Текст книги "Шах и Мат. Часть 1 (СИ)"
Автор книги: Александра Топазова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 8 страниц)
ГЛАВА 8
* * *
АЛИНА
Его губы… Это просто взрыв в моей голове. Дрожь по телу. Я не могу ни стоять, ни дышать, ничего. Я словно замираю, как раненая птица вся дрожу в его руках. Сила этого мужчины, его жесткость, его холодность, но в то же время горячая обжигающая страсть, манят к себе. Запрокидывает мою голову назад и впивается губами в шею, ноги тут же немеют. Хватаюсь судорожно за его плечи, думаю о своем поведении, понимаю, что все неправильно, но ничего не могу с собой поделать, я как с ума сошла, как с цепи сорвалась. Я в его руках горю, дрожу, я не знаю, как все это выразить, но знаю то что это дикость, это то чего я не испытывала ни с одним мужчиной.
Внезапно он отрывается и смотрит на меня. Так задумчиво, так серьезно. В этот момент, я себя ненавижу, неизвестно, что он сделал с Тимом, а чуть не потекла под ним.
– Извини, – холодно произносит он. – Завтра поговорим. Доброй ночи Алина. Сбежать не пытайся, навредишь себе. Иди.
Я лишь молча киваю и на ватных ногах иду к комнате. Так больно, какая же я дура, что я о себе возомнила… Захожу и тут же падаю на кровать, нужно бежать, нужно искать выход, но почему-то сил больше нет – ни бежать, ни на что. Эмоционально сломалась, эмоционально перегорела. Закрываю глаза и кладу руку на живот. Я должна жить ради него, ради своего будущего ребенка.
* * *
АЛАН
Курю, много курю, думаю… Уже наступил рассвет. Я не ложился и не хочу, завтра ехать к братве, смерть Майкла не должна остаться безнаказанной. Я найду этого ублюдка, найду. Аня… Я не смогу потерять последнее, что у меня осталось. Точнее единственное. Это девочку, свою девочку. Ее надо отправлять за границу, со мной сейчас ей нельзя.
– Может, поговорим?
Оборачиваюсь, а вот и она, сонная, злая.
– Ты мне с парнем отношения… – осекается и смотрит на меня. – У тебя все в порядке?
Я киваю и смотрю на часы, уже утро. Скоро ехать. Смотрю на нее, такая родная, интересно, если она узнает правду, ей станет легче?
– Я все равно с ним буду. Хочешь ты этого или нет.
Топает ногой и идет к себе, я достаю сигареты. Там наверху кто-то есть, и он меня наказал, я живу с ней под одной крышей, я не могу сказать ей правду, но я люблю ее больше всех на свете и действительно, как безумный готов уберечь ее от всего мира. Хочу ей счастья, хочу ей достойного мужчину, но слишком хорошо знаю этот мир, их нет. Достойных, их очень мало… По пальцам пересчитать, а в руки ублюдка я ее не отдам, пусть она меня возненавидит, но не отдам. Слышу, как хлопает окно, бросаю сигарету и ускоряю шаг, вхожу в комнату. Сука… Кровать пуста, окно открыто. Взрываюсь моментально, а ведь так дрожала в моих руках. В этот момент хочу ее убить. Не став предупреждать охрану, сам бросаюсь на улицу, она бежит к забору, молча стою и смотрю. Спустить собак? Они напугают ее, сказать, что забор оснащен электричеством?
Усмехаюсь про себя, она внезапно замирает и оборачивается, в глазах такой страх. Конечно, после слов Кости, она думает, что я ее любимого собакам скормил, я же Зверь, я же чудовище. Иду к ней, она отступает от меня, вся дрожит, а тут еще, как назло начинается дождь.
– Я тебя предупреждал, – жестко произношу я и хватаю ее за плечо, тащу за собой, она не упирается, только вся дрожит. Первые лучи солнца озаряют ее красивую персикового оттенка кожу, я стараюсь не смотреть на нее. Не жалеть, она хотела сбежать, значит будет сидеть в подвале. Толкаю ногой дверь и впихиваю ее внутрь, Алина смотрит на меня во все глаза.
– Посидишь в темноте. Поумнеешь.
С грохотом закрываю дверь и дергаю ручку. Никакой жалости, она же сбежит. Да и пусть бежит Гаспаров, тебе то что. Внутри внезапно все закипает, я сам не понимаю, что я взрослый мужик так ношусь с ней, плевать на нее, вот и все. Ударяю кулаком по двери и развернувшись иду к дому, нет не отпущу, не сейчас…
* * *
Велю охране не спускать глаз с Ани, собираемся с братвой, соболезнования, хорошие слова в адрес Майкла, но то, что это сделал этот ублюдок, нет косвенных доказательств. Нужны факты, а не попросту гонять порожняк на нашем языке.
– Зверь, – старший Хромой, смотрит на меня. – Я понимаю, он убил твою семью, но его след затерялся. Может, его давно нет в живых. Мы будем искать, но об Акеле, много лет никто не слышал.
– Тем более самосуд не принят, – Белый закуривает.
Я молчу, сжимаю руку в кулак, этот ублюдок жив, и я знаю, я чувствую это.
– По самосуду никто действовать не будет, – спокойно отвечаю я. – Я знаю, что говорю, и я предоставлю все факты.
Криминальный мир – сложный мир, со своими законами и понятиями, обычный человек не поймет, сломается. Уже в машине, по всем каналам пробиваю ближайшие билеты Ане в Англию, а сам, откинувшись на сидении, отпиваю вискарь. Ее родинки не дают мне покоя, точнее такие же у Акелы, такая редкость… А ведь она ничего не знает про отца. Трогаюсь с места, внутри нарастает нервоз, братва изменилась, все леголизовались, теперь все бизнесмены, дела решают по-другому, только я, как был уличным пацаном, наверное, им и останусь. Я найду его, и ублюдок ответит мне за все. Пишу Френсису, назначаю встречу на вечер, есть что перетереть, я не умею общаться спокойно, я пытался, но не вышло.
У дома, первым делом выслушав про все Анины капризы, иду к подвалу. Открываю дверь и смотрю, как она спит, свернувшись на диванчике. Черные волосы разметались по хрупким плечам, длинные ноги поджаты под себя. Делаю к ней пару шагов и опускаюсь на корточки подле, дыхание ровное, девочка спит… Смотрю на родинки, один в один. Внутри все сжимается, таких совпадений не бывает, теперь точно знаю, девчонку никуда нельзя отпускать от себя.
Внезапно она открывает глаза, смотрит так странно, как-то испуганно.
– Привет, – сухо произношу я.
– Привет, – тихо отвечает она и сжимается еще больше.
Я борюсь с желанием коснуться ее, не смей этого делать Гаспаров. Не смей…
– Что набегалась?
Алина молча кивает, сейчас растрепанная, сонная, она еще больше вызывает желание притянуть к себе, зарыться в ее волосы, уложить под себя и впиться в ее сладкие губы. Перебарываю все это.
– Вставай, пойдем, поешь.
– Вы меня тут всегда держать будете?
Усмехаюсь.
– Пока не надоешь или жена моя не приедет.
Злюсь на себя в этот момент, зачем соврал про жену… У меня же никого нет, но осознание злости к ней вперемешку с дикой страстью и просто желанием обнять, взрывается в мозгу. Я и ненавижу ее за слова, за то что, влезла в мой дом, за ее любимого, но в тот же момент, я не могу отпустить и черт возьи еще до родинок, меня что-то торкнуло, как пацана.
– У тебя есть жена? – взгляд огромных распахнутых глаз устремлен на меня.
Встаю и внезапно грубо стаскиваю ее с дивана, ставлю напротив себя.
– Есть. Еще что-то?
Она молчит, не понимаю ни ее эмоций, ни хрена, злюсь от этого еще больше. У меня погиб друг, проблемы с товаром, а я тут с этой воровкой церемонюсь. Хватаю ее за плечи, она не сопротивляется, меня трясет, лучше бы дернулась, пыталась вырваться, а она молчит.
– Живо пошли.
Алина лишь кивает, я тяну ее к двери, открываю ее, и мы сталкиваемся в проеме, она как-то слабо улыбается, а у меня все внутри замирает. Сука… Только этого мне еще не хватало, ее улыбка особенная, как и она сама.
– Живее.
Толкаю ее в спину и сам понимаю, что все это неправильно, закрываю дверь и иду к дому, она идет рядом, она мне никто, она чужая, но твою же мать, почему так хочется развернуть ее к себе, прижать и никуда не отпускать. Почему именно ее… Именно ту, которая за ночь взорвала мне весь мозг, именно ту…
Внезапно она касается моей руки, останавливаюсь и зло смотрю на нее.
– Прости, просто споткнулась.
Пытаюсь утихомирить целый вулкан внутри себя, пытаюсь не думать о ее родинках, об их родстве и вообще о ней, но не могу, понимаю, что столько лет что-то закрыто на замок, рвется наружу. Вновь смотрю на нее, она прекрасна, но в тот же момент она дура, полнейшая дура. Только вот ее дуру мне сейчас и надо, а больше никого. Просто никого, только ее…
ГЛАВА 9
АЛИНА
Он смотрит на меня, как дикий зверь готовый растерзать в любую минуту, я захожу в дом, и вся сжимаюсь под его пристальным взглядом. Прохожу вперед и тут же натыкаюсь на стройную юную девчонку. У нее его глаза. Неужели дочка? Девчонка хмурится.
– Мне значит нельзя с парнем своим гулять, а ты шалав таскаешь.
– Аня рот закрыла, – рычит он. – Живо пошла к себе.
Аня, топнув ногой, бросается наверх, а я замираю на месте. Шалав… Хотя выгляжу я не самым лучшим образом.
– Тебя моя племянница приняла за падшую женщину, извини, юношеский максимализм. Велю купить тебе что-нибудь из шмоток, – усмехается он.
Я испуганно смотрю на него.
– Ты меня здесь долго держать будешь? Может, лучше сразу убьешь?
Он прицокивает языком.
– О себе не думаешь, хоть о ребенке подумай, когда такие вещи говоришь дура. Больно ты нужна мне – трогать тебя. Я смотрю тебе на ребенка совсем наплевать. В дом чужой влезла, а теперь еще и просишь меня убить себя.
Я молчу, сжимаю кулаки. Он что издевается?
– Зачем тогда я тебе? Отпусти.
Алан смотрит на меня, от его взгляда мурашки идут по телу.
– Рот закрой. Не отпущу я тебя точно. Я люблю мучать своих жертв, а еще раз попробуешь сбежать, плохо будет. Не пожалею.
Я молчу, мне совсем нечего ему сказать, он убил Тима, а даже если не убил, сделал с ним что-то ужасное. Зачем я только послушала его и полезла в этот дом?
– Правильно мыслишь. Не стоило, – словно прочитал он мои мысли.
Я устало прижалась к стене, в горле пересохло, руки и ноги немели. Что он сделает со мной?
– Пойдем, поешь.
Он подходит ко мне ближе и берет за локоть, я хочу что-то произнести, но понимаю, что не могу, меня внезапно резко качает в сторону и последнее, что я помню, сильные руки на своей талии и его темные глаза, устремленные на меня…
* * *
Я открываю глаза, словно в тумане, плохо соображаю, все кружится. Все плывет, усилием воли пытаюсь сесть, но ничего не выходит, скашиваю глаза в сторону и вижу, что в руке капельница.
– Очнулась?
Вздрагиваю и поворачиваю голову в другую сторону. Там стоит он, хмуро смотрит на меня, как-то отрешенно.
– Что со мной? – спрашиваю я и совсем не узнаю свой голос, он настолько слаб.
– Тебе стало плохо.
Я только сейчас окидываю взглядом помещение и понимаю, что я нахожусь в палате больницы. В дорогой хорошо обставленной, но в больнице. В голову тут же лезут страшные догадки, у меня начинает бешено стучать сердце.
– Если ты про ребенка, то ты не была беременна, это был сильнейший стресс, вызванный у тебя задержку. Вата какая-то, но мне так объяснили врачи.
Я молчу. Слов нет вообще, похожу все мое желание стать матерью рассыпалось на кусочки к чертовой матери. Я нервно кусаю губы. Мне 29… Аборт был и, наверное, весьма неудачный, что столько не предохраняясь я так и не смогла забеременеть.
– Ты не рада?
Я скашиваю на него глаза. Конечно, он думает, что я полнейшее ничтожество и сейчас должна радоваться, чуть ли не танцевать.
– Можно я побуду одна?
Алан подходит ближе и садится на стул, неожиданно берет меня за руку, по мне разливается словно волна электрического тока.
– Нет нельзя.
– Почему?
– Я хочу дождаться, что тебе станет лучше и забрать тебя домой.
Я во все глаза смотрю на него, его глаза прожигают насквозь, сжигают меня до тла. Он точно издевается…
– У меня нет дома.
– К себе домой, – решительно уточняет он.
Его рука сжимает мою крепче. Он точно зверь воплоти, он разрывает мою душу, я не понимаю, что со мной, должна вырвать руку, но не могу.
– Дальше меня мучать? – тихо спрашиваю я.
Он ухмыляется.
– Я тебя мучал?
– Нет.
– Тогда зачем так говоришь? – сжимает руку так, что мне становится больно.
– Мне больно, – абсолютно искренне отвечаю я.
Алан ослабляет хватку, но все еще держит меня за руку.
– Я знаю. Я пойду за твоим врачом, а ты лежи и тихо. Если я что-то решил, я это получу. Знай это.
Встает и идет к двери, я смотрю ему вслед, когда она за ним захлопывается то слезы, текут по щекам. Вся надежда на то, что я стану матерью разрушена. Зачем теперь мне жить? Пусть лучше убьет меня, сразу не мучая, так будет лучше. Все равно рано или поздно сделает это, а не сделает так – буду гнить за решеткой. Закрываю глаза, нет Алина, нет, ты должна быть сильная…
* * *
АЛАН
Я не знаю: обрадовался ли я или нет, что она не беременна. Просто в глубине души не хотел, чтобы от этого ублюдка. Какой из него отец? Одно сука недоразумение, трус, слабохарактерный, ни то, что за свою женщину, за себя постоять не может… Подошел к двери знакомого доктора, это был Ибрагим, я знал его много лет.
– Как ее самочувствие?
Ибрагим поправил очки.
– Не могу сказать, что хорошее, но жить будет. Сильный сбой в организме, может, вызван стрессом, не знаю. Пока ей лучше прийти в себя.
– А дети у нее будут? – сам не знаю зачем спрашиваю я.
Ибрагим во все глаза смотрит на меня, а я мысленно себя ругаю. Мне-то какая разница будут у этой домушницы дети, или нет, кто она мне такая… Что я такую бешеную активность развел? Сука…
– Будут. Конечно. А тебе она кто?
Я выдыхаю, началось…
– Никто. Я могу ее забрать?
Ибрагим растерянно кивает.
– Спасибо, брат, – сухо отвечаю я и иду к двери.
Какого вообще хрена я поднял эту тему?
– Алан.
Я оборачиваюсь, он смотрит на меня.
– Я соболезную с Майклом, хороший был человек.
Я молчу, при воспоминании о друге, ком встает в горле.
– Еще хотел кое-что сказать. По поводу девчонки.
– Что?
– У нее очень редкая группа крови. Четвертая отрицательная. Людей с такой группой крови можно по пальцам пересчитать.
– К чему ты мне сейчас это говоришь?
– Такая была у Акелы.
Я сжимаю кулаки, твою же мать, этого просто не может быть… Сука… Сука… Неужели мои догадки подтвердились?
* * *
Сам не понимаю, что со мной, вхожу в палату. Медсестра сняла с нее капельницу, и она сейчас просто лежит и смотрит в потолок. Внутри все сжимается. Хочется растерзать ее на месте. Неужели она, правда, его дочь? Дочь мрази, погубившей всю мою семью. Хочу сорвать на ней всю свою злость, подхожу ближе и вижу, что ее красивое лицо залито слезами. Спокойно Гаспаров, спокойно… Может это все стечение, обстоятельств, и она правда не знает отца.
– Вставай. Мы едем.
Алина лишь кивает и приподнимается, смотрю на ее хрупкую фигурку, на огромные глаза. Черт возьми, я трахнул бы ее прямо сейчас на больничной койке. Я так бабу, наверное, как ее никогда не хотел. Эта сука красавица и она это знает, так смотрит на меня.
– Что врач сказал? – осторожно спрашивает она.
– Что трахаться тебе можно. Сегодня будешь ублажать меня, – усмехаюсь я.
В ее огромных глазах мелькает ужас, а я тяну к ней руки и сжимаю волосы.
– Что ты испугалась? Целовала меня и дрожала в моих руках, а сейчас что? Испугалась?
Алина мотает головой, а я глажу непроизвольно ее по мягким шелковистым волосам, потом резко хватаю и ставлю перед собой.
– Скажи мне детка, вы готовились к ограблению?
– Я не знаю, – тихо отвечает она. – Тим все это спонтанно предложил.
Почему-то в этот момент верю ей, верить в то, что она дочь Акелы не хочу. Она не такая, я разбираюсь в людях и вижу, кто на что горазд. Она прекрасна, провожу большим пальцем по ее губам. Хочу ее сегодня, хоть Ибрагим и сказал, что она еще очень слаба, но я сегодня точно не сдержусь. Слишком много всего за последнее время. Завтра похороны Майкла… Притягиваю ее к себе, а она, как кукла, совсем не сопротивляется.
– Сладкая девочка.
Сжимаю ее в своих руках. Ее запах волос, ее манящие пухлые губы, прижимаю еще сильнее и чувствую, как член упирается в нее, она тоже это чувствует, смотрит мне в глаза. Взгляд странный, горячий… Неужели она тоже хочет?
– Где ты нашла такого ублюдка? – хрипло спрашиваю я, поглаживая девчонку по спине.
Алина вся дрожит, а мои руки опускаются ниже, к ее округлым ягодицам. Я точно ее сегодня трахну и не раз.
– У меня не было выбора.
– Выбор есть всегда девочка, – жестко отвечаю я и кусаю ее за мочку уха.
Алина дергается, но я удерживаю, кусаю ее еще сильнее, тонкие руки девушки обвивают мою шею. А она горячая… Либо умело притворяется, играя роль бедной овечки, чтобы я ее не грохнул, либо действительно изголодалась по настоящему мужику со своим додиком. Я хочу верить во второй вариант. Грубо беру ее за подбородок и смотрю в ее манящие огромные глаза.
– Как ты себя чувствуешь?
– Хорошо, – неуверенно отвечает она.
Я завожу прядь волос за ее ухо.
– Ты же знаешь, что я тебя сегодня трахну, девочка? Знаешь?
Алина молчит, лишь облизывает свои пухлые губы от чего мой член встает еще сильнее.
– Отвечай, знаешь?
Я сам себя не узнаю, готов разорвать ее. Сука… Какая-то домушница, а такая… Я даже не могу описать словами, как хочу ее, что твориться в моей голове и как я мысленно имею ее. Словно у пацана малолетнего так крышу снесло, хочу ее все сильнее. Это даже не обсуждается, всю без остатка.
– Отвечай, – грубее спрашиваю я и впиваюсь губами в ее тонкую сладкую шею.
Алина слегка вся подается вперед, вся дрожит, твою мать, она не притворяется, она тоже хочет меня.
– Знаю, – жарко шепчет она.
– Ну и что же, девочка? – кусаю ее кожу, как голодный зверь, обнимаю девчонку, ощущая каждой клеточкой ее сладкую дрожь.
– Будешь трахать меня, как последнюю суку.
Я отрываюсь от нее и смотрю в глаза. А она такая же, как и я. В ее глазах сейчас дикий огонь. Сжимаю ее и резко ставлю к стене, накрываю губы своими губами, оставляя грубые засосы, целую, кусаю, плюю на все, на свои догадки, на свою чертову жизнь. В этот момент вижу только ее, хочу ее до ломоты в костях и еще немного не сдержусь, трахну прямо здесь. В дверь раздается стук, я рычу, как раненый зверь и отрываюсь от своей добычи, а она растрепанная, тяжело дышит и смотрит на меня. Я вижу ее сучьи глаза, я чувствую ее, я чувствую, что этот урод и малую часть с ней не делал того чего буду делать я. Она голодная, она дикая, она моя… Вновь накрываю ее губы поцелуем, ее руки держатся за мои плечи, она не отстраняется, наоборот с готовностью выгибается мне навстречу… Я многих перевидал баб, но такой огонь в глазах, как у нее, я видел впервые. Эта девчонка действительно особенная и как ни крути я не хочу ее отпускать, точно не сейчас… Сейчас она моя…
ГЛАВА 10
АЛИНА
Я задыхаюсь, задыхаюсь от его объятий, ничего не понимаю, и меня всю трясет, мне хочется еще и еще. Растворяться, сходить с ума, теряться… Не хочу его терять, хочу быть еще ближе. Мыслей о Тиме вообще нет, широко распахиваю глаза и смотрю на него, почему-то становится так хорошо. Как не было давно, словно чувство защищенности.
– Я испугался, когда ты упала в обморок, глупая.
Проводит рукой по моим волосам, пальцы жесткие, но от них мурашки по телу бегут. Не хочу, чтобы отпускал.
– Почему? – одними губами спрашиваю я.
– Ты задаешь слишком много вопросов. Поехали, как ты?
Я смотрю на него, на его волевое красивое лицо. Идеальный мужик, ожившая девичья мечта…
– Что ты на меня уставилась? Пошли раз тебе лучше. На руках не понесу, не королева.
Я пропускаю его грубость мимо ушей, мы выходим в коридор, он привлекает меня к себе, я иду рядом и ловлю на нем взгляды молоденьких медсестер, что-то странное колет в груди. Что это? Ревность? Да я умоляю, это же смешно, я ему никто, максимум он потрахает меня и все, выкинет, как игрушку, но я не могу, я непроизвольно прижимаюсь к нему крепче.
Внизу в машине, он закуривает, я смотрю на него и прокручиваю в голове мысль, стоит ли попросить у него сигарету.
– Мне не нравится, когда женщина курит, ну только если после секса и то из моих рук.
Я во все глаза смотрю на него, он усмехается и трогается с места, а я смотрю в окно. Бары, рестораны, праздная веселая красивая разгульная жизнь… Зачем все это? Быть рядом, с мужчиной, которого любишь ты, и который любит тебя, вот это счастье, быть рядом с надежным мужчиной, защитой и опорой, настоящим плечом, а не тряпкой.
– Ты очень красивая, я все не понимаю, зачем тебе этот сопляк нужен был? – он выкидывает окурок в окно.
Я вздыхаю. Сама не знаю, что ему ответить, что меня держало, постель? Вряд ли… Любовь? Мне давно не 18 и даже не 20… Я не знаю… Наверное, страх остаться одной чего бояться все женщины и поэтому цепляются за первых попавшихся уродов. Во многом виноваты сами женщины, я принимала решения, я вела себя всегда сильно, и Тим сел на меня и поехал, а я этого даже не поняла.
– Он же слабак и тряпка, – Алан прибавил скорость. – Такая как ты и он… Где ты отрыла этого мудака?
Я молчала, не понимала, зачем ему это, он это спрашивает для поддержки разговора? Вряд-ли какой-то интерес, он не тот человек, который обратит внимания на обычную домушницу. Алан закурил опять, а я вновь уставилась в окно, я думала о маме, об отчиме, о своей жизни…
– Скажи, он жив? – внезапно спрашиваю я.
Алан внезапно резко тормозит и смотрит на меня, как-то странно.
– Ты все волнуешься? – рычит он. – Да если хочешь знать – жив, но пока, запомни пока.
Дальше он просто тянет меня на себя, жадно впивается мне в губы. Нас словно уносит жаркой неповторимой волной. Я не могу, я словно задыхаюсь, меня всю трясет от его горячих сильных рук.
– Я не дотерплю, – жарко шепчет он и впивается мне в шею словно голодный зверь.
Я запрокидываю голову назад, это такая сладкая пытка, меня сносит дикой волной, я безумно хочу его, может я шлюха, но я забываю о Тиме напрочь, забываю обо всех, хочу его…
* * *
АЛАН
Я, как пацан, хочу ее до безумия, словно много лет не трахал бабу. Для меня это, как в новинку и я плюю на то, что я буду трахать ее в машине. Хочу и трахну, моя… Стаскиваю с нее одежду. Ее грудь… Твою мать, она идеальной совершенной формы, у меня темнеет в глазах. Провожу языком по яростно пульсирующей венке на тонкой шее девчонки и у меня окончательно сносит крышу. Сладкая, горячая, желанная… Вся, трепещет, в моих руках, какая же она чувственная. Разрываю рывком на ней трусики и вставляю в нее палец. Вся мокрая, влажная… Сучка… Сажаю ее на себя и смотрю в ее глаза, хватаю за подбородок, ее глаза, они так смотрят по-сучьи, по-особенному. Ее хочется не просто трахнуть, а трахать, трахать и еще раз трахать…
– Течешь, сука?
Алина прищуривает свои карие глаза. Черт возьми, я с ума схожу от ее глаз. Она особенная девка.
– Да.
Губы пухлые чувствительные, хочу их. Она словно чувствует, склоняется ко мне и сама тянется к ширинке, расстегивает брюки, руки такие нежные умелые. Расстегивает и спускает их, насаживается сама. Сука… Как же я хочу ее. Девочка…
– Хочу тебя, сука, – рычу я и хватаю ее за волосы.
Резко вхожу до упора, припадаю к ее груди, беру в рот сосок, играю с ним и сжимаю его зубами, девчонка хватается за мои плечи, насаживается сама, так глубоко, так чувственно. Ей нравится дикий жесткий секс, как и мне. Терпеть не могу ванильных кукол, люблю жестко, походу наши вкусы совпадают. Ее всю трясет, провожу руками по ее спине, заставляя ее смотреть на меня, капелька пота стекает с ее лба.
– Моя сука.
– Твоя, – шепчет она.
Откидываю сидение и, сняв ее с себя ставлю раком, наматываю ее волосы, провожу рукой по идеальному телу. Она так красива, такая шикарная, не девчонка, но еще и не взрослая, женщина. Она совершенна, то, что мне надо, хочу насладиться ей, провожу пальцами по спинке, опускаю руки и беру за груди, соски ее чувственное место, она вся выгибается мне на встречу, дрожит, как целка чем заводит меня только сильнее. Резко вхожу в нее, несмотря на многое то, чего я не знаю, и не хочу знать, она такая узкая, рычу от наслаждения, у меня пелена перед глазами от желания обладать ей, не хочу выходить из ее тела, двигаюсь все быстрее, все жестче, она кричит, ее стоны становятся все громче, а мне только это и надо. Как же жарко, хочу ее жарить и жарить, пока она не обессилит. Моя сладкая сука… Резко вынимаю, она судорожно вдыхает, хватает ртом воздух, как рыба, выброшенная на берег, а приподнимаю ее за подбородок.
– Хорошо тебе?
– Я прошу еще. Прошу.
Такой горячий шепот, он адреналином, каждой буквой летит по крови, твою мать… Врываюсь в ее тело вновь, меня полностью накрывает, она кричит все громче, а я трахаю ее все жестче, все сильнее, сжимаю рукой больно ей грудь, знаю, что ей больно, но эта сладкая дикая боль, которая подвластна сейчас лишь нам обоим, только нам и больше никому. Еще один мощный, толчок и я бурно изливаюсь в нее, прижимаю девчонку к себе, как же хорошо, давно у меня такого не было, а если честно никогда, потому что я хочу опять, я не насытился, мне мало…
* * *
Алина лежит на моей груди, мы оба мокрые от страсти, от этого дикого адреналина, от безумия…Я закуриваю и подношу сигарету к ее губам, смотрю на нее. Какая-то ирония судьбы, знаю ее всего ничего, она залезла в мой дом с каким-то пуделем, а уже столько событий… Я ее трахнул, хотя трахнуть я ее захотел, еще как только увидел, но подумать не мог, что захочу еще сильнее после секса. Алина жадно затягивается и кладет обратно голову мне на грудь. Провожу рукой по ее волосам, пару минут назад была такой сукой, так стонала, а сейчас с такой нежностью смотрит, как-то странно испуганно, что хочется приласкать. Тянусь к ней и целую ее в губы. Сладкая девочка… Отпущу ли я ее? Точно не сейчас, в будущем посмотрим, но сейчас не хочу. Лишь прижимаю ее к себе крепче, почему-то в мозгу закрадывается шальная мысль, ведь случайностей в жизни не бывает и раньше я такого действительного не испытывал, раньше бы я их обоих на котлеты пустил образно…
Внезапная смс прерывает мои размышления, я легонько отдвигаю Алину, которая хочет что-то спросить. Тянусь к телефону и едва не роняю его. На стуле привязанная сидит Аня, а у ее виска рука с пистолетом.
"Хочешь увидеть племянницу приезжай один"
Внутри все замирает, Алина хватает меня за руку.
– Что случилось? Что это?
Я яростно ударяю кулаком по рулю. Сука… Сука… Только не она, только не она… Я же любого за нее разорву.
– Ты поедешь?
– Закрой рот, – грубо я отвечаю Алине и тут же тянусь к сигаретам, она молчит, а кошусь на ее родинки. Ненавижу, ненавижу… Понимаю, что она не виновата, но столько совпадений просто не бывает…
Закуриваю и беру ее за руку.
– Прости, я сорвался.
Сам себя не узнаю. Я никогда раньше этого не говорил бабам, но она. Смотрю в ее глубокие глаза, неужели она правда дочь этого ублюдка и что мне нужно сделать? Убить ее? Я ведь не смогу ее тронуть, никогда, ни за что…
– Пожалуйста, я поеду с тобой. Я прошу тебя.
В ее голосе звучит столько отчаяния, что я отшвыриваю сигарету и беру ее за лицо.
– Нет. Это точка. Спорить с пуделями своими будешь, поняла?
Понимаю, что очень груб с ней, но иначе не могу. Я не привык к нежности, наш мир слишком жесток и слабым в нем нет места… Просто нет, либо ты сильный, либо ты никто…
