Текст книги "Пернач V (СИ)"
Автор книги: Алексей Глазков
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 15 страниц)
Глава 2
Я сидел на своей любимой табуретке и переваривал информацию. Я разрушил этот мир? Этот хрен точно ничего не путает?? Нет, я хотел кое-что разрушить, что бы собрать заново, но каких-то глобальных планов не было! Да и не сделал я ничего! Убили меня! Я всего-то хотел выяснить, что происходит в Москве, убедиться, что выхода там нет и… А что “и”? Что бы я делал дальше? Да ничего, поселился бы в Полесье, жил себе, пиво пил. Может со слепой сошлись бы, я ведь ей зрение вернул. Стоп! Уж не это ли сыграло роль? Да не, не может быть. Потому что не может быть никогда! А что если это что-то сдвинуло? Слепая ведь говорила, что мной играют, и после игрок сделал ход, но другой фигурой? Может быть. Не хотелось бы, но может быть. Либо сделал ход его оппонент. Я не знаю расстановку сил на столе! Кто, что, как… Бедааа.
– Без древних наш поселок приходит в упадок. – продолжил Мельник. – Земля не родит, люди умирают.
– А как же штраусы? – не понял я.
– Штраусов съели еще в первый сезон после Конца.
Они еще и термин придумали – Конец. Конец связи с сервером, что ли?
– Ну так вы сами дураки. Штраусов надо было разводить а не жрать. Почему ты им не подсказал?
– Это были дары древних. Ты видел, чтоб я пек хлеб? – спросил меня слепой, а я на автомате отрицательно помотал головой, – Я не пек хлеб, это дары древних. Когда древние оставили нас, начался голод.
Вот в чем дело… И хлеб и молоко были порождением скверны. Штраусы, урожай, все это была она. Понятно. Без скверны они не выживут.
– Много людей убили, ради пропитания. В поселке осталось с десяток жителей.
Я не знал, что сказать.
– А Мэнки? Он выжил?
– Да, Мэнки выжил.
– А как же ты?
– Мне не нужна еда. Я просто вещь, которая может говорить.
Голос слепого был полон горечи. От мудрого пророка осталась только потрепанная оболочка. Мда, делааа… И что же делать? Раз этот хрен еще жив, значит скверна не умерла. Надо найти способ что-то с этим сделать, или учить их жить заново. Да к черту, не хочу я их учить, они были мудаками, мудаками и остались.
– Ты судил того парня, который убил своего друга? – неожиданно спросил я.
– Ежжи?
– Да, его.
– Нет. И знаешь, ты был прав. После конца он первый начал убивать: собрал банду, и держал людей в страхе. Но люди смогли их победить, ценой больших жертв.
Я вздохнул.
– Говорил я тебе?
– Говорил. Но я был слишком самоуверен. Никто не ждал такого.
– Дураки. – сказал я и снова вздохнул, – В чем еще я был прав?
Слепой сгорбился еще больше, и, казалось, стал меньше.
– Во многом.
Все с ними ясно. Я встал и пошел на второй этаж, лег на знакомый топчан. Брезентовое одеяло высохло и было грязным, но мне было наплевать. Сон не шел, и я долго ворочался на своем лежбище. И ведь какое дело – опять виноват я. Да что я им сделал-то?! Ничего! Не вырезал сектора, не грабил, не насиловал, наоборот, старался что-то полезное сотворить! И виноват. По любому поводу! Уроды вы все, вот что я вам скажу. Дождетесь, устрою вам кровавую баню! За этими черными мыслями Морфей забрал меня в свое царство. Снилась мне тьма, тьма, в которой ничего не происходит. Странно… Раньше я видел множество ярких снов, но теперь скверна молчит? Очень похоже на то. Мир снова пережил конец света, и если раньше он хромал на обе ноги, то теперь остался еще и без костылей.
Утро выдалось хмурым. Тусклое солнце едва пробивалось через затянутое грязной пленкой окошко. Я оделся и спустился вниз, слепой сидел опершись на палку, но никак не отреагировал на мое приветствие. Спит? Или обиделся и игнорирует? Появилось жуткое желание подойти и оторвать ему голову, но я понял, чье это желание. Нет! Нет. Не в этот раз. Я мысленно плюнул, и вышел на улицу. Опять я на дне, и надо начинать все с начала. Я вспомнил, как меня телепортировало в капсулу к медведю, как я почти голый пришел к Мельнику, и он накормил меня и уложил спать. А все-таки есть в нем что-то хорошее, просто я обижаюсь на него, потому что он бубнит на меня. Наверняка у него есть основания обвинять меня, еще бы он рассказывал подробности… Но нет. А теперь он просто сломанная кукла. Незавидная судьба…
Я шел по улице, а трогг смотрел по сторонам. Я отметил, что людей почти нет, а те, что есть – почти как тени. Саккуль пережил тяжелые времена, это видно. Избушки обветшали и покосились, некоторые выглядели заброшенными, я посмотрел в пустое окно одного такого дома дома, и почувствовал, что оттуда посмотрели на меня. Трогг напрягся и хотел прыгнуть внутрь, но мне удалось его остановить: не надо, не стоит. Нет там никого опасного. Мой второй Я на удивление подчинился. Вот и дом Сурта. Я поднялся на знакомое крыльцо, и без стука дернул дверь. Торгаш был на месте, Сурт похудел, осунулся, и оброс. Волосы, тронутые сединой, спускались чуть ниже плеч, а на макушке образовалась плешь приличных размеров. Увидев меня, торговец замер, а я посмотрел на него, и улыбнулся.
– Это ты! – вякнул Сурт.
– Эт йа. – важно кивнул я в ответ. – За тобой должок. Пришло время отдавать.
По барыге было видно, что отдавать он ничего не хочет, а наоборот, сопротивляться будет со всей силы. Сурт схватил оружие из-под прилавка, но для него было уже поздно: трогг прыгнул. Он вцепился торгашу в шею и укусил за щеку, от чего торгаш завизжал и выронил оружие. Второй рукой трогг ударил беднягу по лицу сверху вниз растопыренными скрюченными пальцами, оставив на его морде четыре царапины. При этом, мой сосед остался результатом недоволен, и со злобой посмотрел на мою руку. Да. Рука-то моя. Я уже понял, что у него была лапа с когтями.
Сурт жалобно подвывал и извивался. Воспользовавшись тем, что контроль трогга над телом ослаб, я перехватил инициативу, и отпустил горло торговца, а тот закрыл лицо руками, и икнул. Я посмотрел, чем же он хотел меня убивать, и тяжело вздохнул. Нет, дробовика у Сурта небыло. На полу лежал кустарно изготовленный пернач, сваренный из ржавых кусков металлолома и водопроводной трубы. Оголовок был утяжелен шестеренкой от, похоже, трактора, или станка, перья подогнаны друг к другу, но все же немного отличались. Рукоять была обмотана кожаным шнуром, и дополнена петлей и крючком, чтоб вешать на руку, и пояс.
Я взял пернач в руку, а он не так плох! Увесист, рукоять удобно лежит в ладони, не скользит. Осмотрев добычу, я повесил свой трофей на пояс, зацепив крючком за веревку, заменившую мне ремень, отчего штаны подались вниз. Надо подтяжки какие изготовить, что ли… Ато свалятся портки в самый неподходящий момент.
– Не убивай!.. – взмолился торгаш.
– Я подумаю. Верни мне долг.
– Я отдавал уже! – в Сурте проснулась наглость.
Но его уловки на меня не действовали.
– Кому ты что отдавал? – поинтересовался я.
– Твоему Андатру, он требовал с меня долг!
Я положил пальцы на подбородок и картинно его помял. Барыгу подглядывал за мной сквозь пальцы, и уже строил козни, вот уверен.
– Не знаю я никакого Андатра.
– Как?! – выдавил прибитый моим ответом Сурт. – Он знает тебя! Он в курсе дел! Я заплатил ему!!
– Вот с него и спрашивай. А мне мое отдай. – с угрозой сказал я.
Торгаш с надрывом застонал, а я почувствовал, что трогг сейчас ему что-нибудь оторвет, и попытался его отговорить.
– Оружие, еда, вода, патроны. – сказал я. – Мне нужно все.
Сурт расплакался, но я видел, что он играет.
– Нету, нету у меня ничего! После Конца ничего нету! Все вынесли! – заныл он.
– Кто там у тебя все вынес? – поинтересовался я.
– Ежжи! – крикнул он.
Ага, слышали мы такое. Хорошая версия, достоверная, жаль только, что ложь.
– Уж мне-то мозги не еби, – ласково сказал я, – знаю что ты с Ежжи делишки делал, и в доле был.
Ничего я не знал на самом деле, просто решил взять на пушку, и угадал.
– Не делал я ничего такого, не по доброй воле! – опять запричитал торговец.
– Ой, батюшки святы, – так же ласково и заботливо сказал я, – дай я тебя пожалею!
Присел и протянул к голове Сурта руку со скрюченными пальцами.
– АааААааа! – завизжал барыга, – Не надо! Не трогааай! Все отдам, все что есть отдам!
– Вот! Так бы и сразу! И нечего было ломаться, чай не девка. Ну, пойдем. Некогда мне.
Сгорбившись, Сурт поковылял в подсобку, в которой хранил барахло на продажу. И правда, запасов у него почти не осталось. Я нашел более-менее годную самодельную сумку через плечо из мешковины, а больше ничего хорошего и не оказалось.
– Оружие где? – спросил я торговца.
– Нет оружия. – буркнул он исподлобья.
Я замахнулся “когтями”, и Сурт скорчился, прикрывшись руками.
– Нет оружия! Совсем нет! Все забрали у меня! – завизжал он.
Не врет, наверное.
– Еду, воду давай. – рыкнул я, и барыга метнулся к погребу.
Вытащил из подземелья мешочек с овощами, сверток вяленого мяса, и три литровые бутылки воды. Трогг с отвращением посмотрел на овощи, но ничего, дружок, это мы есть будем. Тебе понравится. Трогг был сильно против. Сложив все в сумку, я уставился Сурту в глаза.
– Я еще приду. – пообещал я барыге, и отправился к выходу.
Мда, тогда я думал, что они живут плохо. Но оказалось, что тогда они жили нормально, плохо стало сейчас. Все познается в сравнении… Погрузившись в свои мысли, я не заметил, как ноги принесли меня к сараю Мэнки. Да, вот ты-то мне и нужен. Я распахнул дверь, и шагнул в полумрак. Механик был на месте, копался в своем барахле, и был недоволен больше, чем обычно. Да, жизнь его почти не изменила, но я заметил, что Мэнки высох, и постарел.
– Кого там скверна принесла? – буркнул он.
Сказать ему “путника”, или сохранить инкогнито? Пока я размышлял, обезьян повернулся ко мне. Казалось, Мэнки стал меньше ростом, а по шерсти, покрывающей его тело, прошла волна. Я не сразу понял, что изменилось, и только потом заметил, что шерсть на механике встала дыбом. В глазах мутанта появился страх, он молча смотрел на меня, и не шевелился.
– Я просто путник. Привет, Мэнки!
При слове “путник” механик аж дернулся. Узнал?..
– Уходи! – рявкнул он, – Уходи отсюда!
Страх? Он напуган?!
– Эй, Мэнки! Что случилось? – спросил я мутанта.
– Проваливай, нелюдь! – рявкнул он.
– Сам ты нелюдь шерстяная! – обиделся я.
В сарай заглянула девушка, и моя челюсть упала на пол: на меня смотрела Бэт. Я не спутаю ее ни с кем! Мэнки недовольно покосился на визитершу.
– Проваливай, Милка! – пробурчал механик.
Девушка уже хотела уйти, но я остановил ее.
– Стой! Ты помнишь меня? Я Андатр!
Глаза девушки округлились, а рот приоткрылся, она замерла глядя на меня.
– Нет, не знаю я никаких Андатров. – сказали она, и убежала.
Боль от воспоминаний исказила мое лицо. Дак и не Андатр я теперь…
– Что ты к ней пристал, нелюдь? – процедил Мэнки.
Я посмотрел на него исподлобья.
– У тебя что, память отшибло? – я выплевывал слова, – Мы спасли ее на свалке, когда ее свистунам бросили!
Механик поскреб рукой затылок скосив глаза к переносице.
– Не, не помню. – выдал он, а я не мог понять, врет он, или нет.
Но это точно она! Это Бэт! Смерти нет, да?.. Черт, не знаю.
– Проваливай отсюда, нет у меня ничего! – крикнул осмелевший обезьян.
Мой рот исказил хищный оскал, и я понял, что не контролирую тело.
– А если я тебе голову откушу? – мой голос звучал утробно, но это сказал не я!
Шерсть на механике опять встала дыбом, а колени подогнулись. Я вдруг понял, что сильный и злобный механик был напуган до усрачки. Да мне и самому стало как-то очень неуютно от того, что трогг начал говорить.
– Ладно, ладно, есть у меня кое что… – голос механика сломался, и звучал жалобно.
Он подошел к куче барахла, раскидал тряпки и куски железа, и явил на свет божий мопед, что-то типа китайской Дельты, только колхозного производства из говна и палок. Традиционно разные колеса, цепной привод, ободранное сиденье, весь покрытый ржавчиной, выхлопная труба отсутствовала, везде торчали полусгнившие провода. А самое интересное было в том, что двигатель был совершенно обычный, не традиционный неразборный моноблок.
– Где ты это нашел? – спросил я Мэнки.
– Где нашел – там больше нету. – пробурчал обезьян.
Я осмотрел транспорт со всех сторон, попробовал нажать на кик стартер, и мотор с трудом провернулся. Механик разомкнул два провода около руля, открыл бензокран, и начал прыгать на кикстартере, но мопед не подавал признаков жизни. Вспотев, Мэнки сплюнул и бросил мертвеца в кучу мусора, из которой его выкопал.
– Оно что, не ездит? – спросил я.
– Так тебе еще и ездящее надо? – окрысился обезьян.
Я с укоризной посмотрел на него, наклонив голову к плечу.
– Ты же механик! Должен знать, как починить! – попытался я укорить Мэнки.
– Никому я ничего не должен, особенно тебе! – сварливо ответил он.
Тоже верно, по большому счету.
– Больше ничего нет. – ворчливо бросил Мэнки.
Мда.
– Ты же делал мотоциклы? – спросил я.
– Делал! А теперь не делаю. Двигателей нет, аппарат мой не работает. – посетовал механик.
Аппарат не работает? Это он про сварочник?
– Как так не работает? – уточнил я.
– А вот так! Когда пришел пистец – он перестал работать.
Как я и предполагал, все держалось на скверне. Но если скверна не работает, то как тогда “работает” трогг?.. Или не работает то, что использует скверну постоянно? Как ресурс?
– А ты чего меня нелюдем-то назвал? – спросил я механика.
– А ты сам-то как думаешь? Чо, не видел я таких как ты? Видел! Еще как видел!
Хм. А ведь я очнулся около Карабаша, а там гнездо скверны, и говорили, что мутанты оттуда лезут. И из этого гнезда вылез я.
– Ну нелюдь и нелюдь, ты тоже не особо-то людь. – вставил я шпильку механику, на что тот злобно сплюнул.
– Вали отсюда. – сказал он, и отвернулся.
Ну я и свалил. А что мне делать-то? Помочь он мне или не может, или не хочет, а значит пойду я пешком. В Полесье. Да. Там-то наверное все нормально. Надеюсь. И тут я вспомнил про то, что трогг начал говорить.
– Как ты это делаешь? – спросил я сам себя вслух.
“Я исследовал твою память”, прозвучал ответ в моей голове.
Я аж с шага сбился. Так трогг – это не тупой хищник!
“Нет”, подтвердил он, “тупой из нас двоих только ты”.
У него еще и чувство юмора есть…
– И как же ты это сделал?
“Мать помогла мне. Можешь не говорить вслух, я слышу твои мысли”, ответил мне он.
Час от часу не легче! Я еще и скрывать от него ничего не смогу! Так значит, Мать? Это скверна! И я слышал, как некоторые аборигены называют ее так. И именно она записала меня в тело трогга. И Сурт меня узнал! Значит я выгляжу как тот я, оригинальный Санта. Что ж, с одной стороны – хорошо. Из тех, кто меня знал осталась только Зая, и Зана. Двое… В принципе, их и было немного, Каспера я сам шлепнул, Зака убили. Мдааа…
Идя по дороге в сторону перевала, я нашел в сумке сушеный овощь и уже собрался его съесть, но трогг помимо моей воли вытащил ломоть сушеного мяса. Не хочет он овощ, посмотрите на него.
“Овощ у нас уже есть, это ты”, сказал он мне.
А я понял, что в мою память он залез очень, очень глубоко, и вытащил оттуда очень много. И кстати, как он меня привел в Сыкуль? Или Саккуль? Никогда не запомню, да и наплевать, по большому счету.
“Мать ведет меня”, ответил он.
В смысле, Мать ведет? Скверна ж не работает?!
“Мать ведет меня”, повторил трогг.
Значит, работает. Но не везде. Как-то у меня выпал из головы вопрос моего появления в мире, и трансформации, это тоже произошло под влиянием скверны, и, похоже, именно поэтому я появился в Карабаше, там гнездо скверны. Хмм, а интересно получается. Съев мясо, трогг остался доволен, но ему было мало, и он потянулся за следующим куском. Ага, ага, давай, жри, потом-то будем овощи жевать. Трогг фыркнул, но от своей идеи не отказался, и с удовольствием сожрал второй кусок. А все! Больше нет!
Осознав это трогг приуныл, но я понял, что теперь он собрался на охоту. На этот раз приуныл я, ибо перспектива нажраться сырого мяса со скверной для меня была очень не очень. По крайней мере, теперь я уверен – скверна разумна. Но и эта разумность разного уровня, у каких-то существ, типа трогга, на уровне инстинкта сожрать ближнего, а у таких фигур, как слепые, это очень широкий спектр возможностей. При этом, каждая форма скверны может развиваться как в одну, так и в другую сторону: я вспомнил отключенного слепого, который превратился в монстра. Да.
Да еще и мой собственный монстр заговорил… Я поежился. А ведь если я буду с кем-то спать, трогг будет третьим! От этой мысли мне стало совсем неуютно, а мой сосед, кажется, начал забавляться со всей силы, хоть и молчал всю дорогу. Я-то его мыслей не слышу, хоть и ощущаю эмоции. Божечки, я уже боюсь представить, чем я стану в следующий раз. Давайте тогда уж наглухо! Пожалуйста!.. Тем временем, топать нам было еще далеко… А к “нам” я начал уже привыкать. День тянулся как резиновый, а я все шел и шел, изредка останавливаясь и давая ногам отдохнуть. Я старался экономить еду и воду, но голод – вещь такая. Тем более я и голодать-то не умею, а зная, что в сумке есть харчи и вообще не мог ничего с собой поделать. Троггу овощи не понравились, я чувствовал его отвращение, он даже попытался выбросить сушеную картофелину, но я поднял ее, и так раз за разом.
Все же, мне удалось откусить от несчастной бульбы, которую мы прилично изваляли, и пришлось потратить немного воды, чтобы сделать вид, что я ее помыл. Да, только намочил, но обмануть себя получилось, и я надеялся что не подцеплю понос или какую-нибудь холеру. Вкус троггу не понравился. Мне, вобщем-то, тоже. Черт с ним, когда буду с голоду подыхать – тогда съедим.
Ближе к вечеру показался Златоуст. За те годы, пока я отсутствовал, город практически не изменился. Осматривая руины сверху, я заметил огонь в паре мест, а значит город не мертв. Думал было дойти до базы Черепа, но отмел эту идею, лучше остановлюсь где-нибудь на окраине, надо отдохнуть и поспать, ночью я не ходок. Для ночлега я выбрал руины кирпичного домика. Пустые окна, частично провалившаяся крыша, строительный мусор внутри. Подходя к дому, я увидел как из руины в панике драпанул крыболд. Похоже, местная фауна боится трогга, и мне это только на руку. Осмотрев избушку, я не нашел ничего ценного, кроме подсохших следов присутствия крыболдов: все уже украдено до нас. Даже люк погреба был распахнут, но лезть туда не хотелось., ничего там нет. И, думаю я, никого. Иначе крыболды тут не жили бы.
Встал вопрос где спать: на земле не хотелось, и я отправился на поиски чего-нибудь, из чего мог свить себе гнездо. Осмотрев соседние руины я нашел пару досок, которые не рассыпались от прикосновения, и притащил их в свое логово. Уже лучше, но доски сырые… Пришлось идти ломать кустарник и рвать сухую траву. Постепенно мое гнездо становилось все больше, и комфортнее, и наконец я понял, что этого достаточно для существования, да и свет на улице почти погас, а в темноте собирать что-то занятие бесполезное. Жаль, что у трогга нет ночного зрения. У него и обычного-то зрения не было… Пожевав своих сухофруктов и запив их водой, я свернулся в гнезде калачиком, подложил руку под голову, и попытался заснуть.
Но хоть я и прилично вымотался, сон не шел. Прошло четыре года, мир изменился, и меня терзали вопросы, что же с ним стало. Как там Фил? Что с деревней в Уфе? А байкпост? И куда же мне идти? Опять в Москву? В этот-то раз точно ласты выкрутят только нарисуюсь, в этом я был абсолютно уверен. Если сразу не шлепнут ракетой еще на подходе, скверну-то они отслеживают издалека. Дааа, делааа… Будем решать задачи по мере их поступления. Первый пункт – Полесье. Там я могу разжиться припасами.
Андатр мог, да. Только я больше не Андатр… Вот черт, как-то это я не учел. В любом случае, надо идти туда, поговорить с Пекарем. Мельник… Оказался бесполезен. Надеюсь, Полесье пережило Конец. Я перевернулся на другой бок, но сон так и не шел. Постаравшись ни о чем не думать, я закрыл глаза и слушал свое дыхание, но это не помогало: приходилось одергивать себя и следить, чтоб в голове не начинался монолог. Впрочем, вскоре мне это удалось, и я провалился в темноту сна.
Глава 3
Я открыл глаза и осмотрелся. Какого черта, где я?? Слева от меня лежало поле, а справа простирался кривой лысый лес. Твою ж мать! Что случилось?! Где моя избушка и гнездо?? Я положил руку на живот, прислушался к своим ощущениям, и мне все стало понятно. Трогг опять охотился. Только куда он меня припер? И молчит, заррраза!
– Эй! Где ты там? – негромко спросил я, но в ответ получил тишину.
Спит, что ли? Всю ночь шнырял, а теперь в отключке, посмотрите на него! Я сплюнул под ноги. Усталость не ощущалась, уже хорошо. Пройдя вдоль леса, и за небольшим поворотом увидел деревню, обнесенную добротным забором. Что за хрень? Перед запертыми воротами я увидел укрепления с заточенными кольями, остановился перед ними и осмотрелся.
– Эй, люди! Есть кто живой? – крикнул я.
Поселок мне казался вымершим, и я начал беспокоиться не получив ответа. По крайней мере растерзанных трупов нет, а значит тут живут не рейдеры. Уже хорошо. Над забором показалась лохматая голова и посмотрела сначала на меня, потом по сторонам.
– Люди добрые, пустите путника! – взмолился я.
– Ээ, путник, ты откуда взялся-то? – спросила меня голова, и в компанию к ней появилась еще одна, в чепчике из брезента.
– С перевала пришел. – честно признался я.
Лохматая голова наставила на меня видавший виды обрез.
– Знаем мы таких, знаем. Ты подходи поближе, чтоб я тебя сразу насмерть убил.
– Ты зачем так говоришь?! – возмутился я, ибо быть убитым сразу меня как-то не возбуждало.
– Так я знаю, кто тут ночами ходит! – ответил мне лохматый.
– Так не ходил я ночью! Я в лесу на дереве ночь пересидел! – соврал я совершенно не задумываясь.
– Пересидел он, ага. – включился в беседу чепчик, – И квыдра тебя не тронула, угу.
Кто такая эта квыдра представления я не имел, и как оно выглядело – не знал.
– Никакой квыдры не видел. – признался я.
– Странно, странно. – протянул чепчик.
– А что это за поселок-то, как называется? – спросил я.
– А ты зачем спрашиваешь? – поинтересовался лохматый.
– Так я в Полесье иду, из Елаги, заплутал наверное. – врать начал не задумываясь, хотя только что сказал, что с перевала.
– И чего ж тебе в том Полесье надобна? – спросил чепчик.
– По делу торговому отправили.
– А нет у нас никаких торговых дел. – грубо отрезал лохматый.
Эээ стой. “Нет у нас никаких торговых дел”? Так это и есть Полесье?
– Как нету? Пустите меня!
– Иди отсюда, задолбал! – проворчал чепчик.
Тут-то у меня говно в жопе и закипело.
– Бралга позови! – рявкнул я, – С ним разговаривать буду!
Обладатель чепчика перехватил ружье и прицелился в меня, зажмурив один глаз.
“Убьем его?”, спросил меня трогг, и его вопрос застал меня врасплох, я растерялся и стоял столбом.
В это время за воротами я услышал шаги, и знакомый голос.
– Вурси, Пакля, что опять у вас происходит, штраусы трахнутые?! – рявкнул Бралг, – Сдайте оружие, валите на поле, раз на страже стоять не можете!
Лохматый с чепчиком заметно приуныли, а затем их сдернули с помоста у стены и судя по всему пару раз пнули.
– Там пришел какой-то, говорит по торговым делам с Елагой… – забубнил один из болванов-стражников.
– Ну?! Ты эти дела сам решать собрался? – староста был сильно не в духе.
– Нееет!… – проблеяли в ответ.
– Пшли вон! – рявкнул Бралг.
Минуту спустя он сам выглянул над забором. Даа, четыре года были не легкими, староста поседел, лицо прорезали морщины, появилось два новых шрама, но он был узнаваем.
– Ты кто и какого хрена чешешь про Елагу? – грозно спросил он меня, а в это время стражники в нормальной броне и при оружии открыли ворота, окружили меня и выкрутили ласты.
Я не сопротивлялся, ибо понимал, что договориться шанс выше, чем пытаться трепыхаться, и раз сразу не положили – значит разговаривать будем. Дав коленом под дых меня потащили в сарай, где тщательно привязали к столбу. Надо что-то думать, ибо в то, что Андатр – это я, не поверит никто. Но ничего хорошего в голову не приходило от слова “совсем”. Через несколько минут пришел Бралг и два крепких охранника. В руках староста держал нож самого жуткого вида.
– Так что там с Елагой? – спросил он меня.
– Вот и у меня вопрос: что там с Елагой, Бралг? Какого хрена торговля встала? Что тут произошло за те четыре сезона, пока меня не было?! – уж не знаю, зачем это сказал.
Бралг прищурился и поиграл ножом.
– Что ты несешь, нечисть? – злобно протянул он.
– А то. Четыре сезона назад Андатр пропал. Что произошло с клубом? Что происходило в Полесье? Где Пекарь?
– Ты слишком болтлив, но мне стало интересно. И с чего ты Андатра припомнил? Тебе до него какое дело?
– Самое прямое у меня до него дело. Что тебе рассказать про Андатра? Как бандитов Каспера убили, как Дрищ в Полесье прижился? Трайк Каспера где?
Бралг задумался на минуту.
– Врешь ты все, нечисть, и то, что Андатра трогаешь, этого тебе делать нельзя.
Староста подошел ближе, и я понял, что сейчас меня будут резать. Но тут случилось странное: за сараем я услышал звуки борьбы и женский крик. Это остановило Бралга, и он кивнул подручному посмотреть, что там происходит. Минуту спустя стражник вернулся, и подошел к Бралгу.
– Женщина принесла сообщение от слепого, что путника, который утром явится убивать нельзя, и требуется доставить к Пекарю.
Староста почесал бороду, и уставился на меня пронзительным взглядом.
– Я с тебя глаз не спущу. – процедил он.
А во мне проснулась злоба.
– Ну так пошли со мной! Слово слепого – закон.
Бралг цикнул, и кивнул подручному, тот сноровисто отвязал меня от столба, сразу видно – опыт имеется, и смотал веревкой руки так, что дернуться особо не получалось. Дорога до дома слепого была мне знакома, но Полесье изменилось. Дома стали больше, деревня заметно разрослась, но вид имела заброшенный: кое-где окна зияли пустотой, стены покосились, крыши проваливались. И людей почти не было видно. Похоже, жопа в этом мире наступила значительно шире, чем было до этого. Все познается в сравнении…
Дом слепого так же обветшал, но было заметно, что за ним следят. Бралг почтительно постучал, и дождавшись ответа отворил протяжно скрипнувшую дверь. Внутри практически ничего не изменилось, да и сам Пекарь выглядел точно так же, как и четыре сезона назад, когда я видел его в последний раз. Слепой поднял голову, и “посмотрел” мне в глаза.
– Я ждал тебя.
Я думал он добавит “чистый”, но нет.
– И тебе привет, Пекарь, давно не виделись.
Бралг слушал нас, нахмурив брови, и не мог понять, когда это я мог успеть подружиться со слепым, и почему он был не в курсе этих событий, хотя поселок держал в руках крепко, и был в курсе всех дел.
– Рассказывай, что здесь произошло. – попросил, нет, потребовал я, сев на табуретку.
Чем еще больше вывел из равновесия старосту, и он сделал шаг ко мне, но слепой остановил его жестом.
– Много всякого произошло. Четыре сезона назад жизнь шла хорошо, поселок разрастался, шла торговля. Но потом пришел Конец, и мор. Земля перестала родить, люди начали умирать, ремесленники не могли произвести товар.
Я слушал, и кивал.
– Да, понимаю. Вы ведь живете за счет скверны, я видел. А потом скверна дала сбой.
– Неправильно ты говоришь. – строго сказал слепой, – Неправильно. Древние покинули нас.
Древние покинули? Странно. Древние, и скверна – вроде бы одно и то же, но разные вещи, конфликтующие одно с другим? Я почувствовал, что мой шаблон немного треснул.
– Нет, постой! Как там, кстати, насчет того, что я иду не по тому пути?
– Нити путей закрыты. Их больше нет.
И тут меня поразила догадка. Так все-таки путями заведовала не скверна! Но когда со скверной произошли какие-то проблемы, вся эта хрень перестала работать! От этого мне стало очень сильно не по себе. Но капсулы? Почему техники связаны с капсулами? Не вижу связи, но она есть! И черные капсулы?.. Хран. Мне нужен этот вредный старик.
– Что еще? – подтолкнул я Пекаря.
– Ничего. Земля давала ничтожно мало плодов, люди умирали. Людей почти не осталось.
– Я слышал, что в поле работают. – вспомнил я.
– Да. Но вызревает урожай раз в сезон, а раньше вызревал шесть раз! И урожая мало, земля не родит.
Похоже, эти аборигены начали познавать земледелие с основ, и получается у них плохо.
– Что еще скажешь?
– Более ничего, но я рад, что ты все еще жив. Мать хранит тебя.
Опять какая-то Мать…
– Кто это – Мать?
– Это все сущее. – загадочно сказал слепой, и заткнулся.
Бралг стоял столбом и переваривал. Если у меня шаблон треснул, то у него порвался в клочки, и чую я, предстоит мне допрос с пристрастием. Я окинул комнату взглядом, вспоминая былое, как хамил слепому, как мы ночевали у него толпой… И мой взгляд упал на ящик в углу. Голова. Ключ в замке, где я его и оставил. Интересно, как там у нее дела… Я встал с табуретки, от чего Бралг дернулся – хотел меня ловить, но слепой опять остановил его жестом.
– Этот человек не опасен, – сказал Пекарь, – не причиняй ему зла.
Староста с подозрением зыркнул на меня, а я взял ящик, поставил его на стол, открыл крышку, и встретился взглядом с головой. Голова не изменилась ни на грамм. Все такая же, как в тот день, когда мы первый раз увиделись.
– Привет, братюня, как дела? – совершенно на автомате проговорил я.
“И тебе привет! Ты можешь слышать меня, я знаю”, сказала голова у меня в мозгу.
У меня аж глаза из орбит вылезли и рот открылся. Какого?! Что за черт!!
“Мы с тобой одной крови, брат”, сказала голова.
Да не хочу я быть с тобой одной крови!
“Хехехе”, продолжала голова, “ох я и поотрывался! Ни о чем не жалею!”
Я захлопнул крышку ящика. Надо было сжечь его еще тогда! Откуда я получил способность слышать эту нечисть?! Трогг??
“Это не я”, прозвучал в голове голос трогга.
“Эй!”, опять раздалось из ящика.
Вот не было печали! Бралг с интересом наблюдал за мной, мои маневры не скрылись от него. А вот слепой остался безучастен. То ли ничего не знал, то ли ему было наплевать..
“Эй! Давай поговорим! Ты чего!!”, не унималась голова в ящике, но я запер его, взял и поставил на место. Надо бы его сжечь.
Нафиг. Нафиг. Не надо нам такого. А вот с новыми способностями разбираться надо. Интересно, что еще я теперь умею? Помимо путешествий по ночам. И ведь тело вымоталось, я чувствую усталость. Значит шляться двадцать четыре часа в сутки у нас не выйдет. Не каждый день, хотя бы. Я подошел к Бралгу.
– Пойдем, староста, нам нужно многое обсудить.
Я заметил, что прием у слепого произвел на главу поселения впечатление, но его недоверие никуда не делось. Но мне было на это положить, мне нужна информация, и чем больше – тем лучше. Я направился к таверне, староста шел за мной. Таверна стала выглядеть хуже, здание пришло в упадок. За все годы жизни со скверной люди вообще разучились работать… Но ничего, это им еще предстоит освоить заново. Интересно, как там у механиков Фила дела? Надо будет заглянуть. За барной стойкой был незнакомый мне парень среднего возраста. Среднего – это от двадцати до сорока, на вид. А по факту ему могло быть и двадцать пять максимум. Плохо молодежь стала выглядеть, плохо. В зале было совершенно пусто. Усевшись за стол, я поставил локти на столешницу, а подбородок упер в сцепленные пальцы.
