Текст книги "Возвращение надежды"
Автор книги: Александра Торн
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 20 страниц)
«Но то, что делают белые, не моя забота, – убеждала себя Элла Мэй, спускаясь по лестнице в холл. – Я должна заниматься своими делами и не распускать язык. Если лишусь работы, то и свобода не поможет».
Чарльз Нимитц стоял за регистрационной конторкой – там же, где она в последний раз видела его.
Заметив Эллу Мэй, он поднял голову:
– Что-то не так с комнатами? Мне показалось, что миссис Прайд плачет.
«Еще бы, – подумала Элла Мэй, – в истерике мисс Шарлотта разбудит и мертвого».
Оставив без внимания вопрос мистера Нимитца, она, в свою очередь, спросила:
– Я ищу мистера Прайда. Вы, случайно, не знаете, куда он мог пойти?
К ее удивлению, Нимитц слегка покраснел.
– Знаю. Но не думаю, что это следует сейчас обсуждать.
– По-моему, вам лучше сказать это мне, чем миссис Прайд.
Десять минут спустя Элла Мэй уже шла по тротуару тихой улочки, осматривая здания, ища дом, который ей описал мистер Нимитц.
Кто бы мог предположить, что такой достойный джентльмен, как мистер Прайд, побежит сломя голову в публичный дом всего через несколько минут по приезде в город. Видно, с тех пор как они сели тогда на клипер в Новом Орлеане, он не получал от мисс Шарлотты никаких удовольствий. Ну, были у нее какие-то неприятности с желудком. Ну и что? Это не повод, чтобы не делать время от времени с мужем джигти-джиг. В конце концов, это ее обязанность.
Элла Мэй тут же пообещала себе, что если когда-нибудь мужчина появится у нее, то к другой женщине он не побежит. В этом она была уверена. Нет уж, ни в коем случае! Ее постель будет скрипеть каждую ночь, а если нужно, и днем.
Она прошла еще один квартал и подошла к месту, которое описал мистер Нимитц. Солидное здание, ничего не скажешь. Видно, на таком деле можно неплохо заработать. Элла Мэй прошла по дорожке до входной двери и смело постучала. Никакой неловкости она не ощущала – это ведь был еще один эпизод в цепи приключений, которые начались с тех пор, как они покинули Натчеэ.
К ее удивлению, дверь открыл черный человек – высокий, широкоплечий, с таким же достойным выражением на лице, как и у мистера Патрика.
– Ой, – сказала она, уставившись на него, – кем же вы здесь будете?
Эльке рассказывала Патрику обо всем, что произошло после его отъезда в Натчез. А он старался не думать о времени.
«Шарлотта, конечно, сейчас злая, как тысяча чертей, но об этом будем беспокоиться позже. Я нужен Эльке, а все остальное значения не имеет. Я никогда не мог дать ей то, что хотел – любовь, понимание, заботу, страсть. Я должен теперь все это отдавать Шарлотте. Я дал клятву у алтаря провести с ней остаток своей жизни, быть для нее хорошим мужем. Впрочем, что эти несколько часов, какое значение они могут иметь, когда такое случилось», – убеждал он себя, крепко держа руку Эльке, пока она выкладывала все, что накипело на сердце.
– Это все из-за меня, – произнес он, когда она наконец закончила свой рассказ. – Если бы я не написал это письмо…
– В том, что случилось, твоей вины нет! Это все я.
– Не говори так. Даже не думай. Слишком много всего случилось не так. Поэтому мы оба связаны по рукам и ногам этими «если бы только».
– Что ты имеешь в виду?
– Очень легко смотреть назад и думать: вот это я бы сделал иначе и это тоже. Если бы только я не написал это злосчастное письмо! Если бы только ты не захотела сделать мне приятное. Знаешь, говорят, дорога в ад вымощена добрыми намерениями. Не следует забывать и Детвайлеров.
– Я и не забуду. Никогда.
– И я тоже не забуду. Когда-нибудь найду способ, заставить их заплатить за то, что они сделали. Но сейчас я не хочу терять время и говорить о них, когда у нас и без того есть что обсуждать. Какие у тебя планы на будущее?
– Доктор Роте говорит, что через несколько дней я смогу переехать домой. Я собираюсь снова открыть булочную.
– Я не хочу, чтобы ты работала. Я буду заботиться о тебе.
Эльке улыбнулась ему так сладостно и нежно, что Патрик содрогнулся. Вместо навязывания своей заботы лучше бы рассказал ей о Шарлотте. Но он все не знал, как начать. Да и в самом деле, как, черт возьми, сказать женщине, которую любишь, что ты женат?
Эльке покачала головой:
– Нет, Патрик, этого не следует делать. И кроме того, без дела сидеть я все равно не смогу. Мне нужно работать хотя бы для того, чтобы отвлечься. Ты понимаешь, что я имею в виду?
Она чувствовала себя сейчас чудесно. Утром Эльке и представить себе не могла, что когда-нибудь ей будет так радостно и покойно. А все дело в том, что Патрик был рядом. Он не сказал, что любит ее. То есть прямо не сказал. И действительно, говорить об этом сейчас слишком рано. Но он сказал! Жестами, взглядами, улыбками – десятками способов, которые красноречивее любых слов.
– Ты еще не рассказал мне о своей поездке. Все прошло, как ты хотел?
К ее удивлению, услышав вопрос, Патрик побледнел и потупил глаза.
– Более или менее. Она сжала его руку.
«Что же это я все о себе да о себе. Даже не подумала, что и у него могут быть какие-то неприятности. По глазам вижу, встреча с отцом прошла не так, как хотелось. Хорошо, хоть мать приехала к нему погостить».
– Представляю, как тебе не терпится возвратиться к себе на ранчо. Когда ты собираешься уезжать?
– Завтра. Но я не уеду, пока не буду уверен, что у тебя есть все необходимое.
Эльке собиралась ответить, чтобы Патрик ни в коем случае не задерживался здесь из-за нее, что у нее есть все, что нужно, что у них еще будет масса времени, чтобы… но тут раздался стук в дверь.
– Патрик, здесь женщина. Она хочет вас видеть, – сказала с порога Вельвит.
«Господи, неужели мать Патрика пришла за ним в публичный дом?» – удивилась Эльке.
Она надеялась произвести на нее хорошее впечатление. Теперь остается только молиться, чтобы миссис Прайд смогла понять все обстоятельства.
– Пожалуйста, пригласи ее войти, – крикнула Эльке.
Дверь отворилась, и пораженная Эльке увидела молодую красивую черную девушку.
– Мистер Патрик, сэр, я очень рада, что нашла вас. Миссис Прайд места себе не находит там, в отеле.
Эльке отпустила руку Патрика.
– Боже мой, это я виновата. Извинись за меня перед своей матушкой, что я задержала тебя здесь так надолго.
– Матушкой? – в замешательстве произнесла девушка. – Миссис Прайд не мать мистера Патрика. Мисс Шарлотта его жена.
Глава 12
Жена. Слово повисло в воздухе и неподвижно застыло. «Эта черная девушка определенно что-то напутала, – подумала Эльке. – Она ошибается».
Стальные обручи стянули ее грудь. Пока она ждала реакции Патрика на эту странную реплику, в легких успел замерзнуть воздух. Но он не проронил ни слова.
Кожа его побелела, а шрам на щеке покраснел. По унылому выражению его глаз, по тому, как вытянулись в ниточку его губы, Эльке поняла: нет, эта девушка не ошибалась.
Женат. Господи, он женат. Он просил ее подготовить дом к приезду молодой жены. Вот из-за чего погиб Отто, вот из-за чего она потеряла своего ребенка. Ради комфорта его жены.
Все тело ее содрогнулось от боли. Это была новая боль, не сравнимая ни с какими страданиями. Предательство! Иначе как предательством это не назовешь.
Потребовалось собрать в кулак всю волю, чтобы не броситься на него и не выцарапать глаза.
Как она могла так ошибиться? Снова ошибиться, приняв обыкновенную похоть за любовь, а эгоизм за симпатию? Да ведь все произошло почти так же, как тогда на кухне. Сегодня в объятиях Патрика она обесчестила и себя, и память своего мужа.
«Какая же дура, я снова доверилась ему! Подумала, что что-то для него значу, бросилась ему на шею как угорелая, готовая отдать ему все – свой разум, свою душу, когда всего-то в квартале отсюда его ждала жена. Нет, этого я ему никогда не прощу». И еще, где-то на краю сознания роились вопросы: какая у него жена? молодая? красивая? наверное, хорошо воспитана? «Господи, почему я так себя пытаю? У нас с миссис Прайд никогда не будет ничего общего. Если очень повезет, мы вообще никогда не встретимся».
Возвратившись в свое кресло, Эльке плотно запахнула халат.
– Было очень мило с твоей стороны прийти сюда и проведать меня, не смею больше тебя задерживать. Иди, тебя ждет жена.
Патрик смотрел на Эллу Мэй, думая, с каким наслаждением он бы сейчас ее задушил. Голос Эльке вырвал его из этих грустных раздумий.
Он собирался сказать Эльке о Шарлотте. Конечно, собирался. Но осторожно, мягко. Не так, как эта Элла Мэй. Теперь уже, наверное, никаких шансов нет.
– Я вовсе никуда не тороплюсь, – наконец произнес Патрик, оторвав взгляд от трепещущей служанки. – Черт побери, я имею право быть там, где хочу.
– Но теперь это не имеет значения, не правда ли? У тебя другие обязательства, – ответила Эльке каким-то не своим голосом.
– Конечно, имеет значение. Для меня имеет значение все, что связано с тобой. – Повернувшись снова к Элле Мэй, Патрик холодно произнес: – Скажи своей госпоже, что я приду в отель позднее.
Элла Мэй мигом испарилась. Вельвит осталась и пронизывала его убийственным взглядом.
Она всегда ему нравилась, он даже уважал ее, несмотря на профессию. Много вечеров он провел в беседах с Вельвит в ее гостиной, потому что не мог заставить себя пойти наверх с какой-нибудь из девушек. Единственной женщиной, которую он желал, была Эльке.
И вот из-за своей собственной оплошности он лишился дружбы Вельвит. Но черт побери, дружбы Эльке он лишился тоже. Это уже больше чем катастрофа.
– Эльке, если я буду тебе нужна, крикни, – сказала Вельвит, с шумом закрывая дверь.
Патрик глубоко вздохнул, пытаясь из хаотических мыслей, толкущихся сейчас в его сознании, вычленить хотя бы одну дельную. Может быть, можно будет убедить Шарлотту согласиться на развод? А может быть, скорее у него вырастут крылья, и он сможет улететь?
Боже, он отдал бы сейчас все, что имел, – свое доброе имя, даже свое ранчо, лишь бы Эльке не страдала. А то, что она сейчас страдает, он понимал.
– Тебе все же лучше сейчас уйти.
Твердость в голосе Эльке его удивила. Он ожидал увидеть на ее глазах слезы.
– Но мне бы хотелось все объяснить.
– А ничего объяснять не надо. У тебя есть жена. Точка. Этим все сказано. Если у тебя внутри есть хотя бы капля достоинства, соответствующая костюму, который сейчас на тебе, ты должен оставить меня одну.
Ее едкий, злой тон пронзил его холодом до самых костей. Убитая горем женщина, которая только что искала утешения у него на груди, превратилась в упрямую волевую женщину, которая не задумываясь вытаскивает ружье и может говорить с мужчиной на равных.
– Опыт подсказывал, что сейчас Эльке не станет слушать никаких, даже самых сердечных объяснений. Во всяком случае, в теперешнем состоянии.
Он хотел сжать ее в объятиях.
Он хотел отмолить у Бога свои глупости.
Он хотел зарыться головой в ее колени и плакать о своей потерянной надежде.
Он хотел держать ее в своих руках и обнимать до скончания века.
Но пока Эльке смотрела на него такими глазами, ничего из перечисленного сделать Патрик не мог. А смотрела она на него так, как если бы он был чем-то, что она хотела соскоблить со своих туфель. Позднее он объяснит ей все об этом браке по недоразумению. Позднее.
«В любом случае она обязательно посетит ранчо, независимо от того, насколько сильно меня презирает. Она придет на могилу Отто. Не на этой неделе, так на следующей у меня будет шанс с ней поговорить».
Патрик поклялся, если потребуется, ждать до бесконечности.
Но где-то в глубине души он боялся, что Эльке не захочет с ним говорить никогда. Она слишком горда. И у нее есть полное право ненавидеть его. Одному Богу известно, как он отвратителен сам себе.
– Если ты этого так хочешь, то я уйду. – Патрик сделал паузу, произнося в душе молитвы, чтобы она его задержала. Но слова, которые он жаждал услышать, так произнесены и не были.
Поднимаясь на ноги, он залез в карман брюк, достал пригоршню золотых монет и положил на стол рядом с креслом Эльке.
– Я вовсе не шутил, когда говорил, что хочу заботиться о тебе. Вот. Это на первое время.
– Это что, плата за поцелуи? Как ты осмеливаешься предлагать мне деньги, как будто я одна из шлюх, работающих у Вельвит? Забери свои чертовы деньги и уходи. И не надо беспокоиться обо мне больше… и об Отто тоже. Я пошлю за его… – голос Эльке сорвался, затем окреп снова, – за его прахом как только смогу.
Он шел по улице, а слова ее стучали в голове, как звон соборных колоколов. Солнце клонилось к закату.
В его косых лучах деревья отбрасывали зловещие тени. Тишину подчеркивал доносящийся издалека вой койота. Патрик усилием воли заставлял себя не бежать по тротуару как побитая дворняжка.
Да, собственно, так оно и было. Он чувствовал себя сейчас, наверное, хуже, чем самый убогий грязный пес. Но если бы он начал бежать, то остановиться бы уже не смог. Так бы и бежал, пока не упал. Но все равно от ошибок не убежишь.
«Господи, как это меня угораздило влезть в такую кашу? И самое главное, как из нее вылезти, не причинив страданий своей жене – таких, какие я уже причинил Эльке? Если в этом печальном деле и есть невинная жертва, так это Шарлотта».
Как только за Эллой Мэй закрылась дверь, Шарлотта моментально перестала плакать. «Зачем тратить силы, когда вокруг никого нет? Скоро Элла Мэй вернется с Патриком, и я должна быть готова».
Она искала по ящикам ночную рубашку. Такую, в которой она бы выглядела наиболее соблазнительно. К счастью, одну из таких Элла Мэй уже вытащила. Довольно милая. Цвета слоновой кости, батистовая, застегивающаяся на горле, материал очень нежный, подчеркивающий каждую линию ее фигуры.
Раздевшись в ужасной спешке, Шарлотта кое-как засунула свою одежду в уродливый шифоньер, возвышавшийся напротив кровати. Затем распустила свою изысканную прическу, взлохматила волосы, после чего скользнула в ночную рубашку, залезла в постель и накрылась одеялом.
«Нет, лучше накрываться не буду, – решила она, подумав. – Хорошо, что Элла Мэй не успела растопить камин. Пусть муж увидит, как я здесь замерзаю».
Шарлотта ждала и терла глаза – надо быть уверенной, что они достаточно красные. Заплаканное лицо, весь ее соблазнительный вид должен сбить Патрика с ног. Она, конечно, позволит ему лечь рядом, но не раньше, чем он объяснит свое долгое отсутствие и не начнет молить о прощении.
Патрик, конечно, потрясающий любовник, но… слишком уж он нежный, слишком деликатный. От этой его деликатности она очень уставала.
Ей совсем не хотелось быть дорогой фарфоровой куклой, которая вдруг может упасть и, не дай Бог, разбиться. Она бы не возражала, чтобы он был немного погрубее.
Может быть, сегодня он будет достаточно раздражен, чтобы исполнить ее фантазии.
Патрик вошел в холл гостиницы и замедлил шаг. Судя по всему, Шарлотта сейчас рвет и мечет.
Резко отворив дверь, он заглянул в спальню. Его бы совсем не удивило, если бы прибытие супруга Шарлотта ознаменовала швырянием в голову туфель, чашек и прочих предметов.
К его удивлению, Шарлотта, одетая в ночную сорочку, лежала в постели и крепко спала.
«Должно быть, совсем измучилась», – подумал он с почти отеческой заботой.
Подойдя на цыпочках, Патрик развернул стеганое одеяло и накрыл ее. Бедненькая, пусть поспит. Он ляжет в соседней комнате.
Осторожно прикрыв дверь, он направился к комнате Эллы Мэй. Сейчас он разберется с ней как следует, а потом, прежде чем пойти спать, примет виски и поужинает.
Ему открыла испуганная Элла Мэй.
– Я так жалею, мистер Патрик, – начала она сразу, – что перед лицом такой достойной женщины, как миссис Саншайн… я так глупо сказала… Вы, наверное, после этого продадите меня на Юг, и правильно сделаете.
В сердце каждого раба жил этот страх. Страх быть проданным на Юг, вниз по Миссисипи. Многие черные рабы бесследно исчезали, после того как рассерженный хозяин продавал их вниз по реке.
В глазах Эллы Мэй застыл подлинный ужас.
– Не глупи. Ты свободная женщина. Никто больше не имеет права тебя продавать. И все же твое поведение сегодня было ужасным. Пожалуйста, впредь будь более осторожной.
– Я даже не могу вам сказать, как себя чувствую. Этот парень, Уайти, он сказал, что миссис Саншайн потеряла мужа, ребенка… Но это я узнала потом. Я ведь думала, что вы пошли провести время с проституткой. Я прекрасно знаю, что мисс Шарлотта совсем не подарок, но и она не заслуживает такого обращения. Поэтому, наверное, так все и получилось.
– Конечно, она не заслуживает. И я ценю твою преданность. Это очень хорошее качество.
– Уайти сказал, что вы и миссис Саншайн были лучшими друзьями. Я ей очень сочувствую.
– Я тоже, – устало ответил Патрик, думая, что Элле Мэй впору посочувствовать и ему.
Внезапно он понял, что ужинать один не сможет. Кусок в горло не полезет.
– Шарлотта спит без задних ног, и я не хочу будить ее до утра. Ты не возражаешь сейчас поужинать со мной?
В дремучих глазах Эллы Мэй мелькнула искра радости и тут же погасла.
– Не думаю, что мистер Нимитц правильно оценит, если черная будет есть в одной комнате с достойными людьми. Мне лучше поесть на кухне.
Патрик знал, что она права. Будь прокляты эти жестокие обычаи, которые так унижают людей! Из-за цвета своей кожи Элла Мэй всегда будет причислена к людям второго сорта. Если не случится чудо. И он тоже обречен быть женатым на Шарлотте. Если не случится чудо. Но чудеса случаются так редко!
Это будет ад, а не жизнь!
Вельвит Гилхули просидела в холле минут пятнадцать, не больше. Тогда, три недели назад, она оставила Эльке одну, потому что не знала способа утешить ее в этом горе. Но сейчас совсем другое дело. В неприятностях с мужчинами нет ничего лучше, когда женщина с женщиной разговаривают по душам. А неприятность с таким мужчиной, как Патрик Прайд, действительно похожа на Неприятность с большой буквы.
Не давая себе заботы постучать, она распахнула дверь, рассчитывая застать Эльке в слезах. Но та сидела в кресле и смотрела в окно. В темноту. Челюсти сжаты. На щеках горели красные пятна.
– Все мужчины сволочи, даже когда стараются ими не быть. Я все время удивляюсь, почему все-таки женщины с ними связываются? – провозгласила Вельвет без всякой преамбулы.
Эльке даже и не заметила, что Вельвет начала разговор с середины. А чего тут ходить вокруг да около.
– У Патрика просто настоящий талант делать мне больно, – ответила она сквозь сжатые зубы. – Я чувствую себя самой большой дурой на свете.
– Нет, дорогая, ты ошибаешься. Ты не первая и не последняя, кого любовь сделала дурой. Можешь в этом не сомневаться. Имя нам – легион.
Эльке вскочила на ноги и принялась ходить.
– Значит, и ты тоже? И поэтому замуж так и не вышла?
– Милая, замуж я не вышла, потому что никто не звал.
Эльке резко остановилась.
– Но ты такая красивая!
– Красота в этом деле не самое главное. Давно это было. Я тогда подошла почти вплотную к тому, что называется замужеством. Ремеслом своим, конечно, уже не занималась. Но все равно ничего не получилось. Он божился, что любит, но не может смириться с моим прошлым. Хотя знал, что я, если бы не стала заниматься этим, то умерла бы с голоду. Ну спроси меня, спроси, что я об этом думаю. Я тебе отвечу, что глупость все это и ханжество. Их, видите ли, заботит женская непорочность. Они вон какие добродетельные! Вернее, на них пробу ставить негде, а вот жену им подавай непременно добродетельную. Вот так вот. – Вельвет хрипло засмеялась. – Такая шлюха, как я, знает этих скотов вдоль и поперек.
– Не говори о себе так. Ты не шлюха. Ты самая милая и добрая, я таких больше не встречала. Все твои девушки, они так тебя любят, и, может быть… может быть, да что я говорю «может быть» – обязательно появится мужчина, который тебя полюбит.
– Обязательно, говоришь? А может быть, скорее свиньи начнут летать по небу. – На этот раз в смехе Вельвет чувствовалось настоящее веселье. Ей все-таки удалось немного отвлечь Эльке. – Я внимательно следила за Патриком, когда он уходил, и, если это будет для тебя утешением, скажу: выглядел он не очень счастливым. Ты ведь знаешь, во всем, что касается противоположного пола, я большой знаток. Так вот, ответственно заявляю – ты ему совсем не безразлична.
Эльке пожала плечами:
– Ну и что?
– Он мужчина, дорогая, мужчина, у него есть свои мужские потребности. У тебя не было никакого права ожидать, что он проведет остаток своей жизни в одиночестве. Разве он мог знать, когда женился, что ты потеряешь мужа? Представь, какой это был для него удар.
– Если ты не возражаешь, я бы не хотела больше говорить о Патрике. Есть много других, более важных дел.
– Каких, например, дорогая? – спросила Вельвит, чувствуя облегчение.
– Надо открывать булочную. Через месяц Рождество, а у нас в это время самая работа. – Эльке тяжело сглотнула слюну, вспомнив, как она собиралась отметить эти праздники.
Она чувствовала себя разбитой на мелкие осколки. Слава Богу, хоть булочная осталась.
Работы предстоит прорва. В это время всегда было много заказов.
– Ты считаешь, что сможешь вести хозяйство одна? – спросила, как всегда, практичная Вельвит.
Этот вопрос постоянно Эльке задавала себе.
– Пока не знаю. Надо попробовать.
