Текст книги "Мирный атом (СИ)"

Автор книги: Александра Тевс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 6 страниц)

Премьера нашего нового шоу «От ненависти до любви...» имела эффект разорвавшейся бомбы – я танцевала, как никогда в жизни, выплескивая на сцене то, о чем я хотела, но не могла заорать в голос. Публика аплодировала стоя, нас вызывали на «Бис» не менее 10 раз! Но мне было как-то все равно. После премьеры я машинально улыбалась в объективы голографов, говорила стандартные фразы в протягиваемые со всех сторон диктофоны, но мыслями я была очень далеко. К началу обязательного фуршета у меня уже скулы болели от улыбки и я, подловив Келвина, сказала, что еду домой – дескать, я выложилась полностью на сцене и хочу баеньки, а в лучах славы пусть покупаются девочки и мальчики из подтанцовки, да и сам Келвин тоже герой – такое шоу отгрохал!

Дома, когда я смыла грим, впервые увидела у себя темные круги под глазами, даже моя сребряная «подводка» стала бледнее. Приняла горячий – почти кипяток – душ, затем вытащила из закромов шкафа футболку Штефа (я до сих пор хранила его вещи) и завернулась в нее. Она давала мне хоть кроху душевного спокойствия и защищенности.

На следующий день все газеты пестрели аршинными заголовками: «Небывалый успех!», «Вольт превзошла саму себя!», «Фейерверк чувств!», «Билеты на турне были разпроданы в Сети за 30 секунд!»....бла-бла-бла...Видеофон трезвонил, не переставая, и я отключила его к чертовой бабушке. Перед этим, правда, позвонила Келвину и попросила меня не беспокоить, дескать, перенапряжение. Он увидел мое осунувшееся лицо и предложил съездить в клинику и «попить таблеточек», но я сказала, что это просто перенапряжение и в этот день я просто хочу отдохнуть (после примьеры у нас всегда был день перерыва, чтобы газеты успели спеть дифирамбы и подогреть интерес публики) и потом буду, как огурчик. А вечером приехал Шерман. Я услышала рокот двигателя его мотоцикла, но сначала подумала, что у меня глюки, а потом в дверь позвонили. Я открыла, не спрашивая, кто.

– Здравствуй.

– Здравствуй.

С минуту мы стояли в коридоре и смотрели друг на друга. Он выглядел еще хуже, чем я – осунувшийся, с красными глазами, не брился как минимум неделю и мне даже показалось, что через мятный дух освежающей пастилки я чую запах перегара.

– Нам нужно поговорить – наконец произнес он и прошел в спальню.

Как же я не люблю эту фразу! Именно после нее и в кино, и в жизни начинается самое неприятное. Но поговорить нам действительно было нужно, и я пошла вслед за ним.

В спальне он сбросил с сидения кресла стопку газет и сел в это самое кресло. Я села напротив него на кровать.

– Знаешь, – как-то устало начал он – когда на меня повесили дело Стоуна, я был не в восторге, а когда мой начальник заявил, что именно я должен буду допрашивать Лику Вольт, да еще и у нее на дому, то я отбрыкивался, как мог. Но меня заставили – звезда! Обычного сотрудника посылать несолидно, вызывать тебя в департамент – значит сорвать рабочий день, так что не выделывайтесь, мистер Старк, поднимайте свой старшеинспекторский зад и езжайте. Когда я вошел в твою квартиру, то в начале увидел именно то, что и ожидал – полуголую дамочку, которая только и умеет, что демонстрировать свои прелести и молоть чепуху, но это было лишь в начале. Ты хоть и пыталась косить под дурочку, но это тебе не особенно хорошо удавалось и со временем ты показала свое истинное «я». И знаешь, это другое «я» меня очень заинтересовало . Ты оказалась неглупой девушкой, обладающей характером и неплохим чувством юмора. Кстати, я процитировал коллегам парочку твоих перлов и меньше чем за сутки эти фразы стали крылатыми – здоровые мужики ржали, как кони, угощая друг друга чаем без сахара, а когда на допрос привели рецидивиста в наручниках, то с него угорал весь наш убойный отдел. Но я отвлекся. Знаешь, мне стало интересно и я захотел допросить тебя, но не по делу Стоуна, которое закрыли уже во вторник вечером – смерть окончательно признали естественной. Лучевой скальпель, оказывается, никуда не исчезал, его просто отправили в квентский Мединститут, чтобы проверить возможность использования изобретения в хирургии, а в суматохе, вызванной смертью главы «Атомтроника» об этом просто забыли. Патологоанатом же просто попытался раздуть сенсацию и срубить деньжат за эксклюзивное интервью, а вообще, пить ему меньше нужно, рука, небось, дрогнула не там, где надо...И вот со среды я взял отпуск – мне давно был положен отпуск и у меня накопилось множество собственных дел – и принялся «допрашивать» Лику Вольт, но уже для себя.

– Ты – эгоистичная сволочь, Шерман. – не сдержалась я – Почему ты мне ничего не сказал?

– Эти допросы были официальным поводом видиться с тобой. Извини.

Мы помолчали с минуту, а потом он продолжил.

– Чем дольше я с тобой общался, тем больше я понимал, что все, что я знал о тебе раньше – просто ширма, за которой скрывается совсем другая девушка. И эта девушка, к тому же, несмотря на миллионы поклонников и блестящую карьеру, ужасно одинока и в какой-то степени несчастна. Поправь меня, если я не прав.

Я молчала. Каждое его слово было правдой. И он продолжил.

– Вначале это было просто...любопытство. Но затем я понял, что я...становлюсь к тебе очень неравнодушен. И можешь считать меня сентиментальным идиотом, но я захотел составить тебе в этом одиночестве компанию . Ты оказалась идеальна для меня во всех отношениях – у тебя есть чувство юмора и характер, ты умна, мы оба немного старомодны , у нас с тобой одинаковые вкусы и увлечения, и в постели мы тоже прекрасно друг другу подходим, что важно, хоть и не самое главное. Твои многочисленные любовные связи? Так и я давно не мальчик. И ты ко мне тоже не равнодушна. Я прав?

– Да.– Что я могла еще ответить?

– Единственное, что мне не нравилось и постоянно «царапало», так это твое нежелание говорить о прошлом. Ты была очень скрытной, не рассказывала о родственниках, школе, у тебя даже подруг небыло, разве что твой менеджер. Говорят, правда, что в женщине должна быть загадка или тайна,но тайны такого рода и в такой дозе со временем ломают психику. У меня появились догадки, что что скорее всего у тебя в прошлом произошло что-то такое, чего ты боишься или стесняешься, что было для тебя твоей личной трагедией. Из-за этого ты старательно «хочешь жить настоящим» и для этого прикидываешься той, кем ты не являешься на самом деле.

– А ты что, еще и психологом заделался, на полставки? – он и здесь был прав, но я все-таки не удержалась от колкости.

– Что-то вроде того. Думаешь, нас в Академии учили только строевым шагом ходить и метко стрелять? Так вот, я проверил тебя в нашей картотеке, но не нашел ничего такого особенного, чего тебе нужно было бы опасаться или стесняться. Ты сирота , но это не делает тебя ущербной. Приехала из провинции – и что из того? Наоборот, это делает тебе честь – выбралась из дыры и завоевала столицу и весь Союз. Работала стриптизершей? Да сейчас многие симпатичные студентки таким образом финансируют учебу . Ты не сидела в тюрьме, не стояла на учете как проститутка или торговка наркотиками, разве что парочка штрафов за превышение скорости. И в программе по защите свидетелей ты тоже не числилась. Тогда я решил, так сказать, отправиться к истокам, и посмотреть твою родину, где ты ребенком так любила совать пальцы в розетку....

Тут я вздрогнула. Неужели он поехал в Востон?

– И я поехал в Востон. 2 дня я добирался до этой задницы, а когда добрался... Там никогда не слышали о Лике Вольт. Нет, они-то слышали о известной танцовщице, но то, что она была родом из их хибар, они слышали впервые, а клоповнике, где ты якобы работала до начала головоружительной карьеры, на меня посмотрели, как на идиота. Там состав их «сплоченного коллектива» не менялся лет 20 и все эти «девушки» мне чуть ли не в матери годились. Тогда я понял, что Лики Вольт никогда не существовало, твои документы – фальшивые и тебе сделали их здесь, так как из Востона ты перенеслась прямиком в столицу.

Тут он замочал и потянулся к бутылке с водой, которая стояла на прикроватной тумбочке, сделал несколько глотков. Затем откашлялся и продолжил.

– У нас есть информаторы во многих областях. Я дернул одного человечка, который раньше изготовлял фальшивые документы, но потом стал сотрудничать с нами. Спросил у него, кто мог сделать документы тебе, а у изготовителя или его контактного человека я бы потом узнал, кто ты на самом деле – ведь изготовители не размещают объявления в Сети «сделаю ИК, недорого», они работают только через проверенных людей. Я не называл имя, просто в общих чертах обрисовал – девушка-провинциалка, сейчас – 25 лет, по данным ПН – стриптизерша, документы были сделаны примерно 2,5 года назад или чуть больше . Он сразу сказал, что это мог быть только Крон Кристалинщик. Раньше этот тип был отличным компьютерщиком, затем занялся подделкой документов и торговлей кристалином, а со временем и сам подсел на «дурь». Клиентов у него было мало, хоть и брал он недорого, просто у него в мозгах что-то переклинило и всех женщин он делал «стриптизершами» и к нему шли только самые бедные и отчаявшиеся или же «по старой памяти» – те, кто знал его еще нормальным. Только Крон все равно не смог бы сказать, кто ты. Во-первых, он не заморачивался ни выяснением личности клиентов, ни кто их к нему направил – нужно было лишь позвонить, назвать условную фразу да заплатить вперед, а во-вторых – он сдох от кровоизлияния, вызванного передозом, давненько уже. Я даже нашел потом этот отчет у нас в архиве. Вроде, я снова оказался в тупике. Но тут я вспомнил о твоем «ожоге» . Он был необычен. Кстати, я побывал у нескольких известных регенерологов и они все в один голос заявили, что курсами регенерации можно убрать любые шрамы. ЛЮБЫЕ! Любой давности, от всего. Лишь один раз они потерпели неудачу. Когда около 3-х лет назад произошло ЧП при ИИМА, недалеко от города Партона – там во время одного эксперимента произошел взрыв и погибло более 1000 тысячи сотрудников . Именно там несколько жителей Партона получили ожоги, с которыми врачи не смогли справиться. Мне показали голографии – они очень похожи на твой, только светлее и меньше размером. Я не поленился и съездил в Партон, порасспрашивал этих людей. Ими оказались несколько парней, которые, не смотря на то, что зона вокруг ИИМА пользовалась дурной славой и там повсюду висели таблички «Осторожно, атомная угроза!» устроили там на горных велосипедах гонки по пересеченной местности, и в результате они оказались ближе всех к эпицентру взрыва – 35 миль. Этих экстримальщиков сначала лечили в Партоне, а затем, не добившись никаких результатов, отправили в столицу – там парни больше месяца провели в спецклинике, где их протестировали на все, что только можно, и в конце концов отпустили под постоянное наблюдение местных врачей. Больше никто с подобным в больницы Партона да и всего Союза не обращался. Да и «гонщики» мне сказали, что в их группе девушек небыло, кроме того, твой ожог гораздо больше и ярче, а значит, ты была гораздо ближе к эпицентру взрыва ...И вопрос о том, кто ты на самом деле, опять повис в воздухе. Я почувствовал, что у меня от всех этих загадок, постоянных разъездов и безрезультатных допровос постепенно ум за разум заходить начал и мне потребовалась небольшая передышка....

Тут он помассировал виски , словно мучаясь головной болью.

– Ну так бросил бы все поехал на Райские острова или Золотые пляжи. Выглядишь ты действительно хреново. – несмотря на то, ЧТО Шерман сейчас мне рассказывал, мне было его...жалко?

– Я не смог. Это стало..как идея-фикс. Я уже и пожалел, что затеял все это, но остановиться уже не мог. Поэтому и решил лишь немного расслабиться –выпить холодного пива и посмотреть какое-то тупое толк-шоу по видеотранслятору в номере партонской гостиницы, так как к тому же еще и устал, как собака и не хотел идти в бар. Я зашел в ближайший супермаркет за пивом и получил подсказку от судьбы.

–Как патетично.

– Ничего патетичного. Так называлась газета – «Игры судьбы». Знаешь, в супермаркетах Партона работают очень креативные люди и рефрижиратор с охлажденным пивом стоял рядом со стойкой «желтой» пресы – очевидно, на трезвую голову эту муть никто не покупал. Так вот, я никак не мог решить, светлое брать или темное и, размышляя над выбором, принялся рассматривать заголовки этих «шедевров». И один из них чем-то зацепил меня. Я взял 3 банки светлого и канареечное издание с намеком на мистику «Игры судьбы» с интригующим загаловком «Месть «Мирного Атома» и фотографией Стоуна на первой полосе, которое под пиво и «употребил» в номере. В нем, среди откровенной чуши, я нашел весьма интересную для меня информацию. Кучка то ли псевдоученых, то ли приверженцев теории заговоров заявляла, что-де смерть Стоуна – это месть жертвы неудачного эксперимента, в результате которого и взлетел на воздух ИИМА (там вроде проводили совершенно дикие эксперименты на своих же сотрудниках, облучая их ). Здесь так же приводились «неоспоримые доказательства» – все четверо человек, являющиеся довольно большими «шишками» «Атомтроника», которые расследовали это дело – мертвы, причем смерти были довольно странными. Вроде как и естественными, но все-таки...В течении чуть больше 2 -х лет все они «сыграли в ящик». И еще так долго с обнародованием списков погибших тянули – явно искали эту самую жертву. На первый взгляд – бред сумасшедшего, а на второй... Я принялся терзать свой мобильный компьютер и систему поиска Сети, а уже через 2 часа мчался в столицу, закинув в себя горсть стимуляторов, чтобы подтвердить кое-какие данные уже в нашем, департаментском компьютере....

Оказалось, ты встречалась с каждым и этих людей и после встречи с тобой они отправлялись на тот свет.

Первым оказался Шон Прайт. Вы познакомились на презентации «Глории-2» – ты и еще пара девушек по просьбе Луаны Добс, которая была примой до тебя, а сейчас является супругой производителя этого чудо-средства, исполнили пару танцев и после этого разносили «пробники» продукции. Прайт пригласил тебя в свой загородный дом для «полевых исследований», а утром следующего дня он посадил тебя в такси, а сам после этого прямо в коридоре свалился с инфарктом, где его уже остывший труп обнаружила пришедшая после выходного горничная. Тебя тогда никто не тограл и не подозревал, ведь смерть признали естественной, да и все дело было довольно...пикантное. Приехавшая на похороны жена, с которой Прайт уже давно жил раздельно, тщетно терла глаза платочком, пытаясь выжать хоть одну слезинку и все ждала, когда же вскроют завещание. Эта самая жена заявила, узнав о причине смерти, что мужа-де свел в могилу стресс, которого в последнее время было очень много и работал он не щадя живота и сердца. А особенно это проишествие с ИИМА – такую змею пригрел на груди, это был для него такой удар! Она явно намекала на «компенсацию по потере кормильца», однако, судя по лошадиной дозе «Глории» в крови покойного, а так же по коллекции совсем недетских игрушек и фильмов с содержанием весьма и весьма на любителя, обнаруженных в этом же доме, стрессы у мистера Прайта были совсем иного рода. Как мне потом сообщил знакомый патологоанатом, проводивший сканирование, Прайт просто переоценил возможности своего организма – постоянная «пластика», любовные марафоны, щедро приправленные алкоголем и «Глорией». А ведь ему было не 20 и даже не 40 лет. Вот сердце и не выдержало. А вообще, это была шикарная смерть – быть затр*ханным такой красоткой...

Затр*хал он себя сам. Меня передернуло, когда я вспомнила об этом – Шон Прайт, начальник отдела развития и безопасности мирного атома и «погонщик» моих родителей (его имя они особенно часто упоминаля в «кухонных разговорах») оказался тем еще извращенцем. Я встретила его спустя чуть меньше полугода после взрыва. Высокий, худой мужчина без возраста, крашеный под блондина и одетый во все черное. Я лишь из некролога узнала, сколько ему было лет – 61 – так он был весь «перекроен» и «отглажен» пластическими хирургами. Он взял у меня с подноса сразу 3 пробника и, плотоядно улыбаясь, пригласил совместно оценить качество продукции. После презентации я поехала с ним в его загородный дом, где он, отпустив на сутки всю прислугу, забросил в себя сразу 3 таблетки и озвучил мне все свои пожелания и фантазии. Меня чуть не вывернуло на изнанку, когда я танцевала перед ним и прокручивала в мыслях все эти мерзости, в то время, как он....После увиденного мне даже глаза захотелось с мылом вымыть. Утром он вызвал мне такси и я попросила проводить меня до двери, так как сама не могу – ноги подгибаются. Самодовольно скалясь, он посадил меня в прибывший мобиль, перед этим на глазах у таксиста поцеловав «на прощанье», прикусив мне при этом до крови нижнюю губу, а затем направился к дому. Устроить ему инфаркт было несложно – еще в доме я «скатала» кровь в тромбы, как снег в снежки, а затем лишь «послала» их в нужном направлении. Орган, перекачивающий кровь в этом насквозь прогнившем теле (сердцем назвать это у меня язык не поворачивался) сокращался после этого не более 2-х минут.

– Вторым оказался Дэниз Майлз, молодой мужик – мой ровесник, кстати, 32 года ему было, спортсмен и отличный пловец. Он утонул, катаясь с тобой, твоим менеджером и парочкой своих знакомых на своей же новой яхте в Хрустальных озерах. И опять ничего криминального . Он прыгнул в воду сам, желая продемонстрировать свой «коронный номер» – двойное сальто. Разгоряченный алкоголем и твоей компанией он, однако, забыл, что Хрустальные озера – это не лагуны Райских островов и вода в них всегда ледяная, даже в самый жаркий августовский день. Поэтому и купаются там только в специально подогреваемых купальнях. Как результат – спазм сосудов от резкого перепада температуры, потеря сознания и он камнем пошел на дно, к тому же глубина в том месте была более 100 метров.

Дэниз Майлз был главой Группы Зачистки. В августе, через год после событий, я отдыхала на Хрустальных озерах и лечила там же колено – во время последнего выступления я порвала связки. Все срослось очень быстро, но по наказу Келвина я поехала «на воды» в его же сопровождении – он всегда заботился о своей «золотой куколке». Майлз подвалил ко мне в баре и, хлопнув пониже спины, пригласил развеятся в приятной компании и прихватить подружку, если есть. Я удивилась, встретив его там, ведь на озера ездять лечиться, а это была молодая и здоровая скотина. Секрет оказался прост – рядом так же находились Туманные горы, а он любил покорять вершины. Любые. И тихие бухточки Хрустальных озер очень подходили для покорения вершин и достижения пиков, к горам не относящимся, а наличие новой яхты и скучающих курортных дамочек очень этому способствовало. Его и двух его друзей, правда, перекосило, когда они увидели, с какой «подружкой» я пришла, но я их заверила, что меня на всех хватит. Они довольно быстро надрались и начали выделываться передо мной, но Майлз на правах хозяина принялся обхаживать меня первым. Между делом я захотела узнать, где и кем он работает и откуда у него средства на такую классную яхту. Ах, он глава Группы Зачистки «Атомтроника»? Тогда я оставляю сцену и иду в «Атомтроник» уборщицей. Он пьяно рассмеялся и, проверяя заодно на упругость мои ягодицы, рассказал «по большому секрету», что яхту он купил на премию, полученную за особое отличие при выполнении одного очень важного задания. Ведь именно благодаря ему, Дэнизу,удалось найти виновных в катастрофе вблизи города Партона, которая произошла год назад и завершить это распутанное расследование. Оказывается, там был один выживший, в бункере за периметром, он его сам обнаружил. Этот выживший был, правда, не в себе и при смерти и ему уже ничем нельзя было помочь, разве что облегчить страдания, чем хороший Дэниз с энтузиазмом и занялся, из-за чего за пару минут до кончины мужчина более-менее пришел в себя и рассказал о некоторых деталях катастрофы, а так же о судьбе жителей исследовательского городка. А после умер у Майлза на руках. Эти сведения невероятно помогли при расследовании дела. Я сжала кулаки – да Штеф был живее некуда, когда подсаживал меня в контейнер! Как же, на руках он умер, скорее уж от рук. Узнали, выжали, что хотели, а затем ликвидировали. Поэтому, когда этот ублюдок наконец оторвался от моего зада, решив покрасоваться передо мной демонстрацией своего «коронного номера», – двойное сальто с кормы яхты – а просто представила, как перегибаю шланг и сосуды в его мозгах послушно сжались, когда он летел в воду. Я стояла в метре от него и смотрела «горящими от восхищения глазами» . Могла, вообще-то, и подальше стоять – радиус действия был 3 метра.

– Третьим оказался Антон Норт. На благотворительном аукционе, выручка которого передавалась фонду «Светлое будущее», оплачивающему учебу в ВУЗах талантливой, но бедной молодежи, за лот «День с Ликой Вольт» он предложил самую крупную сумму. Норт являлся твоим поклонником после «Кондитерской» – того самого шоу, где вы из тортов выпрыгивали. И вот сбылась его заветная мечта – он показал тебе свою коллекцию постеров с твоим изображением, свозил на своем коллекционном мобиле за город на пикник,потом в ювелирный магазин, а на последок весь вечер в самом дорогом ресторане столицы кормил с ложечки всякими вкусностями, включая клубнику и взбитые сливки. Он и умер, уткнувшись лицом в миску с этими самыми сливками – от разрыва аневризмы аорты. Это произошло так быстро, что никто ничего и не понял – когда Норт принялся хвататься за грудь, ты подумала, что он просто поперхнулся и позвала на помощь официанта, но потом он отключился, поднялась паника. Приехавшим медикам осталось лишь констатировать смерть – он истек кровью буквально за несколько минут. Кстати, такая кончина никого не удивила – покойный был человеком очень тучным, вел малоподвижный образ жизни, предавался чревоугодию, к тому же гипертоник и сосуды у него были ни к черту. Умереть он мог, в принципе, в любой момент, и вот ему «повезло» сделать это в момент довольно таки счастливый.

Норт, эта глыба жира, рядом с которой даже Стоун казался тростиночкой, занимался вопросами финансирования ИИМА, а конкретнее – исследований моих родителей, и именно он давал «добро» на покупку всего оборудования. Из всех четверых он был единственным, питавшим ко мне исключительно «гастрономический» интерес и испытывая прям какое-то ненормальное удовлетворение, пичкая меня едой, а от тех сливок я потом сутки животом маялась. Когда мы катались на его мобиле (ехали на заднем сидении, а за рулем был шофер, так как сам «кавалер» за руль не мог сесть из-за брюха), я поинтересовалась, откуда у него такая шикарная тачка, ведь даже я не могла себе такой позволить. «Умение работать с документами, правильное перераспределение средств и желание угодить начальству, сладкая моя» – был ответ. Конечно, подправить кое-что в документах, «списать» кое-чего из дорогостоящего оборудования и еще под шумок хапнуть пару миллионов кредитов было для него сущей ерундой. И чего бояться, ведь все уже до него украли Фортесы, а они мертвы и ответить ничего не могут, к тому же, начальство дало добро на это дело. Сосуды у него были действительно ни к черту – стоило лишь «потянуть» за стенку одного из них, самого крупного в организме, и он «сдался» довольно быстро. А на следующий день фонд «Светлое будущее» получил еще одно пожертвование – 10 000 кредитов, от анонима. Именно столько стоил тот «ошейник», который мне купил в ювелирном магазине Норт.

– А последним из них оказался Стоун...Вообще-то, теоретически его можно было бы спасти, если б он не принял нувальгин – это лекарство является не только прекрасным обезболивающим, но и сосудорасширяющим и антикоагулянтом в придачу...

Стоун был «мозгом» этого всего «мероприятия». Это с его подачи моих родителей сделали ворами, убийцами и сумасшедшими, и это он покрывал и поощрял этих сукиных детей – Прайта, Майлза и Норта.

И у меня тогда как в голове щелкнуло и все как бы стало на свои места. Твой высокий уровень образования, который явно не тянул на со скрипом оконченную Обязательную школу, этот «ожог», отсутствие прошлого, документы, сделанные буквально сразу после обнародования списков погибших, когда все данные о них были удалены из активных баз департемента...Получалось что ты –чудом выжившая в этом атомарном аду, одна из жительниц Исследовательского городка. Только зачем ты встречалась с этими четырьмя? Ведь они небыли ни в чем виноваты, настоящих приступников изобличили и наказали, хоть и посмертно. Или у тебя насчет этого было собственное мнение и ты знала, КТО был виноват на самом деле... Алика? Ведь именно твое имя было последним в этих списках погибших, именно твои данные были последними удалены из наших баз...

По идее, я должна была сейчас испытывать ужас разоблачения, но вместо этого я почувствовала какое-то облегчение. Это было как будто из меня выкачали бочку отравы. Но вот только зачем пришел? Покрасоваться или..?

– Да, я – Алика Фортес. Только зачем ты рассказываешь мне все это? Ведь мог бы сдать меня властям или своим коллегам и спокойно жить дальше.

Он вскочил и прошелся несколько раз по комнате взад-вперед – сброшенные газеты шелестели у него под ногами, как осенние листья – а затем снова рухнул в кресло.

– В том что и дело, что не смог! Потому что кроме идиота сентиментального оказался идиотом влюбленным. И когда осознал это, то пил, не просыхая, несколько дней, не зная, как мне поступить. Но даже и эта « шоковая терапия» мне не помогла, и поэтому я послал все к черту и, вместо того, чтобы писать отчет начальству, сам совершил в какой-то мере преступление и приехал к тебе, чтобы узнать, КАК все было на самом деле для того, чтобы понять тебя. Я хочу знать твою историю, Алика.

И я рассказала ему свою историю. О том, что «Атомтроник» прекрасно знал, чем занимаются мои родители. Что все это поощрялось и очень щедро финансировалось. Что со временем на ученых начали давить и требовать более сложных и рискованных экспериментов. Рассказала о моем «спасении» – как Штеф вовремя втащил меня в свой бункер, когда я свалилась во время взрыва с мотоцикла и как выходил меня, дал денег и отвез в столицу, а сам остался, чтобы убедить Группу Зачистки в моей кончине, и в итоге поплатился за это своей жизнью. Рассказала о том, что стало с жителями Городка и как видела трупы дорогих мне людей, а затем читала их имена, выбитые на мемориальной доске. Как работала за еду у Ирэны. Как за новые документы меня содрали все имеющиеся деньги, а затем чуть не изнасиловали и не убили и лишь внезапная смерть этого урода воспрепятствовала тому, чтобы я сама стала пищей утилизатору. И что по документам я оказалась стриптизершей из Востона и мне пришлось участвовать в «Звездной пыли» в танцевальном конкурсе, чтобы хоть таким способом заработать денег на комнату, где я в итоге и познакомилась с Келвином и попала к «Богиням». Как металась по своему номеру, когда узнала, что моих родителей посмертно облили грязью и повесили на них всех собак. О встречах с Прайтом, Майлзом, Нортом и Стоуном и их реальных ролях в этой истории – это они были убийцами, истинными убийцами и ворами. Я умолчала лишь о своих способностях , этого Крона наказала сама судьба, а те четверо «напоролись на то, за что боролись». Почему? Потому что даже если фраза про «влюбленного идиота» была лишь красивой сказкой и очередным «депертаментским приемом» и после он все равно меня сдаст, я предпочту тюремную камеру или палату психушки участи подопытного кролика и вдохновителя новых, опасных экспериментов.

Шерман внимательно слушал и лишь два раза пребил меня, чтобы спросить, почему ученые не отказались проводить этот опыт и почему я после катастрофы не обратилась в департамент – ведь тогда бы судили этих четверых.

Они не могли отказаться. Я поняла это потом – то, что наш Исследовательский городок был очень красивой и удобной, но клеткой. Да, ученым создали все условия для работы, на исследования выделяли крупные суммы, покупалось новейшее оборудование, сотрудникам выдвали квартиры и мобили, но кем бы они стали, уйдя оттуда? Да никем, такими же, как Штеф, «чекнутыми» изгоями. Да, дети этих ученых, и я в том числе, получали при ИИМА отличное образование – в нашей школе преподавали профессора и доктора наук, работающие здесь же, нас обучали по спецпрограммам и на Государственных годовых экзаменах, которые мы потом сдавали в Партоне, наша группа получала высшие баллы. Но молодежь агитировали оставаться, привлекая к участию в различных проэктах, оплачивая дистанционную учебу. Меня в Квент тогда отпустили с большим скрипом и лишь потому, что дистанционно такому не обучают, учебу оплачивали родители, да еще и ворох бумаг о неразглашении подписать заставили. Да, в Городке было все: магазины со спецснабжением и символическими ценами, кафе, кинотеатр, оборудованный по последнему писку техники фитнесс-центр, клуб Мирнорго Атома с баром и дискотекой, бассейн и прочая. Но периметр был открыт с 8:00 до 20:00, войти и выйти можно было лишь по карточке жителя, а в другое время – так вообще лишь по спецразрешению . Так же, как и поехать в другой город или в отпуск. К тому же, на 50 миль вокруг не жил никто. Да куда бы они делись, с подводной-то лодки?

А насчет департамента... Кто бы мне поверил? И долго бы я прожила после этого? Да на первом же перекрестке меня бы сбил мобиль без номеров или же в темной подворотне наркоман бы прирезал с целью ограбления. Веди они смогли замять смерть более тысячи человек, а одним больше или меньше....

Рассказывая , я словно заново переживала все это и лишь с огромным усилием не впала в истерику. Мой голос звучал как-то отстраненно, а в конце рассказа я уже еле сипела, так как горло пересохло, а прерываться я не хотела, чтобы не сорваться. Наконец я замолчала и облизала пересохшие губы.

– Пить хочешь? – вдруг спросил он.

– Да.

Шерман протянул мне бытылку с водой, которую он раньше взял с прикроватной тумбочке и поставил затем возле своего кресла, и выпила оставшуюся в ней воду мелкими глотками. А потом он заговорил.

– Знаешь, я тебя понимаю. Сам хотел голыми руками задавить ту гниду, которая застрелила моего отца – как же я бесился тогда! Единственное, что меня тогда сдержало, было то, что сам отец мне постоянно внушал, что все должно быть по закону. И вот за этим я и прорвался в Академию, чтобы давить уже по этому самому закону. Но чем дольше я работаю и чем выше поднимаюсь по служебной лестнице, то все чаще вижу, как богатая, влиятельная или имеющая покровителей сволочь выходит сухой из воды, подкупив, запугав, устранив свидетелей, дав нужному человеку на лапу или свалив все на «козла отпущения», а ты скрипишь зубами и доказать ничего не можешь. Я тебя понимаю и, как бы дико это не звучало от представителя моей профессии, не осуждаю, так как эти ублюдки получили по заслугам. Но я не понимаю, как? КАК ты это сделала?