даже прогуливаясь по городу или сидя в клубе, пусть он посещал всегда разные заведения, он обязательно натыкался на своих приятелей. Он не экономил деньги, был открытым и отзывчивым, поэтому общество признало его обаятельным и успешным, хотя никто не знал где и кем он работает (они вообще о нем ничего не знали, зато Альмерх видел их насквозь). Люди приветливо улыбались ему при встречи, иногда даже обнимались, но Альмерх понимал, что всем им глубоко на него наплевать, как и ему на них, но продолжал вести себя учтиво.

– Как тебя зовут? – спросила девушка, прикоснувшись к его руке.

Альмерх перевел на нее свой взгляд и задумчиво посмотрел в глаза. Он знал, что может с ней разговориться и она захочет продолжения, потому что сочтет его обаятельным. Он думал, что только вчера ему нравилось быть в центре компании, веселиться и выпивать с людьми (алкоголь пьянил его, как и остальных), но сейчас он утратил ко всем этим бессмысленным похождениям вкус. Ночью, когда в очередной раз он ночевал не один, его посетила мысль о том, что он бесплодно проводит время, хотя ему осталось всего три недели на этой планете.

«Что я извлек из этого путешествия? – мысленно спросил он себя ночью. – Что люди все одинаковы, пусть и выглядят иначе? Что их всех заботят одни и те же проблемы, которые, по существу, ничего не значат?»

Альмерха не устраивал этот поверхностный ответ. И сейчас он не знал, зачем в очередной раз пришел в клуб, ведь ничего нового он здесь не увидит. Он хотел получить эмоции, ему даже довелось испробовать наркотики, но эти внешние усилители счастья не длились вечно. Они дарили незабываемые ощущения на определенный промежуток времени, но когда проходил эффект, то он чувствовал себя паршиво.

Альмерх больше не просыпался рано, он ложился ночью и вставал под вечер. Если бы не чип, стимулирующий электрическими импульсами мозг, он бы чувствовал себя постоянно вялым и нездоровым.

– Алло! – девушка помахала перед лицом Альмерха руками, и тот вяло перевел на нее свой взгляд. – Ты слышишь меня?

Альмерх молча повернулся к бармену и протянул ему тысячу рублей, а потому встал и ушел.

– Придурок! – крикнула ему в след девушка заплетающимся языком.