Текст книги "«Непроницаемые недра»: ВЧК-ОГПУ в Сибири. 1918–1929 гг."

Автор книги: Алексей Тепляков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 20 страниц)

Структура, функции и численность чекистского аппарата

Видный чекист И.П. Павлуновский, назначенный полпредом в Сибирь 3 января 1920 г., не сразу оставил работу в Москве: на 22 января он ещё числился зампредом Особого отдела ВЧК. Полпред прибыл в Омск примерно два месяца спустя: на партийный учёт он встал только 4 марта 1920 г., а в середине марта фиксируется его первое появление на заседании Сибревкома [76]76
  Катинский О.И. «Госбезопасность изнутри. Национальный и социальный состав». – М, 2005. С.107; ГАНО. Ф.1. Оп.1. Д.2264. Л 200.


[Закрыть]. К середине апреля Павлуновский сформировал аппарат полномочного представительства ВЧК по Сибири, перетянув «чекистское одеяло» на себя и превратив Омскую губчека из общесибирского органа в одну из региональных чрезвычаек. В чиновничьем обиходе полпредство тем не менее по привычке зачастую продолжали именовать как Сибчека.

Пока шло формирование аппарата полпредства, именно Уралов сохранял функции главного сибирского чекиста. Случалось, он пытался приструнить самых рьяных сторонников красного террора. В секретном порядке глава Омгубчека резко выругал новониколаевских чекистов за поспешный расстрел трёх видных кооператоров, что вызвало протест местного ревкома, санкционировавшего расправу, а 20 марта 1920 г. «Советская Сибирь» опубликовала большое выступление, в котором Уралов, в частности, обеспокоенно сообщал о том, что «ежедневно мы получаем тысячами заявления о былом контрреволюционном деянии когда-то вошедших в заблуждение рабочих и крестьян». Уралов там же заявил, что уже освобождено 544 чел. «арестованных только по клевете», и предупредил, что доносы коммунистов на контрреволюционеров «не должны быть хаотичными».

Однако не позднее 30 апреля 1920 г. Уралову пришлось сдать дела в Омгубчека П.В. Гузакову и отбыть в Москву. Оставшись на чекистском «хозяйстве», Павлуновский в течение весны 1920 г. в основном закончил формирование мощного карательного аппарата, представленного во всех уездах и опиравшегося на стремительно росшую агентурно-осведомительную сеть из коммунистов и сочувствующих новой власти. Видная роль Павлуновского сибирскими властями была признана сразу: когда 13 апреля 1920 г. Славгородский уревком запросил у Сибревкома право ввести в уезде применение расстрелов, омские власти поручили решить этот вопрос лично Павлуновскому [77]77
  ГАНО. Ф I Оп.1. Д. 141 Л. 102; Шишкин В.И. «Новониколаевская губернская чека (декабрь 1919 – апрель 1920 г.» //Страницы истории Новосибирской области. Первая обл. научно-практич. конференция краеведов. 4 2 – Новосибирск, 1996. С.20.


[Закрыть].

Первое время в подчинении Павлуновского находилось семь губернских чека: Алтайская, Енисейская, Иркутская, Омская, Семипалатинская, Томская и Тюменская. После получения Якутией автономного статуса осенью 1920 г. была образована Якутская губчека, в 1921 г. были созданы Акмолинская и Новониколаевская губчека. С августа 1920 г. по ноябрь 1922 г. в сугубо конспиративном порядке Павлуновский руководил оперативной деятельностью Госполитохраны (ГПО) ДВР, формально являвшейся подразделением МВД Дальневосточной республики и располагавшей 5 областными и 11 уездными отделами. Осенью 1921 г. Тюменская губчека была передана в полпредство ВЧК по Уралу, а Акмолинская и Семипалатинская – в полпредство ВЧК по Киргизскому краю. В конце 1922 г. органы ОГПУ ДВР были преобразованы в полпредство ГПУ по Дальневосточному округу и вышли из-под контроля Павлуновского.

На середину 1920 г. в составе Алтайской губернии было 7 уездов, Енисейской – 7, Иркутской – 11, Омской – 6, Томской – 7. Отдельными образованиями были Ойротская и Якутская автономные области. Если учитывать выведенные позднее из состава Сибири Семипалатинскую и Тюменскую губернии, то мы получим внушительное количество административных единиц. В подчинении полпредства ВЧК находилось до десятка губернских и порядка 50 уездных (а также областных и аймачных) территориальных подразделений. Численность всех чека и политбюро уездного уровня составляла летом 1920 г. примерно 500–700 чел. Штаты губернских чека (каждая около 150 чел.) и самого полпредства ВЧК были близки к цифре в 1.000-1.200 чел. С учётом работников ЧК в волостях, многочисленных чекистов-транспортников и особистов общая цифра подчинённых Павлуновского летом-осенью 1920 г. составляла порядка 3.000 чел. (без сравнимого по численности аппарата Госполитохраны ДВР). Поэтому официальная цифра в 698 сибирских чекистов на январь 1921 г. [78]78
  Цит по: Николаев П.Ф. «Советская милиция Сибири (1917–1922)». – Омск, 1967. С. 133.


[Закрыть], по всей видимости, совершенно недостоверна.

После выделения из состава Сибири Акмолинской, Семипалатинской и Тюменской губерний количество сибирских чекистов, возможно, уменьшилось. Но не исключено, что рост штатов в течение 1921 г. компенсировал эту разницу. В каждом политбюро насчитывалось обычно не менее 10 работников, а нередко их число превышало 20. В Енисейской губернии к февралю 1920 г. губчека насчитывала 130 работников, к маю – около 170. На апрель 1920 г. Томская уездная чека насчитывала 57 одних только партийцев. В октябре 1921 г. партийная прослойка работников Омской губчека составляла 157 чел. До чистки ноября 1921 г. в комячейке СибОКТЧК (Омск) состояло около 60 партийцев, в ячейке ДТЧК Омской железной дороги – не менее 42, отделения ДТЧК ст. Омск – 52, райотделения Водно-транспортной ЧК – 25 [79]79
  Шекшеев А.П. Указ. соч. С. 112; Наумов И.В. Указ соч.; ЦДНИТО. Ф 1 Оп.1 Д697 Л.2–2 об.; ГАНО Ф п-1. Оп.7. Д.25. Л.85 Д 17. Л.216–233.


[Закрыть]. Учитывая беспартийных, можно считать, что в Омске на рубеже 1921–1922 гг. работало как минимум 400 чекистов.

В Иркутской губчека в конце 1921 г. числилось 237 чел., не считая сотрудников дюжины уездных и аймачных политбюро, а всех чекистов (с особистами и транспортниками) в относительно небольшом Иркутске к началу 1922 г. насчитывалось около 1.700 чел. (вместе с охранными частями). Каждая ЧК располагала внушительным вооружённым подспорьем: так, в январе 1921 г. охрану Новониколаевской чека несла особая рота Глухова, по численности близкая к батальону – в ней насчитывалось 248 бойцов [80]80
  Наумов И.В. Указ соч.; Олех Г.Л. «Кровные узы…» С. 10; ГАНО. Ф п-1 Оп.2. Д.58, Л.7 об.


[Закрыть].

Штаты губернских и уездных органов пополнялись прежде всего с помощью партийных органов. Уже к январю 1920 г. штат Новониколаевской участковой ТЧК был укомплектован районным парткомом с помощью молодых коммунистов железнодорожного депо. На заседании Новониколаевского губкома РКП(б) 23 декабря 1921 г. председатель губчека А.П. Николаев потребовал выделить «сильных работников», которые могли бы занять 8 должностей начальников отделений и 20 – «разных агентов». Губком ограничился выделением в кратчайший срок двух «сильных работников». Двумя месяцами ранее только что прибывший начальник ОДТЧК ст. Новониколаевск Н.В. Иванов просил губком выделить, в связи с реорганизацией и увеличением штата транспортных ЧК, 5 работников, «желательно знакомых с железнодорожным транспортом». Томский губком РКП(б) 22 июля 1921 г. направил в распоряжение губчека сразу 22 чел. Все эти ходатайства вполне объяснимы. Преобладание неподготовленных к чекистской работе людей оборачивалось крайне высокой текучестью кадров: в среднем оперработник служил не более нескольких месяцев [81]81
  ГАНО. Ф. п-10 Оп.1. Д 102. Л.67. Д.81. Л.26; ЦДНИТО. Ф l. Оп.l. Д.757. Л.47.


[Закрыть].

Чекисты болезненно относились к попыткам других ведомств отбирать своих работников. В конце 1921 г. начальник отделения ДТЧК ст. Новониколаевск добился у губкома возвращения телеграфного цензора, откомандированного на продовольственную работу. В свою очередь, губком потребовал от ОДТЧК вернуть на партработу уполномоченного (ранее – сексота) А.Г. Роотслане, планировавшегося на должность заведующего эстонским подотделом губкома РКП(б), что – после вторичного напоминания – было исполнено. Зато Особому отделу ЗСВО партийными властями было отказано в откомандировании на службу в «органы» бывшего чекиста [82]82
  ГАНО. Ф. п-10. Оп.1. Д.80. Л.38. Д 81. Л.42,45 Д 95. Л.39,72,18.


[Закрыть].

Губчека и уездные чека возглавлялись коллегиями, обычно состоявшими из трёх и более человек: председателя, начальника секретно-оперативного отдела, начальника транспортной чека и секретаря. В коллегию часто входили представители партийно-советских и военных органов. К заседаниям коллегий уполномоченные готовили доклады по следственным делам, в которых сообщались обстоятельства преступления, доказательная база, классовая характеристика обвиняемого и его отношение к власти, а также предлагалась мера наказания. Члены коллегий с начала 1919 г. секретным распоряжением ВЧК обязывались наблюдать за приведением в исполнение приговоров к высшей мере наказания либо непосредственно участвовать в расстрелах.

Основными оперативными отделами полпредства ВЧК-ОГПУ были секретно-оперативный (СОО), контрразведывательный (КРО), экономический (ЭКО), особый и информационный (ИНФО). В общую административную часть входили секретариат, шифровальное отделение, комендатура, хозяйственная часть. В губчека первоначально основными были юридический и секретный отделы, а затем – секретно-оперативный и особый. Руководитель СОО одновременно являлся и заместителем председателя губчека. Штаты канцелярских и прочих вспомогательных служб были раздутыми: к примеру, в конце 1921 г. почтовой цензурой в Иркутской и Омской губчека занимались отделы, насчитывавшие по 50 чел.

В апреле 1921 г. в Секретно-оперативном отделе Омской губчека во главе с А.В. Прециксом и Л.А. Казанским было 84 работника, в том числе: заведующие ИНФО и регистрационной частью, 4 сотрудника для поручений, 12 уполномоченных и их помощников, 29 информаторов, помощник коменданта, 17 агентов по обыскам, 2 фотографа и 15 канцеляристов. В Особом отделе Омгубчека главным подразделением была активная часть, насчитывавшая 7 оперативников [83]83
  ГАОО. Ф. р-950. Оп.2. Д.1. Л.1–7. Эти цифры соответствуют приведённой М.Н. Петровым численности (для осени 1919 г.) оперработников Петроградской ЧК: 65 оперативников, включая 28 следователей, 19 комиссаров и 12 разведчиков. В рядовой Псковской губчека тогда же насчитывалось 95 сотрудников, из которых половина относилась к оперсоставу См.: Петров М.Н. «ВЧК-ОГПУ: первое десятилетие (на материалах Северо-Запада России)». – Новгород, 1995. С. 50–51.


[Закрыть].

Уполномоченные были основными оперативными работниками, которые занимались вербовкой агентуры и разработкой – вместе с руководителями – различных агентурно-оперативных комбинаций, а также следствием. В составе уездных чека и политбюро были уполномоченные по политпартиям, по шпионажу и военным делам, по экономическим делам и советским органам, по спекуляции, по бандитизму.

Каждый уполномоченный обязывался найти конспиративную квартиру для явок с агентурой. Хорошим тоном для следователя считалось участие в приведении в исполнение смертного приговора в отношении его подследственного, что должно было поднимать ответственность чекиста за тщательность расследования. Многочисленным отрядом чекистов были так называемые «комиссары», занимавшиеся обысками и арестами, а также «разведчики», осуществлявшие наружное наблюдение за подозрительными лицами. Эта была наименее квалифицированная часть оперсостава; как отмечал приказ ВЧК от 1 сентября 1920 г., во всех обследованных губчека наружная разведка была расконспирирована [84]84
  ТОЦДНИ. Ф. 1. Оп.1. Д.276. Л.127; «Лубянка…» С.366.


[Закрыть].

Чекисты объединяли в одних руках функции агентурного и наружного наблюдения, ареста, ведения следствия, вынесения приговора и приведения его в исполнение. Наличие собственных вооружённых сил давало им военную, а бесконтрольные обыски, реквизиции и конфискации имущества – ещё и определённую имущественную власть. Полпредство ВЧК занималось разведкой и контрразведкой, охраной границ, подавлением вооружённых выступлений, борьбой с бандитизмом и экономическими преступлениями, саботажем, диверсиями, а также обеспечением властей широким спектром политико-экономической информации. Но главным делом чекистов был политический сыск.

ЧК на транспорте

Чекисты-транспортники занимались как охраной тягового и путевого хозяйства, так и слежкой за политическими противниками. В их штате имелись специальные уполномоченные по политическим партиям, налаживавшие обширную осведомительную сеть. Часть усилий транспортников уходила на чисто милицейские функции – борьбу с хищениями грузов, носившими массовый характер.

В ноябре 1919 г. была образована Омская районная транспортная ЧК. По докладу председателя районной транспортной ЧК (РТЧК) Омской железной дороги П.П. Ивонина, Сибирский ревком 13 марта 1920 г. дал взаймы чекистам 5 млн руб. на организацию РТЧК в Томске и Иркутске. Сформированная летом 1920 г. сибирская окружная транспортная ЧК (СибОКТЧК) включала в себя аппараты РТЧК Омска, Томска и Иркутска, отделения на крупных железнодорожных и речных узлах, равные по штатам уездным чека, а также линейных уполномоченных на менее крупных станциях. Коллегия окружной ТЧК состояла из руководящих работников Омской, Томской и Забайкальской (с центром в Иркутске) РТЧК. СибОКТЧК подчинялась Транспортному отделу ВЧК, начальники РТЧК входили в состав коллегий губчека. Транспортные чека самостоятельно вели следствие, коллегии РТЧК выносили приговоры и имели собственные комендатуры для исполнения расстрелов.

Помимо охраны безопасности и порядка на железной дороге, органы ЧК предпринимали значительные усилия для контроля водных коммуникаций. Однако заполнить вакансии оказалось трудно. В начале августа 1920 г. томское отделение водной РТЧК, возглавляемое Н.А. Собесским, имело вместо 108, положенных по штату, всего 53 чел., из которых 25 находились в командировках. В числе 28 сотрудников имелись: начальник отделения водной РТЧК, 6 уполномоченных, 4 комиссара, 10 агентов, а также 7 машинисток и канцеляристов. Учитывая, что канцелярия работала в Томске, можно заметить, что большая часть оперативного состава постоянно находилась в разъездах [85]85
  ГАНО. Ф.1. Оп.1. Д.2264. Л.196; ЦДНИТО Ф.1. Оп.1. Д.5. Л.232–233,409.


[Закрыть].

Штаты отделений транспортных ЧК оказались громоздкими, но стабильно росли, в значительной степени за счёт находившихся внизу иерархии разведчиков-«топтунов». В конце января 1920 г. председатель участковой ТЧК ст. Новониколаевск обращался к партийным властям с просьбой выслать 20 чел. для пополнения в связи с откомандированием части штата на фронт, а на апрель 1920 г. в УТЧК состояло 49 чел., в том числе 32 партийца. На ст. Барабинск Омской железной дороги в середине 1921 г. работало свыше 65 чекистов: заведующий отделения, его заместитель, секретарь, комендант, уполномоченный по делам службы движения, телеграфа и военных сообщений, уполномоченный по наружной разведке и уполномоченный по делам магистральной службы и подготовки топлива, два помощника уполномоченных. Остальные чекисты были рядовыми: линейных агентов на станциях – 19, разведчиков наружного наблюдения – 28, оперативных разведчиков – 3, канцелярских и курьерских работников – 8 [86]86
  ГАНО. Ф. п-36 Оп.1. Д.29. Л.5-14. Д.89 Л.2? Ф. п-29. Оп.1. Д.1031. Л.66 об.


[Закрыть].

О широте задач, стоявших перед транспортными чекистами, говорит инструкция (утверждённая полпредом ВЧК и Сибревкомом) об образовании в июне 1921 г. секретного пункта районной ТЧК из 7 чел. на судах торговой экспедиции Сиботделения Внешторга. Он имел право на слежку, обыски и аресты, должен был вести борьбу «с политической и технической контрреволюцией», саботажем, хищениями, проникновением в экипажи дезертиров и шпионов, предотвращать провоз под видом загрантоваров оружия и белогвардейской литературы. За беспорядочные аресты, которые чуть не сорвали экспедицию Сибвнешторга по Оби и Енисею, в июле 1921 г. представитель ЧК Б.В. Феоктистов полпредством был отозван.

Спецификой состава транспортных ЧК было то, что их наполняли лица с опытом работы на железнодорожном транспорте. Квалификация и дисциплина чекистов-транспортников были такой же низкой, как и у их коллег из губчека и губотделов ВЧК-ГПУ. С целью повышения квалификации в Омске в сентябре 1923 г. была открыта школа Транспортного отдела ГПУ с 8-месячным курсом обучения, в которую сибирские губкомы обязывались послать 50 курсантов-коммунистов [87]87
  Там же Ф п-1. Оп.9. Д.15а. Л 263–264,267; Оп 2. Д.245. Л.237–240.


[Закрыть].

Из-за отсутствия четкого разграничения функций железнодорожные и территориальные чекисты нередко действовали несогласованно. В связи с этим руководство Иркутской губернии и РВС 5-й армии в марте 1921 г. предложили Павлуновскому объединить в одних руках руководство Иркутской губчека и РТЧК Забайкальской железной дороги, базировавшейся на территории губернии. Однако ведомственная разобщённость оказалась сильнее здравого смысла.

В начале 1922 г. по решению Политбюро ЦК РКП(б) в Сибирь помогать работе железнодорожников, не справлявшихся с хлебоперевозками, отправился специальный поезд с 42 работниками ВЧК и НКПС во главе с Ф.Э. Дзержинским. Глава ВЧК сообщал в СНК, что за последние пять недель 1921 г. в железнодорожных мастерских региона произошло 20 пожаров. С его точки зрения, в этом были виноваты диверсанты, устраивавшие пожары и подбрасывавшие взрывчатку в топки паровозов, а также саботажники, парализовавшие ремонт подвижного состава. Во время пребывания главы ВЧК в Омске на ветке Кулунда-Славгород были замечены частые крушения, которые были оценены как диверсионные акты.

Выводы о качестве местных сотрудников были сделаны сразу, что видно из телеграммы Дзержинского своему заместителю И.С. Уншлихту от 11 января 1922 г.: «Состав сотрудников местных ТЧК чрезвычайно слабый – полупартизанский, большой процент больных тифом… Прошу срочно послать в Омск работников для усиления ТЧК Сибири». Вскоре в Сибирь из европейской части страны было прислано свыше 100 чекистов [88]88
  Наумов И.В. Указ соч.; Цит по: Исаев В.И., Угроватов А.П. «Правоохранительные органы Сибири…» С. 130.


[Закрыть].

Особые отделы

Особые отделы, отвечавшие за благонадёжность воинских частей, борьбу со шпионажем и охрану границ, насчитывали в Сибири несколько сотен сотрудников. Их верхняя структура постоянно менялась, отражая как противоречивое отношение к военной контрразведке со стороны руководителей ЧК, так и изменения в строении военных округов. На низовом уровне устойчивость была выше: во всех крупных воинских частях существовали отделения Особого отдела, в менее крупных – уполномоченные, занимавшиеся активной агентурной работой.

Особый отдел 5-й армии, курировавший работу особистов Сибири, был расформирован осенью 1920 г. В 1921 г. были созданы особые отделы Западно-Сибирского и Восточно-Сибирского военных округов, оперативно подчинённые соответственно Новониколаевской и Иркутской губчека. В Новониколаевске особый отдел весной-летом 1921 г. возглавлял К.А. Павлов, затем – А.П. Николаев и его заместитель Н.С. Лебедев. В Иркутске особый отдел до августа 1921 г. возглавлял А.П. Николаев, а затем М.Д. Берман (заместитель – В.А. Каруцкий). При полпредстве существовал Особый отдел ПП ГПУ по Сибири.

Особые отделения на местах были достаточно крупными. В начале 1922 г. партячейка особого погранотделения № 2 в бурятском с. Лунка насчитывала 26 чел. Тогда же партячейка особого отдела 29-й Вятской стрелковой дивизии в Омске насчитывала 18 членов. Особый отдел 5-й Кубанской кавалерийской бригады (Верхнеудинск) состоял из начальника, его помощника, двух уполномоченных, уполномоченного и секретаря [89]89
  ГАНО. Ф. п-1. Оп.9. Д.48. Л.25 об. Д.51. Л.240–240 об; Ф. п-6 Оп.1. Д. 190. Л 119-121


[Закрыть].

Особисты чувствовали себя полными хозяевами в полосе боевых действий. В 1919–1920 гг. они активно занимались фильтрацией бывших белых офицеров, а затем активно фабриковали дела о шпионских и повстанческих организациях.

В ноябре 1920 г. охрана государственной границы была возложена на особые отделы ВЧК. Особые погранотделения в Ойротии, Минусинске, Зайсане, Лунке (Бурятия), Троицкосавске активно занимались борьбой с контрабандой, а также закордонной разведкой. Например, в 1921–1922 гг. особое погранотделение в г. Зайсане Семипалатинской губернии регулярно перебрасывало в Китай своих агентов. Агентуру наспех вербовали из лиц, имевших право на пересечение границ, например, служащих Внешторга. Задание, полученное курьером Внешторга В.Ф. Руденко, было типичным для чекистов, занимавшихся охраной границ: выяснение численности, вооружения и связи китайских войск в приграничной зоне, а также взаимоотношений рядового и начальствующего состава друг с другом и китайскими властями. Разведывательная экспедиция Руденко состояла из двух малоопытных оперативников, переводчика, а также жившего в Китае неграмотного пимоката – содержателя конспиративной квартиры.

Привлечение неквалифицированных агентов вело к расконспирации их деятельности, так что начальник Бурчумского уезда Ма-Цзинь легко узнал, что под видом Пушкина и Кузнецова на китайскую территорию въехали известные ему сотрудники Внешторга Руденко и Крестолюбимов. Тем не менее, этим агентам Зайсанского особого погранотделения, вскоре высланным из Китая за пьяный дебош, удалось собрать определённое количество информации о приграничной полосе [90]90
  Тепляков А.Г. «Ошибка резидента» //Родина. 2001, № 9.


[Закрыть].

Кадры полномочного представительства ВЧК

С собой из Москвы в Сибирь Павлуновский привёз небольшую команду: управделами М.Т. Ошмарина (однако тот сразу стал исполнять обязанности и заместителя полпреда), следователя Т.Т. Сманцера, начальника тюрьмы Э.Я. Зорка, коменданта Ф.М. Гуржинского, заведующего кладовой П.Г. Федосеева. Жена Павлуновского М.Ю. Дзелтынь стала секретарём полпредства и руководителем шифровального отделения, а опытная стенографистка А.К. Шен через год была выдвинута на должность уполномоченного информационной части. Это говорило о желании полпреда поручить внешне невыразительные, но на деле очень важные в чекистском хозяйстве должности – управляющего делами, секретаря-шифровальщика, коменданта, начальника тюрьмы и кладовщика – лицам из «ближнего круга».

В мае 1920 г. должность начальника одного из отделов полпредства занял присланный Дзержинским Ф.Е. Новиков. Часть лояльных полпреду чекистов появилась позже: в 1921 г. по собственной просьбе был откомандирован в Сибирь знакомый Павлуновского по Особому отделу опытный работник Б.Н. Алтайский (Полозов) [91]91
  ГАНО. Ф. п-11а. Оп.1. Д.88. Л. 12,89,118.


[Закрыть].

Пока аппарат ПП ВЧК базировался в Омске, Павлуновский опирался на Омскую губчека, так как штаты полпредства в первые полтора года были минимальные. Только после переезда из Омска в Новониколаевск летом 1921 г. численность полпредства постепенно приблизилась к сотне работников. Созданная в апреле 1920 г. партячейка полпредства насчитывала всего 11 членов, а к 1 января 1921 г. – 22. В 1921 г. через ячейку прошло 97 чел., в результате чистки было изгнано 6 чел. «вредного и негодного элемента». К январю 1922 г. аппарат ПП ВЧК насчитывал 73 партийца, из них 45 % составляли крестьяне, 30 % – рабочие, 25 % – служащие и интеллигенция.

Во второй половине 1921 г. в руководящий состав полпредства входили, помимо Павлуновского и его жены, заместитель полпреда В.И. Хотимский, начальник организационно-следственной части В.М. Алексеев, начальник административного отдела M.Т. Ошмарин, начальник информационно-оперативного отдела А.Г. Шайкевич, начальник штаба войск ВЧК А.Е. Белогуров, начальник политсекретариата войск ВЧК А.И. Комлев, начальник оперативного отделения в управлении инспектора особых отрядов Сибири И.В. Ореховский. В 1921–1923 гг. начальником Секретно-оперативного, Информационно-оперативного и Секретного отделов (и, одновременно, с 1922 г. начштаба войск ПП ВЧК) являлся бывший инспектор и военком особых отрядов 5-й армии Б.Н. Великосельцев [92]92
  Там же. Ф. п-10. Оп.1. Д.86. Л.52; ф. п-11а. Оп.1. Д 88 Л 12–13, 74, 112; ГАЧО, Ф. р-1650. Оп.1. ДЛ. Л.4.


[Закрыть].

Среди оперативных работников полпредства ВЧК известны уполномоченные информчасти Б.Н. Алтайский, А.А. Иванова и А.К. Шен, следователи С.С. Корчемный и В.П. Вихров. Большой процент в партячейке ПП ВЧК занимали тюремно-комендантские работники, осуществлявшие расстрелы осуждённых: комендант Ф.М. Гуржинский, пом. коменданта Я.П. Максимов, дежурные коменданты С.Н. Ценим (парторг), П.М. Хренов, И.С. Ерошин, И.Н. Власюк и Н.В. Зеленцов, заведующий внутренней тюрьмой Э.Я. Зорк.

Для губернских чрезвычайных комиссий и полпредства ВЧК по Сибири было характерно активное присутствие жён начальствующего состава на достаточно значимых должностях (в Красноярске, Новониколаевске, Омске, Томске, Тюмени). Обычно это были секретарские и шифровальные функции. Практически все жёны председателей губчека работали рядом с мужьями, так что госбезопасность становилась семейным делом. Эта традиция была характерна для всех регионов (к примеру, секретарём Одесской губчека работала А.С. Аллилуева, жена главы губчека С.Ф. Реденса и сестра жены Сталина) и продолжалась много лет: в закрытую карательную структуру охотно принимали чекистов-братьев, а жёны оперативных работников активно привлекались в «органы» для исполнения канцелярских функций. Пример подавали с самого верха: двоюродный брат жены Дзержинского И.С. Уншлихт работал зампредом председателя ВЧК.

Небольшой, но заметный процент женщин, самой высокопоставленной из которых была В.П. Брауде, оказался практически во всех губерниях не только на технических, но и на оперативных должностях. Жена замученного белыми комиссара финансов Центросибири А.Ф. Иванова – дворянка и заслуженная революционерка А.А. Иванова – с весны 1920 г. работала в следственно-розыскной части Томской уездчека, а в 1921 г. – в ПП ВЧК по Сибири. При председателе Томгубчека С.Г. Чудновском военной цензурой руководила его жена Е.Г. Чудновская, после увольнения мужа из ЧК благополучно продолжившая работу в «органах». Среди Технического персонала женщин оказалось гораздо больше: так, в 1920 г. аппарат военной цензуры в Томске, по признанию руководства губчека, в основном состоял из «барышень буржуазного пошиба» [93]93
  «В огне революционных битв». – Томск, 1964 С 146, 161, 194–196; ГАНО Ф. п-11а. Оп.1. Д.88. Л Л 2,57; ЦДНИТО. ФЛ. ОпЛ. Д.697. Л.2 об. Д.4. Л.269.


[Закрыть].

Другой кадровой особенностью стало повсеместное привлечение в ЧК родственников как крупных, так и рядовых оперработников. Вместе работали братья Д.Д. и А.Д. Никифоровы (Томск), М.Д. и Б.Д. Берманы (Томск, Иркутск), В.А. и С.А. Каруцкие и сестра их Анна (Иркутск), В.И. и М.И. Дьяконовы (Омск). В ЧК служили два брата В.Ф. Тиунова. При начальнике секретно-оперативного отдела РТЧК Томской железной дороги Ф.Н. Чугунихине помощником коменданта работал брат Захар, а канцеляристкой – сестра Мария; там же работали братья А.В. и Л.В. Славинские. В УТЧК ст. Новониколаевск работали братья А.А. и Н.А. Мозговы. В Якутской губчека в 1920 г. уполномоченный А.С. Синеглазов являлся братом жены главы губчека И.Б. Альперовича, а в 1921 г. рядом работали начальник отделения В.П. Брусенин и его сестра, следователь Ф.П. Брусенина. Жена члена коллегии Якутгубчека П.П. Кочнева Ядвига Кочнева работала в Якутске в 1920–1926 гг. в должности уполномоченного [94]94
  ЦДНИТО ФЛ. Оп.1. Д.4. Л 388 Д.698 Л.134; ГАРФ. Ф.374. Оп.27. Д489 Л.77. Д383. Л.152;РГАСПИ. Ф.17.0п.8 Д.50. Л.159, 160; Оп.9. Д.3709 Л 138 об.


[Закрыть]. Дети чекистов также нередко поступали служить в ЧК-НКВД; такая практика отмечалась в течение всех 1920-1930-х гг. и в последующие эпохи.

Лица, работавшие в сибирских ЧК в 1918 г., составляли небольшой процент работников и занимали обычно нерядовые должности. Член Следственной комиссии по борьбе с контрреволюцией в Томске И.С. Дмитриев в начале 1920 г. короткое время был заведующим секретно-оперативным отделом Томской уездчека. Его коллега В.А. Урасов в 1921 г. возглавлял ОДТЧК ст. Каргат Томской железной дороги, но вскоре оказался исключён из РКП(б) за пьянство и перешёл работать в продорганы. П.П. Соколов руководил Мариинским и Кузнецким политбюро, Ф.Н. Бак-Жаркова в начале 1920 г. недолго работала в Томской уездчека [95]95
  «В огне…» С. 105–107, 141, 173–179, 180–184; ГАНО. Ф. п-11а. ОпЛ. Д159. Л.2 об.; ФЛ. ОпЛ. Д.201. Л 87; ЦДНИТО. ФЛ. ОпЛ. Д.5. Л.5,37,92 об.


[Закрыть].

В Сибири работали некоторые весьма примечательные личности: И.М. Пашин (следователь Славгородской уездчека) – бывший депутат и казначей большевистской фракции Учредительного Собрания, кандидат в члены ВЦИК; В.И. Колчин (работник Тюкалинского и Калачинского политбюро Омской губчека) – бывший сотрудник для поручений по делам ЧК и особых отделов при члене РВС Южного фронта И.В. Сталине; И.Ф. Карташев (в 1922 г. замначальника Особого отдела ГПУ ЗСВО) – начальник особого отдела конного корпуса и организатор фабрикации расстрельного дела против Б.М. Думенко в 1920 г. [96]96
  ЦХАФАК Ф. п-2. Оп. Л Д.654. Л.13; ГАНО Ф. п-2 Оп.6. Д.1026 (л. д.); РГАЭ. Ф.8543. Оп.9. Д.836 (л. д.).


[Закрыть].

Для зачисления на чекистскую службу прежде всего требовалась политическая лояльность. В связи с этим значительный процент занимали особо преданные революции и не связанные с местным населением интернациональные кадры: так, среди коммунистов Томской уездчека весной 1920 г. евреев и латышей насчитывалось примерно по 15 % [97]97
  ЦДНИТО. Ф.1. Оп.1. Д.697. Л. 1–2; Евреи занимали руководящие посты только в отдельных губчека (долго сидели на руководящих постах Берман и Чудновский, а Альперович, Коган, Пупко, Хотимский, Фридман оказались достаточно случайными фигурами). Немного было евреев в руководстве Алтгубчека, Омгубчека и Тюмгубчека. Начальствующий состав руководства полпредства ВЧК до 1923 г. был преимущественно русским, появление Б.А. Бака в ранге заместителя полпреда и Г.Б. Запрудского в роли начальника СибОКТО ОГПУ не могло принципиально изменить национального состава полпредства. Процент евреев на оперативных должностях в целом выглядел скромно. По выборке из 400 сибирских оперативников периода 1920–1925 гг. евреев насчитывается 30 чел, из них половина занимала руководящие должности: от заведующего политбюро и начальника отдела в губчека либо губотделе ОГПУ. Прибалтийская прослойка была заметней: латышей – 39 чел, литовцев – 3, эстонцев – 2. Украинцев и белорусов было по 11, поляков – 6, немцев – 7, венгров – 2, армянин – 1.


[Закрыть]. В последующие месяцы чекистов славянского происхождения стало больше.

Многие оперативные работники были взяты в штат после работы в качестве негласных осведомителей. Из правоохранительных структур старого режима в ЧК не брали никого. Но исключения были: так, в чрезвычайно криминализированной Якутской губчека подвизался Н.К. Булкин, который в 1905 г. находился под следствием за присвоение товаров на 11 тыс. рублей, а двумя годами позднее попал под суд за растрату. Сначала Булкин работал на жандармерию как негласный сотрудник, в период правления Колчака был комиссаром Чурапчинского земуправления, а с июня 1920 г. стал одним из якутских чекистов [98]98
  Алексеев Е.Е. «Признаю виновным…» М, 1996. С.13; Николаев И., Ушницкий. «Центральное дело». – Якутск, 1990. С. 93–94.


[Закрыть].

Глобальный социальный переворот привёл к тому, что в органах ЧК оказалось немало выходцев из духовного сословия. М.В. Слонимский был с 1914 г. дьяконом, одновременно выполняя задания ячейки РСДРП(б). В 1917 г. он стал большевиком, позднее служил политруком полка, в мае 1920 г. был передан в ВЧК и уже осенью того же года работал замначальника Особотдела ВЧК 5-й армии, а затем начальником адмотдела Иркутской губчека. Бывший священник Л.А. Казанский стал добровольцем РККА, в 1919 г. выполнял в Особом отделе Восточного фронта конспиративные задания Павлуновского, а затем дослужился до помначальника Секретно-оперативного отдела Омгубчека. Дьякон и священник в Татарском уезде М.А. Покровский содействовал партизанам, затем отрёкся от «царского проклятого попизма», заведовал подотделом Татарского ревкома, а после был уполномоченным Татарского политбюро Омгубчека [99]99
  Соловьев А.В. «Тревожные будни забайкальской контрразведки». – М., 2002. С. 59–72; ГАНО. Ф. п-1. Оп.7. Д.24. Л.18; Ф. п-16. Оп. Л. Д.6. Л.136, 143. Д.57. Л.87 об. Д71. ЛЛ. 06,119.


[Закрыть].

Характерной особенностью органов ВЧК Сибири являлось наличие очень молодых сотрудников, которые с 15-16-летнего возраста выполняли оперативные задания и работали с агентурой. Зачастую они приходили в ЧК из комсомола. В конце 1919 г. 15-летний И.И. Кавкун поступил (сексотом?) в Томскую чека, в 1920-м служил уполномоченным РТЧК, затем стал комсомольским работником. В 1920 г. 16-летний И.В. Завьялов возглавил Курганский уком РКСМ, а через несколько месяцев поступил в Омскую губчека, участвовал в подавлении крестьянских восстаний в Ишиме и Петропавловске [100]100
  Гавриленко В.К. «Казнь прокурора». – Абакан, 2001 С.203, 229, ЦДНИТО. ФЛ. ОпЛ Д.698. Л 134; Бударин М.Е. «Были о чекистах». С. 37–47; ГАНО. Ф. п-1. Оп.9. Д.51. Л.200 об.


[Закрыть].

Ещё одна кадровая особенность «органов» – насыщенность откровенно криминальными деятелями. Этим особенно отличались Алтайская и Якутская губчека, Госполитохрана ДВР. Глава Горно-Алтайского политбюро А.А. Табанаков отбывал каторгу за убийство офицера, а его преемник Г.П. Сысоев до революции промышлял карманными кражами. Начальник Приморского облотдела ГПО ДВР В.В. Долганов (Данилов) в 1906 г. привлекался к уголовной ответственности по подозрению в убийстве в с. Знаменка Томской губернии, а К.В. Русский (Бреслав), в 1920 г. работавший замдиректора ГПО ДВР, впоследствии был исключён из партии за связь с уголовной шайкой анархистов-максималистов [101]101
  ГАНО Ф. п-2. Оп 2. Д 99. Л.30 об.; ГА Приморского края. Ф.1588 Оп.1, Д ПУ-15062. Л 1-28 (сведения К.В. Скоркина); РГАНИ. Ф.6. ОпЛ. Д 297. Л.68


[Закрыть].

Среди новониколаевских чекистов тоже был хорошо заметен уголовный элемент: агент наружного наблюдения УТЧК-ОРТЧК Ф.П. Окулов около 1909 г. был осуждён за убийство присяжного поверенного. Матрос П.Д. Старостин в 1906–1914 гг. отбывал 20-летнюю каторгу за участие в севастопольском восстании, затем бежал, ограбил почту, был снова осуждён и вышел на свободу по амнистии 1917 г. В начале 1920 г. он заведовал домами принудработ в Новониколаевске. Рабочий Н.А. Путинцев в 1916 г. пытался убить пристава, после чего скрывался «по всей Сибири», а в 1921 г. работал уполномоченным по политпартиям Черепановского политбюро [102]102
  ГАНО Ф, п-36. Оп. Л. Д.66. Л.34–37 об. Д69. Л.279–281 об.; Ф. п-1 la. Оп.1. Д.227. Л.2.


[Закрыть].

Аппарат ВЧК Сибири выглядел предельно разнообразно: в нём были представлены дворяне и крестьяне, подпольщики и партизаны, священники и бывшие военнопленные, женщины и подростки, было немало лиц с криминальным прошлым, а также связанных друг с другом родственными и дружескими отношениями. Основной состав чекистов начала 1920-х гг. был представлен людьми, имевшими военный опыт – солдатами мировой и гражданской войн, партизанами, участниками карательных экспедиций, продотрядовцами. Прошедшие школу жестокости, молодые и малограмотные, они верили лозунгам и начальственным указаниям, воспринимали как должное политику террора (нередко имея личные мотивы для политической мести) и часто были настроены гораздо радикальнее, чем руководство. Абсолютно неграмотные в правовом отношении, свою работу в ЧК они понимали как непосредственное участие в истреблении враждебных элементов, неразрывно связанное с возможностью распоряжаться их имуществом.