Текст книги "Выскочка (СИ)"

Автор книги: Алексей Кузьмин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 6 страниц)

Оба подошли к Максу и Артуру.

– Я – Проспер, глава Северного Клана, – сказал невысокий. – А это – Купчин, мой коллега с юга, – он показал на худого. – Поздравляю, вы успешно справились с первой частью испытания.

– Первой частью? – переспросил Макс. – Нас заманили сюда обманом. Мы не знаем ни о каких испытаниях.

– Нам обещали какие-то таблетки, чтобы излечиться от этой ерунды, – с трудом проговорил Артур. – Предупреждаю, мне нужна ударная доза.

Он поднял руку, демонстрируя гниющую, раздувшуюся плоть, от которой шел тошнотворный сладкий запах.

К ним подошел мужчина в шляпе. Теперь Макс рассмотрел его лицо. По уровню эмоциональности оно напоминало резиновую маску, а голубые глаза были холодны, как лед.

– Что скажешь, регулятор? – спросил Проспер. – Я поставил на этого, высокого, но не против, если оставят обоих. В конце концов, они и так и так отдадут силу земле. Неделей раньше, неделей позже.

– Я поставил на модника, – сказал Купчин. Его тонкий загнутый нос слегка подергивался. – Но он явно того не стоит. Слишком зеленый.

Артур, хоть каждый вздох давался ему с трудом, преебрежительно хмыкнул.

– Остаться должен один, – каждое слово, проговорил тот, кого назвали регулятором. Он придержал шляпу, которую чуть не сдул налетевший порыв ветра и достал из кармана металлическую цепочку с кулоном.

Проспер развел руками и посмотрел на двоих друзей.

– Таковы правила, парни, – сказал он. – Регулятор дал один амулет. Получит его тот, кто победит в схватке.

– Какой нахрен схватке, – прохрипел Артур. – Вы разве не видите, в каком мы состоянии.

– Драться придется друг против друга, – объяснил Проспер. – Правил нет, побеждает тот, кто выживет. Если выживет.

Купчин запрокинул голову и громко, надсадно крикнул:

– Битва насмерть!

Толпа, плотно обступившая площадь, восторженно и громогласно вторила этим словам, повторив их трижды.

– Пошли вы нахрен, – сказал Артур, сплевывая красным. – Макс, мы ведь не купимся на эту лажу.

– Не купимся, – ответил Макс.

Проспер взял у Регулятора цепочку, намотал ее на руку и поднес кулак к лицу Артура. Тот отшатнулся. Макс заметил, что синяя сетка, добравшаяся до губ, немного побледнела и начала отступать. Артур застыл на секунду и с наслаждением вздохнул полной грудью.

Тогда глава Северного Клана подошел к Максу. Толпа утихомирилась и на площади воцарилась тишина, прерываемая только шипением кипящих котлов в машинах и далеким лаем собак. Макс почувствовал, как что-то у него внутри расслабилось, отпуская легкие, и жадно задышал. Колющая боль в сердце смягчилась.

– Освежились? – спросил Проспер, пряча кулак в карман. – Тогда поехали!

Макс с Артуром остались одни на холодной каменной площади, обдуваемые резким порывистым ветром с Невы. Плотным полукругом их окружала колышущаяся масса людей, а на входе на мост стоял, сложив руки на груди Регулятор.

Артур подошел ближе к Максу.

– Предлагаю валить этого в шляпе, – сказал он тихо. – У него в карманах должен быть по-крайней мере еще один амулет. В крайнем случае, воспользуемся одним на двоих. Рванем через мост, а там посмотрим.

Макс помассировал грудь. Боль в сердце возобновилась.

– Можно попробовать поговорить, – сказал Макс, не особенно веря в свои слова.

– Ты что, дружище! Ты его рожу видел?

Стало тяжело дышать. Ползучий корень сдавливал горло и уже перекинулся дальше, на лицо. Макс чувствовал, как немеют щеки и губы. Должен быть какой-то другой выход, просто обязан быть.

– Ты готов? – спросил Артур. – Давай, делаем вид, что сейчас будем драться, а на счет три кидаемся на этого придурка. Раз.

– Да погоди ты...

Голова кружилась от недостатка кислорода. В глазах начало двоиться. Макс бросил осторожный взгляд на мрачного человека в шляпе. Что-то подсказывало, что Регулятора им не завалить, даже будь они в самой лучшей форме и с оружием. Холодные глаза, сияющие на фоне спрятанного в тень лица, смотрели отстраненно, но цепко. Надо срочно что-то придумать, подумал Макс. Если сейчас они допустят ошибку, то шансов ее исправить не будет.

– Два, – одними губами сказал Артур. – Доставай нож.

Макс достал нож и толпа восторженно заревела, предчувствуя кровавое зрелище.

– Три! – крикнул Артур и тут же захрипел, захлебываясь собственной кровью.

Макс неловким, но мощным ударом снизу вонзил нож ему в солнечное сплетение. Толпа взорвалась, но ее крики потонули в космическом вакууме, в который погружался Макс. Он подхватил падающее тело товарища и опустился вместе с ним на булыжники. Артур удивленно поднял брови, широко открыл рот, пытаясь вздохнуть и через несколько секунд обмяк.

Макс вытащил нож и заткнул себе за пояс. Глаза застилала тьма, в ушах звенело. Он попытался встать, но не смог сориентироватья где верх, где низ и упал, ударившись головой о камни. Чьи-то руки подняли его и понесли.

– Амулет, – проговорил он и из последних сил поднял руку со скрюченными, сведенными судорогой пальцами. – Амулет.

Почувствовал, как тонкая цепочка легла в ладонь и крепко сжал кулак.

Глава 5

Макс очнулся от боли в ноге. Сначала ему показалось, что кто-то сдирает с нее кожу, и он отчаянно закричал, выгибаясь дугой на скрипучей просевшей койке.

– Ну, ну! – прикрикнул на него здоровый детина с рыжей шевелюрой и густой рыжей бородой, сидевший в ногах. – Потерпи.

Оказалось, сдирали не кожу, а всего лишь присохшую повязку. Макс огляделся. Он находился в сыром деревянном бараке. У стен стояли металлические нары, тумбочки и несколько убогих, грубо сколоченных шифонеров. Середину помещения занимал стол с придвинутыми к нему несколькими стульями и на нем горели две высокие свечи в аллюминиевых чашках.

– Где я? – спросил Макс.

Людей, кроме рыжеволосого, в бараке не было, однако по разброшенной одежде, грязным мискам и колодам карт на тумбах Макс сделал вывод, что помещение обитаемо.

– На прииске, – ответил рыжий. – Меня Лёня зовут. Леонид то есть.

– Максим, – представился Макс. – Давно я здесь?

– Сутки дрыхнешь, – сказал Леонид. – Но ничего, мы тебя подлатали. Нога еще поболит конечно, а хромота может вообще на всю жизнь останется, зато ползучий полностью задушен. Ну и вид у тебя был, скажу я. Весь посинел, распух. Я уж думал, тебе ничего не поможет.

Макс пошарил по карманам в поисках амулета. В кармане штанов нащупал холодный крест, но амулета не было.

– На месте, не волнуйся, – сказал Леонид и подергал за цепочку на шее Макса. На ней болтался амулет. – Не потеряй только. Тебе этот подарок еще отрабатывать и отрабатывать.

– А разве я его не отработал? – спросил Макс, прислушиваясь к ощущениям в теле.

Нога болела сильно и голова напоминала пудовую гирю, но в остальном он кажется был в порядке.

– Наивный, – хохотнул Лёня. – Ну, сам потом все узнаешь. Отдыхай пока.

– Что у меня там? – спросил Макс, приподнимая голову, чтобы посмотреть на ногу.

– Сама рана не страшная, – ответил Леонид, взял с тумбочки какой-то пузырек и щедро сыпанул из него на прокушенную голень. – Но поскольку ты человек не подготовленный, то естественно пошло быстрое заражение, – он мягко похлопал большой ладонью, утрамбовывая порошок, отчего у Макса брызнули слезы. – В принципе, твой амулет должен с этим справиться, но уж больно загноилось все и завоняло. Я на всякий случай вот этим средством твою царапинку обработал. Содержание чистой силы два процента. Тебе должно хватить.

Макс опустил голову на подушку и закрыл глаза.

– Ничего не понимаю, – сказал он. – Но спасибо.

Он проснулся через несколько часов изрядно отдохнувшим. Барак был забит народом, галдящим, ругающимся и дурно пахнущим. Люди переодевались, играли в карты, дремали на нарах, сновали туда сюда и на Макса внимания не обращали.Он сел и свесил ноги на пол. Под бинтами кольнуло, зачесалось, но боли Макс не почувствовал.

Попробовал встать. Голова немного кружилась, но, ухватившись за верхнюю койку, он удержался на ногах.

– Приятель, не против, если я заберу твою тумбочку? – спросил худой как жердь мужик, сидящий на соседних нарах. На шее у него висел такой же амулет, как у Макса. – Тебе все равно без надобности, а мне свое барахло девать некуда.

Когда-то Макс слышал, что в тюрьме очень важно сразу правильно поставить себя в коллективе и ни в коем случае ничего не отдавать. Здесь, конечно, была не тюрьма, так как народ свободно входил и выходил, но он решил, что ситуация схожая. Контингент в бараке, во всяком случае, собрался исключительно мужской и на вид суровый.

– Нет, не могу отдать, – ответил Макс.

– Почему это? – спросил мужик. Глазки у него были маленькие и злые, с белесыми торчащими бровями.

– Потому что мне тумбочка самому понадобится, – сказал Макс.

Мужику эти слова не понравились. Он встал и почесал подбородок, внимательно разглядывая дерзкого новичка.

– Да хватит тебе, Сухой, – сказал один из его многочисленных соседей, коренастый молодой парень с добродушным лицом. – Пусть оклемается.

– Молчать! – гаркнул Сухой на парня. – Никто не посмеет оскорблять меня, тем более какой-то желторотый птенец, зарубивший своего друга.

Макс проглотил комок и пошарил рукой по поясу. За него все еще был заткнут большой нож Дена. Странно, что его не украли и даже не переложили, но здесь, видимо, царили свои правила. Макс достал нож и выставил его вперед. На серой стали бурела запекшаяся кровь Артура.

– И тебя зарублю, не сомневайся, – сказал Макс. – Так что лучше отвали.

Сухой сделал выпад и сильным ударом выбил оружие. Нож отлетел в сторону, закрутился на полу и ударился о ступеньку порога. Макс принял стойку, но оттого, что он оперся на раненую ногу, ее вдруг пронзила резкая боль и она подломилась. Макс переступил на здоровую, но в следующий момент получил хук справа и рухнул на дощатый настил.

Вокруг стала собираться толпа любопытных.

– Это тебе не дружка исподтишка пырнуть, да? – зло сказал Сухой и пнул Макса носком ботинка. – Тумбочка ему понадобится, – передразнил он. – Тебе она точно не понадобится, мясо! Потому что у такого мяса, как ты, срок годности две недели от силы.

Он снова пнул Макса, потом еще раз. Тычки были не особо болезненными, но обидными. Хуже всего было то, что он ничего не мог поделать, просто корчился на полу, стараясь увернуться от ударов.

– А ты уже протухло, – продолжал Сухой. – Так что не качай права, понял?

Неожиданно кучка зевак раздвинулась и появился Леонид. Он был на голову выше всех и на две головы выше Сухого.

– Моего подопечного трогать нельзя, – сказал он. – Или получишь в репу, понял?

Лёня взял Макса за шкрирку и без видимого усилия, одним рывком, поставил на ноги. Протянул ему нож, подобранный у входа.

– И с каких это пор ты подался в защитники мяса? – злобно прошипел Сухой, отходя подальше.

– Лабер поручил выходить, – степенно ответил Леонид. – Мясо мясом, а долг свой должен еще отработать.

Он достал из кармана сверток и отдал Максу.

– А ты на рожон тоже не лезь. На вот подкрепись и спи, а то завтра на работу вставать рано.

В свертке оказался черствый хлеб и кусок вареного мяса, которые Макс с удовольствием принялся уминать. Леонид принес две чашки воды и, достав второй сверток, сел рядом.

– Ты это, – сказал он с набитым ртом. – Сильно не умничай тут. Народ у нас спокойный, работящий, но когда новички начинают воду мутить, могут и в бешенство впасть.

– Он вообще-то первый полез, – оправдался Макс, отрывая кусок жира и прикидывая, куда бы его деть.

– Ты кушай, кушай, – подбодрил его здоровяк. – Следующий раз не скоро пожрешь.

Макс, чтобы не обидеть Леню, сунул кусок в рот и зажевал хлебом. Отпил отдающей ржавчиной воды.

– Расскажи, что тут за работа такая, – попросил Макс и, подумав, добавил. – И вообще, куда я попал.

– Это Нижний Город, – ответил Леонид, приканчивая хлеб и облизывая пальцы. – Я-то не шибко понимаю, что к чему и не очень умею правильно объяснить. Короче, город, это вроде как дом, представляешь? Дом, в котором много этажей. Так вот, ты, значит, получается с верхнего этажа, но под тобой тоже люди живут и под ними еще люди. И сейчас ты как бы на один этаж ниже спустился. К нам то есть. Ну, типа как к соседям, понимаешь? Все, как в обычном доме.

Макс положил недоеденный кусок на тумбу и посмотрел на Леонида.

– Мне бы обратно, к себе на этаж, – сказал он серьезно.

Леонид развел ручищами и выпятил нижнюю губу.

– В этом помочь не могу, извини. Там схема сложная какая-то, просто так не вернешься. Говорят, чтобы наверх подняться, надо сначала еще ниже спуститься, но я не вникал.

– То есть, не совсем, как в обычном доме, да? – спросил Макс.

Леонид благодушно хохотнул и хлопнул его по спине:

– Это точно!

– А где можно об этом поподробнее узнать?

– Да что ты заладил в самом деле, – сказал, нахмурившись, Леонид. – Для того, чтобы на нижние уровни спускаться, столько чистой силы надо, что тебе за сто лет столько не заработать. А у тебя не то, что ста, даже одного года нет, если будешь только с одним этим жухленьким амулетиком ходить. Поэтому, я бы на твоем месте озадачился другими вопросами. Например, как выжить.

Макс отправил в рот оставшееся мясо. От обилия информации голова шла кругом.

– И как же мне выжить?

Леонид сел поближе и положил ему на плечо большую тяжелую руку.

– Хороший вопрос, Макс, – сказал он. – В первую очередь, не высовывайся! Новички чаще всего погибают по глупости. По привычке думают, что им кто-то чего-то должен, начинают качать права, лезут не в свое дело и заканчивают или в жертвенных ямах, или на дне реки, а чаще пропадают без вести. Был человек, работал, ел хлеб с мясом, а на следующий день нет его. Обычное дело. Здесь, в Нижнем Городе, каждый сам за себя, запомни это.

К ним подошел тот молодой коренастый парень с добрым лицом, который пытался заступиться за Макса перед Сухим. Сел рядом.

– Колян, – представился он и протянул руку.

Макс тоже представился и они обменялись рукопожатием.

– Правильно, и ты послушай, Коля, – наставительно произнес Леонид. – Ты тоже еще не обтесался пока.

– Спасибо, Лео, послушаю, – сказал Колян с улыбкой. У него были ровные белые зубы, которые в этой дыре здорово его выделяли. – Чему будешь учить нас, старый волчара?

– Ты не шути, – отозвался Леонид. – Я дело говорю.

Колян поднял руки, показывая, что не собирается спорить, привалился головой к стене и приготовился слушать.

– Если новичок осторожный и не погибает от глупости, – продолжил Леня. – Значит он погибает от хвори. То ли у вас там наверху климат какой-то нездоровый, то ли вы просто слабенькие, но дохните у нас как мухи от всякой ерунды. Без амулета вообще за несколько часов окочуриваетесь, хотя кулон из трехпроцентного сплава.

– А вот это неправда, – сказал Сухой со своего места. Он сидел, отвернувшись, беседуя о чем-то с двумя длиннобородыми мужиками, но слышал все прекрасно. – Трехпроцентный он только по документам, а на деле единичка, максимум полторашка.

– Точно, – поддакнули с умным видом бородатые.

– Может и так, – согласился Леонид. – Короче, с этой фигней на шее ты и года не протянешь, тем более здесь, на прииске. Для нормальной защиты нужен предмет подороже, так что советую сразу же начинать копить. Зарплата у тебя минимальная и большую часть ты будешь отдавать в счет уплаты долга за амулет. Кроме долга, там и проценты капают, но это тебе лучше сам Лабер расскажет. Я в этой математике ни бум бум.

– А что делать-то надо? – спросил Макс. – В смысле, раз ты говоришь прииск, значит, здесь что-то добывают? Золото что ли?

Все, кто слушал разговор, включая Лёню и Коляна, рассмеялись. Рыжый детина снова хлопнул Макса по спине, отчего он едва не слетел с койки.

– Мы добываем черный ил со дна Невы от Кантемировского моста до Ушаковского, – сказал Леонид. – Из него потом извлекают чистую силу. Это уже дело технарей перегонщиков. Знаю, у вас наверху о чистой слыхать не слыхивали, но у нас она стоит гораздо дороже золота, – он достал из-под грубой рубахи толстую шелковую нить, на которой болтался увесистый перламутровый диск с затейливой чеканкой. – Это шестерка, то есть шестипроцентный сплав чистой. С таким предметом никакая отрава не возьмет.

Макс хотел рассмотреть получше, но Леонид сразу спрятал его обратно.

– Глазеть не принято, – коротко сказал он.

– А зачем тебе это? – спросил Макс. – Ты же это... коренной житель, получается.

– Да они хорохорятся, – встрял в разговор Колян. – На самом деле без силы здесь никто не протянет. Хоть ты сверху пришел, хоть здесь родился.

– Коренным тоже нужно, – согласился Лёня. – Хотя и не так, как вам. Моя шестерка, к примеру, дает возможность ходить по любым районам. Ни собаки, ни крысы ко мне не сунутся. От мракобесов или неживых, конечно, она не защитит, но от них, в случае чего, и убежать можно. А вообще, скажу я вам, по нежилым районам нехрен таскаться, хоть с амулетом, хоть без. Нижний Город, он всяких перемалывал.

С этими словами Лёня покосился на длинный красивый нож, лежащий рядом с Максом.

– Это двадцатка, не меньше, – сказал он задумчиво. – Даже не спрашиваю, где ты его достал.

– С трупа снял, – сказал Сухой, повернувшись и злобно косясь на нож. – Откуда ж еще. Только худое это дело, парень. С чистой здесь шутить не принято.

Макс хотел было рассказать про стычку с Деном и девушкой, но решил повременить. Сейчас нужно было слушать, а не болтать.

– Не наше это дело, – обрубил Леонид. – Нож, понятное дело, предмет личный, то есть сделанный специально под владельца. Пользоваться ты им не сможешь. Разве что хлеб порезать или ржавчину с кружки счистить, да и это я бы тебе не советовал. Продай как можно быстрее. Много за него не дадут, опять же, потому что вещь личная, но тебе любая копейка не повредит.

Он встал и с хрустом потянулся. Широко зевнул.

– Туалет на улице, – сказал он. – Выйдешь, и до конца по кирпичной дорожке. И сразу спать ложись, завтра тяжелый день.

Леонид ловко забрался на верхнюю койку, поворочался, устраиваясь поудобнее, и оглушительно захрапел.

Глава 6

Потрудившись под командованием Леонида полдня, Макс успел в общих чертах освоить нехитрую, но очень тяжелую работу по добыче черного ила.

Суть ее заключалась в том, чтобы опуститься на речное дно и накопать оттуда земли, постаравшись при этом загрузить ее в большой, холщевый мешок. Затем, когда мешок наполнится, его следовало поднять на лодку и отвезти на берег, после чего можно было заходить на очередной круг.

Гидрокостюм весил килограммов двадцать, мешок же вмещал все шестьдесят, однако основная трудность заключалась не в этом. Черный ил источал какую-то особенную, ядовитую вонь, которая проникала даже сквозь трехслойную резину костюма. От этой вони у Макса кружилась голова, сбивалось дыхание и ноги наливались тяжестью.

Крепкие и опытные говноройки, как сами себя называли добытчики черного ила, могли за рабочий день сделать три, четыре ходки. Макс же после первого самостоятельного цикла просто рухнул на скамейку, не в силах пошевелиться.

И за такой адский труд ему платили одну монету в день.

Перед началом рабочей смены, Макс побывал у Лабера, не слишком приятного лысого толстячка лет пятидесяти, чьи маленькие глубоко посаженные глазки бегали, как водомерки. Лабер сообщил, что зарплата рабочего составляет четыре серебряные монеты в день, но для мяса, которое должно отработать амулет, предусмотрен особенный тариф. Две монеты уходят в оплату долга, одна – в оплату процентов и Максу остается всего лишь одна монета, которую он волен тратить по своему усмотрению. Рабочая неделя шестидневная, что по-словам начальника прииска было серьезной поблажкой, и кроме того, всем работникам полагался бесплатный обед.

– Я забочусь о своих ребятах, – поднял палец Лабер. Глаза его тут же дернулись, скользнули взглядом по лицу Макса, улавливая реакцию, и сразу же переместились на какую-то бумажку на столе.

После нескольких попыток выяснить, сколько же в итоге нужно выплатить за амулет и на какой период это растянется, Лабер нехотя объяснил:

– Амулет-трешка, стоит три золотых и шестьдесят серебряных, то есть триста шестьдесят серебряков. Плюс компенсация за возможные риски, пени и ссудные проценты. Еще сто восемьдесят. Итого пятьсот сорок.

Макс произвел элементарные расчеты и понял, что попал в кабалу в аккурат на полгода. Он не собирался задерживаться в Нижнем Городе на такой долгий срок и к тому же не любил, когда его обманывают.

– Не трешка, а полторашка, – сказал он уверенно. – Максимум.

Лабер напрягся и заерзал на потрепаном кожаном кресле.

– Правила устанавливаю не я, – сказал он. – Предмет предоставляет Глава Клана и он же назначает проценты. Я здесь выполняю роль промежуточного звена.

Макс решил идти до конца и продолжил гнуть свою линию:

– Давайте так, господин Лабер! Двести сорок за амулет и сто двадцать за риски и все остальное. Итого триста шестьдесят.

Начальник достал из кармана тряпку и протер лысину. Он не привык, чтобы мясо начинало торговаться и выдвигать условия. С другой стороны, мясо крайне редко доживает до того момента, когда долг оказывается погашен. Так что стоит ли тратить нервы?

– Четыреста, мое последнее слово! – сказал он. – Пожмем друг другу руки и подпишем контракт, согласен?

Эйфория от маленькой победы длилась недолго.

Лежа без сил на скамейке и вспоминая утренний разговор, Макс подумал, что не продержится здесь ни полгода, ни двух месяцев.

Снимая с головы тяжелый водолазный шлем с толстым стеклом и металлическим каркасом, рядом присел Леонид. Охая, он отвалился на спинку и далеко вытянул ноги, обутые в грубые башмаки с утяжелителями. Упершись носком в каблук, стянул сначала один, потом второй и с наслаждением раскидал ботинки по сторонам.

– Чего приуныл? – спросил Лёня, зевая во весь рот и вытирая с лица пот. Рыжие волосы взмокли и прилипли ко лбу и ушам.

Небо было занянуто облаками, но солнце местами пробивалось, нагревая влажный воздух, и на улице парило. В большом резиновом мешке так называемого водолазного костюма тело чувствовало себя как бане.

– Не могу встать, – сказал Макс. – Сделал одну ходку и выдохся.

– Поначалу оно всегда так, через недельку привыкнешь, – ответил Леонид, закладывая руки за голову и прикрывая глаза. – Ты сними аммуницию и отдохни чуток, покемарь. Здесь никто особо за порядком не следит.

– Тебе сколько платят, Лёня? – спросил Макс

– Десятьт монет.

– В день?

– Ну, да, – беззаботно сказал Леонид и снова зевнул. – Стандартная такса восемь, но у меня стаж, – он стал говорить медленнее и тише. – Конечно, не разгуляешься... Нынче чтоб пожрать нормально, два серебряка отвали, но жить можно... – он еще что-то пробормотал и засопел.

Макс поднялся и стал стягивать с себя аммуницию. Понятно, почему мясо здесь долго не задерживается. Работа адская, а жалование такое, что, наверное, едва-едва на хлеб с водой хватает, да и то, только шесть раз в неделю.

Он решил, что терпеть этого не станет. Должен четыреста серебряков? Хорошо, согласен, сам же документы и подписал, но никто не мешает устроиться на нормальную работу! В бараке мужики говорили про лавки, про бары, столовые и какие-то гильдии, где трудятся мастера. Кто-то делает машины, изготавливает оружие, шьет одежду, значит работа найдется и для Макса.

– Эй, ты куда? – сонным голосом пробормотал Леонид, приоткрывая один глаз. – Отдохнуть решил? Правильно, в первый раз всегда трудно, через недельку привыкнешь.

– Спасибо тебе за все, – сказал Макс. – Но я, пожалуй, уволюсь.

Оставив причмокивающего, разомлевшего на солнышке Лёню, он зашагал напрямик к будке Лабера. Она располагалась на набережной, напротив того места, где в реальном городе зеленел небольшой парк за станцией метро Черная Речка. Здесь вместо парка был пустырь, с кучкой однотипных одноэтажных построек, огороженных высокими, тесно стоящими ветряками. Макс подумал, что там, должно быть, перерабатывают ил и добывают ту самую, чистую силу. Среди построек сновали, одетые в рабочие халаты, люди.

Лабер, увидев Макса, закрыл тетрадь и дружелюбно улыбнулся.

– Вы меня обманули! – сказал Макс.

– Не обманул, а сделал коммерческое предложение, – ответил начальник. – Это мой прииск. Значит, и правила устанавливаю я.

Он потер ладошки, посмотрел в окно, потом на закрытую тетрадь. Потом скользнул взглядом по Максу.

– В таком случае я найду другую работу, – сказал Макс. – Что нужно написать, чтобы вы меня уволили?

Лабер достал из ящика бланк, положил на стол и пододвинул к краю.

– Поставь свою подпись и ты свободен, – сказал он. – Одно условие. Если вернешься, платить будешь не четыреста, а пятьсот сорок.

– Я не собираюсь возвращаться, – ответил Макс и подписал бумагу.

Он зашел в барак и забрал нож и крест – единственное свое имущество, которое хоть что-то стоило. На одной из коек дремал Колян. Макс подумал о том, чтобы разбудить его и расспросить, что к чему в этом проклятом городе, но не решился. Было в этом что-то стыдное. Макс принял решение резко, ни с кем не посоветовавшись, так что и действовать надо так же.

Он засунул нож за пояс, вышел из барака и пошел в сторону Торжсковской улицы, думая пройти по ней до Сампсониевского и что-нибудь разузнать по ходу.

Теперь, когда он очутился один на ухабистой, изрытой дороге, окруженный рассыпающимися домами без окон, ему стало страшно. Ветер гулял по улице, шурша в мусорных завалах и завывая в раскрытых подъездах, словно в трубах.

Люди здесь то ли вовсе не жили, то ли прятались по домам и не показывались Максу на глаза, зато прочей живности было хоть отбавляй. В многочисленных щелях пищали крысы, юркали под ногами, неожиданно выскакивая из-под пакетов и банок, и пускались наутек. Расхаживали тощие голуби, зыркая по сторонам и что-то поклевывая с разломанных, вспученных тротуаров. Макс заметил и нескольких собак, которые рыскали между мусорных куч, принюхиваясь и тыча длинными носами. Помня об их нраве, он старался обходить собак, но те и сами его сторонились. Может, чувствовали чистую силу, заключенную в ноже и амулете, а может, их звериный инстинкт просыпался ночью.

На Торжсковской он встретил людей. Два человека, о чем-то переговариваясь, выходили из дверей девтиэтажного дома, а на другой стороне шла женщина в платке и вела за руки двоих детей. Пройдя дальше по улице, Макс заметил и других. Мужик с клочковатой бородой перешел дорогу и скрылся во дворе. Скрипнула дверь ветхой деревянной пристройки к дому и оттуда вышел еще один, со свертком под мышкой. Метнув на Макса опасливый взгляд, заспешил прочь.

Макс подошел к пристройке. Над входом синей краской было написано "Лавка мастера". Он постучался и зашел. Если есть мастер, может и вакансия подмастерья имеется.

Внутри царил полумрак и пахло сыростью, но лавка выглядела именно так, как и должна была по мнению Макса выглядеть лавка. На стенах висела одежда и оружие, на полках поблескивали склянки, колбочки и разнообразные металлические штуковины, вроде браслетов и обручей, а за массивным прилавком сидел седобородый, но не старый хозяин в светлой рубахе без ворота.

– Первый раз? – спросил он с доброй ухмылкой. – Ну, познакомимся. Игнат.

Макс представился и подошел, с интересом осматриваясь. Каждая вещь на полке была уникальна.

– Хочу наняться на работу, – сказал он. – Если честно, то меня несколько раз подряд сильно обманули. В итоге я попал сюда, и мне нужны деньги, чтобы как-то выжить.

– Интересно, – прищурился Игнат, поставил локоть на прилавок и уперся в него подбородком.

– Я довольно сильный, – сказал Макс, решив не скромничать. – Готов взяться за любую тяжелую работу или просто быть на подхвате. У себя.. хм.. дома я занимался продажами, проводил переговоры, презентации, так что могу и по этой части помочь.

– По какой? – не понял Игнат.

– Ну... Продажи увеличить. Вот у вас сколько посетителей в день бывает?

– Покупателя два, три, плюс человек двадцать из тех, что приходят поглазеть, – сказал Игнат, подумав.

Макс обрадовался, что сможет оседлать профессионального конька.

– Вот видите! – воскликнул он. – А причина знаете в чем? Да во всем! Взять хоть эту вашу вывеску, если ее можно так назвать. Грубо намалевана дешевой краской, а ведь вы позиционируете себя, как мастера. Ну кто поверит, что вы мастер, который кропотливо и с душой делает свое дело, если вывеска буквально кричит об обратном.

Игнат хмыкнул.

– То есть, я не хотел вас обидеть ни в коем случае. Вещи-то у вас хорошие, это сразу видно, – спохватился Макс. – Да и в районе вас, наверняка, все знают, но законы маркетинга никто не отменял. Хорошая, качественная вывеска, привлечет дополнительных клиентов и это только один из шагов, которые вы могли бы сделать в этом направлении.

– Говоришь, ты сильный? – спросил Игнат, доставая длинный прут, толщиной с карандаш.

Положил его перед Максом.

– Попробуй ка согни.

Макс недоверчиво посмотрел на хозяина лавки, перевел взгляд на прут. Наверное, зря он увлекся. Во-первых, в этом богом забытом мире вряд ли кто-то слышал о маркетинге, а во-вторых, ему вспомнилось предостережение Леонида, что новички чаще всего пропадают, потому что высовываются и лезут не в свое дело.

Делать нечего, пришлось взять прут. Тот оказался необычно легким, будто сделанным из аллюминия, хотя металл по виду походил на простое железо.

– А если сломаю? – спросил Макс.

Игнат развел руками:

– Тогда можешь считать, что работа твоя.

Макс сжал кулаки и медленно попробовал металл на прочность. Ничего не произошло. Он напрягся и резким сжимающим движением, на выдохе, попытался согнуть прут, но не почувствовал даже толики податливости или хотя бы упругости. Все равно, что пытаться согнуть телеграфный столб.

– Прикольно, – сказал Макс, отдуваясь.

Игнат взял прут и без усилий завязал его в узел. Покрутил грубыми пальцами, как крутят иногда кончик нитки, чтобы она прошла в игольное ушко. Металл поддался не хуже пластилина.

– На что ты мне такой нужен? – спросил Игнат. – Слабак, который не справился с работой на прииске и пришел искать легких путей. Много вас тут таких ходит. Ходило.

Макс сглотнул. Старикан оказался вовсе не таким добряком, каким показался вначале.

– Это у вас наверху там можно языком работать, а здесь такое не пройдет, – продолжил Игнат. – Ты попал сюда мясом и мясом будешь до тех пор, пока не докажешь обратное. В городе нет ни одного полоумного, который возьмет тебя на работу, имей в виду.

– Меня обманули, – выдавил Макс. – Я к вам в гости не напрашивался.

– А твои законы маркетинга, – сказал Игнат, передразнивая интонацию Макса. – Это разве не обман?

– Молодец, старик, подловил. Будешь дальше любоваться собой или мне можно идти?

– Возвращайся к Лаберу, дуралей, – сказал Игнат беззлобно. – Он единственный, кто держит у себя мясо. Если сможешь накопить хотя бы на пятерку – приходи.