Текст книги "За оградой есть Огранда"
Автор книги: Алексей Волков
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 24 страниц)
21
Антошка медленно рыскал по окрестностям, побуждаемый любовью, местью и холодом. Он бы с радостью несся вскачь, но конь почему-то не разделял его чувств. Вороной едва плелся усталым шагом, да еще то и дело раздувал ноздри, словно был недоволен исходящим от хозяина запахом. Иванов несколько раз пытался подстегнуть скакуна плетью. Не помогало.
Но вот среди деревьев мелькнул одинокий хутор, и Вороной перешел на рысь. Назвать ее легкой не поворачивался язык: конь, похоже, вымотался до крайности и теперь двигался лишь в надежде на отдых.
– Хозяева, открывай! – сипло прокричал Антон, несколько раз хорошенько ударив по воротам. Его обуревала целая гамма чувств – от праведного негодования до благородной злости, и никакой усталости он не испытывал.
– Сейчас, соколик, сейчас. – Немолодой женский голос раздался тогда, когда Иванов уже примеривался, как половчее выломать ворота.
Одна из створок со скрипом отошла в сторону. Антошка заехал на двор и огляделся.
Жили на хуторе, судя по всему, небогато. Дом обветшал, двери кладовок были сложены из таких досок, что, хорошенько дунь, они и развалятся, да и открывшая бабка была одета в какие-то обноски.
– Народ где? – вопросил витязь.
– В поле. Где ж ему быть-то?
– Бабка, яйки есть? – захотелось помянуть и про кур, но Антошка вовремя вспомнил цель визита.
– Есть.
– Так тащи все сюда.
– Может, тебе лучше яичницу поджарить? – сердобольно спросила старуха.
– Тащи, кому говорят! – прикрикнул Иванов. Бабка вздохнула и покорно просеменила в сарай.
Через несколько минут она вынесла оттуда лукошко с полудюжиной яиц.
– Все? – подозрительно поинтересовался Антошка.
– Как есть все. – Бабка опять тяжело вздохнула.
– Ну и хорошо! – Богатырь изловчился и, не покидая седла, ударил ногой по лукошку.
Лукошко подлетело в воздух, перевернулось, и яйца шмякнулись на землю.
– Что ж ты делаешь, ирод? – растерянно произнесла старуха, и даже Вороной посмотрел на своего хозяина с явной укоризной.
– Не видишь, что? Смерть Кощея ищу! – Антошка развернул коня, подбоченился и с гордым видом выехал за ворота.
Вот только Вороной подвел. Вместо того чтобы пройти высокомерной рысью, он покидал двор понурым шагом. Прямо побитая собачонка, а не богатырский конь!
Антошке нестерпимо захотелось вонзить в бока своей клячи шпоры, но почему-то подумалось, что в ответ Вороной вполне может попробовать выбросить богатыря из седла. Удержишься, и то срама не оберешься, а коли бахнешься?
Пришлось и дальше ехать постыдным шагом. И это тогда, когда душа рвалась вперед, себе за славой, Кощею – за погибелью!
Следующее жилище сразу вызвало у Антошки подозрения. Высокий забор скрывал постройки, но они располагались на холме, и это порождало неизбежные ассоциации с жилищем коварного супостата. Со стороны Иванова склон был крут. Вороной лишь посмотрел на него и дальше отказался идти наотрез.
– Предатель! – вздохнул Иванов и, осознав, что сдвинуть коня с места ему не удастся, полез на холм сам.
Карабкаться было потруднее, чем альпинисту взбираться на гору. Впрочем, так казалось Антошке, который в жизни ни на какие горы не лазил и потому имел о них самое поверхностное представление. Но все равно было трудно. Да еще то и дело под ноги попадались пеньки от росших здесь когда-то деревьев, а трава не желала крепко держаться корнями за землю. Цеплявшийся за траву руками богатырь раз пять едва не полетел со склона, когда она вдруг легко покидала почву.
Но нет таких трудностей, которые настоящий мужчина не преодолеет ради своей любимой. И Антошка преодолел. Он поднялся на вершину, огляделся, заметил правее пологий спуск с наезженной дорогой и с досадой неловко сплюнул на собственные сапоги.
Праведная злость вновь поднялась в благородном сердце воителя. Антошка поправил сползший на глаза шлем и грозным шагом судьбы двинулся в обход стены к воротам. Хотелось стучать, молотить, а потом обязательно заехать замешкавшемуся хозяину по морде. Но створки ворот оказались приоткрыты, и Антошка разглядел на дворе телегу, в которую два мужика лениво таскали корзины.
– Много брать будешь? – Перед Антоном появился широченный мужчина явно купеческого вида.
– Чего брать? – не понял Антошка.
– Яйца, конечно. Но могу по дешевке отпустить партию курятины. – Чувствовалось, что купец знает себе цену.
– Яйца, значит, – протянул Антон.
– Здесь у меня птицеферма.
Ошибки быть не могло. Коварный старикан знал, куда запрятать свою смерть. Кто из смертных заподозрит, что роковое яйцо лежит посреди такого же товара на обычной птицефабрике? Никто. И лишь Антошка догадался о лисьей хитрости своего супостата.
Был ли купец сообщником Кощея, или последний использовал его втемную, Антошка выяснять не стал. На дворе было человек пять мужиков. Не так и много для настоящего богатыря, тем более что никакого оружия при них не было. Антошка ощущал в себе достаточно силы, чтобы изрубить всех, вот только тратить время на рубку было жалко. Поэтому Антошка решил пощадить людей, и лишь Кощея щадить он отнюдь не собирался.
– Товар покажи. – Как и полагается истинному благородному герою, Иванов не чуждался хитрости.
Он уже заметил, что телега была полна лукошками с вожделенными яйцами, но вдруг заветная смерть лежит в другом месте?
Купец, похоже, что-то заподозрил, принюхался, брезгливо поморщился и смерил Антошку оценивающим взглядом:
– Деньги у тебя есть?
– А то как же? – Иванов похлопал по отнятому у разбойников кошельку. Здоровые монеты, каждой из которых можно было убить, заманчиво звякнули.
– Тогда пошли, – Купец немедленно успокоился и поманил Антошку к длинному сараю.
В тусклом свете глазам Антошки предстали лукошки, наполненные яйцами. Оставалось понять, которое из них принадлежит Кошею. Учитывая их схожесть, это была загадка, вполне достойная сфинкса. И как над каждой сложной загадкой, над ней можно было долго ломать голову. Вот только стоило ли, если всегда можно найти более простое решение?
Антошка его нашел. Радость находки, тяготы долгого странствия, трудная битва с Кощеем заставили Иванова захохотать. В хохоте было что-то истеричное, и купец посмотрел на клиента, как на сумасшедшего, но предпринять ничего не успел.
Все так же смеясь, Антошка выхватил меч и с размаха сбил с полки ближайшее лукошко.
– Ты это... чего? – Купец застыл в изумлении.
– Ага!.. – Антошка в упоении продолжал крушить яичную скорлупу, сшибать яйцетару, короче, доводить Кощея до погибели.
Но купец не мог или не хотел понять довершения геройского подвига. По своему скудоумию он решил, что полоумный вояка нанят конкурентами для его разорения, и среагировал в соответствии с этим.
– Да я тебе! – На рык владельца мгновенно примчались мужики со двора и, оценив обстановку, дружно бросились на Антошку.
Но не так-то легко взять богатыря, занятого спасением мира! Иванов довольно долго ускользал от тянущихся к нему рук и продолжал героически заниматься своим трудным делом. Весь пол покрылся белками, желтками и скорлупой, полки, напротив, порядком опустели, но на них оставалось еще несколько лукошек.
И тут чей-то душевный (в смысле, нанесенный от души) удар настиг Иванова. Из глаз посыпались искры, ноги скользнули по залившей пол смеси, и Антошка смачно рухнул в мешанину жидкости и скорлупы. Он еще попытался встать, но невольные пособники Кощея подскочили, окружили и вдоволь поработали ногами.
Потом Антошка ощутил, что его заботливо приподняли под руки и долго волокли по земле. Еще запомнилось, как его раскачивают, словно приняли за ребенка и решили позабавить качелями. Следом пришло чувство полета, но, увы, ненадолго.
Нет, что ни говори, не умеют люди ценить добро! Иванов пожалел обитателей фермы, а они ответным жестом вышвырнули его прочь. Да не просто швырнули, а над тем крутым склоном, по которому Антошка карабкался на подвиг.
Обратный путь вышел не короче, но зато значительно быстрее. Иванов кувырком понесся к подножию, зацепил головой один из пеньков и распластался у ног терпеливо поджидающего его коня. Но этого он уже не помнил и не видел. Шлем сумел спасти жизнь, однако не смог удержать сознание. Антошка даже не видел, как рядом плюхнулся меч, и не услышал раздавшегося с высоты крика: «Нам чужого не надо!» – Что не помешало заныкать подвешенный к Антошкиному поясу кошелек.
22
... Когда богатырь очнулся от беспамятства, была глубокая ночь. Тело сотрясалось от холода и болело от побоев, в голове кто-то таинственный старательно бил в колокола, все было в противной слизи, да и предыдущая вонь никуда не уходила. Хорошо хоть, что Вороной не покинул в беде и терпеливо пасся рядом.
Проклиная про себя людскую жестокость, Антошка с трудом поднялся, кое-как взгромоздился на коня и поехал прочь в ночь. Он ехал наобум, не зная куда и не помня зачем. Просто за последнее время Иванов привык постоянно быть в движении и уже очень смутно представлял существование другой жизни.
Распогодилось. Объявившаяся на небе луна давала достаточно света, чтобы хоть немного видеть окрестности, да только Антошка не смотрел. В нем не осталось ни желаний, ни сил, одно безграничное отупение пополам с усталостью. Весь мир сузился до ночи и мерной поступи коня.
А потом ночь тоже куда-то исчезла, и вокруг стало светло. Вдалеке замаячила одинокая скала с замком на вершине, и Антошка машинально направил Вороного в ту сторону.
Уже приблизившись, он понял, что вновь направляется к жилищу Кощея. Это не вызвало в Иванове никаких эмоций. Более того, богатырь никак не мог вспомнить, для чего ему понадобился вечный злодей? Наверное, чтобы сократить вечность до более конечного срока, только сил для подвига не было никаких.
У подножия скалы маячила человеческая фигура. Видно, Кощей решил воспользоваться состоянием Иванова и вьшать ему по полной программе. Ну почему героям на их пути достаются не только лавры, но и тернии? А также раны, синяки, шишки и целая куча бытовых неудобств? Несправедливо...
Деваться, однако, было некуда. Антошка положил руку на рукоять меча и с обреченным видом направился к супостату. Тот бросился навстречу. При этом он что-то кричал, однако смысл слов упорно не доходил до сознания Иванова.
Пора! Богатырь обнажил меч и подивился его тяжести. И как можно размахивать таким куском железа? Да еще этот идиот мешает своими криками! О чем он только кричит?
– Победа! Победушка! Вернулась ненаглядная Василисушка! Теперь всем мирком за свадебку! – кое-как разобрал Антон.
Он пригляделся к подбежавшему противнику. Одет тот был, как все дружинники Берендея. Широкоплечий, пышущий здоровьем, одним словом, на Кощея как бы и не похож.
– Какую свадебку? – Раз воин не нападал, то стоило уточнить смысл его криков.
– Твою, чью же еще? – откровенно удивился дружинник.
Челюсть у Антошки поневоле отвисла, а руки опустились.
Дружинник смерил богатыря внимательным взглядом и снизошел до пояснения:
– Томилась княжья дочь в плену, томилась, а сегодня полыхнула молния, загремел гром, а злодей взял да и лег костьми. Она сразу поняла, что нашел суженый смерть поганого. Ну и бросилась Василисушка к родному отцу в терем. Прибежала, и возликовал народ, а князь сразу распорядился готовиться к свадьбе. Разослал гонцов, гостей созывать да народ об очередной гибели злодея оповещать, а мне велел, окромя всего, жениха побыстрее сыскать да к дому направить.
Удивление перешло в изумление, а то – в полное обалдение. Антон долго переваривал услышанное, но, в конце концов, переварил и поставил челюсть на место.
– И ты молчал?!..
Ей богу, было бы побольше сил, двинул бы вестника так, чтобы тот три года в себя не пришел, а когда бы пришел, навек запомнил бы, как поручения выполнять! Но это ж надо?! Гром и молния!
Гонец пытался что-то объяснить, но Иванов его не слушал. Раз от души двинуть не получится, так пусть живет. Лишь бы дорогу к Берендею показал, а то и на собственную свадьбу опоздать недолго. Да и запоздалые почести лишаются части первоначального энтузиазма, а геройский подвиг требует справедливого и своевременного воздаяния.
– Показывай дорогу к Берендею! – Хорошая весть заставила Антошку позабыть о своих ранах. Да и сколько тут ехать? Раз Василисушка успела к отцу добежать, а гонец – до замка Кощея, то княжий терем где-то неподалеку.
– Может, перекусить желаешь? Берендей расщедрился на дорогу.
– Я тебя самого сейчас перекушу! Сказано: путь указывай!
– Дело хозяйское, – пожал плечами гонец.
Он свистнул прерывистой трелью, и сейчас же от скалы прискакал конь. Гонец лихо запрыгнул в седло и махнул рукой, приглашая следовать за собой.
Когда солнце поднялось повыше, Антошка пожалел об отказе от обеда. Однако гордость не позволила признаться в этом вслух, да и пробудившаяся любовь поторапливала на встречу с невестой.
Так они ехали без малого весь день. Гонец сидел в седле молча, словно обиделся на Антона за грубость, а Иванов переживал свой триумф, витал в облаках и время от времени старался отмахнуться от возвращающейся боли.
Наконец, гонец остановился:
– Приехали.
Антошка посмотрел по сторонам. Он ожидал увидеть вдалеке знакомый город, но никаких поселений нигде не наблюдалось.
– Куда?
– К дороге. – Гонец показал на уходящую вдаль грунтовку. – Дальше поедешь по ней и в аккурат доедешь до Берендея. А мне еще в куче мест побывать надо.
Антошке захотелось обидеться, но он подумал и решил, что возвращение в одиночку будет намного торжественнее. Как-то не по-геройски въезжать в город в сопровождении поводыря.
– Далеко ехать-то? – для порядка поинтересовался Антон.
– Недалече. Дня за два доберешься. В крайнем случае, за три.
– Что? – Антошке казалось, что сегодня он уже будет на месте. – А свадьба?
– Успеешь. В крайнем случае, начнут без тебя, – успокоил его гонец, махнул на прощание рукой и поскакал в противоположную сторону.
Богатырь оторопело посмотрел ему вслед. Что-то тут было явно не так, но делать было нечего, и Антошка повернул коня в указанном направлении.
Он очень спешил и даже не задерживался во встречных деревнях, хотя селяне встречали богатыря с триумфом и жаждали услышать рассказы о подвигах из первых уст. Внимание льстило, да дела торопили, поэтому Антошка быстро проглатывал очередной обед и вновь пускался в дорогу.
А к вечеру третьего дня он наконец въехал в ликующий город, и сам Берендей торжественно встретил у самых ворот.
– Дождались! Все давно готово. Ступай в баню, а там и за свадебный пир. – Берендей помолчал и с чувством добавил: – Зятек.
23
Наутро Антошка проснулся от кошмара. Ему приснилось, что в постели рядом с ним вместо Василисы лежит уродина, да такая, что ночью в переулке встретишь – от страха грохнешься.
– Ну и приснится же! – пробормотал про себя Антон.
Дабы успокоить расшалившиеся нервы, он вспомнил вчерашнее. Картины были неяркими, но согревали душу и тешили самолюбие. Крики горожан, поздравления приближенных, потом – долгожданная баня с неизбежным возлиянием, чистая одежда, свадебный пир...
Василисушка была в фате, скрывающей лицо, но Антошка и без того знал, что стал обладателем самой прекрасной женщины на свете. Он еще успеет вдосталь налюбоваться ее неземной красотой, другим же на нее смотреть нечего.
А гости! Сколько было гостей! Кого-то Антошка смутно помнил по прежнему пребыванию в тереме, но многих никогда не видел. И, самое смешное, некоторые из них казались знакомыми, напоминали других людей, которых быть здесь никак не могло.
Вот та пожилая родственница Берендея, например, чем-то похожа на лесную Бабу-ягу, а худощавый старик – вылитый Кощей. Бывают же такие двойники на свете! Не увидел бы сам – ни за что не поверил!
Но размышлять во время свадьбы на эту тему времени не было. Как и на любую другую. Только успевай слушать описание своих многочисленных подвигов да дивись вездесущей людской молве, донесшей досюда правдивые вести о них. Тут и геройская битва с кочевниками, и доблестная схватка с разбойниками, и долгий поединок с Кощеем, и многое другое, чего вроде и не было, но, по здравом размышлении, вроде и было. Или могло быть, что в общем одно и то же.
От услышанного и выпитого шла кругом голова. Она и сейчас кружилась от счастья, и только кошмарный сон оставил на душе неприятный осадок.
Чтобы окончательно избавиться от последствий кошмара, Антошка приоткрыл глаза и посмотрел на спящую жену.
Лучше бы он этого не делал!
Если в то хмурое осеннее утро опочивальня не огласилась воплем ужаса, то лишь потому, что у героя перехватило дыхание. Зато волосы на голове зашевелились и встали дыбом. И было отчего!
Какой-то очередной злодей ночью коварно выкрал прекрасную княжну, а на ее место положил страшенную девку.
Первым побуждением Антошки было немедленно разбудить спящую. Увы! Непобедимый драконоборец и кощееубивец, гроза кочевников, разбойников и мирных поселян, славный богатырь Антон Иванов вдруг понял, что до одури боится дотронуться до мирно сопящего ужаса. Не буди лихо, пока спит тихо!
А в следующий момент Иванова редкой гостьей посетила мысль, и ему стало еще страшнее.
Вдруг это проделки могущественного колдуна, и перед ним лежит превращенная в уродину Василиса? Но ведь тогда вполне возможно, что в урода превращен и он!
Зловещее предположение подбросило Антошку с кровати и заставило заметаться по опочивальне в поисках зеркала.
Жаль, невозможно найти то, чего нет. Как богатырь ни искал, но нигде не было даже намека на столь необходимый предмет.
Между тем ответ требовался немедленно. Голь на выдумки хитра, и прирожденная сметка взяла свое. Антошка подскочил к кадушке с водой для умывания и с замирающим сердцем взглянул на свое отражение.
Из кадушки на него честно и прямо смотрел черноволосый красавец, которого Иванов в покинутом мире постоянно видел в зеркале.
И сразу от сердца отлегло. Лишь к ногам привалила такая слабость, что Антошка был вынужден осторожно присесть на подвернувшийся табурет.
Спасен! Душа готова была тихонечко запеть от восторга, но мозг пронзило током.
А Василиса?
Антошка собрал все свое мужество, медленно поднялся и подкрался к кровати.
Резкий толчок сердца выбил надежду, будто ее и не было. Там, где лежала Василиса, продолжала спать все та же страхолюдина. Но была ли она заколдованной княжной, или это была, так сказать, свинья, подложенная Антошке вместо законной жены, богатырь решить не мог.
Звать слуг было стыдно, будить девицу – страшно, понять что-либо самому – невозможно.
Иванов помялся, не зная, что предпринять и у кого просить совета. Был бы здесь Сковород, он бы смог разобраться, магия ли это? Но, увы! Свадьба произошла настолько быстро, что ни один приятель при всем желании не успел бы добраться до стольного города Берендея.
Оставался сам Берендей. Он отец, пусть и поможет разобраться в случившемся.
Антошка тихонько оделся и, стараясь ненароком не скрипнуть дверью, вышел из опочивальни.
После затянувшейся гулянки дворец словно вымер. Нигде не попадались воинственные дружинники, деловитые купцы, задумчивые советники. Да что там они! Простых слуг и тех не было. Видно, услужив гостям, они под занавес не забыли про себя и теперь спали крепким сном хорошо потрудившихся и еще лучше отдохнувших людей.
В какой-то момент Антошке показалось, что вся Огранда заснула волшебным сном и он остался один на один с целым миром. Ощущение было не из приятных, но тут откуда-то со двора послышался голос.
Как мало порою надо человеку, чтобы не чувствовать одиночества! Антошка торопливо бросился к ближайшему окну посмотреть на неспящего титана.
На дворе стояла самая паскудная осенняя погода. Небо все сплошняком было затянуто тучами, лил нудный дождь, и капли монотонно выбивали круги из многочисленных луж. Свободные от луж места были заняты непролазной грязью, в которой для разнообразия сырели мрачные опавшие листья.
Подобная погода усыпляет не хуже самого черного волшебства, и сразу стала ясна одна из причин кажущегося безлюдства. Антон постарался выглянуть наружу, увидать говорившего, но тот, очевидно, скрывался под одним из навесов.
Ну и ладно. Все равно делиться происшедшим с кем попало Антон не хотел. Ему нужен был для совета Берендей и только Берендей. Как князь, он был ровней любому герою, как отец – мог разделить обрушившееся на Иванова горе. Вот только в какой из многочисленных опочивален он спит?
По прежнему опыту Антошка знал, что Берендей не любит ночевать в одном и том же месте, мотивируя это тем, что вся молодость прошла в походах. Теперь должность не позволяет надолго отлучаться из дворца. Но раз не получается поездить по чужим и своим землям, так хоть покочевать из комнаты в комнату. Все разнообразнее.
Приходилось искать наобум и одновременно с опаской. Гостей во дворце тьма, еще потревожишь ненароком важную иноземную птицу, а потом улаживай дипломатический инцидент! И Антошка осторожничал, стараясь идти и заглядывать как можно тише.
Ох уж эти дворцовые переходы! Антошка в очередной раз заплутал и очень обрадовался, когда оказался в столь памятной посольской горнице.
Случайно бросив взгляд за окно, богатырь удивился, как резко переменилась погода. Солнца так и не было, но вместо сплошных мрачных туч небо изукрасилось изяшной дымкой. Словно по мановению волшебной палочки куда-то исчезли все лужи и грязь, и земля была покрыта разноцветным пятнистым ковром из ярких листьев. Остатки такой же праздничной листвы образовали на деревьях живописные узоры, и на ум поневоле приходили заученные в школе стихи великого поэта.
Впрочем, ни других стихов, ни других поэтов Иванов не знал.
В конце следующего коридора Антошка услышал доносившиеся из какой-то комнаты голоса. Один из них, кажется, принадлежал Берендею, и обрадованный герой хотел уже броситься к правителю, как его вдруг остановило упоминание собственного имени.
Антошка бесшумно шагнул поближе и весь обратился в слух.
– ... Я уже давно подыскивал крепкого чужеземного воина без роду и племени, – негромко говорил Берендей. – Не век же мне самому мечом махать! Дружинникам многие дела не доверишь. У всех здесь родня, а как забрать положенную дань у родного человечка? Вот они и мухлюют в полном согласии, а государство становится беднее и беднее. Взять на службу отряд наемников? Так они рано или поздно начнут свои условия диктовать. Организованная группа посреди нашего бардака – это же страшно. Один же чужестранец поневоле будет помощником. – Князь помолчал и добавил: – Да и дочке моей он шибко понравился.
– Но он же туповат, братец. Ни одной стороны света не знает. Я все ясно объяснила, а твой зятек и тут умудрился заблудиться, – возразил Берендею знакомый женский голос.
Антошка напряг память, пытаясь понять, где он его слышал, и вдруг перед глазами отчетливо встала лесная избушка и Баба-яга, потчующая случайного гостя. Ух ты!
– Научится, куда денется? Или действительно денется? Чуть ли не три месяца блуждать – это, знаете, уметь надо! Пришлось ко всем городам гонцов посылать с подробным планом, а то Василисушка мне всю плешь проела. Ей, горемычной, надоело все лето носа из терема не показывать, дабы кто случайно не увидал.
Какая-то смутная догадка забрезжила в голове Иванова, но вступивший в разговор третий голос не дал на ней сосредоточиться.
– А я, откровенно говоря, вообще забыл про твоего богатыря. Даже не сразу понял, кто пожаловал. Тем более что народу ко мне приезжает тьма. И каждому чего-то надо. Как будто других злодеев поблизости нет. Надоело. Я уже подумываю, не выйти ли на покой? Все равно считаюсь как бы убитым.
– Ты это, Костя, брось! – немедленно возразил Берендей. – На покой! А мы что делать будем? На кого огрехи сваливать? Или тебе мало содержания каждый князь дает, лишь бы своим именем все покрывал? Тебе ж и делать толком ничего не надо. Все за тебя уже натворено.
– За меня натворено, а я отдувайся! – возразил неведомый Костя. – Вот ты лучше скажи, на кой ляд тебе потребовалось объявлять о похищении Василисы? Жених-то уже был выбран.
– Как «на кой»? Что ты, наших витязей не знаешь? Они если невесту без боя добудут, то она им никогда милой не станет! Да и заметил я, что Ванюша уже по другим стал шастать. А тут невеста похищена, сразу переживания, укоры совести. От всего этого любовь возрастает и все остальные бабы по боку. Свадебку-то сыграли. Теперь, как ни крути, законный муж. Ни одна посторонняя принцесса на него и не глянет. Зачем, когда вокруг холостых богатырей полно?
Ничего не понимающий Антошка неловко переступил с ноги на ногу, и половица под ним предательски скрипнула. Голоса в комнате немедленно затихли. Витязь понял, что кто-нибудь из говоривших может встать и выглянуть наружу. Быть уличенным в подслушивании не хотелось, не богатырское это дело – вынюхивать, но Иванов не зря считал себя очень находчивым человеком. Он старчески кашлянул и, как ни в чем не бывало, пошел вперед. Ну прогуливается человек. Подумаешь!
В комнате у накрытого стола сидели трое: сам Берендей, его пожилая родственница и худой старик.
– Ванюша! Вот уж не ждал! – с фальшивой радостью воскликнул князь. – А я-то думал, вы с молодой женой до обеда спать будете!
При упоминании жены Иванову сразу вспомнилось кошмарное пробуждение.
– Князь-батюшка... – Антошка невольно замялся, не зная, как лучше сообщить страшную новость.
Берендей пригляделся к зятю:
– Да на тебе лица нет! На вот, выпей. Что-то случилось?
Антошка в два глотка осушил объемистый кубок и выдохнул:
– Беда, батюшка! Недоглядел я! Василису ночью не то подменили, не то околдовали.
Родственница со стариком понимающе переглянулись и посмотрели на Берендея:
– Как подменили? Когда?
– Не знаю. Просыпаюсь, а рядом вместо твоей прекрасной дочери лежит какая-то... – продолжить Антон не смог.
– Ты хочешь сказать, что моя Василиса – уродина? – прогремел Берендей, но прогремел как-то тихо.
– Не хочу, – очень быстро ответил Антошка, а потом осторожно пояснил: – Но, может, это не она?
– А кто же?
– Не знаю. Я же помню Василису. Краше ее на всем свете не было, а сейчас в постели лежит... – Иванов поперхнулся и умолк.
Берендей подошел к окошку, за которым продолжал лить дождь, побарабанил пальцами по подоконнику и со вздохом сказал:
– Это почти всегда так, Ванюша. Пока невеста – никого красивее не найдешь, а как стала женой – баба бабой. Принцессы в этом тоже не исключения. Только одни сохраняют свою прелесть неделю, некоторые – и две, а большинство становятся постылыми уже на утро. Сказка недаром только до свадьбы и длится. Потом начинаются будни.
– Я понимаю, но все равно это не она, – без всякого нажима, неуверенно возразил Антошка. – Как вспомню, какой принцесса была в посольском зале...
Родственница вновь переглянулась со стариком, но вмешиваться в разговор не стала.
Берендей продолжал стоять у окна и задумчиво глядеть на слякотный двор.
– Не веришь, князь-батюшка, так пойдем со мной, сам посмотришь, – неуклюже предложил богатырь.
– В посольском зале... – рассеянно повторил Берендей.
Антошка кивнул, хотя князь стоял к нему боком и видеть кивка не мог.
– Я же говорил... – тихо произнес старик, хотя уточнять, что именно было говорено, не стал.
Некоторое время в комнате висело неловкое молчание. Потом Берендей прервал свое занятие и поманил Антошку к себе:
– Подойди сюда, Ванюша. Что ты во дворе видишь?
Откровенно говоря, смотреть во дворе было не на что. Дождь, грязь, унылая серость, словно и не было в природе минутного просветления.
– Ничего, – Антошка невольно пожал плечами. – Паршивая погода. Одно слово: осень.
– Тогда пойдем...
Берендей увлек своего зятя прочь из комнаты. Один короткий коридор, и они оказались в той самой посольской зале, которая так часто поминалась в разговоре.
– А теперь? – Берендей кивнул в сторону парадного окна.
Иванов посмотрел и изумился. Снаружи продолжалась осень, но в ее поэтическом смысле с разлитой в природе легкой печалью и разноцветными яркими листьями на земле и деревьях.
– Но только что был дождь... – не удержался Антошка.
– Он и сейчас идет, – князь помолчал и добавил: – Наверное.
– Как?
Берендей посмотрел на зятя с высоты своих лет и вздохнул:
– Молод ты еще, Ванюша. Ничего не понимаешь в государственных делах. Но это поправимо, научишься.
– При чем тут дела?..
– При том. Приехали в княжество послы другой державы. Что им надо показать? Правильно, что государство наше – лучшее в мире. И природа, и люди, а если надо, то и воины. Вот и происходит прием в этой зале. Стекло-то тут не простое, а волшебное. Его еще дед моей жены у одного могучего чародея в кости выиграл. Теперь уже нет таких чародеев, измельчали. И стекол таких тоже ни у кого не найдешь. А ведь чудное стеклышко. На что через него не глянешь, все лучше кажется. Любая куча мусора клумбою с цветами выглядит. Так же и люди. Причем с наружной стороны эффект тот же самый. Чтобы, значит, подданным нашим их повелители казались мудрее, возвышеннее, красивее. Тут ведь что? Ежели правитель самый-самый, то ему и подчиняться легче. Кажется, что так и должно быть. Есть такая вещь – психология. – Берендей наставительно поднял указательный палец.
И тут до Антона дошло.
– Так это все обман? – внезапно севшим голосом спросил он.
– Почему обман? Обычное колдовство. Причем полезное всем.
Мысли непривычно резво носились в голове богатыря, но ни о какой пользе в них речь не шла.
– А... – начал было Иванов, но оформить мысли в слова не смог.
Однако Берендей прекрасно понял его.
– Я тебе свою дочь навязывал? – очень жестко спросил князь.
– Нет.
– Правильно. Сам добивался. Поздновато на попятный идти. Впрочем...
Князь на редкость красноречиво замолчал, и в этом молчании Антошка расслышал хлесткие удары кнута, шипение раскаленных клещей, поскрипывание ступеней эшафота.
– Я не отказываюсь... – произнес Антошка. Ему вдруг подумалось, что женитьба на Василисе, как бы ни выглядела на самом деле невеста, не такая и большая плата за пребывание в Огранде. Ведь есть же здесь славные подвиги, увлекательные приключения, да и сам он теперь не кто-нибудь, а самый натуральный князь. Это вам не мечтатель без положения и перспектив!
– Ничего, Ванюша. Когда тот чародей стекло устанавливал, у него кусочек лишним оказался. Так он из остатка очки сделал. Теперь они твои.
Берендей отечески положил руку на плечо Антошки и доверительно сообщил:
– Признаться, я сам на мать Василисы только через них и смотрел. Зато вот князем стал, и государство мое не из последних. Я же тоже сюда пришел без роду и племени. Мир?
– Мир, – искренне произнес Антошка, а про себя подумал: мой мир!
