Текст книги "Спейсваффе. Палубная авиация"

Автор книги: Алексей Герасимов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 8 страниц)

– Хосе… а как тебе Мегера?

– Что? – кажется, он удивился, даже повернулся в мою сторону. Я спрыгнул с топчана и присел на корточки рядом Мартинесом.

– Ну… ты обратил внимание на ее… – я попытался изобразить два баскетбольных мяча у своей груди.

– Да уж, – он хмыкнул и сел на кровати, – Выдающиеся достоинства. Ты б лучше обратил внимание, как она яггерботт водит. Вот уж на что посмотреть есть.

– Видишь, сколько в человеке сразу достоинств? – примирительно улыбнулся я.

Мартинес тоже улыбнулся.

– Да уж, – он фыркнул, – Убойная женщина во всех смыслах. Слушай, – его глаза заблестели от смеха, – она же заходила, пока ты в душе отмокал. Оставила тебе какой-то диск. Сказала, что если ты сможешь исполнить все обещанное, она лично вручит тебе погоны лейтенанта, а если ты еще и насчет корабля всерьез, то и старлейские выбьет.

У меня, наверное, глаза на лоб полезли, потому что я совершенно не представлял, о чем это она. Глядя на меня, Хосе зашелся беззвучным хохотом, взял с аудиосистемы минидиск, вставил его, нажал на воспроизведение и… Не знаю, краснел ли я до такой степени хоть раз в жизни, потому что из динамиков понеслись мои сентенции, которые я выдавал во время полетов с отключенной связью.

Где-то минуту я сидел замерев, как громом пораженный, но когда раздался мой загиб насчет маневровой дюзы «Равелина» и его же приемных ворот, я рванулся к проигрывателю и отключил воспроизведение.

– Ну не смотри на меня так, – простонал Мартинес, который от хохота уже просто катался по палубе, – Не удержался, послушал. Потому что, передав диск для тебя, она мой бросила мне на кровать и сухо произнесла "А вот ты впечатления не произвел". О-о-ой… Если ты бы только себя сейчас видел.

Хосе сел напротив меня, почти вплотную, улыбаясь до ушей, и положил мне руку на плечо.

– Ты такой красивый, когда краснеешь – обалдеть. Плачьте девки, – он взъерошил мне волосы на голове, и с ногами забрался на кровать.

– Угу, – пробормотал я, – а остальное время, прям урод…

– А ты часто краснеешь, – снова расхохотался Хосе, – Слушай, Ольгерд, а где ты так научился ругаться?

– Мой отец – майор портовой полиции, – криво ухмыльнулся я, – А матушка – бывший суперкарго с вольного торговца. Как ты думаешь, что я слышал, когда они ссорились.

– Вот это, – его палец указал на аудиосистему.

С минуту мы ржали, как кони.

– А вот я из тихого благообразного мирка, – Мартинес откинулся спиной на стену и заложил руки за голову. На губах его играла легкая улыбка, глаза, казалось, светились в полумраке, – Сплошная фермерская идиллия, куда ни глянь – леса, луга, поля…

– Гидропонные фермы, – блеснул я своим познанием в агрокультурном хозяйстве.

– Фермы? – Мартинес будто очнулся и снова помрачнел, – Нет, только натуральное хозяйство, минимум техники, никаких воздушных сообщений.

– Почему? – удивился я.

– Грешно. – с совершенно непередаваемой интонацией произнес он.

– Так ты из пуританских миров? – удивился я, – Как же ты попал в академию?

– Сбежал из дома, – пожал плечами Хосе, – Я слишком рано понял, что не вписываюсь в ту схему ценностей, которая выстроена вокруг меня. Ладно бы я просто не любил пасторальные пейзажи. Я…

– Внимание всем пилотам, – раздался голос из динамиков, – Оденьте свои летные костюмы и пройдите в комнату тактических брифингов.

Открытый космос

Учебный авианосец «Равелин», комната тактических брифингов

12 марта 139 Года Федерации, 23часа 49 минут

Капитан третьего ранга Льень стоял чуть сбоку от тактического куба и внимательно вглядывался в лица пилотов. Молодые, Господи, совсем еще мальчишки и девчонки, вчерашние школьники. Что заставило их выбрать профессию боевых пилотов? Кто качнул маятник того механизма, который перемелет их, и сотни таких же как они, выплюнет кровавые ошметки, и не заметит?

Льень прикрыл глаза. "Старею, становлюсь сентиментальным".

– Господа, – в углу куба ожила яркая белая точка, – это Вирсавия. Она была атакована Тинбарским Принципатом и захвачена около двенадцати часов назад. Охранявшая ее эскадра капитан-командора ван Ройта была уничтожена полностью. От Вирсавии – в противоположном углу куба зажглась алая звездочка, и между двумя точками пролегла серебристая черта, – вражеский флот направился к Мемфису. Сейчас мы находимся здесь, – маленькая зеленая искра засверкала рядом с центром серебристой черты, – а тинбарцы здесь, – чуть дальше в сторону Мемфиса серебристая линия уплотнилась в шар.

– Мы у них в тылу? Они мимо нас проскочили? – послышались возбужденные голоса.

– Да, мы у них в тылу, но целью нашей атаки является транспортный флот, – на серебристой черте взбухло еще одно утолщение, – Мы атакуем галеоны, быстро возвращаемся и пытаемся сделать ноги от разозленных тинбарцев, которые так торопятся к Мемфису, что оставили свою армию далеко позади. В идеале, им придется окружить армейские суда, ну а скорость движения эскадры равна скорости движения самого медленного судна, не так ли?

– То есть наша задача… – подал голос Батист Лефьер.

– Налететь, напугать и сбежать, – ответила Дженкинс, не поднимаясь с места. Я и Грекин идем на «Нибелунгах», вы нас прикрываете, подходим на минимальную дистанцию, чтоб у их противоракет было поменьше шансов, палим, разворачиваемся и уходим. Звучит просто, если забыть про заградительный огонь.

– А у нас есть "Нибелунги"? – удивился Ли.

– Четыре, – ответил Грекин, – Но никому из вас мы пока эти машины не доверим, а остальные офицеры авианосца уже слишком давно не летали на машинах этого класса, чтобы рисковать. Одна просьба. Попытайтесь бить если и не туда же, куда и мы, то хотя бы по одним целям. Возможно мы даже сможем нанести им какой-то существенный урон.

Открытый космос

Флагманский дредноут «Эждра», адмиральский мостик

13 марта 139 Года Федерации, 00 часов 12 минут

– Эрл, цель по курсу 358Х327! Малое судно, выпустило яггерботты!

Сигнал тревоги прозвучал на мостике подобно грому среди ясного неба. Только что все шло тихо и размеренно, полный адмирал Кержч ап-Тург, успевший немного подремать, как раз приканчивал чашечку аффы, когда сонное бормотание операторов, работающих в штатном режиме, сменилось звонками боевой тревоги и быстрыми рапортами, сыпавшимися как из рога изобилия.

– Тактический отдел! Это рейдер! Цель – караван армейцев!

– Сенсорный. Класс определен. Тактический авианосец тип «Монтгомери».

– Масс-сканнеры других целей не обнаруживают.

– Сенсорный! Рейдер начал движение на уклонение от эскадры!

– Тактический! Цель рейда – удар и отход.

– Перехват! Пакетное сообщение с рейдера!

– Сенсорный. Определить класс яггерботов не можем. Количество – 14 машин.

– Приказ по эскадре! – рявкнул эрл, отсекая ненужные уже отчеты, – Замедляем скорость до половины все вдруг! Коммандер та-Гуут, берите эскорты Р110, Р112, Р322 и корвет «Хванц». Ваша задача настичь рейдер и уничтожить. Галеонам открыть заградительный огонь, фрегатам «Раргур» и «Фартр» укрыться среди конвоя, себя не выдавать, выпустить яггерботы и контратаковать ими. Когда отгоните яггерботы переходите в подчинение группы та-Гуута!

– Командер тар-Гууз, аналитики, – прошелестел динамик, – Рекомендуем далее держать конвой под плотным прикрытием.

– А я что за маневр выполняю, по-вашему? – рявкнул адмирал, – Лейтенант Врург, обеспечьте мне связь со штабом флота!

Мастер-курсант Тан Ли

Открытый космос

Боевой строй. Кабина яггербота «Сузаку»

13 марта 139 Года Федерации, 00 часов 14 минут

Стартовали кассетно. Это когда все корабли подвешиваются перед выходом из ангара в заданном боевом строе и отстреливаются стартовыми патронами, после чего двигатели включаются уже в открытом космосе. Метод этот позволяет выстрелить разом большое количество яггерботов, а не выпускать их, как обычно, по одному, но чреват столкновениями и потерей ориентации среди машин.

Впрочем – обошлось. Механики долго все настраивали и отлаживали, вышли в космос уже готовым строем: пара «Нибелунгов» в центре и шесть пар «Сузаку» вокруг, в прикрытии. Рванули к тинбарцам так, что «Равелин» вмиг блестящей точкой за кормой остался.

– Черный эскадрон, доложите обстановку черному 1, – послышался в наушниках голос Грекина.

– Черный 2, все системы работают нормально, – отвечаю четко, хотя в горле и першит от волнения, а руки на штурвале слегка подрагивают. Ну еще бы, настоящий бой, это вам не учебные полеты и не симуляторы. В академии можно хоть сто раз быть первым, а вот как я себя в реальном бою поведу?

Нет, страха не было. Какой страх, когда кругом звезды, а сам ты сидишь внутри мощного и послушного истребителя, вокруг тебя – машины твоих друзей, братьев по оружию, а командуют тобой асы из асов? Страха не было. Но на всякий случай я мысленно прочитал мантру, посвященную Будде.

– Черный 3, у меня все в норме, – у Дэвидсон даже через шлемофон и помехи голос кокетливо-эротичный. Вот уж повезло с ведомой…

– Черный 4, – Роза Кард, дура конечно же, но своя дура, – все системы и вооружение в норме.

– Черный 5, – голос Лефьера сух и выдержан. В критических ситуациях наш «умник», которому вечно больше всех надо, действует как машина, без раздумий и ошибок, – Падение мощности левого двигателя на два процента, остальные системы в норме. Компенсировал потерю из резервного аккамулятора. Бой вести могу.

– Роджер, черный 5, – Грекин спокоен, что такое пара процентов? – Правильно поступил, продолжай полет.

– Черный 6, у меня все в порядке. – когда у Янсена что-то не в порядке?

– Черный 7, – Ли Тай, кажется, хихикнула, – все системы работают нормально, к бою готова.

– Роджер, черный эскадрон. Мама, я черный 1, эскадрон готов к бою, начинаем операцию. Эскадрон, полный форсаж.

И тут началось!!! От галеонов, навстречу нам рванулся рой ракет и плазмоидов – на таком расстоянии еще бесполезный, призванный напугать… Напугал.

– Крутимся, ребятки, не даем себя сбить, ближе подходим.

Кружимся. Уворачиваемся. Ловушки отстреливаем. Идем. Идем, черт возьми!

– Я черный 1, даю первичную и попутные цели.

И на экране подкрашиваются разными оттенками красного борта вражеских транспортов, а ярче всех – огромный, по нашей классификации класса «Титаник» (не помню уж, как тинбарцы их называют), от которого сплошным огненным дождем идет заградительный огонь. Да только фиг вам! Мы маленькие, верткие, нас вам не достать! С большими кораблями воюйте.

– Я черный 5, падение мощности левого двигателя до восьмидесяти процентов. Продолжаю поддержание за счет резерва.

– Сожжешь, идиот!!! – это, кажется Роза.

– Отстреляюсь и уйду на одном.

– Черный 5, так и делай. Стреляй с максимальной дистанции и уходи.

– Ай-ай, сэр! – щазз, так он и сделает. Или я его не знаю, или он будет бить в упор и уползать хоть на ранцевом двигателе.

– Батист, не дури, – шепчу я в эфир. Не послушает. Знаю, что не послушает.

А звезды и огненные всполохи кружаться на обзорном экране в безумном танце.

– Мама всем моим. Сканеры обнаружили в конвое два фрегата. Они выпустили вам навстречу пять перехватчиков. Готовьтесь к бою, контакт через минуту.

– Роджер Мама, я черный 1. Черный эскадрон, бить только из пушек, экономим торпеды на первичные цели.

– Роджер…

– Роджер…

– Роджер…

А вот и они, херувимы. Вышли из-за галеонов красивым клином. Тяжелые истребители-штурмовики «Тар-Зоторг» с универсальными подвесками. Не ждали, видать нас, не подготовились. Нет, этим нас не поймать… А вот «Нибелунги» перехватят запросто! И, что самое поганое, пукалки «Фениксов» им как слону дробинка! Черт, ну хоть мне бы кассетник, я ж как-то семерых так развалил… на симуляторе.

– Всем «Сузаку», связать боем «Зоторгов», старший черный 2.

– Я черный 5, падение мощности левого двигателя до пятидесяти процентов, резерв исчерпан, компенсирую вторым двигателем, прошу разрешения остаться в атакующем строе.

Умничка Батист! Знает, что не откажу, знает сукин кот! Дождался возможности подраться, до последнего молчал, чтоб не отослали!

– Разрешаю, черный 5!!! – ору я в микрофон, чтоб ни Грекин, ни Дженкинс уже не имели право отослать «умника». Сами передали командование, – Расстояние до пуска на твое усмотрение. Всем моим, я черный 2. Идем в лобовую, классической звездочкой, я в центре! Держим их между собой и крупной целью, на сближении только орудийный, с близкой дистанции торпедами. Захват торпед на цель. Повторяю, не на «Зоторгов», на цель!

– Роджер…

– Роджер…

– Роджер…

– Роджер…

Перестраиваемся, идем вперед. Кто-то постоянно выныривает из строя – еще бы, по нам тоже бьют, все лупят как бешенные, не жалеем батарей, но толку от этого ноль. Даже если наши заряды и попадают во врага, экраны пробить пока не удается, и тут… Будда благой, да что они творят?!! Ян и Мартинес широко расходятся за пределы строя и устремляются на центрального тинбарца. Все остальные «Зоторги» переключают огонь на них, силовые экраны Ольгерда и Хосе вот-вот погаснут во вспышках, а броня у «Сузаку» – это ж жестянка, но тут я вижу, что они сбили – сбили, сволочи! – носовой экран с тинбарца и выгнали его прямо на меня, а сами снова ушли в вираж.

– Спасибо, парни!!! – ору я и жму на гашетку. Я уже сам не свой, я подобен первозданной стихии, от брони врага летят ошметки, он мой и ему уже не уйти.

Слева яркая вспышка, это моя ведомая прикрыла меня бортом сразу от двух ракет. Силовой экран Дэвидсон вырубился, один движок отлетел, из дыр в фюзеляже валит дым, но она еще на ходу, а передо мной ярким цветком взрыва расцветает кабина вражеского пилота. Сбит! И только тут до меня доходит, что все это время меня прикрывали оба эскадрона.

– Черный 3, ты как? – стыд кипуче мешается с радостью.

– Потеря двигателя, локальный пожар в силовой системе, второй двигатель всего восемьдесят процентов, разгерметизация кабины, – быстрым речитативом выдает она, – Давай-ка быстрее реализовывать твой план, Ли, иначе нам кранты.

Тинбарцы, потеряв лидера, заложили широкие круги и теперь рвуться в погоню за «Нибелунгами».

– Клэр, возвращайся, остальные в погоню.

– Хрен тебе, – слышу я ее голос в наушниках, – я тоже не сбросила торпеду… пока.

В это же мгновение торпеда рывком несется к прорвавшимся «Зоторгам». Уйти они не успевают, но взрыв происходит на ловушке, хотя и у самого силового экрана. Тинбарца трясет, мы дружно наваливаемся и бьем ему по двигателям, но еще двое прикрывают его, не дают добить, а один уверенно идет сбоку к «Нибелунгам».

– Все залп, – командую я. Торпеды уходят как одна, «Зоторги» кидаются в разные стороны, но не они цели наших крошек. Пускай противоракеты преодолело только пять торпед и цель – невеликих размеров транспорт, зато у него полностью разворотило борт и он начинает выходить из строя, теряя скорость и управление.

– Белый 1, черный 1, черный 5 – сообщаю я в эфир, мы не можем вас больше прикрыть, к вам приближается перехватчик, огневой контакт через тридцать секунд.

– Отстреливаемся, – спокойно произносит Дженкинс и от «Нибелунгов» к «Титанику» устремляется веер в дюжину торпед, а сами наши офицеры совершают маневр разворота.

– Черный 2, всем моим. Получившие повреждения срочно на Маму, остальные возвращаемся под командование первых.

– Роджер…

– Роджер…

– Роджер…

– Роджер…

– Роджер, я черный 5. Отказ левого двигателя, резервы исчерпаны, продолжаю атаку на цель.

Я сначала ушам своим не поверил. А когда поверил, было поздно. Из всех ракет «Нибелунгов» до галеона дошла только одна, пробившая жалкую метровую пробоину в обшивке. Вот на нее-то и пошел, на одном единственном двигателе, «умник», легко уворачиваясь от зенитного огня.

– Я Мама, поторопитесь с возвращением.

– Роджер, Мама, я белый 1, – голос Дженкинс стал хриплым и злым, – все прикрываем черного 5.

И началась свистопляска. Нас, боеспособных, осталось только шестеро, но добавились «Нибелунги», и мы дали Батисту подойти к тинбарцу вплотную и засадить торпеду в пробоину. Уходил он вдоль обшивки, на бреющем, поливая все что мог из орудий.

Взрыв от его торпеды был потрясающий. Полыхнуло так, что я подумал о взрыве реактора. «Титаник» вздрогнул всем корпусом, дернулся, едва не налетел на другой галеон, с трудом выровнял курс и заметно сбавил ход.

Лефьер выходил из виража, как нам казалось, безумно долго, а уже в последний момент от пораженного им корабля пришел «подарочек» – кто-то из зенитчиков выцелил его хвост и долбанул по нему. Снес экраны и раскурочил один движок. По счастью – левый.

Открытый космос

Флагманский дредноут «Эждра», адмиральский мостик

13 марта 139 Года Федерации, 01 час 58 минут

Полный адмирал Тинбарского Принципата, эрл Кержч ап-Тург мрачно глядел на показания тактических карт, все больше и больше убеждаясь, что фрегаты от нахального, и, главное, непонятно откуда взявшегося авианосца, безнадежно отстают. Можно было бы отозвать та-Гуута и послать вдогонку всю быстроходную мелочь, какая наберется во флоте, но это означало бы проявить не только недоверие своему офицеру, но и показать всем то, что его изначальный приказ неверен. На второй шаг он бы решился, но аналитики услужливо подсказали, что легкие корабли коммандера все равно настигнут и уничтожат наглеца. Хотя лучше бы взяли на абордаж. Тактический авианосец с такими двигателями очень бы не помешал флоту самого эрла.

Удручало адмирала ап-Тург иное. Удручала потеря скорости эскадрой, но тут уж поделать нельзя было ничего – если в разведке Генштаба прохлопали появление таких компактных и быстроходных судов, идеально приспособленных для засад (ведь масс-детекторы целой эскадры не смогли обнаружить притаившийся авианосец), – значит на пути могут встретиться и еще подобные кораблики. И, что бы там не говорили аналитики, ни один «Монтгомери», если это не спецпроект, с такой скоростью не ходит. А если это спецпроект, значит это уже не «Монтгомери». Да и силуэт у него немного иной.

– Лейтенант Врург, сообщите мне сводку по потерям и повреждениям, пожалуйста, – лениво произнес адмирал, – И, угощайтесь, аффа еще осталась.

– Благодарю, мой эрл, – адъютант с поклоном принял чашечку и сделал маленький церемониальный глоток, – Противник атаковал на яггеботах класса «Сузаку», с подвеской-торпедой, и двух штурмовиках «Нибелунг». По всей видимости, они планировали серьезно повредить конвой, но появление пяти наших «Тар-Зоторгов» с фрегатов спутало им все карты. К сожалению, два из пяти истребителей были сбиты в неравном бою, а один получил серьезные повреждения. Пилот, капитан-лейтенант Фреер, находится в лазарете, остальные успели благополучно катапультироваться. Кроме того, им удалось торпедировать флейт GQ345/27 и практически полностью вывести его из строя. Погибло семьдесят процентов экипажа, включая старших офицеров и полтора батальона пехоты, перевозимой флейтом. Также было потеряно четыре легкие бронемашины. Более существенный ущерб, по сообщению генерал-командера ап-Апртча, произошел в связи с попаданием двух торпед в галеон «Танар». Армия лишилась почти пятнадцати процентов топлива для своей планетарной авиации и десяти процентов зарядов к ней же, корабль и его груз восстановлению не подлежат.

– Вот как… – задумчиво произнес адмирал, – А что ответили из штаба Флота по поводу типа атаковавшего нас корабля?

– Ну… Сначала они напомнили о данных перехвата, однако признали резонными вывод штаба флотилии о дезинформации. Разведка не смогла сообщить никаких дополнительных данных. Кроме того, в штабе Флота твердо уверены, что «Сузаку» сняты с вооружения. Было высказано предположение о… – было видно, что лейтенант боится говорить эти слова адмиралу, – о нелинейном авианосном судне. Например, учебном.

– Выходит, – ап-Тург усмехнулся, и его знаменитая, пересекающая левый глаз прядка волос дернулась, – по их мнению, нас атаковали курсанты?

– Никак нет, мой эрл. Это мнение было полностью отметено. В штабе Флота пришли к выводу, что люди сами готовились к войне, и это было каперское судно, каковых еще может быть неизвестное количество. Всем флотам предписана осторожность.

– Дураки, – адмирал расхохотался, откинувшись на спинку кресла, – Врург, они полные идиоты! Нас с вами и впрямь атаковали курсанты! Но вот надул – старый лис Фурье! Доложите мое мнение командованию. Заодно запросите разведку, какие именно и где нам могут встретиться учебные суда. Чтоб уж сразу быть готовым, к неожиданным событиям.

– Но… мой эрл…

Боги Кобола, да он сейчас аффу расплещет, так ему страшно!

– Лейтенант, за батальон солдат и припасы с аммуницией мне шелковый шнурок не пришлют. А вот за неверные выводы, которые могли бы привести к замедлению нашего продвижения, а то и стоили бы заслуженной победы, своих мест лишаться многие. И, поверьте, лейтенант, это будет нам с вами на руку.

Микаэль «Олд» Горби, старший палубный механик

Открытый космос

Учебный авианосец «Равелин», ангарная палуба.

13 марта 139 Года Федерации, 02 часа 25 минут

Принимать поврежденные яггерботы на ходу, это та еще морока, ну а если корабль не просто идет, а разгоняется, и в ангар, один за другим, влетают новички на раздолбанных до полной нелетабельности машинах, это я вам доложу… Были, правда, три практически целых «Сузаку», но они кружились вокруг «Равелина», прикрывая посадку остальных и периодически возвращаясь назад, чтобы шугануть очередного «Тар-Зорторга».

Впрочем, все прошло более или менее, диспетчер загоняла очередного курсантика в ангар, мы его там ловили силовыми экранами, и так несколько раз.

Вообще, по настоящему проблемными было только две посадки. Уже отступая курсант Ян подставился под огонь тинбарца, и его своей машиной прикрыл Мартинес. Сел Хосе в ангар ровно, но едва коснулся палубы, как у него отвалилась половина обшивки с бортов и лопнул колпак. Чудом, можно сказать, долетел.

А вот курсант Лефьер, мало того, что незнамо как доковылял на одном движке с практически полным отказом остальных систем, включая жизнеобеспечение, при заходе на посадку окончательно потерял управление, закрутился волчком, так что Дженкинс просто внесла его «Сузаку» в ангар на носу своего «Нибелунга». Пожара не случилось только потому, что гореть в курсантской машине, кроме него самого, было уже нечему.

Лефьера сразу утащили в лазарет. Во-первых, четверть часа без системы жизнеобеспечения, на одних баллонах, это не фунт ирисок, а во-вторых, капитан-лейтенант, кажется, имела огромное желание разорвать его на тысячу маленьких курсантиков. Последним, совершенно спокойным и целым, сел Грекин, вышел из машины, попинал ее носком сапога, потом, как бы между прочим, спросил, почему мог выйти из строя левый двигатель Лефьера, и ушел. Молча. А я полез копаться в том, что осталось от несчастной машинке, хотя и ежу было ясно, что кассетный старт – это всегда неожиданности.

Почти сразу, кстати, поступил приказ готовить новую партию машин, включая все четыре «Нибелунга». Жарко, видать, нам вскорости придется. Интересно, как мышата слетали? Хоть вернулись все – и то, хорошо.

Мастер-курсант Тан Ли

Открытый космос

Учебный авианосец «Равелин», лазарет.

13 марта 139 Года Федерации, 02 часа 52 минуты

– Как он? – несмело поинтересовался я у врача, с надписью "Д-р Мурагин" на груди. Высокий, худой, светловолосый, во всем белом… Ничего особенного, доктор как доктор.

– Лефьер? – пожал плечами тот, – Нормально. Еще минут десять к медикомбу полежит подключенный, и может быть свободным. Если вы навестить, то вам вон за ту дверь, курсант.

– Мастер-курсант, – попытался вспетушиться я.

– Да по мне, хоть Адмирал Федерации, – махнул рукой доктор, – Я нонкомбатант. Идите уж, раз пришли. Скучно ему одному там.

Я и вошел. Вошел, и как дурак на пороге застыл. Ни цветов, ни фруктов. Незачем, вообще-то, да и взять негде. На камбузе не дадут – верняк.

Батист лежал прямо напротив входа, обнаженный по пояс. Дыхание ровное, длинные не по уставу кудрявые светлые волосы рассыпались по молочно белым плечам и шее. Ангелочек да и только. От коробки медикомба к его предплечьям тянулись какие-то присоски.

– Привет, – негромко произнес я, – Как ты?

Лефьер распахнул свои огромные, небесно синие глаза и посмотрел на меня. Посмотрел просто, без выражения. Как… как на пустое место, что ли. Но это продолжалось всего миг – глаза его потеплели, оттаяли июльской бирюзой, губ коснулась слабая улыбка.

– Ты так и будешь стоять, как почетный караул? – насмешливо фыркнул он.

– Не буду, – я улыбнулся в ответ, подошел и сел на топчан, рядом с ним, – Так как самочувствие, герой?

– Спасибо, хреново. До сих пор поджилки трясуться, когда вспоминаю, как меня в ангаре повело.

– Нормально, – присвистнул я, – Как на одном двигателе и без щитов под огнем летать, это ему нормально, а в ангаре…

– Там другое, – мотнул он головой, – В бою все зависело от меня. Отстрелился бы, на худой конец. Не едят тинбарцы пленных, полагаю. А в ангаре… Понимаешь, Тан, машину просто повело, она ни на что не реагировала. Просто сама по себе была. Вот этого я напугался.

– Да уж, напугался… – пробормотал я, – Сколько ты меня по имени не называл, зараза?

– С полгода, – Батист хитро покосился на меня, – Я тогда очень обиделся, что на должность мастер-курсанта меня тогда обошли. И кто?!!

– Дурак, – хмыкнул я, – Нужны мне эти нашивки…

– А вот кабы не они, – он продолжал хитро глядеть на меня, – не лежал бы я сейчас здесь.

– Это еще и в том, что ты зенитчикам хвост подставил, я виноват? – возмутился я.

– Нет, – рассмеялся Батист, и положил руку поверх моей, – Если бы не ты, я бы не сделал дырку в этой чертовой посудине. Отослали б меня, машину менять, а возвратиться не дали. Спасибо, Тан.

– Не за что. Ты молодец, Бат… Выздоравливай давай, «умник».

Открытый космос

Учебный авианосец «Равелин», капитанский мостик.

13 марта 139 Года Федерации, 03 часа 00 минут

– Шесть фрегатов, корвет и три эскорта по вектору эскадры, и два фрегата по вектору конвоя, сэр, – докладывал наблюдения приборов лейтенант Акакита, – Сопоставимая скорость фрегатов – 0,85, корвета – 1,1, эскортов – 1,25. Расчетное время объединения групп тридцать пять минут.

– Ваше мнение, мистер Льень? – произнес Карсон.

– Анализ таков, сэр. 70 % вероятности, что они будут атаковать с корветом, при всех прочих равных они нагонят нас через шесть – шесть с половиной часов. Если даже они не уничтожат нас сами, вероятность того, что наши маршевые двигатели будут повреждены составляет 99 %, а это означает, что фрегаты или расстреляют, или возьмут «Равелин» на абордаж. Без вариантов.

Также существует 17 % доля вероятности, что нас будут бить по мере настигновения, то есть, сначала три эскорта, потом корвет, а потом уже, если потребуется, фрегаты. В этом случае есть вероятность, что мы сможем нанести достаточно серьезные повреждения эскортам, а потом корвету, и сохраним скорость, достаточную для того, чтобы уйти от фрегатов.

И, наконец, боевые программы дают 13 % шансов на то, что нас попытаются охватить эскортами с трех сторон, замедлить, отклонить от курса, и тем дать фрегатам нас настигнуть. Тут, что называется, тоже без вариантов – это у них получится, но они потеряют минимум один эскорт.

– Не думаю, что они этого захотят, – буркнул старпом, – В Принципате за потери кораблей по голове не гладят. Гладят по шее. Шелковым шнурком.

– Мистер Дорамус, – устало спросил капитан, – Мы можем как-то форсировать наши двигатели.

– Можем, – совершенно спокойно ответил начальник энергетиков, – Часа на два. Но потом пойдем под солнечными парусами, а у нас их, кстати, нету, сэр. Я, осмелюсь напомнить, и так усовершенствовал двигательную систему авианосца во время последнего капремонта, иначе мы и от фрегатов не оторвались бы.

– Мы все очень ценим ваши старания, каптреранг, – вздохнул Карсон еще более тяжко. Именно он доказывал Дорамусу, что тот занимается ерундой, – Мистер Ортега, что у нас с курсом?

– Идем строго на Роксану, сэр. Расчетное время прибытия 38 часов. В случае потери контакта с противником в ближайшие три часа, успеем и к Мемфису.

– Так… Осталось придумать, как отыграть у смерти тридцать два часа. Кстати, мистер Льень, проведите с пилотами разбор полетов, пожалуйста. Только сначала…

– Я непременно успокою мисс Дженкинс, сэр, – улыбнулся тактик.

Курсант Ольгерд Ян

Открытый космос

Учебный авианосец «Равелин», пилотский кубрик N5.

13 марта 139 Года Федерации, 03 часа 05 минут

Когда я приземлился, Мартинеса в ангаре уже не было. Честно говоря, увидев, что осталось от его «Сузаку», с трудом поверил, что он просто смотался в каюту.

По лестнице я взлетел как на крыльях, промчался по коридору, распахнул дверь в наш кубрик… Так и есть. Лежит на кровати, нога на ногу, даже потную форму не снял. Я так и прислонился на пороге. Без слов.

– И тебя с удачным приземлением, – вздохнул Хосе, – Все наши сели?

– Все! – я захлопнул дверь, подошел к нему, и завис этакой карающей фигурой Вечной Совести, уперев руки в боки, – Ты зачем это сделал?

– Что я опять не так сделал? – возмутился мой сосед, – Как что не так – так сразу Мартинес!

Я устало вздохнул, и сел рядом с ним.

– Хосе…

– А?

– А ведь ты, по сути, мою шкуру сегодня спас. Я видел, что от твоей машины осталось, долбоеб ты сказочный! Еще одно попадание б – и все!

– Тебе идет сердиться, – он улыбнулся, и сел напротив меня, – Ну вот скажи, что я плохого сделал?

– Тебя убить могли, – буркнул я, отводя взгляд.

– А могли, – он вытянул руку, обхватил ладонью за шею, и повернул мое лицо к своему, чтобы глядеть прямо в глаза, – тебя. Только мне, почему-то, очень хотелось в тот момент, чтоб ты жив остался, – он закусил губу, – Понимаешь?

Я почувствовал, что краснею.

– Красней почаще, – он улыбнулся, и отпустил мою шею, – Мне нравится это наблюдать.

– Пошел ты… – буркнул я.

– Ой, разве это ругательство? – Хосе сделал большие глаза и протянул руку к включателю аудиосистемы.

– Ну, прекрати, – рассмеялся я, перехватывая его руку. Он дернулся, и мы с хохотом рухнули на пол.

С минуту мы тузили друг-друга, выпуская щенячий пыл, наконец ему удалось задеть кнопку включения и на всю каюту мой голос произнес: "…и буду крутить ее на антенне радара, пока в дюзах геморрой не повылазиет! Мотал я вашего «Равелина» по орбите во всех позах! Щас, помаши мне крылышками, курва, пристроюсь к рубке авианосца и засуну ей торпеду по самый боезапас…"

– Прекрати! – заорал я и выключил воспроизведение.

– Я конспектировать буду!!! – взвыл Мартинес, – Я тоже так хочу ругаться!!!

– А у вас тут весело… – дверь в кубрик бесшумно отъехала, и на пороге появился Ли, – Не помешал?

Странное у него лицо какое-то было. Невеселое. Так человек, сбивший своего первого противника, не выглядит. Наверное.

– Ничуть, – буркнул Хосе и сел на свою койку, а я так и остался сидеть на полу – Проходи. С первым тебя, когда проставляешься?