Текст книги "Спейсваффе. Палубная авиация"

Автор книги: Алексей Герасимов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 8 страниц)

Больше всех досталось тяжелому крейсеру новейшего типа «Принцепт» – перегруженный тяжелым вооружением этот "карманный дредноут" (или, скорее, линейный монитор) оказался совершенно беззащитен перед яггерботами, потерял более половины живучести и экипажа, и теперь отчаянно боролся с результатами налета. Средние и мелкие суда если и получили попадания, то никаких значительных последствий для них те не имели.

Последним дал доклад корвет "Лиин ду-Перой", поймавший, наконец, шлюпку с «Мезера». Несмотря на многочисленные ожоги, все офицеры крейсера остались живы.

– Однако… – крякнул адмирал, – Полчаса прошло, пока рапортовали. «Принцепту» присоединиться к конвою, остальная эскадра – самый полный на врага с перестроением в ордер семь. Всем яггерботам срочно перезарядиться.

– Тактический, – рекомендуем более осторожное продвижение.

– Аналитический, предполагаем возможные засады и минные поля по курсу.

– Идите вы к Гморгу, тар-Гууз, – с чувством произнес адмирал, – Нет больше у старого лиса сюрпризов, иначе первая атака была бы не столь убойной. Пришло время честной драки.

– Эрл, – Врург повернулся к ап-Тургу, – Первый Ударный ап-Реера вышел к Патагону, наблюдает значительные силы врага. Второй Ударный рапортует о победе и начале высадке на Корунд. Потери – тридцать семь процентов судов и сорок три процента яггерботов.

– А все потому, что их командиры слушались умников из Штаба Флота, и дали затормозить свое продвижение, – внушительно произнес Кержч ап-Тург, – и, соответственно, позволили собрать людям силы. Что, кстати, ответили мне из Штаба, лейтенант?

– Э… Они не в восторге от вас и… вашего семейства, мой эрл.

Адмирал усмехнулся. После этого боя он присвоит Врургу верх-лейтенанта.

Открытый космос

Учебный авианосец «Равелин», капитанский мостик.

14 марта 139 Года Федерации, 03 часа 39 минут

Корабль шел в штатном режиме и на мостике было только два офицера и трое унтеров-операторов. Капитан-лейтенант Ортега выслушал сообщение из штаба и повернулся к Лявецу.

– Мемфис пал, – глухо произнес он, – Тамору прибыл к шапочному разбору, когда ап-Тург уже добивал Мукашева и курсантские яггерботы на окраинах системы. Тинбарцы не стали его атаковать, дали подобрать всех, кого можно и убраться. «Черчилль» к этому моменту уже представлял из себя груду металлолома. Из более чем пяти сотен курсантов спасти удалось только сто двух. Купцов всех до единого на абордаж взяли, «Резолюшн» и «Тренто» тоже.

– Что осталось от Мукашева? – спросил старпом.

– Сам Мукашев на «Гнесенау», и напоминающий сыр корвет «Блистательный». Фурье погиб вместе с базой.

– Жалко старика, – вздохнул Лявец, – Много он напоследок насшибал?

– Не очень. Пять корветов, два фрегата, два легких и один тяжелый крейсер. Правда, по оценкам Тамору, остальную эскадру надо практически полным составом ставить на капремонт.

Старшина Ольгерд Ян

Окрестности планеты Роксана

Учебный авианосец «Равелин», ангарная палуба.

16 марта 139 Года Федерации, 15 часов 38 минут

До прибытия на Роксану ничего интересного не происходило. Учебные полеты и тренажеры, конечно, никто не отменял, но безопасных для полета «Сузаку» механики, во главе с Олдом, смогли скомпоновать всего четыре, так что, вылеты происходили по группам. Ну а после того, как стало известно про падение Мемфиса и потери среди курсантов (в столовой проговорился дежуривший во время получения шифрограммы мичман), даже Мегера малость поостыла. Если честно, то среди экипажа распространилось мнение, что все, что мы сделали – сделали зря, Что лучше бы мы оказались у Мемфиса в момент атаки, и сделали бы все, что можно и нельзя, или погибли со своими товарищами.

Глупо, конечно, я знаю. Все мы понимали, что наше присутствие ничего бы не изменило, что именно наш маневр дал время прийти Мукашеву… Но, разум говорил одно, а сердце твердило другое.

Свободное время мы полюбили проводить среди палубных механиков, людей бесхитростных, но богатых на выдумку или байку. Как-то так, само собой, сложилось, что наша "штурмовая четверка", а называли нас теперь именно так, действительно сложилась в одну небольшую компанию, в то время как остальные курсанты – пардон, уже старшины, – оставались одиночками… Если, конечно, не считать М`Тонга и Милковича. Я, конечно, понимаю, одна общая каюта на двоих и все такое, но что произошло, что этот мелкий бледный невыразительный парнишка стал для нашей гигантши идеалом, за одно нелицеприятное упоминание о котором она готова была порвать любого, невзирая на звания (Младко, кстати, вел себя аналогично), что случилось такого, чтобы между ними произошел не небольшой, хотя и запрещенный уставом, адюльтерчик, а вспыхнуло ЧУСТВО… Тайна сия велика есть.

На подходе к Роксане нас встретила целая эскадра сторожевых судов. Секрета из переговоров между кораблями никто не делал, и мы, набившись в радиорубку, с жадностью вслушивались в последние новости.

Кроме Мемфиса, оказалось, тинбарцы взяли еще и Корунд, а вот с Патагоном у них ничего не вышло. Верх-адмирал Лядов успел подвести к планете большую часть своих сил, и, хотя победы не одержал, заставил высадиться десант противника на необжитые планеты и спутники, потихоньку выжимая ап-Реера из системы. Впрочем, обе стороны постоянно получали подкрепления, так что там «пляска» эскадр могла затянуться надолго.

За час до нашего прибытия мозаги высадили десант в системе Ахерона, надеясь с ходу ей овладеть, однако расквартированные там XVI-я астероидная дивизия и отдельная эскадрилья спейсваффе "Красный Барон" устроили им такую горячую встречу, что те, пока, дальше продвижения окраины системы и не помышляли.

– А что, крупных кораблей у мозагов разве нет? – дежурный радист «Равелина», старшина первой статьи ван Боген трепался со своим коллегой с крейсера «Кольбер» на закрытом канале, стремясь узнать как можно больше флотских сплетен, за тот минимум времени, пока не пошли шифрованные пакеты информации, доступные для прочтения исключительно старшим офицерам корабля.

– Есть, – хохотнул молодой голос в динамике, – Ты что, про систему Ахерона ничего не слыхал?

– Да мы туда не ходили, – ответил ван Боген, – А что там? Минные поля по всей системе?

– Лучше! Одно большое газо-астероидное поле вокруг звезды. Наши там чего-то добывали, не знаю – что, так суть в том, что в ту кашу, которая окружает местное светило, ни один корабль крупнее облегченного корвета не сунется. Бомбардировка частицами такая, что никакие щиты не выдерживают, а на дредноуте ты много от астероидов понауворачиваешься? То-то, брат. Там даже портовый терминал для грузовиков был за пределами системы. Не, хрена лысого мозаги возьмут Ахерон, точно говорю тебе. Тем более, что в "Красном Бароне" служат только асы.

– А я слышал, что это "дизель", – удивился Батист.

– Слышь, Гюнтер, – ухватился за его слова наш радист, – У меня тут пилоты говорят, что «Барон», это дисциплинарная часть.

– Это кто, твои курсантики что ли? – такое выражение голоса моя маменька обычно характеризовала как "фунт презрения, пуд пренебрежения", – Много они знают! В «Барона» ссылают тех проштрафившихся пилотов, которых выгнать – боеспособность спейсваффе подорвать, а держать в обычных частях никак нельзя. Дуэлянты, любители «дури», прочие злостные нарушители устава, это конечно, все про них. Только и звездочек на борту у каждого, что у целого гвардейского эскадрона истребителей.

– Ого! – только и вымолвил ван Боген.

– То-то, брат! Там один пилот всех ваших стоит, – поделился информацией незнакомый, но уже нелюбимый мною Гюнтер, и, немного подумав, добавил, – Если, конечно, от вас Мегеру убрать.

Лефьер и Мартинес прыснули со смеху, Ли поперхнулся. Вот уж не знал, что на всем флоте капитан-лейтенанта Дженкинс называют одинаково.

– Ну, а про нас что слышно? – спросил ван Боген, – Будем мы в наступлении участвовать?

– Хрен его знает, – задумчиво сообщили с "Кольбера", – Все жутко засекречено, сам понимаешь, но я так думаю, что хер на рыло, два в уме. Сначала патагонская мясорубка перемелется, потом и за Мемфис с Корундом возьмемся. По крайней мере, крупные соединения не на Роксане собирают. У нас тут с два десятка вымпелов, с часу на час ждем прибытия Тамору, и все. А вас, я слыхал, в док загоняют.

– На кой ляд? – удивился наш радист, – То, что нам тинбарский корвет покоцать успел, мы уже починили, а новые яггерботы и так перегнать можно.

– А я знаю? – совершенно искренне удивился Гюнтер, – На переоборудование, наверно. В любом случае, Вулфи, твой перевод на "Адмирала Рёдера" накрылся медным тазом. Как и мой, кстати.

– Ну и бог с ним, – хмыкнул ван Боген, – Я уже на авианосце привык. Это тебе, что крейсер, что дредноут, и там, и там, ты маленький человек в большом экипаже.

– Ну да, у вас повышения и ордена лопатой грести можно, – завистливо отозвался Гюнтер, – Не то, что у нас. Торчим тут, в тылу, как дерьмо в заднице.

– Погоди-ка, – обратился в слух ван Боген, – Ты про какие чины и медали?

– А ты не в курсе, дерёвня? – изумился радист "Кольбера", – Ну, смотри, с тебя за новость выпивка! Короче, сам шифровку видел, когда в штабе был. Всему вашему экипажу присвоили "офигенный флотский крест" с крылышками, а вашему капитану – "Пурпурное солнце" первой степени. Ну, там, кой-кому повышения в чинах вышли. Некоему поганцу Вулфриду ван Богену подмичмана присвоили, например. А, еще. Сегодня на станции "Мажино 14" выгружался штабной курьер, там вторым навигатором наш однокашник по навигацкой, аль-Малик, помнишь, наверное, такого? Так он мне приватно сообщил, что среди грузов несколько ящиков именных медалей "За оборону «Мемфиса», так что, гладьте парадные мундиры. Ой, все, у меня начальство приближается, конец связи.

– А как вы такой треп офицерам объясните, если вас засекут? – спросил я ван Богена.

– Он скажет, что «Равелин» запросил проверку тактической связи в рамках процедуры тестирования систем, – пожал плечами радист, – Я отвечу также, мол «Кольбер» тестируется.

– И, что, поверят? – поинтересовался Тан Ли.

– Нет, конечно, – усмехнулся ван Боген, – Что ж они, никогда курсантами навигацких училищ не были? Но, формально, придраться будет не к чему, а я сверну связь.

– Так ты, подмичман, тоже курсант? – спросил Мартинес, – Поздравляю со званием, кстати.

– Да у нас кроме механиков и офицеров все курсанты. Корабль-то учебный. Мне через неделю на дредноут "Адмирал Рёдер" переводится положено было, но вы же слыхали. Кстати, интересно, "Крест флотского мужества" второй степени только пилотам дадут, или палубным тоже положен?

– Внимание экипажу, – разнесся из динамиков голос Лявеца, – Через полчаса мы начинаем стыковку с базой "Мажино 7", после стыковки построение перед кораблем. Форма одежды – парадная.

Окрестности планеты Роксана

Док 19 военной базы «Мажино 7»

16 марта 139 Года Федерации, 16 часов 25 минут

Махина космического корабля бесшумно, с грациозностью дельфина (на которого, строго говоря, и была похожа) скользнула в док, раздался щелчок магнитных замков, и «Равелин» замер посреди огромного помещения. Дрогнули, открываясь, ангарные ворота авианосца, резко зазвучали приказы офицеров, и экипаж бегом выбежал из корабля, строясь согласно ранжиру, в четыре шеренги. Последним, быстрым энергичным шагом, судно покинул капитан Карсон, отправившийся мимо строя, встречавшей матросов группе офицеров, во главе с невысоким, коренастым мужчиной в форме контр-адмирала. Остановившись для доклада на строго установленном Уставом расстоянии в четыре шага, капитан замер по стойке «смирно», отдал честь, и громко отчетливо произнес.

– Господин контр-адмирал, учебный авианосец Штаба Флота Федерации Человеческих Миров «Равелин» с боевого задания прибыл! Боеготовность корабля и экипажа – сто процентов, комплектность яггерботов – двадцать процентов. Экипаж построен, на построении отсутствуют лейтенант Акакита и старшина третьей статьи Кард. Причина отсутствия – гибель в бою. Согласно приказа Штаба Флота Федерации, поступаю в Ваше подчинение. Доклад сдал капитан первого ранга Карсон!

– Доклад принял контр-адмирал Розен, – мужчина козырнул в ответ, – Вольно, капитан.

Карсон сделал шаг назад-вбок и замер, заложив руки за спину.

– Всему личному составу – с прибытием! – громогласно обратился контр-адмирал к строю, – За отличное выполнение поставленной боевой задачи объявляю всем благодарность!

– Рады стараться, сэр!!! – гаркнуло разом четыре с лишним десятка глоток.

– Капитан первого ранга Карсон! – Розен повернулся к командиру "Равелина", – За выдающееся выполнение поставленной задачи Правительство Федерации приняло решение отметить вас орденом "Пурпурное солнце" первой степени, – контр-адмирал не глядя протянул руку, и, взяв с подставленной адъютантом подушечки орден, прикрепил ее на грудь Карсону, на которой уже висело несколько подобных знаков, – Поздравляю вас, каперанг!

– Рад стараться, сэр!

Розен со свитой и капитаном Карсоном, двинулся к основанию строя и остановился перед старпомом «Равелина»

– Капитан второго ранга Лявец, за успешное выполнение поставленной боевой задачи, а также за беспримерное личное мужество к имеющемуся у вас ордену "Звездная корона" Правительство Федерации добавляет бант, что переводит вашу награду в разряд орденов второй степени! – адъютант Розена споро прикрепил к золотистому трезубцу на белоснежном кителе старпома алый бант, – Поздравляю кавторанг.

– Рад стараться, сэр! – рявкнул рыжебородый.

– Господа! – контр-адмирал обращался уже ко всему экипажу, – За беспримерное мужество, проявленное всеми вами, Правительство Федерации приняло решение наградить вас всех орденом второй степени, "Крест флотского мужества с крыльями", а также, за участие в операции по защите планеты Мемфис от нападения врага, специально учрежденной по этому случаю медалью "За оборону «Мемфиса»! Поздравляю, господа!

– Рады стараться!!!

Капитану Карсону медаль (золотистый кружок, с гербом Мемфиса и надписью "Честь и бесстрашие") Розен нацепил сам. Остальными занялась его свита.

– Что скажешь, Сид? – негромко поинтересовался контр-адмирал у командира «Равелина», пока его офицеры цепляли ошалевшему экипажу ордена в петлицы и медали на грудь, – Не ожидал «Сверхновую»?

– Не ожидал, – Карсон отвечал, практически не шевеля губами. Это чуть позже, они с Розеном засядут за коньяк в его кабинете, а сейчас он был воплощением субординации, – Только я прямо тебе скажу, Ваня, нахрена ордена такой ценой? Лучше бы Фурье был жив, а Мемфис в наших руках.

– Ну, прости, – вздохнул контр-адмирал, – Я бы тоже предпочел, чтобы старик был жив, да и его «детишки» тоже, только тинбарцы моим мнением не поинтересовались.

– Зачем нас в док загнали?

– Несколько дней постоите на переоборудовании. Решено довести штатный состав пилотов «Равелина» до двадцати человек и перевести корабль из разряда учебных судов в боевые. Перепланировочку проведем.

– На корабле станет так же тесно, как и на всех остальных, – хмыкнул Карсон, – Это дает уверенность в том, что нас пустят в дело. Кем ты меня доукомплектуешь?

– Курсантами с «Черчилля», теми, что уцелели. Тамору скоро будет на Роксане. Но ты, пока, все равно можешь дать экипажу увольнение на три дня. Пока переборки новые установят, то да се…

Старшина Тан Ли

Окрестности планеты Роксана

Военная база «Мажино 7», бар «Зубастая комета»

16 марта 139 Года Федерации, 19 часов 00 минут

Не помню, кому принадлежала идея "обмыть побрякушки", но согласились все.

Как на любой военной станции, на "Мажино 7" был свой коммерческий сектор, где, во-первых, могли отовариться проживающие на базе члены семей военнослужащих, во-вторых, могли оттянуться в свободное время сами военнослужащие. И, в третьих, с этого бизнеса налоги идут прямо в доход Минобороны, так что частичная самоокупаемость (в том числе и при строительстве) таких баз – налицо.

Праздновать пошли всей нашей дружной курсантской компанией, завернули, если уж положа руку на сердце, в первый попавшийся бар с танцполом.

Заведение под названием "Зубастая комета" оказалось чем-то вроде офицерского клуба звездной пехоты. Длинная барная стойка, с бормочущим над ней экраном визора, бильярд, тяжелая деревянная мебель, приглушенное освещение – все как во множестве других подобных баров, ничего особенного, ничего необычного. Под медленную музыку на танцполе кружился в танце немолодой уже майор с женщиной в штатском – явно не женой, судя по возрасту, несколько офицеров и старших унтеров катали шары на бильярде. В дальнем углу пятеро лейтенантов и старлеев шумно заседали за пивом и закусками. Тишь, благодать, лепота, дерёвня…

М`Тонга и Милкович свалили после второго фужера – ребятам не терпелось уединиться, а в коммерческом секторе всегда хватает недорогих мотелей. Чуть позже близнецы отправились раскатать партию в снукер, Янсен пригласил Тай на танец, а Дэвидсон, которая сочла это отличной идеей утащила на танцпол скромника-Яна, так что за столиком, вскоре, остались только мы трое: я, Мартинес, и Лефьер – все как в старые добрые времена. Они о чем-то разговаривали, вспоминали какие-то эпизоды боя, смеялись и ругались, а я весь вечер молчал.

Мы так ни разу толком и не поговорили с Батистом, после той беседы в медблоке «Равелина». Как-то все повода не было, да и встречались мы исключительно в общественных местах. Конечно, ничто не мешало зайти к нему, ведь после гибели Кард он жил в каюте один… И что-то мешало. Не знаю, что. Может воспоминания? Мы тогда много чего друг-другу наговорили.

Проклятье, я просто не знал, с чего начать, как объяснить ему, что он мне дорог, что я тоскую без его «умностей», добрых насмешек, без… Да мало ли без чего? Без всего!

Полгода назад от нас забрали мастер-курсанта из старшекурсников, и назначили старшиной взвода одного из нас. По всем примеркам, выходило, что новым мастер-курсантом станет Батист, самый умный и талантливый парень в классе, но начальство выбрало самого усердного и исполнительного – меня. И Лефьер решил, что я его подсидел. Что каким-то немыслимым образом, пользуясь нашей дружбой, я обошел его, отвлек где-то от чего-то важного, где-то слегка его принизил в глазах преподавателей, где-то превознес себя…

Скандал был страшным, и дело, вероятно, кончилось бы дракой, не подоспей на вопли и звон бьющихся предметов, ребята из службы охраны. Нас расселили. И с того дня началось мое мучение. Очень тяжело терять друга, с которым можно поделиться абсолютно всем.

Я просил Хосе, чтобы он помирил нас, но тот только покачал головой, и произнес: "Я не настолько дурак, чтобы соваться в такие дела. Оба были хороши, когда разлаялись, сами и пути к примирению найдете. А я не собираюсь выбирать одного из двоих, и останусь каждому из вас другом. Но теперь – каждому по отдельности". Нет, нельзя сказать, что он ничего не делал для нашего примирения. Делал. Постоянно, к месту и не к месту, он демонстрировал нам, какие мы идиоты. По казармам даже поползли слухи, что мы поссорились на почве запрещенных Уставом отношений. Да и плевать – пускай бы думали что хотят.

А теперь был бой, и был разговор в палате, и, наверное, все снова наладится, нужно только собрать волю в кулак, и заговорить.

Мартинес извлек из кармана сигареты (тоже штука запрещенная, где он все это берет – коньяк, сигареты?), выщелкнул одну из пачки, закурил и задумчивым взглядом проводил танцующих Ольгерда и Клэр.

– Слышишь, а ты не молод для дыма? – мы и не заметили, что порядком поднагрузившаяся компания пехотных лейтенантов оказалась рядом с нашим столиком.

– Ба-а-а, господа, – протянул один из них, – Прапора-то при медалях, да при орденах. Интересно, где-то успели получить? Что, мальчики, нацепили старую отцовскую форму и побрякушки, да пошли девочек снимать?

Кажется он начал быстро закипать.

– А ведь мы вас за это сейчас выдерем, щенки, – добавил третий, сжимая кулаки, – И голыми по коридорам пустим.

– Господа! – вскочил я. Привык быть старшим (да и сейчас, формально, старшим по званию был я), инстинкт сработал. Ну и незаслуженная обида тоже, – Я попрошу вас извиниться! Это награды за оборону Мемфиса.

Что самое смешное, именно в этот момент, за их спинами, визор начал трансляцию награждения нашего экипажа. Я даже успел разглядеть свое лицо, мелькнувшее на экране.

– Мемфис… – офицеры замерли. Сейчас слова Мемфис, Корунд и Патагон имели просто-таки магическое влияние на всех, кто еще не поучаствовал в боях. Кажется, они готовы были отступить, но все испортил самый трезвый из них. Он поглядел на свои часы и глубокомысленно произнес:

– А меж тем Тамору ожидается не ранее чем через полчаса. Когда ж вы успели прибыть и уйти в увольнение?

– Мы не из эскадры Тамору, – буркнул Хосе, – Мы с «Равелина».

– Что-то я не слыхал про такой. Рейдер авангарда, что ли?

Чувствуя неладное, двинулись от биллиардных столов Захарчуки, с киями в руках, замерли и оглянулись на нас танцующие пары.

– Я слыхал, – сказал один из старлеев, – Это та лоханка, которая смылась от Мемфиса еще до начала боя. За что награды получили, господа дезертиры?

– КАК. ТЫ. СУКА. МОИХ. ПИЛОТОВ. НАЗВАЛ?!!

Будда Всеблагой, никогда бы не подумал, что буду рад услышать рев Дженкинс у себя за спиной. Она-то что здесь делает?

Окрестности планеты Роксана

Военная база «Мажино 7», военная комендатура

16 марта 139 Года Федерации, 21 час 22 минуты

– И все же, согласитесь, госпожа капитан-лейтенант, калечить их никакой нужды не было. – устало вздохнул следователь комендатуры.

– Вы бы предпочли, чтобы мы этих тыловых крыс там поубивали,? – мрачно поинтересовалась Дженкинс, – Постановлением Верховного Трибунала, оскорбление боевых наград офицеров, унтер-офицеров, сержантского и рядового состава приравнивается к оскорблению чести мундира и, в условиях войны, может быть наказано старшим по званию офицером, вплоть до расстрела на месте без суда и следствия. Старшим офицером там была я.

– Не в условиях войны, а в условиях непосредственных военных действий, – поправил ее следователь, – В данном случае вы были обязаны арестовать их и препроводить сюда, и только в случае оказания неповиновения… А так, я могу расценивать это только как банальную драку между находящимися в увольнении офицерами и унтерами. Вот, подпишите здесь. Я уже связался с вашим непосредственным начальством, всем вам, до окончания переоборудования корабля и отправления его на боевое задание назначена мера пресечения в виде ареста с содержанием в личных каютах по месту службы. Жалобы или возражения есть?

– Никак нет, сэр, – прорычала капитан-лейтенант и потянулась за ручкой.

Окрестности планеты Роксана

Док 19 военной базы «Мажино 7»

Ангар авианосца «Равелин» (на приколе)

16 марта 139 Года Федерации, 21 час 54 минуты

Конвой остановился у входа в авианосец, и никем не удерживаемые пилоты в парадной форме, при медалях и орденах, проследовали на борт, где их встречал нахмуренный рыжебородый старший помощник.

– Сэр, я вас умоляю! – выпалила Дженкинс.

– Капитан-лейтенант, разведите своих подчиненных по местам содержания и извольте явиться на мостик. Капитан Карсон скоро прибудет, он желает получить от вас объяснения.

– Есть, сэр, – козырнула Мегера, и повернулась к старшинам, – Что застыли?!! По каютам марш-марш!

Молодые пилоты ласточками взлетели по трапу, вперед своей командирши. На миг, у первой каюты, старшина второй статьи Ли остановился, придержал свою соседку, старшину третьей статьи Дэвидсон, и, глубоко и резко, как перед прыжком в воду, вздохнув, выпалил ей в лицо:

– Я буду в третьей, Клэр.

– Поняла, – кивнула та, и исчезла в кубрике.

Капитан-лейтенант Дженкинс приподняла брови, когда один из подчиненных нырнул в каюту явно не по месту своего жительства, но ничего не сказала. Она была достаточно опытна и мудра, чтобы не считать выполнение абсолютно всех приказов обязательными.

Старшина Батист Лефьер

Окрестности планеты Роксана

Док 19 военной базы «Мажино 7»

Авианосец «Равелин» (на приколе), пилотский кубрик N3

16 марта 139 Года Федерации, 21 час 54 минуты

Обидно, гадство, и, главное, ни за что! Они же первые начали! И что с того, что Мегера нанесла удар вперед и вынесла старлею половину зубов? Лучше чтобы ей челюсть поломали? Немного ныли правый кулак и ушиб на груди, но гораздо сильнее болело сердце. Нечестно, ну не честно же, ей-ей!!! Но в комендатуре, конечно же, «своим» порадели!

Я с ходу бросился на кровать, лицом вниз и вцепился в подушку зубами, утихомиривая ярость, клокотавшую внутри. Такого со мной давно уже не было. С полгода уж точно.

Сзади зашелестела открываясь, а потом хлопнула закрываясь, дверь. Я медленно перевернулся на спину, и посмотрел на нежданного гостя, вздрогнул от неожиданности, сел.

Тан стоял, прижавшись к перегородке, ни жив, ни мертв. Зубы сцеплены, на скулах вздулись желваки, дышит так, будто несколько полных кругов по стадиону сделал. Все мы, понимаешь, гордые. Всем трудно склеивать дружбу, если пошла трещинами.

– Бат… – это был даже не шепот, а хрип, едва протиснувшийся через легкие, – Бат, я…

И умолк. Ну что с ним, таким, делать?

– Да знаю я, что ты не при чем. Я тебе тогда ерунды сдуру наговорил. Прости, а?

Планета Мемфис, Гиза-сити

Астропорт «Саллах ад-Динн»

Флагманский дредноут «Эждра», каюта адмирала

19 марта 139 Года Федерации, 10 часов 00 минут

Полный адмирал Тинбарского Принципата, эрл Кержч ап-Тург не без удовольствия потягивал крепкий кофе смолотый и сваренный им самолично. Верх-лейтенант Врург сидел напротив, за столиком, и героически пытался придать своему лицу хоть какое-то подобие если и не наслаждения, то хотя бы приязни к напитку, от одного запаха которого большинство тинбарцев бросает в дрожь.

– Вы не поверите, верх-лейтенант, – адмирал слегка улыбался, наблюдая за мучениями адъютанта, – но порой я предаюсь и такому человеческому пороку, как курение табака.

– Мой эрл совершенно прав, – склонил голову Врург, – В это определенно невозможно поверить.

Кержч ап-Тург рассмеялся, извлек из ящика стола хорошо прокуренную пенковую трубку и кисет, после чего неторопливо начал забивать трубочную чашу. Лицевые мышцы лейб-офицера связи напряглись в немыслимом усилии сдержать гримасу отвращения, а сам он аж окаменел, совершенно позабыв о сжатой в руке фарфоровой чашечке.

– А меж тем это правда, – полный адмирал засыпал полную чашу крепким и душистым табаком, утрамбовал его до половины глубины чаши, и потянулся за новой порцией, – Это не столь уж и страшно… в определенные времена. Во-первых, сам процесс курения способствует мыслительному сосредоточению, а оно в нашей ситуации очень и очень мне нужно. Во-вторых, кофе содержит ряд полезнейших веществ, оказывающих бодрящее действие, как на тело, так и на разум. В-третьих же, и, пожалуй в главных, сочетание вдыхаемого табачного дыма и крепкого кофе, как в молодости выяснил мой отец, позволяет сделать то, что наша медицина так и не смогла совершить. Вам интересно, что это? Да поставьте вы чашку, ради всех богов Кобола, я же вижу, что кофе вам не по нутру.

– Да, мой эрл, – тихо ответил верх-лейтенант, и чашечка аккуратно опустилась на столешницу, – Да, мне это очень интересно.

– Два этих зелья, в сочетании, – ап-Тург утрамбовал табак до глубины двух третей чаши, – способны предотвратить наступление кайх-амер, а у меня он должен начаться сегодня. Полагаю, это одна из основных причин, почему меня направили на Мемфис, а не на Корунд или Патагон.

Врург вздрогнул и с некоторой опаской посмотрел на своего адмирала. Кайх-амер был настоящим проклятием тинбарцев. Примерно раз в год-полтора, у любого половозрелого подданного Принцепса (и чем старше он был, тем чаще это случалось) резко, на неделю-две, изменялся метаболизм. Проявлялось это, в основном, в том, что они становились вспыльчивыми, агрессивными, несдержанными и, что самое неприятное, большую часть времени испытывали непреодолимое сексуальное влечение ко всем биологическим, а порой и небиологическим объектам, находящихся в пределах их поля зрения. Если для бойцов штурмовых частей это состояние во время военных действий было где-то даже и на руку, то высокопоставленный офицер, во время кайх-амер мог натворить таких дел, что мало никому бы не показалось.

– Нет никаких сомнений, что эта информация, если даже она и неизвестна еще врагу, скоро станет его достоянием, – насыпав в чашу табака с горкой, полный адмирал Кержч ап-Тург сжал чубук зубами и раскурил трубку от спички, – Противник будет ожидать от меня или временной отставки, до окончания кайх-амер, либо ошибок в командовании. Вы согласны, Врург?

– Мой эрл, я не уверен, что моей компетенции достаточно, чтобы что-то предполагать на уровне флотов или эскадр, но лично я именно этого и ожидал бы.

– И наши идиоты в Штабе ожидают того же, – удовлетворенно кивнул ап-Тург и выпустил струю дыма. Адъютант прикрыл глаза, борясь с тошнотой, – Полагаю, что ни тех, ни других, разочаровывать не стоит. Я останусь во главе эскадры, которую умники обозвали Третьим Ударным флотом… кто когда-либо слышал про флот с одним единственным дредноутом?.. допущу несколько незначительных ошибок и… И, я полагаю, люди попытаются произвести контратаку на нас теми силами, что скопили в районе Роксаны. Вы улавливаете, к чему я веду, верх-лейтенант?

– Вы хотите выманить их к Мемфису и разбить? – тот широко распахнул глаза, – Но, мой эрл, большинство судов более чем серьезно повреждены и мы вряд ли сможем починить их за пару дней.

– Верно, – адмирал вновь окутался клубами дыма и его адъютант почувствовал, что у него начинает плыть перед глазами, а желудок рвется к горлу, – Однако я думаю, что у нас есть примерно неделя. Как известно, самые острые дни кайх-амер, это последние. За это время мы много чего успеем сделать.

– Могу я задать вопрос? – адъютант потупил глаза.

– Задавайте, Врург, задавайте.

– Почему мой эрл посвятил меня в семейный секрет, а теперь делится со мной планами кампании?

– Потому что твой эрл не любит тупого подчинения от тех, кому приготовил немаловажную роль в своем плане, – усмехнулся Кержч ап-Тург, – Оно, знаете ли, верх-лейтенант, очень даже может навредить, когда исполнитель главной роли в этой пьесе, не знает причин и следствий. Вам, Врург, и никому кроме вас, предстоит убедить всех окружающих в том, что кайх-амер у меня наступил.

– Но… Как я это могу сделать, мой эрл? – как ни старался молодой офицер, сдержать свое изумление он не смог.

Полный адмирал Тинбарского Принципата, эрл Кержч ап-Тург почти минуту смотрел на своего адъютанта, попыхивая трубкой.

– Вы красивый мужчина, верх-лейтенант, – наконец произнес он, – А о моей прихотливости в связях, на флоте ходят легенды. Вам придется проводить в этой каюте много времени, Врург. Мы постелем вам на вон той оттоманке… если вы готовы изобразить для окружающих… то что надо изобразить. Безусловно, вы вправе отказаться.