Текст книги "Мирный атом (СИ)"

Автор книги: Александра Тевс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 6 страниц)

Надо же, как получилось! То, что он считал невозвожным и аморальным принесло свои плоды. Единственный плод, стоивший стольких жизней и риска. Но, несмотря на это, ему было искренне жаль этот «плод» – ведь было понятно, что девушку просто замучают, если она попадет в лапы ученых и еще, окрыленные таким результатом, они продолжат сомнительные и опасные опыты. Им еще здорово повезло, что эти сукины дети зашевелились лишь на третьи сутки и дали им возможность уйти. Наверное, не знали, что делать со свалившимся на голову «подарочком» или размышляли, как бы половчей все замять. А скорее всего и то, и другое вместе.

Давно он небыл в столице. А ведь он вышел из этих гетто почти 20 лет назад. Сын простых работяг, он испытывал непреодалимую тягу к знаниям, особенно к физике и биологии. Закончив Обязательную школу с блеском, он продолжил учебу по вирт-урокам из Сети. Один его дружок смог «хакнуть» сайт с программами подготовок в институт и Штеф занимался по ним после работы. Учеба стоила дорого и чтобы поднакопить деньжат ему пришлось якшаться со всякими темными личностями и даже поторговывать кристалином, но, к счастью, он ни разу на этом не попался. После института, так же оконченного с блеском его приняли на работу в «Атомтроник», а затем, рассмотрев его потенциал и желание экспериментировать, перевели в ИИМА, где он и познакомился с Фортесами.

Фортесы были необыкновенно талантивыми учеными, особенно мать Алики – Юлана. Это она первая выдала предположение о позитивном влиянии излучений. Команда с интузиазмом принялась за работу, но Штеф со временем понял, что они пытаются играть в богов. Одно дело предотвращать негативное влияние радиации или ускорять регенерацию клеток, а вот создание «сверхлюдей» и идея «бессмертия». Понятно же, КТО будет пользоваться этими «благами»....Штеф отказался участвовать в этой затее. К счастью, он еще не увяз в этом слишком глубоко и поэтому его просто уволили – да что там уволили, вышибли с треском из Института – и взяли подписку о неразглашении и о невыезде. Поэтому он и жил в том бункере – в городок было уже нельзя, а в нормальный город – еще нельзя. И под ногами не крутится, и под присмотром, так сказать. Хотя ему еще крупно повезло, что его не засунули в психушку или вовсе не убрали. Тут здорово помогло заступничество Юланы – она убедила оставить его «для перестраховки», если с основной командой что-то случиться. И вот случилось.

Штеф проглотил таблетку стимулятора – ему предстояло мчаться без перерыва более 10 часов – и завел мобиль. На место он прибыл в 12:20. В 10 милях до городка покрытие дороги кончилось и началась грунтовка, усыпанная гравием. На ее поверхности воздушная подушка и шины мобиля оставляли характерные следы. Мужчина вышел, углубился на пару метров в лес и вышел оттуда с охапкой еловых веток. Ветки он привязал к заднему бамперу мобиля черным синтетическим шнуром, проехал пару десятков метров, остановился, снова вышел из мобиля и посмотрел на дорогу. Следов не осталось. Снова сел в мобиль и медленно тронулся, стараясь не поднимать слишком много пыли. В кабине он порылся в бардачке и вытащил из него древний аудионоситель, вставил его в транслятор и в кабине раздалась старая, но такая любимая песня... «Highway to Hell, Highway to Hell» тихонько подпевал он давно покойному исполнителю. Да уж, для него это точно была дорога в ад...

Остановившись у бункера, Штеф отвязал от бампера ветки, засунул их в пластиковый мешок ,а сам мешок – в утилизатор. Загнал мобиль в свой подземный гараж, где смыл с него пыль, протер все поверхности салфеткой с чистящим средством, прошелся по сидениям аппаратом вакуумной очистки а затем, навев на ни в чем не виноватую машину черный аппарат, похожий на мощный карманный фанарь, нажал на кнопку на этом «фонаре». Этим аппаратом был ГЭМИ (генератор электромагнитного импульса) и теперь электронный мозг модуля был мертв и никто не с мог бы выяснить, куда и когда на нем ездили. Он посмотрел на свой хронометр – осталось еще 2 часа. Мужчина прошел в свой бункер и в нем тоже почистил пол «вакуумником», протер все поверхности и предметы, которых касалась или теоретически могла коснуться Алика, оставив нетронутой лишь кушетку, на которой она лежала и стакан, из которого она пила (но ободок стакана, где касались губы, все-таки вытер) . Он поставил этот стакан на кушетку и положил рядом с ним карточку жителя девушки и ее мотоциклетный шлем. Шлем перед этим еще раз ударил, да посильнее, о дверь бункера и при взгляде на эту покрытую трещинами поверхность никто не засомневался бы, что тот, кто носил этот шлем, получил как минимум тяжелый ушиб мозга. Штеф отправил так же в утилизатор все образцы, которые он взял у девушки, содержимое колбы «ваккумника» , а затем «расстрелял» всю свою технику из ГЭМИ. Взгляд на хронометр – остался 1 час. Он достал простенький видеотранслятор, который пока избежал « расстрела», и вставил в него видеоноситель....Он любил эти коротенькие, старые, да что там говорить – древние фильмы, созданные еще задолго до объединения государств в новый Союз. Они были какими-то наивными и добрыми и вызывали у него легкую улыбку. Особенно ему нравился фильм с фразой про то, что «в основу работы синхрофазатрона положен принцип ускорения заряженных частиц магнитным пол-лем». Когда по экрану видеотранслятора побежали титры, последовал последний выстрел из ГЭМИ....Осталось 20 минут. Он неторопясь сварил себе на лабораторной спиртовке кофе – настоящий, натуральный кофе, налил его в чашку и закурил сигарету. Штеф как раз успел сделать последнюю затяжку и выпить последний глоток божественного напитка, как весь бункер содрогнулся от грохота выбиваемой бронированной входной двери.

Конец первой части

Часть 2. Лика

Мирный атом. Часть 2. Лика

«Что нас не убивает, делает нас сильнее»

Личный девиз автора

Глава №1.

После того, как Штеф посадил меня в контейнер, я принялась устраиваться. Мешки с мусором заполняли его до половины и были довольно мягкими, по постоянно разъезжались под попой, поэтому мне пришлось поворочаться, чтобы их более-менее утрамбовать. Наконец и выбрала наиболее удобную позу – оперлась спиной в стену контейнера и вытянула ноги – и прислушалась. Шаги, звук отъезжающего мобиля – Штеф караулил, чтоб меня не засекли, а потом тишина...Я старалась дишать через раз. Во-первых, в контейнере воняло, а во-вторых, я очень боялась крыс. Любых. Но со временем напряжение отпустило меня, да и стресс последних дней сказался и я не заметила, как уснула.

Разбудил меня мешок с мусором, который свалился мне на голову. Хорошо, что хоть легкий. Я резлепила глаза – сквозь дырочки в стенах контейнера пробивались лучики света. Значит, уже день. Перед тем, как вылезти из своего убежища, я пересчитала кредиты, данные мне Штефом. Во время сборов мне было не до этого,а он не сказал, какую сумму мне выдал. 4500 кредитов. Это много или мало? Вот сейчас я поняла, в чем заключается недостаток жизни в закрытом городке – я понятия не имела о ценах в столице. Нет, конечно, моим родителям и брату платили зарплату, но мы жили при ИИМА практически на всем готовом: просторную квартиру, мобили родителей, частично наш отпуск оплачивал «Атомтроник», цены в кафе и магазине были символические (в этом я убедилась, когда мы выезжали в Партон – в нашей кафешке за 30 кредитов могла пообедать вся наша семья, а в Партоне нам этого хватило лишь на кофе и десерт). Поэтому денег, выданных «на карманные расходы» (1000 кредитов маме, 950 папе и 450 Тоду) нам хватало с головой. А тут? Ладно, не будем умирать раньше смерти. Хуже было бы, если б у меня вообще ничего небыло. Я отсчитала 500 кредитов купюрами поменьше и рассовала их по карманам комбеза – на покупки и на расчет за комнату, которую я, надеюсь, в скором времени найду – чтобы не лезть потом за пазуху и не показывать, где находятся основные «активы». Из «разбудившего» меня мешка вывалилась дешевая и аляповатая косметичка и я ради любопытства заглянуда в нее: треснутое зеркало, раздавленная ярко-оранжевая помада и огрызок черного карандаша для бровей. Я посмотрелась в зеркало – хм, а вот еще одна идея для «маскировки». Жирно обвела глаза черным и спрятала такой яркий «серебрянный» ободок, а потом так же жирно закрасила свои светлые брови – теперь меня и родная мама не узнала бы! Посмотрела в дырочки стены контейнера – никого. Можно вылезать. Откинула крышку и легко спрыгнула на землю. Надо же, тело даже не затекло. Еще один подарочек «мирного атома»? Я отряхнула клочки пластика со штанин и отправилась на поиски комнаты.

Через 5 часов я подпирала грязную стенку и допивала остатки воды из 2-х литрового баллона. Было жарко и я упарилась в своем комбезе, голова под платком жутко чесалась, ноги в слишком больших кроссовках были стерты в кровь, от меня жутко воняло и, что было хуже всего, комнату я так и не нашла. В большинстве своем это были полностью автоматизированные жилие модули, вход в которые был по ИК, а оплата прозводилась платежной картой – то есть всунул карточку в щель, идентифицировал себя, задал, на какой срок и какую сумму нужна комната, вставляешь «платежку» и получаешь ключ. У меня небыло ни ИК, ни «платежки». А те немногие дома, в которых за стойкой сидели люди, оказались наипаскуднейшими притонами. В одних мне предлагали комнату исключительно в комплекте с интимными услугами, причем услуги должна была оказывать я («тогда, детка, тебе и платить ничего не придется»), а в других прямо в холле наркоманы «задвигались» кристалином и «сиреневым туманом» и быть ограбленной и прирезанной там ради очередной «дозы» был лишь вопрос времени. Очень короткого его промежутка.

Я выплеснула остатки воду на кончик штефовой футболки, что лежала в сумке, протерла руки и достала галету. Черт, неужели мне придется опять ночевать в контейнере? В Партоне, Квенте или у нас я бы давно кого-нибудь спросила, где можно найти «приличное» жилье, но тут мне попадались такие рожи, что хотелось перейти на другую сторону улицы. И тут удача наконец повернулась ко мне лицом. Я увидела старушку, толкающую перед собой магазинную тележку, набитую мусором, но не смотря на это, она старалась выглядеть претенциозно – поверх линялого платья наброшен кокетливый, но не менее линялый шарфик, а на голове надета обгрызанная шляпка из соломки. Явно местная и явно безобидная. Я отлепилась от стены.

– Добрый день, Вы не могли бы мне помочь?

Она зыркнула на меня исподлобья.

– Дурью не торгую.

– Да мне это и не надо. Вы не знаете, где здесь можно комнату снять, приличную и за наличные? – и протянула ей купюру в 10 кредитов.

Она еще раз посмотрела на меня, заметила мой платок и взгляд ее немного оттаял. Взяла купюру.

– Это тебе к Сэму надо, у него всегда порядок.

– А как мне его найти?

– Сейчас пойдешь прямо, на третьем перекрестке повернешь направо, серый дом.

– Спасибо!

Худой, небритый старик рассматривал меня через бронестекло.

– Чего тебе?

– Мне бы комнату.

– Сначала глаза и руки покажи.

Он отодвинул стекло и тщательно осмотрел мои ногти, а затем оттянул нижнее веко и посмотрел в глаза (от «сиреневого тумана» синели ногти, а кристалин разрушал сосуды и веко изнутри становилось темно– красным , а на белке глазного яблока проступал специфический рисунок лопнувших капилляров), удовлетворенно кивнул.

– 300 кредитов. Давай свою ИК.

– Потеряла, – сказала я, глядя ему в глаза.

– Тогда 400.

– Хорошо.

Я достала из кармана пригоршню купюр. Он пересчитал их и принялся рыться в шкафу в поисках ключа.

– Будешь торговать и ширяться – выгоню. Водишь клиентов – 25 % мне.

Меня передернуло от гадливости. Видела я этих «клиентов». Лучше уж сдохнуть, чем под такого лечь. Сэм (а это был, естественно, хозяин комнат Сэм) заметил это.

– Тебя как зовут?

– Малика – это имя было похожим на мое и подходило для моей «роли».

– Слушай, – он почесал небритую щеку, – я вижу, что ты не шлюха и не наркотка, а «потерять» ИК может каждый. Ты ведь, наверное, и ПН вместе с ним потеряла,а?

– Да.

– Бывает. А еще ты из этих, – он кивнул на мой платок.– Слушай, моей старухе в ее тошниловку давно адекватная помощница нужна. Ну, там суррогаты в регенератор засовывать, столы и полы протирать. Еда тебе будет бесплатная, а если старуха будет довольна, я тебе скидку на комнату сделаю.

– Я согласна. Только с завтрашнего дня, сейчас я устала очень (я не очень-то и устала, просто хотелось вымыться и обдумать спокойно, как мне быть дальше)

– Ну,это само собой.

Сэм пошел со мной показывать комнату. По дороге он рассказал, что «тошниловка» находится в этом же доме, только вход с другой стороны – это меня более чем устраивало, меньше буду тут по улицам ходить. Затем я спросила, где здесь ближайший магазин...Так мы дошли до комнаты. Комната находилась на четвертом этаже и особым изыском не отличалась. Размером 3х4м, из обстановки узкая койка, шкаф-купэ, стол с парой стульев, маленький рефрижератор, на нем – мини-регенератор для приготовления суррогатов, на стене – видавший виды видеотранслятор. Справа от двери вход в санузел – весь покрытый пластиком, 1х2м, душ, умывальник и унитаз. Мда, негусто. Радует только, что на окне решетки, а входная дверь с намеком на бронированную. Хоть спать можно будет спокойно.

После размещения я сходила в ближайший магазин и купила все необходимое: 3 балахона с длинными рукавами 3 платка и черный карандаш для бровей «для поддержания имиджа», пару леггинсов, нижнее белье, носки, подходящие кроссовки и УРА! зубную пасту и щетку, шампунь, гель для душа, мочалку пожеще и расческу. С наслаждением полчаса кисла в душе, смывая с себя контейнерную грязь, затем натянула одну из футболок Штефа (свежекупленные вещи были самыми дешевыми и жутко воняли синтетикой , я их выстирала пред тем, как залезть в душ, в умывальнике и развесила на стульях и спинке кровати для просушки), рухнула в койку и, глядя в потолок своего нового «дома», принялась размышлять, как мне быть дальше.....

Глава №2

Я изменилась и от рафинированной профессорской дочки во мне осталось совсем немного. Нет, я не скурвилась, не начала принимать дурь и не пошла по рукам, просто жизненные приоритеты кардинально изменились. Алике Фортес было важно сдать экзамены на «отлично», поганять на мотоцикле и привлечь внимание одного парня, да и, честно говоря, она во многом полагалась на папу с мамой. У Малики без фамилиии была другая цель – выжить, не потеряв при этом чести и достоинства и надеятся ей приходилось только на саму себя.

Я уже 2 месяца работала в «тошниловке» у Ирэны (так звали «старуху» Сэма). Судя по тому, что Сэм через неделю вернул мне 100 кредитов в виде «скидки», и за комнату я платила теперь 300, она была мною довольна. А чего ей не быть? По видеофону я часами не треплюсь, с посетителями лясы не точу и не заигрываю, работаю без нытья по 10-12 часов, к тому же, почти бесплатно, а выучить ассортимент и цены «тошниловки» , носящей незатейливое название «Ням-ням – самые лучшие суррогаты, полностью идентичные натуральным» (чему натуральному – это не уточнялось), а так же программы регенератора для этого самого ассортимента было делом 5-ти минут. Не зря же я спецшколу с отличием закончила и год по спецпрограммам поступления в Институт занималась – там приходилось такие талмуды наизусть учить....Документов у меня пока небыло – я ждала, когда меня официально объявят погибшей, ведь тогда все мои данные будут удалены из активных баз и я не «нарвусь» при проверке отпечатков пальцев. Я постоянно следила за развитием событий вокруг проишествия в ИИМА. Вначале все было тихо, но примерно через неделю после поишествия каналы как прорвало. «Атомтроник» пытался все тихо-мирно замять, но жители Партона видели вспышку, видели направившуюся в сторону Городка спецтехнику, и еще в день аварии в больницы валом повалил народ – у сердечников, астматиков и гипертоников произошло резкое обострение и просто чудом обошлось без летальных исходов. Не нужно быть гением, чтобы понять, ЧТО именно произошло. И тогда понеслось! Правительство прижало руководство «Атомтроник», потребовало расследовать причины, обнародовать списки погибших и так далее, и тому подобное. Расследование то затухало, то, подпитанное самыми дикими предположениями из Сети, что у нас проводили опыты на людях, разделывали инопланетян и разрабатывали новое секретное оружие, разгоралось с новой силой. Но окончательных результатов все еще небыло.

А еще я тренировала свои способности, то бишь зрение. Тренировалась на посетителях «тошниловки» – они сидели либо уткнувшись носами в тарелки, либо пялились на огромный – во всю стену – экран видеотранслятора, по которому перманентно транслировались музыкальные клипы с полуголыми девочками и обвешенными золотыми цепями мальчиками на спортивных мобилях. Что я выяснила – радиус действия оказался 5 метров. Самое четкое «изображение» – до 3-х метров, а затем все начинало расплываться. Если одежда из синтетики – вид тоже был расплывчатый, как на дефектном экране. А просканировать тело я могла на любую глубину, от кожи и до костного мозга . Только тренироваться мне приходилось в основном на головах, руках и ногах, так как посетители не могли себе позволить одежду из натуральных материалов. Но сегодня к нам заглянул один шкафообразный тип, полностью затянутый в натуральную кожу, я вцепилась в него, как клещ и принялась «разделывать» на тонкие ломтики. Он доедал вторую порцию «Рагу из говядины», а я разглядывала его уже 10 минут из окошка кухни (он сидел ко мне спиной, сразу за первым столиком), посмотрела его легкие (курить ему надо бросать!) ,сердце, почки и как раз рассматривала печень, как Ирэна окликнула меня «Эй, Малика», я мигнула и «картинка» погасла.

– Эй, Малика, ты чего в ступор впала? У тебя аж глаза посветлели.

– Извини, Ирэна, я задумалась.

– Может, тебе выходной дать? Ты уже почти 2 месяца без выходных работаешь.

Да зачем мне тот выходной? В потолок плевать? На улицу я старалась здесь без нужды не выходить, разве что в магазин свежих фруктов купить – ну не могла я питаться исключительно суррогатами! – или там косметику. У меня очень быстро кончался шампунь. Волосы первый месяц перли, как на дрожжах и отросли почти до пояса, но потом их рост замедлился и вошел в норму. Я не стала их обрезать – всегда хотела длинные волосы, но раньше они росли у меня очень медленно, постоянно секлись и висели, как крысиные хвосты, поэтому максимальная длина была до подбородка. Правда, сейчас мне приходилось скручивать все это богатство в «дульку» и прятать под платок, но в своей комнате могла себе позволить походить эдакой красоткой. Ну, еще я тренировалась дома, по 2 часа. Разминка, растяжка,танцевальные фигуры, пресс, то да се. Несмотря на то, что я работала по 10-12 часов, тело не сильно уставало, ничего потом не болело и не ныло, и я не хотела терять форму. Ведь на работе как, постоянно одно и тоже – загрузил суррогаты, разгрузил суррогаты, раз в полчаса столы протереть, раз в 2 часа полы помыть. То есть мне нужно было 7-8 часов времени на сон, а остальное время нужно было как-то себя занимать, так почему бы не поработать? А поэтому...

– Спасибо, Ирэна, выходной мне не нужен.

– Ну, как хочешь. Иди тогда, новую партию загрузи. Самого востребованного.

Я прошла на кухню, открыла регенератор, который привычно выдохнул мне в лицо облачко пара, и начала загружать в него бруски в серебристой фольге с надписями «Рагу из говядины», «Плов» и «Крылья куриные острые». Хотя аппетитными в этих брусках были лишь названия, а внутри была сплошная химия, проанализировав которую,известный ученый давно минувших дней Дмитрий Менделеев значительно бы расширил свою таблицу. Тут в зале заиграла заставка семичасовых новостей. Ирэна всегда смотрела этот выпуск, наплевав на желания клиентов любоваться намазанными маслом для загара попками. Вот и сейчас один из них, незнакомый с «придурью» хозяйки, вякнул:

– Эй, калоша, а ну, переключи.

– Завянь, ушлепок, – парировала Ирэна и назло этому самому ушлепку включила видеотранслятор на полную громкость. Даже я сквозь гул регенератора услышала бойкий голос дикторши.

– Сегодня, после долгих двух месяцев расследований и многочисленных требований общественности, компания «Атомтроник» обнародовала списки погибших в результате чрезвычейного проишествия в Институте Изучения Мирного Атома. Такой долгий срок компания аргументировала тем, что останки были сильно повреждены и с трудом поддавались идентифицированию. Но сегодня количество жертв стало известно точно – погибли все 1055 жителей Исследовательского городка, которые являлись сотрудниками ИИМА и обслуживающим персоналом, а так же 1 бывший сотрудник интитута, который в момент проишествия находился рядом. Всего катастрофа унесла жизни 1056 человек. Их имена увековечены на мемориальной доске у главного офиса компании «Атомтроник», где все желающие могут возложить цветы и почтить память погибших. Само расследование причин, которые привели к таким ужасным последствиям, продолжается. Новости биржи. Курс акций...

Но меня не интересовал курс акций.

– Ирэна, – позвала я хозяйку, – я передумала. Ты дашь мне завтра выходной?

На следующий день, надев темно-зеленый балахон, черные леггинсы и замотав голову черным платком, я купила в магазине 6 белых бумажных роз , села в вагон поезда надземки и поехала в центр. Где располагнался центральный офис «Атомтроник» я примерно знала – у нас на кухне висел план столицы (наше гетто кто-то пометил знаком биологической опасности, нарисовав его черным маркером) и от нечего делать, ожидая, когда суррогаты будут готовы, я разглядывала все эти улицы, кварталы и так далее – поэтому, выйдя из вагона на станции «Центр-1» я пошла пешком и через 15 минут была у цели.

Это была огромная плита из настоящего черного гранита (эти суки не пожалели на нее денег), на которой в 5 столбиков были выбиты имена. У подножия плиты лежало несколько букетиков таких же бумажных роз и горели маленькие свечи в стаканчиках. Я глубоко вдохнула, как перед прыжком в воду и подошла к плите. Первое же имя, выбитое как бы особняком от остальных, было как удар под дых:

«Артон Штеф» – тебя все-таки убрали, нежелательный свидетель!

Я мысленно дала себе оплеуху, приказала собраться и принялась читать. Мои глаза бегали по строчкам. Я знала всех этих людей! Я сидела с ними в кафе, я здоровалась с ними на улице, ходила с ними в кино и на дискотеку. Я старалась просто отрешенно читать, по все равно была вынуждена прикусить губу изнутри, чтоб не завыть:

«Малн Серж»

Но я читаю дальше. И вот, почти в самом конце, мое сердце замерло:

«Фортес Инар» – папа!

«Фортес Юлана» – мама!

«Фортес Тод» – братик!

«Фортес Алика».....

Пульс загрохотал в ушах так, что я покачнулась, но все таки удержалась наногах. Положила розы на землю, развернулась и направилась к станции надземки. Выйдя у своего гетто, я подошла к уличному коммуникатору – обшарпанному, с разбитым экраном и исписаному разной похабщиной – бросила в щель жетон и набрала номер. С минуту я слышала гудки, а потом в трубке щелкнуло:

– Але, – ответил какой-то надтреснутый голос.

– Я хочу родиться заново, – произнесла я условную фразу.

Глава№3

Встречу мне назначили в этот же день на 20:30, сказали, что нужно принести с собой и назвали сумму. Мне поплохело – за исключением 200 кредитов, это было практически все, что у меня было. Но деваться было некуда, документы мне нужны, как воздух, хотя бы для того, чтобы найти нормальную работу. Нет, Сэм не приставал ко мне с «прозрачными намеками», а Ирэна не била, не унижала и даже прятала от департаментских облав, но использовали они меня все же на полную катушку. Ведь работала я только за еду да за редкие жалкие чаевые, а за комнату нужно было платить, да и выбраться из этого гетто я тоже хотела, ведь дно затягивает. У меня в запасе было почти 6 часов и я начала готовиться. Дома сняла платок и встала перед зеркалом – как должна выглядеть новая я? Хотелось что-то изменить, но что? Хотя, есть такая поговорка – новая прическа – новая жизнь. Волосы стричь не хотелось. Значит, перекраситься. А в какой цвет? Рыжий – вульгарно, новомодные бирюзовый, розовый и сиреневый – еще вульгарней. Коричневый? А, ладно, в магазине разберусь. Я опять натянула платок и пошла в магазин. Несколько раз прошла вдоль полок с красками для волос – ничего не западало в душу, и тут... С упаковки на меня смотрела шикарная брюнетка, синеглазая, как и я, с ярко-розовыми губами. Я взяла упаковку в руки. «Суперстойкая краска для волос «Черная роза», окрашивает Ваши волосы в глубокий и насыщенный черный цвет сроком на 6 месяцев. Пригодна для покраски бровей и ресниц». Вот оно! Эта краска была самой дорогой, но оно того стоило – в течении 6 месяцев корни волос отрастали тоже черные, у нас в салоне Исследовательского городка многие так красились. Я бросила 2 коробки в корзинку и туда же добавила такую же ярко-розовую помаду, как у модели , черную тушь для ресниц, а так же конверт из плотной бумаги с карточкой со специальным покрытием внутри – для отпечатков пальцев. 90 кредитов – ужас какой! Дома, раскорячившись над умывальником, намазала волосы, брови и по очереди ресницы. Результат впечатлял! Из зеркала на меня смотрела эдакая загорелая и брюнетистая роковая красотка, а синие глаза так вообще сражали наповал. В уличном голографе-автомате я накрасила губы поярче и сделала требуемые снимки для документов – на голографии лицо было анфас, но при повороте в разные стороны проявлялся профиль. Еще 20 кредитов. Приготовила отпечатки пальцев – приложила к соответствующим местам на карточке подушечки пальцев. Провела ватной палочкой во рту и положила ее в пластиковый контейнер, в котором была моя помада – для ДНК-базы. Нацепила джинсовый комбинезон, спрятала волосы, надела темные очки (их забыл кто-то в нашей «тошниловке») и пошла на встречу....

И вот теперь в темной подворотне скользкий тип с бегающими глазками спрашивал меня, на какое имя делать документы.

– На какое имя делать документы?

– Лика Вольт.

Оставаться Маликой не хотелось, становиться Аликой снова – опасно. А Вольт...В вольтах измеряют напряжение, а его в моей жизни в последнее время хватает с избытком.

– Что нибудь еще?

В прошлой жизни у меня были универсальные права . Понадобятся ли они мне в новой? Вряд ли. Но...именно брат научил меня ездить на мотоцикле, и последним подарком родителей тоже был мотоцикл.

– Права класса «0».

– Через неделю в это же время в этом же месте.

Стать Ликой Вольт обошлось мне в 3500 кредитов и одну человеческую жизнь. Я не хотела его убивать! Я даже не знала, что вообще могу что-то подобное, но....А было все так.

Я встретилась с ним через неделю, он протял мне документы и вдруг заявил про дополнительную плату. Я, честно говоря, не исугалась – насмотрелась в «тошниловке» на подобных кадров – они пытаются взять тебя «на понт», но получив отпор, сразу сдуваются, типа, шуточки такие. Но этот вдруг схватил и прижал меня к стене,я даже не успела вытащить из кармана элекрошокер, который мне еще Штеф дал, и, глядя ему в глаза, я поняла, что дело – швах. Он был под кайфом, да еще под кристалиновым – белки его глаз были все в лопнувших сосудах.

– Так я натурой возьму, – сказал он и сорвал с меня платок и очки, а затем провел ножом по лицу. – Ух, какие глазки.

Я знала, что он меня и изнасилует, и прирежет – кристалин выпускал из подсознания самые темные желания и человек становился практически без тормозов. Я не хотела умирать! Не для того я выжила после взрыва и не для того пожертвовал собой Штеф, чтобы мной попользовался этот ублюдок! И тут...Я вдруг как на подносе увидела его порочные мозги – мерзкую сероватую массу с прожилками сине-красных сосудов. И я представила, что вонзаю в эту гнусь острый скальпель! Как в ответ на мои мысли кровь из разорванных сосудов брызнула фонтаном, он рухнул на землю, пару раз дернулся и затих.

Я отлипла от стены, как в трансе подняла и надела платок, сунула в карман очки и документы и обыскала его труп. Это был 100% труп – с такой кашей вместо мозгов живым никто не остался бы, да и сердце тоже не билось. В карманах я нашла около 200 кредитов, брелок и кристалин. Так он еще и торговец! Ну, собаке – и смерть собачья. Я просто представила, со скольких он мог потребовать (и потребовал) плату натурой, что вся жалость сразу улетучилась. Я нажала на кнопку на брелке – и из-за контейнера, набитого разным хламом, выехал мощный черный мотоцикл.

Да, я взяла его деньги и его мотоцикл. Ему они все равно больше не пригодятся. Аморально? Раньше я бы сказала «да», но теперь.....После попытки изнасилования и убийства (моего) мое же понятие морали растянулось, как одно резиновое изделие...

Когда я вернулась домой на мотоцикле и попросила у Сэма местечко в его гараже, он только спросил:

– В угоне не числится?

– Нет.

Кто заявлять-то будет? К тому же, документы на него были засунуты с щель между сиденьями.

– А откуда он у тебя?

– Подарили. За красивые глаза.

– Хм, а глазки-то у тебя и впрям красивые. Только я б за них байк не дал бы.

– А что бы дал? – я похлопала своимим «красивыми глазками».

– Ну, не знаю. А чего ты хочешь?

– Дай мне на полчаса своим компьютером попользоваться.

У Сэма был выход на базу регистраций ИК – он так проверял и регистрировал своих квартиросъемщиков и я хотела проверить, что же мне за документы сделали.

– А зачем тебе?

– Тетке троюродной написать хочу, чтобы мне кредитов подбросила.

– Так свяжись с ней по коммуникатору.

– Она орать начнет. А так напишу – и никаких воплей.

– Ну хорошо, только если придет кто, меня позовешь.

Он вышел из-за стойки. Ну, посмотрим. Я поудобнее уселась на продавленном стуле и всунула свою новую ИК в щель читающего устройства. На экран сразу выпрыгнули данные. Лика Вольт, год и дата рождения – теперь мне было 22 года, рост 1.75 м (надо же, угадал), глаза синие, волосы черные, не замужем. Местом рождения и жительства был указан Востон – судя по почтовому номеру, какая-то задница на южных границах Союза Государств, состоявшая из десятка хибар и не имеющая не только выхода в Сеть, но и нормального водопровода. Теперь ПН. По этим данным, я со скрипом закончила обязательную школу и после нее 4 года...... работала сриптизершей в каком-то клоповнике Востона! Я скривилась – это ж надо было так меня «опустить», да еще и за мои же деньги! С одной стороны, чего еще ожидать тот поддельных документов – не сделают же меня главным менеджером банка, с отличием закончившим элитную бизнес-школу, так как это легко проверить. А вот провинциалочка без затей – такое никому не интересно. Но с другой стороны, с таким «послужным списком» я нормальной работы не найду, разве что уборщицей, официанткой или той же стриптизершей....