Текст книги "Чеки серии "Д""

Автор книги: Алексей Биргер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 9 страниц)

– По-твоему, они магнитофон не обнаружат? – спросил Юрка.

– Вряд ли обнаружат, – ответил Седой, и стал спускаться вниз, без дальнейших слов.

– Ну?.. – спросил Димка, когда Седой исчез. – Выходит, я прав был, включив твою фиговину?

"Фиговина" у Юрки была замечательной, фантастической по тем временам. Это был ещё не "кассетник", а "бобинник" – первые редкие кассетники вообще казались тогда восьмым чудам света, и одноклассники не всегда верили ребятам, которые рассказывали, что видели у знакомых такой магнитофон, размером с большую книгу – ну, с том Советской Энциклопедии, например – в которую не бобину заправляешь, а вставляешь коробочку-кассету, с пленкой в десять раз тоньше и меньше, чем пленка бобины, и в этой кассете пленка мотается сама... Первый кассетник появился у Юрки только через полтора года (в общем-то, после очередной загранкомандировки его отца, но с этим кассетником интересная история была связана, которую здесь не место рассказывать; можно только сказать, что, по словам Юрки, этот кассетник выбрал ему Высоцкий, когда вместе с его отцом шатался по парижским магазинам; и, поскольку при мне повзрослевший больше чем на четверть века Юрий Дмитриевич Богатиков поклялся отцу и маме, что говорил чистую правду, то, надо понимать, кассетник и впрямь достался ему от Высоцкого – если где-то, ближе к концу этой повести, найдется местечко и вставка получится, я перескажу историю этого кассетника). Но и Юркин "бобинник" был улет. Шведского производства, с потрясающим дизайном, как сказали бы сейчас (в те времена слова "дизайн" почти не знали), все на месте, все ладно и пригнано, звук воспроизводит и пишет – чистейший. Друзья часто разглядывали этот магнитофон просто как разглядывают произведение искусства.

– Прав-то прав, – кивнул Юрка. – Но при этом ты сам не знаешь, почему ты был прав.

– А ты знаешь? – живо спросил Димка.

– И я не знаю, – ответил Юрка. – Седой сказал, происходит что-то очень странное, и ему стоит верить.

– Ребята, но что же происходит, если это не ограбление? – спросил Ленька.

– Седой объяснит, – сказал Юрка. – Происходит что-то такое, что людям хоть немного старше нас понятно в два счета, а мы врубиться не можем.

– А мне надо полковника пасти, – сказал Димка. – Ладно, Седой нам все объяснит, а я пошел ждать возле машины.

Он только хотел спуститься в люк, как хлопнула дверь Юркиной квартиры.

– Тихо! – прошипел Димка, отпрянув назад. – Этот парень выходит, с твоим ранцем.

Парень вышел, что-то насвистывая, вызвал лифт.

– Седой уже спустился! – прошептал Юрка. – Значит, будет ждать его внизу. Интересно, как он догадался, что пацан выметется намного раньше взрослых?

Говоря это, он опять тихо отодвинулся к краю крыши и настроил бинокль.

– Видишь Андрея? – это Таня Боголепова вдруг встала со своей приступочки и подошла к ребятам.

– Пока что нет, – ответил Юрка. – Ага, вот пацан с моим ранцем выходит из подъезда, вот Седой появился, идет следом за ним...

– Дай поглядеть, – сказала Таня.

Юрка, без большой охоты, все-таки дал ей бинокль – отказать было нельзя.

– Вижу, – сказала Таня. – Вижу. Он, по-моему, хочет срезать угол через пустырь... Да, так он и сделал... И с угла забора стройки выскочил на этого парня, как будто навстречу ему шел. Так, прижал его к забору... Он, по-моему, изображает главу местной шпаны, которому понравившийся ранец отнять – раз плюнуть...Ой!

– Что такое? – в один голос спросили друзья.

– Мне показалось, в руке у этого парня что-то сверкнуло. Да, точно. Андрей ему руку выкручивает – и отбирает нож. По-моему... Да, по-моему, он врезал ему хорошенько... Парень отлетел, Андрей сказал ему что-то... Теперь прочь пошел, вместе с ранцем... Парень поднимается, отряхивается, оглядывается по сторонам... Ребята, во что вы Андрея втянули?

– Да этот... эта сволочь отняла у меня ранец, – сказал Юрка. – Мы сами хотели его подстеречь, но, ты ж слышала, Седой сказал чтоб мы не вмешивались.

Таня, опустив бинокль, покачала головой.

– День сияет... Чуть ли не впервые в жизни прогуливаю школу, – без всякой связи с предыдущим сообщила она друзьям.

И опять поднесла бинокль к глазам. Она водила биноклем в разные стороны, пытаясь получше разглядеть самые отдаленные, на линии горизонта, уголки Москвы. О ребятах, похоже, она опять забыла.

– Да, но мне пора спускаться, – спохватился Димка. – А то ещё полковника упущу.

– И мне надо сторожить возле подъезда, – кивнул Ленька. – Юрик, ты тогда общее наблюдение веди. Здесь, на крыше.

– Ладно, – Юрка покосился на Таню, как будто собираясь отобрать у неё бинокль – но отбирать не стал.

Димка и Ленька спустились на Юркин этаж, потом ещё этажом ниже. Там они и вызвали лифт: они побаивались, что, если валютчики и воры (и вообще странные люди, промышляющие не очень понятной уголовщиной) выйдут из квартиры в тот момент, когда они будут ждать лифт, то может возникнуть не очень приятная накладка.

– Как по-твоему, что, все-таки имел в виду Седой? – уже в лифте спросил Димка. – И что происходит?

Ленька пожал плечами.

– Не соображу. Но Седой, он соображает.

Димка вздохнул.

– Соображает, факт. Но что ж это за люди, у которых даже пацаны с ножами ходят?.. Надеюсь, Седой хорошо его разрисовал. А уж я... я этого полковника не упущу, ни за что!

И Димка потрогал пиджак, под которым было спрятано его страшное оружие.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ
ЧТО ОТЧЕБУЧИЛ ДИМКА

Димка устроился в беседке, неподалеку от подъезда. Из беседки отлично просматривались и подъезд, и «жигули», а сама она почти не привлекала внимания. Димке ещё повезло, что в этот час в беседке не было ни шахматистов, ни судачащих бабушек: народ обосновывался в беседке только во второй половине дня.

Ленька выбрал опорным пунктом наблюдения небольшую детскую площадку, с другой стороны от подъезда. Он присел под детским грибком и стал ждать.

Часов у друзей не было, но, судя по всему, с момента, когда валютчики и полковник вломились в Юркину квартиру, прошло чуть меньше часа. Что бы они там ни делали, они вот-вот должны были появиться. Поджидая их появления, Ленька ломал голову над загадочными словами Седого, что милицию вызывать ни в коем случае не надо – понимай, только хуже выйдет – и над его не менее загадочной репликой, что первым непременно выйдет полковник, а уж остальные – после него. Откуда такая убежденность?

И полковник действительно вышел первым. Бодрым шагом, не оглядываясь, он пошел к "жигулям", достал ключи от машины...

Выходит, машина принадлежала полковнику. Настоящему полковнику или поддельному? Почему он уезжает отдельно от других? Если ворам нужна машина, чтобы загрузить вещи... то, получается, никаких крупных вещей они волочь не собираются. И не обшаривали они квартиру, и, естественно, работающий магнитофон не нашли... Впрочем, магнитофон уже должен был выключиться. Прошло больше сорока пяти минут, с того момента, как Димка его включил, а магнитофон выключался автоматически, когда проматывалась вся пленка...

У Леньки мозги чуть не задымились от напряжения – так он старался сложить вместе кусочки головоломки и самостоятельно додуматься до того, что Седой понял за одну секунду. Поэтому он прошляпил момент, когда Димка "приклеился" к полковнику.

Димка не придумал ничего лучшего, как обратиться внаглую:

– Дяденька, вы куда едете?

– Далеко, мальчик, – ответил полковник. – На другой конец Москвы.

– А куда именно?

Полковник, уже отперший дверцу автомобиля и собиравшийся её открыть, прищурился:

– Тебе-то что за дело?

– Я просто подумал... – Димка запнулся. – Мне надо на самую окраину Москвы, к маме на работу, и, если вам в ту сторону, то, может, вы бы меня подхватили, чтобы на метро не пилить...

– Нет, – сухо ответил полковник. – Я тебя не подхвачу, даже если мне в ту же самую сторону.

– Но почему? – удивился Димка.

– А потому... – полковник разглядывал Димку, будто какое-то диковинное животное, и ему явно не нравился внешний вид обратившегося к нему мальчишки: понятное дело, на привыкшего к порядку военного растрепанный и перепачканный чернилами Димка должен был действовать как красная тряпка на быка. – А потому что странный ты парень. Сходил бы умылся сначала, прежде, чем взрослых о чем-то просить.

И он открыл дверцу машины, собираясь сесть за руль.

Неизвестно, что щелкнуло или заклинило в Димкином мозгу – потом Димка уверял, что и сам этого не понимает – но щелкнуло что-то очень мощное. Такое прошло короткое замыкание, что только держись!

– Стоять! – заорал он, выхватывая из-под пиджака свой "винчестер". Руки вверх! Это налет!

Полковник застыл на месте.

– Эй, парень... – медленно проговорил он. – Ты с этим не шути.

Ленька глядел на все это, помертвев от ужаса. Народу во дворе было довольно много, и все головы повернулись на истошный Димкин вопль. Отступать Димке было некуда.

– Это этот, бешеный, который вечно все взрывает, – проговорила недалеко от Леньки какая-то бабушка. – Теперь и на людей кидаться стал.

– Дай сюда твою штуковину, парень, – полковник протянул руку.

Потом Димка, опять-таки, клялся и божился, что стрелять не хотел, что у него просто палец непроизвольно дернулся. Как бы то ни было, а грохот раздался оглушительный – и одну из шин "жигулей" разнесло в клочья.

Димка сунул руку в карман, чтобы достать другой патрон – но перезарядить свою бабахалку не успел. Полковник быстрее молнии метнулся вперед, вырвал у Димки его оружие, а правую руку Димки вывернул ему за спину.

– Ты... ты соображаешь? – полковник задыхался от волнения. – Ты ведь меня мог уложить, на месте! Да и шина... Это ж немецкое производство, "Лада" в экспортном варианте!.. Тут и простенькую покрышку не найдешь, а эту... Совсем больной? По-твоему, я для того из Вьетнама вернулся, чтобы меня в родной Москве сумасшедший пацан пристрелил?

Может, Димка бы и сумел объяснить что-то полковнику – сумей он справиться с охватившим его столбняком и заговорить – но тут появился местный участковый, дядя Володя, проходивший неподалеку, когда грянул выстрел и поднялся шум. Димку он отлично знал – именно он проводил с Димкой воспитательную беседу, когда Димка, попробовав отвинтить какой-то вентиль, нужный ему для лаборатории, испортил систему отопления в школе, и, вообще, чуть не довел дело до большого потопа.

– Батюшков? – он сурово взирал на Димку. – Что происходит? Что ты опять творишь?

– Вы знаете этого парня? – спросил военный.

– Еще бы мне его не знать! – ответил участковый. – Еще тот фрукт!

– Вот, полюбуйтесь! – полковник встряхнул Димку. – Пальнул из самопала, всю машину изувечил.

– Серьезная вещь, – сказал дядя Володя, забирая Димкину пушку в руки. – Настоящее огнестрельное оружие. Что ж, в милицию пойдем, разбираться, протокол составлять. Вам тоже придется с нами пройти, – обратился он к полковнику.

Полковник поглядел на часы.

– Что ж, надо так надо... Только, если можно, не очень долго. Я, вообще-то, спешу, и мне ещё запаску теперь ставить...

– Дело ясное, буквально в пять минут разберемся, – успокоил его участковый. – И потом, все документы нужно оформить правильно, чтобы вы как потерпевший могли требовать денежную компенсацию с родителей этого хулигана.

При словах о "денежной компенсации" Димка совсем затрепетал – ведь лишних денег в их семье не водилось. За нанесение могучего удара по семейному бюджету взгреть его могли так, что мало не показалось бы. А полковник ещё подлил масла в огонь, заметив:

– Да, тут, реально, рублей на двести расходов. Ведь новое колесо по госцене не очень-то найдешь, придется с рук покупать...

Димка совсем сник, и побрел в отделение милиции с совершенно убитым видом, безвольно шаркая ногами. Участковый крепко держал его за плечо, но можно было и не держать: Димка и не подумал бы дать деру.

Ленька мог лишь беспомощно наблюдать за всем этим. Как-то вмешаться, чтобы выручить Димку, было не в его силах.

К тому же, в это время из подъезда выкатили два валютчика, веселые и оживленные. Ленька поспешил опустить голову, чтобы они его не узнали хотя, похоже, в сторону детской площадки они даже не взглянули – и краем глаза следил, куда они направятся. Направились они в сторону метро.

"Хоть эти не на машине, – подумал Ленька. – Я запросто за ними прослежу... Но вот как с Димкой быть?.."

Он направился вслед за валютчиками, но на выходе со двора его тормознул шагнувший из-за угла Седой. В руке он держал Юркин ранец.

– Не ходи за ними, – негромко сказал он. – Слежка отменяется, никуда они не денутся... Что у вас тут стряслось?

– Ой, Седой!.. Димка... он, понимаешь, не знал, как остановить полковника, и... и колесо ему из своей пушки разнес!.. Теперь его в милицию повели протокол составлять, а участковый сказал, что это настоящее огнестрельное оружие...

Седой, не говоря ни слова, направился к Юркиному подъезду и внимательно оглядел колесо, остановившись метрах в пяти от машины, чтобы не пересекаться с обступившими её зеваками и не возбуждать ненужные вопросы. Заряд шарикоподшипников действительно превратил и покрышку, и камеру в такое, что спасти ничего было нельзя: только новое колесо ставить.

– Кретин, – сказал Седой, каким-то странно задумчивым и удивленным тоном, как будто поражался, неужели хоть кто-то мог додуматься до такого метода. Или, скорее, как будто был математиком, внезапно обнаружившим, что теорема, над которой все мучались несколько веков, доказывается очень просто. – Ладно, пойдем наверх. Димку мы выручим. Но... – он покачал головой. – Ну и ну! И я хорош, должен был сообразить, что не стоит его отправлять за полковником. Тебе надо было поручить, ты поспокойней...

С этим он вошел в подъезд.

– А что мы теперь будем делать? – спросил Ленька.

– Прежде всего, магнитофон проверим, что там записалось. То есть, первым делом Юрку порадуем, да и позвонить мне надо будет... Пошли.

– А как мы Димку будем вытаскивать? – спросил Ленька.

– За уши, – ответил Седой. – Вот уж, с вами не соскучишься, – добавил он уже в лифте. – Вечно вдряпаетесь во что-нибудь такое...

Юрка и Таня ждали на крыше.

– Что там произошло? – накинулись они с вопросами. – Почему Димке вздумалось машину калечить? Что теперь будет?

– Ничего страшного, – ответил Седой. – Веди нас в квартиру, обратился он к Юрке.

– А мы видели, как ты у него ранец отнимал!.. – сообщил Юрка. – А у него правда нож был в руке?

– Был да сплыл, – ответил Седой. – Пошли, время не ждет.

И они спустились на этаж, прошли в Юркину квартиру. Дужку замка люка аккуратно сомкнули так, чтобы внешне она выглядела совершенно целой, а не перепиленной.

– И правда, ничего не украли!.. – Юрка изумленно оглядывался вокруг.

– А с чего им было красть? Я ж говорю, тут другая история, – перебил его Седой. – Ничего живешь, – одобрил он, заходя в комнату. – Где магнитофон?

– Вон под тем диваном, насколько я понимаю, – указал Юрка.

Седой залез под диван, вытащил магнитофон, включил перемотку.

– Да, дела... – он недовольно покачивал головой. – Не сообразишь, как лучше все это распутать...

– Да объясни наконец, что все это значит! – чуть не в один голос взмолились Юрка и Ленька.

– А вы слушайте, – Седой нажал клавишу воспроизведения звука. – Сами все поймете.

Таня с большим любопытством разглядывала заграничные сувениры, расставленные за стеклом там и сям, в серванте, и на книжных полках, и участия в разговоре не принимала.

Пленка крутилась и крутилась, минут десять ничего слышно не было. Потом раздался слабый звук, звяканье и скрип...

– Дверь открыли, да? – осведомился Юрка.

Седой молча кивнул.

Шаги, кто-то присвистнул. Потом – мальчишеский голос:

– Не слабо живут!.. Эх, жаль, ничего взять нельзя...

Ребята переглянулись. Странная фраза для пацана, путающегося с уголовниками. Почему ничего нельзя взять? Но Седой слушал спокойно, как будто так и надо, как будто именно этого он и ожидал.

Опять тишина, минут пять, потом громко хлопает дверь, голос мужичка-валютчика:

– Проходите, проходите, пожалуйста!

Голос полковника:

– Ничего обставились. Это все из странствий привезли?

– Из них самых. Но вы садитесь. Сейчас кофейку сварим. Или чего покрепче?

– Мне нельзя покрепче. Я за рулем.

Юрка и Ленька слушали в полной растерянности. Одно им сделалось понятным: полковник ни при чем, это валютчикам почему-то надо принять полковника в квартире Богатиковых как у себя дома... Какой-то подлый замысел, какая-то ловушка? Но какая?

– Так что, как видите... – это опять говорил мужичок-валютчик. Его напарник до сих пор ни слова не произнес. – Мы с вами люди нормальные, всегда договоримся. Да и спокойней дома, чем на улице, когда такие крупные суммы...

Друзья начали кое-что соображать. Возможно, они бы поняли все до конца, но тут раздался звонок в дверь – резкий и сердитый.

– Кто это? – встрепенулся Юрка.

– Догадываюсь, – Седой выключил магнитофон и кивнул Юрке. – Открой.

Юрка пошел открывать дверь. Хоть Седой и был уверен, что позвонившего в дверной звонок можно спокойно впустить, Юрка все-таки поглядел в глазок.

Перед дверью стоял полковник, и был он мрачнее тучи. Настолько мрачен, что Юрке сделалось нехорошо, и он с трудом справился с желанием не открывать ему.

Но Седой велел – и Юрка отворил дверь нараспашку.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
В ЧЕМ ЗАКЛЮЧАЛАСЬ АФЕРА

– Ты кто? – спросил полковник. – Где хозяева квартиры?

– Я хозяин, – ответил Юрка.

Полковник, войдя, прикрыл за собой дверь.

– Хватит мне голову дурить, а? Ты с ними заодно – я уж понял, что они и мальцов используют.

– Используют, – это Седой вышел в коридор. – Только тут все не так, как вы думаете.

– Да я не думаю, я знаю! – сказал полковник. – Это ж какую наглость надо иметь, чтобы... А вас тут целая компания засела, как я погляжу! Ничего, я разберусь со всеми! Я все из вас вытрясу, вы не думайте!

– Мы все вместе разберемся, – сказал Седой. – Тут пацаны влипли, почти как вы. Давайте мы... ну да, надо вам рассказать, чтобы вы поняли, потому что мы на одной стороне получаемся.

Полковник поглядел на Седого с удивлением, в котором был и другой оттенок – то ли насмешки, то ли уважения.

– Солидный ты, для своих годков. Ладно, поговорим. Но если это какой-то новый финт...

– Никаких финтов, – заверил Седой. – Ленька, Юрка, давайте сядем на кухне или в другой комнате. Тань, ты пока почитай что-нибудь, мы недолго.

– Для начала, как вас зовут, – сказал полковник, когда он и трое ребят уселись на кухне.

– Меня – Андрей. Это – Юрка, сын настоящих хозяев квартиры. Это Ленька. Есть и третий парень – Димка. Он сидит сейчас в милиции.

– Тот, который мне колесо расстрелял?!

– Он самый. Он, понимаете, хотел как лучше, но... Я велел ему как-нибудь вас задержать, потому что мало ли что могло случиться с вашими деньгами, и вообще... Но не объяснил ему, зачем это надо. Вот он и перестарался. Это, получается, моя вина. Когда вы все узнаете, то, может, сами поможете нам его вытянуть.

– Ну и ну! – вздохнул полковник. – Час от часу не легче! И черт меня дернул... Да, меня зовут Александр Петрович. Полковник Головин, Александр Петрович. Теперь, вроде, мы все знакомы.

– Вроде, да, – сказал Седой. – Так вот, история у этих чудиков вышла такая... Это только они могли влипнуть!

И Седой поведал полковнику самую суть дела: как ребята побывали у валютного магазина и что там с ними стряслось, как они заподозрили, что телефон у них выманили не просто так...

– Думаю, им даже не пришлось выяснять адрес через справочную, добавил Седой. – Ведь домашний адрес Юрки написан на его тетрадках и дневнике, которые были в ранце. А дальше все просто...

Ошеломленный полковник услышал, как ребята решили устроить засаду на воров, как включили магнитофон...

– Если бы я не вмешался, они бы уже вызвали милицию, и вы бы вместе с аферистами давали показания, – заключил Седой. – Хотя, может, это было бы и к лучшему. Правда, деньги при этом вы могли потерять... То есть, потерять безвозвратно, я имею в виду.

– А сейчас, хочешь сказать, они потеряны не безвозвратно? – прищурился полковник.

– Да.

– Погодите! – вмешался Юрка. – Мы многое поняли... То есть, мы поняли, что вы тоже стали жертвой мошенников, которые выдали вам нашу квартиру за свою, чтобы завоевать ваше доверие и выманить у вас деньги! А потом бы вы пришли скандалить – и встретились бы с моими родителями, и никто бы концов не нашел! То есть, меня бы раскололи насчет наших "подвигов" возле "Березки", и всыпали бы мне по первое число, но ведь эти мошенники, спорить можно, они бы с год в этих местах не появлялись!.. Но как именно они вас надули? Купили у вас чеки – и не расплатились?

– Расплатились!.. – желчно хмыкнул полковник. – Строго по курсу. Вот, – он вынул несколько пачек денег и положил их на стол. – Можете полюбоваться, снаружи – купюры, внутри – резаные газеты. Причем придраться к нечему, и закон не на моей стороне...

– Как это? – не поняли ребята.

– Потому что обменивать чеки на рубли можно только по официальному курсу, один к одному. Если ты обмениваешь их по реальному курсу – один к двум с половиной, в среднем – то это уже спекуляция, и ты становишься соучастником преступления. Они предложили мне взять три тысячи чеков серии "Д" за восемь тысяч рублей. То есть, по курсу даже выше двух с половиной. А в этих пачках – ровно три тысячи. Если я начну настаивать, что мне должны были заплатить больше, у меня самого могут быть неприятности.

– Поняли? – спросил Седой у Юрки и Леньки. – Я сразу просек. Вижу, что полковник настоящий, что, похоже, недавно вернулся из какой-то далекой страны...

– Из Вьетнама, – сказал полковник. – Около года назад опять осел в Москве. Как ты догадался?

– Так же, как Шерлок Холмс догадался при первой встрече с доктором Ватсоном, что тот прибыл из Афганистана! – улыбнулся Седой. – Помните? "Как вы догадались, Холмс?" – "Элементарно! Вы загорели, значит, вы были далеко на юге. Вы хромаете, значит вы были ранены. Где у нас на юге идет война? В Афганистане!"

(Тогдашним собеседникам трудно было представить, что спустя не так много лет этот отрывок из Конан Дойла приобретет особую актуальность и будет звучать чуть ли не как политический анекдот; более того, что, цитируя этот отрывок, Седой в каком-то смысле пророчил собственную судьбу.)

– А если честно, – добавил Седой, – то по машине. Машина новенькая, и я сразу разглядел, что она в экспортном исполнении. Выходит, валютные чеки у вас есть, и ваши собственные, законные, раз вам можно делать на них крупные покупки, при которых просто необходимо заранее доказать, что, имея валюту на руках, вы в своем праве. Иначе вместо того, чтобы стать владельцем машины, можно запросто стать владельцем места на тюремных нарах.

– Все точно, – кивнул полковник. – Глазастый ты парень.

– ...Ну, вот, – Седой повернулся к Леньке и Юрке. – Представляте? Полковник делает покупки в валютных магазинах, да ещё пытается найти честных людей, у которых часть чеков можно безбоязненно обменять на рубли. Эти мошенники засекли, что у него крупные деньги на руках, и решили эти деньги выманить. Завязали знакомство, все чин чином, предложили провести сделку не на улице, а в уютной домашней обстановке... Мол, мы свои люди, из одного круга, все по загранкомандировкам катаемся, все порядочные и солидные. Как они устроили так, чтобы принять полковника в чужой квартире, где наверняка на момент сделки никого не будет и хозяева которой тоже не чужие в системе загранкомандировок и валютных чеков – ведь квартира должна выглядеть убедительней некуда – мы с вами разобрались, и по новой разжевывать не будем. Один из пацанов, ограбивших Юрика, притопал с его ранцем. Он должен был и обстановку проверить и, в случае чего, подать сигнал тревоги, и дверь отмычкой открыть. Качество ранца должно было стать дополнительным штрихом для полковника, лишним доказательством, что перед ним хорошо зарабатывающие и честные люди. А пацану этот валютчик наверняка сказал что-то вроде: "Беги вперед нас, сынок, чайник поставь..."

– Да, именно так, – кивнул полковник.

– Ну, вот. Когда вы вместе с мошенниками поднялись в квартиру, дверь была уже открыта, и вам в голову не могло прийти, что дверь открыли отмычкой, а не ключом.

Полковник покачал головой.

– Рисковые мошенники. Ведь и хозяева могли неожиданно вернуться, и соседи могли их засечь.

– Они все досконально выяснили, – возразил Седой. – Я думаю, они положили на вас глаз дня два или три назад и специально искали в "валютной" очереди достаточно наивных людей, чтобы под благовидным предлогом выманить у них телефон, адрес, сведения о расположении квартиры и сведения, когда в квартире наверняка никого не бывает. Эти салаги необстрелянные оказались для них настоящей находкой! И потом, ради такой суммы можно было и рискнуть. Сколько составил их навар? Пять тысяч, получается? Обалдеть!

– Скажите, а зачем вам надо было менять такую сумму? – поинтересовался Юрка.

– Для сестры в Красноярске, – ответил военный. – Они там новую квартиру покупают, кооперативную, я давно обещал помочь, если очередь до них дойдет... Можно было бы, конечно, и в чеках оплатить, но я прикинул, что выйдет дороже, потому что оплату с меня возьмут по другому курсу. Да и не хотелось, чтобы там, в Красноярске, узнали, откуда деньги у Ольги... Словом, дела семейные. Так что три тысячи мне – как мертвому припарки. А я ведь был так осторожен,, выбирал, приглядывался, у кого стоит поменять... Совсем забыл, как в Москве такие дела прокручиваются.

– Если я прав, то ещё не все потеряно, – обронил Седой.

– В чем ты прав? – оживился военный.

– Я так прикинул, что, если они хотят подстраховаться со всех сторон, то пацан уберется раньше, чем вы сами уйдете, и чем они уйдут. Понимаете? Есть только одна причина, с чего бы пацану уходить раньше всех остальных... Да, а под каким предлогом они его отпустили?

– Да под самым простым, – вздохнул полковник. – Он крикнул: "Папа, я в секцию поехал, а потом к приятелю заскочу, вместе уроки сделаем!" Ну, тот ему и ответил: "Езжай, сынок!"

– "В секцию"! – фыркнул Седой. – Так вот, я его перехватил, и очень убедительно исполнил роль одного из главарей местной шпаны. "Эй, пацан, мне твой ранец очень нравится!.." Он ни за что не заподозрит, что это не случайность, что я специально его выслеживал и ради хозяина ранца старался... Отчаянный парень оказался. Вон, за нож попытался схватиться. Это для меня лишним доказательством стало, что я правильно угадал причину, по которой он побыстрее драпанул из квартиры. Ранец, даже самый лучший, с ножом в руках защищать парень не стал бы. А что если они его отослали, чтобы деньги в квартире не находились? Чтоб, даже если вы вдруг заметили бы подвох, деньги вышибить из них все равно не удалось бы? А они бы придумали, как от вас улизнуть...

– Ты заглядывал в ранец? – спросил полковник.

– Нет, – ответил Седой. – Оставил на закуску.

– Так давай посмотрим – неужели тебе самому не интересно узнать, прав ты или нет?!

– Где ранец, Юрка? – спросил Седой.

– В коридоре стоит, как я его и оставил.

– Тащи сюда!

Юрка за полсекунды приволок ранец. Положив руки на застежки, он сказал:

– Открываем?

– Открываем! – кивнули все.

Щелкнули замки, Юрка откинул крышку ранца, заглянул внутрь.

– Не знаю, что это... – его голос перехватило от волнения. – Но этого бумажного пакета раньше в нем не было.

Он вытащил из ранца пухлый пакет из коричневой оберточной бумаги, плотно засунутый между учебниками и тетрадками.

– Смотрите сами! – протянул он пакет полковнику.

Тот аккуратно вытряхнул содержимое пакета на кухонный стол.

– Охренеть!.. – вырвалось у ребят.

На столе рассыпались веером три тысячи инвалютных рублей в чеках серии "Д" – в бумажках разного достоинства.

– Да... – проговорил полковник. – Да, кажется, все деньги на месте... Ребята, вы меня спасли! Теперь, похоже, у нас решены все проблемы?

– Не все, – сказал Седой. – Еще несколько остаются. Первая – это Димка...

– Эту проблему мы решим на раз, – махнул рукой полковник. – Участковый оставил мне свой телефон, я сейчас позвоню и обо всем договорюсь с ним. Скажу, что материальных претензий не имею, и что, вообще, прошу парня отпустить, и дело все спустить на тормозах. В крайнем случае, есть у меня друзья и в милиции, найду я, как убедить участкового, что не стоит из мальчишеской шалости раздувать дело об огнестрельном оружии. Что еще?

– Проблема вот этих денег, – Седой кивнул на стол. – Ради такой суммы действительно и за нож хватаются, и людей на тот свет отправляют. Они наверняка вернутся! Что они знают обо мне? Что есть парень – надо полагать, уважаемый среди шпаны этого района – который прикарманил их кровно украденные денежки! К сожалению, у меня имеется броская примета...

– Да, – согласился полковник. – Вот эта седая прядь.

– Вот-вот, я о том и толкую. Буквально час другой расспросов среди местных – и они будут знать, кто я такой и где меня искать. Представляете, какую охоту за мной устроят? И ещё неизвестно, выкручусь я или нет, потому что эти люди пойдут на все!

– Та-ак... – сказал полковник. – А ты ведь прав. Ничего, обмозгуем, что тут можно сделать... Прикроем тебя. Еще проблемы есть?

– Одна или две. Во-первых, теперь у вас на руках оказалось три тысячи их собственных денег – они из-за этого не смогут обвинить вас в воровстве или ещё какую-нибудь пакость устроить?

– Не думаю, – покачал головой полковник. – Но посоветуюсь с понимающими друзьями.

– В милицию обращаться нельзя, – напомнил, на всякий случай, Седой. А то вас тоже могут записать в участники незаконной сделки.

– Да, – кивнул полковник. – Участие в незаконных валютных операциях. Хорошая статья, тяжелая. Даже меня могут взгреть, невзирая на все мои заслуги.

– Простите... – и Седой, при всей его сдержанности, не мог сдержать любопытства. – А чем вы все-таки занимались?

– Я ж сказал, – усмехнулся полковник. – Во Вьетнаме проторчал. А раз мне, даже в азиатско-социалистическом Вьетнаме, платили чеками серии "Д", а не чеками серий соцстран – значит, я делал что-то очень важное.

– А что именно – рассказать не можете? – вырвалось у Леньки.

– Почему не могу – смогу... лет через пятьдесят никакого секрета не будет! – рассмеялся полковник. – Вот увидимся, поговорим. Я там через многое прошел... А вот в Москве нарвался как последний лопух... Нет, не как последний лопух, все-таки им пришлось постараться, чтобы меня прокатить. Целый спектакль устроили... Ничего, теперь мы им устроим спектакль! Так, давайте следующую проблему.

– А следующая проблема – в том, что ребята все-таки должны получить эти свои мандарины в собственном соку, или как там эта фиговина называется. Конечно, они идиоты, и их выпороть надо за то, что они сунулись в валютные дела. Но если б они не сунулись – вас бы прокатили так, что вы бы никаких следов не нашли. Согласитесь, это они заподозрили подвох в том, что мужичок взялся выпытывать у них телефон, и с ранцем подставу заподозрили, когда этот мужичок со слишком аккуратным опозданием им "на помощь" пришел... И это они – точнее, тот из них, который сидит сейчас в ментовке – придумал включить магнитофон на запись. Теперь у нас есть доказательство, как вас кинули, и, если найти свои ходы в милиции или где, то это доказательство сработает...