Текст книги "Другое человечество. Здесь кто-то побывал до нас..."
Автор книги: Алексей Маслов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 36 страниц) [доступный отрывок для чтения: 13 страниц]
Ископаемая свинья, ставшая человеком
Может быть, такая «шутка» – типа «Человека зари» – была лишь досадным исключением в долгих поисках недостающего звена? Увы, нет. Столь ярких подделок больше не встречалось, но вот забавные ошибки, которые, тем не менее, надолго уводили исследования в сторону, случались неоднократно.
Весьма многообещающей находкой стал зуб, обнаруженный в 1922 г. геологом-любителем Харольдом Куком в Небраске, в США, в слоях плиоцена. Кук, сочтя зуб «странным», послал его Генри Фэйрвилду Осборну, который в ту пору занимал пост директора Американского Музея естественной истории. Осборн сделал заключение, что зуб в равной степени сочетает черты как обезьяны, так и человека, что, в свою очередь, доказывает, что человек мог произойти от обезьяны не только в Азии или Африке, но и в Америке. История с борьбой за первенство «колыбели первого человека» повторялась – теперь на это место претендовали США, пытаясь подвинуть с пьедестала в тот момент вполне «настоящего», но, увы, британского Человека зари.
Нового предка человека назвали гесперопитеком (Hesperophitecus) – «Западной человекообезьяной», и он неоднократно фигурировал в докладах эволюционистов как один из аргументов в пользу теории эволюции. Через несколько лет после находок Кука в ту местность, где был обнаружен зуб, отправляется экспедиция Американского Музея естественной истории, вероятно, не до конца доверяя данным геолога-любителя. Тем не менее экспедиция обнаруживает еще несколько подобных зубов, что, казалось бы, должно было лишь подтвердить истинность существования гесперопитека. Однако теперь к находкам присмотрелись более внимательно. Действительно, первый зуб гесперопитека и новые находки совпадали, и принадлежали они существу одного и того же вида. Только не «переходному звену», а… одному из вымерших видов диких свиней. До этих подробных исследований с привлечением специалистов из самых разнообразных областей в течение нескольких лет считалось, что обнаружен все же переходный тип человека. Так же, как и в случае с Человеком зари, ошибка во многом объяснилась «идеальным типом» переходного звена, который создали в своих головах исследователи еще до реальной находки такого существа.
Этот случай может показаться забавным – еще бы, перепутать человека со свиньей! Даже немного обидно… На самом деле не все так просто, как может показаться на первый взгляд, и в этом еще одна сложность установления точных предков человека. Это лишь теоретически можно без труда «по характерным признакам» отличить один вид людей от других. Практически же встречается огромное количество ошибок не только в датировках, о которых мы говорили ранее, но и идентификации останков.
Например, известный антрополог Милфорд, сторонник теории множественности центров развития людей на земле, в 1976 г. начал обследовать обширную коллекцию костных останков неандертальцев, обнаруженных в местечке Крапина в Хорватии. Коллекция эта по праву считается одной из самых обширных в Европе. После подробного изучения этой коллекции Милфорд с удивлением обнаружил, что часть останков вообще не являются останками людей. Например, один фрагмент нижней челюсти из пещеры Сандалия, который ранее считался принадлежащим либо австралопитеку, либо ранним европейцам, оказался принадлежащим пещерному медведю. Резец же некого «раннего человека» на самом деле, как установил Милфорд, являлся зубом антилопы! [399].
Разумеется, сегодня столь примитивная подделка, как Пилтдаунский человек, или столь грубая ошибка, как гесперопитек, вряд ли возможны – научное сообщество обладает развитыми механизмами проверки находок. Тем не менее ошибки и заблуждения по-прежнему возможны, например, связанные с датировкой останков. Нередко плохую пользу может сыграть и научная фантазия, превращаясь из стимула к научному поиску в один из самых страшных видов заблуждений: порой мы приписываем древним гоминидам те черты, которые нам кажутся вполне логичными, но не имеем никаких артефактов, чтобы доказать их реальное существование.
Вот один из таких примеров. В 90-х гг. ХХ в. такая же попытка гипотетической реконструкции переходного звена к человеку предпринималась уже в отношении австралопитеков, обнаруженных на территории Африки. В описаниях и на изображениях они уже передвигаются на двух конечностях, используют некоторые виды оружия, но при этом не обладают речью, не изготавливают орудий. Многие считают, что именно так должны выглядеть предки человека. Но выглядели ли они так на самом деле и были ли действительно предками человека – доказать это невозможно.
Сивапитек и рамапитек: когда все это началось?
Сколько бы открытий ни происходило за последние десятилетия, сколь ко бы ни публиковалось новых данных, сегодня по-прежнему нет ответа на вопрос, где на ленте времени находится та точка, с которой начался отсчет человечества: где «закончилась» обезьяна и «начался» человек. Один из основоположников современной палеоантропологии Луис Лики когда-то высказал мнение, что род Homo появился на земле более 40 млн лет назад. Сегодня никем из современных ученых такое мнение не поддерживается, называются куда более скромные цифры. Пытаясь опереться на ископаемые остатки и определить, кому они принадлежат – человекообразным обезьянам или уже человеку, – называют разные цифры, однако сегодня «часы» идут в сторону углубления прошлого человечества. Если еще в начале 80-х гг. назывались цифры в 3–4 млн лет, то через десять лет Роберт Лики считает, что род Homo стартовал около 7,5 млн лет назад, хотя останки этих существ еще не обнаружены [251, 120]. По другим утверждениям, это произошло около 5–4,5 млн лет назад, причем исходной точкой можно считать австралопитека из Афара [219]. Существует целый ряд видов антропоидов, которым очень сложно подобрать место в антропогенезе. Одним из таких, в частности, является гигантопитек. Его впервые обнаружил Кенигсвалд на юге Китая. Зайдя в одну из гонконгских аптек, он заинтересовался огромными зубами – «зубами дракона», как отрекомендовал их аптекарь-китаец, – которые предлагались как чудодейственное средство от любых болезней. Кенигсвальд приобрел огромный моляр – коренной зуб, сразу усмотрев в нем черты человеческого зуба, хотя «вполне человеческим» назвать его было невозможно.
Вокруг гигантопитека развернулись немалые споры. Одна группа ученых считала, что это – гигантский вымерший человек, другая утверждала, что Кенигсвалд обнаружил просто один из видов гигантской обезьяны. Непосредственным предком гигантопитека, скорее всего, была маленькая обезьяна рамапитек, которая, как предполагалось, занимает промежуточное положение между людьми и человекообразными обезьянами. Однако до сих пор не ясно, ни откуда произошел гигантопитек, ни куда он исчез.
Гигантопитек действительно заметно выделяется на фоне себе подобных. Он был значительно крупнее гориллы, хотя, вероятно, напоминал ее. Сегодня обнаружено лишь несколько зубов в Китае, датируемых миллионом лет, а параллельно с китайским гигантопитеком жил сивапитек в Индии – его зубы и часть бедренной кости датируются 9 млн лет. Таким образом, гигантопитек мог обитать 10–11 млн лет назад, представляя одну из наиболее устойчивых форм антропоидов. Его также прочили и на место «переходного звена», но эта кандидатура быстро отпала – гигантопитек был признан просто гигантской обезьяной.
Претендентов на место «переходного звена» было немало. Помимо печально знаменитого Человека зари, эти лавры долгое время оспаривали рамапитек и близкий к нему сивапитек, найденные в Азии. Здесь тоже все первоначально казалось безошибочным и точным: найдено «недостающее звено».
Первые останки рамапитека – фрагменты верхней челюсти и несколько зубов – нашли давно, в 1932 г., в отложениях неподалеку от холмов Сивалик в северной части Индии. В тот момент никто не обратил на них особого внимания, поскольку предполагалось, что найдена всего лишь обезьяна, причем не очень древняя. Поскольку в 30-ые гг. на место «недостающего звена» прочно претендовал эоантроп, Человек зари, позже оказавшийся подделкой, никто не мог предположить, что переходное звено между человеком и обезьяной может быть таким маленьким и невзрачным – величиной лишь с современного шимпанзе.
Лишь через тридцать лет после находки, в начале 60-х гг., она попала в руки Элвину Саймону, антропологу из Йельского университета. Он сопоставил разрозненные фрагменты челюсти вместе и поразился – перед ним лежала уже не обезьянья, но еще и не человеческая челюсть. Саймон предположил, что эта находка и рамапитек представляют собой первый шаг в эволюционном отделении ветви людей от остальных, более примитивных гоминоидов.
Почти целый скелет древнейшего примата, близкого к обезьянам, названный проконсулом, был обнаружен Луисом Лики в 30-х гг. ХХ в. в северной части Кении. К нему принадлежит несколько видов, в том числе и кеньяпитек из Западной Африки, предположительно от них пошли большие обезьяны, в то время как орангутаны пошли от сивапитека. Проконсулы появились 19–17 млн лет назад и затем внезапно исчезли 16–14 млн лет назад. Его место тотчас заняли обезьяны Старого Света, причем, скорее всего, они не были никак связаны между собой. Как видим, внезапное вымирание целого вида или даже семьи было характерно для многих гоминидов
Предположение было столь неожиданным, что заинтересовало многих антропологов, а подробным изучением рамапитека занялся один из наиболее талантливых студентов Саймона, в будущем – известнейший антрополог Дэвид Пилбом. Многое смущало в этой находке. Теоретически время жизни рамапитека – около 14 млн лет назад – вполне подходило под теоретические построения, господствовавшие в то время. Они гласили, что раздвоение ветви человека и обезьян произошло около 15 млн лет назад. И тут, к счастью, был обнаружен рамапитек, который очень четко заполнял лакуну. Наконец, казалось бы, выстраивается относительно ровная прямая линия от обезьян к человеку. Дэвид Пилбом, главный исследователь рамапитека, во многих статьях утверждает, что знаменитое «переходное звено», наконец, найдено и теперь отсчет человечества начинается с рамапитека.
Рядом с рамапитеком почивал на лаврах «недостающего звена» сивапитек. Сивапитек был приматом, обитавшим в эпоху миоцена, самые старые его находки датируются 17 млн лет, а самые поздние – 8 млн лет. Его останки, равно как и останки близкого к нему рамапитека, нашли на холмах Сивалик в Северном Пакистане. Затем другие останки сивапитека обнаруживали в Турции, Китае, Греции, Кении. Это существо также было невелико по размеру, и, возможно, даже сивапитек и рамапитек представляли собой один и тот же вид.
Долгое время либо сивапитека, либо рамапитека называли «первым шагом от обезьяны к человеку», считая, что именно с существ, подобных им, и разделились дороги человека и обезьяны.
В общем, как всегда, сначала все складывалось очень успешно. Теоретически получалось, что разделение на ветвь обезьян и ветвь людей произошло где-то в Азии, предположительно в районе Индии и Китая, а рамапитек и сивапитек являют собой остатки того загадочного поколения гоминидов, которое пошло по пути очеловечивания.
Чуть позже оказалось, что теоретические построения в какой уже раз подводят исследователей – теория оказалась в корне неверна, а рамапитек в качестве «последней обезьяны и первого человека» был буквально «притянут за уши». Первый удар по первенству рамапитека был нанесен биохимиком Аланом Уилсоном и антропологом Винсентом Саричем, которые в Университете Калифорнии в Беркли провели ряд интересных опытов. Они сравнили молекулярную структуру альбуминов (протеинов крови, простых глобулярных белков, содержащихся в сыворотке крови) разных видов животных. И этот анализ дал неожиданный результат: отделение человека от линии обезьян должно было произойти значительно позже, чем жил рамапитек, приблизительно 6–8 млн лет назад.
Результаты анализа шокировали многих антропологов – с новым, столь древним предком человека очень не хотелось расставаться, к тому же он так хорошо вписывался во все теоретические построения. Но новые биохимические опыты, а также новые костные находки раз за разом показывали – рамапитек не имеет отношения к человеку. Наконец, в 1976 г. Дэвид Пилбом неподалеку от места первых находок обнаруживает новые останки рамапитека, в том числе и хорошо сохранившуюся челюсть. Особое внимание он обращает на строение челюсти и зубов, который у человека и обезьяны имеют явные различия. К своему разочарованию, он явственно видит заостренную челюсть в форме «V», что характерно для обезьян (у человека челюсть округлена). Проявив немалое научное мужество и честность, он открыто признает: все его предыдущие построения были ошибочны, рамапитек не имеет никакого отношения к предкам человека.
В 80-х гг. ХХ в. пришлось признать, что ни сивапитек, ни рамапитек никакого прямого отношения к человеку не имеют и что они являются прямыми предками орангутана. Когда-то, около 13 млн лет назад, они откололись от центральной линии африканских обезьян – шимпанзе и горилл, которые дальше пошли своим путем.
Рамапитек оказался все же обезьяной, равно как и его сородич сивапитек. Место «недостающего звена» оказалось вновь вакантным.
Никто никуда не эволюционирует
В своем одиночестве человек не одинок
«Недостающее звено», несмотря на многочисленные находки и ископаемые останки, до сих пор не обнаружено. Более того, нет реальных перспектив того, что оно вообще может быть обнаружено. Наверняка мы не там ищем. Либо не так. Что-то нарушено в логике поиска. Рассуждая об эволюционном развитии человека, мы не перестаем замечать многочисленные «разрывы» в общей ткани. Безусловная и самая очевидная пропасть зияет между человеком и обезьяной, и сколько бы сегодня ни обнаруживалось останков первобытных гоминидов, ни один из них (или все вместе) не могут перекинуть мост через эту пропасть. Более того, создается впечатление, что таких «мостов» было несколько, но ни один из них не доходит до противоположного берега. Сегодня уже известно, что многие типы, которые, как предполагалось раньше, вышли один из другого, на самом деле развивались параллельно друг другу: Человек умелый и Человек прямоходящий, неандерталец и кроманьонец и т. д.
К сегодняшнему дню обнаружены сотни ископаемых останков гоминидов, но при этом парадоксальным образом из них невозможно сформировать единую картину развития человека. Более того, в определенной мере все это свидетельствует как раз об обратном – об отсутствии единого пути развития, о многочисленных и ничем не объяснимых разрывах в эволюции, если вообще допустить таковую. Да и находок на самом деле ошеломляюще мало, что в корне противоречит теории многочисленных мутаций и вымираний тысяч видов как «тупиковых ветвей» и «отработанного материала». Знаменитый палеоантрополог, один из первооткрывателей австралопитека Ричард Лики точно подметил: «Если вы приведете неглупого ученого из другой области и продемонстрируете ему те скудные находки, которые мы добыли, он, очевидно, скажет: «Забудьте об этом. С этим продолжать работу невозможно». Однако ни Дэвид Пилбом, ни другие ученые, вовлеченные в поиски истоков человечества, не приняли бы этого предложения, хотя, конечно же, мы целиком осознаем опасность делать какие-то выводы из столь неполных находок» [255].
Но только ли в случае человека невозможно реконструировать его эволюционное древо? Ответ на этот вопрос может прояснить, насколько точно мы выстроили логику поисков. Разве может так случиться в живой природе, что не найдены только переходные звенья между обезьяноподобными предками и самим человеком, в то время как для других видов такие переходные формы существуют?
Оказывается, что пропасть между человеком и обезьяной далеко не единственная на предполагаемом пути эволюции. Например, так и не найдены останки тех существ, которые могли бы связывать млекопитающих и остальных животных, теоретически живших до них. Более того, существуют огромные различия в строении между, например, млекопитающими и их предполагаемыми дальними предками – рептилиями. Так, нижняя челюсть млекопитающих состоит из одной кости, в то время как у рептилий их шесть. У животных ухо формируется из трех костных хрящей, у рептилии – из одного. Существует еще несколько сот таких принципиальных различий, и если принять в расчет утверждение, что млекопитающие произошли от рептилий, то должны встречаться и переходные типы, которых мы не обнаруживаем [395].
Обычно утверждается, что, скорее всего, представителями ранних млекопитающих были небольшие зверьки, похожие на грызунов. Но при этом нет никаких переходных форм между ними и рептилиями.
Нет также связующего звена между приматами и остальными млекопитающими. Впрочем, так же как и в случае с поисками «недостающего звена» в человеческом развитии, существует некое предположительное звено между приматами и млекопитающими – некое насекомоядное существо. Но останки его также не обнаружены [222].
Таким образом, человек далеко не одинок в своем отсутствии предка. Это наводит на мысль о том, что существует некая ошибка в логике поиска вообще, и безуспешные поиски «недостающего звена» лишь демонстрируют необходимость изменить либо нашу систему мышления в этом направлении, либо направление поисков. В конечном счете все упирается в возможность эволюционных изменений именно по тому вектору, который мы представляем. Возможно, представляем ошибочно.
«Внезапно возникшие» виды
Отсутствие переходных звеньев не только между различными видами гоминидов, но и между многими видами животных, по существу, позволяет по-иному взглянуть на проблему их видового становления. Каждый вид предстает перед нами уже «готовым», уже сформировавшимся и как бы не имеющим непосредственных предков. Те же виды, которые выступают как предполагаемые предки, при ближайшем рассмотрении оказываются нередко просто параллельными видами. Такую ситуацию мы, в частности, можем повсеместно наблюдать в природе. Многие виды птиц жили параллельно с их предполагаемым предком – ископаемым археоптериксом (их находки обнаружены в одних и тех же слоях), а Человек умелый делил землю со своим «предком» австралопитеком. Известный специалист в области теории биологического развития профессор С. Гулд замечает: «В любой отдельно взятой области виды не развиваются постепенно в результате стабильных трансформаций своих предков. Они появляются уже раз и навсегда полностью сформировавшимися» [170, 151]. Это очень важное замечание специалиста, посвятившего многие десятилетия попыткам обнаружить эволюционную взаимосвязь между различными видами, – «они появляются раз и навсегда сформировавшимися». Примечательно, что отсутствие реальных переходных звеньев характеризует не только гоминидов, но и животный мир вообще, и здесь получается все логично: человек подчинен тем же законам природного мира, что и все его остальные представители.
Поразительным образом изменения действуют направленно и четко, хотя их точный механизм абсолютно непонятен. Но именно поэтому никаких сотен тысяч и миллионов «отработанных видов» в слоях земли не встречается. Кажется, никаких ошибок Великий созидатель не совершал, у него был Великий План. И этот божественно-безошибочный механизм заложен внутри самой живой материи. Здесь нет никаких случайностей!
Одна из современных схем, иллюстрирующих эволюцию живых организмов на земле – один вид плавно вытекает из другого. (По «Encyclopedia Britannica».) Однако переходных звеньев между многими организмами просто не обнаружено, более того – порою «предок» и «потомок» существовали параллельно, а не наследовали один другому
Первые виды земной фауны появляются приблизительно 450 млн лет назад, в кембрийском периоде, причем без каких-либо предварительных трансформаций. В равной степени неизвестны и прямые предки подавляющего большинства животных, в основном речь может идти лишь о предполагаемых прародителях, которые «логически» подходят на это место. Но их реальную взаимосвязь доказать невозможно.
В качестве примера можно привести развитие рыб. Первые позвоночные рыбы, обладающие мозгом, появляются приблизительно 450 млн лет назад. Их предполагаемый предок – ланцетник. Считается, что существа, подобные современному ланцетнику, были предками всех позвоночных, от рыб до человека. У ланцетника нет головы, челюстей, позвонков, однако, подобно рыбам, он обладает жабрами, нервным тяжем, хвостовым плавником, хордой, считающейся предшественником позвоночника [420, 23]. Однако переходных форм от беспозвоночных рыб к позвоночным не обнаружено, ланцетники и рыбы сегодня обитают вместе, ни один из видов не вытеснил другой.
Первые рыбы, напоминающие миног, не обладали ни черепом, ни челюстями. В их кожном покрове находились хрящевые или костные пластины, которые прикрывали голову и шею, защищали мозг, глаза и внутреннее ухо, придавали прочность жаберным щелям. Как считается, со временем у некоторых рыб часть жаберных пластинок исчезли, лишь одна пара увеличилась и образовала подвижные челюсти, а из бугорков образовались покрытые эмалью отростки, укрепленные в коже (как у акул), которые со временем развились в зубы. Это теоретическое построение на первый взгляд не вызывает сомнений, однако парадокс заключается в том, что челюстные рыбы появляются также внезапно, как и большинство других видов. При этом их предполагаемые предки, например, бесчелюстные миноги, никуда не эволюционировали и существуют по сей день. Здесь нарушается сама логика эволюции: если эволюционные изменения, выразившиеся в развитии челюстей и зубов, дают очевидные преимущества, почему же все виды рыб не трансформировались в этом направлении и почему минога до сих пор живет в воде, а не исчезла?
Следующий важный этап классической теории эволюции заключается в том, что рыбы дают начало амфибиям. Около 350 млн лет назад появляются кистеперые рыбы. У земноводных, как позже и у млекопитающих, появляются развитые зубы и отверстие в черепе, расположенное позади глаз, обеспечивающее более свободное движение челюстных мышц, а также наднёбная костная перегородка, которая позволяет дышать во время еды [420, 27]. Однако, как пишет профессор Роберт Вессон, «стадии, через которые рыбы породили амфибий, неизвестны… Много миллионов лет назад, приблизительно 320 млн лет, десятки отрядов амфибий появляются внезапно на земле, при этом ни один отряд явным образом не происходит из другого» [393, 50].
И здесь, как и во многих других случаях, перед нами практически отдельное явление, не связанное с другими формами. Речь идет, конечно, не о теории, а о реальных находках. Так, не обнаружено костных ископаемых, которые связывали бы позвоночных с более ранними хордовыми, которые считаются их предполагаемыми предками. Амфибии считаются древнейшими земноводными животными на земле. Однако живущие сегодня амфибии заметным образом отличаются от тех, которые обитали на земле прежде. Теоретически одни произошли от других, но не обнаружено ни одного звена, связывающего столь близких «родственников» между собой [393, 41].
Столь же внезапно появляются и млекопитающие, к которым принадлежит и человек. Первые небольшие млекопитающие появляются более 100 млн лет назад, когда на земле господствовали динозавры. Затем они внезапно исчезают около 65 млн лет назад и появляются вновь 55 млн лет назад уже в полном расцвете. Примечательно, что буквально все континенты земли заселяются практически одновременно сотнями самых разнообразных видов ото – львов до летучих мышей.
Но, кажется, у нас все же есть некие «опорные точки» в истории, через которые проходило развитие человека современного вида. Или и это – лишь иллюзия?
