Текст книги "Возвращение надежды"
Автор книги: Александра Торн
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 20 страниц)
Глава 20
– Сегодня был трудный день, – сказала Эльке Шарлотте, когда Мария убрала их тарелки после ужина. – Ты не считаешь, что тебе следует отправиться в постель?
Шарлотта отодвинула стул и поднялась на ноги.
– Разве нельзя посидеть еще чуть-чуть? Хотя бы пока не вернется Патрик.
Эльке посмотрела в окно. У нее было какое-то нехорошее предчувствие.
– Я думаю, он вернется поздно ночью.
– А чего ты так беспокоишься? Что с ними может такого случиться? Какой-то старый облезлый кот, неужели так трудно его взять?
Эльке только покачала головой. Шарлотта никогда не видела пуму и понятия не имеет, что это за страшный зверь.
– Давай допьем кофе в гостиной и подождем его там, – предложила Шарлотта.
– Пойдем, – сказала Эльке. – Думаю, это тебе не повредит.
Шарлотта действительно выглядела сейчас много лучше – на щеках вновь заиграл румянец, в глазах появился прежний блеск.
– Хочешь, я почитаю тебе немного из «Сватовства Майлса Стендиша»? – Эльке взяла чашки и последовала за Шарлоттой.
– Почему бы нам просто немного не поболтать, – предложила Шарлотта, устраиваясь в кресле и покрывая свои ноги вязаным платком. – Ты обо мне знаешь, наверное, все, а я о тебе практически ничего.
– А что обо мне, собственно, знать. Я не очень интересный человек, – ответила Эльке, протягивая Шарлотте чашку.
– Ты себя недооцениваешь. Например, почему ты не расскажешь, как подружилась с Вельвит Гилхули?
– Это длинная история. – Избегая любопытного взгляда Шарлотты, Эльке прошла к камину и добавила в огонь несколько поленьев.
– И захватывающая, я уверена.
– Не совсем. Просто она посещала мою булочную.
– Не могу поверить, что это все, – настаивала Шарлотта. – Вы обе кажетесь такими близкими подругами.
Когда Шарлотта чего-нибудь хотела, то вцеплялась в это с упорством терьера. Это ее качество Эльке одновременно и восхищало и удручало.
– Дело в том, что Вельвит спасла мне жизнь, – неохотно произнесла она.
– Ну так расскажи, как это случилось. Я хочу услышать все подробности.
Эльке возвратилась к креслу, которое занимала сегодня весь день, и посмотрела в огонь, снова воскрешая в памяти события тех дней. Она сбивчиво рассказала Шарлотте, как письмо Патрика невольно привело к трагедии, как она и Отто были настигнуты Детвайлерами по пути к дому, как она пришла в сознание в постели Вельвит, чтобы узнать, что потеряла обоих, и мужа и ребенка, и, наконец, как Рио похоронил Отто и ее ребенка прямо здесь, на ранчо.
Закончив, она с удивлением увидела на щеках Шарлотты слезы.
– Если бы Патрик не женился, – проронила Шарлотта срывающимся голосом, – вы не поехали бы на ранчо. Я ведь ничего не знала. Патрик сказал, что ты вдова. Но он никогда не рассказывал, когда умер твой муж и как. Теперь я знаю, почему ты всегда такая грустная. Это все так ужасно!
– Сейчас уже не так тяжело, как первое время, – мягко проговорила Эльке.
– Ты до сих пор скучаешь по своему мужу, правда?
Эльке кивнула. Она скучала по мужу и по замужеству. Потому что не с кем было поговорить, потому что не знала, как устроить свою жизнь. Ей не хватало дома и будущего, которое она потеряла. Но больше, чем всего остального, ей не хватало ребенка, которого она никогда не держала в своих руках. Сознание того, что у нее уже никогда никого не будет, болью прошло через все ее тело.
– Как я поняла, твой муж был чудесным человеком. Как только я достаточно поправлюсь, мне бы хотелось, чтобы ты показала, где он похоронен. Мы можем пойти туда вместе и помолиться. – Шарлотта глубоко вздохнула. – Интересно, а вот Патрик – он бы скучал так по мне, как ты по Отто, если бы я… не выздоровела?
– Что за ужасные вещи ты говоришь? Патрик не отходил от твоей постели все время, пока у тебя была горячка.
– Я же не говорю, что Патрик плохой или что у него отсутствует чувство долга. – Шарлотта сделала паузу. Ее пальцы перебирали шаль, выдавая волнение. – Но я не думаю, что он действительно меня любит. По крайней мере не так, как ты любила Отто. Он никогда не рассказывал тебе, как случилось, что мы поженились?
Этот вопрос Эльке сильно удивил.
– Конечно, нет. И это вовсе не мое дело. – Если ей и хотелось услышать что-то от Шарлотты, то это в последнюю очередь.
– Учитывая ту роль, какую невольно сыграла я в том, что случилось с твоей семьей, мне кажется, это твое дело.
– Но ты не имеешь к этому никакого отношения. Ты даже никогда здесь не была. В самом деле, Шарлотта, тебе уже давно пора в постель.
Пальцы Шарлотты продолжали нервно дергаться.
– Ну, пожалуйста, Эльке. Мне нужно это кому-нибудь рассказать. Я хочу рассказать тебе. Понимаешь, я заманила Патрика в ловушку, подцепила на крючок. С помощью моей матери. Кстати, и его матери тоже. Мы хотели, чтобы Патрик на мне женился, и никогда не думали о том, хочет ли он. Но теперь я не перестаю думать, что мы совершили ужасную ошибку.
– Не будь смешной. Ты скоро поднимешься на ноги и будешь для Патрика чудесной женой. У вас все впереди. На всех его друзей и знакомых, тогда на приеме, ты произвела потрясающее впечатление.
– Произвела, значит? Если бы жизнь на ранчо представляла только череду приемов, как это было в Натчезе, мы с Патриком, возможно, и правда были бы счастливы. Но жизнь на ранчо совсем не такая, какой я ее себе представляла.
Прежде чем Эльке успела что-то возразить, Шарлотта кинулась рассказывать, как завлекла этого интереснейшего из всех, каких встречала, мужчину. Подобно Отто, Шарлотта была прирожденной рассказчицей. Она расцвечивала все такими живописными деталями, что Эльке легко представляла себе ее на первом ужине, одетую в чудесное изумрудное платье и флиртующую изо всех сил.
Смелость поведения Шарлотты ее восхищала и одновременно наполняла бессильным гневом. Она боролась с желанием вскочить на ноги, подбежать к Шарлотте, схватить ее за плечи и трясти, трясти, пока не застучат зубы.
Своим эгоизмом Шарлотта разрушила три жизни – Патрика, Эльке и свою тоже.
– Но ты любила Патрика? – выдавила Эльке сквозь удушающий гнев.
– Что значит любила? Он меня поразил, конечно. Такого мужчину я еще никогда не встречала. И кроме того, я была полностью захвачена охотой. Полагаю, ты можешь смело считать, что я желала заполучить его, как мой отец желал получить призовую лошадь или ценного раба. Но любовь? Не думаю. Видишь ли, для меня это было просто игрой.
Ах, вот оно что! Эльке всегда инстинктивно чувствовала, что все ее беды не случайны, что кто-то за этим стоит. Но кто? Патрика она любила слишком сильно, чтобы представить его этим кем-то. Валяться самой во всей этой грязи мученичества, что было бы естественным следствием, если бы она постоянно обвиняла себя, ей тоже уже изрядно надоело. Идеальной кандидатурой была Шарлотта.
– Вот видишь, как получилось, – заключила Шарлотта, – у Патрика просто не было никаких шансов. Я знала, он сделает все, как положено, когда мой отец нашел нас в лабиринте. Должен был. Но это не означает, что Патрик меня любит. Иногда я думаю, что единственное, что его по-настоящему заботит, это ранчо.
«Если бы ты только знала, – подумала Эльке, – что его по-настоящему заботит?» И гнев ее сменился угрызениями совести.
Как может она сидеть сейчас здесь и слушать признания Шарлотты, тем самым предавая ее доверие? Как осмелилась она винить Шарлотту?
– Я не буду в обиде, если после всего, что случилось, ты будешь меня ненавидеть, – сказала Шарлотта.
Эльке на мгновение закрыла глаза и глубоко вздохнула.
– Как могу я тебя ненавидеть? Какое я имею на это право?
– Ну, в таком случае я очень рада. Твоя дружба для меня много значит.
Во дворе послышался стук копыт, и откровениям Шарлотты пришел конец. Эльке подошла к окну.
К парадной двери спешил Террил Микс. Через несколько секунд Эльке ввела его в гостиную.
– Несчастный случай, миссис Саншайн! – проговорил парень, обращаясь почему-то к Эльке.
Живот у нее спазматически сжался.
– Что-то с мистером Прайдом?
– С ним все в порядке. Там англичанин, его зовут Граф. Он сломал ногу, ужасно сломал. Мистер Прайд послал меня вперед сказать вам, чтобы вы приготовили постель и настойку опиума.
В сознание Найджел пришел уже в постели. И первое, что он увидел, была женщина. Женщина в белом воздушном платье, отороченном кружевами. Женщина неземной красоты. Она смотрела на него широко раскрытыми глазами цвета топаза. Лицо обрамляли темные волосы. Такое совершенное лицо могло принадлежать только ангелу.
– Я что, в раю? – Он с трудом шевелил своими пересохшими губами.
Беспокойство на ее лице перешло в улыбку.
– Благодарю вас за комплимент, лорд Хосорн. Но это далеко не рай. Вы в доме Патрика Прайда. Мой муж доставил вас сюда несколько часов назад.
Найджел плохо соображал. Он перенес слишком много боли, поэтому осознать сказанное ангелом было для него сейчас не под силу. Он судорожно рванулся сесть и застонал – по сломанной ноге острым ножом полоснула боль.
– О, вам ни в коем случае нельзя двигаться, – сказал ангел. – Я сейчас позову Эльке.
Полностью сбитый с толку болью и шоком, Найджел не мог понять, почему ангел считает, что лось может ему чем-нибудь помочь.[29]29
Здесь – игра слов; элк по-английски – лось.
[Закрыть]
Как раз в прошлом месяце ему попался отличный экземпляр. Дивные рога уже были отосланы в Англию вместе со шкурами медведя и бизона. А может быть, это вовсе не рай, а особое отделение ада, специально для таких, как он, которые убивали божьих тварей не из-за голода, а просто ради забавы.
Он закрыл глаза, приготовившись встретиться с судьбой, однако бормотание женских голосов рядом с постелью свело его усилия на нет.
– Почему не в постели? Немедленно в постель, – скомандовал первый голос.
Но Найджел уже лежал в постели или в чем-то вроде постели.
– Не сердись, Эльке. Я уже почти легла, но любопытство взяло верх. Я никогда не видела графа, – ответил ангел.
– Этот граф никуда не денется, – властно проговорил первый голос. – У тебя еще будет возможность с ним познакомиться, когда наберешься сил.
Заинтригованный Найджел открыл глаза и увидел ангела с топазовыми глазами, разговаривающего с хорошенькой белокурой женщиной. Если остальные обитатели этого дома выглядят так, как эти две, он не возражает, чтобы остаться здесь. Рай это окажется, или ад – совершенно не важно.
Патрик и Рио де Варгас сидели в библиотеке. Это у них был первый отдых с тех пор, как четырнадцать часов назад они отправились преследовать пуму.
– Я не думал, что граф сможет перенести этот поход, – сказал Патрик.
– Я тоже. – Морщины вокруг рта Рио выделялись сейчас резче. – А когда поднимали его по лестнице и укладывали в постель, это тоже была не прогулка по парку. Хорошо, что Эльке дала ему настойку опиума. Граф мужественный человек, но у боли тоже есть предел.
– Ты думаешь, он сможет снова ходить?
– Это еще рано обсуждать, босс. Я молюсь, чтобы бедняга проснулся завтра утром.
– Как насчет того, чтобы выпить? – спросил Патрик.
– Пожалуй, можно. – Рио снял пропотевшую шляпу. – Нелегкий денек выдался у нас сегодня!
– Уверен, граф бы с тобой сейчас согласился, дай ему Бог выжить, – улыбнулся Патрик, наполняя два бокала до краев. – Кстати, а ребята нашли пуму?
– Конечно. И подстрелена она была именно в легкое. Точно, как сказал граф. – Рио взял бокал у Патрика. – Ему страшно повезло, что мы нашли его вовремя.
– Очень повезло, – сказала Эльке, входя в комнату.
Сердце Патрика подпрыгнуло, как обычно при ее появлении.
– Как наши больные? – спросил он.
– Отдыхают, надеюсь. Я вышла взять еще одну подушку, чтобы подложить под ногу графа, а когда вернулась, застала в его комнате Шарлотту. Она сегодня на ногах с тех пор, как приехала погостить Вельвит Гилхули. Остается только надеяться, что все это не помешает ее выздоровлению.
– Вельвит была здесь? – вырвалось у Рио.
– Она очень сожалела, что не встретилась с вами, – ответила Эльке.
– Я тоже очень жалею, что не смог ее увидеть, – удрученно проговорил Рио.
Лицо Эльке осветила улыбка, причем какая-то проказливая, светлая улыбка, похожая на солнце, выглянувшее после грозы. У Патрика захватило дыхание.
– Она чувствует то же самое.
– Может быть, вы на время перестанете обсуждать визит Вельвит, – вмешался Патрик. – Меня интересует, как себя чувствует лорд Хосорн? – Патрик показал жестом Эльке, чтобы она присела рядом на диване.
К его удовольствию, она это сделала.
– Я дала ему еще немного опиума. Когда уходила, он бормотал что-то насчет встречи с ангелом.
– У него температура?
– Пока нет. Потребуется большой уход, ему придется помогать справлять… нужду. Думаю, ему вряд ли понравится, если это будет делать женщина. Ты должен попросить кого-нибудь из ковбоев…
Прежде чем Эльке закончила, Рио встал и подошел к ней.
– Миссис Саншайн, вся беда в том, что у нас никого нет, кто бы хоть что-то понимал в уходе за больными.
Патрик сам хотел сказать то же самое, но решил, что Эльке лучше выслушать это от Рио.
– Я знаю, за последний месяц вам досталось, вы очень устали, – продолжил Рио с непривычным для него многословием. – И Вельвит говорила, что вы собираетесь возвращаться в Германию. Но граф нуждается в вашей помощи, так же как вы в свое время нуждались в помощи Вельвит.
Патрик не мог бы сказать лучше. Он знал Рио уже пятнадцать лет и никогда прежде не слышал от него такого потока красноречия. К радости Патрика, это были правильные слова.
Эльке устало пожала плечами:
– Я полагаю, вы правы. Вам не о чем беспокоиться, Рио. Я постараюсь сделать для англичанина все возможное.
К удивлению Патрика, Рио нагнулся и погладил Эльке по плечу.
– Я знал, миссис Саншайн, что мы можем на вас положиться. Таких, как вы, одна на миллион. Если вы позволите, я бы хотел посмотреть графа завтра утром.
– Очень хорошо.
Рио внезапно понял, что слишком разговорился. Его грубое лицо стало алым. Он оглянулся вокруг в поисках своей шляпы, нашел ее и водрузил на голову.
– Я пошел, – пробормотал он и выскочил из комнаты.
Эльке повернулась к Патрику:
– Если бы я не знала точно, то обязательно бы заподозрила, что ты специально организовал эту сцену.
Патрик встал и поспешил к бару, пытаясь скрыть от Эльке улыбку.
– Конечно, я хочу, чтобы ты осталась, но, как понимаешь, несчастный случай с Найджелом Хосорном организовать мне было бы чрезвычайно трудно. Мне кажется, этот граф Хосорн Рио очень понравился. Недаром он так о нем печется.
Он пересек комнату и протянул Эльке бокал с шерри. Она встретилась с ним взглядом в первый раз с той ночи, когда у Шарлотты прекратилась горячка.
Это подействовало так же сильно, как ласка, – как будто сквозь него проскочил огонь. На мгновение Патрика окружила бездонная голубизна ее глаз. Долгое сидение в доме не сделало ее менее красивой. На бледном лице выделялись веснушки. Он жаждал поцеловать каждую.
Сознание того, что она живет в его доме, доставляло Патрику огромное наслаждение. Звук ее шагов был для него сладчайшей музыкой. Он построил дом и наполнил его своими мечтами. Эльке была единственным человеком, который мог сделать эти мечты действительностью.
– Как хорошо, что ты согласилась ухаживать за Хосорном. Теперь есть надежда.
– У меня просто не было выбора. Но уехать мне необходимо, особенно после того, что случилось сегодня.
– А что, сегодня, кроме неприятности с Хосорном, случилось что-то еще?
Она вздохнула.
– О чем идет речь? Шарлотта устроила сцену по поводу визита Вельвит?
– Шарлотта не могла быть более любезной. Мы потом еще с ней долго говорили после ужина.
Патрик крепко сжал бокал, приготовившись к худшему.
– И что?
– Она рассказала о твоем сватовстве и о том, что случилось в тот вечер, когда ты сделал ей предложение.
Патрик почувствовал на своей коже холодный пот. Наверное, Шарлотта наплела Эльке кучу вранья?
– Но что она точно сказала? Эльке наконец отвела глаза.
– Извини, но я не могу выдавать чужие секреты. Патрика внезапно озарило: а что, если его непредсказуемая жена сказала правду?
– Я не прошу тебя выдавать чужие секреты. Кроме того, и секретов-то для меня здесь никаких нет. Никогда не думал, что Шарлотта может открыть свою тайну.
– Значит, ты знал, что она с матерью все это запланировала заранее?
– Нетрудно было догадаться. Я понимаю так, что и моя мать тоже принимала в этом участие.
– Как ты мог позволить так манипулировать собой?
Патрик глубоко вздохнул. Месяцами он искал возможность рассказать Эльке правду.
– По многим причинам. Все они казались мне в то время разумными. Как у джентльмена, у меня тогда большого выбора не было. И, кроме того, я был польщен, что Шарлотта решилась на такое. Она очень красивая женщина и может быть очень милой, если захочет. Я был довольно глуп, думая, что этого достаточно. Видишь ли, я считал, что ты счастлива в своем браке. Мне хотелось немножко счастья и для себя. Я хотел иметь семью.
Он дотянулся до руки Эльке и был поражен, что она позволила ему это сделать.
– Я совершил ужасную ошибку и теперь раскаиваюсь. Мне нравилась Шарлотта, но я никогда ее не любил. Поверь мне наконец. Я люблю тебя, Эльке. До самой могилы я буду любить только тебя одну.
Эльке притихла, пока его слова бальзамом изливались на ее измученное сердце. Все эти годы она жаждала этого момента, но не могла даже представить, как это сладко может быть в действительности. И… как горько.
Наконец к ней пришли нужные слова, что были на ее губах так долго и так давно, с тех пор как она увидела его скачущим на белом жеребце.
– Я тоже люблю тебя.
Счастье окатило Патрика теплой волной, смыв с глаз тени. Он притянул ее, и она позволила себе упасть в его объятия. Время вначале замедлилось, а затем и вовсе остановилось. Она прильнула к нему, и его запах наполнил ее ноздри, его нежные касания наполнили ее сердце. Все прежние сомнения и страхи исчезли, на смену им пришла уверенность, что он сказал правду, что он всегда говорил правду. Он любит ее, и она любит его.
Но надо смотреть в лицо жестокой действительности. Отворачиваться нельзя, будет еще хуже. Может быть, вместе это сделать будет легче.
– Но наши чувства друг к другу не могут ничего изменить, – произнесла Эльке и с болью в сердце увидела, как исчезла в его глазах радость. Ее заменила огромная усталость.
– Не говори так. Не смей! Не приговаривай меня к жизни без тебя.
Она жаждала поцеловать Патрика, чтобы из его глаз исчезло выражение раненого зверя, но вместо этого освободилась от его объятий.
– Хорошо, если бы все было по-другому, но ты прекрасно знаешь, что это не так. У нашей любви нет будущего. Поэтому рано или поздно я должна буду уехать.
Он застонал, и этот стон пронзил ее сердце.
– Этого не случится… я попрошу Шарлотту о разводе.
– Мой дорогой, мой любимый, она никогда не согласится. Но даже если согласится, разве мы будем счастливы вместе, зная, что разрушили ее жизнь? Ты не из тех людей, и я не такая. Если бы все было иначе, ты бы сказал мне о своей любви еще раньше, когда был жив Отто. Но тогда ты не признался, и правильно сделал.
Патрик понимал, что она права. И тем не менее не мог расстаться с надеждой.
– Обещай мне, что останешься, пока Хосорн не встанет на ноги.
Она вздохнула.
– Конечно, останусь. Но если я правильно тебя понимаю, ты все время будешь теперь искать предлог, чтобы задержать меня здесь.
Патрик выдавил слабую улыбку.
– Ты знаешь меня лучше, чем кто-либо. Предлог уже есть. Пока не началась война, нужно отогнать на ярмарку скот. Шарлотту здесь одну оставлять нельзя – тебе придется дождаться моего возвращения.
– Когда ты уезжаешь?
– Весной. В конце марта или в начале апреля.
– И надолго?
– Если ничего не случится, возвращусь в июле. – Патрик в уме сосчитал месяцы.
«Только семь, – подумал он. – Всего семь месяцев в ожидании чуда. Потому что это будет чудом, если удастся задержать Эльке после моего возвращения».
Глава 21
Найджел Хосорн проснулся от солнечного света. Щедрые золотые лучи блуждали по стенам спальни и высвечивали в воздухе сияющие танцующие пылинки. Аромат лимонного масла, которым была пропитана мебель, также как аромат свежего воздуха и душистого мыла, исходящего от свежих простыней, доставил ему большое удовольствие.
Даже постоянные толчки в правой ноге были своеобразным удовольствием. Значит, жив. В первый раз он чувствовал себя живым, с тех пор как его придавила эта несчастная лошадь. Он жив благодаря Богу и Рио де Варгасу. И кажется, пока ничего у него не убыло.
О тех часах, наполненных болью, остались смутные воспоминания. Он периодически впадал в беспамятство, и все приходы и уходы каких-то людей, все их разговоры остались на обочине его сознания.
Помнится, была высокая блондинка, которая кормила, купала, умывала его и помогала отправлять другие, более интимные потребности с уверенностью квалифицированной медсестры. У нее было, кажется, какое-то немецкое имя.
Эльке Саншайн. Да, именно так. Ее белокурые, как будто бы ледяные, волосы и бездонные голубые глаза почему-то вызвали в его воображении холодный замерзший пруд, окруженный купами деревьев. Эльке Саншайн успокаивала его лучше, чем любое лекарство.
Двое мужчин, спасшие его – хозяин ранчо Патрик Прайд и управляющий Рио де Варгас, – тоже приходили в комнату. Крепкие ребята, оба. Он обязан им своей жизнью. Найджел припоминал также доктора с кислым печальным лицом. Он долго щупал, что-то пробовал и скорбно вздыхал.
Последней по счету, но не значению была женщина, которую он принял вначале за ангела, пугающе красивая Шарлотта Прайд. Он даже не мог представить, что в этой глуши может обитать такая красота. И она здесь вянет попусту. Женщина, которая могла бы быть украшением лондонского света.
Дверь спальни отворилась. Повернув голову, он увидел Эльке с подносом. В накрахмаленном белом переднике с умным выражением на лице, она была удивительно похожа на знаменитую сестру милосердия Флоренс Найтингейл, прославившуюся во время Крымской кампании.
– Доброе утро, – сказала она, ставя поднос на стол рядом с постелью. – Как вы себя чувствуете, мистер Хосорн? Или мне следует обращаться к вам – лорд Гленхевен?
– Ни то и ни другое. Мистер Хосорн слишком уж официально, а лорд Гленхевен… я все еще думаю, что это мой отец. Зовите меня просто Найджел. Я вам очень признателен за заботу и чувствую себя уже лучше. – Он потрогал рукой свое лицо. Щеки и подбородок покрывала щетина. – Сколько времени я уже здесь?
– Неделю.
– Так долго? – вздохнул он. Вот откуда, значит, такая щетина.
– То, что вы почти ничего не помните, меня не удивляет. Большую часть времени вы спали, – произнесла Эльке, поправляя его подушки. – Доктор прописал вам опиум четыре раза в день.
«Вот оно что. Видимо, до сегодняшнего утра я был скорее мертвым, чем живым».
– Как моя нога?
– А как вы ее ощущаете?
– Болит, и довольно сильно. И еще зудит невозможно.
Она просияла, как будто он сообщил ей, что выиграл сто фунтов на скачках.
– Это чудесная новость. Нога зудит, потому что начинает заживать. Мне надо посмотреть, но предупреждаю, будет больно.
С тех самых дней, когда он учился ходить, ковыляя по Гленхевен-Холлу с бутылочкой теплого молочка в одной руке и ухом упирающегося спаниеля в другой, ни одна женщина так за ним не ухаживала. Черт побери! Неужели она собирается лезть под одеяло?
Хотя она откинула его с большой осторожностью, Найджел поморщился, и не только из-за своей покалеченной ноги.
Тот факт, что ему стало холодно, свидетельствовал, что там внизу у него ничего нет. То есть получается, что он голый. По-видимому, Эльке это нисколько не смущало, правда, и смущаться-то было не от чего. В его состоянии…
Когда ее нежные пальцы коснулись шин, которые покрывали место, где кость проходила сквозь кожу, он задохнулся стоном.
– Не думаю, что их следует менять. Признаков инфекции нигде не заметно. Великолепная работа Рио.
– А ходить я смогу? – «…или заниматься любовью», – чуть не добавил он. Ему казалось, что его третья конечность находится в не менее печальном состоянии, чем та, которая сломана.
– Есть все основания надеяться.
Ничего себе ответ. Есть все основания надеяться. Что, черт возьми, это значит?
Эльке поправила одеяло, затем села в кресло у его постели и поставила ему на колени поднос.
– Я принесла вам завтрак. Вы почти ничего не ели целую неделю. Надеюсь, это вашему желудку не повредит.
Она протянула ему на вилке кусочек несказанно пахнущего омлета, и он открыл рот. Хотя, когда тебя кормят, как ребенка, это несколько оскорбляет джентльменское достоинство, но тем не менее ел он жадно и с наслаждением.
Его джентльменское достоинство было оскорблено еще сильнее, когда он закончил, и она вытерла ему рот салфеткой.
Черт! Что это за хозяйство у его благодетеля, Патрика Прайда? Разве нельзя было найти мужчину в помощь ему? И как, скажите на милость, этому парню удается в этой глуши удерживать двух таких красивейших женщин?
Прежде чем Найджел сделал попытку найти ответ на этот вопрос, возвратилась Эльке с коричневым пузырьком в руке.
– Теперь, мне кажется, вам следует принять ложечку опиума. Это ослабит боль, и вы сможете опять поспать.
– Скорее я приму яд.
К ее чести, она не настаивала. Просто взяла поднос и пошла к двери. У самой двери оглянулась.
– Я проведаю вас через час.
Найджел начал считать балки на потолке. Это единственное, что оставалось делать – неподвижно лежать на спине и считать переплетающиеся деревянные балки. Он попытался пошевелить пальцами ног и тут же был вознагражден ударом боли, которая чуть не лишила его чувств.
Но душевная боль Найджела была еще сильнее. Неожиданный инцидент в центре Техаса навсегда изменил его жизнь.
Не будет больше охоты, не будет приключений. Если повезет, остаток своей жизни он проведет инвалидом. Это если повезет. Он представил себя на инвалидном кресле – ноги укрыты пледом, рядом верный пес, и медленно текут бесконечные часы бесполезной, никому не нужной жизни.
Друзья будут навещать редко, а потом и вовсе перестанут, женщина, которая согласится делить с ним постель… с ее стороны это будет не больше, чем акт милосердия. Его пенис высохнет по причине неупотребления и опадет навсегда. Он закончит так, как эти старые идиоты с трясущимися руками, которых он наблюдал в Брайтоне. Они дремали на солнце в своих инвалидных креслах и слегка пускали слюни.
– Нет уж, лучше умереть, – пробормотал он сквозь стиснутые зубы.
– Ни в коем случае, только не это, – произнес томный живой голосок, и в его воображении возник ленивый полдень в душном тропическом порту.
Это было летний голос, полный чувственности – совершенно не похожий на пронзительные носовые голоса его детства. Просто с ума можно сойти от такого голоса!
Он повернул голову и увидел ангела.
– Вы что, можете ходить сквозь стены?
Она бросила на него лукавый взгляд и ослепительно улыбнулась, отчего померк солнечный свет, льющийся из окна.
– Я постучала. Поскольку вы не ответили, я прошла на цыпочках. Эльке сказала, что вы чувствуете себя лучше. Я подумала, что вам наскучило лежать одному. Хотите немного поговорить?
– Мне лучше. – «Много лучше сейчас, когда вы здесь», – добавил он про себя. – И я бы очень хотел поговорить.
– Но, сэр, вы для меня загадка. Если вам лучше, почему же вы сказали, что хотели бы умереть?
– Мне стало себя очень жаль.
– Чего ради? Я бы все отдала, чтобы быть на вашем месте. – Она мило покраснела и засмеялась. Это был самый музыкальный смех, какой он когда-либо слышал. – Вы, наверное, подумали, что я невероятно глупа. Но я не имела в виду, что хочу быть на вашем месте именно сейчас. Однако вы граф. Представляю, какую потрясающую жизнь вы ведете! Родители возили меня в Лондон пару лет назад, я просто с ума там сходила. Потрясающий город!
Найджел перевел взгляд с совершенного лица Шарлотты на другие не менее совершенные части ее тела. На ней был плотно облегающий костюм из персикового муара, который подчеркивал линию грудей, талию и бедра.
Такие костюмы ему приходилось видеть в лучших лондонских салонах. Была видна рука большого мастера, такого, как Ворт. Кольца на ее пальцах и украшения в ушах были, несомненно, от Тиффани. Все это вместе свидетельствовало об очень большом богатстве.
– Ваш муж, миссис Прайд, без всяких сомнений, богатый человек. Я уверен, он может повезти вас в любое место, куда пожелаете.
– Но он не делает этого. Он весь в своем ранчо.
– Вот как?
– Именно так, – проговорила Шарлотта, надув губки, став от этого еще более соблазнительной.
– Какое трагическое заблуждение! Как можно такой женщине, как вы, отводить второе место в своей жизни после каких-то комков грязи?
– Вы мне льстите.
– Это не лесть, миссис Прайд.
– Пожалуйста, зовите меня просто Шарлоттой.
– Только если вы будете меня звать Найджелом. Она восхитительно взмахнула ресницами. «Какое очаровательное создание», – подумал он, забыв обо всех своих болях – и физических, и душевных.
– У вас был такой бледный вид, когда я вошла. Хотите, я дам вам опиум? Он хорошо снимает боль.
– И сознание затуманивает тоже. К нему ведь быстро привыкаешь. В Индии я видел людей, которые за этот наркотик продавали душу. Нет уж, лучше буду переносить боль, чем стану наркоманом.
Ее дивные, похожие на бриллианты глаза расширились.
– Вы действительно были в Индии?
– В Индии? Да. И во многих других экзотических странах, о которых большинство людей только читали, – сказал он, отбрасывая ложную скромность.
Затаив дыхание, Шарлотта подалась вперед.
– Представляю, какие вы можете рассказать захватывающие дух истории. Скорее бы вы поправились, очень хочется их послушать.
Подобной женщины, которая бы так бурно реагировала на любое его высказывание, Найджел еще не встречал.
– Теперь у меня появилась цель в жизни.
– А сейчас я могу вам чем-нибудь помочь?
– Хорошо, если бы вы прислали кого-нибудь из слуг-мужчин, чтобы меня побрили. С этой бородой я стал похож на старика.
– У моего мужа нет слуг-мужчин. И вы вовсе не старик. Даже с бородой. Но я могу побрить вас, если хотите. Насколько я припоминаю, у вас, под этой ужасной щетиной, довольно привлекательное лицо.
Шарлотта произнесла эти слова и сама удивилась. Она не флиртовала уже многие месяцы. С тех пор как Господь оставил ей жизнь, она решила ее начать по-новому, стать более серьезной, как Эльке.
И вот, значит, опять принялась за старое. Но, что интересно, заниматься этим доставляет ей огромное удовольствие.
Что за вред, спрашивается, может быть, если я развлекусь слегка с Найджелом Хосорном? Надо будет вечером не забыть написать маме об этом симпатичном молодом графе.
– А вам прежде приходилось этим заниматься? – спросил он. В его светло-карих глазах промелькнула тень сомнения.
– Вообще-то есть очень много вещей, которыми я ни разу не занималась. Ну и что? Просто надо быть смелее и пробовать все. – Она даже толком и не понимала, о чем говорит, пока не встретилась с ним взглядом.
