Текст книги "Пернач V (СИ)"

Автор книги: Алексей Глазков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 15 страниц)

Глава 15

Ну что? Дохрена мы рекогносцировали? Я спрашивал себя, паря в непроглядной тьме. Да пошли вы все! Тьма, возьми меня! Прими меня без остатка! Стань мной, я стану тобой! Плоть от плоти!

Неожиданно я почувствовал, что тьма отозвалась, она уплотнилась вокруг моего крошечного “я”, и я понял, что начал растворяться в ней. И в этот миг мне стало страшно! Страшно, что сейчас я умру, исчезну навсегда. Я испугался того, что перестану существовать. Да, этот страх есть только до границы между жизнью и смертью, ибо боимся мы только пока живы, но мертвым все равно, у них нет страхов и сомнений. Смерти нет после черты. Потому что там нет ничего, забвение. Все имеет смысл только пока мы живы, и осознание этого, осознание возможности все потерять пугает. Пугает до усрачки. Именно в этот момент понимаешь, что хочешь жить больше всего на свете, чего бы это ни стоило.

Я открыл глаза и осмотрелся. Белая просторная комната, я не видел стен, только потолок, и стекло перед носом. Но… Что-то знакомое… Капсула?! Да… Черт! Куда я опять попал?.. Трогг?? Молчит… Что случилось?

Сбоку ко мне подошла фигура в капюшоне, а следом еще одна. Эти двое о чем-то переговаривались, но я не слышал голосов. Хотелось ударить в крышку, но руки не отзывались…. Неужели… У меня нет тела?! Я покрутил глазами, и понял, что тело все-таки есть, но нет контроля над ним. Я не чувствовал ровным счетом ничего, хотя должен был.

– Эй! – крикнул я.

Две головы повернулись ко мне. А значит ныть и материться я еще могу, и меня слышат. Я очень многое хотел сказать, чтоб эти падлы узнали как они называются, но почему-то сил на это совершенно не было. Как там сказали? Игрок? Ай, как польстили. Не игрок, а игрушка. Игрушка, которая сломалась, и ее хотят разобрать, что бы понять, что же в ней вышло из строя.

– Игрок 39-163, канал коммуникации открыт. – услышал я голос внутри капсулы.

– Кто вы? – выдал я первое, что пришло мне на ум.

Оба капюшона наклонились ко мне поближе, и я увидел, что лица скрыты под масками.

– Мы – советники. – сказал один из них, по голосу вроде бы тот, который меня ловил.

– Что за совет?

– Совет по делам устройства мира. – сказал второй.

– Отлично… Сразу видно, люди нужные. – съязвил я.

– Ессстественно. – съязвили мне в ответ.

По крайней мере, люди. Высшим формам юмор не свойственен, как я думаю.

– Цель моей поимки?

– Изучение влияния вируса на игру.

– Да что за игра-то такая?

Маски переглянулись.

– Ах да, он же не знает… – сказал второй, не тот который меня ловил.

– Игра – появилась случайно, кто ее создал точно не известно.

– Так что это?!

– Институт разработал технологию, которая позволила вытаскивать людей из прошлого, и была идея сравнить живших до распространения вируса с контрольной группой людей, не подверженных заражению.

Вот как…

– Но кто-то внес предложение упростить адаптацию подопытных, используя перепрограммированных кадавров, но…

– Каких кадавров? – не понял я.

– Существа, населяющие так называемую пустошь, не являются людьми, это созданные вирусом кадавры.

Меня это заявление ошарашило.

– Сами вы кадавры! – рявкнул я.

Вторая маска усмехнулась.

– Не верит. – констатировала первая.

– Да, отличить сложно… – сказала вторая.

– Но факт есть факт. Это не люди.

– А вы? Вы-то себя кем считаете? – кипятился я.

– Мы – часть контрольной группы, не подверженные контакту с вирусом IBPV-FO21.

– Что это за вирус?

– Скажем, это искусственно созданный вирус, обладающий примитивным интеллектом.

Примитивным интеллектом?..

– Но… Зачем?

– Предполагалось, что вирус-симбиот станет панацеей. Представьте себе, Александр Вячеславович, полное исцеление всех недугов, активизация ресурсов сознания и мышления. – пояснила мне первая маска.

Да да, что-то такое я и слышал… Идеальный человек, ариец доморощенный. Илита, ага, так и понял.

– Что-то вроде утопического совершенного человека. – дополнила вторая маска.

– Классика… – резюмировал я, – Попытка создать идеальный вид хомо-сапиенс.

– Грубо говоря – да. – подтвердил первый, – Ассистент искусственного происхождения.

– Но, эксперимент пошел по пизде? – уточнил я.

– Ну что вы так утрируете, Александр… – сказала вторая маска.

– Ну а что? Что не так?

– Все, в общем и целом. – рассудительно заметила первая маска.

Ох, да… Все. Ну вот просто все. Просто, и незамысловато. И, что со всем этим делать? Я как-то… Плохо себе представляю объем установившегося в результате всех этих экспериментов, удачных и не очень, пиздеца во всем мире, и последствия катастрофы, произошедшей на Земле, эти идиоты так вальяжненько рассуждают, да еще и говорят, что живут вокруг них кадавры, с людьми ничего общего не имеющие.

– Александр Вячеславович. – отвлек меня от черных мыслей обладатель маски, которого я определил как “первый”, – Совет предлагает вам некоторую форму сотрудничества. Мы занимаемся изучением вируса, и его взаимодействием с окружающим миром, и предлагаем вам дать возможность добровольного изучения вашей персоны, и влияние вируса на ваше тело и сознание.

– То есть, предлагаете не пропускать меня через шреддер, если я не буду выпендриваться?

– Что-то вроде того. – подтвердил второй, – Нам нужно знать, что происходит снаружи.

– Что происходит? Люди умирают, вы что-то сделали с вирусом.

– Люди? Насколько нам известно… Стоп. Вы про кадавров?

– Кадавров?! Пустошь населяют люди!

– Ошибаетесь, Александр. Да, мы запустили подавители вируса.

– А выключить их можно?

– Этот вопрос не рассматривался.

– Они умирают, не могут питаться, их земля не дает им пищу.

– Александр Вячеславович, вы наблюдали симуляцию жизни.

– Симуляцию?!

– Именно так.

– Погибло много моих друзей!

– Вы помните тамагочи? Были такие игрушки много десятилетий назад. Были самоубийства даже после “смерти” игрушки. Так вот, те формы, что вы называете “друзьями” – они как те тамагочи, живые ровно на столько же. Поймите это. Вы общались с искусственным интеллектом. Можете приобрести себе биомеханического друга, они стоят недорого. После того, как вирус будет уничтожен, земля и жизнь начнут восстанавливаться. Сейчас за пределами Москвы жизни нет.

Вот как…

– То есть, дальше Балашихи нет никого, и ничего?

– Именно так. Мир погиб, Александр Вячеславович.

– А “игра”?

– Игра? Один из инженеров придумал перепрограммировать некоторых кадавров, чтобы они давали задания перемещенным, капсулы вживляли им биочип, который подавлял искусственный интеллект вируса вокруг, и подстраивал его под те или иные задачи, которые перемещенный получал от сервера Института. Вот и все.

– Вот и все? То есть, я мог делать все, что угодно? Ни одно живое существо не пострадало от действий “чистых”?

– Так и есть. Кроме самих перемещенных.

– А почему байкеры?..

– Это мог быть кто угодно, просто байкеры были случайно внесены в выборку на перемещение.

– Виртуальная игра с максимальным погружением.

– Именно так. Биочип мы вживим в вас снова. Вирус больше не сможет влиять на ваше сознание, и тело, Александр Вячеславович, можно сказать, что это прививка из вашего времени. Только без функций игры.

Я все понял. Я должен уничтожить “подавитель”, и тогда вирус снова сможет функционировать. Вот зачем меня отправили в Москву. Если я его уничтожу – пустошь снова оживет. Снова рейдеры, снова деревеньки с крестами. А если нет? То что? Мне надо немного разобраться во всем этом, а для этого…

– Я согласен сотрудничать.

– В этом мы и не сомневались, Александр Вячеславович. Но мы приняли некоторые меры…

– Чип. – догадался я.

– Да.

– Когда меня выпустят?

– Сейчас, после небольшой инъекции. Нам нужно купировать вирус.

– Но что с Лией?..

– Она все так же останется с вами, и будет вам помогать.

– Отлично…

– Мы сказали все, что могли на данный момент. Мир погиб, Александр Вячеславович.

– Кадавры – кто они?

– Это биологическая форма жизни, пораженная вирусом.

– Так они – люди??

– Не совсем. До новых встречь.

Свет погас, и я провалился в сон. В целом, никто и не думал, что капсула откроется, и я уйду оттуда ногами… На фарш не пустили – уже считай победа. Очнулся я на кровати в светлой комнате с большим окном, выходящим в город, рядом на стуле сидела Лия, и смотрела на меня не моргая, но стоило мне открыть глаза, она подошла и села на пол рядом с кроватью.

– Саша…

Я смотрел на нее, и не знал, что сказать. Кто она? Монстр? Порождение скверны? Но… Она мягкая, теплая… А я – кто? Кто я? Что я? Что известно обо мне Институту? Вписался в блудняк, называется…

– Саша… – опять сказала слепая.

Я посмотрел на нее и зажмурился. Нет, для меня она человек. Пока не покажут, что внутри у нее скверна. Да если и покажут – для меня она останется человеком, как все те, кого я знал. Потому что я знаю, внутри у них мясо и кишки. Видел. Я сел на кровати и потер щеки ладонями, затем запустил пальцы рук в ежик на голове, и шибко почесался.

– Лия, что мать его происходит?

– Я не могу…

– Лия! – оборвал я слепую.

– …рассказать, что происходит, я не знаю всего. – закончила она.

– Расскажи мне что знаешь.

Во мне начала подниматься злость. Та самая, черная. Но зол я был не на нее, а на всех, кроме нее, и на себя в том числе.

– Я испорченный терминал, без приписки. – сказала она.

– Да, я это знаю. Как ты появилась на свет? Ты помнишь свое детство?

Лия задумалась.

– У меня была мать, отец умер когда мне было три сезона, я его почти не помню, наша деревня была спокойной, далеко от дорог, и рейдеры не заходили, да и было всего пять домов. Отец пришел в деревню с караваном “вольников”, но он был ранен и остался в доме матери, потом родилась я.

Странно. История совсем не вяжется со словом “кадавр”.

– А Мельник?

– Мельник стал моим учителем, меня доставили к нему, потому что пришел гонец, который искал меня.

Интересно…

– А глаза?

– Я слепая от рождения, это дар Матери.

Дар? Так слепые все же измененные. Но обычные, они же просто зараженные люди, получается что так!

– Дальше, Лия! Наша встреча.

– Мы должны были встретиться, Мать сказала мне об этом.

– Встретились, и?..

– И должны были ехать в Москву. Мать знала, что здесь угроза для нее.

– И я мог угрозу устранить?

– Вроде того…

– Но как??

– Я не знаю, Саша, не знаю… – сказала слепая тихо.

Я вздохнул. Устроил тут допрос…

– Что изменилось после Уфы?

– Древние приказали устранить тебя.

Я вытаращил глаза.

– Устранить??

– Да… Это… Было странно.

– Почему?

– Это был совсем иной приказ.

– Не такой, какой был до этого?

– Да.

– Дальше.

– Я не принадлежу себе, Саша, но до Москвы я могла не исполнять приказ, в Москве Мать взяла все в свои руки, и я не могла противостоять ее воле, и воле древних одновременно.

Что-то дерьмо какое-то… Не вяжется! Идти в Москву, что бы устранить угрозу скверне, а Мать – это скверна! Я уверен! И потом пустить меня в расход? Для чего?? В этом нет логики! Абсолютно! Зеро! Я что-то упускаю… Но что?! Черт! Что-то не так с Лией, и надо это выяснить. Советники толи юлят, толи заблуждаются, насчет того, что все погибло. Не погибло! И нечисть размножается! Я помню, как Зана хотела получить мое семя, чтоб зачать ребенка от чистого! Что-то во всех этих историях дохрена нестыковок. Слишком дохрена, при этом.

– К черту все, где мы?

– Нам выделили это место, распорядился магистр Ролиус. Завтра ты должен явиться к нему в десять утра.

– Хорошо, пойдем к Ролиусу, тряхнем эту старую курву. – процедил я.

И трогг молчит. Ку-ку, нелюдь, где ты там? Ему, похоже, мозги отбили. А может быть… Добби свободен?! Да ну, не, не может быть. Не. Сидит, поди, затаился, и хихикает там. Так, завтра в десять? А сейчас у нас сегодня, и сколько времени? Я подошел к окну, и выглянул наружу, и увидел в окно корпус Института, но с другой стороны. Мы в общаге что ли? Похоже на то… В комнате оказалось две кровати, два стула, и стол, а также совмещенный санузел за дверью. Ну точно – общага! Я походил по комнате кругами. Надо что-то делать! Пупупууу… Но что? Еще раз подойдя к окну, я уставился на улицу. Седьмой этаж, или около того, но высоко! И… Красиво… Давно я не смотрел из окна высотки… Я посмотрел на слепую, которая сидела на стуле, глядя на меня. Глаза красивые… И вот она – кадавр? Искусственное существо? Не верю.

– Лия?

– Что?

– Пойдем гулять?

– Гулять? – слепая даже ерзнула на стуле, – Но… Куда? Зачем?

– Куда глаза глядят. Просто так! Мы в городе чистых! Он такой же, как тогда, ДО, когда еще мы сможем его посмотреть?

Она опустила голову и немного сгорбилась.

– Я… – начала было слепая, но запнулась.

Я подошел к ней, и погладил по опущенной голове, машинально почесав за ухом.

– Пойдем. У нас есть деньги, а значит мы можем их потратить.

Лия неуверенно встала, я взял ее за руку и потянул за собой. Выйдя в коридор, я хотел запереть дверь, но не обнаружил замка, зато обнаружил охранника, который сидел на стуле у противоположной стены. Он посмотрел на нас, мы – на него.

– Мы пойдем, погуляем. – ляпнул я, просто чтобы сказать хоть что-то, и охранник кивнул.

– А как дверь запереть и отпереть?.. – спросил я агента.

– Магнитный замок, надо приложить паспорт под ручкой. – пояснил тот, и потерял к нам интерес.

Понятно. Ладно. Я захлопнул дверь, и нажал на ручку, но она не открылась, зато под ручкой увидел квадратик считывателя. Коридор привел нас к лифту, я нажал на кнопку, и через минуту створки перед нами открылись, явив взору отделанную гладким белым пластиком кабину с зеркалом на противоположной стене, нажав кнопку с номером один, двери закрылись, и лифт мягко провалился вниз. Счетчик над дверью быстро отсчитал с семи до единицы, кабина плавно затормозила, и двери открылись. Вестибюль выглядел так же, как и здание Института: чистый белый пластик, и чуть пружинящий пол, от улицы нас отделяла проходная с консьержем и турникетом, и еще один охранник, копия первого. Эти точно нас стерегут.

Выйдя на улицу, я заметил еще одного агента, который пристроился к нам в хвост. В общем-то, никто и не скрывал, что за нами наблюдают, но я был и не против, ничего противоправного сейчас мы делать не собираемся, поэтому – пусть. Нас окружали жилые высотки, но слепую это не трогало, она осталась безучастной и подавленной. В целом, картина похожая на то, что было, но с некоторыми новыми техническими штучками, назначение которых осталось для меня загадкой, и современными машинами. Приплюснутые, обтекаемые, с плавными изгибами легковушки, мускулистые внедорожники, и почти шарообразные кей-кары. В Балашихе-то старый хлам был, здесь же новые, или почти новые.

Бездумно идя вперед, мы вышли к зеленому парку, и углубились в него. По дорожкам в тени ветвей ходили люди, одетые кто-то в классическом, “старомодном” стиле, кто-то в современные обтягивающие вещи без швов, сидели на лавочках глядя в планшеты, гуляли с собаками, в общем, жили нормальной жизнью, от которой я уже успел отвыкнуть. Зелень произвела на Лию впечатление, она трогала ветки и листья кустов, ходила вокруг деревьев, посидела, а потом и полежала на траве, и в ее глазах читалась печаль. Я понял, что она очень жалеет, что этого нет в пустоши.

– Как красиво… – тихо сказала она мне.

Я никогда не обращал на это внимание, но насмотревшись на контраст черных лесов, и зелени, не мог с ней не согласиться. Да, красиво. Но мы этого не замечаем, потому что у нас это было всегда, воспринимается как должное, и никто не думает, что в один день зелень исчезнет. И только потеряв все, можно понять цену того, что раньше не замечал.

Мы прошли парк насквозь, и вышли к домам, где я увидел продуктовый магазин, напоминающий сетевики моего времени, но цвета и название незнакомое: синий фасад, и надпись “Облако”, сделанная светящимися бледно-белым светом буквами. Ноги сами понесли меня во внутрь. По сути, смысл не изменился, но изменилось наполнение. Отделка, полки и холодильники, да и товары были совсем другими. Мы бродили между полок, забитых непонятно чем, пока не наткнулись на холодильник с пивом. Я пробежал глазами по названиям, но “Ярыжского” не увидел. Странно… Взяв две банки, и пакет орешков, дошли до касс, отстояли небольшую очередь, и тут я немного растерялся: кассира не было. Совсем. Покрутив пустой кастрюлей, и посмотрев, что люди делают на соседней кассе, я поднес покупки к сканеру, и потом оплатил паспортом шесть кредитов. Не дешево! Два золотых по хорошему курсу, и три – по не очень хорошему.

Выйдя на улицу, я заприметил тихую лавочку у скверика, притащил туда слепую, усадил, выдал ей пиво, и открыл пакет с орешками. И только собрался открыть пиво, как на меня упала тень. Подняв глаза и сфокусировавшись, я понял, что прилип: передо мной стояло двое полицейских в темно-синей форме.

– Распитие алкогольных напитков запрещено. – сказал мне один из них, – Ваши документы, пожалуйста.

Я отложил пиво и орешки, вынул из кармана паспорт, и протянул его стражу порядка, тоже самое сделала и Лия. Просканировав паспорта, полицейский вернул их.

– Александр Вячеславович, вам вынесено предупреждение, за повторное нарушение будет наложен штраф пятьсот кредитов, и арест на семь суток.

– Аа, даа, я все понял, извините. – промямлил я.

– Всего хорошего. – попрощался с нами страж закона, и патруль удалился.

Я посмотрел на пиво, и понял, что надо брать еще, и идти домой. Оставив Лию на лавке, сгонял в магазин, взяв еще пива, орешков, булочек, воды на завтра, и консервированной каши, и с пакетом вернулся на улицу, застав Лию таскающей орешки из пакета, который она держала в руке, и беседующей с агентом. При моем приближении, эти двое заткнулись, посмотрели на меня, и безопасник отошел в сторону. Вот сколько раз я видел такое, и каждый раз не могу понять, что за шашни происходят у меня за спиной. Надо взять слепую за горло, и хорошенько тряхнуть. Но… Когда-нибудь потом.

Взяв Лию под ручку, я двинул куда-то в город. Мы шли молча, каждый думал о своем. Все же посмотреть на цивилизацию хотелось… Как она там, без меня? Как жила, как развивалась? Прогулка показала, что цивилизации без меня было норм, и жила она неплохо. Ровное, чуть пружинящее, покрытие дорог и тротуаров, сильно напоминающее Дорогу Проклятых, отсутствие граффити, мусора, бомжей, алкашей, и наркоманов я заметил сразу. Да, все изменилось, но не сильно: стало технологичнее. Не знаю, как выглядели новые районы, но мы были в старой Москве, которую старательно прилизали. Все узнаваемо, но… Новее.

Я вспомнил свой старый сон, где мне снилась Москва, и усмехнулся сам себе. Я-то тогда в сны верил, но он не совпал с реальностью. Нет, там был просто сон. Пакет с пивом и ништяками намекал, что надо бы идти домой, но я понял, что представления не имею, где мы. Совсем. Я даже адреса не знаю, куда нам надо! Что я спрошу у прохожего? Как мне пройти к Институту? В лучшем случае меня проигнорируют, а могут и нахер послать весьма невежливо. Я обернулся вокруг своей оси, и мой взгляд упал на агента. План созрел сам собой!

– Товарищ майор, – обратился я к сопровождающему, – как нам вернуться домой?

Товарищ майор от моего обращения улыбнулся уголком рта.

– Пойдемте, я провожу. – мягко сказал он.

Ну мы и пошли. А что делать? Мало того, что у меня топографический кретинизм, так даже и мысли не возникло, что можно потеряться. А оказалось, что можно! Шли мы минут двадцать, и когда я увидел знакомую общагу, то аж выдохнул. Добравшись до номера, который мне подсказал все тот же агент, я отпер дверь паспортом, и ввалился внутрь. Ну вот мы и дома! Я поставил пакет около двери, и разулся, Лия задумчиво выуживала из своего пакетика последний орешек. Подождав, пока она разуется, я подошел к ней вплотную, обнял, сильно прижав к себе, посмотрел ей в глаза, и сказал:

– Мы перевернем этот мир.

Тогда, в начале нашего путешествия, она бы меня поддержала, а теперь? Лия повернула голову немного в сторону, и отвела взгляд.

– Не знаю, Саша… – тихо сказала она, – Это не так просто.

А она сдала… Больше не было той самоуверенной девицы с повязкой на глазах, которая могла пройти по трупам врагов. Жизнь меняет людей, и слепая не избежала этой участи.

– Вот увидишь. – уверенно заявил я.

Уж не знаю, чего я собирался ей показать, и чем удивить, но хотелось сбить с нее этот пораженческий настрой, но Лия только грустно улыбнулась.

– Завтра у нас важный день, мы идем делать историю! – заявил я, – А сейчас… У нас есть пиво, вкусные штуки, и длинный вечер.

Расставив на столе припасы, я вручил слепой банку с пивом, и открыл свою. Московское пиво оказалось легким, с небольшой горчинкой. “Ярыжское” тоже ничего, но вот этого можно выпить ведро. Легко. Слепая влила в себя пол-банки, рыгнула, и потянулось за пакетом с орешками. А у меня в голове образовался вакуум. Информации нет, плана – нет, что делать – неизвестно. Завтра надо разговорить Ролиуса, вытащить максимум информации, и придумать план. Жить в общаге и пить пиво по вечерам – тоже план, но не тот. Жопой чую, здесь все глубже, и на эту глубину надо еще нырнуть.

Слепая допила банку залпом, и тяжело выдохнула. Мда… Гложет ее что-то, и очень сильно гложет. Я выдал своей… Любовнице? Подруге? Нет, напарнику и подельнику, мы связаны с ней одной нитью. …напарнице следующую банку, и отпил из своей. Чертовски хорошее пиво!

– Лия.

– Что, Саша?

Я отхлебнул из банки и зажмурился.

– Ты все еще не веришь, что я смогу перевернуть этот мир. Почему?

Слепая опустила голову.

– Силы не равны… Настолько, что ты представить себе не можешь.

– Я могу представить. И я знаю, что делать.

Ой, ну да ну да, ага, конечно. Но сказать надо было. Трогг куда-то запропастился… Хотя, он бы меня поддержал. Мы тут именно за этим. Да, перевернуть мир. Кажется, даже вопрос “куда” пропал: я должен помочь скверне. Кадавры может быть и не совсем люди, но я видел как они живут, как горюют, радуются, страдают, и умирают. Я хотел сделать этот мир лучше, и именно сейчас я понимаю – как. Скверна мне не враг. Лия удивленно уставилась на меня. Да, вот это мне и надо было. Ведь лучший способ воздействия на девушку – это удивить.

– Да, знаю. И завтра мы будем менять его. – вообще лишнего лучше не болтать, у стен бывают уши.

Я допил пиво залпом, скинул футболку и расстегнул штаны. Хочешь добиться девушку – удивляй. И оставшись в костюме Адама, подошел к слепой и потянул ее платье вверх. Смотрите, слушайте, наслаждайтесь, я покажу вам, чего стоят люди двадцатого века. Слепая не сопротивлялась, и ответила мне. Мы прерывались перевести дух и глотнуть пивка, а затем продолжали. Да, черт возьми, я хочу будующего с ней. Она – моя.