Текст книги "Москва - Варшава"

Автор книги: Алексей Биргер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 10 страниц)

Выждав какое-то время, я набрал номер телефона, который генерал Пюжеев заставил меня выучить наизусть. Времени было четыре часа утра, но генерал сказал, что по этому телефону можно звонить круглосуточно.

– Алло? – услышал я хрипловатый голос.

– Есть неожиданности, – сказал я.

– Понял, – ответил мой собеседник. – Сейчас буду.

– Но как же... – начал я.

Но на том конце провода уже положили трубку.

Я опять задремал. А когда открыл глаза, надо мной стоял мужчина, широкоплечий, плотного сложения, с короткой стрижкой, с на редкость незапоминающимся лицом.

– Как вы вошли?..

– Не бойтесь, меня никто не видел. Я проскользнул к вам невидимкой. А теперь рассказывайте, что произошло.

– А откуда я могу знать, – вдруг насторожился я, – что вы от...

– ...От генерала Пюжеева? – хмыкнул он. – По-моему, достаточно, что я знаю это имя. Кстати, между собой мы называем его Поваром.

И он уселся в кресло напротив. В то самое, в котором совсем недавно сидел француз.

– Значит, так... – и я пересказал ему весь разговор с мсье Лескуером.

– Очень интересно, – сказал он. – И что вы об этом думаете?

– Во-первых... – я ещё раз взвесил все, что приходило мне на ум. Во-первых, насколько я понимаю, мсье Лескуер – из таких господ, которые могут раздобыть хороших валютных девок в любое время дня и ночи. Значит, дело не в том, что сейчас слишком поздно, а в том, что ему надо самому как-то, так сказать, подготовиться...

– Вот именно, подготовиться, – кивнул мой собеседник. – Ему нужна такая квартира, где можно устроить тайную фото, а то и видеосъемку. Чтобы в любой момент прижать вас таким убойным компроматом, от которого не отвертишься. Рад, что вы это раскусили.

– Это мне сразу стало ясно, – сказал я. – Я и закинул удочку, чтобы понять, насколько далеко он готов пойти. Вопрос в том, подставляться мне или увильнуть.

– Конечно, подставляться, – невозмутимо сказал мой собеседник. – Пусть он думает, будто вы у него в руках. Тогда он больше перед вами раскроется, откровеннее объяснит задачи, которые вы должны для него выполнить. А что касается пленочек, то не волнуйтесь. Мы будем о них знать, и вам они не повредят. Да и отобрать их будет не так трудно, если понадобится... И, в конце концов, вас же не сортиры зовут чистить, а с красивыми бабами побарахтаться. Так что – сочетайте приятное с полезным.

– Под глазком фото – или видеокамеры?..

– Издержки профессии, – и он широко улыбнулся. – А в этом тоже может быть своя пикантность.

– Значит... значит, ваша... то есть, наша... основная цель – этот француз?

– В принципе, да. Но даже не основная. Он, так сказать, одно из важных звеньев на пути к основной цели. Больше вам пока знать не обязательно. Достаточно, если я вам скажу: ваш успех будет иметь такое огромное значение, о котором вы даже не подозреваете.

– Ну да, – я размышлял. – Он считает меня одним из этаких, жадных и хитрых дурачков, которые хотят хапнуть побольше и разом, а в итоге сгорают, несмотря на покровительство всех высоких родственников. Такую роль я и буду продолжать играть.

– Только не переиграйте, – бросил он. И оглядел меня с головы до ног. – Голова у вас крепкая, здорово можете выпить. Но, все равно... – он открыл портфельчик, который был у него с собой. – Есть специальные препараты, которые снимают любое опьянение и похмелье, многие наши люди ими пользуются, но я предпочитаю старые добрые народные средства. И вам советую.

Из портфельчика (не из "дипломата", как Лескуер, а из скромного потертого портфельчика) он извлек две бутылки пива и несколько сырых яиц. Пиво он отнес в ванную и поставил под горячую воду.

Я наблюдал за всеми его действиями с полным ощущением, что грежу наяву, что провалился в какой-то странный нелепый сон, полную фантасмагорию, или что угодил в иной мир, с полностью перевернутыми законами. Сами понимаете, сначала передо мной маячил этот французский Мефистофель не такого уж великого пошиба, сладкоречивый бес-искуситель – и настолько упивавшийся собственной сладкоречивостью, что это самодовольство становилось ему худшим врагом, усыпляя его бдительность, мне только и надо было сделать вид, что я не устоял и утонул в его словесной патоке – а теперь опытный контрразведчик собирался выхаживать меня как нянька или как врач-опохметолог... Я только головой мог встряхнуть.

– Что с вами? – полюбопытствовал он.

– Мне кажется, будто мне все это снится, – сообщил я.

– Такое бывает поначалу, – сообщил он, дружелюбно и успокаивающе.

Когда пиво согрелось настолько, что пена полезла из-под крышек, он открыл бутылки, налил теплого пива в стакан и туда же разбил два или три сырых яйца.

– Пейте, – велел он. – И готовьтесь выпить следующую порцию.

Я покорно выпил, ожидая, что от этой гадости я тут же совсем окочурюсь, но, как ни странно, адская смесь прошла на удивление хорошо, и мне тут же стало намного легче. Я выпил все пиво с сырыми яйцами, которое он мне подносил, и почувствовал себя сонным, слабым и умиротворенным.

– Вот так, – приговаривал он. – Вот так. А теперь ложитесь.

Я с трудом добрался до постели, он меня подстраховывал.

– Скажите, – промямлил я, уже зарывшись под одеяло. – Зачем вы со мной так возитесь?

В его глазах мелькнуло нечто вроде лукавства.

– Приказ есть приказ, – сказал он.