Текст книги "Игра сэра Валентайна"

Автор книги: Алексей Герасимов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 12 страниц)

   Однако же среди командиров Желтых Повязок дураков не было – они начали выпрыгивать из своих лодок еще на глубине, там, где соленые морские волны колыхались примерно на уровне шеи матросов, и медленно стали выстраивать строй из ощетинившихся мечами, топорами, совнями, колузами и прочим рубящее-колющим оружием, а также прикрывшихся маленькими круглыми щитами бойцов, постепенно, по мере его формирования, продвигаясь вперед.

   Наконец, когда пираты вышли на мелководье и прибрежную полосу, мамлюки и гулямы ринулись в атаку, а седловину холма, на котором расположились сипахи, растянутым строем галопом выскакали пехлеваны, вслед за которыми пристроились и легкоконные.

   Желтые повязки успели дать всего пару встречных залпов – уже гораздо более точных, но, потеряв до трети гулям и мамлюков (пробить доспехи пехлеван бамбуковые стрелы, выпущенные из легких луков были не в силах) имладонцы достигли врага, а через холмы уже бежали скрытые до времени аскеры.

   Таранный удар конницы был страшен, особенно в центре, где пираты собирались обороняться от бездоспешных сипахов, а получили от бронированных катафрактариев, однако же численный перевес Желтых Повязок был чрезвычайно велик – порядка пяти тысяч против жалких двух-двух с половиной сотен. Всадники очень быстро увязли в этой массе, потеряв свое главное оружие – маневренность, начали гибнуть, и даже восемь сотен подоспевших аскеров не смогли как-то повлиять на ситуацию – пираты, несмотря на тяжелые потери, продолжали наступление, медленно, но неумолимо.

   Видя опасность быть окруженным, абад-паша, лично возглавивший пехлеван, приказал командовать отступление. Желтые Повязки попытались преследовать аскеров, однако сплотившиеся в единый строй кавалеристы ненадолго, только чтобы дать пехоте оторваться от пиратов, отсекли погоню, после чего и сами галопом удалились в сторону Бар-Залена. Изрядно потрепанные, потерявшие до тысячи бойцов, Желтые Повязки неторопливо двинулись следом.

   Тем временем, на море разворачивались события хотя и менее трагические, однако их последствия должны были унести куда как больше жизней. Проще говоря, два флота выстраивались в боевые порядки.

   Желтые Повязки и имладонцы исповедовали различную тактику ведения морских боев. Если жители Виньдао всем видам морского боя предпочитали быстрое сближение и абордаж, то подданые султана исповедовали тактику обстрела и тарана. Парусное вооружение имладонских галер было сравнительно слабо – малое количество мачт, да и у тех не более одного рея, – что они компенсировали веслами (порой и в два ряда) и баллистами с катапультами, которыми пытались занять каждый свободный участок на палубе.

   У пиратов же, в силу часто расположенных мачт, баллисты стояли только на носу и корме хунг-ту, но их у Великого Кормчего под Бар-Заленом оказалось всего шесть. Эти левиафаны исполняли роль плавучих штабов фубо цзянцзюней и самого Ань Гао, хотя и в пиратские рейды ходили часто, поскольку мало чем уступали в скорости джонкам. Конечно, их острые штевни могли разрубить пополам небольшой кораблик или проделать пробоину в борту корабля крупного, но только если хунг-ту имел при этом хорошую скорость. И капитан вражеского корабля подставил свой борт под прямой удар.

   Мидар-паше не удалось стать с наветренной стороны, хотя он и вынудил пиратов, выстроившихся в три линии, идти в бейдевинд. Мачты Желтых Повязок, вооруженные тысячеградскими люггерами, давали пиратам достаточно хода при сближении с кильватерным строем имладонцев.

   – Повелевает ли мой принц вступить в бой? – обратился к Байаситу Крокодил Султана.

   – Повелевает. – кивнул принц.

   – Сигнальщик! Отдать приказ по эскадре "Два румба лево на борт все вдруг"! – скомандовал паша.

   "Понеслась душа к Звездным Вратам", тоскливо подумал сэр Валентайн.

Глава VI

   – Хайнрих Бойль, значит? – эр-Узуд прохаживался по пыточной, заложив руки за спину, и бросая многообещающие взгляды на подвешенного за руки сэра Максимилиана. На заднем плане жизнерадостно скалился кат. – Купец, значит?

   – Истинно так, добрый человек. – с подобающим случаю подобострастием и дрожью в голосе произнес благородный Годриг. – Купец из Аазура. Из города Броддок.

   – Да ну? – неискренне изумился дознаватель. – Из знаменитого торгового города, славного своими бронзовых дел мастерами и борделями?

   – Сердце мое разрывается от радости. – прохрипел получивший на окончании фразы кулаком под дых аазурец. – Ведь и в столь дальних пределах славится имя моей родины среди достойных и неподкупных.

   – Ты погляди, как поет! – восхитился Самир. – Прямо соловей! Что ж ты так упорхнуть-то от нас пытался, птаха небесная, когда за тобой пришли эти самые неподкупные и достойные?

   Упорхнуть сэр Максимилиан и впрямь пытался. Даже почти упорхнул.

   Брать его пришли рано утром, когда все порядочные лавочники еще спят. Впрочем, сэр Максимилиан был лавочником глубоко непорядочным, потому встал затемно, успел встретиться с парой агентов, написать пару шифровок и сделать кучу иных, не менее увлекательных дел, когда с улицы раздалась мерная поступь тяжеловооруженных солдат из отряда "Синих львов".

   Годриг ни на миг не забывал о возможности провала – в конце-концов, исчезновение сэра Анхеля явственно намекало на такую возможность, – а потому был готов. Как оказалось – недостаточно готов, ибо если от пехлеван уйти оказалось не проблемой, то с людьми Аламас-хана номер с подземным ходом и переодеванием не прошел. На выходе его уже ожидали.

   – Разумением слаб. – горестно произнес отдышавшийся после удара Годриг.

   – Это точно. – согласился эр-Узуд. – Был бы не слаб, уходил бы по крышам.

   "Ага, и там бы вы меня взяли еще успешнее, или из лука продырявили", подумал сэр Максимилиан, но вслух, ноюще-подобострастным тоном, ответил:

   – Что ты такое говоришь, господин мой? Как же я бы мог туда забраться? Я, простой купец...

   – Хватит Ахметку валять, благородный Годриг. – раздался от входа усталый голос, и в камеру вошел даруге, в сопровождение Амира ар Слана. – Вас давно уже опознали. Резидент – вы?

   – Понятия не имею, о чем вы говорите.

   – Прекратите. – Аламас-хан поморщился. – Без вас проблем хватает. Не заставляйте меня терять время попусту, господин третий секретарь посольства.

   – Если я секретарь посольства, то должен напомнить вам о дипломатической неприкосновенности. – благородный Годриг выразительно поглядел на веревки, обвивающие его руки и поболтал в воздухе ногами.

   – В таком случае я должен вам напомнить, что шпионаж в Имладоне карается посажением на кол. – невозмутимо парировал тай Калим. – Вне зависимости от статуса шпиона.

   – И у вас есть основания подозревать меня в шпионаже, хан-даруге?

   – И в убийстве принца Шуля тоже, что карается медленным отрезанием конечностей, уда, носа, ушей и, затем, снятием шкуры, посыпанием солью и положением в муравейник. – невозмутимо ответил ему тот. – О чем вы говорили с султаншей Фирузой и принцем Гемалем?

   – Почему бы вам у них не спросить этого? – язвительно ответил Годриг, который внутренне содрогнулся от описанных Аламас-ханом перспектив.

   Вообще-то именно Гемаль и сообщил даруге о подозрительном купце (сразу после того, как выяснилось, что сэр Лестер никакой не курун), однако же суть своей беседы с ним раскрывать не пожелал.

   – А почему вы так уверены, что не спросил, э? – огладил свою бороду даруге. – Сэр Максимилиан, для нас обоих будет гораздо лучше, а для вас – не впример безболезненнее, если мы начнем таки конструктивный диалог. Вы согласны?

   – Насчет безболезненности? – ехидно поинтересовался благородный Годриг. – Да, пожалуй.

   – Вот видите, Максимилиан-бей, у нас уже нашлись совпадающие точки зрения. – улыбнулся Аламас тай Калим, садясь на колченогий табурет напротив подвешенного к потолку аазурца. – Скажите, резидент Оттона, это вы, или кто-то другой?

   – Кто-то другой. – в ответ улыбнулся сэр Максимилиан. – Скажите, вы меня опустите наконец на землю, или мне разговаривать с вами изображая эдакую грушу?

   – Пэ-эрсик ты наш. – хмыкнул эр-Узуд.

   – О, прошу извинить меня, достопочтеннийший. – в голосе хана слышалось что угодно, но только не извиняющиеся нотки. – Конечно же мы вас снимем. Кат, опусти нашего благородного гостя.

   Палач скорчил недовольную гримасу, мол любимой работы лишают, бросил на Годрига взгляд "попадешься-ты-ко-мне-в-руки-еще" и вернул аазурца "с небес на грешную землю". Вернее на грязный земляной пол, утоптанный до твердокаменного состояния.

   – Имя резидента не подскажете? – поинтересовался у растирающего затекшие руки сэра Максимилиана даруге.

   – Уж простите, Аламас-хан, не могу. – аазурец присел на неизвестно откуда взявшийся, но столь же страхолюдный и непрезентабельный табурет, что и даруге. – Пытками вы у меня, может быть, имя и вырвете... Впрочем, это еще не факт... А вот просто так, за здорово живешь, раскрыть государственную тайну не могу. Свои не поймут, да и просто себя уважать перестану.

   – Понимаю. – кивнул головой тай Калим. – Ну а зачем вы встречались с принцем и султаншей?

   – Сами-то как думаете? – хмыкнул благородный Годриг. – Джимшал присмерти, принцы начали грызню за престол... Конечно же, Аазур желает укрепить свои позиции в султанате, а какой найдется для этого более надежный способ, чем поддержать одного из претендентов? Тысячеградцы вон на Шуля ставили...

   – Даже так? – Аламас-хан с интересом поглядел на сэра Максимилиана. – Так Ю Сэнпина вы убили, Максимилиан-бей?

   – Во-первых, хан-даруге, не убил, а устранил. Во-вторых, нет, не я. И "Лед и пламя" не я разносил по кирпичикам.

   – А кто?

   – А я откуда знаю? Что я, единственный представитель иностранной державы в Аксаре? Полнолунцы, бангышлакцы, куншапурцы, сеамни, пери, повязки, бара-бара наконец. Келикидийцы, ваделорцы, саагорцы, айкониты... Перечень можно продолжать чуть ли не до бесконечности.

   – Вас видели в таверне незадолго до начала беспорядков. – произнес молчавший до этого ар Слан.

   – Быть этого не может. – невозмутимо ответил сэр Максимилиан. – Не иначе перепутали с кем-то.

   – Возможно. – не стал настаивать даруге. – Так вам совсем ничего неизвестно о его смерти, уважаемый?

   – Абсолютно. – совершенно искренне ответил аазурец. – Кроме того, что она произошла. И того, что посол Фу Ли уже направил вам ноту.

   Сэр Максимилиан с интересом и некоторой хитрецой глянул на тай Калима.

   – Аламас-хан, а вы что, перевербовывать меня не будете?

   – А смысл? – пожал плечами тот. – В столь далекие страны как ваша, мы своих людей не посылаем, насколько мне известно. Впрочем, можно спросить у везира по внешним сношениям, это его епархия.

   – А аазурская агентура? – слова даруге, который, ко всему прочему, заведовал еще и контрразведкой в Аксаре и окрестностях, Годрига удивили донельзя.

   – Да на кой мне ваша агентура? – отмахнулся рукой Аламас тай Калим. – Что мне, без нее на кол сажать некого? Вреда от вас никакого, угрозы государственной безопасности и целостности Имладона не представляете, а в остальном... Какая мне разница, кто будет поставлять урюк к султанскому столу? Но мы отвлеклись, достойный бай. Значит, вы утверждаете, что Аазур делает ставку на принца Гемаля?

   – Ничего подобного я не утверждал. – спокойно ответил сэр Максимилиан. – Я получил задание, выполнил его, а об остальном пускай резидент думает. У него голова большая.

   – Какое задание? – вкрадчиво поинтересовался Аламас-хан.

   – А что, принц вам не сказал? – Годриг поиграл бровями.

   – Вопросы тут задаю я. – мягко напомнил хан аазурцу. – К тому же, вам, как профессионалу, должно быть известно, что абсолютно любые показания нужно проверять другими показаниями. Так о чем, вы говорите, у вас шла речь?

   – Тоже мне, тайна в семи ларцах. – усмехнулся сэр Максимилиан. – Мне было поручено гарантировать поддержку принцу Гемалю со стороны хладоквартальских купцов, в том случае, если в Аксаре начнется свара и ему потребуются все клинки, которые он сможет собрать под свои знамена. Султаншу же я просто просил за нас походатойствовать перед сыном. Без бакшиша не обошлось, разумеется.

   – А почему вы не представились своим именем? – спросил эр-Узуд.

   – Ну, уважаемый... – благородный Годриг хохотнул и развел руками. – Одно дело, помощь от частных лиц, проживающих к тому же на твоей земле, и совсем другое – от иностранной державы. Зачем бы принцу было знать, что ему помогает получить престол иностранный монарх? Это настораживает, знаете ли.

   – И вы действительно смогли бы обеспечить помощь своих соплеменников? – вкрадчиво спросил Аламас-хан.

   – А то! Куда б они делись?

   Даруге ненадолго задумался, что-то прикидывая и обдумывая.

   – А других принцев... например Ильяса или, положим, Арслана... вы не в чем не заверяли? – наконец поинтересовался он.

   – Лично я – нет. – ответил сэр Максимилиан. – Ильяса, уж если честно, никто вообще всерьез не воспринимал.

   Аламас-хан, помимо своей воли, согласно кивнул словам шпиона. Принца Ильяса недооценили все.

   – То, что он сможет на свою сторону привлечь тай Зёнхара предположить было невозможно. Паша не авантюрист, за обещание чего ни-будь когда ни-будь, если Ильяс станет султаном, он бы и пальцем не пошевелил. Золота принцу взять тоже было негде. По крайней мере, столько золота. Нет, хан-даруге, как и чем принц Ильяс взбунтовал сердара... я просто теряюсь.

   – Ну, хорошо, последний вопрос. Другие ваши коллеги... Кто и куда был внедрен и под какими легендами?

   – Ну, Аламас-хан, вы меня уже совсем не уважаете. – обижено произнес сэр Максимилиан. – Даже если бы и знал, не сказал бы.

   – Мне позвать ката? – мрачно поинтересовался хан.

   Опоясанный рыцарь Максимилиан Годриг напрягся.

* * *

   Сэр Лестер Блюм чуствовал себя довольно-таки неважнецки. Трудно чувствовать себя иначе, находясь под пристальными, и не слишком дружелюбными взглядами людей, от которых зависит твоя жизнь. Таких, как Нураддин тай Зёнхар, Исмаль ар Фарди, Кемаль ар Тайан, принцы Ильяс и Арслан и загадочный, но оттого только более опасный Темир.

   Сия таркоугодная братия достаточно вольготно расположилась в обеденном зале богатого караван-сарая – единственного здания, уцелевшего в недавно процветавшей деревне, растащенной на укрепления армией мятежного принца.

   Впрочем, сейчас зал мало напоминал место трапезы – большинство укрытых дастарханами столиков было убрано, ковры и подушки уступили место знаменам и картам, а помост для музыкантов и сказителей приспособили под склад доспехов командующих.

   – Ты глянь-ка, не сбежал. – почти удивленно произнес тай Зёнхар, глядя на вошедшего сэра Лестера.

   – Отчего же я должен был бежать, Нураддин-паша? – баронет стоял перед возлежащими на подушками имладонцами с видом покорным, но наполненным внутреннего достоинства. – За мной нет никакой вины, зачем же мне было нарушать присягу?

   – Присягал ты, положим, под другим именем. – зевнул Фулдазерех. – Так что во лжи пред ликом Тарка и особы султанской крови ты уже повинен.

   – Никакой лжи не было, Исмаль-паша. – спокойно ответил Блюм. – Я использовал приставку "ар", поскольку насчитываю восемь поколений благородных предков, а Зорг, это фамилия моей бабки по отцу, и не моя вина, что ее фамилия звучит вполне по имладонски.

   Сэр Лестер говорил чистую правду – имя для "куруна", на случай, если его инкогнито будет раскрыто, "изобретал" лично сэр Валентайн, во время ночного сидения в караван-сарае, так что зацепиться тут было совершенно не за что.

   – Зачем же аазурский рыцарь выдавал себя за куруна? – принц Арслан огладил усы и вопросительно изогнул бровь.

   – А если бы я пришел поступать к вам на службу, добрый принц, под своим настоящим именем, как бы вы отреагировали?

   – Вопрос в другом. – нахмурился принц. – Вопрос в том, зачем ты поступил ко мне, Лестер-бей.

   Баронет ре Лееб пожал плечами и печально улыбнулся.

   – Я наполовину имладонец, принц Арслан, и у моего отца от первого брака уже есть сын. В Аазуре меня не ждало бы не клочка земли – только доспехи и конь. Таковы законы родины отца.

   – Майорат. – обронил Ильяс. – Я слыхал о таком.

   – Да, принц Ильяс. – кивнул сэр Лестер. – Именно так это и называется. Здесь же, в султанате, я мог бы получить надел, служа достойному господину высокого рода и разделить наследство меж своими детьми так, как считаю должным.

   – У тебя есть дети? – спросил Арслан, покуда еще холостой.

   Наложницы, конечно, были у всех принцев – куда ж наследникам без женской ласки, но вот узами брака пока ни одного из своих сыновей султан Джимшал не связал. Понимал, видимо, что после его кончины сыновья перегрызутся, и давать кому-то преимущество в виде заложников (жены и детей брата) не хотел.

   – Пока – нет, насколько мне известно. Но ведь это не так уж трудно исправить.

   – Даже приятно. – хмыкнул в бороду тай Зёнхар.

   – И ты поступил на службу к принцу Арслану сам, по своей воле, не спросясь отца и не имея никаких поручений? – вкрадчиво поинтересовался Темир, вызвав своим вступлением в беседу неодобрительные взгляды со стороны всех остальных, кроме Ильяса.

   Голос у наперсника и (кажется) телохранителя Ильяса был приятный, мягкий и чем-то Блюму знакомый. Кого-то, определенно, этот загадочный парень сэру Лестеру напоминал.

   – Отчего же. – ответил баронет. – Отец мой надеется на воцарение принца Арслана и готовится оказать ему поддержку деньгами. Мне должно было ждать вестника с посланием и передать оное Его Высочеству.

   – Это все? – нахмурился Фулдазерех.

   – Все. – твердо ответил юноша.

   Собственно, соврал он только о надеждах отца, которому имя нового султана было индифферентно – лишь бы пришел он к власти при помощи аазурцев.

   – Ну что ж, – хмыкнул принц Арслан, – иди и жди дальше... ар Зорг. Я оставляю тебя на прежнем месте.

   Сэр Лестер поклонился и вышел из караван-сарая, внутренне переводя дух. Только материнская наследственность, не позволяющая терять влагу понапрасну, не дала ему покрыться холодным потом во время допроса.

   – Благоразумно ли это? – поинтересовался Исмаль-паша, когда дверь за благородным Блюмом затворилась.

   – Ложь на лжи и ложью погоняющая. – более экспрессивно отреагировал Темир. – Он служит в Неявной Дружине.

   – Не хуже тебя это понимаю, спаситель брата моего. – процедил принц Арслан, коему вольность в общении, которую взял этот выскочка с неясным прошлым, была поперек горла, и повернулся к ар Фарди. – Помнишь свои слова? "Держи друга близко, а врага – еще ближе". К тому же... он все-таки привел ени-чери.

* * *

   Избитый, с дырявыми парусами и закопченными бортами, потерявший две трети весел, но непобежденный «Имладоние», флагман бар-заленской эскадры, с трудом вползал в гавань. Остатки команды измотанной многочасовым боем едва справлялись с вычерпыванием воды, поступающей через многочисленные щели, открывшиеся в корпусе. Все свободные от гребли и управления судном, включая надменных имладонских офицеров, подключились к авральным работам по спасению судна.

   – "Курун" вывесил сигнал "Теряю плавучесть, прошу помощи"! – донесся до сэра Валентайна, стоящего в цепочке передающих ведра людей, голос марсового.

   Благородный Виризг, не обращая внимания на происходящее, подхватил очередное ведро и сунул его в руки стоящему по соседству Байаситу.

   – "Гамиде" снять команду с "Куруна"! – прокатился над палубой хрип сорвавшего за время битвы голос Мидар-паши.

   Сэр Валентайн принял очередное ведро и снова переправил его принцу. Вода поступала в трюм бешенными темпами, отчего флагман изрядно просел и потерял скорость, а до спасительного пирса было еще ой как далеко.

   Виризг бросил взгляд за корму, туда, где еще виднелись догорающие обломки того, что недавно именовалось кораблями...

   ...После приказа "Два румба лево на борт все вдруг", бар-заленская эскадра перестроилась, в соответствии с принятом на совете капитанов планом, в две кильватерные линии, где в первой линии находились крупные галеры и галеасы, а во-второй – мелочь, наподобие "Гамиде" и "Сколопендры", а также те из каперов и срочно получивших каперский патент торговцев (бесплатно – невиданное в султанате дело), что решили присоедениться к защитникам города, а не смазать пятки салом в срочном порядке. Таких, впрочем, было немного, всего пять, и даже с их учетом у Желтых повязок был трехкратный перевес по количеству судов. И этот перевес, несмотря на западный ветер, довольно споро приближался к имладонцам.

   "Растопчут", мысленно ужаснулся сэр Валентайн. "С волнами сровняют".

   Действительно, было чего испугаться. Первая атакующая волна пиратов состояла из шести хунг-ту и двадцати наиболее крупных джонок, с острыми хищными штевнями, поднимавшимися над морской гладью гораздо выше, нежели борта имладонских галер, так, казалось неосмотрительно, подставленных под удар Крокодилом Султана. Мстилось, что еще чуть-чуть, и они вспорют их, разобьют на части и отправят гнить на дно.

   – Противник входит в зону обстрела. – доложил капитан "Имладоние", Рустам тай Сапум. – Повелевает ли Мидар-паша открыть огонь?

   – Не спеши, Рустам-ага. – ответил командир эскадры. – Дай им втянуться под залпы баллист "Пардуса".

   Вице-флагман "Пардус" шел в строю замыкающим, что изрядно разобидело державшего на нем свой флаг Асата тай Турима. Младший флагман, третий и последний галеас бар-заленской эскадры, "Мухарем-бей", шел в центре строя, а "Имладоние", как водится, первым. Эскадра двигалась неторопливо, практически на одних парусах – Мидар тай Зарив покуда берег силы гребцов.

   – "Мухарем-бей" докладывает о входе врага в зону поражения! – донесся с мачты голос марсового.

   – Ждать. – отрывисто бросил тай Зарив.

   "Чего ждать, бурдюк ты винный?" – подумал барон ре Котль, сжимая рукоять меча. Хотя это и было совершенно бесполезно, но все таки немного успокаивало.

   – Молодцы. – прокомментировал ситуацию наблюдающий в зрительную трубу за приближающимися судами Байасит. – Плотно идут.

   – Не иначе к дождю. – буркнул сэр Валентайн себе под нос.

   Желтые повязки и впрямь держали минимальную дистанцию между тремя линиями своих кораблей. Виризгу, человеку сугубо сухопутному, такое (да и любое иное) построение ни о чем не говорило, однако находившийся рядом Крокодил Султана просветил его, и всех окружающих, насчет плана боя Великого Кормчего.

   – Первой линией сковывает нас в абордаже, вторая проскальзывает между судами первой линии и вступает в схватки там, где нужна поддержка и перехватывает тех, кто от абордажа смог уклониться, а третья разделится на две части, охватит нас с флангов и ударит по вспомогательной линии. – произнес он. – Хороший план, молодец Ань Гао. Кстати, мой принц, видите их флагман? Девятимачтовый "Тай-пэн". Идет прямо на нас.

   На носах хунг-ту выросли "лапы" катапульт, и через несколько томительных мгновений между имладонцами и пиратами, не очень далеко от бортов, плюхнулись здоровенные каменные ядра.

   – Недолет. – флегматично прокомментировал тай Сапум.

   – "Пардус" докладывает о входе врага в зону поражения! – вновь раздался голос матроса из "вороньего гнезда".

   – Очень хорошо. – пробормотал Мидар-паша. – Начнем помолясь. Сигнальщики! Приказ по эскадре! По моей команде...

   Еще несколько томительных мгновений тай Зарив выдерживал паузу, почти театральную, выжидая, когда суда Желтых повязок приблизятся еще хоть чуть-чуть.

   – Пли!

   Громко щелкнули баллисты по бортам, со скрипом вскинули свои лапы носовая и кормовая катапульты на поворотных платформах, отправляя в полет тщательно отесанные ядра.

   Следом, один за другим, начали стрельбу и остальные корабли эскадры. Снаряды были еще в пути, а расчеты, подгоняемые окриками командиров, уже начали перезарядку.

   – Первая баллиста – перелет! – послышались доклады наблюдателей.

   – Вторая баллиста – недолет!

   – Третья баллиста – перелет, попадание в третьей линии!

   – Четвертая баллиста, попадание в корпус джонки!

   – Первая катапульта – перелет! – взметнувшийся за кормой пиратского флагмана столб воды видел даже обделенный зрительной трубой сэр Валентайн.

   – Вторая катапульта – перелет! Нет! Есть! Есть попадание во второй линии!!!

   Здоровенный камень, который с трудом закладывали в чашу катапульты четверо матросов, перелетел через корабли первой линии атаки и обрушился на бак двухмачтовой джонки второй линии, пробил палубу насквозь и вышел немного выше ватерлинии, вдребезги разбив руль. Джонка вильнула, едва не столкнулась с соседним кораблем (судам третьей линии пришлось ее огибать, и также с риском столкновения) и сбросила скорость, временно выходя из боя.

   Меж тем результат залпа эскадры был более чем скромным. Катапульты стояли только на галеасах, и ни одна из них не достигла успеха – лишь ядро носовой с "Пардуса" слегка царапнуло борт хунг-ту, оторвав небольшой кусок обшивки и фальшборта, – а повреждения от баллист свелись, в основном, к нескольки небольшим дырам в парусах, да паре пробоин в носовой части одной из джонок. Половина же их ядер и вовсе упала в воду, произведя эффект чисто психологический.

   – Сигнальщики! Приказ по эскадре! – выкрикнул новое распоряжение Мидар-паша. – Зарядить ядрами!

   – Ядрами заряжать! – продублировал его приказ капитан "Имладоние".

   – Эфенди, но ведь в следующий залп мы можем накрыть их огненными зарядами. – удивился Байасит.

   – А можем и не накрыть, мой принц. – спокойно ответил Крокодил Султана.

   И вновь для Виризга потянулись невыносимые минуты ожидания, пока не вскинулись лапы катапульт на носах хунг-ту, а с носа одной из джонок не вылетело ядро баллисты (и как только разместить умудрились?), бессильно упавшее в воду с большим недолетом.

   Ядро с "Тай-пэна" рухнуло в воду по правому борту, ближе к корме, разминувшись с палубой всего на пару шагов и переломав три весла.

   – Перелет. – Рустам-рейс по прежнему был воплощенной невозмутимостью.

   – Попадание в "Эфенди"! – раздался возглас марсового. – Сбит грот! Сигналит... "Пробоина в трюме, потерян грот и баллиста правого борта. Бой продолжать... могу"!

   – Первая баллиста заряжена!

   – Третья баллиста заряжена!

   – Вторая баллиста заряжена!

   – Четвертая баллиста заряжена! – понеслись доклады от командиров рассчетов.

   А флот желтых повязок продолжал неумолимо приближаться невзирая на противный ветер, заставляя Виризга нервно барабанить пальцами по перилам фальшборта на мостике.

   Тем временем зарядились и обе катапульты "Имладоние", а с прочих кораблей эскадры также пришло подтверждение о готовности к стрельбе.

   – Ну... с Тарком. – выдохнул Мидар-паша, и отдал приказ открыть огонь.

   Второй залп был более точен. Часть ядер баллист пробила корпуса судов первой линии, часть перелетела и наделала переполох в линии второй. Катапульты опять были неэффективны – четыре из шести ядер упали в воду, окатив матросов врага водичкой, одно, с "Мухарем-бея", пробило палубу пятимачтового хунг-ту, но, судя по тому, что вздрогнувший от попадания корабль ничуть не замедлил ход, насквозь не прошло, оставшись балластом где-то в трюме, но вот шестое...

   Канониры на корме "Имладоние" отчего-то замешкались и выстрелили тогда, когда отстрелялась уже вся эскадра. Снаряд по крутой дуге пронесся от флагмана к идущей по-соседству с "Тай-пэном" джонке. Нос корабля брызнул осколками досок, являя взглядам имладонцев огромную пробоину на уровне ватерлинии. Вода хлынула внутрь корабля, еще через несколько секунд его фок-мачта наклонилась вперед, и у несчастной посудины просто отвалился нос, после чего она, практически моментально, затонула. По всей бар-заленской эскадре раздался рев ликования. Невозмутимым, казалось, остался только капитан флагмана.

   – Сигнальщики! Приказ по эскадре! Зажигательные заряжай! – в восторге проорал Мидар тай Зарив.

   – Кто командует кормовой катапультой? – спросил Байасит капитана. Он понял причину успеха – командующий расчетом смог подгадать такой момент бортовой качки "Имладоние", когда корабль начал на очередной волне опускаться на левый борт, и только после этого сделал выстрел.

   – Октин-заде Валетта, айконит. – доложил тот. – Служит у нас уже год.

   Принц снял с левого запястья массивный золотой браслет и протянул его Рустам-аге.

   – Будте добры, передайте этот знак моей признательности Октин-рейсу.

   "Октин Валетта... Октин Валетта... Что-то знакомое. – Подумал Виризг. – Ах да, это же тот самый молодой идиот, что едва не пришиб на дуэли Понеру, покуда я в каталажке прохлаждался!"

   – Да стану я жертвой за тебя. – Рустам тай Сапум с поклоном принял дар принца и послал с ним одного из вестовых на корму.

   Ответный залп пиратов не заставил себя долго ждать, однако Желтые повязки зарядили свои катапульты зажигательными снарядами, гораздо более легкими, и ни один из них не достиг цели – только каменное ядро из баллисты пробило борт многострадального "Эфенди".

   Прикинув скорость сближения эскадр, сэр Валентайн пришел к выводу, что у имладонцев осталось не более двух залпов – трех, если успеют зарядиться и выстрелить в упор. Перспектива не вдохновляла.

   – Все корабли доложились о готовности. – сообщил капитан флагмана своему адмиралу.

   – Что ж, – вздохнул тот. – значит пора стрелять. Сигнальщики! Приказ по эскадре! По моей команде... Пли!

   Когда горшки с подожженной смолой, оставляющие в полете дымный след, достигли флота врага, благородный Виризг даже вздрогнул. Попадание было почти стопроцентным – лишь один или два снаряда упали в воду, – и корабли всех трех линий окрасились вспышками жидкого пламени. На палубах Желтых повязок засновали матросы, таская ведра с водой и песком, однако один, второй, затем третий корабль выходили из строя охваченные пламенем, и шансы у команд спасти свои суда были минимальными. Обе катапульты "Пардуса" положили свои заряды точнехонько посередке надвигающегося хунг-ту, заставив тот выйти из боя, а снаряд носовой катапульты "Имладоне" перелетел в третью линию пиратских кораблей и поджег тот самый галиот, на котором к ним, для переговоров, прибывал фубо цзянцзюнь Ви Су Ци. Несчастная посудина полыхнула как факел, и лишь нескольким матросам удалось спрыгнуть с объятого пламенем корабля.

   Едва отправились в полет первые горшки со смолой, как Мидар-паша отдал эскадре новый приказ – "Делай как я".

   "Имладоние", повинуясь приказам Крокодила Султана и собственного капитана начал разворачиваться навстречу "Тай-пэну", а за ним ложиться в бакштаг начала и обе линии эскадры.