Текст книги "Пути и стены (СИ)"

Автор книги: Алексей Егоров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

Лодки на ночь приходилось вытаскивать на берег, отчего балка сильнее всего страдала. Волны разбивали лодочные скулы, расшатывали соединения.

Прошлый сезон оказался тяжелым. Виал больше каботажно ходил, лодку каждый вечер вытаскивали на берег. И песок, и галька, и камень ранили днище судна. Но ничего, оно выдержало.

Так же заменили банки – пострадали от пожара. Купили новый парус, прошлый уже не годился. Канаты приходилось обновлять каждый год. Рвались, трепались и гнили они моментально, плевать, чем ты обрабатываешь их.

Лишь люди способны долго выдерживать агрессивность моря.

Стоя на распорках, лодка сияла новизной, за которой скрывалась надежность. Не один рейс она прошла, выдержит и шторм, и зной. Надежное судно.

Виал поднял амфоры и направился к эллингу. Вокруг располагалось еще с десяток таких, но Виал видел только свой.

Торговца узнали, приветствовали, не обижались, что он не замечал плотников. Поставив под навес амфоры, Виал перевел дух и обошел вокруг лодки. Руль тоже обновили – это не требовалось, просто заказчик сам попросил. Он не собирался отправляться в путь рискуя остаться без управления. Запасное рулевое весло лежало рядом. От него приятно пахло серой и свежим деревом.

– Косс!

Со всех сторон кричали плотники, но Виал их не замечал, обходя эллинг. Люди могут подождать. Осталось отдать четверть стоимости и доплатить за материалы. Наверняка что-то подорожало, это было оговорено в контракте.

Плотники часто обманывали заказчиков, закупали материалы дороже у своих знакомых. Это что-то вроде премии за труд, так что никто не спорил.

Вокруг брошены бухты канатов. Совсем свежие, не успевшие познакомиться с морем. Старая мачта лежала возле стены, ее менять Виал не стал. Он доверял старому дереву, соперничавшего со штормовым ветром.

На лодке не было ни тарана, ни проэмболона как у боевых судов. Для таранного боя судно совсем маленькое, не хватит массы, чтобы пробить борт соперника. В длину сорок футов, в ширину десять, высокие борта защищают от воды, мощные скулы позволяют идти прямо на гребень волны. Если потесниться, то в лодке могут разместиться два десятка человек с ножами, топорами и луками. Виал этим пользовался.

Наконец, Виал заметил бригадира плотницкой артели. То был довольно молодой корабельник, занявший пост по наследству. Его отец отошел от дела, передав управление сыну. Формально, конечно. На самом деле, старик до сих пор зорко следит за работой мастеров.

Бригадира звали Авхений, невысокий и плотный человек. Он заметно хромал – упавшая балка передавила ему ногу. Но парень знал свое дело, а главное умел ладить и с плотниками, и с нанимателями.

– Косс! – улыбнулся бригадир. – Как тебе?

Он кивнул на нос лодки. Белая краска глазниц сияла, алые зрачки глядели на хозяина.

– Превосходно, как всегда!

Виал провел рукой по скуле прямо под глазом.

– Извини, что перехожу сразу к делу: когда заплатишь?

– Что ты все о мирском, о низменном, Авхений. Это не дело.

– Моим парням надо кормить семьи. Извини уж, но мы не можем ждать вечно. А ты просрочил оплату... два дня, если не ошибаюсь.

– Раньше это не было проблемой, – пожал плечами Виал.

– Пойдем, – Авхений повернулся к выходу.

– Скажи своим парням, чтобы вино не трогали.

Он последовал за бригадиром, готовясь услышать неприятные новости. Похоже пошлины на заморских купцов не единственное новшество в Циралисе. Проклятье, прошло ведь не больше месяца!

Отойдя в тенистое место, Виал спросил у Авхения, к чему такая спешка. Бригадир посмотрел по сторонам, поджал губы, явно не решаясь открыть рот.

– Да это... нас, в общем, хотят переселить.

– В смысле?!

– В прямом. Всю артель переправить в порт Вер.

Виал не поверил, как можно взять и перевести сотню плотников в другой город. Против их воли, против воли совета Циралиса?! Это просто не укладывается в голове.

– Новый принцепс распорядился так поступить.

– С каких пор какой-то человек получил право распоряжаться нашими жизнями? – зло спросил Виал.

Он понимал, что это пустые слова. Гражданская война показала, какая цена у каждого гражданина. Пока он полезен, будет жить. А как он будет жить – уже не его ума дело, за него все решили.

Не первый год такое происходит. Дальше ситуация только ухудшится.

– Я слышал, с крестьянами так поступают... за долги! Причем здесь мы?!

– Я бы знал, Виал! Так говоришь, будто я решил это. В общем, срок уже подошел. Мы должны были собрать вещи еще вчера. Потому я прошу заплатить тебя сейчас. Иначе мои ребята останутся без денег. Без средств на новом месте. Мы будем голодать.

– Это невозможно! То есть... прости, – Виал смутился, – я не то хотел сказать. Это аморально, позорно. Деньги-то я найду. Дай мне пару часов. Уже к полудню я принесу тебе серебро.

– Спасибо, друг. Я был рад с тобой работать.

– Но как быть нам теперь? Что мы будем делать.

Авхений пожал плечами, сказал, что это уже не его дело. Если у торговца есть желание, пусть идет в совет, потребует ответа. Или обратится в свою коллегию. Итог будет один – решение уже принято, отменить его нельзя.

Отказаться не получится. В казармах амфитеатра расположились две сотни манипуляриев верского флота. Корабли за ремесленниками придут вечером, воины "помогут" погрузиться переселенцам.

Виал не мог сдвинуться с места, смотрел в спину уходящего бригадира. А ведь может оказаться так, что его он больше не увидит. Плотника могут посадить на корабль, отправить с патрульным флотом, где он погибнет. Море убьет его или пираты – не так уж важно.

Циралис обречен рассыпаться, лишенный трудолюбивых рук. И это принял принцепс, которого поддержал этот самый город и его граждане.

Время привилегий кончилось, аппетиты богатых граждан возросли. Не прошло и столетия.

– Мало им было услуг, которые мы оказывали, – сквозь зубы прошипел Виал.

Ничего он не мог поделать. Раз Авхений уже смирился с переездом, значит, все возможные способы он испробовал. Помощи ждать неоткуда.

У Циралиса были покровители в Городе, среди патрициев и богачей. Не помогло. Патроны забыли о нуждах клиентов. Они бросили их на произвол, желая утолить голод собственичества.

Жадность уже сгубила десятки семей, сгоревших в пламени войны. Теперь и эти решили довести города до ненависти.

Вот только истощенная Гирция не спешит восстать.

Виал подумал, что и сам не сможет совершить такое. Он даже не пойдет в совет жаловаться.

Проглотив оскорбление, торговец направился в портовый храм Царя-рыбака, где хранились его сбережения. Придется выскребать все, чтобы оплатить ремонт лодки. Не останется денег на закупку припасов. Неизвестно, станут ли ему отпускать товары в долг. Похоже, во всем Циралисе люди ощутили необходимость запасать деньги.

Еще бы монета потеряла в весе, чтобы окончательно втоптать граждан в грязь.

В сокровищнице храма обычно толпился народ. Виал ожидал увидеть десятки знакомых, прибывших с векселями или деньгами. Ничего подобного не было.

Сокровищница была уменьшенной копией храма, сюда пускали всех, не только жрецов и посвященных. Вход был украшен статуями, изображающими людей занятых ловом рыбы. Две фигуры стояли по бокам от входа, один держал в руках трезубец, а другой вооружился сачком и удилищем. Позолота на чешуе рыб была настоящей, лица у ловцов нарумянены, а глаза сияют. Над входом красовалась надпись – один из основателей торговой коллегии посвятил эту сокровищницу божеству.

Внутри зал оказался пустым, гостя встретил молодой жрец, изнуренный тяжелой работой.

Виал не знал этого человека, но заметил следы чернил на его белом льняном одеянии и на пальцах. Юноша работает давно, наверняка был писарем. Видать благодаря божественному вмешательству он получил место хранителя сокровищницы. Старые жрецы покинули храм, напуганные предстоящими изменениями.

Спрашивать у незнакомого жреца об обстановке, торговец не осмелился. Представился и потребовал выдать сбережения. Жрец долго разглядывал буллу и кольцо, указывающие на права гражданина. Еще дольше он изучал табличку, где были записаны на бронзе обязательства храма.

Удостоверившись в правильности документа, жрец оставил гостя и направился в сокровищницу. Храмовые стражники остались на своем месте. За алтарем располагалась дверь в хранилище. Открывали ее осторожно, чтобы гости не видели богатств. Жрецы долго копались, раскладывая или разыскивая вещи на полках. Но сегодня хранитель быстро вернулся со шкатулкой Виала.

Торговец заметил, что в сокровищнице хорошо были слышны шаги и дыхание жреца. Эхо отражалось от пустых стен.

Проверив содержимое шкатулки, Виал пожертвовал храму несколько медяков. Большего он не мог дать при всем желании.

Граждане выгребали из храма сбережения, опасаясь чего-то страшного. Не войны, но воровства. Самого страшного воровства, позорного воровства. Во время войны полководцы грабят храмы, чтобы кормить воинов. Они это делают ради победы, ради достижения цели.

А теперь? Зачем сейчас обирать граждан? Ведь полководцы, публиканы, отпущенники принцепса добились своего. Они стали властью, получив ее в дар от граждан Гирции.

Зачем им обворовывать тех, кто дал им право жизни и смерти.

Только ради развлечения, удовлетворения гнусных потребностей.

Виал злился и не скрывал этого. По дороге в доки он обругал десяток человек, не успевших уйти вовремя с дороги. Обычное ребячество, нисколько не помогающее успокоить душу.

Скорей бы спустить лодку, убраться из города.

Найдя Авхения, Виал демонстративно вывалил шкатулку на стол перед ним. Монеты рассыпались между инструментами, древесная пыль осела на медь, латунь, серебро.

– Пересчитай, тут не вся сумма.

– Но больше у тебя нет, – вздохнул Авхений.

– Именно! Если бы у меня было время, я мог собрать все и даже с горкой. Как обычно это делаю, ты помнишь.

– Конечно. Помню. Потому не требую всей платы.

Он сгреб монеты, не считая, в большой мешок, привешенный с краю стола. Кроме денег в нем лежали некоторые инструменты, безделушки.

– Будут боги благосклонны, еще свидимся, и я верну долг, – пообещал Виал.

Бригадир кивнул. Явно он не верил в то, что им удастся повидаться. Плотники молча наблюдали за ними, на их лицах застыло мрачное выражение. Посмотрев каждому парню в лицо, Виал понял, что они не готовы сражаться. Они смирились. Как овцы покорно взойдут на корабли, отправятся в соседний город, чтобы стать рабами префекта флота.

– Вы хоть не лишились прав гражданства? – шепотом спросил Виал.

– Косс, такое у нас отобрать не могут. Но что теперь быть горожанином?

Не ответив, Виал ушел. Смотреть на этих сломленных людей он не мог. Не хотел признаваться себе, что на их месте точно так же проглотил бы и покинул дом. Ему это даже проще, чем работникам порта.

Почему именно сейчас, перед началом торгового сезона. Не похоже, что кто-то решил загубить торговлю здесь. Конкуренты не настолько сильны, чтобы надавить на префекта флота. Тем более Авхений говорит, что это был приказ принцепса.

Первый сенатор решил укрепить верский флот, свезя из соседних городов плотников и корабельщиков. Наверняка такая же участь постигла канатчиков, парусников. Останутся только рыбаки, но их тоже выжмут, обворуют, обязав снабжать флот и манипуляриев.

Только воинам в Государстве хорошо. Принцепс заботится об обогащении воинов и не обращал внимания на остальных.

К чему все это приведет, страшно представить. Виал попытался выбросить из головы грустные мысли. Получилось плохо. К тому же все, с кем он встречался в этот день, выглядели такими же обозленными, уставшими людьми.

Пришлось искать новых поставщиков, потому что старые, как бы друзья, не собирались давать в долг. Виал подумывал раскопать плиту, чтобы сбыть ее, а на вырученные деньги снарядить судно.

Но нет, только на крайний случай!

Почему-то всегда перед плаванием происходит такая запарка. Бегаешь, ищешь еду, питье, инструменты, никто не собирается давать в долг. Зато после плавания купаешься в деньгах, разбрасываешься ими. Все готовы тебя на руках носить, дарят и тот же хлеб, в котором сейчас отказали. Получишь ты и мясо, которое уже можно выбросить в бездну. Зачем оно после плавания? Чтобы заесть хорошее вино, вот только для этого.

Всегда такие проблемы. Так что Виал не беспокоился. Да, придется потратить целый день, обивая пороги, заглядывая в каждую лавочку.

У торговца в городе было несколько покровителей. Он оказывал патронам услуги, рассчитывая, что в любой момент может обратиться к ним за помощью. Виал так и делал, всегда тот или иной человек ссудировал ему несколько сот монет. Да, после плавания придется отдать на треть больше от этой суммы, но доходы значительно превосходят расходы.

Потому-то ремесло торговца прибыльно всегда. Даже в такое неспокойное время, когда все Государство разваливается под весом непомерных налогов, обязательств перед армией и принцепсом.

Виал понял, что даже в самые худшие времена, когда не станет денег. Вот просто исчезнут! Торговцы все равно будут существовать и процветать. Ведь через их руки проходят и предметы быта, и роскоши, и обычная еда.

Остановившись в тени под навесом таберны, Виал рассматривал толпу. Эти люди будут голодать. А он никогда не испытает настоящего голода. В худшем случае, просто уйдет.

Ремесленникам деваться некуда. И как бы хорошо они не трудились, они не смогут заработать на благополучную старость.

Невеселые размышления, отдающие каким-то эгоизмом, что всегда порицается в обществе. Однако эти размышления справедливы. Чтобы успокоиться, Виал пообещал себе всегда заботиться о неимущих. Каждый год в коллегии организовывался сбор средств на закупку продуктов для пролетариев Циралиса. Это совершается в конце сезона, когда торговцы опьянели от заработанного золота.

Да, золото попадает в руки торговцев только в начале зимы.

Сейчас же у Виала в кошельке лежало две сотни монет, на которые придется закупать зерно, галеты, сыр и вяленую рыбу. А так же соль и некоторые специи. Без жгучих трав в плавании плохо, кишки начинают болеть. Да и жрать не особо тянет.

Эти монеты из латуни. Десяток их составляет дневной заработок ремесленника. Виалу придется закупать продукты на несколько месяцев.

Задачка та еще. Чтобы ее решить, торговец зашел в таберну, купил вина и некоторое время стоял у стойки перед очагом, размышляя.

Галеты можно купить у хлебопеков на севере города. Вечером они продают за бесценок то, что не удалось сбыть. Это конечно не то, что требуется, но черствый хлеб тоже пойдет. Хорошенько подсушить его, обжарить до хруста и завернуть в холстину.

Зерно придется брать у знакомых, что получают его из общественного зернохранилища. Аморально так делать, но люди сами рады обменять хлеб на монеты. Чтобы купить вина, конечно.

А ведь их семьи будут голодать. Отцы не думают об этом, продавая зерно.

Есть еще риск попасться: эдилы пресекают незаконную торговлю. Так что Виал решил оставить это на завтра, когда большую часть средств потратит.

С рыбой так просто не получится. Допивая вино, Виал размышлял, где бы раздобыть ее подешевле. Это самая большая часть расходов, потому что даже знакомым рыбаки не станут снижать цену. Снасти для лова обойдутся дешевле.

Виал размышлял, разглядывая фреску на стене за спиной харчевника. Там как раз был изображен рыбак, тащивший тяжеленную сеть. И тысячи рыб были в ней, все виды морских гадов, добываемых в водах близ Циралиса.

Почти все фрески в городе несли эти мотивы. Потому что город живет морем, торговлей и рыбой.

Потому Виал не брал с собой вяленого мяса, хотя казалось бы – эту снедь и стоит покупать. Работа в море тяжелая, питаться морякам надо хорошо. Но даже портовые грузчики едят рыбу; на праздники ее приносят в жертву.

В округе вокруг Циралиса полно ферм, где содержатся стада. Но почти вся их продукция уходит в Веры для снабжения флота.

Крупное всегда подавляет малое, от этого никуда не деться. Потому и человек предпочтет большой кубок малому.

Заключив так, Виал взял еще один киаф.

Пора было уже идти, время поджимало, но так лень. Противно окунаться в дела, вечную эту суматоху. Полдня было потрачено на вымаливание ссуды у патронов, а теперь еще тратить весь вечер на выбрасывание этих денег. Нет бы посидеть в таберне или пойти в термы.

Сквозь опущенные ставни Виал наблюдал за улицей, следил, как тени медленно ползут по стенам. Скоро хлебопеки закроют свои лавочки, не удастся купить даже самый гнилой сухарь. Идти все равно не хотелось. Пока в кошельке туго от монет, Виал ленился. Решив, оставить на завтра все дела, он купил у харчевника небольшой кувшин с вином и пару пирожков с рыбой.

О спутнике торговец не забыл, потому и купил второй пирожок. Наверняка раб весь день просидел в комнате, боясь высунуться на улицу. Пусть хоть вечером пожрет.

В своих исканиях денег Виал далеко забрел от дома. Уже с заходом солнца он добрался до улицы, где поселился. И какого было его удивление, когда заметил Эгрегия, мирно беседующего с башмачником в ближайшей лавке.

Нет, Виал не рассердился, просто поразился тому, что увидел. Каждый ошибается, но торговец не привык к такому. И каждую неудачу воспринимает, как позор. Хорошо, что он ни с кем не поделился своими размышлениями.

Направившись в мастерскую, Виал поприветствовал башмачника и помахал кувшином. Сосуд небольшой, конечно, на троих едва хватит, но у граждан принято делиться всем, даже малым.

Башмачника звали Емах, он был родом с востока, вино любил и уважал. Проще говоря, был пьяницей. И конечно, завидев кувшин, он радостно принялся убирать инструменты, бросил в сторону незаконченную работу, Эгрегий помог ему опустить ставни. Виал поставил на стол кувшин, бросил пирожки и огляделся в поисках посуды.

У опытного пьяницы все было. Даже для гостей нашлись стаканы, которые ремесленник явно делал сам.

– Как прошел день? – спросил Эгрегий, отпив вина.

Наученный вчерашним он явно перестраховывался с питьем.

– Не очень, – признался Виал. – Цены бегут быстрее, чем катится монета в мой кошель.

– И у меня, – встрял в разговор Емах.

Он уже расправлялся со вторым стаканом. Нос его покраснел, приняв, так сказать, естественный цвет. Виал усмехнулся, косо глядя на него. Башмачник начал жаловаться на жизнь, Эгрегий его как бы слушал, но поглядывал на Виала.

– Не успел прикупить зерна, – говорил торговец, – снаряжаться в путь надо, а продовольствия нет дешевого.

– А если купить в хоре?

– У селян? Бессмысленно! Весь их урожай ушел. Осталось только зерно на посев.

– Рабы готовы продать его, – как бы между прочим сказал Эгрегий.

Виал хмыкнул. Ему никогда на ум не приходила эта идея. Хотя чего проще? Рабы в большом поместье всегда воруют, продают инструмент, что им доверили, посадочный материал или теряется, или портится. Зерно могут просто сожрать или быстро продать.

За городом была одна усадьба, где хозяин очень нечасто появляется. Раз в год и то, чтобы написать ерунду, что потом будет декламировать в кругу таких же как он богачей. Это поместье не имело обязательств по снабжению флота, а значит, хозяин не следит за процветанием.

В общем, рабы предоставлены сами себе. Виал только не знал, насколько хорошо работает вилик в усадьбе. Если этот раб ответственный, то не будет давать спуску другим. А так же чужаков прогонит с земли хозяина, поняв, зачем они явились.

– Стоит попробовать, – улыбнулся Виал, поднимая стакан.

Эгрегий ответил тем же.

– А ты хороший капитал.

– Я человек.

– Не обижайся, но все мы просто куски мяса, брошенные на рынок. Проходят люди – не такие как мы, а настоящие люди. Они оценивают нас, выбирают, как лошадей.

– Ты же свободный, – удивился Эгрегий.

– Не больше нашего бубнящего собутыльника. Он раб своих привычек, а я раб своих обязательств. Что-то меня сегодня тянет на мрачные размышления. Лучше просто выпить.

Он вылил остатки вина в стакан Эгрегия, поддакнул Эмаху и продолжил о более приятном. Башмачник поняв, что выпивка кончается, выудил откуда-то у себя кувшин с брагой, купленной у варваров. Пить ее тяжело, но пьянит она не хуже вина.

Виал рассказывал Эгрегию о местах, в которых побывал сегодня, описывал поместья патронов. Не комнатушки в больших домах, а настоящие усадьбы: пол мозаичный, в бассейне чистая вода, мраморные статуи сверкают яркими красками. Бронзовые светильники начищены, аж слепит. А господа толсты и благодушны.

– Их конечно пришлось уговаривать расстаться с деньгами, но землевладельцы обычно глуповаты в вопросах... доходности. Легко наплести ерунды, любую авантюру описать как верный способ заработка.

– Сложно поверить, – признался Эгрегий.

– Все легко, поведение у них предсказуемое. Достаточно сказать, что первый уже дал деньги, как второй бежит вытряхивать кубышку. А потом идешь к первому и демонстрируешь полученные монеты. И тут уже первый не выдерживает. Никого не обманываешь, господа на пиру обсудят совместную сделку. Я для них капитал, куда необходимо вложить средства. Ведь я верну им на треть больше.

Эгрегий покачал головой.

– А твой хозяин, Дуилл, не такой. Потому он плохо сходится с соседями. Он слишком прагматичный, ведь он из нашего племени. Даже из убыточного производства продуктов он способен выжать прибыль. Он богатеет, хоть и прибедняется, а его соседи скоро будут нищенствовать! Их это сводит с ума, они не понимают этого. Потому Дуилл для них не ровня, а выскочка, своим задом заработавший серебряную монету!

Пришлось объяснить, что это всего лишь фигура речи. А то Эгрегий еще поверит, что его хозяин торговал собой.

Башмачник Емах уже спал, вино на него действует быстро, как на всякого пьяницу. Зато он не притронулся к пирожкам. Так что Виал и Эгрегий смогли поужинать.

– Пойдем отсюда, запах в мастерской не очень.

– Господин Емах мне много рассказал, был приветлив.

– Он приветлив со всеми и болтлив, как всякий чужестранец.

– Откуда он?

Пришлось рассказать, что ремесленник был рабом, попавшим в плен на востоке, в одном из независимых царств. Меняя хозяев, он постепенно перебрался на запад. Состарился и получил свободу. А так же это местечко под лестницей, где теперь и работал. Он уже не помышляет о возвращении. Ведь там у него нет никаких прав, нет собственности. А сбережения его – вот эти инструменты. Кому этот старик нужен?

– А его семья?

– Может, кто и остался, – пожал плечами Виал. – Но теперь мы его семья, кто еще будет терпеть его болтовню.

Они дошли до дома, где жил торговец. Наверх поднимались тяжело, вино тянуло к земле. Уже на втором этаже Виал понял, что зря не облегчился раньше. Поставив раба у лестницы, торговец направился по коридору к окну. Благо уже стемнело, народ завалился по кроваткам и не высовывал нос.

Виал подошел к окну, отодвинул разболтавшуюся ставню и поднял подол туники.

– Берегись! – веселясь, предупредил он.

Закончив, он быстро побежал на третий этаж, потащив за собой раба. Смеясь над удачной, по его мнению, шуткой, торговец упал на кровать. Успокоившись, он сразу заснул. А раб остался сторожить вход, готовый оказать отпор всем, кто оказался обрызганным струей Виала.

На следующий день Косс Виал продолжил сборы, на этот раз он взял с собой Эгрегия. Ведь должен кто-то тащить покупки. За зерном торговец решил отправиться после полудня – пытался оттянуть неизбежное.

Не любил он посещать хору. Ужасно выглядят орды рабов, свезенные на поля – земля некогда принадлежавшая всей общине. А теперь эти поля собственность богачей.

Почти все мелкие собственники разорились, пошли в батраки, если вообще не обнищали до состояния пролетариев.

Без посещения хоры не обойтись. Иначе не получится, ведь в городе зерно будет стоить в три раза дороже. Даже если брать у тех, кто продает хлеб, полученный по раздаче. К тому же риск велик, не говоря уже о позоре.

Оставалось купить кое-какую мелочь. Инструменты Виал заказал у знакомого кузнеца. Оружие у торговца имелось, можно еще взять в коллегии. Там всегда имеется запас гладиев, копий и луков для работников. Не лучшего качества, ведь оружие покупается у легионных маркитантов, а это всегда прошедшие несколько лет службы предметы. Для мирных торговцев сгодится и такое оружие, а копья, стрелы и луки всегда можно отреставрировать.

Вернувшись в поселение рыбаков, торговец нашел дешевую сеть – оставшуюся с прошлого года. Часть ячеек была повреждена, у промысловиков всегда остаются в запасе такие сети. Они предпочитают делать новые, часть отдают флотским, часть используют в этом году. Виал решил, что на лодке его подручные сами починят сети, зачем переплачивать за новую.

Эгрегий не понимал такой экономии, пытался переубедить торговца.

– Похвально, что ты не стесняешься высказываться, – ответил Виал. – Просто поверь моему опыту, нам хватит и старой сети. Даже если не ремонтировать ее, то можно использовать по назначению. Мы же не собираемся ловить океанид. Или ты желаешь встретиться с морской девой?

Раб покраснел, ничего не ответил. Виал, глядя на него пристально, решил, что парню стоит посетить лупанарий. Иначе сгинет в море, не познав женской ласки. Позорно явиться в царство Океана мальчишкой.

Для ловли рыбы Виал у знакомых кроме сетей купил запас крючков, грузил и поплавков, несколько мотков лесы разной толщины. В море от них толку не много, тот же поплавок точно не потребуется, но на Побережье придется самим добывать пропитание, вот там-то пригодятся различные инструменты.

Сами костерезчики не пользуются простыми снастями. Они предпочитают охотиться в море, добыча их обычно гигантские чудовища. Кости идут на поделки и строительство, кожу используют для разных целей: тут тебе и одежда, и покрытие для жилища. А так же остается жир – топливо, которое особо ценно в засушливом районе; мясо в пищу. Хотя Виал считал мясо морских гигантов не особо приятным.

Охоту костерезчиков ему видеть не доводилось, но о ней ходят всевозможные легенды. Утверждают, что ватага в десяток варваров способна завалить огромного зверя в милю длинной и массой, которую даже не подсчитать. Потом на простом суденышке, вроде как у Виала, они вытягивают добычу на берег.

Как-то не верится во все это. Увидеть бы своими глазами.

Расплатившись с рыбаками, Виал повел Эгрегия с покупками к эллингам, где ожидало его судно. Некоторые плотники еще оставались в городе, но расспросив ребят о Авхении, удалось узнать, что тот уже в Верах.

Прощай, старый друг. Так и суждено сгинуть тебе среди чужестранцев манипуляриев. Обычно в морские пехотинцы набирают варваров, знакомых с морским делом. Это неграждане, чужаки. И к цивилизованным людям они относятся своеобразно.

Оставив купленные вещи у лодки, Виал направился обратно в порт.

– Нам надо найти моих моряков, – объяснил рабу Виал. – И давай условимся. Никому не говори о своем статусе. Ты просто вольноотпущенник, нанятый мной для охраны. Объяснить почему?

Эгрегий покачал головой. Он прекрасно понимал, как свободные граждане относятся к людям его статуса. Виал в этом плане был более терпим, ему что раб, что патриций, лишь бы человек делал то, что от него требуют.

А вот о простых моряках такое сказать нельзя. У них кроме свободы почти нет ничего, нет других поводов для гордости. Для мужей важно самоуважение.

Моряков торговцы коллегии нанимали в нескольких табернах. Обычно набор получался по остаточному признаку, Виалу доставались самые паршивые ребята. Но он умел ладить с людьми, управлять ими. Ведь он сам головорез, не стесняющийся исполнять угрозы. Работать с ним рисковал не каждый человек, зато те, что шли к нему в команду, были полезны и получали справедливую оплату.

Вот и люди, с которыми зимой сговорился Виал, больше не могли получить места ни на каком корабле. Им предстояло все лето прозябать в порту, перебиваясь случайными заработками. Все потому что они были бывшими пиратами. Не такими, как сам Виал.

Эти пираты запятнали себя торговлей людьми, что еще как-то простительно. Ведь сам Виал занимался этой мясницкой торговлей. Эти же парни были из племени Госов, некогда разбойничавших у южных берегов Гирции.

Разбои прекратились, когда верский флот разгромил пиратский флот. Одновременно с ними, легионы предприняли атаку на морские крепости Госов, расположенных в труднодоступных горных районах.

Виал не стал рассказывать Эгрегию о прошлом моряков. Нечего пугать парня. Он просто предупредил его, что эти двое те еще головорезы.

– И ты не беспокоишься? – удивился Эгрегий.

Они остановились возле таберны, из которой доносились громкие голоса. Гульбище шло достойное. Откуда только у моряков деньги на выпивку.

– Я беспокоюсь о многом. Но если ты спрашиваешь: боюсь ли я? То мой ответ будет "нет". А если хочешь знать почему, то взгляни туда.

Виал указал на выход из гавани.

– Вот этого надо бояться, а не каких-то пьяных дураков.

Эгрегий посмотрел в недоумении на торговца, словно хотел спросить, зачем он тогда занимается своим ремеслом. Виал только ухмыльнулся.

– Я в этом деле четверть столетия. Даже в легионе меньше служат.

Отодвинув занавесь, Виал нырнул в удушливый сумрак таберны. Запах стоял обычный для таких мест. Вонь перебивала даже морские ароматы, пропитавшие каждый камень гавани. Вместо соли тут пахло потом, немытыми телами, вместо гнилой рыбы, воняло терпким вином и медом.

В помещении находилось два десятка человек, все моряки. Торговцы с крупных судов сами сюда не ходят. Боятся получить нож под ребро. У каждого моряка была дубинка, которую он готов пустить в ход. А заточки они прятали в валик над поясом, чтобы портовая стража не заметила. Впрочем, стража сюда не суется.

Хозяином таберны был человек, лишившийся ноги после зачистки пиратского гнезда на юге. Сам он не был пиратом, но вел с ними дела и попал тогда под горячую руку. Выжил, вернулся в разоренное поселение, нашел закопанный кувшин с серебром и теперь хозяйничал в таберне Циралиса.

– Как дела, Курв, – обратился к нему Виал, перекричав гомон.

– Так же, как у вас, Косс, – махнул рукой хозяин.

– Где мои лентяи?

Курв указал на ширму, за которой располагалась комната. Таких комнат было три, там обычно уединялись те, кто не хотел привлекать к себе внимание. Или просто выпить в одиночестве.

– Будь готов ко всему, – шепотом предупредил Виал.

– Драться?

– И это тоже.

Ему понравилось, что раб не боится хорошей драки. А ведь в помещении было два десятка человек с широкими мордами и крепкими кулаками.

Криво усмехаясь, Виал направился в указанном направлении. Он не пытался обходить сидящих моряков, вынуждая их уступать ему место. И вот чудо – люди отводили взгляд, предпочитали сдвинуть табуреты и убраться по добру.

А ведь всего-то пришлось выбросить за борт двух лентяев пару лет назад, чтобы каждый уяснил: с этим торговцем шутки плохи. Навклера тогда самого пытались выбросить за борт, вот только на небольшом судне сложно устроить заговор. Моряки не успели объединиться против одного человека.