Текст книги "Заслуженный гамаковод России (СИ)"

Автор книги: Алексей Иванников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 17 страниц)

Но вам всё равно интересно? Ну что же: пару слов о клиенте могу сказать, но не больше: вдруг вы с ним знакомы и случайно проболтаетесь. А клиент, как и прочие – серьёзный человек, и шутить не любит. Подписку о неразглашении с вас ведь не возьмёшь, а осторожность мне в любом случае соблюдать приходится.

Ну что же: основные этапы будут выглядеть приблизительно так: три года отсидки – за мошенничество. После освобождения – коммерческая деятельность: в числе пионеров кооперативного движения. Затем организация крыши для двух-трёх столичных районов: что прекрасно совмещалось с основной деятельностью. Пара-тройка «пирамид»: в качестве наиболее рентабельных проектов. Каких именно? Вот этого я как раз и не скажу: многая знания, как известно, приводит к большой печали. А также к скорой отправке на тот свет. Вы туда не очень спешите? И компанию я вам, знаете ли, не хочу составлять: если вам так надо – вы вчерашнего господина попросите: я почти уверен – он не откажет.

Так что сами понимаете: знакомить я вас с ним не буду. А то товарищ – пардон, господин – итак по грудь в крови: и не стоит отягощать его лишними заботами.

Ага, вас интересует: по чьему заказу я работаю? Вот уж не скажу: коммерческая тайна. И не совсем тоже, знаете ли, безопасно. У нас ведь как сейчас? Если ты не пасёшь конкурента, то долго на этом свете не протянешь: потому что он зато тебя пасёт, и всю твою подноготную – со времён комсомольской юности – давно уже раскопал и аккуратно в папочку сложил.

Что значит конкурент? Руководитель, допустим, концерна или банка. Или ещё чего-нибудь подобного. Впрочем, клиент мой тоже вполне цивилизованно называется. И от какого-нибудь почтенного банкира его вряд ли отличишь: неужели вы думали, что он похож на вчерашнего господина и отзывается на самодельную приблатнённую кликуху?

Ну тогда вы совершенно необразованны: по нынешним временам. Даже подрастающее поколение знает всё про крыши или, допустим, «стрелки». И многие об этом с детства мечтают: влиться в стройные ряды братвы. Примерно как раньше стать лётчиком или пожарником. А магия трёх «т» (тачка+тёлка+телек) давно уже полную и окончательную победу одержала: если, разумеется, вам ясно: что это такое.

Ага, знаете? Ну слава богу: а то я решил, вас с самых азов образовывать придётся. Нет ничего скучнее и бестолковее: профессору, доктору наук и прочая, вести уроки у первоклашек. Совершенно потерять квалификацию можно: если слишком много времени этому уделять. Но вы тогда, наверно, не бизнесом занимаетесь? Сотрудник фирмы? Но не менеджер? Это сразу заметно: чтобы работать менеджером, надо много чем обладать; а также многого лишиться. Ну ладно, не будем об этом: всё равно вы вряд ли правильно меня поймёте, и не стоит пока касаться слишком тонких материй.

Что вас ещё интересует? Моя игровая практика? Ах, это то, что я вчера рассказывал: совсем коротко, правда. А зачем вам такие подробности? Уж не хотите ли сами приобщиться? Хлопотное занятие, скажу честно, и не всегда рентабельное. Вы что же думаете: если вы всё знаете, вас прямо так и ждут: с распростёртыми объятиями? Я не спорю: в некоторых из них, бывает, и человеку с улицы предоставляется возможность: если умно поведёт себя. Вообще же: почти безнадёжно это. Для вас, не для меня, разумеется. Потому что есть и другая сторона процесса, с которой знакомы только профессионалы.

Я хотел узнать главное: а спонсор у вас свой имеется? Можно знакомого, можно родственника, это не принципиально. Зачем? Странный вопрос: чтобы кому надо сколько надо отстёгивать. Не просто так – вы не думайте – за участие. Вы что же решили: вас просто так там держать будут? Так что для всех – кто хочет именоваться профессионалом – это обязательное условие. И не думайте, что если вы – не дай бог – гений, то без этого сможете проскочить: всё равно не получится.

И насчёт профессионализма я не просто так обмолвился: уж если ты в это дело влезаешь, то влезать следует серьёзно и основательно: а иначе невыгодно получается, и помимо забот – больших и серьёзных – всё равно ничего не получишь; даже и не надейся.

Ведь ради чего все эти интеллектуальные мордобития организуются? Всё ради того же: мошну себе под завязку набить. И поскольку собачьи бои – официально, разумеется – находятся под запретом, то для широкой публики приходится другие – не столь кровавые – занятия подыскивать.

Спорт, вы сказали? Разумеется: есть ещё и спортивные соревнования. Только не всем, извините, интересно смотреть на две жирные туши, которые в течение нескольких минут пихаются или молотят друг друга руками: однообразно и скучно слишком получается. И самое главное: ведь участникам ещё и платить приходится; и попробуй не заплати: по судам затаскают и «крышу» привлекут. А «крыши» у спортсменов вон какие крепкие и сильные: не напрасно же они им столько бойцов поставляют.

Вас интересует: откуда я всё это знаю? Разве непонятно: это же моя основная работа. То есть можете считать, что у меня две специальности: раскапывать чужие тайны и отвечать на мудрёные вопросы. Что в конце концов сводится к одному и тому же. Гениальность? А почему бы и нет: иногда меня так заносит, что сам не знаешь, где остановишься. Плоды вдохновения иногда и этим пахнут. Ведь что такое гениальность? Это почти полное незнание, одним рывком преобразующееся почти в полное знание: вы не согласны со мной? Когда ты летишь как на крыльях, и все воздушные течения только помогают тебе, и главное не выпасть из этого потока, чтобы снова не шлепнуться на грешную убогую землю. Неприятные ощущения, следует признать: когда ты, весь разгоряченный, втыкаешься носом в кучу пахучего навоза. Но что же остаётся: остаётся ждать следующего раза, когда уже ты постараешься всё сделать для продления полёта, чтобы пребывать как можно дольше над этой плоской равниной.

Наркотики, вы сказали? Вполне возможно. Я хочу уточнить: это заменяет наркотик. С одним, правда, заметным отличием, точнее с двумя: это не так вредно для организма, и у меня остаются какие-то плоды. Ведь когда наркоман принимает дозу, разве он даёт что-нибудь другим? Ничего подобного: налетавшись, он бухается снова вниз, так ничего и не поймав в синем поднебесье, и только ломка – симптом невозможности жить одновременно и там, и здесь внизу – заставляет его снова отрываться от грешной земли в поисках недолговечного и почти несбыточного рая.

Вы когда-то пробовали? Я тоже: вот только глупость всё это и пошлость. И одного раза мне вполне хватило, чтобы понять и отказаться на будущее: нет никакой необходимости дополнительно портить себе жизнь. Тем более что нам и так недолго уже осталось.

Что я имею в виду? А разве не очевидно? И разве вчера я вам – вкратце, разумеется – не обрисовал общей картинки? Хотя, я допускаю, вы не совсем ещё привыкли к моим оборотам: но к концу круиза, я надеюсь, вы вполне с ними освоитесь. Нет на самом деле ничего проще: персонаж ведь не главное, главное – процессы, с ним происходящие. И если я рассказываю, например, о собаках: считайте, что на их месте может быть кто угодно – и Хомо сапиенс в том числе, потому что ничем принципиальным первые от вторых не отличаются.

Цивилизация? Это та структура, которая поддерживается усилиями всех Хомо сапиенс для внесения надлежащего порядка в окружающий хаос? Как же: есть такое дело. Только вот хаос почему-то не уменьшается: он просто становится окультуренным; я хочу сказать: приобретает удобную и выгодную для Хомо сапиенс форму. С параллельным уничтожением всего мешающего: чтобы под ногами не путалось и линии связи, к примеру, не портило.

Что? Как вы сказали: кое от кого и избавиться не мешало бы? Вполне возможно. Только крысы или, к примеру, комары вряд ли согласятся с таким вердиктом: скорее уж они для Хомо сапиенс путёвку на тот свет выпишут. И уж во всяком случае – из-за плодовитости и всеядности – рядом с последним умирающим человеком скорее будет находиться парочка жирных упитанных крыс. Во всяком случае – никак не наоборот.

Так что не обольщайтесь на этот счет: раньше всех на тот свет отправляются наиболее ценные экземпляры. И тому, кто не желает присоединиться к скорбной процессии, приходится что-то делать. Например: становиться всеядным. На одном нектаре ведь не проживёшь, и ведь всё больше другими веществами питаться приходится: не столь целебными и благовонными. Тем более что лучшие поля давно огорожены и закрыты для посторонних, и строгая охрана не задумываясь влепит нарушителю пулю между глаз: для наказания ослушника и устрашения всех прочих.

Вам что-то непонятно? Ах, откуда взялась охрана; нет ничего проще: это результат так называемой специализации. Потому что тот, кто когда-то – неважно по какой причине и каким путем – завладел этими угодьями, не станет же сам охранять их? У него и без того дел по горло: участие в светской жизни ведь так утомительно! Так что договорившись с остальными соплеменниками – также обладающими хоть какими-то владениями – вполне возможно организовать их общую защиту и охрану. От всех прочих, разумеется, хотя и за их счёт: но зачем прочим знать такие детали и подробности?

Так что сами понимаете: не до амброзий нам нынче. Если ты не в доле, какая же тут может быть амброзия и нектар, нам бы чего поскромнее и попроще – пусть не такого вкусного и утончённого. Что вы сказали? Как попасть в долю? Интересный вопрос, и для большинства представляющий загадку. Однако вам – повезло: мало кто, возможно, знает ответ так же хорошо и подробно: как ваш покорный слуга, разумеется.

А ведь я когда-то был в столь выгодном положении: и жизнь тоже улыбалась и подмигивала мне: пускай недолго и обманчиво. Потому что попасть в райские кущи – только полдела: в них надо удержаться и закрепиться, и счастливец тот, кто имеет хоть в чём-то запас прочности: в таланте, уме или характере. Что я имею в виду? А вы сами подумайте. Однако я несколько увлёкся и начал с середины: вернёмся всё-таки чуть-чуть назад.

Как и многие – в моём кругу – я неплохо ориентировался в обстановке и понимал, к чему всё катится. Так что к моменту Х я был почти готов: почти, потому что кто же мог предсказать масштаб будущей делёжки? Как в том анекдоте про ядерные испытания: рассчитывали на двадцать килотонн, а бабахнуло на мегатонну. И осколочки-то далеко полетели, так что не всё теперь достать и вернуть обратно можно. И тот, кто вовремя подсуетился и собрал хоть немного – несмотря на сильное заражение и даже возможность летального исхода – теперь очень даже неплохо себя чувствует. А лучевую болезнь – не во всех, правда, стадиях – и подлечить можно, благо есть на что.

Ну, по поводу взрывников я не буду долго распространяться: не всё здесь так просто и однозначно. Ведь на самом-то деле испытание уже давно готовилось, и даже кое-кто – за пару десятилетий до того – тоже был не прочь бабахнуть: силёнок только вот не хватило, да и помешали бедолаге: не все ещё правильно оценивали ситуацию. Обстановка в мире, то да сё. Зато к следующему повороту в течении уже очень основательно всё подготовлено было: и чтобы заряда хватило, и запал не подкачал, и шнурок имел подходящие кондиции. Так что если бы кто и захотел помешать взрыву, то, право, его бы просто не поняли: а могли бы и по стенкам размазать; в случае необходимости, разумеется.

Вы, надеюсь, понимаете, что организаторы фейерверка и рассчитывали в первую очередь на его плоды: логичное и, можно сказать, естественное желание. Только к тому времени о готовящемся испытании и другие уже знали: наиболее осведомлённые и понимающие, разумеется. Да и кто бы смог уследить за утечкой информации: когда готовится такое, то совершенно невозможно спрятать все концы. А через жён и любовниц можно много чего выяснить, что и сам хозяин, возможно, не до конца понимает.

Так что к назначенному часу вокруг предполагаемого эпицентра уже была настоящая толпа: шум, давка, крики! – и как обычно, испытание тоже прошло не вполне гладко: то ли шнурок оказался б.у., то ли запал не наивысшего качества. И когда наконец рвануло, то некоторым очень даже не повезло: кому руку оторвало, кому ногу, а кое-кому и голову, а самых нетерпеливых и до сих пор найти не могут: испарились они и развеялись, хотя неудачи на этом не кончились, и под занавес обнаружилось ещё кое-что неприятное: оказывается, за данным мероприятием давно уже была организована слежка.

И организовали её как раз те, кто был для взрывников наиболее неприятен и опасен: неофициальные структуры. Вас удивляет такое название? Вы хотели бы ясности и чистоты? Где ж вы их сейчас достанете: когда крёстный отец и президент одно и то же лицо, то неизвестно ещё, как следует к нему обращаться: он и обидеться может, и не приведи вас бог встать у него на дороге: судьба тех развеянных при испытании покажется почти счастьем и удачей по сравнению с грядущими неприятностями. Надеюсь, с этим вы согласны? Ну и замечательно: а то иногда тяжело становится объяснять почти элементарные вещи.

Что же касается моего личного во всём этом деле участия, то надо признать: несколько я припозднился. И когда я наконец достиг Клондайка, почти всё уже было разобрано. Тем более что дело уже двигалось к тому, чтобы неофициальные структуры над этим Клондайком свой контроль установили. И всем непрошеным гостям – вроде меня – было очень даже непросто хоть что-то там найти и после этого – миновав все заслоны и засады – выбраться оттуда: в целости и сохранности.

И мне удалось это! тяжело гружёный, я уже почти достиг дома: я предвкушал будущее наслаждение, и радость уже почти заполнила меня, но тут-то и обнаружилась главная неприятность: оказывается, за мной следовал хвост, и когда я проходил через глухое место, сбылось и реализовалось всё наихудшее: откуда-то из грязных подворотен вылезли несколько мордоворотов и обступили меня со всех сторон. Что я мог сделать? Они бы убили меня, и единственной возможностью было откупиться: отдать им всё, не прося потом ни у кого помощи и поддержки. Да и кто смог бы помочь: когда власть перемещается в подполье, то всё остальное – мелкие побрякушки и пустозвонство, и даже тот, кому вменяется защита порядка и справедливости в обязанность, всего лишь дешёвый паяц в опытных и умелых руках кукловода: он прилежно открывает рот и говорит все нужные и обязательные по должности слова, но ручонками-то его двигают другие, и много раз уже я видел, насколько разительно здесь отличие по сравнению с официально провозглашаемым: когда говоря о порядке, его главный охранитель отпускал преступника и наказывал того, на кого этот преступник указывал пальцем. Прелестная картинка, не правда ли? Я видел ещё прелестнее; однако не хочу добивать вас окончательно: я вижу, вы и так уже несколько напуганы и не вполне верите мне.

Как? Вы хотите продолжения? Ага, вы же любитель детективов. Однако это может напоминать и мазохизм: уж не являетесь ли вы его поклонником? В таком случае сочувствую: нет, по-моему, вещей более неприятных, чем любовь к самоистязанию: человек должен любить себя и заботиться о себе. И уж во всяком случае не причинять себе вреда: даже в моральной области. Так всё-таки вы не отказываетесь? Ну хорошо: но только не сейчас: не забывайте, что я здесь не только на отдыхе, что у меня имеются и кое-какие дела; завтра здесь же в это же время будет удобно? Ну и замечательно: тогда до скорой встречи.

3

Здравствуйте, здравствуйте. Ну и погодка сегодня: совершенно непохоже на то «райское наслаждение», которое представлялось в рекламке одним из главных пунктов программы. Но с богом ведь не заключишь контракта: с обязанностями сторон, форс-мажором и возможной неустойкой: уж здесь даже наша братва бессильна. И потому ей тоже терпеть приходится: полчаса назад я тут позавчерашнего господина видел, с зелёной мордой и тусклым взглядом. Однако на вас, я вижу, качка не производит впечатления; что ж, тем лучше для нас обоих.

Но помимо качки есть ещё неприятность: вы простудиться не боитесь? Нет: вы такой закалённый? А вот я боюсь: еще расчихаюсь, расплывусь как медуза на песке под палящим солнцем; и рассказать вам ничего интересного больше не смогу. Так что: давайте сменим дислокацию? Тем более: здесь недалеко, и даже совсем близко я знаю местечко. А кроме того: сегодня я не так серьезно загружен, и смог бы больше интересного поведать.

Ну что же: проходите, проходите. Это помещение в коридоре за кают-компанией я нашёл почти случайно. Не правда ли, приятная обстановка? Я сильно подозреваю, что оно используется для сугубо личных встреч: когда третий – мужчина или женщина – становится лишним. Какой приятный оттенок у стен: сразу можно почувствовать женский вкус и женскую руку. А широкое мягкое ложе – видите, вон у той стенки – сразу всё объясняет понимающему человеку. Но нам оно, разумеется, ни к чему: я думаю, вон те стульчики нас вполне устроят, и хозяева всего этого богатства не должны быть на нас в обиде.

Тут ведь всё очень даже неплохо оборудовано. Шкафчик справа видите? Это что-то вроде бара. К сожалению, хозяева запирают его, а то мы могли бы и согреться чем-нибудь горячительным. Я подозреваю, что он набит под завязку, и, само собой, не ерундой какой-нибудь. Вряд ли он должен уступать по содержимому местному кабаку – в центральной зоне. А провозить тут контрабанду – вообще самое милое дело. Можно даже всю комнату ценным товаром забить: и попробуй догадайся, что некая часть стенки на самом деле является дверью в новый потаённый мир.

Как я обнаружил её? Я же рассказывал: у меня работа такая, везде рыскать и всё представляющее интерес на заметку брать. Меня даже в детстве «шпионом» называли: это когда у всех были клички и прозвища. И я, кстати, совершенно не возражал: возможно, этот свой главный талант я использовал не до конца, и на службе государства я сделал бы намного больше. Вот только государство всё равно этого не оценит как следовало бы: нынче у него другие заботы.

Вы говорите: долг? Вот уж чего стараюсь не делать, так это долгов. А то и на счётчике оказаться однажды можно. Вроде одного бывшего знакомого, царство ему небесное. Что же касается лично моих долгов, то я готов признавать только один: перед мамочкой и папочкой. Всё же прочее есть наглая попытка обложить данью: на подконтрольной территории. И что следует делать с подобными притязаниями? Правильно, посылать их подальше.

Как, неужели вы не согласны? Вы меня временами удивляете: такая патриархальность и отсталость, просто диву даёшься. Долг перед слабыми и больными? Я что-то не слишком заметил, чтобы государственные мужи этому делу много внимания отдавали; у них других дел и забот выше крыши и печной трубы: надо же сначала себе дачку отгрохать, потом любимой дочурке или сыночку, далее следует не забыть о грядущей отставке и завести некий счётец в швейцарском – чтобы никто не обнаружил – банке. А уж что останется после всех операций, то можно и на поддержание слабых и больных направить.

Разумеется, иногда дело проходит не столь гладко: и кто-нибудь из наглых газетчиков докапывается-таки либо до дачки, либо до счёта в швейцарском банке. Однако это не слишком страшно: ворон ворону глаз не выклюет; если, конечно, засветившийся по-честному с кем надо делился и не брал на себя лишнего.

Но не всегда, следует признать, товарищ, пардон, господин, оказывается столь честным и порядочным. В этом случае, само собой, принимаются необходимые меры: либо господина с треском отправляют на пенсию – обычно по состоянию здоровья от трудов столь праведных, либо возможен даже худший вариант: для особо обнаглевших и зарвавшихся. А именно: иногда их даже сажают! Для острастки всем прочим и внятного предупреждения: чтобы не брали на себя лишнего и сколько надо кому надо отстёгивали. А вы говорите о долге: странно даже слышать такое.

Есть, правда, ещё одна область: долг перед женщиной. Но я бы назвал его по-другому: добровольным обязательством, что, согласитесь, несколько отличается. А чтобы по-настоящему серьёзно к нему относиться, надо быть очень уж хорошо уверенным: в женщине, разумеется. Однако в последнее время для этого всё меньше и меньше поводов: сексуальная революция, сами понимаете, не может обходиться без жертв. Тем более что не все – на самом деле – себя жертвами ощущают.И ваш покорный слуга, разумеется, в эту компанию тоже входит.

Вы хотите знать, кто же в данном случае жертва? Это то образование, которое раньше называлось семьёй: папа плюс мама энное количество их потомков. Не во всех, правда, случаях, дело и в прошлые времена сводилось к столь простой конструкции: флуктуации и раньше отмечались, однако не в столь заметных объёмах. Например, известны так называемые триады: две женщины и один мужчина, или же наоборот. Но самый распространённый и обычный вариант: мужчина и две, три или четыре женщины. Нечто вроде восточного гарема, только с раздельным проживанием. Однако не для всех допустимо такое, и мужчина в подобных конструкциях, разумеется, должен иметь соответствующие задатки: в материальном и всех прочих смыслах. А иначе слишком дорогим и нерентабельным окажется сооружение, и пара малейших толчков развалит его на части.

Что же касается меня лично, то у меня сложности исключительно материального порядка. Во всех же прочих смыслах – насколько я сам могу судить – никаких противопоказаний не предвидится.

Но, разумеется, есть целая категория людей, для которых наличие такой конструкции просто обязательно: в дополнение к «мерседесу», трёхэтажной вилле и восьмикомнатной квартире в пределах Садового кольца с биде и «джакузи». Одна спутница – для деловых встреч, другая для зарубежных поездок, еще парочка – для светских удовольствий. При этом желательна регулярная и непрерывная ротация: чтоб не создавалось однообразия. И чтобы сосед, меняющий уже пятнадцатую или двадцатую спутницу по счёту, не смог свысока наблюдать и посмеиваться над жалкими патриархальными привычками и устоями.

Что вы сказали? Безнравственно? А где ж вы её возьмёте нынче – нравственность? Сколько она нынче стоит – не знаете? А я вот знаю: во вновь напечатанном прейскуранте это не самое дорогое блюдо. И за деньги вам любую индульгенцию отпустят: если, разумеется, хватит средств и не надо будет потом побираться и выпрашивать на пропитание.

Да, я забыл поинтересоваться: а вы сами женаты? Отсутствие кольца и прочих побрякушек ни о чём ведь не говорит: это всё жалкие атавизмы, и только старомодный человек может гордиться ими и предъявлять как вещественное доказательство. В-общем, да? Занятный ответ: показывающий, что вы ещё не окончательно пропали для новой жизни. И на сколько же процентов это в-общем распространяется? На пятьдесят? Я вас понял, и могу только по-хорошему позавидовать: это наилучшее сочетание – пятьдесят процентов кабалы и пятьдесят процентов свободы, много чего дающее и ни к чему особому не обязывающее. И в каком направлении идет развитие? Дальнейшего закабаления? Могу только посочувствовать; однако в конце концов вам самому решать, тут всё слишком выборочно и индивидуально. И вполне возможно, что для вас – на определённый промежуток времени – полная окончательная кабала была бы оптимальным выбором.

Для меня же – как вы, надеюсь, поняли – нет музыки трагичнее и печальнее марша Мендельсона. Какая-то скука и тоска веет от гордых торжественных звуков, и кривится сразу в усмешке рот – в понимании напрасности иллюзий и их скорого конца, и той уже настоящей тоски, которая придёт всему на смену. Вы не задумывались над такими вещами? У меня же это привычка: стоит только о чём-то подумать, и сразу набегает вал мыслей и даёт общую картину: в какую сторону и как скоро это разовьётся, и какие при этом возникнут мысли и настроения, и как я буду относиться к этому через десять лет: и желание делать это почти всегда проходит, и остаётся только лишь холодная пустота.

Вы с подобным не сталкивались? Тогда вы счастливец: вы сможете спать спокойно, даже если завтра состоится ваша казнь, и весь опутанный цепями, вы протащитесь через площадь, заполненную гомонящей толпой в ожидании увлекательного зрелища: палач уже ждёт вас, и все в нетерпении и с животным почти любопытством ждут, когда он положит вас на помост и опустит свою иззубренную секиру на шею очередной жертвы – сколько сразу будет шума и ликования, и никто почти не заметит, как забьётся в истерике и плаче некая женщина, почти старушка, единственная, может быть, противница кровавой забавы; но кто её захочет послушать? Все ведь пришли на зрелище, и никто не захочет из-за столь нелепой помехи отказаться от него или даже отменить окончательно: ведь благодаря ему у некоторых не поднимется рука, чтобы зарезать где-нибудь в тихом месте слабое беззащитное существо, и много очерствелых в злобе сердец вдруг станут немного добрее и не унизят в очередной раз свою старую привычную жертву, которая сможет сделать небольшую передышку и в свою очередь не выместит злобу на том, кто подсуден уже и ей. Так что слава казнённому, и пусть не иссякает их непрерывная череда, позволяющая столь легко и просто разряжать набухшую атмосферу и отводить возможную угрозу!

Вы не понимаете, к чему я всё это? А всё очень просто: небольшой экскурс по социальной психологии вам бы тоже не повредил. Вы ведь – физик? И в лирике не слишком хорошо разбираетесь: я так и понял. Мало кто в ней разбирается по-настоящему: даже среди тех, кто снабжен красным дипломом в данной области или носит гордое звание профессора или доктора наук. И лучше меня вам всё равно никто об этом поведать не сможет.

Но у меня ещё один вопрос к вам имеется: я надеюсь, вы не состоите в какой-нибудь из официальных, но достаточно тайных служб? Не хотелось бы близкого соприкосновения. А ну-ка дайте, я вам хорошенько в глаза погляжу… Ладно, верю. А то сами должны ясно понимать: не поощряют подобные службы разномыслия, и не хотелось бы оказаться в вышеописанной роли: пускай они себе кандидатов в другом месте подыскивают.

Что вы сказали? Я – и на роли простого шута? Вот уж с чем, извините, не согласен: разумеется, я уважительно отношусь к данной ипостаси, однако смею претендовать на большее. Конкретно? Как бы это поточнее выразить. Король Лир? Ну что вы: дураком и слепцом никогда, извините, не был и становиться не собираюсь. И если уж мы пошли по образам, то кое-что я для себя всё-таки присмотрел: как насчёт Гамлета? Вы напрасно смеётесь: разумеется, у меня нет королевства, Офелии и прочего. Однако ещё неизвестно, что сталось бы с уважаемым принцем датским, попади он в нынешние условия: на роль пахана он вряд ли смог бы претендовать, а по-другому нынче на поверхность и не выплывешь: консистенция вокруг такая.

А к чему относится ваше новое хмыканье? Ах, вы насчёт официальных служб? Да вёдь работа у них в этом заключается – родине служить. И при этом требуется выполнять определённый свыше план: желательно с превышением, чтоб никто не смог их нужность и обязательность поставить под сомнение. А то ведь и под зад коленом получить недолго: тогда и столь притягательная кормушка, и прочее пропадут и станут недоступны. Вот они и стараются как могут: и не боги, как известно, нынче горшки обжигают.

А главное в этом деле – определить перечень предполагаемых преступных деяний. Не станешь же крёстному отцу нелепые претензии выдвигать: он и обидеться может. Так что следует поискать в другой области, не столь опасной и чреватой последствиями.

Конечно, иногда и до хозяйства крёстных отцов у наших блюстителей руки доходят: какую-нибудь шестёрку иногда можно и больше того – нужно! – сдать. Это чтоб вокруг не волновались и не тыкали их носом: почему, мол, мышей не ловите? И для такой оказии всегда под рукой приходится иметь пару слабых полудохлых мышат. Однако большие мыши и жирные упитанные крысы могут не беспокоиться: на них подобное не распространяется. Если только они сами в мышеловку сдуру не полезут.

Что же касается главного направления удара, то наилучшим выбором будут концентрированные поиски врага: законспирированного и окопавшегося. Он ведь всегда есть, главное – дать ему верное определение. И каким же образом следует выявлять его? Разумеется, всё очень просто: по отклонениям! Отклонениям от нормы, которую наши выдающиеся учёные мужи давно уже определили и в качестве обязательного эталона куда следует занесли. Вы что же, мне не верите? А напрасно: если вы лично с этим не сталкивались, это означает – скорее всего – только одну вещь: с вами – в смысле отклонений – всё в полном порядке, и бдительное внимание вам не угрожает.

Что же касается истинных врагов любого государства, то у них есть ещё одно общее качество: это всё люди недовольные. Ну не нравится ему – засранцу этакому! – шнобель любимого правителя, или то, например, что правитель маленький и серый замухрышка. А службы уже тут как тут, и сразу же наверх доклад представляют: так мол и так, выявлен ещё один враг нации и государства. И тащат бедолагу в некое ведомство, где с успехом и происходит его качественная трансформация: кривой и длинный шнобель сразу превращается в орлиный и гордый нос – украшение любого настоящего мужчины, а маленький рост воспринимается уже эталоном для подражания, к которому льнут все самые красивые женщины. Вы не замечали такого? А напрасно: это же всё вещи очевидные, только скрытые от гласного обсуждения: ни к чему ведь стаду баранов знать о тех методах, которыми пастух держит его в подчинении: ещё разбегутся в испуге и недоумении, и кого же тогда можно будет стричь во время долгого рабочего сезона? Вот в том-то всё и дело.

Что же касается меня лично, то предпочитаю находиться не в общем загоне, а на отдельном пастбище. Где высокая сочная трава и нет пастухов со стригалями. Как вы сказали? Волки? К сожалению, тут вы абсолютно правы: без мерзких хищников дело нигде не обходится. И постоянно надо соблюдать осторожность и внимательно оглядываться и озираться; но свобода превыше всего, и кто согласится поменять это высокое звёздное небо на вонючий барак и пьяных пастухов, тыкающих тебя мордой в навоз по малейшей собственной дури или блажи, и спускающих затем – грубо и неумело – с тебя шкуру во время сезона стрижки – и пьяные стригали громко рыгают и хохочут, обдирая тебя до крови, и никто не может помочь тебе и защитить тебя, потому что ты в их полной власти.

Так вы согласны со мной? Ну и прекрасно: очень хорошо, что в одном из главных пунктов мы сходимся; что ещё раз подтверждает мою подавляющую правоту: ведь всех, имеющих заметные отклонения, можно и в сумасшествии обвинить; достаточно удобная и безопасная методика, не правда ли? Тем более что критерии весьма размыты и результаты могут подвергаться различным толкованиям: выбирая же наиболее подходящее, под любое дело можно подвести научный базис. Что с успехом и делается.