Текст книги "За оградой есть Огранда"
Автор книги: Алексей Волков
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 24 страниц)
4
Пока они мирно спали, весть о новом богатыре каким-то образом дошла до жителей деревни. Сам богатырь проснулся ближе к вечеру не столько похмельный, сколько откровенно пьяный. А тут в избу стали входить вернувшиеся с полей мужики. Всем вместе в избе оказалось тесно, и тогда столы решили поставить во дворе. Не успели их расставить, как они уже украсились бутылями с самогоном и мисками с разнообразной закуской. Из-за забора с откровенным намеком во взорах за Антошкой следили бабы и молодки, а мужики с чувством пожимали ему руку и хлопали по спине. Зазвучали тосты за силушку богатырскую да за удаль молодецкую, драконам на страх, добрым людям на пользу.
От обильной выпивки и задушевного обращения Иванов вконец осмелел. Он искренне ощутил себя настоящим богатырем, вся жизнь которого – сплошные подвиги. О некоторых из них Антошка даже рассказал своим жадным слушателям, на остальные – лишь намекнул. Свежий шрам на лбу, полученный при падении с лестницы, придавал героическим повествованиям особую убедительность и внешнюю достоверность. Для полного счастья не хватало лишь появления Змея, но жители деревни горячо убеждали Антона, что лиходей никогда не задерживается и потерпеть осталось совсем немного.
Чем хуже ты чувствуешь себя сегодня, тем лучше тебе было вчера. Судя по утренним ощущениям, вчера Иванов достиг апогея своего счастья. Он обессиленно лежал на сене, не помня как да что и не понимая, почему он все еще жив, и лишь полный жбан браги, заботливо поднесенный дедом, позволил богатырю кое-как подняться на ноги. Слабость же была такой, что не то что дракон – залетный комар не нашел бы сейчас в Антошке достойного противника.
Второй жбан позволил Иванову двигаться, а третий вынудил опять прилечь и проспать до обеда. Хорошо хоть, что организм у Антошки и впрямь был крепкий. Окажись на его месте кто послабее – валялся бы не вставая дня три, а иностранец вообще без промедления отбросил бы копыта. А тут ничего. Во всяком случае, после очередного подъема, стакана первача и сытного обеда Иванов стал издалека походить на человека. Он даже захотел хватануть еще немного огненной жидкости и тем обрести еще больше сходства с двуногими прямоходящими, но как раз в этот момент привели обещанного коня.
Конь оказался красивым животным вороной масти. Иванову с таким и рядом стоять не доводилось, хотя в школьные годы он занимался пятиборьем и потому не был полным дилетантом в верховой езде. Последовавшие за этим часы ушли на знакомство с Вороным и на пробные выезды. Антошка несколько раз проехал по пустому по случаю полевых работ селу; один раз за околицей даже отважился пустить коня в галоп. Как ни странно, обошлось без падений, и это прибавило Иванову уверенности в собственном мастерстве.
Тем временем в избе уже ждал второй богатырский атрибут – кольчуга. На вид она была вполне крепкой, нигде не пробитой, лишь черной, словно очень долго валялась в костре. Даже пахло от нее чем-то противным и подгорелым.
– Что же ты хочешь, Ванюша? – вопросом ответил ед. – Я же говорил тебе, что предыдущего богатыря Змеюшка зажарил прямо в доспехах. Мясо он, понятное дело, съел, а железо оставил. К чему ему железо?
– Так это... – Антошка вдруг почувствовал, что желудок пытается вывернуться наизнанку.
– Его, сердечного. Да ничего, кольчуга как кольчуга. Главное, что не дырявая, а гарь мы отчистим. Чего добру пропадать? Сейчас и шлем принесут.
– Шлем у меня есть, – торопливо сообщил Антон. Затея с драконом почему-то предстала перед ним в совсем другом свете.
– Ну и славненько. А то ведь наш слегка помятый. Это когда предшественник твой, уже зажаренный, наземь грохнулся. Аккурат головой о камень. Нет чтобы соломки подстелить, раз уж падать собрался. Доспех-то поберечь надо, – сокрушенно вздохнул Савелий, а потом добавил: – А может, и подстелил, да сгорела соломка-то...
В простоте душевной дед не заметил, что новоявленный богатырь побелел, потом позеленел, потом опять побелел. Эти два цвета упорно боролись между собой, пока лицо Антошки не стало белым, но с зеленым отливом.
Приключение – это цепь захватывающих событий со счастливым концом и весомой наградой в виде прекрасной принцессы, положения, денег, славы. Но быть зажаренным в собственных доспехах, – какое же это, к черту, приключение? Лучше всю жизнь ходить на работу. Нудно, обыденно, но хоть безопасно...
Теперь Антошка думал лишь об одном: как бы оказаться подальше отсюда? Потихоньку сбежать ночью, пока дед спит? Но что потом? Вряд ли судьба отыграет назад и перенесет обратно в уютную однокомнатную квартирку, где так хорошо мечталось под рюмочку коньяка. Еще меньше шансов, что удастся поселиться где-нибудь здесь и вести прежний неторопливый образ жизни. Местные пашут так, что будь здоров. От такой работы сам в пасть дракону полезешь.
И все же Иванов обязательно бы сбежал, но уже близился вечер, вовсю благоухая самогоном. И вновь после первого стакана грядущее перестало казаться таким безнадежным, после второго в отдалении замаячили какие-то перспективы, а после третьего море стало по колено, а дракон – по щиколотку. Окружающий мир сначала расплылся в тумане, потом завертелся каруселью, а в довершение провалился куда-то – до утра.
Утром же опять было не до драконов, да и вообще не до чего. Тошнило, голова побаливала, во рту, похоже, переночевал не эскадрон, а конармия Буденного в полном составе со всеми многочисленными обозами. Век бы хмельного не видать!
И Иванов не смотрел. Стакан, услужливо поднесенный Савелием, принял ощупью, проглотил, а потом долго хрустел огурцом и прилагал все силы, чтобы не выпустить с трудом выпитое наружу. Горячая каша со здоровенным шматом сала и миской квашеной капусты в конце концов утихомирили желудок, а второй стакан согрел измученную душу. Лишь на долю мозгов ничего не досталось, и голова осталась восхитительно пустой. Постучи – и зазвенит как колокол. Или задребезжит пустым ведром.
Словом, настроение Иванова стало быстро улучшаться, но тут подвел дед Савелий. Много ли старику надо? Не успели как следует разговориться, тут дед ослабел и нетвердой походкой отправился чуток вздремнуть перед обедом.
Положение Антошки стало незавидным. Он как раз достиг той приятной стадии, когда остро необходим собеседник, даже не собеседник, а терпеливый слушатель, да где же его в эту пору взять? По летнему времени деревня была словно вымершей, и Иванов с досады долго втолковывал что-то Вороному. Конь терпеливо прядал ушами, временами тряс головой, отгоняя комаров, но свое мнение высказывать не спешил, а когда Антошка поднес ему стакан самогона, то отказался наотрез.
– Ну и черт с тобой! – У богатыря хватило ума не настаивать, но пить одному почему-то не хотелось! – Раз не хочешь – не пей. Но тогда поедем искать желающих. Нет, это я поеду, а ты меня повезешь. Должно же кому-то повезти.
Не то с третьей, не то с четвертой попытки Антошке удалась оседлать коня, но, только летя на землю, вспомнилось, что надо затягивать подпругу. Удар едва не вышиб дух, но хмель остался, а через какое-то время вернулось и желание прокатиться.
Наконец выезд состоялся. Правда, куда ехать, Иванов не знал, но, в сущности, какая разница? Где-нибудь кто-нибудь все равно попадется, и уж тогда...
«Тогда» – это когда? Впереди блеснула полоска реки, а вряд ли покосы и пастбища лежат на берегу. Хорошо хоть, что в стороне за кустами раздался женский смех. Иванов подъехал поближе, спешился и пошел красоваться.
Уже у самой воды он понял свою оплошность. В реке купались девки да бабы, причем – это сразу бросилось в глаза – ни одна из них не имела купальника. То ли их здесь еще не изобрели, то ли пляж был женский. Богатырь так и застыл с разинутым ртом и четвертью первача в руке.
Тут-то его и заметили купальщицы.
Поднявшийся истошный визг заставил Антошку ретироваться прочь, словно в реке были не представительницы прекрасного пола, а стая злобных драконов.
Теперь искать кого-нибудь полностью расхотелось. Иванов машинально приложился к бутыли, закашлялся, пустил слезу, но кое-как отдышался и направил коня к деревне. Вроде и не далеко она была, но солнце светило вовсю, и Иванов доехал не то пьяный, не то дурной, не то и то, и другое вместе. Хорошо хоть, что доехал и даже сумел добраться до ставшего родным сеновала.
Очередное пробуждение состоялось ближе к вечернему возлиянию. На этот раз народу у деда Савелия собралось относительно немного. Бабы посмеивались, лукаво поглядывали на своего защитника, мужики сохраняли степенность. Поначалу Антошка чувствовал себя слегка не в своей тарелке, но стакан регулярно наполнялся и выпивался, закуска тоже своевременно уничтожалась, а скованность потихоньку исчезала.
Попутно Иванов сделал маленькое открытие. Оказывается, его соседка справа была достаточно привлекательной. Дабы проверить себя, Антошка опорожнил очередной стакан, повернулся и сразу понял свою ошибку.
Соседка была не просто привлекательной, а очень красивой. К тому же на губах у нее гуляла многообещающая улыбка, что придавало обладательнице дополнительную прелесть.
Слово за слово, случайное касание, тост во здравие, после которого Глаша стала совсем прекрасной, смешки, хихиканье, совместный поход на сеновал... Жизнь прекрасна!
Жаль, что того же не скажешь о пробуждениях!
С восходом солнца Антошку разбудила жажда. Привычно болела голова, поташнивало, мучила слабость. А тут еще рядом, бесстыдно разметавшись во сне, валялась полноватая баба с крупным некрасивым лицом. Откуда?
Антошке пришлось здорово поднапрячь память, прежде чем удалось восстановить окончание вчерашнего вечера. Правда, вчера Глаша блистала красотой, а сегодня... Или подменили?!..
Похмелье мешало обдумать эту тему как следует, и Иванов решил, что тут не обошлось без магии. А что? Мир, где водились драконы, а основным оружием был обыкновенный меч, по всем законам не мог обходиться без колдовства. Так же как по всем законам роль Иванова, как пришельца из другого мира, была в нем судьбоносной. Следовательно, какие-то злые чары должны обязательно противодействовать Антону, но так как до решающей схватки еще далеко, то для начала ему гадят по мелочам. К примеру, превратив к утру случайную красивую партнершу во внешнее подобие свиньи. Так сказать, подложив свинью в постель.
На этом запас умозаключений иссяк, а вскоре Антошка опять погрузился в сон, так и не утолив жажды.
Когда он проснулся вторично, никакой Глаши рядом не было. Вероятно, отправилась на работу, так и не решившись разбудить усталого богатыря. Или догадалась о наведенной порче и постеснялась своей новой, далеко не прекрасной внешности.
Впрочем, рядом объявился Савелий с дежурным жбаном браги, и Антошке стало не до размышлений о причудах женской красоты.
5
Дни промелькнули незаметно.
По утрам Иванову было паршиво и страшно. Зато по вечерам мир становился светлым, драконы – беспомощными, а сам себя Антошка воспринимал непобедимым богатырем. Меч так и просился в руку, но рука была занята стаканом, да и Змей, на свое счастье, находился где-то далеко. Потому и бороться приходилось лишь с выпивкой, закуской и собственным языком. Деревенские знали о предстоящей схватке и не жалели для своего богатыря ничего. К примеру, закуски на столе постоянно было столько, что Иванову удалось сберечь на черный день все свои консервы.
А потом наступило неизбежное и давно ожидаемое утро. С виду оно было вполне обычным. Так же встало солнце, даже похмелье было таким же, как всегда, но дед Савелий посмотрел так оценивающе строго, что Иванов с содроганием понял: вот оно!
– Ты на еду-то налегай! Подкрепляйся как следует. Без еды какая сила? – Дед придвинул богатырю вареную курицу, горшок с кашей и большую миску с жаренной кусками рыбой.
Никакой выпивки на столе в этот раз не было. Иванов чуть пожевал без всякого аппетита и признался:
– Всухомятку не лезет, дедушка. Да и хреново себя чувствую после вчерашнего.
– Дело тебе предстоит сурьезное. Тверезому, почитай, тебе лучше будет, – высказал свое мнение дед, озабоченно теребя бороду.
– Какие дела с бодуна? – возразил Антошка. – Тут хоть пластом ложись да помирай. Нет, дедушка, пока здоровья не подправлю, никуда я не пойду. Что я, враг себе, что ли?
Дед вздохнул, но возражать дальше не стал и притащил бутыль мутного первача. Налил гостю полный стакан, плеснул и себе, но так, на донышко.
Антошка с невольным содроганием посмотрел на самогон, но все же собрался с духом и, стараясь не нюхать, выпил залпом. Торопливо закусил соленым огурцом, отдышался и стал ждать улучшения здоровья.
Особо не полегчало, но появился аппетит, и вскоре от курицы осталась лишь груда костей. Антошка посмотрел на дело зубов своих, хмыкнул, налил себе вторую порцию и уже после нее налег на кашу и сало. Умяв на десерт половину здоровенного пирога с капустой, сыто перевел дух и наполнил стакан в третий раз.
– Пора, Ваня, – напомнил дед, кивая на лежащее на соседней лавке снаряжение.
Неприятно засосало под ложечкой, но отступать было уже поздно. Иванов напялил на себя теплое белье, толстую подкольчужную рубаху и когда-то закопченную, а теперь вычищенную местными доброхотами кольчугу. Прицепил пояс с мечом, навесил на левую руку щит и вдруг с отчаянием хватанул четвертый стакан самогонки. Конь во дворе уже нетерпеливо перебирал копытами, не догадываясь о собственной судьбе.
– Ну, Ваня, не поминай лихом, – прочувствованно произнес Савелий, даже не заметив, как Иванов не очень верными движениями засовывает в седельную сумку украденную по случаю бутыль первача. – Может, еще и увидимся. А не увидимся, так все там будем. Кто-то раньше, кто-то позже... Если подумать, то пораньше и лучше. Ждать не надо. Опять-таки старческие хвори. Да что это я? Ты, главное, не унывай. Держи хвост арбалетом. И удачи тебе, Ванюша. Не все Змею жрать, когда-нибудь и подавится.
– Ничего. И на Змея управа найдется. – Выпитое наконец-то ударило в голову, и слова прозвучали не без некоторого задора.
На удивление легко Иванов запрыгнул в седло, принял из рук Савелия копье и решительно выехал со двора.
По случаю прилета дракона никто не работал. Дети, бабы, мужики – все жители деревни стояли вдоль улицы и с самыми разными чувствами смотрели на проезжающего богатыря. Кто-то желал удачи, кто-то махал рукой, а большинство стояло просто, строго и молча, словно на похоронах.
Промелькнуло вновь ставшее симпатичным лицо Глаши, и Иванов слегка улыбнулся своим воспоминаниям.
Околица. Деревня осталась позади, и Антошка пустил Вороного легкой рысью. Солнце потихоньку поднималось повыше, и металл доспехов стал нагреваться. А тут еще целый ворох одежды, явно не подходящий к погоде, но необходимый каждому, кто носит кольчугу. От духоты Иванов опьянел еще больше, но нет худа без добра. В своем нынешнем состоянии он не испытывал даже тени страха и был готов встретиться хоть с дюжиной драконов.
Дюжина не дюжина, а один оказался легким на помине. Только что вокруг все было тихо и мирно, но вдруг из-за леса послышался бьющий по нервам шум и над деревьями показался летающий ящер. Впрочем, на змею дракон тоже был похож, если бы, конечно, не имел ног и крыльев, а также был бы подлиннее и поуже. А тут – брюхо здоровенное, рыло страшное, лапы когтистые, а крылья кожистые. У Иванова даже хмель из головы чуть было не улетучился. Хорошо хоть успел вытащить заветную бутыль да отхлебнуть.
– Что я вижу? Богатырь! – радостно объявил дракон, приземлившись в десятке шагов от Антона. – Не перевелись еще дураки на белом свете! Сидел бы дома, беды бы не знал.
С последним замечанием Иванов внутренне согласился. Тем более что размерами дракон был с небольшого слона. Не очень и справишься. Гораздо лучше сидеть в уютной квартирке да не спеша мечтать о волшебных временах и прекрасных принцессах. Одно дело втихомолку грезить о подвигах, и совсем другое – видеть вблизи здоровенную харю с огромными нечищеными зубами. Что бы ни говорила народная мудрость, но порою лучше сто раз услышать и ни разу не лицезреть.
Вороной был полностью солидарен с хозяином, пытался встать на дыбы, и Антошке приходилось прилагать немало усилий, чтобы удержать его на месте.
– Ты с конем-то поосторожнее, – заметил дракон. – Упустишь, а мне за ним потом гоняться придется.
– Придется ли? – нашел в себе силы возразить Антон, лихорадочно перебирая в голове возможные планы действий.
– Куда ж вы денетесь? – риторически спросил дракон. – Слабоват ты против меня. Слабак, да еще и дурак.
И тут Иванов разозлился. Он и в трезвом виде с трудом переносил оскорбления, а уж в нынешнем...
Движимый хмелем и злостью, Антон послал коня вперед. Подвело расстояние. Вороной не успел набрать скорость, и удар копья получился неточным и слабым. В ответ дракон дунул, поднимая клубы пыли, и потерявший после удара равновесие Антон вылетел из седла. Упал он довольно мягко, а чуть погодя свалился и конь.
– Сейчас я тебя кушать буду, – объявил дракон. – В запеченном виде.
Иванов его не слушал. Первым делом он бросился к Вороному и со страхом запустил руку в седельную сумку.
Уф... Вопреки всем опасениям бутыль была цела. Антошка с нежностью погладил ее крепкий бок и прижал к груди. Какое-то движение за спиной заставило обернуться, и прямо перед собой Иванов увидел змеиную харю.
– Пошел ты!.. – крикнул Антон, а затем уточнил куда именно.
Дракон отпрянул. Его морда не отличалась выразительностью, но создавалось впечатление, что летающее пресмыкающееся поморщилось.
– Ну и вонь! – вместе со словами из пасти вырвался клуб горячего дыма. – Закусывать надо, когда пьешь!
– Тобой и закушу!
Антошка со злостью выхватил меч и устремился в атаку. Щита у него почему-то не было, не то обронил, не то отбросил сам, когда испугался за бутыль, но она, родимая, была нежно обхвачена свободной рукой, и Иванов даже не чувствовал ее весьма солидного веса.
Может, помешала бутыль, может, опьянение, а может, дракон был гораздо ловчее, чем казался, однако удар пришелся в пустоту. Антон, элементарным образом теряя равновесие, по инерции полетел вперед. Каким-то немыслимым способом он еще успел чуть повернуться, перехватить поудобнее бутыль и шмякнулся на землю не лицом, а боком.
Падение спасло Антона. Выпущенная драконом струя пламени прошла над головой, лишь слегка опалив богатыря жаром. Весь преисполненный злостью, Иванов перевернулся на спину и увидел приближающуюся морду Змея. Уже не отдавая никакого отчета, совершенно машинально Антошка швырнул в разинутую пасть первое, что попалось под руку, и, лишь увидев исчезающее в глотке стекло, понял, что же наделал.
Змей проглотил бутыль инстинктивно, как всегда глотал все, что подворачивалось, тем более само попадало в рот. Сразу что-то громыхнуло. Змей отпрянул, и вдруг шея его лопнула, и из нее во все стороны полыхнуло пламя.
Крепкий первач деда Савелия сработал не хуже пресловутого коктейля Молотова. В горячей глотке дракона бутыль взорвалась бензобаком из американского боевика, отделяя голову от тела намного эффективнее примитивного клинка.
Антошка вскочил на ноги, подхватывая оброненный в падении меч, но рубить было уже незачем и некого.
– Ничего себе!.. – Иванов посмотрел на дело рук своих и вдруг скачком протрезвел.
Тиранивший всю округу дракон лежал безжизненной тушей, и только из обрубка шеи продолжало выбиваться нестрашное теперь пламя. Отдельным приложением лежала неподвижная голова с широко распахнутой пастью, и, глядя на нее, Иванов нервно захихикал.
Словно вторя его смеху, в стороне заржал Вороной, а в лесу закаркала наблюдавшая за поединком ворона...
6
Дубравы сменялись рощами, рощи – чащами, чащи – лесами, леса – перелесками, перелески – полями, полянами, лугами и лужайками. Обильно встречались ручейки, ручьи, речушки, речки, озерца, озера, а иногда и обычные лужи. Порой попадались хутора, деревеньки, деревни, села, поселки, выселки, а то и просто одиночные шалаши пастухов, рыболовов и охотников. Несколько раз на пути стояли городки и городища, но чем они различались, понять было трудно. Во всяком случае, не размерами – ни те, ни другие не дотягивали даже до небольшого города, хотя суффикс У городищ обязывал ко многому.
Короче, разнообразие было полное. Не хватало только нечисти, а если частенько и виднелись подобия избушки на курьих ножках, то жили в них не бабы-ежки, а обычные крестьяне победнее. В здешних местах их называли сопужами – с очень плохими условиями жительства.
Впрочем, ни у владельцев избушек, ни у владельцев изб и даже теремов не было ни электричества, ни газа, ни горячей воды, а единственные удобства располагались во дворе.
Видно, счастье никогда не бывает полным. В покинутом Антоном мире было развито коммунальное хозяйство и не было места подвигам, здесь – все наоборот.
Но, несмотря на все трудности, здесь было намного лучше. На родной Земле Антошка Иванов был никем, попав же сюда, стал если и не всем, то уважаемым человеком, богатырем и победителем дракона. Потому и встречали его повсюду как защитника, топили баньки, поили бражкой, а женщины смотрели на него с нескрываемым восторгом и призывом.
Последнее льстило самолюбию, но не приносило соблазнительницам никакой пользы. После победоносного поединка Иванов решил не размениваться больше на простых селянок и горожанок. Миллиона он пока еще не крал, но спать собирался лишь с королевой. Или с королевной, если королева вдруг окажется в возрасте.
Антошка долго допытывался у местных жителей, как называется их мир, но никто даже не понял вопроса. Недовольный витязь долго честил про себя тупость аборигенов, пока вдруг не понял, что его родина также не имеет общего названия. Тогда он решил дать название сам. Хотя бы во избежание путаницы. Здешние земли лежали за оградой родного мира Антошки, потому поневоле тянуло наименовать их Заоградьем. Однако в этом слове было нечто неистребимо кондовое, лишенное героики, и Иванов переделал его в более звучную Огранду.
Новое название напоминало что-то из прочитанных на Земле книг, но мало ли похожих названий? В конце концов, есть же на Луне Альпы и Кавказ, но никого это абсолютно не смущает. Более того, большинство даже не знают об их существовании. Так и тут Антошка пока ни с кем не собирался делиться понравившимся ему словом. Нарек и нарек, кому какое дело?
Вообще, если этим летом в Огранде и имелся довольный жизнью человек, то это был Антошка. Живой, знаменитый, с перспективами дальнейшего роста – что еще надо настоящему человеку для счастья? Трудись он на Земле в поте лица хоть с утра до вечера, кто бы о нем знал, кроме коллег и соседей? А тут одна-единственная короткая схватка – и молва о подвиге разнеслась во все стороны.
О том, что победа была случайной, Иванов давно забыл. Наоборот, он уверился в своей непобедимости настолько, что готов был без тени страха сразиться с любым фольклорным чудовищем, если оно, к своему несчастью, попадется на пути. Для особо же зловредных было даже не жалко сделать небольшой крюк.
Но борьба с чудовищами и вражьими полчищами – не единственное и даже не главное дело героя. Главным всегда являлось добыть себе настоящую принцессу несравненной красоты и со скромным приданым размером в полцарства. Для того и ехал Иванов в стольный град к местному князю Берендею, у которого как раз была дочка на выданье.
Женщины могут быть всякими, принцессы же – только прекрасными. Соответственно и мужем им может стать не каждый, а лишь самый добрый, умный, смелый, сильный, красивый, даже если у себя на родине зовут его дураком и лентяем.
А кто лучше всех отвечает всем этим требованиям? Славная победа доказала, что Иванов смел и силен, всю жизнь девчонки называли его красавцем, умным он считал себя сам. Полный комплект. Всего-то и осталось, что поскорее прибыть во дворец, невесту посмотреть, себя показать, а там и за свадебный стол засесть. Путь же до столицы – это разновидность свадебного путешествия, только без невесты. А если бы здесь еще дороги были, то и вообще не путь был бы, а забава.
Но дорог, разумеется, не имелось. Компаса и карты тоже. Приходилось ехать, расспрашивая местных жителей, а порою и просто наугад. Оттого пройденный путь напоминал замысловатую кривую, и Антошка потерял счет дням и верстам, когда его взору наконец открылись крепостные стены из белого камня, а за ними виднелись дома, дома...
Стража пропустила Иванова без лишних вопросов. Да и не только без лишних. На него лишь кинули ленивый взгляд и равнодушно отвернулись. Оказывается, въезд в столицу был открыт всем встречным-поперечным. Ни документов, ни анкет, ни виз. Никакой цивилизации!
Дорогу к княжескому дворцу Антошка нашел без проблем. Собственно, ее и искать было нечего. Вся центральная часть города была окружена еще одной стеной, за которой виднелись деревья парка и луковки здоровенного терема.
– Жених? – На этот раз ворота были перегорожены какой-то конструкцией, смахивающей на противотанковый еж.
– А хоть бы и жених!
Иванов невольно подбоченился и сдул с плаща воображаемую пылинку. Плащ был сшит благодарными поселянами из шкуры убитого Змея и смотрелся довольно импозантно.
– Будешь тринадцатым, – равнодушно сообщил страж и добавил: – Ступай в малую приемную горницу. Наш Берендей любит сам с женихами разговаривать. Оно и понятно: дело государственное. Степка, проводи богатыря до князя-батюшки!
Здоровущий Степан, лениво позевывая, проводил Антошку сначала до конюшни, где оставили Вороного, а затем, после долгого блуждания дворцовыми переходами, до нарядной залы. Разукрашенная богатой резьбой с позолотой, она с первого взгляда производила сильное впечатление. Вдоль стен были расставлены покрытые коврами лавки, а в дальнем конце на трехступенчатом возвышении расположился обитый красным сукном трон.
Народу в приемной совсем не было. Антошка пожал плечами, снял шлем и принялся лениво ходить из угла в угол.
С резким стуком отворилась дальняя дверь, и в горницу быстрым шагом вошел невысокий упитанный мужчина. Голубые штаны, красные сапоги, красная же косоворотка, пурпурный, подбитый каким-то мехом плащ, светлая борода во все стороны, корона на голове...
– Жених? – несмотря на свой довольно преклонный возраст, с юношеской порывистостью спросил князь.
– Не знаю. – До Иванова вдруг дошло, что он так и не видел своей невесты.
– Как? – опешил Берендей. – А кто ты тогда такой? Зачем тогда приплелся?
– Ваше величество, я недавно в вашем государстве и в глаза не видел вашу, без сомнения, очаровательную дочь, – Антошка вдруг вспомнил, что в каждом дворце обязательно должны быть мрачные подземелья, куда без долгих разговоров могут бросить любого героя, и постарался ответить как можно более дипломатично. – На моей далекой родине считается верхом неприличия свататься к девушке, ни разу не встретившись с ней.
– Так ты издалека? – заметно подобрел князь. – А плащ у тебя знатный. Где такой достал? Купил?
– Не купил, а в бою добыл, – гордо ответил Иванов. – Он сделан из шкуры убитого мною дракона.
В глазах князя промелькнуло что-то похожее на уважение.
– Да ты, я смотрю, настоящий богатырь! Не чета прочим. Нам такие люди нужны. Как зовут?
– Иванов Антон, – представился путешественник. – Ваши подданные порою почему-то называли меня Иваном.
– Иваном так Иваном. Хорошее имя. Богатырское. Да и не заморское, какое порой и не выговоришь. Я уже не говорю, что все эти заморские принцы одинаковы. Так и норовят царевну к себе увезти, а приданое непременно наличными требуют. Что у меня, казна безразмерная? Где я столько денег возьму, чтобы на них полцарства купить можно было? Нет, раз ты назвался женихом, то и женись на здоровье. Но здесь. Мне тоже помощник нужен. Опять-таки, вдруг война? Тогда лишний богатырь не помеха. Да и в мирные дни дел невпроворот. Царство большое, ни дорог, ни карт и в помине нет, а, как ни крути, раз в год все уголки объехать надо, дань из подданных выбить. Мужик отдавать свое сильно не любит, но силу уважает. Если ты с драконом справился, то тут и подавно не оплошаешь.
Берендей говорил уверенно и доверительно, словно уже решил отдать за Антошку свою дочь, но последний вдруг вспомнил, что не является единственным претендентом, хотя, каким именно по счету, успел давно забыть.
– Простите, ваше величество, а нельзя ли заранее узнать принципы отбора? Состязание или еще что?
– Какие состязания? – Берендей посмотрел на Антошку, как на круглого дурака. – Кто нам с дочкой понравится, тот моим зятем и станет.
– А другие женихи? Насколько я понимаю, я не один.
– Да, женихов много, – довольно неопределенно протянул Берендей. – Княжья дочь все-таки. Умница, умелица, наконец просто красавица. Правда, часть женихов уже получили от ворот поворот, остальные как раз отправились подвиги совершать. Не каждый, как ты, успел загодя Змея победить, а нам надо быть уверенными, что зять опорой станет. Иначе зачем он вообще нужен?
Все было логично и дарило Иванову надежду, что его недавняя и пока единственная победа будет зачтена как обязательный подвиг.
– Ладно, разговоры можно вести долгие, но пора вам с царевной друг дружку повидать, – решил Берендей и предупредил: – Только учти, Ванюша, у нас тоже свои нерушимые обычаи есть, предками нашими завещанные. До свадьбы меж молодыми обязательно должно быть стекло, а так им видеться запрещено. Поэтому дочка моя подойдет к парадному окну, оно большое, в рост, вот и посмотришь на нее, а она на тебя взглянет. Понравитесь друг другу – хорошо, а нет, так что делать?
С этими словами князь увлек Антошку во двор. И впрямь среди многочисленных окон и окошек на втором этаже выделялось одно высотою от пола до потолка, да и шириной соответствующей. Оно располагалось рядом с парадным крыльцом и было обрамлено богатейшей резьбой, а само стекло слегка отливало розовым светом.
– А вот и моя ненаглядная Василисушка, – тихо, едва ли не шепотом, произнес князь, искоса поглядывая на Антона.
Но в представлении не было никакой нужды. Не увидеть принцессу мог разве что слепой, а Иванов на зрение, как и вообще на здоровье, никогда не жаловался. Он стоял с отвисшей от восторга челюстью и во все глаза смотрел на появившуюся за стеклом девушку.
И было на что смотреть! Стройная, с осиной талией, с тонкими невыразимо прекрасными чертами лица, с огромными глазами и длинной русой косой, она казалась воплощением недостижимого Идеала. Иванов и вообразить не мог ничего подобного, вот и стоял теперь пень пнем и баран бараном.
Василиса ослепительно улыбнулась богатырю и плавным лебедем ушла куда-то в глубь терема.
– Огонь и веду пройду... – внезапно севшим голосом прохрипел Антошка, а дальше ему не хватило ни мыслей, ни слов.