Текст книги "Время отмщения"

Автор книги: Алексей Волков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Алексей Алексеевич Волков
Время отмщения

ПРОЛОГ

Нас не существует.

Нет, не все так плохо, и мы не списаны со счета. Мы состоим на всех видах довольствия, партийные и комсомольские организации исправно собирают с нас положенные взносы – вернейший признак, что мы есть на белом свете. И в то же время даже полкач, которому по должности надлежит ведать все, не знает, в каких краях сейчас официально находится полк с нашим номером.

Странно. Любой желающий может удостовериться, что знамя, как ему и надлежит, стоит в штабном модуле под охраной часового. А какая часть без знамени? Тем не менее, где-то на бескрайних пространствах страны стоит воинская часть без положенного по Уставу святого символа, старательно изображая нас. А мы…

И небо здесь такое же, и пейзажи похожи на родные, вернее – на иные, но вполне земные, никаких зеленых солнц и оранжевых закатов, да только Родина где-то в ином измерении. Вроде, рядом, и одновременно – страшно далеко. Чужой мир, и как признать наше здесь пребывание? Ни мира, ни нас – сплошная тайна.

Так где же мы? Здесь, где находятся наши бренные тела и, возможно, бессмертные души, или там, куда указывают документы без грифов? Ибо с грифами – да еще какими! – не доступны большинству даже очень высоких чинов. Да что там чинов, если далеко не каждый из престарелых членов всемогущего Политбюро в курсе нынешней операции. Той, которая при удаче может изменить баланс сил на нашей планете.

Не все так плохо. Когда задаются вопросы, есть какое-то свободное время. Вон даже снаружи звенит гитара и звонкий голос Колокольцева поет песню, которую мы принесли с той стороны Ворот.

 
А быть может ветер, что траву качает,
Унесет за горы все наши печали,
Где мы с легким сердцем свежий воздух пили,
Среди трав звенящих на лугах России…
 

Только где она, Россия?..

ГЛАВА ПЕРВАЯ

1

Не нравился мне этот отрезок пути.

Дорога здесь скатывалась со скального массива вниз прямиком в зеленку и терялась в той на добрый десяток километров. Мощный подлесок местами подходил вплотную, а листва основных деревьев кое-где создавала своеобразный зеленый свод. Даже странно, что само покрытие нигде не было пробито вездесущими растениями. Но тут уж местные умели строить. Не знаю, какой химией они в свое время пропитали то, что заменяет здесь асфальт, хотя, какой асфальт выдержал бы прохождение тяжелой гусеничной техники, тут требуется нечто попрочнее бетона, но нигде не было видно ни следа травинки, или цветка. Разве что, валялись опавшие листья и ветки, напасть, с которой можно справиться одним-единственным средством – уборкой.

Дорогой не пользовались очень давно, может, несколько десятков лет, и, тем не менее, она отнюдь не производила впечатление заброшенной. Технологии, мать их! Даже недавний марш полка со всей положенной по штату, а сверх того – еще и приданной техникой, не оставило никаких следов.

Посмотрел бы я на какую-нибудь магистраль, нашу ли, европейскую, после прохода по ней танков! Такое было возможно только в одной южной стране, лежащей по пути сюда.

Впрочем, нам от этого было не легче. Броня в зеленом царстве ничем помочь не могла, а в такой зеленке можно сжечь не одну, а десяток колонн, и попробуй их защитить от огня в упор!

Как не помянуть добрым словом некогда проклинаемые горы!

Сигарета подходила к концу, а с ней – время, отведенное на решение. Стой или нет, однако все равно придется спускаться, и уж лучше сделать это побыстрее. Скоро вечер, а темнота опускается здесь едва не мгновенно. Хотя, часа четыре еще было.

Не нравился мне этот отрезок. Еще с первого раза, но тогда мы проходили всем полком, а сейчас позади меня была колонна наливников. Не наших, армейских, выделенных специально, чтобы подбросить нам вожделенную горючку.

Горят же они при случае…

Сигарета обожгла пальцы, и я отбросил ее останки прочь.

– Спешиваемся. Колокольцев, берешь одно отделение и обеспечиваешь проводку слева. Бандаев – справа. Расстояние от дороги – не менее двухсот метров. Двигаться, стараясь не терять визуальный контакт между людьми.

Рота, как всегда, не дотягивала до полного штата. Мелькнула мысль – дать моим лейтенантам хотя бы еще по отделению, очень уж маловато людей для серьезного прочесывания зарослей, однако колонна, учитывая необходимые дистанции, растянется среди зеленки на пару километров, и чем ее защищать, если случится худшее?

Командир наливников, капитан Ковалько, был тут же и с некоторым изумлением смотрел на зеленку. Похоже, он был не в курсе сущности Врат, и понятия не имел, где именно находится.

– Не представлял, что тут может быть что-то подобное, – признался он.

Тут – могло, там – нет.

Но гээсэмщик был профессионалом, и, удивившись на мгновение, дальше думал исключительно в деловом русле. Гореть-то кому!

– Птичкин, идешь замыкающим, – повернулся я к замполиту.

Вся политическая братия не вызывала особого доверия, но Сашка был малым боевым, и уж с таким нехитрым делом обязан был справиться.

– Мехмедов – головной, – после некоторого колебания добавил я. Командование выделило мне три танка, хотя какая от них польза в зеленке, я понять не мог.

Просто отправив двоих взводных с боковыми дозорами, я оставался при одном офицере, правда, самом опытном, успевшим получить третью звездочку на погон, только Лобанов, в просторечии – Лоб, был нужен мне самому.

Все разбрелись по местам, скрылись в зеленке две цепочки солдат, и только мы с Ковалько некоторое время стояли у спуска, оценивая предстоявший путь.

Ох, не нравилось мне это место! И капитану, уверен, тоже.

– Что, капитан? Поехали? – очередная сигарета догорела до фильтра, и последовала к небольшой кучке окурков, уже валявшихся у обочины.

– Поехали, старлей, – отозвался Ковалько. А потом добавил. – С Богом!

2

Головная бээмэшка в сопровождении танка плавно скатилась вниз и скрылась в джунглях.

Эх, судьба солдатская!

Я выждал минуту. Рука сама привычно передернула затвор автомата.

– Ощетинились!

Лица сидевших на броне бойцов стали суровыми. Мгновенно клацнули затворы, и стволы уставились в разные стороны.

БМП плавно тронулась и мягко пошла под гору.

Минута – и вокруг оказалась сплошная масса зелени.

Сама дорога была широкой, машины вполне могли двигаться по четыре в ряд, зато и кусты с деревьями надвигались вплотную, до предела сужая обзор.

После пары небольших поворотов дорога выпрямилась, и впереди стал виден наш головной дозор. Позади нас двигалась еще одна боевая машина, а затем бесконечной лентой тянулись автоцистерны.

Вроде бы, перед нашим спуском слышались голоса птиц. Теперь же они умолкли. Хотя, может, слух просто отсек все лишнее, пытаясь найти в окружающем какую-нибудь угрозу, раз стало во многом бессильно зрение.

Напряжение буквально чувствовалось, зависало над нами, и единственное, чего хотелось, чтобы оно оказалось напрасным, не превратилось в бой на предельно коротких дистанциях. А время тянулось, как тянулись по сторонам бесконечные джунгли. Дабы не оставить собственные дозоры далеко позади, мы едва ползли в сплошном зеленом царстве, всматриваясь в каждый куст, готовясь немедленно открыть огонь по всему, что могло бы показаться подозрительным.

Каждые пять минут боковые дозоры выходили на связь и в двух словах сообщали, что все спокойно. Хотя в здешних чащобах вполне можно пройти в двух шагах от опасности, и ничего не заметить.

И особо зло на этом фоне прозвучала слева короткая и весомая очередь АКМ. И следом за ней ударила гораздо более продолжительная, на добрых полрожка, а затем резко оборвалась.

– Что, Колокольчик?

Бойцы на броне напряглись, готовясь немедленно спрыгнуть на землю. Башня повернулась, направив в сторону выстрелов длинный и тонкий ствол пушки. Малейшее шевеление в кустах – и ливень свинца обрушится на лес. Только поможет ли это в случае подлинной опасности?

Долгая томительная пауза, а потом в наушнике без позывных и прочей ерунды послышался голос:

– Померещилось…

3

По традиции, оставшейся еще с той стороны Врат, возвращение с операции всегда знаменовалось банно-рюмочным днем. И не важно, было ли при том столкновение, или все обошлось. Не драться же мы пришли! Главное, чтобы дело было сделано. Например, колонна проведена без потерь.

В лагере уже многое изменилось. Да что там многое? Пять дней назад я оставлял практически голое поле с временными палатками, а теперь меня встретил благоустроенный городок. Ряды аккуратных модулей выглядели даже получше, чем те, которые мы оставили между Вратами и речкой. Я недоверчиво потрогал стену. Судя по ощущениям, какой-то пластик.

– Представляешь, – сзади слегка благоухая самогоном возник наш командир саперной роты Плужников, так и состарившийся в капитанских чинах. – Вот где технология! Местные просто привозили небольшой контейнер, что-то там нажимали, делали, и он за полчаса превращался в то, что нам надо.

– Как яйцо у Стругацких?

Я мог бы не спрашивать. В чтении книг дядя Саша замечен ни разу не был. Если, конечно, речь не шла о каком-нибудь пособии в минном деле.

– Какое яйцо? – не понял он. – Говорю: контейнер. Эх, нам бы такие! Мечта! Раз – вся жилищная проблема решена.

– А энергии потребуется сколько? Не сами же они растут!

– Это – да, – вздохнул Плужников. – Но все равно…

Собственно говоря, в расчете на технологии мы здесь и находимся с недавнего времени.

Нас никто не посвящал в перипетии предыстории, но, полагаю, соответствующие органы, не только те, которые подразумеваются при этом слове, провели немалую работу, прежде чем удалось склонить местных на какое-нибудь сотрудничество. Подозреваю: если бы не возникшие в здешних краях проблемы, все усилия вполне могли бы пропасть втуне. Для сотрудничества нужна обоюдная выгода. А что мы можем дать? То, что здесь в порядке вещей, для нас существует только в фантастике.

И то… Я читал Стругацких, Ефремова, Михайлова, Лема, Кларка – но что я могу сказать об огненной нити, которая падает с неба куда-то за горизонт? Что за проблемы, коли понадобились вдруг мы, дремучие и сиволапые? Начальство, как всегда, темнит, и все официальное объяснение – для охраны ученых, дороги до Врат, и, конечно, самого прохода.

– А вот баньку они сделать не смогли. Уж мы объясняли им, объясняли – ни фига не поняли, – продолжает меж тем дядя Саша, и добавляет с законной гордостью. – Так что, тут уж мы сами постарались. Сегодня оцените.

Банька – это святое. Жить можно и в палатке, мы привычны ко всему, но обойтись без бани – это уж слишком.

– Обязательно. А… – я оттопыриваю мизинец и приподнимаю большой палец, намекая о другой составляющей отдыха.

– Химики уже нагнали. Как же без этого? И дерут пока обычную цену, – удовлетворенно сообщает дядя Саша.

Как бы ни боролось начальство с этим делом, но людям необходимо расслабление, и даже грозный полкач привычно закрывает глаза, если наши посиделки не переходят определенную грань. Или же продолжаются только негласно отведенное на это время, как банный день после операции.

Но если дальше – держись! Кто не спрятался…

– Сюда еще летчики скоро перебазируются, – сообщает новость Плужников.

– Летчики?

Неподалеку от лагеря в первый же день расположились вертушки, и я не сразу понимаю, что сапер имеет в виду.

Место для лагеря было выбрано со знанием дела. Вокруг – песок с редкими вкраплениями травы. Лишь на горизонте маячили казавшиеся игрушечными горы, а с противоположной стороны очень далеко виднелась полоска небольшой зеленки. Такую перекрыть – плевое дело.

– Ну да. Местные обещают в ближайшие дни оборудовать полосу для самолетов. Большие в Ворота не пройдут, но каких-нибудь «грачей» протащат обязательно. А, может, Миги.

С летунами, конечно, спокойнее, но просто так в мире не делается ничего. Ладно, наше присутствие еще как-то можно оправдать, но если командование хочет создать здесь целую группировку, то ничего хорошего подобное не сулит. Или же все здесь настолько неблагополучно, или… Или назревает какая-то авантюра.

– Что хоть в городе? – я привычно отметаю несвоевременные мысли прочь.

Не детектив, не контрразведчик, и вообще, если бы испытывал тягу к интригам и криминальным загадкам, то избрал бы иную профессию.

За неделю пребывания здесь я еще не видел ничего, кроме заброшенных дорог, да лагеря. Даже местных довелось узреть мельком, а уж что-то узнать об их повседневной жизни…

До города, как говорят, между прочим, столицы и не то первого или второго по величине в Элосте, от нас километров двадцать. Обычные начальственные шуточки. Нас тщательно берегут от излишних контактов, и потому даже место подыскали там, куда элостяне, или как назвать жителей здешнего государства, сами не заглядывают.

С другой стороны, в месторасположении не место посторонним. Здесь двух мнений быть не может. В противном случае бардак грозит перейти все мыслимые границы, и чем все это закончится, сказать не сможет никто.

Но город – вполне цивильное место, и уж побродить по его улицам, посмотреть, как живут люди, конечно же хочется.

– Не был я в городе, – дядя Саша извлекает пачку «Ростова» и достает оттуда сигарету. – Не пускают пока. Говорят, надо прежде решить какие-то формальности. Короче, что ты не знаешь борцов за нашу нравственность?

– Разве тут не коммунизм? Судя по догматам, которым нас учили, – невольно хмыкаю и оглядываюсь, нет ли здесь кого-нибудь из замполитов. – Напротив, должны нас водить на экскурсии и демонстрировать нам наши грядущие достижения. Дабы мы проникались и затем пламенели в святой борьбе за дело Ленина.

– Хрен знает, что тут у них, – коммунистов дядя Саша откровенно недолюбливает, потому и остается вечным капитаном. Но специалист он превосходный, и начальство старается закрывать глаза на отдельные высказывания сапера. – Ладно. Располагайся, а в баньке встретимся.

Отведенный нам модуль был немного побольше вагона по длине и столько же – по ширине. Этакий квадрат. То ли местные пожадничали, то ли командование в запросах поскромничало, но ведь могло быть и много хуже. А так – четыре комнаты на восемь человек, каждому – кровать, тумбочка. Даже столы в каждой комнате имеются. И модули для солдат, покрупнее, рассчитанные каждый на взвод, совсем рядом.

Пока, правда, безжизненно, как бывает безжизненным любой дом до въезда туда людей, да то поправимо. В общем, жить можно.

Главное – чтобы не стреляли. Но тогда зачем мы здесь? И почему в развитой стране так много заброшенных дорог и на них надо охранять колонны? И ни одного селения, деревни, станицы, стойбища, кишлака, аула. Горы, пустыня, зеленка, похожая на джунгли. Словно люди живут исключительно в городах.

На фиг, как выражается дядя Саша. Прежде – баня, а все вопросы потом. Будет день – будет и пища.

 
Мы просто пехота,
Нам зря не охота
Про подвиги врать.
Мы просто пехота,
И наша работа —
Не песни орать…
 

ГЛАВА ВТОРАЯ

4

Издалека излучатель отнюдь не казался чем-то грозным. Обычная очень большая по ширине решетка, изредка поворачивающаяся по сторонам, чтобы охватить возможно большее пространство. При свете солнца порою далеко у горизонта вправо и влево вспыхивали блики там, где находились такие же конструкции, призванные намертво разделить земли благословенные и земли проклятые, чтобы никто и никогда не мог пройти установленную между ними границу.

Внешний вид порою весьма обманчив. Те, кому на долгом пути посчастливилось миновать щедро закопанную в землю тут и там смерть, многое бы могли сказать, как по приближению начинает вдруг зудеть кожа. Еще ближе – и она покрывается волдырями ожогов. Если же у смельчака хватает удачливости не подорваться и терпения выдержать боль, конец пути все равно оказывается весьма незавидным. Человек обугливается, будто подвергается действию огня, умирает в муках, и только его тело еще будет некоторое время темнеть на песке в назидание остальным, пока невидимое пламя не испепелит окончательно труп.

Не зря даже растения не приживаются в полосе перед безобидными с виду решетками, и песок отмечает зону, в которую лучше не входить ни одному смертному.

Если же добавить, что огромное пространство перед излучателями было буквально напичкано всевозможными разрывными сюрпризами, становится ясным, почему любой человек старался держаться подальше от всех и всяческих границ.

Минные поля раскинулись на территории, где вполне могло бы поместиться небольшое государство, и в итоге даже звери за эти годы привыкли обходить опасные земли стороной. Те же, которые по какой-либо причине забредали, частенько исчезали в огненной вспышке, или же пытались уползти без оторванных лап, – значительная часть мин была небольшой мощности, и не убивала, а калечила любой живое существо, наступившее на смертоносную кочку.

По ту сторону границы было сделано все, чтобы никто не сумел нарушить покой жителей и хоть чем-то помешать спокойному течению жизни. Было забыто лишь одно: любая защита сильна, когда за ней стоят мужчины, сильные, готовые умереть.

Таковых там давно не было. Да и разве станет настоящий человек прятаться от мира?

Бхан с гордостью оглянулся.

Вот они, настоящие воины, смелые, жадные до добычи, готовые в любой момент расстаться с жизнью во славу Неназываемого.

Тут была лишь небольшая часть армии. Те, кто обязан был проложить дорогу остальным в цветущий край. Кое-кто уже занимался точно таким же делом в иных местах, остальные прошли у них обучение, и теперь на огромном расстоянии мины были аккуратно извлечены из своих лежбищ, и теперь лежали кучками, дабы затем послужить новым хозяевам.

Мина – глупый и примитивный механизм, и ему все равно, где лежать в ожидании своего часа, и кого унести с собой в далекие края, откуда не возвращаются.

Конечно, не все и не всегда было гладким. Иногда кто-то совершал ошибку. Грохот и столб взвившейся к нему земли и дыма извещали в тот миг о неудачнике, сам же человек отправлялся в волшебные кущи прямо к Неназываемому, и там садился за пиршественный стол, где сидели воины и прелестные девы, услаждающие мужественных воинов.

Таких случаев было немного. Люди действовали осторожно, заранее заготовленные флажки отмечали границы безопасного участка, ведь не было никакого смысла пытаться лишить начинки все бескрайнее поле.

Смешно – по ту сторону границы явно не знали, что защита потихоньку истончается. Дураков не учит даже судьба иных стран, тоже пытавшихся укрыться за минами и излучателями, а в итоге павших, как падает созревший фрукт. Хотя тут намного вернее сравнение с фруктом, изгрызенным червями.

Солнце с неба старалась вовсю, и работать было трудно. Обычно в такой час полагалось отдыхать в тени, чтобы не пасть жертвой льющихся с неба лучей. Но сейчас полоса песка была уже недалеко. Потому копошившиеся на поле мужчины лишь отвлеклись на положенные молитвы и обед, а затем вновь терпеливо принялись за кропотливую работу.

Что излучатели? Против животных они действовали безотказно, только сейчас тут собрались люди.

Чуть позади уже стояли наготове широченные блестящие щиты. Они были изготовлены с таким расчетом, чтобы нижний край не задел поверхности. Длинные балки с массивными противовесами в хвостовой части, колеса, причем, даже передние достаточно удалены от кромки щита, чтобы дать людям место старательно осмотреть землю на наличие в ней сюрпризов… Изготовление подобных устройств было делом трудным и весьма дорогим, потому Бхану весьма бы не хотелось, чтобы хоть одно из них было повреждено взрывом.

О людях же, разумеется, не думалось. Все мы смертны, и раз Неназываемому угодно вознести в свои чертоги кого-то из доблестных воинов, то кто дерзнет попытаться изменить Предначертанное?

К Бхану подошел Стет. Халат на минере был засален и местами рван, лицо покрыто перемешанной с потом пылью. С виду – босяк босяком, и не скажешь, что перед тобой лучший из возможных под солнцем минер, да продли до бесконечности Неназываемый его дни!

Стет вежливо коснулся рукой головы и сердца, и Бхан повторил жест ближайшего помощника.

– До вечера дойдем до решетки. Пора вызывать людей.

Бхан не торопился кинуть клич по всем окрестным и дальним землям, пока не проделаны проходы. Время было самое рабочее – неотвратимо приближалась уборка урожая, и не стоило отрывать селян от подступающих ежегодно забот. Что будут значить любые богатства, если пусты амбары? Да и вооружены поселяне были таким старьем, что толку в боях от них было мало. Вот будут захвачены склады, тогда все переменится. А пока…

Потому в отдалении ждали лишь те, кто обязан был первым пройти границу. Они же являлись самыми закаленными, умелыми и вооруженными воинами. Тут важно не число, а оружие и руки, которые умеет им владеть. А там по проторенной дороге уже хлынут все, кто хочет улучшить собственное благосостояние и послужить Неназываемому на поле брани.

– Хорошо, – Бхан склонил голову, соглашаясь со Стетом, и лишь потом сделал знак свите.

Воины подскочили. У каждого на лице читалось желание поскорее выполнить любое пожелание повелителя.

– Ты и ты, – выбрал Бхан. – Скачите к Джану. Пусть поднимает воинов. К заходу солнца он должен быть здесь.

Двое всадников сорвались с места и стремительно погнали лошадей вдоль расчищенной дороги.

Мужчины проводили взглядом умчавшихся вестников. Было в их скачке нечто обнадеживающее, показывающее, что время возмездия неотвратимо наступает, и теперь никто и ничего уже не изменит.

– Пора выдвигать щиты, – произнес Стет, привычно смерив расстояние до излучателей.

До песка было не столь близко, но минер решил заранее перестраховаться. Зачем нужны обожженные люди?

– Пора, – согласился Бхан.

В отличие от помощника, он никогда не пересекал таким способом границ, и всецело полагался на мастерство и знания Стета. Вот по другую сторону роли изменятся. Пока же…

Повинуясь командам, мужчины проворно собрались за сооружениями, впряглись и с натугой стронули их с мест.

– Куда? – немедленно заорал Стет. – Сказано же – крайний чуть вперед, за тем следующий, и так далее! Вы что, с рождения обиженные? Ну, взялись! Пошли!

Едва не сцепившиеся поначалу щиты тронулись в указанном порядке. Скорость была невелика. Сразу за прикрытием шли те, в чью обязанность входил поиск мин, и при первом же обнаружении смертоносного предмета движение останавливалось, а все свободные немедленно отходили чуть назад.

Бывают моменты, когда мужчина должен остаться один на один со смертью. И тут уж один Неназываемый знает, кто одержит вверх в извечном споре.

Вечность наступает лишь по иную сторону бытия.

5

Выбор дури в баре впечатлял. Здесь было пусть не все, но очень многое, что человек придумал себе для удовольствия за тысячелетия своей истории, от вполне стандартного, известного с глубокой древности, до ультрамодного, лишь раскручиваемого очередными рекламами. Каждый мог выбрать себе что-нибудь на свой вкус, в зависимости от того, хочется ли выпить, уколоться, понюхать, пожевать. Лишь возьми – да оттянись в полную меру.

Главное же – все это, вплоть до самых диковинных редкостей, было абсолютно бесплатным, без какого бы там ни было высчитывания кредитов с карточки. Государство старалось хоть как-то привлечь своих граждан к делам, и пусть халявной дури для этого было недостаточно, однако нельзя же ограничивать в удовольствиях тех, кто нашел в себе желание не просто жить, но и немного поработать на благо всего общества.

Гаарон невольно застыл у стойки, выбирая себе средство, способное помочь скоротать грядущее дежурство.

Все было бы ничего, если бы условием контракта не подчеркивалось обязательное выполнение порученных обязанностей. Так что, хочешь, или нет, но придется всю ночь торчать в зале в окружении разнообразных пультов. И пусть затем ожидают трое суток безделья, но это будет потом, а заступать придется сейчас.

– Привет! – Хаат, друг и ветреный любовник, выдвинулся откуда-то из полумрака бара, попробовал приблизиться, но качнулся и завалился на ближайший столик.

Хорошо, что там никто не сидел. Позапрошлый раз при точно таком же падении здесь случилось самое натуральное побоище. Нажевавшийся дури склонный к агрессивным вспышкам Будаль решил, будто прямо перед ним материализовалось некое чудище из ночных кошмаров, и так врезал Хаатику, что последний был вынужден несколько дней замазывать синяки.

Поделом, с оттенком злорадства подумал Гаарон. Он был слегка недоволен выходками своего партнера, особенно по части любовных похождений. Нет, каждый имеет право на удовольствие, но не стоит после этого демонстративно превозносить новых любовников до небес.

– Мне на дежурство, – Гаарон все же помог подняться упавшему, однако от объятий уклонился.

– На дежурство? – язык уже плохо слушался любовника. – А как же я?

Начальство категорически возражало против нахождения в пультовой свободных от службы лиц. Даже отменило парные бдения под предлогом, что вдвоем люди найдут чем заняться и перестанут следить за многочисленными индикаторами.

Как будто кому-то очень нужна эта слежка! Нормальные люди живут на минимуме, не мало не заморачиваясь всякими защитами и обязанностями. Благо, минимум сейчас такой, что обеспечивает практически все потребности человека, кроме разве что каких-нибудь вообще экстравагантных. Если же хочешь гламурной жизни – старайся, выбивайся в свет. А то и иди в какую-нибудь фирму специалистом по рекламе или на иную необходимую обществу профессию.

Но – вот беда! – ни особыми способностями, ни необходимыми связями Гаарон не обладал, и потому заключил типовой контракт на два года службы. Не столь велик срок, однако по окончании получаешь гарантированных два минимума на всю оставшуюся жизнь, и можешь чувствовать себя отъявленным богачом посреди таких же бездельников.

Хаата окликнули. Там, в углу, собралась довольно порядочная компания. Не в смысле каких-то моральных качеств, а исключительно в смысле величины.

– Пойдем, – Хаат вцепился в руку Гаарона и потащил его к центру веселья.

Выбраться удалось лишь час спустя. В голове приятно шумело, и хотелось послать работу далеко и навечно, а самому так и провести ночь за сдвинутыми столиками, но куда денешься? Времени до дежурства и так не осталось.

Гаарон успел лишь набить карманы новой дурью, чью рекламу в последнее время стали крутить повсюду, как настала пора отправляться в пультовую.

Если подумать, не все так плохо. Лампочки горят, все тихо-мирно, и очередная сулящая блаженство пластинка ложиться в рот. Сиди себе, жуй, да лови кайф…

Что еще надо для жизни?

6

Минам действительно было все равно.

Еще недавно они преграждали путь в благодатные края, а сейчас густо облепили подножие излучателя, совершая своеобразный акт предательства.

Но может ли быть предательство вещей неодушевленных?

– Все. Отходим, – Стет в последний раз проверил сложенные у подножия мины и удовлетворенно улыбнулся.

Улыбка на его лице смотрелась странно. Так мог бы улыбаться волк, только что поглотивший добычу.

Само отступление тоже выглядело странным. Хотя бы тем, что осуществлялось вглубь вражеской территории, и уже потому являлось своей противоположностью.

Огромная решетка продолжала вращаться по полукругу. Ей было невдомек, что враги давно находятся сзади, в мертвой зоне. Не стоит ожидать от механизма слишком многого. Тут не его вина, а тех людей, которые слепо понадеялись, будто защита может быть абсолютной, и не позаботились подкрепить излучатели чем-то более существенным.

Теперь люди не скрываясь двигались прочь от продолжавшего работать излучателя, и закатное солнце освещало потертые халаты, тюрбаны, загорелые обветренные лица тех, кто оказался сильнее хитроумной техники.

С этой стороны тоже хватало песка, только тут виной был ветер. Он порою любил пошалить, разыграться, и тогда нес с безжизненной зоны песчинки, создавая из них причудливые барханы поверх вполне обычной травы.

Но были тут и кустарники, и даже скукоженные редкие деревья тянули к небу свои перевитые, частью высохшие от избытка солнца и недостатка воды кроны.

Нашлась и удобная ложбинка. Стет удостоверился, что все помощники укрылись от неизбежных последствий, и никто не проявляет излишнего любопытства к грядущему.

– Ну… – протянул он, а затем нажал на кнопку небольшого пульта.

Земля ощутимо вздрогнула. Что-то просвистело над ложбинкой, словно наглядно показывая: любое любопытство может быть наказуемо. И лишь тогда Стет, Бхан и кое-кто из самых нетерпеливых приподняли головы над краем укрытия.

Излучатель заваливался. Мины начисто подрубили его опору, и теперь уцелевшая решетка никак не могла обрести требуемого равновесия. Вздыбленная взрывом земля частью оседала, частью – продолжала висеть дымным и пыльным облаком. Мгновение, другое – и неодолимая по мнению создателей преграда рухнула в эту пыль. Кажется, решетка еще подпрыгнула, устраиваясь на неровной, украшенной воронкой, земле поудобнее, а в следующий миг из сотни глоток вырвался восторженный победный рев.

И, вторя ему, взвилась вверх земля у дальнего излучателя. Так, на всякий случай, дабы проход в земли обетованные был пошире…

7

– Ты что? Совсем сдурел? – явившийся на смену Будаль смотрел на Гаарона так, словно последний натворил нечто из ряда вон выходящее.

Более того, кулаки сменщика гневно сжимались, и в любую минуту были обрушиться на ничего не понимающего дежурного.

Гаарон невольно съежился в кресле, будто личные размеры тела могли спасти от расправы.

Он даже почувствовал некую вину, и лишь не мог понять, в чем она заключается? Ну, вроде бы, уплыл от принятого, так что тут такого? Не сидеть же всю ночь, тараща глаза на многочисленные индикаторы контроля! Это же так, проформа. Своего рода – обычай, который никто не решается отменить.

– Ты сюда посмотри! – Будаль осознал состояние дежурного, и что тот не в состоянии хоть чего-то понять, и потому просто схватил Гаарона за шкирку и силой повернул голову последнего к одному из пультов.

Гаарон вскрикнул. Будаль не имел привычки церемониться, и его ручища захватила не только воротник одежды, но и больно защемила кожу на шее.

– Ну! – прорычал Будаль, не ослабляя хватки.

Как всегда после большой дозы, голова была пустой, и до Гаарона не сразу дошло, что на пульте что-то не так. А вот что…

– Подожди… – прохрипел он.

Во рту было сухо, и слова удавались с трудом.

– Чего ждать? – сменщик все-таки выпустил шею незадачливого дежурного.

Пострадавший немного помотал головой, после чего вновь посмотрел на пульт.

– Так это…

Две лампочки не горели, и до сознания постепенно стало доходить, что может означать подобная картина.

Если не считать какой-нибудь неисправности, означать она могла только одно: по каким-то причинам два излучателя прекратили свою работу, и на каком-то участке защита Благодатных Земель стала неполной.