Текст книги "Тайна Яры (СИ)"
Автор книги: Александра Серебрякова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 19 страниц)
Глава 19. Последствия откровенного разговора
Жалела ли я о том, что рассказала парням правду?
Нет.
Я не была настолько глупа, чтобы не понимать того факта, что однажды правда все равно всплывет наружу. Все тайное всегда становиться явным. И, рассказав парням правду сейчас, я не только избежала ненужной обиды – а ведь они могли и обидеться на то, что я умолчала о таком, но и, как мне кажется, убереглась и от более серьезных последствий.
Теперь, зная о том, кто я, они смогут, в случае чего, помочь мне и уберечь от какой-то неприятности. Например, от той же встречи с ректором. И, хоть этого и не избежать, но теперь все мы трое будем действовать более осторожны. Незнание того, что именно ты скрываешь, может лишь ускорить раскрытие скрываемого. А так, парни знают мою тайну и знают, о чем стоит умолчать.
Да и не получилось бы долго скрываться. Во-первых. Все равно возникли бы вопросы по поводу моей реакции на Дарриана. И еще непонятно, к каким выводам парни бы пришли. Вдруг бы пошли, как настоящие старшие братья, выяснять отношения с парнем, который обидел их младшую сестренку. Вот уж была бы сцена из сцен…
Да и чуть позже я бы не смогла от них скрыть то, что интересуюсь делом убийства пятидесятилетней давности, где жертвой стала принцесса. Мое любопытство по этому делу непременно заинтересовало бы их. А сложить два и два не так уж и сложно. Конечно, поверить в такое очень трудно, но парни бы в итоге отыскали доказательства того, кто я на самом деле. И кто знает, возможно, их интерес в свою очередь привлек бы чье-то внимание? А так они не только не станут искать доказательства, подтверждающие тот факт, что я та самая принцесса, но и смогут прикрыть меня в случае чего, верно?
– Да нет, быть того не может, – неверяще произнес Лин, – да вы меня разыгрываете!
Но, взглянув на наши серьезные, немного усталые лица, ошарашено пробормотал:
– Не разыгрываете…
И замолчал.
Лин пристально смотрел на меня, словно старался сквозь иллюзию разглядеть лицо принцессы Ярины. А может быть, он пытался что-то увидеть на моем лице. Прочитать какой-то ответ в глазах.
Я не знаю, что искал во мне Лин.
Просто он резко вздохнул, покачал головой и тихо рассмеялся:
– Ну ты, конечно, даешь, мелкая. Я ко многому был готов – уж слишком ты необычная. Но к такому… Если бы я не ощущал то, что моя голова сейчас распухнет и лопнет от услышанного, я бы подумал, что я сплю.
После этого, немного помолчав, Лин добавил:
– Ант прав – подобное не стоит произносить вслух. И, Яра… я обещаю, что сохраню твою тайну. А теперь ответьте мне, что мы будем делать с ректором?
И от этого простого «мы» стало так светло на душе!
– Не думаю, что здесь можно что-то сделать. Нужно лишь время – я постараюсь привыкнуть к его присутствию.
– Если что, я помогу. Буду немного приглушать твои эмоции на первых порах. Чтобы ты привыкла.
– Да, это было бы замечательно.
– Но почему такая реакция? Нет, я все понимаю – неожиданная встреча с человеком, к которому ты была неравнодушна спустя столько лет – это любого выведет из равновесия. Но откуда настолько бурная реакция? Меня едва ли не дезориентировало.
Ант задал вслух тот же вопрос, что волновал и меня саму. Я и правда не понимала, почему меня так тянуло к нему, так трясло от одного его взгляда.
– А слухи о его любви? – неожиданно спросил Лин.
– Что? О чем ты?
Тяжело вздохнув, Лин невольно поморщился – а это знак, что то, что он сейчас скажет, слухи. Лин терпеть не мог слухи и домыслы и, когда ему приходилось работать с чем-то подобным, у него всегда появлялось вот такое недовольное выражение лица.
– Так, это даже не предположение, а так… Смотрите, наш ректор – темный маг, верно? Верно. А я даже сейчас, не особо задумываясь, могу выдать штук десять разных слухов и легенд, что ходят про таких вот магов. И хоть я такие слухи на дух не переношу…
– Ближе к теме, Лин, – нетерпеливо произнес Ант. Да и я жаждала услышать, до чего додумался наш рыжий друг – что-то подсказывало мне, что его предположение если и не будет верным, то уж точно будет недалеким от истины.
– Так я и говорю. Среди таких слухов часто ходят разговоры про невест темных магов.
– А, это там, где говорят о том, что не стоит смотреть темным магам в глаза? Что они могут отдавать часть своей души невесте, и эта частичка с тех пор будет следовать за ней, словно тень, храня от опасностей и бед? – вспомнила я то, что слышала раньше.
– Именно! – воодушевленно воскликнул Лин.
– Да ну нет, это же все сказки. Не может это быть правдой, – тут же произнесла я.
– А я бы не был столь категоричен. В каждой сказке есть доля правды. Я не говорю, что нужно тут же верить во все, что говорят о темных магах. Но может в этом есть часть правды? Может и не душа такого мага следует, а часть магии, например. Или еще что-то. Кто знает? Но в этом определенно что-то есть.
– А причем здесь я и те чувства, что я испытываю при виде Дарриана? Нет, я не отрицаю того, что когда-то любила этого человека. Поняла я это, правда, гораздо позже, но все равно любила. Да и сейчас но очень дорог для меня. Но это с моей стороны! А со стороны Дарриана ничего подобного не было! Он испытывал ко мне дружеские чувства. Возможно, был немного влюблен, но не настолько, чтобы расставаться с частью своей души из-за меня!
Это было правдой. Если я, будучи принцессой, любила этих троих со всей пылкостью, а потом, когда видела свою прошлую жизнь через призму снов, полюбила со всей глубиной, но парни… Мне всегда казалось, что это была лишь влюбленность. Детская влюбленность, о которой с улыбкой и смехом вспоминаешь через года… Вот только ни Лин, ни Ант, кажется, не разделяли моего мнения. Иначе почему они смотрят на меня так странно, словно я ребенок, который сморозил какую-то несусветную глупость?
– Я так понимаю, ты ничего не слышала о единственной любви нашего ректора, что в итоге подвигло его на постройку данной Академии? – мягко, даже осторожно спросил Ант.
– Н-нет.
– Теперь понятно. Одной из главных причин, почему наш ректор решил основать эту Академию, является смерть его любимой. Он создал эту Академию для того, чтобы выучить здесь воинов – воинов, что будут следить за порядком в городах и предотвращать преступления. Чтобы больше никто не потерял своего любимого человека, как потерял он когда-то. Чтобы всегда нашелся хотя бы один воин, который смог бы предотвратить убийство.
– Но я…
– Это произошло после смерти его любимой. После убийства принцессы Ярины, чью смерть никто не смог предотвратить, – мрачно произнес Ант.
– И Академия отчасти носит в названии ее имя. Ее и того человека, что основал эту Академию. Соедини имена. Ярина и Дарриан. Яриан. Академия Яриан. Это ты – та, любовь к которой наш ректор пронес сквозь года. Это ты, Яра, – добавил Лин, – и ты хочешь сказать, что ради тебя он не отдал бы часть своей души? Да он бы, не задумываясь, отдал всю свою душу лишь за то, чтобы ты жила.
Сказать, что я была оглушена услышанным – ничего не сказать.
Это… Осознание того, какую боль отчасти по моей вине пережил Дарриан, рвало душу на куски, и все эти кусочки тянулись к тому, кто любил меня. Но я не могу. Я правда не могу пойти к нему и рассказать о том, кто я. И осознание этого разъедало мое сердце, словно я окунула его в кислоту.
– Яра. Яра, послушай меня внимательно. Ты не виновата, хорошо? Ты ничего не могла тогда сделать. Это не твоя вина, что кому-то захотелось твоей смерти. Яра, прошло пятьдесят лет – любые раны со временем заживают, любая боль понемногу отступает. Ему сейчас не так больно, слышишь? Он справился. Поэтому тебе не нужно сейчас бежать к нему и рассказывать о том, что ты жива. Подожди, слышишь? Он… он не знает о том, что ты можешь быть жива – никто такое даже предположить не может. А значит, он может подождать. Ты можешь рассказать ему потом, позже, когда узнаешь имя своего убийцы. Яра, послушай, это опасно. Это очень опасно. Если ты сейчас расскажешь ему о том, что ты жива, это может подвергнуть его жизнь опасности. Он не успокоиться, пока не отыщет того, кто убил тебя. Он и сейчас ищет, но, узнав, что ты жива, он утроит свои поиски. И это привлечет внимание слишком многих. Понимаешь?
– Дд-а, – хрипло произнесла я, – это привлечет внимание убийцы. А он влиятелен и опасен, он может попытаться убрать Дарриана, чтобы Дар не узнал правду.
– Верно. Ты же сказала, что тебя предал кто-то близкий, верно? Значит, твой враг приближен к императорской семье. А это очень опасно. К тому же рано пока кому-то знать о том, что ты жива. Пойми, Дарриан – темный маг. Могут пойти нехорошие слухи о том, что ему каким-то чудом удалось вернуть тебя из мира мертвых. Кстати, а ты сама уверена, что это не он тебя вернул?
– Уверена. Я перед своей смертью провела ритуал. Хотя… сейчас я не могу быть ни в чем уверена. Возможно то, что я вернулась, не случайность. Эти сказки про душу темного мага…
– Вот, видишь? Тебе пока нельзя рассказывать ему правду. Слишком рано. Все, успокоилась? Хорошо. А теперь послушай – держаться вдали от ректора не получится. Сама же видишь – тебя тянет к нему со страшной силой. Ант, это ведь только одностороннее притяжение, верно?
– Да. Я не чувствовал, чтобы ректора тянуло к мелкой. Хотя я его вообще довольно плохо ощущаю. Темный маг, да и еще идеальный контроль эмоций – что я еще могу сказать?
– Понятно. Ладно, будем верить, что его и дальше к тебе не будет так тянуть. А вот тебе стоит держаться к нему поближе. Хотя бы какое-то время. Думается мне, что все же с душей темного мага не все так просто. А так, почувствовав, что ты находишься рядом с основным носителем души, та его частичка души, что находится в тебе, успокоиться и перестанет тебя так тянуть. Ну, я так думаю.
– Главное, чтобы «основной носитель души» не почувствовал притяжение, – произнес Ант.
– Не должен. Не почувствовал же за это время?
– Что ж, основная задача ясна – нужно сделать все, чтобы Яра находилась поблизости от ректора как можно чаще и дольше. А значит, теперь нам жизненно необходимо приложить все усилия для того, чтобы он для наставничества выбрал нашу группу. Яра, готовься, ближайшие дни будут очень непростыми.
На это я лишь обреченно застонала – я прекрасно понимала, что моя первоначальная задача не выдать себя усложнилась в десятки раз.
И теперь будет действительно очень сложно.
Отступление 1. Дарриан
В ней было что-то особенное, но, как бы долго и пристально не наблюдал за ней, я все никак не мог понять, что именно.
Она, на первый взгляд, ничем не отличалась от прочих студентов, что за свою жизнь я наблюдал немало. В чем-то она была более одаренной, в чем-то менее. И не сказать, что она была совершенно обычной – все же своим упорством и трудолюбием она за это время достигла большего, чем достигали другие студенты. Она была талантливой, да.
И это все было не то…
Не из-за этого каждый раз мой я ненароком выискивал ее в толпе и, увидев ее, больше не мог ни на кого смотреть. Она… она была сияющим, ярким огоньком среди серой, безликой толпы.
И я действительно никак не мог понять, что меня цепляло в ней? Что же в ней было такого, что мой взгляд каждый раз невольно останавливался на ней? Что в ней было особенного? Почему при взгляде на нее у меня возникает чувство, словно мои легкие начинает кто-то сживать? Почему, наблюдая за ней, я испытываю это странное ощущение, что я ее знаю? Что я уже знаком с этой девушкой?
Все эти чувства… они сбивали меня с толку, выводили из равновесия, вносили хаос в мою спокойную, размеренную жизнь.
Наверное, все оттого, что она напомнила мне о совершенно другой девушке, о той, что стала моим светом во тьме моей жизнь, о той, чья жизнь уже давно навечно потухла. Эта студентка ненароком разбередила мои старые раны.
Это случилось внезапно, когда я совсем не был к этому готов. Сейчас даже и не вспомню, откуда я возвращался. Помню лишь то, что, как обычно проходил мимо полигона, где студенты отрабатывали приемы, когда услышал:
– Учитель!
И я пропал. Замер, словно громом пораженный. Застыл. Затаил дыхание, словно и вовсе разучился дышать.
Этот голос был мне слишком хорошо знаком. Его звонкое звучания я не мог перепутать ни с чем. Слишком часто мне приходилось слышать этот голос, слишком дорог он мне был.
А уж когда я посмотрел в ту сторону, откуда раздавался голос, то я и вовсе едва не сошел с ума.
На мгновение мне показалось, что это она стоит на полигоне. Это ее волосы взъерошил легкий ветерок, это она подпрыгивает от нетерпения, ожидая, когда учитель что-то ей ответит.
А потом эта девушка обернулась, и я осознал, что это – не она. Эта девушка просто не может быть ей, ибо она уже давным-давно мертва.
И стало так больно…
Смутно помню, что было дальше в этот день. Кажется, заглушая боль, я напился так, как не напивался уже очень долгое время.
А я не мог иначе – перед глазами все время стояла она.
После того дня я с головой ушел в работу – тем более времени на отдых, а значит, и на размышления и так было не очень много.
И я даже уже почти забыл о том случае, как вдруг вновь встретил эту студентку. Эту нашу встречу вряд ли можно была назвать случайной – я целенаправленно шел посмотреть на эту Яру, что так заинтересовала Эйдина – моего хорошего друга и по совместительству учителя в этой Академии, что присутствовал при приеме этой студентки на обучение к нам. Эйдин уже несколько недель твердил о том, что отыскал «редкой драгоценности камень» среди поступивших, и я обязательно должен взглянуть на студента, что так его заинтересовал.
В итоге я сдался и действительно пошел смотреть на этот «драгоценный камень». Но я и подумать не мог, что этой «драгоценностью» окажется именно эта девушка.
В тот день я, наверное, не единожды проклял судьбу за ее жестокие шутки.
Это явно было насмешкой судьбы – то, как были похоже эти две девушки. И внешность тут даже не являлась главной похожестью – хотя и было в них что-то общее. Того же цвета волосы, та же фигура, тот же рост.
Они были похожи внутренне – мне казалось, даже в движениях этой девушки я вижу ту, что любил больше жизни. В жестах, в мимике, в разворотах и наклоне головы. Что уж говорить про голоса – стоило мне закрыть глаза, как я тут же видел перед собой не свою студентку, а ту девушку, за кем я следовал тенью.
А уж то, что даже их имена были схожи – Яра и Ярина – казалось мне наивысшей степенью издевательства судьбы.
И я наблюдал за ней. Изредка, издалека, чтобы не смутить ее своим интересом, я смотрел на нее и находил как сходства, так и отличия. Последних было больше – и это было хорошо. Потому что, цепляясь за эти отличия, я постепенно смог отделаться от того чувства, что передо мной стоит Ярина. Не до конца, увы, но теперь, глядя на эту студентку, я видела в ней Яру – совершенно незнакомую мне девушку. И лишь изредка в этой девушке проскальзывали черты Ярины.
Так что да, спустя какое-то время я смог увидеть в Яре незнакомого мне человека.
Это стало достижением для меня. И хорошо, что я все же смог это сделать – Яра, как и остальные ребята из ее группы были действительно одаренными и талантливыми ребятами. Лучшими из этого курса. И я просто не мог упустить их, не мог не предложить им себя в наставники.
И все же, даже откинув в сторону похожесть этой девушки на Ярину, я все никак не мог отделаться от того ощущения, что с ней не все так просто. Что в ней все же есть что-то, что цепляло меня за живое.
Но я все никак не мог понять, что же в ней есть такого особенного…
Впрочем, у меня был как минимум целый год для того, чтобы выяснить это.
Глава 20. Учебные будни и очередное испытание
Нам все же в итоге удалось заполучить ректора в наставники.
Было ли это сложно? Ничуть. Мне даже показалось, что сам Дарриан делал все, чтобы заполучить именно нашу группу к себе в ученики.
Впрочем, возможно, так и было. Вот только причины у нас были разные.
Мне стало легче. Теперь, когда я начала проводить с наставником по несколько часов в день, та часть меня, что неистово рвалась к Дарриану, отпустила. Теперь мне уже не хотелось тотчас бежать к нему, чтобы обнять и прижаться как можно ближе. Лишь изредка в душе появлялась тоска и возникало желание подойти к Дару и признаться в том, кто я такая.
Но ребята были правы – я не могла так поступить, если не хотела подвергнуть опасности не только свою жизнь, но и жизнь близких мне людей.
И все же как же порой хотелось подойти к Дару, обнять, взъерошить его волосы и, как это бывало раньше, болтать с ним обо всем и ни о чем до позднего вечера. Теперь, имея возможность видеть его и говорить с ним, я остро начала ощущать тоску по нашим разговорам и безобидным перепалкам.
Мне невероятно повезло, что Ант и Лин в это непростое для меня время находились рядом. Как только они начинали чувствовать, что я начинаю скучать по Дарриану и прошлому, что связывало нас, они тут же хватали меня под руки и делали все, чтобы меня растормошить. В общем, не давали впадать в уныние и меланхолию.
Вообще, отбор и «обряд» в наставничество прошел весьма буднично. Не было ничего грандиозного или особо запоминающегося. Просто всю вторую половину второго года обучения за нами наблюдали наставники, а затем, под конец второго года, когда мы уже сдали все экзамены и прошли проверки, нашу группу вызвали и рассказали о том, к кому мы можем попроситься в ученики. Особого выбора, по правде говоря, нам и не предложили – никто не сомневался, что мы выберем ректора. Ну или он выберет нас – это уж с какой стороны взглянуть.
Нам даже дали пообщаться с ректором, чтобы мы смогли понять, готовы ли мы его принять в качестве наставника.
Разговор, правда, получился коротким и несколько скомканным. Я молчала – ибо боялась, что стоит мне открыть рот, как я тут же выболтаю все свои тайны. Уж слишком тянуло меня к Дарриану – и это даже несмотря на то, что я старалась держать свои эмоции под контролем. Ант тоже старался мне помочь, убавляя яркость моих чувств. Так что и он тоже молчал.
Поэтому за всех пришлось отдуваться нашему рыжему другу. И даже за ректора, потому что Дарриан тоже не отличался красноречием. Он и раньше-то никогда не отличался болтливостью, так что ничего удивительного в том, что он отвечал односложно, не было. И вопросов нам он практически не задавал – словно и так знал, какое решение мы примем. Хотя тут сложно было не догадаться.
Странным было несколько другое – Дарриан довольно часто задерживал взгляды на мне, словно пытался что-то разглядеть. Да и потом Ант нам рассказал, что, несмотря на то, что ректор держит свои чувства под жестким контролем, проскальзывала в его эмоциях некоторая заинтересованность во мне.
В том, что он не догадался, кто я такая, мы не сомневались – иначе реакция была бы совершенно иная. Но его заинтересованность во мне немного настораживала – неужели что-то во мне его насторожило? Или мы накручиваем себя, и я ему была любопытна лишь как его ученица?
В общем, к началу третьего года обучения мы все были, как на иголках. А потом началась учеба и… ничего не произошло. Никаких разоблачений. Вообще ничего, что могло бы нас насторожить.
Дарриан просто начал нас обучать работать группой в полевых условиях. Мы часто выбирались за пределы города, где отрабатывали навыки сражения в полевых условиях. Иногда мы до позднего вечера засиживались нашей рабочей комнате, где пытались разрешить задачу, которую нам поставил Дарриан. Иногда мы тренировались на полигоне, иногда нас даже брали на задание, которое щедрой рукой выдавалось Тайном ведомством или какой-нибудь сыскной службой. Таким заданиям обычно не было конца, и, пусть все они были незначительны, это было для нас хорошей тренировкой.
Так прошло еще полгода, которое выделялось в основном для того, чтобы познакомить нас с различными видами работы.
И теперь наступало время, когда наставник начинал вплотную заниматься с группой, уделяя внимание каждому члену команды.
К этому времени моя болезненная тяга к Дарриану сошла на нет, но я все равно опасалась того, что она может вновь неожиданно возникнуть. Да и без этого притяжения было из-за чего волноваться – все же нам предстояло провести очень много времени с Даррианом. Пусть и эти полгода он довольно много внимания нам уделял, но все же большую часть времени он нас спихивал на кого-нибудь другого. То одно задание, то другое, и с каждым мы должны были справиться самостоятельно.
Сейчас остается только удивляться, сколькому за эти полгода мы смогли обучиться. А ведь до этого я как раз раздумывала над тем, что три года на обучение – довольно мало. Теперь понимаю – этого вполне достаточно при таком индивидуальном подходе к каждому.
Это нашей группе чего только выполнять не приходилось. Кому-то было проще – некоторых готовили к чему-то более определенному, к более узкой направленности. Кого-то практически все время гоняли на полигоне, кто-то дневал и ночевал в архивах. Индивидуальных подход к каждому был оправдан – уже сейчас были заметны значительные результаты у каждого.
А мы с ребятами, как угорелые, носились от задания к заданию, понимая, что готовят нас, вероятнее всего, именно как многопрофильных специалистов. Здесь мы готовились и как группа быстрого реагирования, и как шпионы, и как силовики… Да кем за эти полгода нам только не удалось побывать.
И вот теперь настало время индивидуальных занятий именно с Даррианом. И никто из нас троих даже представить боялся, что нас вообще может ожидать.
***
Именно поэтому на первое наше индивидуальное занятие мы шли с замирающим сердцем.
Но ничего страшного в итоге не произошло.
Сначала нам предложили присесть, после чего нам дали задание – проанализировать сильные и слабые стороны каждого члена группы. Мы настолько часто это делали, что нам даже не понадобилось время на размышления – мы тут же рассказали все, что требовалось.
Только потом я сообразила, что таким своеобразным образом Дарриан отвлек нас от волнения – ведь во время рассуждений мы расслабились и первая неловкость ушла.
После того, как каждый из нас высказался, Дарриан предложил каждому из нас потратить несколько недель на усиление и улучшение того, что мы имеем, но что еще не особо тренировали.
Например, Лину ректор предложил пройти двухнедельное обучение у целителей в одной из больниц столицы. Да, мы знали, что наш рыжий друг имеет неплохую предрасположенность к целительству, но у него постоянно не хватало времени заняться этим направлением – именно здесь спешка может быть смертельно опасна. А ведь когда-нибудь может случиться так, что нам необходима будет не сила воина, а помощь целителя.
Анта отправили к учителю, что работает со стихиями. Мы знали, что у нашего эмпанта есть некоторая предрасположенность к стихии воздуха, но использовать эту стихию где-то… Если бы Ант был сильнее, то эту силу можно было использовать в бою, но сил хватало только на самые простые вещи.
Но, оказывается, даже с такой небольшой силой можно многое сделать. Отправить воздушного вестника, узнать у ветра какую-то информацию, нашептать ветру… В общем, эти две недели Ант будет заниматься более углубленным изучением стихии воздуха.
Мне же предложили поработать в особенной области артефакторики, к которой я еще даже не приближалась – к портальной. На самом деле, это лишь отдаленно относилось к артефакторике, но, так как в большинстве случаев для перемещения использовали какую-то вещь, заключая в нее портал, то создание амулетов переноса все же стали относить к этой области.
Создавать порталы было очень сложно – здесь требовались и тонкий расчет, и учет многочисленных условий, и неплохой резерв. Но создавать амулеты переноса было еще сложнее – на создание одного такого амулета могло уйти больше недели. И далеко не факт, что все получится.
Но в таком амулете был несомненный плюс – он мог переместить человека откуда угодно, даже из места, где не работает магия. И порой именно такие амулеты становились единственным спасением отряда, угодившего в ловушку.
Но, как я уже говорила, на это уходило очень много времени, так что до этого момента я все никак не решалась взяться за изучения данной области магии. И вот ректор даже отыскал специально для меня учителя, который объяснит мне основы создания амулетов переноса.
Так что задание Наставника пришлось как нельзя кстати. Дарриан сказал нам, чтобы мы сообщали ему сразу же о любых наших успехах, после чего отпустил к учителям.
Это даже было не смешно… Я была уверена, что у меня возникнут трудности при общении с Даррианом. Но в итоге все прошло гладко. Зато трудность возникла совершенно в другом месте – мне все никак не удавалось создание амулета переноса. Даже самый простой, где требовались лишь минимум расчетов, мне не давался. Учитель, дав мне необходимый объем информации, ушел, оставив меня одну. Сказал, что помочь мне ни с чем не может и здесь может помочь лишь одно – постоянная работа и тренировки. Ни у кого такие амулеты не выходили с первого раза. Но, как только первый амулет сработал, работать с этой областью магии становилось легче в несколько раз.
Удивительно, но для того, чтобы создать первый свой такой амулет всем требовалось какое-то время. Словно пока ты не пропитаешься этой «магией», у тебя ничего не выйдет.
Но две недели были уже на исходе, а у меня не было вообще никаких результатов. Впервые за всю мою жизнь я никак не могла разобраться с чем-то, несмотря на то, что я прикладывала много усилий для этого. Мне даже эти расчеты уже во сне стали сниться.
Думаю, именно поэтому, когда у меня все же получилось создать этот амулет, счастье переполнило меня, и мой разум ненадолго отключился. Я даже не помню, как добралась до кабинета Дарриана…
Нет, ну он же сам сказал, чтобы мы ему о своих успехах сообщали в любое время дня и ночи. Он особенно это отметил, сказав, что это действительно важно. А если учесть, что за все это время у меня не было никаких успехов… Да и просто хотелось поделиться с Даррианом радостью – как тогда, в прошлом, когда я делалась с ним своими успехами и победами.
Да, от счастья у меня точно рассудок повредился. Иначе никак не объяснить то, что я домчалась до его кабинета, пролетев мимо его секретаря, который что-то пытался мне сказать и, постучав в дверь, но так и не дождавшись ответа, влетела к Дарриану.
– Наставник, у меня получилось! – воскликнула я, только после этого заметив, что Дар в кабинете не один.
Кажется, подобные сцены я не единожды встречала в книгах и сериалах. Когда жена влетает в кабинет к мужу и встречает там своего благоверного с любовницей в весьма компрометирующей позе… И, боги, лучше бы это была и правда любовница.
Но нет. Мне так повезти не могло.
На диване, что находилось напротив кресла, за которым сидел Дарриан, вальяжно расположился мужчина, который сейчас с каким-то живым, исследовательским интересов рассматривал меня.
Судорожный вздох при виде него, увы, удержать не удалось.
Уж слишком неожиданно для меня я вновь столкнулась со своим прошлым.
И, пусть и прошло пятьдесят лет и многие из моих знакомых и близких изменились, не узнать в этом импозантном, харизматичном и даже на вид опасном мужчине своего друга детства и свою первую влюбленность я просто не могла.
Передо мной действительно сидел он – моя первая любовь, мое яркое солнце, что могло рассмешить меня в любую минуту. Мой неунывающий, вечно смешливый мальчик с насыщенно-зелеными глазами, в которых так ярко сияла жизнь.
Это был он.
Это был Лео.
