Текст книги "Мирный атом (СИ)"

Автор книги: Александра Тевс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 6 страниц)

Содержание

Cover Page

Содержание

Часть 1. Алика

Часть 2. Лика

Часть 3. Плата по счетам.

Мирный атом

Александра Тевс

Часть 1. Алика

Мои «широкие» познания в физике и биологии были почерпнуты из всезнающего гугла и моей бурной фантазии. Но фантастика – на то она и фантастика, не так ли?;)

Часть первая. Алика.

«Я на шоссе в ад.

И я проеду, проеду

Весь путь до конца.

Я на шоссе в ад»

«Highway to Hell», AC/DC

Пролог.

Скользкий тип с бегающими глазками «обслуживал» в темной подворотне очередную клиентку – высокую , стройную девушку в джинсовом комбинезоне с длинными рукавами, в черном, полностью закрывающим волосы платке и солнцезащитный очках в пол-лица.

– На какое имя делать документы?

– Лика Вольт.

– Возраст?

– На ваше усмотрение, между 20-ю и 25-ю годами.

– Только ИК (идентификационная карточка) и ПН (персональний номер) или что-нибудь еще?

– Права класса «0»

«Байкерша» – ухмыльнулся про себя тип – у него самого был мотоцикл. Он зашелестел купюрами, вынутыми из протянутого девушкой конверта. Там же находилась и голография симпатичной синеглазой брюнетки .

– Отпечатки пальцев?

Девушка протянула ему плотный синий конверт и маленький пластиковый контейнер с ватной палочкой внутри.

– Это – для ДНК-базы.

– Родственники нужны? С родственниками будет дороже, но натуральней.

– Нет! Сирота и единственный ребенок. И все материалы после уничтожить!

– Фирма гарантирует конфидинциальность – ухмыльнулся тип, показав крупные желтые зубы. – Через неделю в этом же месте и в это же время.

– Детка, с тебя дополнительно 500 кредитов.

Девушка в том же кобинезоне и платке рассматривала документы, слегка приподняв очки. Услышав эту фразу, она опустила их обратно и повернулась к типу.

– С чего это вдруг?

– В ДНК-базе поставили новую защиту, затр*хался, пока взломал.

– Это не мои проблемы. Мы договаривались. И денег у меня больше нет.

Тип схватил девушку за плечи и прижал к стене.

– Договорились один раз, договоримся и во второй. А денег нет – так я натурой возьму.

Он сорвал с головы девушки платок и длинные черные пряди волной упали ей на плечи. Намотал на руку пряди и шумно вдохнул их запах – волосы пахли розами и немного химией – запах дорогой и качественной краски. Затем вынул из кармана складной нож (щелкнув, выпрыгнуло лезвие) и, поддев его острием за дужку, сорвал с лица девушки очки.

– Ух, какие глазки, так и выковырял бы один на память, – протянул он, водя лезвием ножа по скуле жертвы, – люблю синеглазеньких.

В этот момент густо-синие глаза вдруг полыхнули серебрянными искрами и несостоявшийся насильник выронил нож, схватился за голову, рухнул кулем на грязное покрытие подворотни, пару раз дернулся и затих.

Девушка отошла от стены, подняла, встряхнула платок и спрятала под него волосы. Подобрала очки и выпавший из рук пакет с документами и сунула их в карман. Затем, кривясь от отвращения, обыскала труп (только у трупов бывают такие мутные, невидящие глаза и отрешенные лица). Пригоршня смятых кредиток – как крупных, так и мелких, черный брелок с изображенной на нем серебрянной звездой и два маленьких пакетика с белым порошком.

– Так ты еще и кристалином торгуешь! – сказала, как сплюнула девушка, – собаке – и смерть собачья.

Она обтерла пакетики и положила их типу назад в карман, затем нажала кнопку на брелке – и из-за контейнера, набитого разным хламом, выехал, мигнув фарами, мощный черный мотоцикл.

Патрик, дежурный патологоанатом, в изнеможение опустился на стул. Ну что за день такой! Напарник в отпуске, а тут все прям как взбесились – 30 минут до конца смены и опять привезли очередного жмура, да еще из не самого фешенебельного района! Явно какой-нибудь нарк или бомж. Ладно, еще этого – и он валит домой! И видеофон вырубит к чертовой бабушке. Тяжело вздохнув, он встал со стула и закатил длинный черный сверток в сканер.

– Время смерти – 20 часов 43 минуты, причина – кровоизлияние в мозг, – надиктовывал Патрик через 10 минут своей ассистентке. Ее пальчики быстро порхали над виртуальной клавиатурой. – Разрыв сосудов.......– он выдал длинное мудреное название, – в доле..... – еще одно мудреное название – привлекло почти к мгновенной смерти. Надо же, а вроде как и нестарый. Небось, одни суррогаты жрал и кристалином баловался. А это – не пиши, – обратился он к ассистентке. Ассистентка захихикала и стерла последнюю строчку.

– Документы при нем были?

–Нет, но я пробила по отпечаткам пальцев.

– Показывай.

На Патрика смотрел тип с гнусной рожей и жирными волосами-сосульками. В досье сообщалось, что Сэмюэл Кронер небыл женат , не имел ни постоянного места жительства , ни работы, но являлся закоренелым асоциальным элементом : поножовщина, 2 попытки изнасилования (и одно удавшееся), подделка документов и торговля кристалином. «Ну и гнида!» скривился патологоанатом.

– Пробить родственников по ДНК-базе?

– Да ну его к черту! Или ты хочешь лишние 2 часа тут сидеть, родственников ждать и акты о передаче подписывать? Да по этой харе даже родная мама плакать не станет!

Ассистентка скривилась – сидеть лишние 2 часа ей не улыбалось. Зато улыбнулся Патрик.

– Отправляй отчет в департамент, я этого – в утилизатор, и пойдем пиво пить. Я угощаю.

Пальчики ассистентки запорхали над клавиатурой с удвоенной скоростью, а патологоанатом, кряхтя, вытащил сверток из сканера и покатил его жерлу утилизатора.

Глава №1

Двумя месяцами ранее

– Привет, Алика, куда намылилась?

Высокий, атлетически сложенный зеленоглазый брюнет вышел из домика-сторожки у ворот КПП Исследовательского городка и, улыбаясь, подошел ко мне. Надо же, даже в шлеме меня узнал. Хотя и понятно – визор-то открыт. Серж (именно так звали этого парня) мне очень нравился. Я улыбнулась ему в ответ, затем стянула с головы шлем и тряхнула волосами. Конечно, сделать ими «волну», как девушки в рекламе шампуня, я не могла, но мои светлые, постиженные «перьями» пряди длиной до подбородка были тоже весьма эффектны.

– Да вот, хочу свой подарок испробовать, – и я похлопала рукой по рулю «подарка».

– Ох, ё-моё, он что, на бензине ездит? Зачем тебе это старье? Взяла бы лучше на электрических или водородных модулях.

– Но-но, это не старье, а классика. И вообще, не обижай мою лапочку!

– Да «байк», вообще-то, мужского рода...– начал было он, но, заметив мои демонтративно надутые губы, улыбнулся еще шире и поднял руки в жесте «сдаюсь». – Все-все, лапочка так лапочка. Хотя...ее хозяйка еще большая лапочка.

Мои губы «сдулись» и опять расцвели в улыбке. Серж мне ну о-о-о-очень нравился.

– Пойдешь сегодня на танцы? – спросил он, подойдя ко мне практически вплотную и положив свою руку на руль рядом с моей.

– Конечно!

Каждую пятницу в Клубе Мирного Атома устраивали дискотеку. Я ее никогда не пропускала.

– Ты классно танцуешь, Алика.

– Спасибо.

Еще бы! Ведь ради того, чтоб привлечь его внимание я уже полгода занималась современными танцами и стрип-пластикой по вирт-урокам из Сети.

– Я за тобой тогда заеду в 22:00, вместе поедем. Хорошо?

«Йес-с-с-с-с! »

– Хорошо.

– А сейчас, мисс Фортес, отметьтесь в журнале регистраций входа-выхода и не забудьте, что периметр закрывается через 2 часа.

Он подмигнул мне и пошел назад в сторожку.

Я приложила свою карточку жителя к сканеру на воротах, надела шлем и выехала за периметр. Хорошо-то как! На целых 50 миль в округе никаких жилых объектов, только холмы, поросшие лесом, а в лесу куча всяких тропинок с кочками, по которых можно гонять и классно на них подпрыгивать. Хотя, один жилой объект за периметром все же был, примерно в двух милях – бункер чекнутого Штефа, как его называли местные. Он раньше жил в Исследовательском городке, работал вместе с моими родителями и даже дружил с ними, но 2 года назад вдруг все бросил, устроился смотрителем этого старого, постоенного еще во времена атомной угрозы, но еще непонятно чем важного бункера, «сменив на посту» моего брата, и «окопался» в этом самом бункере, устроив себе там потстоянное место жительства. Мне как-то сказали, что у него там полное автономное обеспечение – замкнутый цикл водо – и воздухоснабжения с системой очистки и т.д, генератор для освещения, запас продуктов и даже свой личный утилизатор. Ну, я считала, что каждый имеет право сходить с ума как ему нравится, поэтому от Штефа не шарахалась и всегда, когда презжала мимо бронированной двери его «квартиры» сигналила и махала рукой. На двери были камеры наружного наблюдения и он меня точно видел. Посигналила и помахала и в этот раз и повернула до упора ручку газа своего блестящего красного мотоцикла.

Как же здорово, что я здесь живу. Вообще-то, жить в Исследовательском городке ИИМА (Институте Изучения Мирного Атома), принадлежащего компании «Атомтроник» имели право лишь работающие в самом Институте люди, члены их семей и облуживающий персонал – всего 1055 человек. Мои родители были физиками – самыми главными физиками, которые и изучали этот самый мирный атом, а старший брат Тод был при них лаборантом и подающим надежды биофизиком . Чем отличается атом мирный от немирного? Да ничем. Разве что в целях и областях использования. Раньше энергия атома была направлена на разрушение, сейчас же занимались исследованиями более безопасного и эффициентного получения энергии для бытовых нужд. А мои родители пошли еще дальше, еще и Тода подключили. Они исследовали положительное влияние различных излучений на живые организмы. Кстати,именно эти исследования больше всего интересовали «Атомтроник», щедро им финансировались и постоянно подталкивались к новым экспериментам. «Ты только представь себе», – говорила, сверкая глазами, моя мама,– «если радиация оказывает негативное влияние на ДНК клетки, то вполне возможно, что так же существует и такое излучение, которое может влиять положительно! Улучшение регенерации, продление жизненного цикла или даже изменение структуры ДНК в лучшую сторону! Представь, человек получил бы новые качества и сверхспособности !» Я фыркала и отмахивалась. Это только в дешевых комиксах задрот-очкарик падал в атомный или какой-то там еще реактор и выходил оттуда супергероем. Или задрота-очкарика кусал генномодифицированный таракан и он (очкарик, а не таракан) опять же становился супергероем. Я была скептиком и немного консерватором, поэтому и решила не идти по стопам «продвинутых» родителей, которые постоянно что-то расщепляли, заново собирали, разгоняли , сталкивали, облучали и измеряли, а решила помогать человечеству проверенным способом – стать врачем. А конкретнее – хирургом. И поступать решила в Первый Медицинский Институт, одно из последних заведений Союза Государств, где еще обучали по традиционным методам и готовили именно врачей, профессионалов, а не операторов и придатков разной «умной» техники. К тому же, в последнее время родители все чаще разговаривали ночью на кухне, думая, что мы с Тодом спим, о том, что от них требуют все более сложных экспериментов и что «Атомтроник» гонит лошадей, не взирая на риск.

До начала учебы оставалась неделя, вещи были сложены, подписки о неразглашении подписаны и сейчас я «откатывала» последние свободные деньки на своем красном мотоцикле – подарке родителей на мое 19-тилетие. Серж обозвал его «старьем», но я, как уже говорила, была консервативна и мне нравилась такая «старомодная» техника. Мне нравилось, когда мотор рычал и выплевывал облачка вонючего дыма, а не тихонько жужжал или оставлял после себя дорожку из капелек воды, как будто он, пардон, обделался. Да, можете ругать меня за то, что я загрязняю окружающую среду, но современные бензиновые моторы «хлебали» не больше 1,5 литров на 100 миль. Так что не смертельно. Откуда такая любовь к мотоциклу? Да от Тода. У моего старшего брата (он старше меня на 4 года) был моцик и он научил меня на нам ездить, когда мне было 15. Хоть при своих друзьях он и называл меня «малявкой», но любил и баловал, и даже давал втихаря поганять по лесу. Поэтому, когда родители спросили меня, что я хочу на День рождения, у меня был уже готов ответ. На права я, кстати, тогда уже сдала и причин для отказа больше небыло. И так я стала обладательницей своей «лапочки».

Отгоняв час по лесу и основательно отбив пятую точку о всякие кочки я повернула назад к «дому». Я могла бы и дольше ездить, но еще нужно было отмыть от пыли и налипшей грязи «лапочку» и самой «принять ванну и выпить чашечку кофе», а так же подготовиться ко встрече с Сержем. Поэтому я сделала последний вираж и помчалась в сторону городка. Уже на подъезде, недалеко от бункера Штефа, я услышала рев сирены атомной тревоги, но не придала этому никакого значения. Сирена ревела каждый день, а иногда даже по нескольку раз, ее включали перед каждым экспериментом. Но в этот раз сигнал не был «ложной тревогой»...

Я только успела традиционно посигналить, как яркая вспышка ослепила меня. От неожиданности я дернула руль и мотоцикл, потеряв на полной скорости равновесие, рухнул набок и по инерции потащил меня за собой. Мое тело горело – с одной стороны его раздирал, несмотря на комбинезон, острый гравий дороги, а с другой – поджаривало незатухающее рукотворное солце. Визор шлема треснул и я инстинктивно обхватила руками голову, защищая лицо. Казалось, это все длилось вечность, хотя спустя всего несколько секунд после падения я с громким «бэмс!» впечаталась шлемом в двери бункера и отключилась.

Глава №2

Я с трудом разлепила глаза. Где это я? Голова гудела, тело саднило. Вроде, я не справилась с управлением. Я сейчас в больнице? И что со мной? Приподняла голову (меня сразу же затошнило) и осмотрела себя. Я лежала на какой-то кушетке без какой-либо одежды, лишь прикрытая белой простыней, зато все тело было затянуто в белково-плазменную сетку, ускоряющую регенерацию. Вроде никах следов не осталось, только на правой руке сквозь сетку просмтаривалось что-то непонятное. Шрам или ожог странной формы – в виде переплетенных линий– , и цвета – голубого с серебристым отливом. Как будто все правую руку – от плеча и до кисти – обвила молния. Во рту пересохло, жутко хотелось пить.

– Есть тут кто-нибудь? – ну и хрип! Как будто меня придушил кто.

Тут послышался звук шагов и я увидела перед собой Штефа – полноватого мужчину 45-ти лет в роговых очках и бобриком уже полностью седых волос.

– Очнулась! Наконец-то!

– Сколько я тут уже?

– Сутки.

– Сколько!?

Я резко села и тут же рухнула назад на кушетку, потому что в глазах потемнело. Немного оклемавшись, я спросила.

– А что все-таки произошло?

– А что ты помнишь?

– Ну, я ехала домой и не справилась с управлением......И еще какая-то вспышка...вроде

– Не вроде. Вспышка была. – Штеф немного замялся, подбирая нужные слова. – Дело в том, Алика, что в ИИМА во время эксперимента произошло ЧП. С ужасными последствиями... ИИМА больше нет...как и всех жителей Исследовательского городка.

– Нет! Такого не может быть! Они ведь сколько раз! И мама говорила, что это все безопасно, и...

И тут я вспомнила их «кухонные разговоры». Значит, их все-таки заставили провести какой-то рискованный эксперимент!

Наверное, я забилась в истерике, потому что Штеф вынул из шкафчика инъектор, я почувствовала легкий укол и на меня навалилась какая-то усталость и равнодушие.

– Алика, извини, но это так. Я тебя не обманываю, смысла нет. Ты вообще сама чуть не погибла, я успел тебя вовремя втащить к себе, но дозу излучения ты все-таки получила, особенно правой руке досталось. И...еще кое-чему....

Когда такую фразу говорят молодой привлекательной девушке, можно думать лишь о одном.

– Дай мне зеркало, пожалуйста.

Он вытащил из кармана складное зеркальце и протянул его мне. Нет, у меня не вырос второй нос или третий глаз, но....Кожа на лице была слегка покрасневшая, как от легкого солнечного ожога и была намазана тонким слоем охлаждающего геля, а вот глаза.....Из светло-голубых они стали густо-синими и по краю век имели тоненький серебристый контур, как будто их кто-то обвел подводкой. Я отдала ему зеркало и облизала пересохшие губы.

–Пить хочешь?

– Да.

Он принес мне стакан воды и я выпила его мелкими глотками, а потом спросила.

– Я что, ослепну?

– Ты знаешь, когда ты была без сознания, я просканировал тебя и сделал пару тестов.....Мне кажется, ты будешь видеть даже лучше, чем раньше.

– В смысле?

– Какая у меня татуировка? – вдруг спросил он.

– Голова тигра на груди справа, – ответила я и замерла с открытым ртом. На Штефе был застегнутый на все поговицы абсолютно непрозрачный белый халат, а под ним еще и синяя футболка. Горловина ее выглядывала из выреза халата.

– Как я это сделала?

– Я думаю, что в вашем Институте все-таки смогли что-то нахимичить...или, правильнее сказать, нафизичить. В результате взрыва ты получила небольшую дозу излучения и обрела так называемое рентген-зрение.

Я закрыла лицо руками и тихонько засмеялась. Это ж надо, я оказалась тем самым задротом-очкариком, упавшим в реактор. А-ха-ха-ха! Наверное, я все-таки начала смеяться громче и снова впадать в истерику, потому что снова почувствовала укол инъектора и вырубилась.

На этот раз я проспала всего час и, проснувшись, в истерики больше не впадала. То ли это были последствия шока, то ли у Штефа было такое хорошее успокоительное, но я с каким-то отрешением приняла как данность то, что все, кого я знала и любила, погибли. Но я была жива.

И я буду жить дальше. И привыкать к моим новым способностям. После моего второго пробуждения Штеф помог мне встать с кушетки , снял с меня белково-плазменную сетку и подвел меня к большому зеркалу, чтобы я смогла себя осмотреть. Кожа тела как будто покрылась загаром, на самом теле небыло никаких следов, только этот непонятный ожог на правой руке. Он не болел и не имел уродливых рубцов, но кожа в этом месте была тоненькая, гладкая, без волос и отливала то голубым, то серебрянным, как будто под самой кожей перекатывалась ртуть. Кстати, на всем теле волос тоже небыло, только на лице остались брови-ресницы и волосы на голове. И пряди стали как бы чуточку длиннее. С лица уже сошла краснота и оно тоже потемнело и на нем горели темно-синие, обведенные серебрянным «каялом» глаза. Это было красиво и в то же время немножко жутко. Но красивого все-таки было больше. Штеф принес мне одежду. Правда не мою – комбинезон был прожжен и изодран, белье все в крови и это все было отправлено в утилизатор, – а свою. Он был ненамного выше меня – у меня рост 1.75м, а у него 1.80м – , но, естественно, шире в плечах и гораздо толще и его футболки болтались на мне, как на вешалке, а брюки спадали несмотря на застегнутый на последнюю дырочку ремень. В итоге он вытащил из закромов старый джинсовый комбинезон с длинными рукавами, «со времен бурной молодости», как он сказал. В нем я могла ходить без риска рухнуть, запутавшись в спавших портках. После этого он меня накормил каким-то жидким супом и я попросила его показать мне наш Исследовательский городок...Вернее, то, что от него осталось – Штефа был радиоуправляемый дрон с камерой и мы снова отправили его в полет...Сначала он завис над ИИМА. Само здание уцелело, но все окна были разбиты и осколки стелка засыпали улицу. Дрон начал снижение и плавно пролетел перед пустыми «глазницами» окон. На стенах комнат были какие-то пятна. Я навела резкость камеры и меня чуть не стошнило. Это было то, что осталось от сотрудников. Черные, прилишпие к стенам, стульям и полу ошметки , «трафареты» человеческих тел. Это было то, что осталось от моих родителей и моего брата – ведь они всегда присутствовали на всех опытах...Затем дрон полетел по центральной аллее в сторону периметра...Дальше от центра в некоторых домах еще сохранились стекла, а тела не напоминали трафареты, а скорее бесформенные кучи. Но Штеф был прав – погибли все. Ведь никто никуда не прятался – это была пятница, стояла прекрасная погода, те, кто не работал, прогуливались по улицам, сидели в кафе или пили кофе на балконах квартир. Никто не ожидал подобного, а когда все случилось, то это было так быстро, что никто не успел среагировать. Уже у самого периметра я увидела последнее тело. Это был Серж. Узнать его я смогла лишь по форме – темно-синяя, какая-то раздувшаяся глыба не имела ничего общего с красивым, высоким парнем. Счетчик показал зафиксированное количество «неактивных человеческих единиц» – 1054. Я была 1055-ой.

– Достаточно, – глухо сказала я и отвернулась от экрана видеотранслятора.

В этот же вечер ( на улице был уже вечер) мы со Штефом начали проверят мои «сверхспособности». Он показывал мне пластины из разных материалов со спрятанными за ними предметами и спрашивал, что это. Оказалось, что через неорганику (пластик, металл) я не вижу. Через дерево вижу, но очень-очень слабо. Зато я прекрасно могла видеть Штефа сквозь одежду. Я сфокусировала взгляд на рукаве его халата и вдруг...увидела его голую руку, а потом....Я чуть было не заорала от ужаса! Его руку оплела какая-то густая, темно-красно-синяя сеть! Лишь спустя пару секунд до меня дошло, что я вижу его кровеносные сосуды. Это было завораживающе – я видела, как они пульсируют и ток крови по ним. Я хотела «посмотреть» еще «глубже», но тут Штеф окликнул меня : «Алика, что ты увидела?», я моргнула и картинка исчезла.

– Что ты увидела?

– Твои сосуды. Кровеносные.

– Да? Твои глаза слегка засветились. Надо же, как интересно! Попробуй еще.

И я попробовала. На этот раз ногу. Я видела красные, блестящие мышцы, белые сухожилия, кругляшек коленного сустава и...опять брючина!

– Тебе надо тренироваться, Алика. Это не предел! Я уверен, со временем ты сможешь видеть людей насквозь, во всех разрезах и ракурсах! Поразительно!

– Штеф, а ты ничего в это время не чувствовал? Ну там, зуд, жжение или прикосновение?

– Нет. Так что ты сможешь раздеть любого красавчика взглядом, а он этого и не почувствует.

Наверное, он хотел меня этим подбодрить или рассмешить, но никаких красавчиков, кроме Сержа, мне раздевать не хотелось. А Серж был мертв.

Заметив мое минорное настроение, Штеф решил меня отвлечь другим способом.

– Попробуй подвигаться, понаклоняться, станцевать что-то. Может, изменилось не только зрение?

Я послушно прошлась по комнате, потом попрыгала. Вроде ничего не изменилось, летать я не научилась или что-то в этом роде. На шпагат, правда, села запросто, и запросто с него встала, так же само и с « мостиком». Но, в принципе, я и раньше была гибкой.

– А теперь попробуй потанцевать. Покружиться. Проверь координацию движений.

Он достал простенький транслятор, нажал кнопку воспроизведения и из него полилась «клубная» музыка. Я закрыла глаза и представила себя в клубе...с одним человеком...и этот танец был только для него...

Когда трэк закончился я остановилась, открыла глаза и посмотрела на Штефа. Он сидел в кресле , глаза его были полуприкрыты, лицо красное и потное и он тяжело дышал, как будто пробежал стометровку. Я бросилась к нему.

– Штеф! Тебе плохо?

– Н-н-н-нет, – выдавил он сквозь зубы, – мне оч-ч-чень хорошо. Выйди, пожалуйста. И не танцуй больше так при мне.

Я пожала плечами и вышла в коридор. Минут через 10 он позвал меня. Когда я спросила, что это было, он ответил, что...в общем, это было как безконтактный секс. Я обалдела. Это что же получается, меня все теперь будут вот так??? Ничего себе, способность...Но он мне сказал, что когда я просто хожу, сижу, прыгаю и так далее, такого эффекта нет. Потом мы все таки решились на повторный эксперимент и я опять станцевала, только обычный клубный танец из серии «два притопа, три прихлопа, поворот вокруг оси» – эффекта небыло. Но стоило мне представить что-нибудь эдакое и захотеть понравиться...Штеф резко выключил музыку и опять выгнал меня в коридор.

Это был последний эксперимент за этот день. Вернее, день наступил уже следующий – на улице ярко светило солнце. Мы быстро « позавтракали» кашей с тушенкой, выпили чаю и легли спать. Я – на своей «больничной» кушетке в лаборатории, а Штеф – в своей единственной жилой комнате

Глава №3

Когда я проснулась, первая фраза, которую я услышала, была «Алика, тебе нужно уйти».

– Алика, тебе нужно уйти!

– Почему? Что случилось?

– Я перехватил одно зашифрованное сообщение. Через 24 часа сюда прибудет Группа Зачистки от «Атомтроник»

– Так это отлично! Нас заберут отсюда и мы сможем рассказать всем, что тут произошло, и....

– Не будь такой наивной! – перебил меня Штеф, – ты думаешь, нам это позволят? Да нас просто уберут, как нежелательных свидетелей!Ведь эти эксперименты были в большинстве своем нелегальны и не разрешены правительством! Вернее, меня уберут, а тебя запрут в лаборатории у будут проводить над тобой опыты, а потом разберут на запчасти и законсервируют в пробирках. Ты этого хочешь?

Он был прав. Конечно, «Атомтроник» никогда не признается в нелегальных экспериментах, а просто свалит все на несчастный случай или что-то в этом роде.....

– Я отвезу тебя в столицу, – продолжал между тем Штеф, – в тамошних гетто можно легко затеряться и сделать фальшивые документы.

– А ты разве не поедешь? Почему мы не можем убежать вдвоем?

– Если мы оба исчезнем, то нас будут искать. Ведь погибших было 1054, они-то знают, сколько жило людей в Городке, и знают обо мне. Тогда нас будут искать, и искать серьезно. Ты хочешь прятаться всю жизнь?

– Нет....

– Поэтому я отвезу тебя, а сам останусь здесь. Скажу, что ты была за периметром во время взрыва, но упала с мотоцикла и ударилась головой и в добавок «хватанула» излучения и через сутки умерла, а я сжег тебя в утилизаторе. Тогда тебя искать не будут.

– А ты?

– А что я? Я ведь – чекнутый Штеф. Мне общественность не поверит, так что может, еще и пронесет..А если нет....То хоть тебе какая-то польза будет.

Мы сразу принялись собираться. До столицы было 1000 миль и надо было добраться туда и успеть обратно до Группы Зачистки. Штеф принес 2 сумки : одну побольше, чтоб носить через плечо – в нее он положил для меня две свои футболки и спортивные брюки «на первое время», 3 плитки шоколада и пачку белковых галет, и одну маленькую, чтоб носить под одеждой на груди, этакий «рюкзак наоборот» – в нее отправилась пачка кредитов, жетон для уличного коммуникатора и бумажка с номером . Этот номер был у Штефа так же «со времен бурной молодости» – он знал одного типа, который раньше был компьютерщиком, а потом скатился по наклонной плоскости и начал подделывать документы. Я даже не подозревала, что у некоторых бывших сотрудников ИИМА может быть такая бурная молодость...Или Штеф все же не так прост, как кажется. Я ведь точно не знала, почему он ушел из Института...Но это его тайна. Он помог мне, и это было главным. Еще одна проблема возникла с обувью. Мои ботинки были так же сожжены в утилизаторе, а ступни Штефа были на 4 размера больше. Пришлось надевать 2 пары носков и запихивать в его старые кроссовки газеты. Видок у меня был еще тот...Волосы я решила запрятать под платок. Обрезать их не имело смысла – как лысая неформалка я привлекла бы внимание, да и как загорелая яркая блондинка тоже. В итоге я намотала себе «чалму» из какого-то черного чехла и стала похожей на представительницу одной довольно распространенной на территории Союза Государств религий – эти женщины прятали волосы и носили одежду с длинными рукавами при любой погоде. Это также объясняло то, почему я «парюсь» по такой жаре в закрытом комбезе – «светить» руку было бы тоже опасно. Напоследок Штеф вручил мне маленький электрический шокер. На всякий случай. В течении получаса сборы были закончены и мы вышли из бункера.

Приборы показали, что излучения больше нет – вероятно, это был лишь краткосрочный, но такой смертельный выброс. Мой мотоцикл так и лежал на дороге, но он небыл больше красным и блестящим – лак с него облупился а шины были расплавлены. Да уж, если даже машину так покорежило, то что можно было говорить о людях?

Мобиль Штефа находился в подземном гараже – он не пострадал и завелся сразу же. В навигаторе мы выбрали самые непопулярные проселочные дороги – на крупных магистралях были камеры слежения. Сейчас было 15:30, предполагаемое время прибытия в столицу – 01:30. Если ехать без перерыва. Мы решили сменяться за рулем – 3 часа мой спаситель, потом 4 часа я и остаток пути опять он. Мобиль был мощный и одной из последний моделей – он мчался со скоростью 110-120 миль в час даже на разбитых дорогах, приподнимаясь над ямами и колдобинами на воздушной подушке, а система раннего обнаружения оповещала о пересекающих дорогу животных и о приближении других мобилей. Мы решили сменяться за рулем – 3 часа мой спаситель, потом 4 часа я и остаток пути опять он. Останавливались мы 2 раза – чтоб сменить друг друга за рулем и сбегать «в кустики». Последний отрезок пути я провела, лежа на задних сидениях – чтобы отдохнуть и в целях конспирации. Наконец мы прибыли.

Это было какая-то жуткая окраина. Я, выросшая в чистеньком Исследовательском городке и бывавшая лишь в Партоне (ближайший к нам город, находившийся в 50 милях от ИИМА и насчитывающий 150 000 жителей) и в Квенте (в котором находился Первый Медицинский Институт) была просто в шоке от этой грязи и от размеров местного гетто. Штеф высадил меня в какой-то подворотне.

– Это еще не самое плохое место, Алика. Ты просто к такому не привыкла, но, поверь мне, тут есть места еще и похуже. Плохо, конечно, что мы прибыли ночью, но в другом случае мы бы просто не успели. Пересиди эту ночь в мусорном контейнере и начинай искать себе комнату утром, когда рассветет. Днем здесь относительно безопасно.

– Где я должна пересидеть эту ночь!??

– В контейнере, мусорном. И я тебе скажу, что общество крыс четвероногих гораздо безопаснее и приятней, чем крыс двуногих.

Он подошел о одному из стоявших у стены контейнеров, открыл его и, наклонившись, пошуршал в нем какой-то металлической палкой, взятой из-под сидения мобиля.

– А здесь даже крыс нет. Залезай.

Я вздохнула и подошла к контейнеру.

– Алика, ты справишься. Помни, что нас не убивает, то делает нас сильнее. Тренируй свои способности – я уверен, они тебе пригодятся. Ну, давай.

Я крепко обняла его и поцеловала в щеку.

– Спасибо, Штеф. Я буду помнить о тебе всю жизнь, и о том, что ты сделал для меня.

– Да ладно, – отмахнулся он, – может, мы еще встретимся.

Он подсадил меня и я запрыгнула в контейнер. Крышка закрылась. Я точно знала, что сейчас попрощалась со Штефом навсегда.

Глава №4

Штеф Артон – бывший сотрудник ИИМА и ОИВИЖО (отдела изучения влияния излучений на живые организмы) – закрыл крышку мусорного контейнера и постоял немного, слушая, как шуршит в нем девушка, устраиваясь поудобнее. Когда шорох стих, он тяжелой, какой-то старческой походкой подошел к мобилю и со вздохом сел в него. Жутко хотелось курить, но последняя пачка сигарет осталась в бункере.