Текст книги "Кабельщики (СИ)"

Автор книги: Алексей Доронин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 4 страниц)

   Разве что один раз. Чтоб убедиться, что это под силу. Как с «Аполлоном». Шестьдесят лет понадобилось человеку, чтобы вернуться на Луну. При том, что даже это триумфальное возвращение в середине двадцатых годов имело итогом лишь создание небольшой и полностью зависимой от Земли станции на окололунной орбите.

   Любой вид... даже тот, биология которого больше подходит для межзвёздных полетов, чем человеческая – жестко ограничен ресурсами звездной системы.

   Сингулярность в таком виде, когда разум становится богом и меняет законы природы – не наступила ни у кого. Никто не построил ни сферы Дайсона, которая могла бы аккумулировать всю энергию звезды, ни даже ее упрощенного варианта – мир-кольцо, которое описал американский фантаст Ларри Нивен, ни двигателя Шкадова, гигантского солнечного паруса, который мог бы позволить целой звездной системе двигаться туда, куда нужно, а не туда, куда тянет ее гравитация, внегалактические аттракторы или процессы расширения вселенной.

   Зонды типа «Вояджера» судя по Хронике тоже отправлялись регулярно и всеми... на раннем этапе. Был ли запрет делать их самовоспроизводящимися, то есть машинами фон Неймана? Наверно, нет, но наверняка существовали технические ограничения, которые не позволяли исследовательским зондам размножиться до немыслимых пределов и переработать в своих копии все планеты и астероиды. Они были, но их количество никогда не превышало предел, после которого они бы начали бросаться в глаза даже неразвитым цивилизациям. Солнечную систему за последние сто тысяч лет посещали всего два, и люди их, естественно, не заметили.

   Видимо, все начинающие не верят и пытаются лезть напролом. Но если отправить за пятьсот световых лет корабль поколений, то через тысячи лет там при невероятной удаче будет не форпост человечества... а еще одна чужая цивилизация. Только и всего.

   Да, они получили с этим сигналом многое. Но ничего, что помогло бы изменить свою жизнь и ускорить завоевание Вселенной. Само слово «завоевать» выглядело теперь смешно.

   «Вы и так почти всё знаете», – сказали им, прямо не называя этого факта, Братья.

   Каждая цивилизация не может устойчиво выйти за пределы своей системы. Волшебных технологий для этого просто не существует. Не может существовать. Это не так, как было с Луной и «Аполлонами» в свое время. Дело не только в рисках, стоимости и сложности, а в самих законах мироздания. Главная проблема касается массы и топлива.

   Можно только перекликаться, сохранять память о тех, кто исчез сто тысяч лет назад – и пытаться самим прожить столько же.

   *****

   Отправляя сигнал, они думали, каждый о своем. Гельмут Браун думал о том, что мир эпохи Ньютона, Лапласа, Максвелла – выглядит как четко продуманный механизм швейцарских часов, у которого должен быть разумный и скорее всего заботливый создатель.

   А вселенная, какой мы ее знаем сейчас... больше похожа на часы из книжек про Алису математика Льюиса Кэрролла. Создателя этого мира не хочется узнать поближе. Потому что, несмотря на всю его фантазию и воображение, он... пугает. Вдруг он маньяк? Ничего удивительного, что кто-то верит в плоскую Землю. А разве квантовая запутанность, эффект наблюдателя, расширение вселенной со скоростью быстрее света, темная материя и темная энергия, кварки – разве они не так же странны, как мир, стоящий на черепахе?

   «Может, когда мы узнаем чуть больше, мир снова приобретет ньютоновскую стройность, – размышлял кибернетик. – Но где в нем место для нас? Полвека назад мы думали, что находимся в центре вселенной и сможем покорить ее. Что до звезд рукой подать, а космические технологии будут развиваться так же быстро, как авиационные. А теперь ясно, что для того чтобы достичь ближайшей звезды в обозримые сроки – нужно всю Землю конвертировать в энергию. Мы слабы и ничтожны, отрезаны от всего, хотя и можем теперь видеть в свои радиотелескопы недоступное нам пространство. Точнее, то, каким оно было тысячи, миллионы или миллиарды лет назад. А вселенная продолжает расширяться и убегать от нас... будто издеваясь».

   Для мира они уже стали героями. Хотя... конечно, не для всего. Даже среди тех, кто был достаточно информирован, интересовались их поступком от силы десять процентов.

   В самом мире все было по-прежнему. Великая Инопланетная Паника не поднялась. И тревога перед лицом неведомых чужаков не перекрыла страх перед земными террористами, ядерным оружием, глобальными катастрофами. Кризисами.

   Не рухнули биржи. Не пали традиционные религии. Не начались новые войны. Но и старые не закончились по волшебству. Однако для человечества, как целого, мир не будет прежним. Оно вступало в новую эру Межзвездной жизни.

   Нельзя сказать, что Откровение никто не заметил. Да, этот эффект был слабее, чем они вчетвером, точнее вшестером думали. Но будут долгосрочные последствия. Люди поняли, что не одни, но одновременно до них дошло, насколько крепка клетка для каждой свечи жизни и насколько скудны ресурсы. Большинство при этом безразлично пожали плечами и не понесли моральной травмы. Но даже они теперь будут видеть мир чуть по-другому. А уж их дети и подавно.

   Пыльные тропинки далеких экзопланет останутся нетронутыми.

   Найдя друг друга – не радуйтесь. Это значит, что великий фильтр – впереди.

   Освоить собственную систему реально, особенно учитывая, что у многих из звезд расстояние между орбитами планет гораздо меньше, чем у Солнца.

   Судя по Хронике, различные типы термоядерных, ионных и фотонных двигателей, прямоточный двигатель, захватывающий вещество межзвездной среды для использования в качестве топлива (называемый на Земле двигателем Бассарда), а также солнечные паруса и подобные системы разгона были для чужаков не в новинку.

   Но существовали технологические пределы для космических аппаратов, не дающие приблизиться к скоростям больше одной десятой от скорости света. И связаны они были не перегрузками при разгоне, а с проблемой микрометеоритов и космической пыли, а также с уравнением Циолковского. Все та же проблема износа и топлива... актуальная хоть для автомобиля, хоть для межзвездного корабля.

   Конечно, отправляли зонды, а еще реже – умудрялись построить даже корабль поколений... хотя не факт, что у кого-то, кто представляет собой разумные колонии микроорганизмов, размножающихся делением, есть понятие поколений. Но даже полет к ближайшим звездам невероятно тяжелое, затратное и не очень нужное мероприятие. Даже если среди них будут заранее обнаружены те, которые поддерживают данный тип жизни.

   Полет на сто световых лет – почти бессмысленно. А соседнему рукаву или тем более ядру галактики – апофеоз абсурда. За все время попытались лишь некоторые, но не завершил никто. В соседние карликовые галактики или к Андромеде никто летать даже не пытался.

   А другие скопления галактик – соседей нашей Местной группы – не достичь в обозримые сроки даже при околосветовой скорости. Слишком велики расстояния.

   А ведь есть еще Расширение.

   Звездного зоопарка нет. Но есть огромный океан и крохотные скалистые острова в нем. Или льдины, которые носит течением. И только на некоторых, на очень немногих из них, есть жизнь. И очень редко те, кто имеют жизнь, отмечены даром разума. Некоторые из них содержат маяки, которые светят во тьме и тумане. Даже не освещают дорогу. Просто поддерживают дух тех, кто их видит.

   Нет больше парадокса Ферми и нет одиночества. Есть понимание границ, но есть слабая надежда, что нам удастся вырваться из тюрьмы... как бы смешно это ни звучало. Что Братья ошиблись, и клетку можно преодолеть.

   *****

   Петровский смотрел с маяка на закат.

   Хелен подошла к нему. В руке ее была банка пива, которую она протянула ему. Он взял банку без слов, как само собой разумеющееся.

   – О чем ты думаешь? – спросила женщина-ученый. – Отчего ты печальный?

   – У меня водка закончилась, – пробормотал русский хмуро.

   – Да ладно тебе. Не издевайся. Я серьезно.

   Она, возможно, клеилась к нему, но он делал вид, что не понимает намеков.

   – О том, что не надо смотреть в пустоту Волопаса. Довольна?

   – Ты переживаешь, что мы не станем богами? Что не построим межзвездную империю? – она насвистела мелодию из известного фильма.

   – Да не смотрю я эту чушь.

   – Но ты грустишь. Не суметь заселить галактику, но при этом жить и процветать – это тоска? Странные вы.

   – Да, тоска. Потому что нет новых рубежей. New frontier.

   – Сумасшедший. Все, я пошла. Стой тут один. Русский зануда. Это все от вашей литературы, – огорченно протянула Хелен, – Учеников в школах жалко. Смотри, не прыгай. Побудь еще с нами. Этот мир хорош. И ты нам нужен. Может, у нас впереди новые свершения. Если выберемся живыми отсюда.

   Хихикнув, она пошла к другим ученым, которые еще отмечали успех их дела.

   Огромная луна светила с неба. Где-то кричала птица. А может, и не птица, а гиена. Странно, что, опасаясь агрессивных людей, они почти ни разу не подумали об опасных животных. Но к счастью, пронесло. А скоро они уже уедут. Оборудование уже было прогружено в трейлер.

   Петровский остановится у обрыва. В этот момент телефон в его кармане начал вибрировать и заиграла музыка из старого советского фильма.

   «Прекрасное далёко, не будь ко мне жестоко...».

   Звонил соотечественник из Москвы.

   Петровский разблокировал смартфон и поднес его к уху.

   – Что такое, Борис? Повтори, повтори... Это серьезно?

   И настолько необычным было то, что он услышал, что апатичное лицо русского преобразилось.

   – ...! – он громко выругался.

   А дослушав до конца, чуть не уронил телефон. И, случайно сбросив вызов, побежал к остальным, поскальзываясь на мокрой глине там, где они недавно проложили кабель. Чудом не скатился по склону в пропасть, но удержался на краю и через минуту уже поднимался по шаткой лестнице на второй этаж обсерватории.

   На лице его было счастье, которое Хелен потом охарактеризует фразой: «будто выиграл в лотерею джек-пот». Потому что внезапно бездна заговорила с ними во второй раз. И это выглядело как рука провидения.

   *****

   Ответный сигнал пришел примерно через девятнадцать часов после Эксперимента Века.

   Тайны уже нельзя было сохранить, даже если бы сильным мира сего захотелось. В интернете срочная новость распространилась мгновенно.

   Он был получен и в Аресибо, и в Евпатории, и в Китае.... Открытым текстом. На всех языках. Без какой-либо шифровки. Террабайты и террабайты информации. Доступной всем, кто мог принимать радиосигналы в частотных диапазонах, используемых для связи с космическими аппаратами.

   Его увидела вся планета. Сообщение приняли в сотнях научных центров по всему миру. Его получили правительственные учреждения, новостные агентства, военные, метеорологи. А чуть позже, когда по сети распространилась новость, его стали принимать даже любители.

   – Holy shit! К этому уже есть доступ через интернет! – вскрикнул Джордж. – Ни хрена себе они потрудились. Похоже у них не просто узконаправленная антенна. Эта штука гигантская. Размером с астероид.

   – Что они шлют? Это приветствие? – переспросил немец. – Предложение о сотрудничестве?

   – Нет, – ответил негр. – Это интерфейс. Он говорит: «Введите запрос на вашем языке». И напоминает, что в тестовом режиме время ожидания ответа составит 12 минут 8 секунд. Не в каких-нибудь галактических секундах, а в наших единицах! Это гиперссылки. Миллиарды ссылок. Триллионы и квадриллионы. Энциклопедия. Хранилище данных. Библиотека. И ей нет конца!

   Теперь они поняли, что одна из точек, небесных координат, на которые они должны были отправить сигнал, была не звездой, а ближайшим маяком. Неизвестно, как давно он там находился. Им это только предстояло узнать.

   Но именно они активировали его. Ввели код. Которым и был сигнал. А Хроника – лишь что-то вроде настроечной таблицы. Это и была подлинная инициация.

   – С момента отправки нашего сигнала прошло восемнадцать с чем-то часов, – тараторил Гельмут. – Даже если с маяка отправили ответный сигнал мгновенно... эта штука должна находиться в два раза дальше от Земли, чем сейчас находится Плутон. Где-то в облаке Оорта.

   В десяти миллиардах километров, откуда Земля видна как светящаяся точка.

   – А теперь судя по всему, эта штука начинает вращение вокруг Солнца. Я думаю – в плоскости эклиптики. Период ее обращения равен сотням лет. Нет, это не астероид. По моим подсчетам, угловые размеры объекта ничтожны. Он крохотный. Меньше любого земного спутника. Обнаружить его оптическими методами невозможно, но в радиодиапазоне... он будет четко виден станциям с Земли по отправляемому им пучку.

   – Это зонд? – с тревогой произнесла Хелен, глядя через плечо Гельмута на монитор, где раскрылись таблицы и графики. – Надеюсь, не фон Неймана? Он не будет размножаться?

   – Ретранслятор, – ответил немец. – Узел, если хотите. А уж как он устроен... я думаю, что не из металла. Не удивлюсь, если это сгусток измененных атомов водорода межзвездного газа. Я не думаю, что он весит больше считанных микрограммов. Они явно использовали эффект квантовой телепортации и запутанности. И узел будет размножаться. Но не бесконтрольно, а в нужную сторону, прокладывая «кабель». А к Земле они его уже провели. Обратите внимание на время ожидания ответа. Возможно, когда настройка завершится, оно станет еще короче. Секунды. Но я думаю, их цель в том, чтобы идти дальше. Как они это сделали? Ну... У нас пока получается пересылать информацию о состоянии отдельных фотонов на десятки километров. Если даже мы в лабораторных условиях можем добиться этого эффекта, то кто мешает ИМ, если они обогнали нас на сотни тысяч лет, переслать слепок на триллионы километров? Им не нужно пересылать сами частицы: фермионы, кварки, лептоны. Старшим братьям достаточно передавать разные состояния фотонов. А фотон может находиться только в двух спиновых состояниях. И вот мы уже имеем двоичный код. Никакие законы мироздания не нарушены. Материальные объекты ведь не телепортируются. Просто на расстоянии воссоздается определенная структура... наверняка не очень сложная. А миниатюризация и их вариант «закона Мура» позволили им запихнуть даже в этот объем свойства нашего компьютера и нашего радиопередатчика. Со скоростью света сигнал следовал к нам все эти тысячелетия. Но по пути он зажигал через определенные интервалы маленькие узловые станции-передатчики. Да, они на своей планете (или планетах) получат ответ от нас не раньше, чем через тысячи лет. Но МЫ сможем получить ответ от них прямо сейчас. Потому что они УЖЕ здесь. Их Маяк уже на орбите нашей звезды, а локальный узел – на орбите Земли. А мы дали им что-то вроде разрешения строить свою сеть дальше. Подключив к ней нашу звездную систему.

   – Как эти штучки защищены от столкновений с метеоритами и космической пылью? – не унимался Джордж. – Они способны к регенерации? Нанотехнологии? Какой у них объем памяти? А пропускная способность? Мощность передатчика? Есть ли у них собственный интеллект? Это роботы... или это и есть наши гости во плоти? Разумные субатомные частицы? То, во что они превратились?

   – Я думаю ответ, как эти штуки... ретрансляторы... устроены, содержится в данных этой Энциклопедии. И еще многое другое. Они не торопятся все разжевывать. Так что учеными надо будет сами грамотно составлять запросы. Судя по тому, что ничего не слышно про официальное обращение к правительствам Земли... они не собираются этого делать. Они выше, чем все эти бюрократические заморочки. Это роботы? Есть ли у них собственный разум? Сознают ли они себя? Кто их создатели? Я не знаю. Но многое мы узнаем скоро.

   – Мы судим всех по себе, – махнул рукой Петровский. – Какое к черту правительство? Мой друг из Москвы рассказал мне, что вся Земля как с цепи сорвалась. Все засыпают Маяк запросами. Эта штука дает людям ответы за тысячные доли секунды. Не обо всем, конечно, а о галактике, о мирах, истории, звездах, планетах. Как джинн. А кто ее Создатели... ей мы и зададим этот вопрос.

   – В-вы в своем уме? Что мы наделали? – заикаясь с трудом выговорил Гельмут, теребя очки на носу. Лицо его было белым. – Вы хоть понимаете?

   – Проложили новый кабель! – вскричал, вскакивая с места, Джордж Нкубе, – И отправили проверочный запрос на ближайший узел. Земля теперь маршрутизатор во всегалактической сети. Это охрененно, чувак.

   – Это конец человечества.

   – А может, новое начало? – подала голос доктор Сэнфорд.

   – Ничего не изменится, – вздохнул немец, будто успокаивая себя. – За неделю люди наиграются. И скоро будут воспринимать это как должное. Как Google и Windows. Как смартфоны и интернет. Но останутся такими же.

   – Не останутся, – меланхолично выговорил Петровский, наполняя свой стакан минеральной водой. – Мы изменимся. Да, это конец. Конец детства и одиночества.