Текст книги "Шах и Мат. Часть 1 (СИ)"
Автор книги: Александра Топазова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 8 страниц)
Шах и мат. Часть 1
Александра Топазова
АННОТАЦИЯ
Горящие глаза, уверенная походка, шуршание платья к ногам и вот… Она уже полностью обнажена перед ним, перед своим зверем, перед своим тираном, она знает как нравится ему, что хочет он… Ведь она случайная встреча, едва не стоившая ей профессиональной домушнице, жизни-перевернула все. Теперь рядом с ней тот мужчина о ком мечтают, ради кого хочется жить-известный криминальный авторитет Алан Гаспаров. Только вот хочется ли Алине быть вещью, быть игрушкой или же сердце стремится к чему то другому, искреннему и светлому, ведь, лишь одна она хорошо знает цену игре в шахматы которые он так любит, где она не просто пешка, а его пешка, давно распластанная и может быть даже сбитая с королевской шахматной доски…
ПРОЛОГ
– Все, хватит, убирайся из моего дома.
Мужчина средних лет схватил за руку темноволосую худенькую девчонку и со всего размаха толкнул к двери.
– Что я сделала? – слезы лились по красивому лицу. – Я прошу, я…
Девчонка не успела договорить, удар за ударом, и она упала на пол, закрываясь от него.
– Убирайся, куда хочешь, мне шалава в доме не нужна. Пошла вон, – схватив ее за длинные черные волосы, мужчина распахнул дверь и буквально вытолкнул девчонку на лестницу, она, не удержавшись, упала на холодный бетонный пол.
Звук закрываемой двери родного дома, отдавался эхом в сердце. Слезы текли по ее лицу, она не могла поверить до конца, что с ней так поступят самые родные самые близкие люди. Поднявшись и держась за лестницу, она начала потихоньку спускаться вниз. В голове, не укладывались мысли, что ее выгнали из родного дома. Куда теперь идти и что делать, она не знала, ведь Макс бросил ее, а она ему поверила. Остановившись у стены, девчонка сжала кулаки. Я сильная, я справлюсь, я сильная, я не сломаюсь, никогда и ни за что, я выживу всем назло и этому ублюдку тоже.
СПУСТЯ ТРИНАДЦАТЬ ЛЕТ
ГЛАВА 1
* * *
АЛИНА
Пьяные крики и очередная разборка, вперемешку со звоном бьющихся бокалов, была для меня не нова. Я закурила свою любимую кофейную сигарету, и сквозь кумарный дым, посмотрела на красивое мужественное лицо Тимофея.
– Артур просит, больше денег. Ты же знаешь детка.
Я кивнула и покосилась на бокал с красным вином. Конечно, я знаю, как не знать.
– Могут возникнуть большие проблемы, если мы не отдадим в срок, сама понимаешь, с ним шутки плохи.
Я отпила глоток и почувствовала, как обжигающий глинтвейн, медленно, но верно падает мне в желудок и мышцы судорожно сжимаются от разлившегося по телу тепла.
– Что ты предлагаешь?
Тим подвинулся поближе и, забрав из моих рук, затянулся.
– Детка, ты очень красивая, сексуальная девочка, ты же знаешь.
Я прищурила глаза.
– Тим, мне давно не двадцать и даже не двадцать пять, ты тоже это знаешь.
Тим хмыкнул и затушил сигарету.
– Алин, маленькая, ты и в тридцать пять будешь такой же, посмотри на себя, тебе малолетки вслед шею сворачивают, ты фору любой из наших девочек дашь.
Я сжала в руках бокал, его тон мне совсем не нравился.
– На что ты намекаешь?
Тим вздохнул и притянул меня к себе, сильные руки прижали меня к молодому мужскому телу, телу которое мне было так нужно.
– Алин, солнце, – его губы прошлись по моей шее, заставляя ее покрыться мурашками. – Вспомни, с чего мы начинали. Лазили по наводке по хатам, ты же помнишь.
Я вздрогнула, такое забыть было трудно, я никогда этого не забуду, но и вспоминать сейчас не хочу все через что мы прошли.
– Мы многое пережили малыш, но мы всегда вместе, – он посмотрел мне в глаза. – Ты сможешь уговорить Артура, я хорошо тебя знаю.
Внутри меня все перевернулось, стало тяжелее дышать. Так я уговаривала следователя, чтобы Тима не посадили, потом старших, когда он влетел на деньги местного авторитета, только мне казалось, что все это в прошлом и что я больше не подвергнусь таким унижениям.
– Детка, ну что ты так смотришь? Я знаю, что это неправильно, но твою мать, он найдет способ нас закрыть и наш бизнес тоже.
– Мы собирались пожениться, – я выбираюсь из объятий Тима и тянусь вновь к сигаретам.
– Детка, – Тим раздраженно хватается за бокал с глинтвейном. – Завязывай. Хватит. Я помню, но если у нас не будет бабла, хрен мы поженимся. Алина. Я делаю все ради нас.
Я хмыкаю и, взяв сигарету, подхожу к окну. Если он все делает ради нас, значит, я плохо вижу, очень плохо вижу и мне нужны очки. Судорожно сжимаю сигарету в руках, я не могу поверить, что все возвращается. Неужели ему не противно знать, что меня будет трахать другой?
– Я сам решу, прости, что обратился к тебе с этим предложением, просто мы в доле, и я думал, тебя это волнует не меньше чем меня.
Сигарета падает из моих рук, я оборачиваюсь. Мы в доле… Это мне говорит тот человек, который пару часов, подмяв меня под себя, занимался со мной сексом и шептал жаркие слова о любви? Тот с которым мы вместе пять лет и тот, который сделал мне предложение? К глазам подступают слезы, но я сильная и никогда не плачу. Держу все в себе. Закрываю глаза и отворачиваюсь вновь к окну.
– Я все сделаю, не переживай, мы же в доле, – шепчу я и затянувшись серо серебристым дымом, смотрю в даль. Похоже это конец…
* * *
АЛАН
Красивая молоденькая девчушка, в короткой до неприличия юбке, ставит кофе на стол и мило улыбается. Я равнодушно скольжу по ней взглядом, несомненно, она хороша, но на месте Валета, я бы посадил в приемную умную женщину, а не эту Барби.
Блондинка скрывается за дверью, и Валет довольно клацает языком.
– Ты не представляешь, как она сосет.
– Ты достал, – я раздраженно отодвигаю чашку с кофе. – Тебя не волнует, что ты просрал тендер?
Валет грустно вздыхает, а я зло смотрю на него.
– С тобой еще как разговаривать? Сука, у нас не 90-е, ты знаешь, как я решаю проблемы и решал в свое время, но я хочу об этом забыть, ты же меня вынуждаешь вспомнить.
– Зверь, я все отдам, – Валет машет руками. – Ты же знаешь, брат.
Я отпиваю кофе.
– Если будешь все на проституток спускать, хрен ты че отдашь. На сколько Камиль тебя шваркнул?
Валет меняется в лице, а я достаю сигареты.
– Не смотри на меня так, я все знаю. Сегодня стрела, я решу вопрос, 50 процентов мои.
– Но Зверь…
Я смотрю на Валета так, что он моментально затыкается, я привык, что последнее слово всегда за мной и никаких, но, я не приемлю.
– Сережа, взрослей, – зажигаю сигарету и встаю, направляясь к окну. – Я не готов решать твои проблемы вечно.
Смотрю на залив, его офис расположен с видом на Финский залив, сколько я здесь не был, да дохрена. Жизнь за границей все равно не жизнь, тянет обратно на родину.
– Зверь, я все для тебя сделаю, я…
Я с презрением смотрю на него.
– Сделай одолжение, возьмись за голову, больше я тебя из дерьма вытаскивать не буду.
Тушу сигарету прямо о подоконник, наплевав на все, и иду к двери, взяв в руки пиджак.
– Алан.
Торможу у двери и смотрю на Валета, на его потерянное лицо.
– Обещаю в последний раз и да… Мы с Кристино просто друзья, ты же знаешь.
Я усмехаюсь.
– Чтобы я больше тебя с ней не видел. Валет узнаю, что, я же тебе за нее голову оторву.
Хлопаю громко дверью, прохожу мимо очаровательной блондинки. Которая облизывает свои пухлые сделанные губки и иду к лифту. Длинноногие телки проходя мимо, заискивающе улыбаются, я смотрю на каждую из них с презрением. Деньги, деньги и еще раз деньги, дешевые драные овцы, готовы на все ради толстого кошелька. Спускаюсь вниз и в холле вижу своих ребят, киваю им и выхожу на улицу, где у моего мерса, стоит худенькая светловолосая девчушка. Ее глаза горят и завидев меня, она отходит от одного их охранников.
– Привет, просто супер. Меня теперь постоянно сопровождать будут?
Я смотрю на нее, твою мать, как она похожа на свою мать, те же большие глаза, те же вьющиеся волосы, от отца ей достался только характер.
– Пока не научишься себя вести, – вновь закуриваю. – Какого хрена, я узнаю, что ты куришь?
Она пожимает худенькими плечами.
– Ты тоже куришь и вообще, мне уже 16, я взрослая. Мой дядя один из самых влиятельных авторитетов, а сам мне за воспитание толкает.
Я затягиваюсь, она играет на моих нервах, но я прекрасно знаю, что не могу тронуть родную племянницу, хотя иногда очень хочется.
– Знаешь, Аня, я думаю тебе нужно немного укоротить язык, и если ты не хочешь, чтобы я это сделал прямо сейчас, захлопнись и послушай сюда. Еще раз, я узнаю, что ты куришь или увижу тебя с Валетом, все твои кредитки закроются, раз и ты поедешь учиться в закрытую школу два, а сейчас села в машину три.
Отшвыриваю сигарету и смотрю ей в глаза. Аня сжимает кулаки, злится, но покорно садится в мерс, она слишком хорошо меня знает, знает, что я не буду церемониться, хотя она никогда не видела меня в гневе, ведь для меня, она ребенок, частичка моей семьи, которую я потерял.
ГЛАВА 2
АЛИНА
Постель – это всего несколько часов, у кого-то минут, все зависит от нахлынувшей страсти. Когда вам хорошо в постели это не значит, что это твой человек, твой тот, к кому тянется душа, и ради которого ты сделаешь все.
Я натянула одеяло до груди и посмотрела на Тима, он курил на балконе, вдыхая прохладный сентябрьский воздух. Вылезая, я одела трусики, накинула халатик и, мягко ступая, босиком, подошла к нему. Коснулась его широких плеч, прижимаясь к нему сзади.
– Ты любишь меня? – неожиданно спрашивает он.
Я прижимаюсь крепче и почему-то вместо ответа молчу и смотрю на звездное небо. Люблю ли я его? Наверное, да, а может, нет, я не знаю. Я любила в свое время, перенесла тяжелую первую любовь, потеряла все, в том числе и семью. Жесткий деспот отчим выгнал меня из дома, чтобы не подала плохой пример младшей сестре, а забитая задавленная им морально мама, не заступилась. Может именно поэтому та и покатилась моя жизнь…
– Ты не можешь ответить? – Тим оборачивается.
Я смотрю ему в глаза. Моложе меня на пару лет, красивый молодой… Только что-то не то, слишком сильно он похож на Макса, на мою первую любовь, когда он, узнав, что я беременна, сразу бросил меня, а Тим боялся реальных проблем, всегда все решала я, хотя давно хотела остепениться и семью, сильно привязалась к нему, только чувствовала, что за ним я никак за каменной стеной. Что как за гипсокартоном. Нравился секс, были приятны его ласки, но осознание того что в нем нет мужского стержня, с возрастом становилось все сильнее.
– А ты меня любишь? – вопросом на вопрос отвечаю я.
Тим опирается на перила балкона, скольжу взглядом по его сильной мускулистой груди, внутри что-то переворачивается, словно боюсь, что что-то не то услышу, то, что не хочу слышать.
– Люблю, – внезапно отвечает он. – Сильно люблю Алин, только…
Он замолкает, это только сводит с ума, делает очень больно, и я непроизвольно хватаюсь за балкон.
– Только что?
Тим вновь тянется к сигаретам, я молча смотрю на него.
– Может, ответишь?
– Алин, – он затягивается дымом, выпуская его в ночное небо. – Нас много связывает, но ты не понимаешь одного, ни я ни ты не захотим обычной размеренной жизни. Детей. Зачем все это?
Я тяжело вздыхаю. Детей… За моими плечами несколько абортов, еще один и я вряд ли стану матерью, раньше я не задумывалась об этом, а сейчас все сильнее понимаю, как я хочу стать обычной, как хочу стать матерью.
– Алин.
Я поднимаю на него глаза.
– Ты не прав, что Алина? Что ты хочешь услышать? Я хочу обычной размеренной жизни, я хочу детей и семью, и если ты этого не понимаешь, тогда нам не по пути.
Хватаю сигареты, стараясь не смотреть на него, меня всю трясет от обиды.
– Алин, какой из меня отец? Сама-то подумай, нам итак хорошо вдвоем. Зачем все усложнять?
Я держусь за перила одно рукой, во второй крепко сжимаю сигарету, делаю пару глубоких вдохов.
– Затем, что мне 29 Тим, и я хочу семью, а не жить одним днем.
Тим прищуривается.
– Ты изменилась, становишься скучнее. Нам хорошо итак.
– Что хорошо? Трахаться? Нюхать кокс, бухать? Ну, а может еще лучше, когда я трахаюсь с другими, чтобы спасти твою шкуру? Что ты меня ни разу не спрашивал, как мне стонать под другим?
Оглушительная пощечина едва не роняет меня с ног, сигарета летит вниз с балкона, я стою, прижав руку к щеке, я не могу поверить, что впервые за пять лет, он меня ударил.
– Не поверишь, мне неинтересно, как и кто тебя е…т, – грубо отвечает он. – Теперь точно, раз ты так классно стонешь под другими.
В душе все замирает, становится так противно, я не могу поверить, что прожила столько лет с ним, что дарила и продавала себя ради него, испытала столько всего, унижений, обид и ради чего? Ради его слов.
Отворачиваюсь, достаю еще одну сигарету, вначале Макс, теперь он… Наверное, я заслужила, Тим выходит с балкона, а я смотрю на небо, медленно считаю каждую звездочку, интересно я буду счастлива и если да, то когда?
* * *
Я не знаю, сколько я просидела на балконе, когда он вошел, я все также невозмутимо смотрела то на небо, то вдаль.
– Алин, ты замерзнешь, пойдем домой, – Тим положил мне руки на плечи.
Я непроизвольно дернулась.
– Детка, я столько всего наговорил. Прости меня, Алин.
Опускается передо мной на корточки и смотрит в глаза. Берет за руки, что-то говорит, а я не слышу. Почему-то вспоминаю маму, как она была задавлена тираном отчимом, смотрела ему в рот, все прощала, пьянки, измены.
Папу я не знала, только слышала, что он был бандитом в 90-е, изнасиловал маму. Так что считай она родила меня от подонка, потом связалась с отчимом и родилась Света-моя младшая сестра. У нее было все, любовь и уважение родителей, а я чувствовала себя нежеланной и нелюбимой. Чувствовала себя Золушкой при маме, она любила меня, но по-своему, старалась защищать от отчима первое время, а потом перестала, боялась потерять его и любимую Свету. Потом знакомство с Максимом, первая любовь, первый секс, подпольный аборт, боль, отчаяние… До 18 лет я жила у бабушки, а после своего 18 летия, уехала в большой город, где познала все прелести жизни с обратной стороны.
– Алин. Я прошу, прости меня.
Смотрю на него так равнодушно, вспоминаю сейчас первый день нашей встречи, нашего знакомства, как я работала стриптизершей в баре, и туда зашел он с компанией. Шикарный букет роз, безумный секс до утра и понеслась моя карьера профессиональной домушницы. Почти пять лет, но сколько веревочке не виться, конец все равно будет. Тим взялся за ум, открыл стрип бар и сейчас мы попали в крупные долги из-за его срасти к дорогой красивой жизни. Люблю ли я его? Я думаю, нет…
– Я давно простила. Все хорошо, просто ты прав, мы не сможем.
Тим до боли сжимает мое запястье, а я просто вырываю руку. Хватит Алина, хватит давать сбой пользоваться. Ты сильная, ты справишься…
* * *
АЛАН
Я закурил, раздражение накатывало все сильнее. Всю дорогу я старался молчать, а когда вошел домой, кивнул охране, чтобы она удалилась, и схватил Аню за плечо.
– Какого хрена? Ты прогуляла второй день школы. Почему?
Аня прищурила свои умело накрашенные, но очень яркие, глаза.
– А ты хоть заметил, что я не ходила в школу? Надо же, т обратил на меня внимание.
Я усмехнулся.
– Ты делаешь все это ради меня? Надо же, спасибо моя любимая девочка. Только бы ты больше меня удивила, если бы начала детка нормально учится, и сняла бы свои проститутские шмотки. Что это за вид?
Я схватил ее за локоть.
– Отпусти, больно, шлюх своих так хватай.
У меня потемнело в глазах.
– Ты как разговариваешь?
– Как считаю нужным, ты меня даже с днем рождения лично не поздравил. Зачем ты вообще забрал меня? Ненавижу, ненавижу.
Развернувшись, она бросилась к себе, а я остался стоять и смотреть ей вслед. Твою же мать, да что с ней творится, может критические дни? Подхожу к бару и достаю бутылку вискаря, завтра прилетают иностранные партнеры, честно видеть никого не хочется, как и общаться. Наливаю себе спиртное и устало потираю виски, а я ведь действительно забыл про Анькино день рождения, забыл… Опираюсь о барную стойку и смотрю на висевшую на стене фотографию. Там совсем маленькая Анька, сидит на руках у улыбающейся блондинки, рядом высокий крепкий парень в спортивном костюме. Мой родной брат, погибший много лет назад со своей женой, я до сих пор помню тот день, день, когда их нашли. С размаху ударяю кулаком по стойке. Прошло столько лет, я старался стать, для нее нормальным дядей, дать ее хорошую жизнь, но понимаю, что не смог. Бандитская жизнь, алкоголь, девки, все это стало моим образом жизни, Ане я так и не мог заменить отца.
Отхожу от бара и кошусь в сторону комнаты, дверь приоткрыта, подхожу и толкаю ее. Аня сидит на кровати и плачет, во мне давно умерли все чувства, но сейчас становится тяжелее дышать, Анины слезы я не могу выносить.
– Аня, – обнимаю ее за хрупкие плечи. – Завязывай. Я не прав, обещаю, закончу дела, и поедем, куда ты хочешь?
Аня поднимает на меня заплаканное лицо.
– Ты опять врешь. Никуда ты со мной не ни поедешь.
Я со всей нежностью, на которую только способен, беру ее лицо в ладони.
– Анька. Такой я, грубый, но я люблю тебя и обязательно возьму тебя с собой за границу, обещаю.
Аня кладет мне голову на плечи.
– Алан, а ты вспоминаешь их?
У меня внутри все сжимается, конечно, я вспоминаю родного брата и его жену, они были моей семьей, и я никогда их не забуду, десять лет я отсидел за то, что завалил их убийцу, но мысль о том что настоящий их убийца, заказчик, на воле не давала мне покоя.
– Анютка, отдыхай. У меня дела. Вспоминаю.
Я встаю и иду к двери, хочу до безумия напиться, целью моей жизни было найти того, кто так жестоко на глазах девочки, убил ее родителей, моих родных людей.
– Алан. А ты вообще жениться хочешь? Детей, семью?
Я замираю у двери и усмехаюсь, Аня умеет поднять настроение. Нет не хочу, потому что не чувствую ничего, я не умею ни любить, ни страдать, я уже как много лет лишен напрочь всех чувств и твою мать, ни с колечки об этом не жалею, вообще ни грамма.
* * *
АЛИНА
Сон не шел ко мне вплоть до утра, рядом лежащий Тим, попытался меня обнять, но я скинула его руку и, обнимая подушку, просто лежала и молча смотрела в потолок. В голове роились разные мысли, хотелось встать и уйти, но я понимала, что мы повязаны, и развязываться нужно тоже вместе.
– Где бабки сука? – грубый голос разбудил меня.
Я распахнула глаза и опустила ноги на мягкий ковер, внутри все сжалось, голоса шли с кухни.
– Артур, я все отдам, у нас с Алиной… – Тиму не дали договорить.
Посыпались удары, я, не теряя ни секунды, бросилась на кухню и в проеме, меня грубо схватил один из быков Артура и буквально швырнул об стену.
– Алиночка. Деточка.
Высокий, смуглый молодой мужчина нагло смотрел на меня.
– Что тебе нужно? – прошипела я. – Мы все отдадим, что ты хочешь?
Артур усмехнулся, обнажая белые идеально ровные зубы.
– Конечно, отдадите, только уже больше, вы же на год детка брали, а пошел второй.
Я посмотрела на Тима, все его лицо было в крови, внутри меня что-то дернулось, жалость к нему и, наверное, всколыхнувшие чувства.
– Не трогайте его, Артур, у меня есть немного денег, скажи своему шакалу, чтобы отпустил.
– Ты кого шакалом, сучка назвала? – тот который меня держал, заломил мне руку, но я резко вырвалась и с колена ударила его по яйцам. В считанные секунды, ствол оказался у меня в руке, второй бросился ко мне, но, не успел, я выстрелила вначале в одного, потом и во второго. Резко повернулась к Артуру и выстрелила ему в ногу, ублюдок согнулся пополам.
– Сука, дешевая тварь. Ты хоть понимаешь, что с тобой будет?
– Захлопни пасть. Думал, я все тебе простила? Ошибаешься дружок.
Артур не успел даже дернуться, как я выстрелила. Выстрелила и прижалась к стене, в глазах стояли слезы. Хватит, с меня хватит… Наверное, сказались гены папы бандита, но всю жизнь лежать под этим ублюдком, я не могла.
– Ты че натворила? – Тим вскочил на ноги. – Ты сдурела? Нас же прихлопнут.
Я откинула ствол.
– Это должен был сделать ты, а не я хрупкая по идее баба. Хватит Тим, делим деньги и валим.
– Куда? У нас здесь бизнес, ты понимаешь, что это мокруха?
Я с презрением смотрела на него. Высокий, здоровый парень, а вел себя, как баба.
– Какой бизнес? Девки? Он давно накрылся, мы в долгах из – за тебя, из-за твоих аппетитов. Все кончено, берем деньги и валим.
Я пошла в сторону спальни, внутри меня словно все оборвалось, раньше я считала, что убить человека, это самый страшный грех, а сейчас жалела, что еще не пристрелила и Тима. Руки действовали быстрее мыслей, я вытащила все из комода, начала закидывать шмотки в сумку, все бросала, машинально стараясь больше не думать ни о чем.
– Алина, – сильные когда-то родные руки развернули меня к себе.
Тим смотрел мне в глаза, так серьезно, проницательно.
– Алина приди в себя.
– Я? В себя? – я усмехнулась. – Я только жизнь нам спасла. Тебя ничего не смущает? Хватит Тим, я уезжаю, я троих за тебя грохнула. Хватит.
Мой голос начинал дрожать, я только сейчас поняла, что натворила. Он же сдаст меня или сбежит, а я проведу остаток своих дней за решеткой.
– Посмотри на меня Алина, посмотри, – Тим хватает меня за плечи, смотрит мне в глаза и прижимает к себе. – Я если что возьму всю вину на себя, есть маза, есть большая маза поднять денег детка. Мы справимся, только послушай меня.
Я вырываюсь и прижимаюсь к стене, деньги, деньги, только деньги, а о том какого мне, он сейчас не думает.
– Какой же ты все, таки ублюдок, – шепчу я.
– Алина выслушай меня, у Артура есть хозяин над ним, завтра он улетает за границу, в кармане Артура ключи от дома и сигнализации, как ты не понимаешь, мы поживимся и свалим, вся охрана летит с ним, мужик богат. Детка, послушай все пойдет ровно, я слышал, Артур хотел его грабануть. Нас никто не найдет детка, мы свалим, но мы не можем валить без денег.
– Ты одурел? – одними губами шепчу я. – Без подготовки, без всего, ты собрался лезть в крутой дом?
Тим махает головой.
– Детка, я не говорил тебе, я давно готовился, просто не мог тебе рассказать, зная твою реакцию, послушай меня, план на сто процентов, у нас все будет, мы поженимся, прости меня за все.
Тим падает передо мной на колени и обхватывает мои ноги, по щекам текут предательские слезы, почему все это происходит со мной?
* * *
Спустя час, мы сидим в придорожном отеле, я держу в руках чашку кофе, пытаясь согреться.
– Как и в баре, так и на хате, паспорта липовые, как нас зовут никто, не знает, нам нечего бояться.
Я молчу, может ему и нечего, а я убила троих человек, убила напрочь себя. Растоптала всю свою душу, проклинаю эти пять лет и мечтаю сбежать, сбежать навсегда от себя самой. Закрываю глаза, еще крепче сжимаю чашку в руках, мне так больно и страшно, зачем я на все это пошла? Почему так покатилась моя жизнь?
Внезапно у меня темнеет в глазах, судорожно хватаюсь за стол.
– Детка, что с тобой? – Тим хватает меня за плечо, я отбрасываю его руку и иду в сторону туалета, тошнота подкатывает к горлу, становится труднее дышать…
Постояв полчаса над унитазом, я умываюсь и иду в зал, сажусь обратно на диванчик и смотрю в окно, внутри живота все судорожно сжимается. Тим во все глаза смотрит на меня.
– Я надеюсь это у тебя от стресса?
Я молча смотрю в чашку, в пустую чашку, такую же пустую, как давно мое сердце.
* * *
АЛАН
– Завтра партнеры прилетают, ты уверен, что в Вегас, я полечу вместо тебя? – Майкл смотрит на меня, отпивая виски, а я развалившись на диване, разглядываю свою изрисованную руку.
Были времена… Жалею? Нет, ни сколько, но многое приходит с годами, не важно, сколько тебе лет, важно, как ты себя чувствуешь, кем внутри и важно тигр ли ты или шакал по жизни.
– Зверь, может, хватит? Ты че их всех грохнуть решил? Тебе 35 скоро брат, – Майкл затягивается сигарой. – Да и Анька, о ней подумай.
Я усмехаюсь, то, что мне 35 меня явно не тормозит, а вот Анька да. У каждого героя формируется определенный характер, и я становлюсь не исключением, он у меня давно сформировался и здесь даже Анька не повлияет.
– Сегодня стрела, – спокойно отвечаю я. – Валет попал на бабки, но есть плюс…
– Бабки?
– Сдурел? Там будет Френсис, он очень хорошо знает, где найти Акелу. Акела… По Маугли был честным, справедливым волком, а в жизни конченное дерьмо.
Майкл смотрит на меня и откладывает сигару.
– Брат, давай серьезно. Акелу никто никогда не видел, это очень крутой мужик, коронованный вор, даже если ты найдешь его, грохнешь, ты пару дней не проживешь за его убийство.
Я прищуриваю глаза.
– Что же тогда прожил, что дружка его завалил? Он брата моего убил и Наташку, на Анькиных глазах, думаешь, она гордится мной, что я не могу его найти?
– Алан, – Майкл с грохотом ставит стакан на стол. – Анька гордится тобой, что ты есть, как ты не понимаешь? Случись, что с тобой…
Я смотрю Майклу в глаза, вместе зона, вместе бизнес, вместе росли…
– А ты на что?
Майкл вздыхает.
– Я не брошу ее, но ей нужен ты, она любит тебя. Ты ей нужен живой.
Я молчу, так всегда говорила мне мама, что я ей нужен живой, говори брат… Только вот я жив, а их уже нет… Встаю с дивана, закуриваю и подхожу к окну. Зверь-вот, как меня называют, возможно, не зря, я порву глотку, я хорошо знаю, любому порву и за себя и за близких. Меня не просто уважают, меня боятся, я порой сам себя боюсь. Я знаю, что цель моей жизни, дать Аньке то чего не сумел и не успел мой брат, а также найти того, по чьей вине, он все это не успел, по чьей вине какое-то дерьмо живет, а Анара нет, и больше никогда не будет…
– Алан. Мы с тобой столько лет дружим, ответь мне на одну вещь.
Я лишь молча киваю головой, хорошо знаю, что он сейчас спросит. Про бабу в моей жизни… Была одна, очень давно была. Большие глаза, нежная улыбка и я пацан оборванец, готов был все бросить к ее стройным ногам, млел, как мальчик, вот только когда меня закрыли первый раз, со мной закрыли и ее любовь. Я на зоне часто вспоминал, как дарил ей золото, кидал к ее ногам все, как воровал, получал от брата, потом когда вошел в бригаду Анара, все равно продолжал закидывать ее всем, не поменял на другую, а жил ей, дышал ей… Глупый наивный мальчик, тогда я верил, что эта шкура будет меня ждать, но узнав через полгода то, что она выходит замуж за очень близкого мне человека не мог поверить, не мог признать предательство двух близких мне людей, помню, как выл в одиночке словно волк на луну, разбивал кулаки в кровь, но верил то что это неправда.
– Ты бабу себе не заводишь, потому что за столько лет Наташку не забыл?
Я поворачиваюсь и усмехаюсь.
– Нет, я давно ее забыл, просто с ней к бабам ненависть поселилась. Да и о мертвых либо хорошо, либо ничего. Я давно ее простил. Вот ты женился, когда у тебя все есть, на молодой красивой, а лишишься ты всего, уверен, что она не уйдет?
Майкл пожал плечами.
– Другую встречу, правда Римма мне детей родила.
Я сажусь на диван и наливаю себе виски.
– Какая разница? Значит не так сильно любишь раз другую встретишь, да и вообще че за лирика? Какая любовь? Мне бля 35 почти по твоим словам, мне только и осталось, что девок трахать, молодых и красивых. Так что не лечи меня, а давай лучше выпьем.
Майкл кивает головой и тоже усмехается.
– Ты неисправим Зверь, я уверен, встретится на твоем пути баба такая, что ты втрескаешься, как пацан.
Я заливаюсь хохотом, давно так не смеялся.
– Не переживай братух, ты об этом узнаешь первым.
Выпиваю до дна и закуриваю вновь, я уверен такого не будет, но смотря на многих друзей, чувствую, что порой действительно хочется быть кому-то нужным, чувствовать на шее руки не очередной бл…ди, а той за которую ты отдашь все, но слишком давно, я уже это испытал и уверен, второй раз такого уже не будет.
* * *
Застегиваю у зеркала рубашку, поправляю рукава и вижу внезапно позади себя отражение Ани.
– Ты куда-то собираешься?
Я оборачиваюсь.
– Да, по делам.
Аня садится на подлокотник дивана.
– На стрелу?
Я вздыхаю, а моя племянница не только очень красива, но у нее еще потрясающе длинные уши.
– Много будешь знать, скоро состаришься, – щелкаю ее по носу.
Аня сердито смотрит на меня, а потом берет за руку.
– Алан. Ты все, что у меня есть, я не хочу, чтобы тебя не стало, как папы и мамы.
Внутри все переворачивается, снимаю ее с подлокотника и прижимаю к себе, глажу по волосам. Аня тоже, все, что у меня есть…
– Девочка моя, ты меня никогда не потеряешь. Я тебе обещаю.
Аня поднимает голову и смотрит на меня.
– Ты никак папа, ты другой, порой мне кажется, папа так сильно не любил меня, как ты.
Я вновь щелкаю ее по носу, я люблю ее, единственного человека на свете по-настоящему сильно люблю и даже представить не могу, что со мной будет, если с ее головы упадет хоть один волос и что будет с тем, по чьей вине, это случится…
* * *
АЛИНА
Я лежу в номере отеля и смотрю в потолок, просто равнодушно смотрю, совсем не думая ни о чем. Хуже уже все равно не будет, а если и будет, то я привыкла, я неудачница…
– Алин, – Тим подходит и садится рядом. – Идти надо сегодня.
Я все также молчу, мне так все равно… Даже страха не осталось и слез нет, наверное, вот именно так и можно разлюбить, когда окончательно разочаровываешься в человеке, которому ты все подарил.
– Скажи мне, ты беременна? – внезапно спрашивает он.
Я сажусь на кровати и смотрю в его красивое лицо, в этот момент понимаю только одно, все, что я чувствовала к нему, пропало все, больше нет нас, есть я и есть он. Отдельно… Навсегда…
