Текст книги "Упрямец (СИ)"

Автор книги: Алексей Галактионов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 11 страниц)

– Убей его, прикончи ублюдка!

Толпа вошла во вкус, требуя больше крови.

«Будет вам кровь, поганцы».

Гилион пригнулся, отвел руку в сторону и, не теряя ни секунды, скакнул в сторону Нокса. Движение было легким, словно его подгонял ветер и таким быстрым, что едва видел глаз. Белобрысый сделал короткий взмах. Теург без труда уклонился. Не попала и следующая атака.

Лицо Гилиона исказила гримаса ярости. От миловидной насквозь деланной маски не осталось и следа. Он зло оскалился и принялся махать клинком. Нокс отражал каждый удар, даже не вынимая оружия из ножен.

Гилион попытался пронзить теурга, но тот изящно вильнул и отвел меч вбок. Он махнул снизу, но теург небрежно отбил клинок наотмашь. Каждый удар встречался со сталью ножен или беспомощно рассекал воздух.

– От этого не уклонишься!

Белобрысый схватил меч двумя руками и рубанул по диагонали, от плеча. Нокс парировал, обвил оружие противника своей рукой и рывком выхватил меч, словно это был леденец в руках ребенка. Отшвырнул его в сторону, не глядя. Брошенный прочь длинный и узкий клинок жалобно зазвенел, признавая поражение.

– А мне и не нужно, – сказал теург.

Гилион стоял и тупо смотрел в сторону, куда улетело его оружие. В следующий момент мир завертелся перед глазами: Нокс схватил белобрысого за голову и саданул носом о колено. Ударил под дых. Гилион с безумно вытаращенными глазами кашлянул и согнулся пополам, хватая ртом воздух. Он попытался распрямиться, когда по спине прилетело навершием черного меча, который все еще оставался в ножнах.

Повелитель клинка, как его назвал герольд, повалился на живот, отхаркиваясь кровью из разбитого носа. Бой закончился за пару минут.

Нокс толкнул его в бок и перевернул на спину. Оседлал сверху.

– Ну что, ваше благородие. Желаете продолжить? – спросил он.

Гилион что-то пробормотал, отгораживаясь от Нокса дрожащей рукой.

– А впрочем, – угрожающе сказал Нокс, – ты мне еще послужишь.

Кроме белобрысого его слов никто не слышал. Теург улыбнулся, сжал кулак и ударил Гилиона в лицо. Раздался отвратительный хруст. Белобрысый вскрикнул, попытался ударить голой рукой, но Нокс быстро отвел кулак поверженного противника и ответил сильнее прежнего. Затем еще и еще. Камень вокруг окрасился в красное и потемнел от крови. Удары сыпались один за другим. Кулак с мерзким звуком врезался в плоть. Белобрысый выл и визжал как раненый зверь, то умоляя своего противника о пощаде, то изрыгая последние проклятья.

Толпа, опьяненная жестокостью, ликовала, быстро забыв своего недавнего фаворита.

– Хватит уже, – раздался спокойный, ровный, но от того не менее сильный голос. Он принадлежал мужчине, тон звучал подозрительно знакомым. Шум резко смолк.

Теург остановился и, не удосужившись обтереть окровавленную руку, посмотрел наверх. Он внутренне напрягся, однако не показал вида. С ближайшей трибуны смотрело молодое лицо цвета оливы.

– Похоже, я не ошибся. Владыка внял моим словам. Хотя, должен признаться, не ожидал, что все случится так скоро. Видимо, это наша судьба. – Хотя человек на трибуне скрывал свои чувства, в его голосе отчетливо проскакивали нотки саркастического веселья.

– Промысел Владыки непостижим. Возможно, наша встреча – Его работа, а может это плод людской воли. Вот только пока не уверен, злой или доброй. – парировал Нокс. – Похоже, твой маршрут оказался короче, чем планировалось.

– Как и твое путешествие на юг, – ухмыльнулся Ластер.

Нокс, наконец, все понял. Ощущение дрожи в воздухе усилилось. Всмотревшись, он увидел слабое свечение в эфирной проекции Ластера.

"Теург".

– Наша встреча была случайной? Или тебя кто-то послал? – спросил Нокс напрямую.

Ластер пожал плечами.

– Я бы предпочел говорить не о воле, а о невероятном стечении обстоятельств. Кто мог меня послать? Я служу только одному человеку. Но мой господин – человек занятой и у него нет времени гоняться за случайными людьми. Мы, его слуги, тоже не склонны шнырять где-попало без дела, ради забавы выслеживая незнакомцев и случайных путников.

– Значит, у нас нет причин для вражды и взаимных подозрений. А раз так – не будешь ли любезен проводить меня к своему господину?

– К сожалению, не могу.

– Отчего же? Каждый из присутствующих уверен в обратном. Я победил и имею законное право увидеть того, кому ты служишь.

– Но этого мало, Нокс. Победа бывает разной.

– Я победил и имею право на аудиенцию. – Повторил теург с нажимом. Шума вышло много, как он и предполагал. Теперь оставалось импровизировать, полагаясь на мудрость Владыки. – Пусть герольд и люди вокруг будут тому свидетелями. Или же вы отрекаетесь от правил, которые сами же установили? Чего же стоит слово барона и его верных слуг?

Народ начал шептаться и роптать. Ластер осмотрел толпу, прищурился и сжал губы в одну линию.

– Ни в коей мере. Но кто лезет без спроса и машет мечом без разбора – не может уповать на законы и правила. Я не могу тебя пропустить. А поскольку ты нарушил порядок, то и отпустить тебя не могу. Ластер сделал жест двумя пальцами.

– Взять его!

Нокс обвел глазами толпу. Увидел вооруженных латников, которые спешно окружали арену.

– Ни одной душе не позволено вмешиваться в дела его превосходительства. Тем более так небрежно.

Ряды стражей начали смыкаться. Нокс нахмурился и крепче сжал клинок, приготовился к атаке.

– А ты все такой же зануда, Ластер.

Из-за трибуны с противоположной стороны вышел богато одетый человек в возрасте и с лысиной. Фрак цвета горчицы и такого же оттенка жилет гармонировали с аристократическими, пусть и изрядно потускневшими от лет чертами лица, скрытыми за седой бородой. Нокс вздрогнул: человека с похожими чертами он видел несколькими днями раньше. Этот, разве что, был старше. Оставшиеся редкие волосы тоже поседели. Сопровождающие его стражи шли чеканным шагом, держа в руках копья. Двое латников по бокам придерживали барона, который едва переставлял ноги. Каждый шаг аристократа был неуверенным. Его болезненный вид дополнялся неестественной бледностью и огромными фиолетовыми мешками под глазами.

– Ваше превосходительство! Барон Лангос!

– Разве я давал указания нападать на участников? – Спросил Лангос тихим голосом, бросив грозный взгляд, – м, Ластер?

– Но…

– Помолчи. Россказни твои мне не нужны. Я еще при глазах и все видел сам.

– Но он не участник! Это противоречит всем правилам, кроме того…

– Я велел помолчать. – Отрезал барон тоном, который не предполагал возражений. – За своеволие будешь наказан. А ты, победитель, – он указал на Нокса пальцем в перстне с изумрудом, – пойдешь со мной.

Лангос произнес последнюю часть так, словно это не терпело возражений.

– Я тебя не забуду! Ты, проклятый выродок! – Воскликнул Гилион.

Нокс сжал челюсти. Он резко повернулся и коротким ударом саданул белобрысого в бок так, что затрещали ребра.

Гилион сдавленно вскрикнул.

– Тому, кто поставил на кон жизнь и проиграл, стоит молчать и смиренно благодарить победителя за дарованную милость. Прибереги свои угрозы пока я не передумал.

Поверженный мастер меча выл и жалобно скулил точно побитый пес. Левый глаз заплыл, губы распухли и раскраснелись как лоскуты говяжьей вырезки, физиономия отекла и посинела, покрылась лиловыми кровоподтеками. Нос потерял вздернутую форму. Теперь красавец больше походил на жертву роя веспинов.

Теург повернулся к Лангосу.

– Почту за честь, барон.

***

В полутьме сырой комнаты на разваленном от старости топчане лежала фигура, закутанная в темно серую ткань. То, что когда-то было изящными одеждами, превратилось в грязные трухлявые лохмотья. Из складок старой ткани высунулась пара перепачканных, обмазанных дорожной пылью ног с длинными желтоватыми ногтями.

Воздух в пустоте завибрировал и принял бестелесные очертания. Это был не физический образ. Скорее ощущение присутствия в полной пустоте пространства. Среди тишины заброшенного дома раздался голос. Он не был ни мужским, ни женским и, казалось, принадлежал нечеловеческой сущности.

– Любовь моя.

Ответа не последовало.

– Ты слышишь?

Фигура слегка покачнулась. Из оборванной ветоши показалось изможденное бледное лицо. Черты молодой девушки можно было назвать миловидными, если бы не огромные мешки под глазами и тусклый, почти безжизненный взгляд.

– Я…слышу. Слышу тебя.

– Ты так бледна. Так слаба. Тебе опять нездоровится.

– О, все в порядке, не беспокойся. Твое последнее подношение исполнило меня сил. Рождение дается мне нелегко. Но скоро все будет хорошо. Очень скоро мы станем свободны. Как прежде.

– Мы вновь будем свободны, – повторил некто с другой стороны, в голосе послышалась задумчивость, – но прежде нам придется столкнуться с большой опасностью. В город прибыл потусторонний.

– Потусторонний, – она мучительно вздохнула. – Он силен? Этот человек достоин?

– Я не знаю. Пока не могу сказать. Его сущность туманна, как и его намерения.

– Быть может, эта потусторонняя сила станет тем, что предложит мне новый шанс на искупление. Ах, как жаль, что у меня не осталось ни капли крови…

Она прикрыла веки и еще раз мучительно вздохнула.

– А что насчет тебя? Сможешь ли ты дать мне надежду?

– Я буду стараться изо всех сил, – ответил голос.

– Другого я от тебя и не ожидала. Иди же. Я должна отдохнуть.

– Как пожелаешь.

Бестелесное присутствие растворилось, и девушка осталась лежать без движения.

Глава 3

– Благодарю, нет. – Нокс ответил в который раз, даже не глядя на юную горничную. Девушка настойчиво пыталась проводить его в трапезную.

– Но, господин! Мне велено устроить вас как следует, так его превосходительство сказал!

– Разве у вас нет других обязанностей?

Девушка заметно смутилась непокорностью гостя, простой вопрос заставил ее на мгновение озадачиться.

– Дел много, господин, по-другому и не бывает. Но ведь его превосходительство приказал…

– Тогда не буду вас задерживать. Я сообщу ему о вашем рвении. Уверен, он не будет сердиться. А теперь, пока его превосходительство приходит в себя, я хотел бы провести это время в покое. – Ответил Нокс.

Горничная с досадой поклонилась и засеменила прочь.

Нокс поерзал в мягком кресле и посмотрел вперед. В зале кипела жизнь. Перед глазами мелькали черные бархатные камзолы слуг, платья горничных. Обслуга бросала любопытные взгляды, а оказавшись поддаль от него, мужчины и женщины, которые несли на своих плечах весь дворцовый быт, нетерпеливо перешептывались. О чем они говорили – оставалось только предполагать. Не будь он тут инкогнито – догадался бы сразу.

Обычно все контакты с людьми были до тошноты похожи один на другой. Мало кто смотрел на теургов как на людей, еще меньше было тех, кто считал их за равных. В большинстве своем народ относился к заклинателям в лучшем случае со смесью брезгливости, суеверной неприязни и страха. Впрочем, высказывать свое истинное отношение к колдунам не решался почти никто. Теурги выполняли свою работу, не лезли в дела простого народа, предпочитая свои изолированные сообщества, а люди не мешали и делали вид, что тех не существует. Этот негласный пакт действовал везде, создавая хоть какую-то видимость упорядоченной жизни среди зловещего, расползающегося хаоса мира. Он же помогал избегать лишней напряженности.

Однако никто не знал об истинной сущности гостя. А раз так, досужая болтовня его не интересовала.

Порой мимо проходили надушенные аристократы в богатых одеждах. Эти вели себя по-другому. Завидев Нокса, они бледнели, напрягались всем телом и ускоряли шаг, избегая встретиться с ним глазами.

Теург вздохнул с легким раздражением отер лоб. Ожидание затягивалось. Отвлекшись от нарастающего ощущения усталости, он прислушался. Послышались шаги. Из дальней части залы спешно выбежала еще одна горничная. Она подошла и вежливо поклонилась.

– Господин, вас зовет его превосходительство.

Нокс спешно встал.

– Тогда идем.

***

Теург стоял на пороге кабинета барона. Если он и удивился то не показал вида. А он определенно был удивлен. Перед ним сидел не крепкий на вид аристократ, не мятежник, которому не терпелось вести в бой солдат, не владыка, готовый бросить весь юг к ногам Темного, лишь бы утолить свои властные амбиции. Нет. Перед ним сидел жалкий дряхлый старик. Бледный, изможденный и порядком потрепанный. Теург перевел взгляд в сторону от большого кожаного кресла из тяжелого дерева. Возле подлокотника стояла узкая деревянная стойка длиной не меньше пары метров. К середине стойка расширялась, образуя стеклянную колбу с изящной латунной ручкой сбоку. Судя по всему, она предназначалась для выпуска жидкости.

От прозрачной колбы к руке с обвисшей дряблой кожей спускалась трубка из гибкого материала, скорее всего кишки какого-то животного. Искусственная жила заканчивалась грубоватого вида иглой с двумя ушками по бокам.

– Ну и как тебе мои покои? Доволен?

– Ты очень гостеприимен, барон.

Барон довольно хмыкнул в густые седые усы.

– Будет тебе там стоять. Присядь, только близко не подходи, коли жизнь дорога. – Лангос указал на стул, который стоял возле его стола. Теург подошел и осторожно опустился на сиденье.

– Не подумай, что угрожаю, дело вот в этом, – он указал на стойку. – Лекари до сих пор спорят о природе той дряни, что во мне сидит. Пару часов назад я был не в лучшей форме. Позвал, как только сумел и счел, что это будет безопасно для нас обоих. Эх, силы у меня уже не те. Ну, это ты и сам видишь. Ладно, будет ныть и жаловаться. Надеюсь, тебе не пришлось скучать?

– Скука – болезнь праздного ума. К тому же мне не давали заскучать ваши любезные слуги.

Барон безразлично кивнул и задумчиво посмотрел в никуда. Обратив взгляд на Нокса, он снова заговорил серьезным, холодным тоном.

– Наделал же ты шума. Могу я спросить, кто ты такой, господин хороший? – Спросил барон.

– Нокс.

– Просто Нокс и всё?

– Как я уже сказал вашему слуге, у меня нет ни титулов, ни званий. Прозвищ тоже.

Барон посмотрел с подозрением. Набрякшие веки прикрывали глаза, придавали лицу усталый, сонный вид.

– Что ж, хорошо, просто Нокс. За убедительную победу, – свободной рукой Лангос поднял бокал и без всякого аристократизма опрокинул половину содержимого, оставив немного алой как розовые лепестки жидкости на потом. – Впервые вижу, чтобы кто-то с такой легкостью разоружил противника. А видел я немало. Как ты сумел?

– Практика.

– И много?

– Больше чем хотелось бы.

Лангос посмотрел на часы и постучал пальцем по столу. Пока барон думал, Нокс обвел глазами покои его превосходительства. Обстановка была на удивление скромной. Большие напольные часы, пара шкафов из простого темного дерева, ковры не бог весть какой ценности, кровать, узкий стол и камин. Над очагом висел золотой герб. В центре изображался кабан с изогнутыми клыками, доходившими до самой спины величественного зверя. С обеих сторон изысканными вензелями были начертаны буквы: Л и П. Богатого вида герб был обрамлен двенадцатью меньшими стилизованными пиктограммами: малыми гербами. Один из них изображал змею с тремя головами, которая ощетинилась шестью клыками. Он, без сомнения, принадлежал наиболее воинственной малой группе, семье Хорстам.

Нокс перевел взгляд.

Самой примечательной вещью в покоях были картины. Один из портретов изображал самого барона в расцвете сил. Другой – женщину в дорогих одеждах. С третьего на Нокса смотрела миловидная девушка с копной рыжих вьющихся волос в пышном платье. Судя по легкому запаху масляной краски, его написали не так давно.

– Спрошу еще раз. Кто ты такой? – Барон снова подал голос. – И на сей раз хорошенько подумай над ответом. Я жду правду.

– Я уже сказал вам, господин. – Нокс сидел, расслабленно положив руки на стол.

– Ну да, ну да.

Раздался скрип дерева, скользящего по полу. Со скоростью, которую никак не ожидали бы от человека в возрасте, барон схватил Нокса за руку, другой рукой вытащил нож, направил сверкающее острие в лицо теурга. Жила капельницы натянулась, продолжая торчать из сухой руки.

– Просто случайный путник, который случайно забрел в мой город и случайно учинил мордобой. За дурака меня держишь? Носит темные тряпки, вмиг разбил харю Гилиону. Да он тут такого шума навел, моих красавцев положил, как посрать сходил! Того, что с раскосыми глазами, словно тушу свиную порубил! И тут появился ты! Голыми руками навешал ему как сопливому пацану, пары мгновений не прошло!

– Польщен, что ваше превосходительство обратили внимание на мои вкусы в одежде. Подобный вид – всего лишь дань удобству. А что касается боя – это умение, выработанное горьким опытом, ничего больше.

– Ах да. А что тогда на это скажешь?

Барон кивнул на край стола. Там лежало подобие рубина размером с кулак младенца. Внутри драгоценности переливалась молочного цвета дымка. Сам камень таинственно светился в полутьме покоев Лангоса.

Теург на мгновение замер в исступлении: трава-ресмения должна была скрыть его присутствие. Он провозился слишком долго. Кроме того, откуда у Лангоса было что-то подобное? Камни-детекторы, да еще такого размера были огромной редкостью.

– Красный хризолит тебе не верит, колдун.

Нокс посмотрел на нож перед лицом, затем покосился куда-то вниз и в сторону. Он планировал неспешно, шаг за шагом подвести барона к сути ситуации, прежде узнав, что с ним такое. Будь Лангос под чарами, раскрывать себя с ходу – чистейшая глупость. Похоже, теперь планы менялись. Одно было хорошо – хризолит вскрывал все чары. Но камень реагировал только на его присутствие – что ж, сомнением меньше. Несмотря на опасность ситуации, Нокс ощутил некоторое облегчение.

– Святой металл. Даже не думай. Я знаю, что ваш брат его очень не любит. Не успеешь. – Сказал барон.

Скрипнула дверь. В покои вбежал молодой человек в черном камзоле. Он с беспокойным видом подскочил к барону.

– Ваше превосходительство, так нельзя! Вы не должны так напрягаться! Это слишком опасно! Я позову лекарей!

Он по-сыновнему, как любящий отпрыск положил руку на плечо Лангоса, попытался усадить его обратно в кресло.

– Жив я, жив! Пока что. Хватит тебе кудахтать как наседка! Оставь лекарей в покое! Не видишь? Меня уже снадобьем балуют. Ох уж мне эта штука. – Барон с болезненным выражением посмотрел на капельницу. – Их лекарство убьет меня раньше, чем болезнь. Пусть проклятое пойло делает свое дело, а у нас есть дела поважнее, – барон кивнул на Нокса.

Казалось, Ластер за тревогами о своем господине только заметил, что помимо барона в покоях был кто-то еще. Он медленно посмотрел на теурга.

– Действительно, – Ластер поборол нервное возбуждение. Его лицо приняло прежнее спокойное выражение. – И вновь приветствую, Нокс. Хотя, должен сказать, мне было бы приятнее приветствовать тебя как старого знакомого, а не как шпиона.

Хризолит на столе запылал ярко алым огнем, засветился изнутри словно лампада. Нокс перевел взгляд на Ластера. Его подозрения оказались верными. На шее мужчины мутным орнаментом сияла метка. Светлый оттенок и слабая аура выдавали совсем молодого носителя. По его прикидкам, теургу было лет 25. Немногим младше его самого.

– Должен сказать, это что-то новое, колдунов они еще не подсылали. – Сказал барон с легким ликованием в голосе, его губы искривились в раздражении и едва заметном коварном оскале. – Вот только они меня явно недооценивают.

Барон сильнее сжал руку Нокса. Кисть начала неметь.

– А теперь будь так добр, просвети меня. И отвечай честно, не то получишь дырку в горле.

– Тебя послали убить барона? – Спросил Ластер ровным и каким-то бесстрастным голосом.

Нокс успокоил бушующий разум и пришел к единственно возможному варианту – говорить правду в той мере, в какой это могло привести Лангоса в чувство.

– Нет. Вовсе нет.

– Но ты не отрицаешь, что был послан. Вопрос лишь в нанимателе. Церковники постарались?

– Нанимателе? – Нокс усмехнулся, – я похож на наемника? Церковники могли бы пойти на такой шаг, вы дали им достаточно поводов. Но я не наемник и у меня свой интерес.

– Отвечай как есть, Темный тебя разбери, довольно словесных игр! Я не в настроении разгадывать дурацкие загадки! – Воскликнул барон.

– А я и не играю. Ответы следуют глубине ваших вопросов, – Нокс ответил на раздраженное сопение барона. – Не отрицаю, что они хотят получить твою голову. Не отрицаю и того, что я тут не от своего имени. Однако меня не посылали. Я явился сам. – Ответил Нокс все так же спокойно.

– Ха! И какого тебя сюда занесло!? Девок потискать иль скажешь бормотуху приперся лакать!?

– Я здесь как переговорщик. Можете считать меня нейтральным представителем.

– Мне не о чем говорить с предателями и погаными святошами! – Отрезал барон.

– Не знаю, какие счеты у тебя с теургами и служителями церкви, но я не вхож ни к тем, ни к другим. Я сам по себе.

В глазах барона промелькнуло замешательство.

– Я не работаю ни с кем кроме своего малочисленного ордена. Нам безразлично мнение церкви и у других теургов над нами нет ни капли власти.

– Если и так, что это меняет? Ты как вор проник в мои владения! Ты в курсе замыслов моих врагов! Ты с ними заодно! По-моему я понятно объяснил выродкам, что обо всем этом думаю! Но если не доходит ни с первого, ни с третьего раза, так уж и быть, повторю снова!

Пребывая в возбуждении, барон сжал рукоять ножа. Лангос выходил из себя, его лицо побагровело.

«Упрямый, горделивый – прямо как другой».

– Ты думаешь, что за твоей головой охотятся церковники. Так и есть. Но это только половина правды. У тебя неверный взгляд на вещи. Устаревший, так сказать. И он будет стоить тебе всего, если не выслушаешь.

– Да что ты. Ну так расскажи мне, о чем я не знаю, колдун!

Нокс кивнул и посмотрел барону в глаза.

– Церковь действует не одна. Так было, когда ты порол сборщиков и потчевал их дерьмом на потеху публике, – спокойно продолжил Нокс. – Сейчас все изменилось. За мной переговорщиков больше не будет. Как не будет и ходоков. Или, точнее, будут, но другого свойства. Пока мы говорим, собирается союз. Теурги, прохибиторум и церковь.

– Чего? Они…они готовятся ударить всеми силами? – Барон изменился в лице. Багровый румянец медленно схлынул, уступив место аристократической бледности. Похоже, он наконец понял, какая буря грядет. – У них хватает наглости…после всего…на Ольнию идет отряд?

– Пока нет. Кара отсрочена. Общими стараниями, моими и еще одного человека, который желает тебе добра. Время еще есть. Однако, если переговоры провалятся, они придут. Стены форта крепкие. Но этого мало. Уверен, при поддержке твоей семьи, сокрушить их будет несложно.

Барон расширил глаза в недоверии:

– Семьи? Но кто мог…?

– Магнус Латвер.

Барон отпустил руку теурга и медленно опустился в кресло.

– Проклятый предатель, – прошептал он прикрыв глаза ладонью. Грубо вытер лицо и обратил его к потолку, едва сдерживая новый приступ гнева и разочарования.

– Он полагает, что ты собираешься напасть на его домен. А еще держит обиду за Элгуса, – объяснил Нокс.

– Мальчишка сам нарвался! Слышал бы ты, что он говорил своим поганым ртом! Впрочем, перед кем я оправдываюсь.

– Если утешит, твой племянник настаивает на мире. Его добрый нрав – одна из причин, почему город еще не сравняли с землей.

– Аргус, да? Глупый мальчишка…Он всегда был хорошим малым.

– Но ты никому не оставляешь выбора. Если и дальше будешь упорствовать в своем решении – сюда придут не жалкие попрошайки в рясах. И не самодовольные сопляки, от которых несет материнским молоком. Скоро здесь будет целое войско. Сюда движется не отряд, а целая армия, барон. Они придадут огню Ольнию, разрушат стены города, перебьют твоих подданных. А затем настанет и твой черед.

Барон посмотрел на Нокса тусклыми глазами. Взгляд был каким-то безжизненным. Лангос не походил на кутилу и повесу, как его описывали местные. Вид у него был измотанным как после долгой бессонницы или изнурительной болезни.

Барон сощурил глаза и мрачно засмеялся.

– Видимо, на этом месте я должен испугаться. А коли и так, то что? Пусть приходят. Может оно и к лучшему.

Барон отвернулся куда-то в сторону. Он выглядел намного старше брата, хотя разница, насколько знал Нокс, небольшая. Перед ним сидел уставший и измученный человек.

– Ты готов обречь на смерть тысячи, барон? Ради чего? Ради своей гордыни? – Спросил Нокс.

– Эх, Нокс, что б ты понимал, – отозвался Ластер, – его превосходительство…

– Когда ж ты научишься молчать, Ластер! – Оборвал его барон. – Послал Владыка помощничка.

– Я лишь хотел указать на очевидное. Это несправедливо, господин. Они клеймят вас, хотя сами нарушили все заветы Владыки. Это их должно наказать.

Барон поднял руку, отмахнулся от Ластера.

– Скажи мне, колдун, – произнес Лангос, указывая ножом в сторону Нокса, – что мешает мне повесить тебя прямо сейчас? М? Или велеть содрать с живого кожу? Отсечь голову? Меня не пугают твои угрозы, мне плевать и на церковников, и на моего чокнутого братца. И я не боюсь ни прохибиторов, ни проклятых колдунов вроде тебя.

– Дай-ка подумаю. – Нокс начал загибать пальцы. – У меня нет дурных намерений. Я твой законный гость, ведь ты сам меня пригласил. А еще я ваш единственный и последний шанс решить дело миром. И судя по всему ты сам это знаешь. Кроме того, если б ты хотел, – сказал Нокс, – уже бы сделал все перечисленное. Однако ж мы сидим и беззаботно болтаем. Разве так себя ведет тот, кто желает войны? Значит у нас больше общего, чем кажется: вражда мне не по душе. Иначе б явился тебе в другом качестве. Но я тут не для того, чтобы сеять смуту и раздор.

Барон промолчал.

– Ты волен действовать как хочешь. Но учти, барон. Это может быть последний шанс. Если придется действовать – я не стану сидеть сложа руки. Клятвы, что я принес – дороже жизни. Не заставляй меня доказывать свою решимость делом.

Лангос посмотрел на стоявший бокал, схватил его и осушил до дна.

– Для проклятого ты до одури честен. Составишь мне компанию?

– Куда же ты?

– На охоту. Давненько не гонял зверей по густым ольнийским лесам.

– В такое время? К чему это, барон?

– А ни к чему. Просто душа свободы требует. Не боись. Дурного не сделаю. Так ты идешь, колдун?

***

Кони едва проходили через буреломы. Даже мицелану приходилось непросто. Он то и дело фыркал, шумно укоряя всадника. Внезапно шедшие впереди Ластер и барон остановились, осмотрелись. Лангос поглядел на своего помощника, мотнул головой. Тот кивнул в ответ.

– Думаю, место самое подходящее, – сказал барон.

– Что-то я не вижу тут зверей, – ответил Нокс.

– Их здесь больше, чем ты думаешь. Могло бы быть. Скотины нынче развелось прилично. И не всегда полезной.

Двое слезли с коней. Нокс спешился по их примеру.

– Я не хочу, чтобы нас слышали. Это место идеально подходит для бесед с глазу на глаз. Все мои слова – не для чужих ушей. Понял? Только между нами. Клянись, колдун! Не то, с живого шкуру спущу!

Нокс покосился на Ластера. Барон это заметил.

– Вернее Ластера человека я не встречал. Ему я доверяю как себе самому. На него не смотри. А теперь жду ответа.

– Клянусь. Вот тебе мое обещание. Ну теперь по твоим словам мы тут одни. Переходи к делу.

– С чего б начать.

– С самого начала.

Барон почесал шею.

– С начала так с начала. Будь по твоему. Жил на свете владыка Ольнии. Платил святую десятину, принимал гостей со всей Душталакии, да бед не знал. Водился с колдунами, иногда кутил, не без этого. Бабенок за зад щипал, налево ходил, чтоб тоску развеять, мужскую силу не растерять. Владел богатствами, такими, что все соседи с зависти давились. Но было у него главное сокровище. Дочка. Красавица. Такая, что принцы сватались. Звали ее Ариадна.

Барон взял с земли веточку и принялся крутить в руках, обрывая кору.

– Умела она и вышивать, и стряпать. И по дворцовым обычаям себя вести, как подобает бароновой дочке. Но больше всего любила сказки сочинять. Такие, что заслушаешься. А веселья и юношеской прыти в ней на десятерых хватало. Бывало сидишь хмурый после какого дерьма, а она зайдет, смехом заливается. Говорит: «что ты, папа, такой печальный». Я ей отвечаю, «да вот, управитель опять дел натворил». А она «А по другому было б жить неинтересно». Посмотришь на нее, поговоришь, глядишь и хандра проходит. Вот так и жили.

– Что-то я не видел твоей дочки, пока был во дворце.

Лангос вздохнул.

– То-то и оно, колдун. Вот и я не видел.

Барон при этих словах помрачнел. Посмотрел на ветку и сосредоточенно начал скрести ногтем, снимая остатки коры.

– Они мне не верят, колдун. Никто. Охают, ахают, реверансы делают, кланяются, а за спиной шушукаются да пальцем у виска крутят. Открыто-то конечно не говорят – понимают, сволочи, что с ними станет. Долго-то думать да размусоливать не буду. Но я не глупец. Представляю, что там за разговоры ходят. Дескать, наследница уже поверх земли лежит, падальщиков услаждает. А этот дурак старый за призраком гоняется, да деньги тратит казенные почем зря. А я знаю, что она где-то рядом. Чувствую, понимаешь, колдун? Чувствую и все. Не могла она так просто…ну не могла!

Барон с силой швырнул ветку и отвернулся от Нокса, сделал несколько тяжелых шагов вперед. За Лангоса заговорил его верный приближенный.

– Дочка его превосходительства бесследно пропала, – мягко сказал Ластер. – Вот уже три месяца как.

Нокс перевел взгляд на теурга.

– Бесследно не пропадают.

– Ты это кому-нибудь другому расскажи, колдун! – Сказал барон.

– Вы пытались собрать людей на поиски?

– А сам как думаешь!? Что б я за отец был!? Первый месяц мы только этим и занимались. Всех на уши поставили! Город прочесывали, леса обыскивали, по ближайшим селениям шлялись, притоны обшаривали. Как сквозь землю провалилась. Ни следа, ни намека. Ни волоска ее не нашли. На ногах круглый день, много недель подряд. Эх. – Барон в бессильном отчаянии махнул рукой. – Не в настроении я на одном месте стоять. Поехали дальше

Путники оседлали скакунов и углубились в чащу.

Нокс посмотрел на барона.

– Что было дальше?

– На чем я закончил? Ах да. Так мы следов ее и не нашли. Зато нашли кое-что другое. – Лангос с отвращением поморщился, – стали у нас по округе трупы находить. Юноши, мужики крепкие, даже мальчики. Идет с утра забулдыга, смотрит – а на дороге мертвец валяется. Находили их и в городе, и в полях, и в лесах. Причем все на одинаковый манер. Мы…

– Ваше превосходительство! – Ластер, который ехал впереди, прервал барона, – дальше нельзя.

– Это почему?

Теург кивнул на кусты. Барон приблизился и осторожно, с какой-то брезгливостью коснулся зелени. Будто бы знал, что обнаружит. Лангос вытянул шею, взглянул по ту сторону и с отвращением сплюнул.

– Вспомни отродье темного…

Нокс подобрался поближе, спешился и раздвинул кусты. В зарослях валялось наполовину разложившееся тело. Судя по камзолу – мужчина. В груди зияла глубокая грубая рана. Рядом валялся длинный меч, покрытый землей и засохшей кровью ближе к рукояти. Судя по всему она принадлежала самому хозяину. Вокруг разносился приторный запах разложения и легкий аромат роз, что никак не вязалось с находкой. Нокс вопросительно посмотрел на барона.